Дмитрий Самохин «Истории ветхого мира»
Страшный мир после Большого Взрыва. В бывшем Петербурге живут племена Живых и Людей. А есть ещё ужасные Выродки и — самые страшные — Слепые. А раз в год за очередными человечьими жертвами из-под земли выползает гигантский Черв...
Входит в:
— журнал «Полдень, ХХI век'01», 2006 г.
Доступность в электронном виде:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Darth_Veter, 24 октября 2022 г.
Нестандартный взгляд на постапокалиптическое будущее нашей страны. После Большого Взрыва человечество разделилось на несколько рас — Живых (к которым принадлежит сам герой и его окружение), Людей (с иным цветом кожи) и мутантов-выродков (Клоунов и Слепцов). Обычно все названные расы живут по раздельности и редко забредают друг к другу. Но в этот раз некое событие в селении Живых сотрет хрупкие этнические границы... В целом неплохой сюжет с приличной атмосферой полной безысходности и отчаяния. Действия в нем немного, зато много «флэшбэков», разъясняющих причины, вследствие которых цивилизованный мир вдруг превратился в мир дикарей и деградантов. Фабула развивается неспешно, чтобы дать читателю возможность привыкнуть к суровым реалиям нового общественного устройства. Но, как это обычно случается в фантастике, бодрое и интригующее начало приводит к аморфному и оборванному финалу без неожиданных поворотов. Конфликт интересов между группами жителей выражен слишком тривиально, без «огонька», а его резкое завершение противоречит не только логике фантастического рассказа, но и логике придуманного писателем мира. Возникает ощущение, что тебя искусно обманули, подсунув вместо вкусной конфетки пару засохших корочек хлеба.
--------------
РЕЗЮМЕ: рассказ об одном дне жизни постапокалиптического Петербурга, едва не ставшего очередным Судным днем. Сильное интригующее начало и слабый невнятный финал.
Yazewa, 25 ноября 2008 г.
Помнится, когда я прочитала этот рассказ в журнале, он запомнился именно картинкой происходящего. Сработали питерские названия, знакомые места... Неплохо создана общая атмосфера ПА-мира. А вот концовка показалась слабой. Осталось ощущение незаконченности, и не потому, что неизвестно, чем закончится дело с роженицей, а потому, что нет логической точки.