Я не люблю Кинга . А Ваше тварение сравнили с его трудами. Динамики,действий, разнообразной жути в Пуле больше чем в его произведениях. В Пуле отсутствует «вода», размазывание текста для увеличения колличества страниц. И да, неединыжды рекомендовал Вашу книгу знакомым. Спасибо за труд.

Бомба, которая взорвалась в моей голове.

Недавно я дочитала книгу Юры Некрасова и Шимуна Врочека «Золотая пуля» .

Книга, безусловно, странная. Она настолько необычная, что я до сих пор думаю «ничего себе!».

Ее написали как хотели, без оглядки на какую-то определенную аудиторию, нарушая законы жанров, наплевав на законы сторителлинга, используя необычные приемы, дробя происходящее на фрагменты, взаимосвязи между которыми должен найти сам читатель.

Ну потому что авторы могут, они не новички. Когда ты мастер, который может связать бантиком две реальности, тебе неинтересно рубить дрова. И с логикой там все в порядке.

Я пошла почитала отзывы и удивилась, что многие книгу ругают. Мне непонятно, почему автор должен прибивать гвоздями к своей книге один жанр.

Жанров в книге намешано много — постапокалипсис, вестерн, сплаттерпанк, хоррор, сюрреализм. Но это не важно. Хоть сто.

Много отсылок к другим произведениям, но это не важно тоже. В том, что упоминали другие рецензенты, я не встретила «Сто лет одиночества», а я про него вспомнила, когда герои основали поселение, и появились сцены с ярмаркой.

Но это правда неважно.

Важна история именно этих людей, их страдания и безумие. Беспощадная реальность этого мира описана настолько страстно и осязаемо, что иногда сердце колотилось или появлялось ощущение транса.

Некоторые сцены из книги, по-моему, отпечатались у меня в мозгу.

Язык. В этой книге нет ни одного штампа, абсолютно свежие образы и метафорры, с этой точки зрения этот текст вообще гениальный.

Читайте эту книгу, если вы любите необычные истории. Странные, тяжелые, непонятные.

Если вы меня спросите, советую ли вам я эту книгу, я не смогу ответить однозначно, мне нужно будет каждому из вас посмотреть в глаза и оценить уровень психической устойчивости.:) И любопытства.

Если без экивоков, то это, с моей точки зрения, мусор.

Насколько я различил, «Золотая пуля» написана с двумя генеральными целями. Во-первых, сшить чудовище Франкенштейна из прямых заимствований сюжетных ходов других писателей и аллюзий на их произведения, а, во-вторых, поставить рекорд по градусу насилия и тошнотворности.

С первой целью всё удалось, чудовище получилось. Я, конечно, не все отсылки к разным работам определил, но, судя по их количеству, текст состоит из них почти полностью. Да что там отсылки к книгам, там даже есть незабвенное «можно грабить корованы», разве что корректор, по-видимому, с «корованами» смириться не смог, и это слово в романе пишется орфографически верно. Но, ей-богу, стоило ли писать целую книгу, чтобы она была «кавером» чужой песни?

Со второй целью не получилось — миссия провалена. Есть один непреложный закон: на всякую силу найдётся бо́льшая сила. Да, в «Золотой пуле» насилия выше крыши, оно очень изобретательное, массовое и жестокое. Огонь, ножи, пули, тупые и твёрдые предметы и даже швейные машинки собирают жатву смерти неустанно. Но бывает и похлеще. Та же «Могила для 500 000 солдат» французского литературного головореза Пьера Гийота даст по части душегубства сто очков вперёд. То же самое с тошнотворностью. По сравнению с «Коровами» Мэтью Стокоу, «Пуля...» — рецепт домашних вафелек. Я не к тому, что это недоработка дуэта Врочек-Некрасов, а к тому, что не стоит ставить ключевой акцент на подобной характеристике книги при её написании. Сплаттер-панк, сплаттер-панк… Лажа-панк.

Ещё одной причиной считать роман совершенно никчёмным для меня является чудовищная запутанность и мутность сюжета. То ли отдельные элементы плохо подходили друг другу, то ли у авторов плана никакого не было (или, наоборот, его было в избытке) но разобраться в том, что происходит на страницах «Пули...», оказалось мне не под силу. Можно, разумеется, возразить, мол, сам дурак, раз не понял. Готов даже с этим согласиться. Вероятно, человек с более структурированным мышлением, более внимательный и умный, действительно понял бы побольше моего. Но ведь нужна мотивация, чтобы постараться разобраться в чём-то. А так, какого xyz я буду морщить себе мозги, чтобы вникнуть в суть поразительно неряшливой текстомассы?! Ни одного повода для этого соавторы мне не дали.

Да и вообще, надо слушать голос разума и логики: если на обложке напечатан комплиментарный отзыв от пустышки Глуховского, что можно рассчитывать найти под этой обложкой? Плюс-минус того же Глуховского и найдёшь. У меня стойкое ощущение, что книга написана незачем.

Таким образом, «Золотая пуля» едва ли стоит бумаги, на которой она напечатана, даже такой дешёвой.

---~--- Первоначально этот отзыв был опубликован на сайте Ридли 8 октября 2023 года. ---~---

Золотая пуля, Шимун Врочек, Юрий Некрасов, 2019 год.

Вот такую книгу мне порекомендовали как интересную и необычную. Жанр данного произведения, Хоррор, Фантастика, Сюрреализм, производил интригующее впечатление. Книга относительно новая, для каждого из авторов не первая, к тому же удостоенная награды Мистика и Хоррор 2019 года по мнению журнала «Мир Фантастики».

Что мы можем прочитать в книге. Похоже на то, что действия романа происходят на территории Соединенных Штатов Америки, но не современных, а переживших атомную войну. Поселения разрозненны, появились разные мутанты, что-то весьма похожее на какие-то сверхъестественные способности, дороги небезопасны из-за банд грабителей и сформировавшихся на осколках старого мира военизированных групп. Книга разделена на части, каждая из которых рассказывает нам историю одного из трех персонажей, Роба, охотника за головами, Джека мальчика, попавшего в очень необычную ситуацию, и Бетти, девочку, потерявшую все. Истории этих героев пресекаются и дополняют одна другую.

Первая часть, в которой рассказаны история Роба, начиналась очень даже ничего, колоритные персонажи, не совсем обычная ситуация, ставшая в последствии еще более необычной, загадочный антураж, все намекало на то, что книга, действительно, будет интересной. Но тут начинают происходит странности, сюжет начинает очень сильно повторять Стрелка Стивена Кинга. Тут и потеря работоспособности руки, и протагонист вдруг стал называться стрелком как персонажами, так авторами книги, и погоня за злодеем, сопровождавшаяся странными встречами. Помимо этого, начинают происходить все более и более странные вещи, но никакого объяснения они не получают.

Если первая часть еще была немного логичной, то во второй части начинает происходить какая-то невообразимая чушь, а именно, избыточное описание всяких жестокостей и мерзостей, не несущих смысла и только искусственно растягивающие текст, непонятные персонажи из которых более-менее раскрыт только Джек, все остальные просто статисты, которых быстро перестаешь узнавать.

На фоне карнавала безумия, царящего во второй части, третья история кажется глотком свежего воздуха, персонажи поинтереснее, события не дают заскучать, какая-никакая подвязка к остальным фрагментам. Если рассматривать отдельно начало первой истории и последнею историю, можно было бы собрать вполне нормальный сборник, но как роман не рекомендую.

После всего выше сказанного, хочется отметить и положительные момент, книга не очень большая.

Не прошло и года, как меня настигла «Осень призраков».

«Осень... — впервые, вот только сейчас, задумываюсь я над названием. — Значит ли это, что призраки умирают, жухнут, истлевают в прах? А что потом, зима? Бррррр...»

Давно не случалось такого сражения с книгой. Последний раз — наверное, с «Повелителем мух» Голдинга десять лет назад. Поначалу я ходила вокруг книги Юргена, словно его персонажи по периметру дома на холме, дёргала запертые двери, заглядывала в разбитые окна, за которыми клубилась сизо-зелёная тьма, пробовала подать голос — но Голос-Из-Тени не отвечал мне, а Рэндж Ньютон и не мог ответить — да и мучился где-то вдалеке.

А потом текст сбил с ног, навалился всей тяжестью, душил омерзением описаний, обжигал сочувствием к Рэнджу и Холдстоку, хлестал по глазам ржавой проволокой курсива, беспощадно тянущегося десятками страниц. Творился какой-то живописе́ц, когда восхищённые ахи над авторским мастерством уравновешивались тошнотворностью видимого внутренним взором. Яснее становилась архитектура дома на холме и география чудовищной пустыни, понятнее — что это не роман, но густое сплетение рассказов, терновый венец сюжетов, торжественно возлагаемый автором на беззащитную читательскую голову. Стоит нащупать сюжетную нить, начать бережно и неуверенно, с опаской вытягивать её из путаницы фабул, как лохматый клубок только затягивается крепче — болезненно, невозможно, до хрипа, удушья, отчаяния.

Так что отдельное, полушёпотом, автору спасибо за то, что собственно книге предпослано не только краткое содержание первой книги, но и список действующих лиц, куда время от времени приходилось хмуро заглядывать.

Сюжетно больше других мне понравилась история Гарольда Холдстока, королевского инспектора под прикрытием :) Вот о нём с удовольствием отдельный толстый роман прочла бы.

Несколько слов о бумажном издании (которое таки купила, не справившись с электронкой).

Бумага чуть сероватая, не слепящая белизной; запах приятно-обыденный — ничего общего с дикими эманациями строк; оформление обложки поддерживает серию и цикл, но решено несколько в других тонах, чем «Призраки осени»; шрифт Alliance крупный, просторный, с плавными гармоничными закруглениями и чуть когтистыми засечками — но скошенные перекладинки строчных «е» поддерживают необходимый уровень дискомфорта :) А вот курсив!!! Неоднократно ворчала, что курсив годится на то, чтобы выделить в тексте слово, предложение, цитату, эпиграф, в конце-то концов, ну максимум короткий флэшбэк... НЕЛЬЗЯ гнать курсивом десятки страниц или целую сюжетную линию. В «Осени призраков» это... «приготовились?» — как говаривал М. Задорнов, — 167 страниц из 344-х. Без ничтожных процентов полкниги :(( Если и в третьем томе призрачной эпопеи будет то же — читать не буду. Ни за что, как бы ни грызло любопытство.

«Призраки осени»/«Осень призраков»

Хоррор и пограничные с ним жанры никогда не относились к числу моих любимых, но иногда хочется выйти из зоны комфорта и пощекотать нервишки. Поэтому адептам жанра, вероятно, стоит отнестись к моему мнению с долей осторожности, всех остальных же я приглашаю присоединиться к покеру с призраками в загадочном доме на холме Кривой Нос.

«Призрачный» сериал Юрия Некрасова сложно отнести к какому-то конкретному поджанру ужасов. Это такой литературный коктейль из макабра, южной готики, лавкрафтианства, щепоткой сплаттера и одновременно романа-головоломки, написанный красивым образным языком раннего Брэдбери. Автор то пытается нагнать жути, то вызвать отвращение, а то просто запутать читателя. Последнее особенно легко, потому что структура в книгах мозаичная со множеством героев. Юрий, как колоду карт, тасует их истории и раскладывает перед читателем пасьянс, который надо как-то расшифровать, соотнеся один элемент с другим. Где-то это получается легко и приятно, где-то слишком сложно, потому что вспомнить условное имя дочери одного из двадцати персонажей первой книге во второй та ещё задачка. Да и более простые, но важные вещи порой ускользают от внимания. Например, зачем на самом деле призраки играют в покер, я понял только… Из краткого содержания во втором томе.

Сюжет в «Призраках» в принципе не самый очевидный и без спойлеров его сложно описать. Дело происходит в городке, у которого даже нет названия, насколько они все однотипны в американской глубинке. Есть много историй в прошлом и настоящем, корни которых уходят в подвал загадочного дома на холме. Здесь давно пропадают люди, но это не сильно заботит местных жителей, уже привыкших к подобному. Прямой путь в Лету открыт в том самом подвале, где живёт загадочная тварь, которую боятся даже призраки, связанные с ней древней историей. И чтобы разобраться в её переплетениях, нам потребуется узнать много других менее значимых, но не менее интересных.

А уж от рассказчиков здесь отбоя точно не будет. Персонажей, особенно в первом томе, действительно практически столько же, сколько карт в колоде. Червовый валет на велосипеде влюбился в загадочную даму пик с зелёной вуалью, мёртвую уже сотню лет. Десятка треф по глупости подговаривает старшую сестру пробраться с подругами в заброшенный дом, где все они потом и останутся. Ну кроме самой сестры, которая переродится в искусственную даму треф и станет послушной куклой, исполняющей желания дома. Её пропажу расследуют два других валета из полиции, один из которых держит в подвале собственного дома бубновую даму. Он её выкрал из психиатрической лечебницы, потому что она видит будущее, прошлое и много чего другого. Но если вы думали, у неё нет своих планов, то крупно ошиблись. И так сдача за сдачей: карты выходят, карты уходят. Кто-то мелькнёт на один расклад и отправится в сброс, а с кем-то нам и играть, и играть.

Всё это создаёт причудливый калейдоскоп событий, где мы легко скачем во времени и видим какие-то сюжеты из далёкого прошлого, какие-то из настоящего. А иногда просто одни и те же моменты в книге описывается с разных точек зрения, дополняя друг друга. С одной стороны, это интересно и необычно, с другой — от такой болтанки порой начинает укачивать. Даже не особо жалеешь, когда круг героев по естественным причинам сужается. Тем более не все одинаково цепляют. Истории призраков — обычно о личном грехопадении, у персонажей в настоящем свои драмы: где-то просто чердак протекает, а где-то всё сложнее и запутаннее. И ощущения из-за этого получаются разные. Особенно когда после половины первого романа структура книги слегка ломается и флэшбэки становятся не мозаичными, а целостными историями. Эдакими вложенными рассказами. Даже ощущения страха из-за этого особо не появляется, потому что хотя общая липкая атмосфера кошмара и присутствует, но слишком уж она лоскутная. В итоге самыми пугающими стали истории с домом душевнобольных и девочкой Кристиной. Ну и иногда происходящее в подвале тоже нагоняет жути. Но по обилию экшена и общей динамики, кажется, что и не было в принципе цели напугать. Может разве что слегка вызвать отвращение расчленёнкой, которой в книге достаточно, пускай она и какая-то чинная, без сильного смакования. Но главный вопрос вызывает…

…

А теперь представьте — здесь рецензия и закончилась. Как говорится, на самом интересном месте. И вот так вас регулярно будут щёлкать по носу. Причём в первом случае я знал, что книгу просто разбили на две при издании, поэтому обрыв на полуслове не удивил, но во второй… Да, автор признаётся: первая дилогия — это как сезон сериала. Но я не думал, что он будет горизонтальный! По сути, «Осень призраков» заканчивается таким же многоточием, как и первый том. Просто обставлено оно чуть лучше, а часть вопросов получают ответы. Предварительно, конечно, наплодив по два новых. Насколько знаю, продолжение уже написано, и это радует. Правда, если оно сильно задержится, есть риск, что даже краткое содержание предыдущих серий не поможет вспомнить все хитросплетения местного сюжета.

Нельзя не отдать произведению должное: оно получилось определённо цепляющим и узнать, чем дело кончится, хочется. Тем более написана книга живым и красивым языком с изрядной долей фантазии, пускай и весь больной временами. Да, много неоднозначных моментов или вещей, которые могут понравиться не всем, — я даже всё в одну рецензию вместить не смог. Но, как и у дома на холме, есть в книге какая-то магия, которая тянет туда, даже вопреки здравому смыслу.

В одном странном-странном доме собрались призраки и играют в карты. Как каждый сюда попал, а главное — почему? И что ждет в конце игры? А в подвале живет кто-то, кого боятся даже бессмертные духи. Но все мы знаем, что страшные дома очень привлекают непослушных детей...

«Призраки осени» — это соло Ю. Некрасова, известного как соавтор (вместе с Шимуном Врочеком) романа «Золотая пуля» и большой любитель dark стилистики.

Прочитав оба романа, постараюсь выделить характерные черты его стиля:

кинематографичность,

обязательное наличие хоррор-элементов,

тяготение к американской культуре, в том числе вестерна,

некоторая театральность, кинематографический эпатаж (тягучее смакование деталей, театральные жесты и внешний вид персонажей),

слом привычных готовых форм мышления,

слом пространства и времени,

сюрреализм.

«Пленных автор не берет» из предыдущего отзыва — точно подмечено. Текст напоминает сценарий музыкального клипа. В принципе, если прогнать фантазии, рожденные автором и проносящиемя в голове читателя, быстрым видеорядом под какую-нибудь шок-рок-ню альтернативу, выйдет неплохо.

Прочитав «Призраков...», я будто вынырнула из ночного кошмара с единственной мыслью: «Что это, ..., было?» Неужели это конец? Сюжет не сложился, история не окончена...

А потом узнала, что это дилогия: вторая часть-перевертыш называется «Осень призраков» с не менее крутой обложкой. Уже купила, но пока в списке прочтения.

Когда я говорю «кошмар», то не преувеличиваю. Ощущение от прозы Некрасова, как от дурного сна, от которого невозможно оторваться, хотя иногда очень хочется... Но удерживают динамичность и особая эстетика отвратительного. Наличие героев-детей создает эмпатический крючок, а кроме того, по тексту повсюду разбросаны загадки и тайны, которые заставляют напрячь мозги.

Проза не для расслабления, а для погружения в мир темноты и ужаса. Могу порекомендовать только ценителям жанра, любителям dark стилистики

Твоё восприятие сего чтива, уважаемый потенциальный читатель, практически полностью будет определяться твоим возрастом.

Ежели рождение твоё случилось уже в нынешнем веке, то тебе, скорее всего, будет не шибко понятно — о чем я вообще. На всю Вторую мировую в школьной программе отводится 7 часов, из них на Великую Отечественную — 4. О чем дальше говорить? Твоя реакция, уважаемый потенциальный — определяется маразмом или преступным умыслом (это — кому что ближе по убеждениям) тех… эээ… двуногих, что оную программу мастрячили.

Ежели же ты, уважаемый потенциальный, по детству и юности, помнишь, что такое смотрящий по району, что значить забить стрелку и почему самогон лучше казенки, то у тебя, скорее всего, отношение будет нейтральным или даже позитивным. Типа — «…пусть лучше так, чем никак. Мы — вот так видим. Ну, хоть — так. Нынешний, вон, молодняк — вообще не догоняет, от слова «совсем»…».

А, вот ежели ты, уважаемый потенциальный, ещё помнишь — помимо означенного выше — вкус бутылочного пива за 37 копеек, а также — всё прочее (уже без ограничений, там — море чего достойно упоминания), то реакция твоя — скорее всего, будет негативной. Скажем так: от отстранённого пожимания плечами — и до желания набить морду этому фантазёру. Суть реакции — хорошо передала бы сцена из киношки «Большая жизнь», в которой герои Алейникова и Андреева пытались ваять письмо девушке: «- Пиши: «…моя любовь летит к тебе как птица…». — Что? Какая птица? Чего ты мелешь попусту? Да ты знаешь, что такое любовь?..».

Н-да. Вот такое — на 100% ассоциативное — фантазийное чтиво. Нечто, имеющее отношение к Фантастике. В силу терминологической неразберихи

Как и первый том цикла, «Осень призраков» — это насыщенный роман. Метафоры переходят в физические ощущения, а физические ощущения сливаются в липкий страх, напитанный местью. Второй том — это изнанка первого, при том искусно задуманная. Теперь мы внутри, в доме, призраки поймали нас. Под ногами смеётся сытая опасная тварь, вокруг беснуются призраки, тасуя сами себя.

Роман тасует героев будто колоду таро. И колода эта не просто собрана из других колод, тут каждая карта склеена из тысячи тлеющих обрывков. Каждый кусок этой колоды будет лгать, обманывать и закидывать вас в пасть твари, пока не станет настоящим. То есть бесконечно.

Основная история романа написана в духе Фенимора Купера или Германа Мелвилла, в духе хорошего перевода американской литературы XIX века. Курсив — душа романа, несущая спасение через Великие равнины, хромая, грязная и живая лишь надеждами читателя. Я рекомендую прочесть эту историю отдельно (выделена в книге курсивом) и получить удовольствие от бесконечного трипа через беспощадный Дикий Запад.

«Осень призраков» стоит читать в паре с «Призраками осени». Стоит тасовать истории, складывать их как «Хазарский словарь», и тогда смысл проступит на поверхности.

7. Я не знаю, чьё было решение, разбить так повествование, какие и насколько веские для него были причины, знаю только, что мне, как читательнице, с этим решением некомфортно.

2. Мне нравятся разные вещи, которые можно найти в «Осени призраков» (как можно было найти их в «Призраках осени»), странные и жуткие детали, куски историй, которые во мне отзываются; просочившиеся сюда па потусторонней фантасмагоричной сарабанды. Это отдельные вещи, но их много.

3. И всё же я должна сказать.

6. Я понимаю, что предпочла бы прочесть всё разом. Потому что на текущей момент у меня всё ещё нет представления о глобальном сюжете, куда он идёт, а главное, зачем это всё. Кроме как сжечь к херам проклятый старый дом вместе с ктулхуличинкой в нём, разумеется. Но это базовая потребность человечества, противостоящего Жнец… пардон, жестоким древним богоподобным пришельцам из тёмного космоса.

1. Мне нравится, как Юра пишет [текст]. Я искренне считаю, что это круто: а) я люблю вещи, которые похожи только на самих себя; б) мне нравится сложность, нравится образность, фразы-ожерелья (здесь это очень страшные ожерелья, из зубов-крючков и желчных камней, позвонков и радиоактивных стёкол).

5. Вот сейчас, дочитав второй том, я чётко знаю что-то только о четырёх, кажется, персонажах. Остальных я банально не различаю. В товарищах, действующих в «наше время», я особенно плаваю. Я тупо не могу сказать, чего они, вообще говоря, хотят. Как герои. Кроме как выжить, разумеется. Но это общее желание большинства людей и нелюдей.

8. Потому что, чтобы понять, мне нужно увидеть картинку целиком.

4. Но.

9. Я буду читать дальше, разумеется. Хотя сейчас при мысли об этом у меня слегка шевелятся волосы на голове.

Если коротко, книга — дрянь, как тут пишут в отзывах — потеря нескольких дней и лучше потратить их на что-то полезное.

Теперь подробнее. Как только прочёл несколько первых страничек романа, подумал было — вот оно! Ибо поначалу завязка радовала: где-то на альтернативном диком Западе в домике пережидают ночь двое охотников за головами — Роб Стуммфилд и его напарник по кличке Медведь. Недавно они замочили одного бандита и теперь намереваются получить за его голову (лежащую тут же) 2000 баксов. Часть этих денег Роб хочет пустить на лечение своей больной малышки Бетти...

И тут кто-то постучался в окно с криком о помощи.

Оказалось, это молоденькая девчушка, вот только просьба у неё была необычная — срочно изловить некоего бандита по имени Джек Мормо, а парни должны ей в этом помочь, причём бесплатно. Ибо это их долг перед государством и президентом.

На вопрос Медведя: «А какого... им ей помогать и какой такой президент?», девчушка неожиданно использует ГОЛОС, приказывая Медведю подчиниться, причём называет его настоящим именем, которое тот не называл никому, даже Робу. И Медведь неожиданно подчиняется. Дабы не попасть под влияние ведьмы, Роб затыкает уши и резво бросается прочь, а Медведь уже палит ему вдогонку из винчестера...

Вот на этом моменте я и подумал, что видать, не зря этот роман журнал «Мир Фантастики» наградил титулом «Лучшая мистика и хоррор 2019 года».

Как же я ошибался! Оказалось, и на «Мир Фантастики» бывает проруха.

Ибо на этом месте всё интересное и закончилось. Буквально — вся история дала дуба, потому как дальше почти не будет никакого внятного сюжета, вместо него авторы станут упиваться описанием всяческих мерзостей ради мерзостей, попутно плагиатя Стивена Кинга и Клайва Баркера. А ещё Аркадия Гайдара.

Что я имею в виду? Убежав от Медведя Роб забегает в конюшню дабы забрать лошадь и тут она кусает его за руку, причём так сильно, что рука через несколько часов опухает и пальцам наступает каюк, приходится брать оружие другой рукой (ничего не напоминает?). Переждав в укрытии, Роб (которого, ни с того ни с сего, авторы начинают называть стрелком), пускается в догонку за Медведем и ведьмой, а попутно и за Джеком Мормо.

Всё. Дальше — сплошная ахинея про то, как Роб в своих скитаниях постоянно натыкается на жителей пустошей, изуродованных Джеком Мормо до неузнаваемости, причём всех своих жертв этот Мормо разделывает на куски, а потом сшивает с помощью швейных машинок. Как это работает — непонятно, но люди после этого вполне себе живут и даже не слишком жалуются — в общем, полный бред...

После того, как Мормо разделывается с ведьмой и Медведем, Роб понимает, кто его главный противник. Вскоре он добирается до соляной пустыни, посреди которой лежит неразорвавшаяся атомная бомба, а рядышком его уже дожидается Мормо. Но настоящей схватки не происходит (опять-таки, ничего не напоминает?): Мормо даже рад, что его хотят убить, толкает пафосные речи и всячески поддаётся, чтобы в конце концов пасть от револьвера Роба в обнимку с бомбой. Роб убегает, а бомба взрывается... Конец первой части.

В такой мир перестаёшь верить, а авторы всё не унимаются — вторая часть книги отдана под описание детства мальчика, который в будущем и вырастет в того самого Джека Мормо, а пока авторы расписывают, как мальчик однажды, дабы сократить путь к дому, зашёл в какие-то (ското)бойни и там потерялся. Авторы на сотню страниц расписывают всяческие мерзости, которые пацан встретил в бойнях, как он боялся, как преодолел свои страхи... При этом ничего не понятно, много бессвязного бреда — авторы, будто дорвавшиеся до бумаги графоманы, упиваются описанием всяческих мерзостей. Больше мерзостей богу мерзостей! Ещё и в заголовки каждой главы вынесли взятые совершенно от балды названия произведений Аркадия Гайдара типа «Судьба барабанщика» и т.п. ... Конец второй части.

Третья, заключительная часть повествует о судьбе Бетти, её злоключениях до встречи с Робом и заканчивается

Да, чуть не забыл: книга называется «Золотая пуля» потому, что в первой части некая шаманка, встреченная Робом по пути, отсыпает ему для борьбы со злом целую горсть золотых пуль и даже станок для изготовления оных, а товарищ Роб, поступая совершенно неразумно (собственно, как в своё время и кинговский стрелок), веером расстреливает их направо и налево, хотя взять золота больше негде...

Думается, весь первоначальный хайп по этой книге возник исключительно из-за плагиата на Кинга и Баркера. Но копировать мало, надо ещё и изобрести что-то своё, интересно подать, увлечь. Увы, авторы не смогли...

Мой вердикт — пустая трата времени, не читать! После прочтения от книги избавился, дабы не занимала место, тем более, что книга увеличенного формата и из-за дешёвой бумаги довольно пухлая, хотя страниц всего 416.

P.S.: Расширенная версия этого отзыва с сюжетными подробностями и другие обзоры книг в моей авторской колонке здесь: https://fantlab.ru/blogarticle78793

Вторая часть цикла вышла гораздо более дружелюбной к читателю. Во-первых, некоторым персонажам, с которыми мы познакомились в первой части, уделяется больше времени, а, значит, за них больше болеешь и переживаешь. Во-вторых, начало, выглядящее мозаичным, в продолжении начинает обретать вполне различимые контуры — и контуры эти вырисовывают по-настоящему эпический размах. Перефразируя Карлсона из мультфильма, хочется сказать: «Как такое плотное и насыщенное повествование залезло в такую маленькую коробочку?». В третьих, во второй части жанровые брачные игры можно наблюдать не вооруженным специальной оптикой глазом. Лавкрафтианский детектив, ироничный вестерн-триллер, романтический ужастик и т.д. Получаешь настоящее удовольствие, распутывая хитрые жанровые узлы и сюжетные переплетения. В-четвертых, наслаждение метафорическим авторским мышлением, фирменным мрачным юмором и размахом фантазии добирается до нового уровня. Спасибо автору на совершенно уникальный цикл, за новый читательский опыт и целую гамму переживаний. Жду третью книгу с нетерпением.

Хотите ужасов? Тогда вы попали по адресу

Когда я читаю книги Юрия Некрасова, то ловлю себя на мысли, что смотрю качественное кино. Я бы назвала этот процесс «прямой трансляцией текста в мозг», когда за счет яркого, сочного языка созданные образы мгновенно оживают в голове. И на самом деле ты сидишь и глядишь не на страницы, а на экран, по которому туда-сюда снуют колоритные персонажи. В каждой из рецензий отдельным пунктом я отмечаю метафоричность книг Юрия, и каждый раз мне хочется разобрать текст по составным и воздать должные восторги всяческим писательским приемам. (Тогда это будет очень, очень много букв).

Но попробуем подавить моего внутреннего филолога/редактора и перейти к сути.

Итак, перед нами — продолжение призрачного сериала, который стартовал в прошлом году в серии ЭКСМО «Сломанный миф». Первая книга «Призраки осени» представила читателям два мира, тесно переплетенных между собой. Периодически нас «отбрасывало» назад, в Америку времен Гражданской войны, а затем снова возвращало в не менее гнетущие реалии 21 века. Одной ногой мы находились в изнанке, обители призраков и древних хтонических тварей, а другой — в городе, где пытались раскрыть преступления и разгадать разбросанные по сюжету загадки.

Если в первой книге события неслись вскачь, персонажи сменяли друг друга, не давая опомниться (это плюс, я люблю динамику), то в «Осени призраков» ход замедляется. Что тоже очень хорошо, поскольку мы ближе знакомимся с героями, их мотивацией, а также с «начинкой» и мифологией мира. И получаем ответы на многие из вопросов, которые были заданы в первой части. Сразу оговорюсь, что «Осень призраков» — второй, но не последний роман в серии.

На этот раз повествование сосредотачивается на нескольких товарищах. Мы следуем за ними, перемещаясь из прошлого в настоящее, но на этот раз проводим в последнем куда больше времени. Заглядываем за кулисы, а в конце получаем больше загадок, нежели ответов. Но так и должно быть, чтобы читатель, кусая локти, терзался в ожидании следующего тома («А что там, а что там дальше?»).

Лично меня особенно впечатлил сайлентхилловский момент (не буду спойлерить подробностями), который пришелся как раз на мою ночную фазу читуна. Спасибо автору за седые волосы, которых явно стало больше ?

Чтобы писать хоррор, нужно иметь особый талант. Обрисовать и погрузить читателя в мрачную, гнетущую и мурашечную обстановку с помощью слов под силу не каждому. Имхо, но ужасы — один из самых сложных жанров, с которым Юрий справляется на 10 баллов из 10.

И легко верится в то, что созданный им книжный мир реален. А поскольку действие происходит в фантасмагоричных, жутких и кровавых декорациях, то приходится постоянно вздрагивать и оглядываться — а вдруг кто-то из героев сошел со страниц и сейчас стоит за твоей спиной? (Например, крючкоротые товарищи, так они меня впечатлили ?).

Книги Юрия — это пазл, который собирается в процессе чтения. И какое же это увлекательное занятие — читать и разбирать подобные истории. Рекомендую, даю личную гарантию и, терзаясь теми самыми терзаниями, жду продолжение.

И мальчики кровавые в глазах

«Закончить вот так, погаснуть, исчахнуть и сидеть, скорчившись в углу, бормоча тарабарские заклинания.»

Юрий Некрасов не первый в русской литературе живописатель ужасного, отталкивающего и омерзительного. Его тезка Мамлеев заставил мир содрогнуться метафизическим реализмом. Загадочный Масодов с «Мраком твоих глаз», не подводил теоретической базы под свои сочинения, избрав роль писателя-отшельника. Ранний Сорокин с «Сердцами четырех» и жидкой матерью, вывел расейскую хтоническую муть на международный уровень.

И во всех перечисленных романах был сюжет. Достаточно условный, абсурдистский, с нелепой мотивацией, но все же. Что происходит в «Осени призраков» я вам не скажу. И очень сомневаюсь, что найдется хотя бы один читатель, способный внятно сформулировать, о чем это. Зачем все эти люди и нелюди переживают отрубание, отрыв, отгрызание конечностей, блюют мокрицами и тараканами, барахтаются в дерьме, роются в могилах, убивают. умирают воскресают, сходят с ума.

То есть, из первой книги я помню. что на холме в маленьком городке стоит дом с дурной славой. Там пропадают дети, потому что когда-то давно древнее зло, пришедшее из космоса поселилось в этом месте и с тех пор взимает с горожан дань самым дорогим, что у них есть (не брезгуя, впрочем, и взрослыми). Нормальная стивенкингиана и лавкрафтиана, чо.

В «Призраке осени» автор не ограничивался констатацией: «так есть», но выводил несколько групп, среди них призраки Дома были лишь частью странной и страшной когорты персонажей, за каждым из которых стояла своя жуткая история. Даже год спустя, я помню эпизод сотворения куклы, в которую переселяется душа девочки Шейлы, отправляясь в большой мир. Кроме беспросветного мрака были трогательные и по-настоящему головоломные моменты, когда хотелось поймать отсылку, понять — на что аллюзия.

С «Осенью призраков» это тьма и больше ничего, а герои слипаются в некое подобие биомассы, из которой прихотливая авторская фантазия выдергивает пары взаимозаменяемых, лишившихся индивидуальности персонажей, заставляя их терзать друг друга всеми возможными способами, а тебя, читателя, ощущать ссадины и кровоподтеки на эфирном, ментальном и астральном телах.

Вдвойне болезненные оттого, что Некрасов по-настоящему талантлив и написано замечательно хорошим образным метафоричным языком. В романе роскошные деконструкции «Портрета Дориана Грея» и «Моби Дика», динамичные напряженные остроумные диалоги, и все принесено в жертву бессмысленному и беспощадному «сделай мне страшно!

«Осень призраков» — продолжение истории призраков дома на холме. Компанию им составляет туман, который управляет тараканами. Ему противостоит парочка любовников с металлическими крючками вместо зубов. А еще к этим странным персонажам имеет какое-то отношение немой пророк Рэндж, встретившийся однажды с божеством по имени Ил-Шрайн.

Продолжение стартует с того места, где закончился первый «сезон». Шейла, которую превратили в куклу из всякого хлама, собирается совершить нападение на полицейский участок. Пока Берт поджигает дом на холме, Люк проникает в подвал. Барбара узнает имена потомков обитателей особняка. Мы узнаем больше о пророке Рэндже и его связи с домом на холме. Отдельная удача книги — приключения Гарольда Холдстока, расследующего исчезновения детей в провинциальном городке.

Первый роман был во многом избыточен. Более двадцати персонажей, зашкаливающее количество метафор на абзац, загадки, сюжетные твисты. Складывалось впечатление, что Некрасов строил сюжет по методу сценаристов Lost: сейчас мы бросим читателя в водоворот событий, раскидаем по тексту загадки, добавим тайн и приправим секретами. А вместо ответов — новые намеки и недомолвки. И так до самого конца.

Поговорим о плюсах. Во-первых, в сиквеле стало меньше персонажей, а значит, появилось больше возможностей их раскрыть. Больше всего внимания уделено Рэнджу и Холдстоку, и главы, посвященные им, по-настоящему захватывают. Персонажей из настоящего времени по-прежнему много, им тесно вместе, а события несутся вскачь, тут не до сопереживания, нужно всех запомнить. Не беда, если вы потеряли заметки, которые могли делать, читая первую книгу, — в начале Некрасов рассказывает о каждом действующем лице.

Если в первом томе автор вел по читателю шквальный огонь метафорами, то во втором слог стал чуть проще. Да, в «Осени призраков» нередко встречаются абзацы вроде такого: «Люди шерифа, выскочив на улицу, столкнулись с горячими головами Кайла Мак-Брайта. Завязался нешуточный спор. Револьверы сыпали угрозами. Кто-то поднял ставки. На ком-то поставили крест. Кто-то сдавал, кто-то колировал. Так или иначе полковник Кольт сегодня смеялся последним», — но они не обременяют повествование и органично вписываются в текст.

Претензия к циклу только одна: в нем много действия. Персонажи куда-то направляются, воюют друг с другом или заключают шаткие союзы. Но за этим экшеном не всегда ощущается мотивации. Почему циркачи сошли с ума? Зачем нужен был эпизод с братьями Мак-Брайт? Если автор и дает ответы, то мимоходом, из-за чего кажется, что события происходят только потому, что происходят.

К счастью, в сюжете проступают определенные лейтмотивы, которые дают какое-никакое представление о том, что же творится в доме на холме. Окончательный ответ будет через три-четыре тома, а значит, нужно запастись терпением. Ну и спокойствием на случай, если и этот сериал преждевременно прикроют. Ведь в отличие от телевизионных историй книжные циклы хороши тем, что могут «воскреснуть» на каком-нибудь Author.Today. Так что пожелаем автору успешных публикаций, а себе — любой концовки, кроме «сна собаки».

Хоррор о доме с привидениями, боевик про копов с палящими стволами, беспощадный вестерн на Диком Западе, мистическая притча о лавкрафтианском монстре и ее немом пророке — больше угара, например! Все это здесь есть, все это было намешано в первом томе, в «Призраках», и перетекло, чтобы бурлить и обжигать, в «Осень».

Юрий Некрасов эффектно играет словами, эпохами и локациями. «Призраки» дышали бешеным драйвом, «Осень» сохраняет его, но хороша в первую очередь долгими атмосферными романами-в-романе о немом и почти безруком пророке Рэндже Ньютоне и королевском инспекторе Гарольде Холдстоке. Что будет дальше? Почти наверняка что-то совершенно другое, новое. Автор явно не собирается повторяться, и это круто.

Второй том из цикла «Призраки осени» такой же мистический и запаутиненный, как и первый! Поэтому если вам первый понравился, скорее хватайте второй. Пока у Стивена Кинга не кончились запасы Пелевина и Эдгара По.

Уже первые страницы книги погрузят вас в непрерывный кошмар, где сцены сменяют друг друга раньше, чем успеваешь с ними заскучать. На поверхность вырываешься только, чтобы глотнуть воздуха и снова вниз, в объятия спрутов и крючкозубых.

Здесь вы встретите старых героев, переживающих новые события. Обнаружите, как одна история перетекает в другую, чтобы потом перекрутиться в третью. И, наконец, откроете для себя тайну. Какую? Я думаю, что для каждого читателя эта тайна будет своей, особенной — как и для каждого из героев «Осени Призраков».

Эта солянка показалось мне попыткой продемонстрировать высший пилотаж в области словотворчества. Но, чем дальше в лес, тем толще оказывались партизаны. «Что это было за судно ... Крутобойкое, мощнореее, с ювелирно подогнанным рангоутом, шпангоутом и такелажоутом.» Достижение Михаила Харитонова «длинношеееед» тянет на медаль более высокой пробы.* А «такелажоут» откровенно слабоват. Встретился мне в анализируемом тексте и технический монстр — истребительный дирижабль, тоже своего рода такелажоут, только из области авиации.

Иногда, конечно, автор достигает и некоторых заметных высот в словесной игре, этакая Ярмолкуозность начинает проглядывать и даже Франтишекачественность отформачивания слов, но такое случается редко. Куда чаще появляется нечисть вроде пюигра и пюигрицы с выводком пюигрят, корротов (подземных винтообразных зверей), кауров, умеющих втягивать рога, крапчатых мусс-танков и прочих звероподобных образин, способных брать в руки палки и сходиться стенка на стенку. Такие отходы творчества могут появляться в рабочих записках многих поэтов и писателей (достаточно вспомнить записные книжки Ильфа), но они, видимо, не считали возможным выставлять эту кухню на суд читателей. Кроме тех продуктов, которые были необходимы для реализации замысла.

Изобретение негуманоидной цивилизации — помойных эльфов — тоже как-то не кажется заслуживающим похвал. Неожиданно, конечно, ведь эльфы и помойка («отбросы и сгнившая мерзость») вроде бы несовместимы. И результат не замедлил себя ждать, он заэльфопомоился через несколько страниц после начала Люпусария (он же Дружбарь) в статье «Пьяная колыбель», которая представляет собой отвратительную шарликариэбдокатуру на известнейший евангельский сюжет. Недалеко от «городского помоища» в «стойле среди новорождённых упсят и кукурувят они [помойцы] нашли смешную и трогательную животинку. Была она безволоса и тянула ручки к пьяным и помойным изо всех сил эльфам.»** Зачем «наряжать» волхвами порождения помойки? И заставлять Христа тянуть к ним руки. Разве это не то же самое, как если бы человек, только что основательно порывшийся в мусорном ведре, начал немытыми руками перелистывать Библию?

А напоследок я скажу ..., что даже и по части абсурда (а он старается быть ужасающим, но тщетно) книга уступает произведениям таких мастеров, как Хармс (много чего), Введенский («Ёлка у Ивановых»), Сорокин (тоже много чего можно назвать), Перек («Жизнь способ употребления»), Фернандо Аррабаль (пьеса «Лабиринт»)... и т. п. (я, мягко говоря, не эксперт в этом жанре, знаю лишь то, что понаписано там чего только не). Абсурд кажется игрушечным, когда его генерируют существа абсурдные от природы (игрушечные), для них он и есть способ существования, естественная среда. Если же это происходит с людьми, то и выглядит оно гораздо значительнее и страшнее, или смешнее, в зависимости от сюжета.

*) Интересно, что это слово допускает расширение до бесконечности. Как будет называться зверь, поедающий длинношеееедов?

**) Почему эльфы в этой сцене не просто помойные, а помойные изо всех сил? Объяснить не сумел, не хватает фантазии.

Тик-так, кто твой враг?

Что же такого мы сделали миру, что теперь он мстит нам?

Я не по сплаттерпанку. То есть, абсолютно. Эстетика крови, кишок и разного рода клочков-по-закоулочкам, в лучшем случае, оставляет равнодушной, чаще заставляет брезгливо морщиться. Потому «Золотая пуля», несмотря на многочисленные достоинства, не моя книга.

А есть достоинства? Да. Мощный литературоцентризм для читателя, способного ориентироваться в потоке: если в детстве вы читали Гайдара, то здесь опознаете не только цитаты из него, но и стилистически, лексически некоторые куски текста окажутся совершенно гайдаровскими, несмотря на мерзейшую муть, в которую окажется помещена эта прозрачная ясная проза. Или кингова «Темная башня», когда в начале первой главы видишь: «Ведьма и Медведь уходили на север, а Стрелок преследовал их», — у какого фаната не забьется ретивое?

Язык хорош. Богатый, емкий, энергичный. Автор создает мир посредством языка и уровень владения этим инструментом, определяет, каким он будет. Я сейчас не об основной краске, тут ясно: детское розово-голубое, страсть пурпурная, социальная проза серая, а военная — защитный с черным. Теперь о количестве оттенков, о богатстве обертонами. Книга, написанная хорошим языком создает объемный мир, в котором можно повернуться в любую сторону и увидеть реальных людей, предметы, пейзажи, а не грубо намалеванный задник во всех местах, кроме предназначенного для непосредственной демонстрации.

Фантазия, воображение, умение насытить фантастическую реальность яркими запоминающимися и действенными деталями. То есть, не просто есть такая штука, которая в сотни раз сокращает время регенерации тканей или пауки, от чьего укуса мертвый на время оживает и может двигаться (разговаривать) — но и применение для первого и второго по ходу истории. Процесс взаимообратный, современная проза, особенно мейнстрим, страстно любит чудесные исцеления от хворей, казавшихся едва не смертельными, но вот смешал некто горсть семян одного растения со жменей листьев другого, добавил щепотку какой-то травки, вскипятил, остудил, процедил — Voila! Вчерашний полумертвец жив, здоров и невредим. Это касается любых аспектов повествования, за которое, раз уж взялся, позаботься о внутренней логике.

С первым, вторым и третьим у Шимуна Врочека с Юрием Некрасовым все отлично. С глубокой чуждостью их жанровой эстетики вполне можно бы примириться, когда бы имела место нарративная связность. Не суть, что постмодерн научил нас читать конец в начале и разбираться в хитросплетениях вырванных из разных мест повествования фрагментов, в произвольном порядке разбросанных по тексту. Главное, чтобы из мозаики в итоге складывалась целостная история. Траектория метаний героя «Золотой пули» оставляет впечатление бега по двору курицы с отрубленной башкой, бессмысленного и беспощадного.

Что это, в конце-то концов: постапокалиптические вариации на тему «Отцов и детей» и «Эдипа Царя»? И для того, чтобы рассказать, как сильно и с каким множеством оснований герой ненавидит отца, меня надо было глушить всей этой мерзейшей мутью как рыбу тротиловой шашкой? Ну вы чего, ребята? К чему вообще весь эпизод Бойни со странной евангельской коннотацией? Что вы хотели этим сказать? «А слабо тебе вот это вот все прочитать и не обблеваться?» И все? Вы серьезно?

Я рада, что западная фантастика наигралась такого рода смысловыми галлюцинациями и возвращается к сюжетной внятности. Хочется верить, что и к нам это придет. Со всегдашним опозданием, но неизбежно как дембель.

Сразу скажу, что я вообще не целевая аудитория, к данному жанру запредельно холоден и не при каких обстоятельствах, кроме дружеских, читать бы не стал, так что прошу автора сделать на это поправку, понять и принять)

1) ЯЗЫК – и конёк, и проклятье. Как опытный некрасовед (да, я прочитал «Брандлькаст»!) неоднократно выражал восхищение авторской безудержной фантазией и изощренностью метафор. В данном случае яркая метафоричность мешала мне «погрузиться», создать кино у себя в голове и начать его смотреть. Ну то есть в какие-то моменты я начинал, но тут же получал по морде каким-то залихватским словесным оборотом – и был выкинут с киносеанса. Мне показалось, что, подкорректируй Юрий слегка фирменный стиль под это конкретное произведение (а он это прекрасно может), было бы восхитительно)

2) СЕТТИНГ – не хочется утомлять, но я тоже из тех, кто не в восторге от того, что авторы переносят действие в страну, в которой не жили, не поварились, не прочувствовали изнутри. Ну то есть вроде всё и прикольно, и стилизует автор прекрасно и талантливо, но призрак Станиславского над всеми его призраками всё-таки летает, нет-нет – да и пытаясь их сожрать)

3) ПЕРСОНАЖИ – однозначно сильная сторона книги, много сочных, ярких героев, жаль, что постоянно гибнут, а иногда хочется понаблюдать за каким-то подольше)

4) ОБРАЗ ОТЦА – ну тут можно прям отдельную тему для сочинения будущим школьникам накидывать «Образ отца в творчестве Юрия Некрасова») Если коротко – отец мерзок, жесток, бесчеловечен, ужасен. Понятно, все мы вырастаем из своих детских травм, мне как раз такие моменты очень нравятся, ибо за ними чувствуется правда, автор пишет кровью.

5) ПО ИТОГУ: Как всегда ярко, талантливо, артхаусно, хотя, по моему убеждению как почитателя автора со стажем, он может лучше, что, надеюсь, наш Даррен Аронофски от литературы продемонстрирует уже в продолжении.

Страдают ли чудовища биофилией?

«Добро — это всё то, что служит жизни; зло — всё то, что служит смерти. Э. Фромм.

Пока дочитывал роман Юрия Некрасова «Призраки осени» в голове бубнил голос. Он декламировал: «к нам сегодня приходил некропедозоофил – мертвых маленьких зверушек он с собою уносил».

Ладно, некрозоофилов в тексте нет, перед нами классическая «вейрд тейлс» — ужастик с элементами бодихорора, вальяжной тягучести Стивена нашего Кинга и некоей философской концепцией, которой действие повествование стянуто. Наверно. Наверно – потому что конца у романа нет, перед нами первый том, компендиум намерений, а что удумает автор с героями неизвестно. То есть я мог бы попытаться угадать, но в данном случае рулетка не сыграет. Точно не сыграет, говорю, от слова совсем. Юрий настолько непредсказуемый автор, что даже гадать бесполезно.

Зря потраченное время.

Так, теперь я вижу, как концепция моего рассказа несколько треснула. Лопнула по швам кожей царевны-лягушки. А из бедной рептилии торчат рыболовные крючки. Что там, в «призраках»? Городские легенды? Есть. Триллер? Чек. Готика? Естественно. Фрик-шоу? И это есть. Магический реализм? Полный кузов. Жанровая солянка настолько густая, что ложка читательского внимания буквально «останавливается» в густоте авторского варева. А вышеупомянутая тягучесть проглатывается столь быстро, что, наверное, не стоило мне так писать чуть выше.

Древний дом, который существует настолько давно, что сам не знает, сколько это в годах хомо сапиенс. Твари, с одной стороны мирно существующие бок о бок, а с другой люто друг друга ненавидящие. Стены из детских криков, в которых заточены игроки в загробный покер.

И с виду обычные люди, на пути из дома или в дом. Они разные эти люди. Как и положено, часто люди страшнее монстров. Ведь монстры не всегда могут переступить ту моральную грань, через которую люди переступают каждый день без малейшего колебания. Тут и Винни Пушер, совершающий побег из дома, но жестоко в этом ошибавшийся и детектив Доплер, расследователь такой ловкий, что сам оказывается в преступлениях по самые уши. Странный человек по имени Свет и обманчиво простой Велосипедист.

А еще бродячий балаган карликов! Нет, я давно про цирки-хорроров такого сочного текста не читал. На самом деле, не помню, когда вообще читал. Начинаешь серьёзно верить в реальность творящегося на страницах. А следовательно – всерьез можешь начать сомневаться в реальности окружающего мира. Соли и перцу добавляет специфический язык автора, который с одной стороны вычурностью сравнений убивает сопереживание, а с другой доводит читателя до нереального состояния «понимания нереальности», что бывает нечасто.

Можно ли полюбить чудовищ? Голливуд давно доказал, что обязательно нужно, если кто до сих пор сомневался. Именно внутри чудовища сидит как минимум прекрасная принцесса. (Шрек не даст соврать). Но любят ли чудовища людей? Кроме гастрономического плана и желания разрушить их разум, естественно. Наверняка, где-то в глубине души, да. Ибо каждое чудовище понимает, что без людей у него не будет не только еды, но и фанатов поклонников. Чудовища Юрия любят человека полностью – до последнего атома. Роман «Призраки осени» наполнен чистой, всепоглощающей и незамутненной биофилией до краев.

Некрасову в тексте удалось главное – во-первых показать в полной мере свой единоличный авторский стиль, на примере сложного текста с несколькими параллельными сюжетными линиями. Во-вторых, постараться оживить казалось бы безнадежно замученный жанр «городского легенды», который давно с трудом выдерживает понукания англоязычных авторов, а тут наш, родимый реаниматор Хаус. И третье самое главное — придется дождаться выхода в свет второго тома, иначе погибнет одна из лучших задумок в жанре, честное слово, не хотелось бы.

Как в доброе старое время, когда «to be continued» в конце текста означало неизвестность срока ожидания. Но я добавлю более надежное «Джеймс Бонд вернется к вам в следующем фильме».

Постмодернистский экспериментальный хоррор про проклятый дом [на холме], состоящий из многоэтажного и многоликого зла разных эпох и стилей, которое притягивает к себе другое зло, растянутое во времени. В доме есть призраки, но их тоже держит в страхе тварь из подвала, а возможные спасители и разрушители, включая копа, — мрази или монстры. История подается порубленной в мелкий фарш и не завершается.

Впитав эстетику темного вестерна и тропы американского хоррора, Некрасов одновременно наслаждается ими и старается расшатать, умножая или выставляя в гротескном свете. Порой это талантливо, но совершенно бесцельно. Полностью отжав любые отблески доброты и вульгарно наддавая атмосферы на уровне избыточных сравнений, Некрасов получает концентрированный гротеск, буйство абсурда, замешанное на любви к дарк палпу в целом. Это сработало бы, если бы не угрожающее перенаселением планеты количество героев и отсутствие жесткой проволоки внутри.

Юра сам — дом с призраками. Он переполнен противоречивыми обрывками, тысячами зеркал, в которых можно усмотреть впечатляющие части жестоких историй, и эта красота яркого фрагмента так его влечет, что он несется, словно взбесившийся паровозик Томас, выхватывает больше, больше, больше из воображения, пока все не начинает дребезжать и бесполезно вываливаться грудой флэшбэков. Вернее, он все понимает, но останавливаться не хочет и не будет, иное — кокетство, ведь власть темных слов так велика сама по себе. В этом тексте он вроде продюсера из рассказа Джо Хилла, который пришел в дом к убийцам из любопытства человека текста, увлеченный тьмой слов. Он знает, что сейчас за ним побегут — а он будет спотыкаться, как хрестоматийная жертва, падать, захлебываться кровью. Что все будет, как там — в царстве ужаса, которое столь же пугающе, сколь красиво. И Юра бежит, он счастлив.

Хороший писатель всегда немного одержим, но должен этим овладеть. Это может быть благословением, но обычно это трудно. Слова слепят, порабощают. В «Призраках осени» это стало криком тысячи разных ртов, переключением каналов с трейлера на трейлер, воспеванием любимых текстов, отвязным хвастовством — смотри, смотри, как я могу. Все это автор на бегу перехватывает нитками, чтобы получить своего Франкенштейна, покачивающегося лоскутного монстра, который рожден, чтобы развалиться. Юра ждет, что читатель скрепит книгу тем же благоговением, которое испытывает перед текстами он сам.

Но этого не произойдет.

Сложно писать отзыв на книгу, которую ты редактировал (а еще точно знал, что будешь редактировать, около десяти лет назад, когда она была всего-навсего повестью — кто тогда знал, что из цепочки слов вырастет кадавр размером в несколько томов, который прожует и выплюнет своего автора, а также десятки идей, образов и неслучившихся возможностей?)

Так вот. Это перед нами — голова змея. Он подползает к читателю, мягко обнимает плотными такими, прохладными, чешуйчатыми кольцами. А потом начинает давить, на все те точки страха/омерзения/удивления/восхищения/итд, которые в читателе существуют. Мне это чем-то напоминает одно из заданий Форта Байярд. Когда надо было сунуть то ли руку, то ли вообще лицо в ящик с тварями ползучими... а еще там был ключ. И вот ты такой скачешь по сюжету в поисках КЛЮЧА к происходящему, а следом за тобой толпой несутся карлики и призраки, уроды и красавцы, бродяги и лорды. Знай, уворачивайся. Или, наоборот, прими побольше пуль в себя, чтобы приблизиться к ключу.

А по атмосфере — ну, натуральный mOBSCENE Мэрлина Мэнсона. Если вам нравится такое, то бегом, просто бегом читать. Не разочаруетесь точно.

Данная книга написана в жанре городского темного фэнтези с элементами сюрреализма,абсурда хоррора и юмора.Действие судя по отсылкам происходит в новом свете сразу в нескольких временных пластах.Из мэтров более всего напоминает Нила Геймана,но менее искусного,но в тоже время более накрученного.Множество героев,частые переходы между ними и высокая конвертация общего действа не позволяли мне вникнуть в происходящие совсем до конца.(читаешь фантастику без малого 30 лет,но не помогает)Что-то похожее на «Воображаемого друга» Чбоски,но чуть более талантливое и намного более сложное. Но Чбоски дочитывался труднее.Из НФ такая концентрация только у Теда Чана пожалуй.Я бы сказал что строго для любителей жанра,и то перед покупкой начало почитайте однако.

Пару лет назад я зарекся продолжать знакомство с творчеством писателей Шимуна Врочека и Юрия Некрасова, ибо их совместная работа под названием «Золотая пуля» вызвала у меня крайне мощное негодование.

Однако не так давно ко мне обратился Юрий и предложил «надкусить» его новый (более линейный) роман «Призраки Осени», дабы узнать мое мнение о нем. Я, в свою очередь, не стал отказываться, ибо за прошедшее время автор вполне мог вырасти в профессиональном плане и создать что-то действительно крутое. В общем, за чтение книги я принялся без какого-либо предубеждения, намереваясь получить от истории максимум удовольствия.

К сожалению, результат этого эксперимента меня скорее расстроил, чем порадовал.

Итак, роман повествует о доме на холме, населенном призраками, вынужденными терпеть соседство с некой плотоядной тварью, обитающей в подвале здания. Причем, чтобы не пасть жертвами монстра, проклятые души обязаны подкармливать его ничего не подозревающими смертными, имеющими несчастье оказаться поблизости от логова чудовища.

И вот однажды в недрах дома пропадает целая группа любопытных подростков, что сразу же привлекает внимание полиции и, в частности, детектива Сэма Доплера, который немедленно приступает к расследованию столь запутанного дела, не ведая, что не только у него возник интерес к старой постройке, но и у двух таинственных незнакомцев, готовых пойти на многое, дабы завладеть одержимым особняком.

Прежде чем начать ворчать, я хотел бы отдать должное автору, который по всей видимости приложил немало усилий для воплощения своих сложных и масштабных идей на бумаге. Здорово, когда у писателя богатая фантазия и он способен раскрутить ее на полную катушку («Призраки Осени» — лишь первая весточка заявленной трилогии).

Но даже отличному рассказчику порой необходим не менее отличный редактор, который бы не позволил творцу сбиться с пути. Не знаю, был ли такой человек у Некрасова, но если и был, то он не очень хорошо справился со своей задачей.

Первое, что напрягает в книге — это ее оторванность от реальности (нечто похожим грешила и «Золотая пуля»). Понятно, что события романа происходят где-то на просторах США, но где конкретно так и остается загадкой. Автор не только не проговаривает это, но даже не утруждает себя хотя бы кратким описанием местности. То есть, тупо есть какой-то город с домом на холме и они оба окружены стандартными осенними пейзажами. Все, больше никаких стоящих деталей читателю не отсыпят, что, безусловно, весьма грустно, ибо в голове не складывается никакой четкой картинки.

Ну ладно, а что там с персонажами? О, их будет изрядное количество и на любой вкус! Правда, я не совсем улавливаю смысл такого разнообразия. Суть в том, что многие герои, появившись на страницах книги, почти сразу же оттуда исчезают. Иными словами, писатель сначала раскрывает характеры персонажей, а затем быстренько от них избавляется. Ну и что я должен при этом ощущать? Печаль? А откуда ей взяться, если я еще не успел толком привязаться к тем, кого тут же отправляют на тот свет?

Да и к внутреннему наполнению героев у меня тоже есть претензии. Юрий, конечно, пытался вдохнуть жизнь в придуманных им лицедеев, но для меня они так и остались ярко раскрашенным картоном. Ну не увидел я в них настоящих людей (лишь функции, которые, зачастую подчиняясь странной логике, худо-бедно двигают историю вперед).

А теперь переходим к самому «сладкому» — к манере изложения, которая не сильно изменилась со времен «Золотой пули» и представляет собой мутный поток сознания, вместо стройного и адекватного текста. Я понимаю, что роман задумывался как постмодернистское произведение, но, ей-богу, это же не значит, что чуть ли не каждый его эпизод надо было переворачивать с ног на голову. К чему такие сложности? Зачем перегружать повествование, когда в этом нет особой нужды? Просто чтобы порисоваться и чтобы потом все говорили какое у тебя развитое красноречие?

Не спорю, иногда Некрасова отпускала его безумная муза и он вспоминал, что простые мысли совершенно необязательно доносить витиеватым языком. Вот тогда продвигаться по книге было приятно. Жалко, что подобные моменты просветления встречались редко.

Ну а сам сюжет мне, в целом, понравился. Чувствуется в нем некая эпичность и желание Юрия явить миру нечто большее, чем очередную мистику о не упокоенных душах, запертых в ветхих пыльных комнатах.

Однако какого-то восторга «Призраки Осени» у меня все же не вызвали. А тот факт, что они еще и оборвались на полуслове, меня окончательно выбил из колеи. Поэтому я пока совсем не уверен, что захочу вернуться в проклятый дом в будущем.

Думаю, первого «кактуса» мне хватило с лихвой.

Хорошо написанный рассказ, представляющий собой небольшой фрагмент из жизни разумных кузнечиков, которые пришли на смену человечеству в далёком будущем. Более четырёх конечностей у героев, общение через запахи, специальная мазь из грибов, эти запахи блокирующая, медведки и жерлянки в качестве страшных хищников, скупыми штрихами набросанные особенности инсектоидной цивилизации («её отец не был амбициозен и, вопреки традициям классической поэзии, не выгрызал стихи в камне») и столкновение долга, обязанностей, рациональности с чем-то, чему нет слов ни в человеческом, ни — как выяснилось! — в кузнечиковом языке, но именно это «что-то» и делает создание — разумным...

В подобных произведениях на первый план выходит не сюжет, а то, насколько удастся автору показать одновременно и инаковость другой цивилизации, и то, что ценности бывают вечными. К.А.Терина и Юрий Некрасов — смогли вполне. В их кузнечиков веришь, несмотря на малый объём текста. Хотел бы я почитать про эту цивилизацию ещё? Да, безусловно. А это значит, что история вполне удалась. Твёрдая «восьмёрка».

Просто нечитабельная графомания. Полностью согласен с отзывом nickel, разве что с итоговой оценкой не сошлись. 4 это слишком щедро. Объективно это 0, но правила фантлаба вынуждают поставить минимум кол. Удивляет как такое вообще издали на бумаге. Вот это по-настоящему интересная история, как мне кажется, которую любопытно узнать, а не текучее переплетение бреда, стекающего со страниц (в моем отзыве явно чувствуется отпечаток стилистики автора. Скорее бы это выветрилось!). Книгу не читать ни в коем случае, берегите свое время и нервы.

Бодрость духов

«Ночь бродила вокруг, и стоило ему задремать, как она подкрадывалась и заталкивала в полуоткрытый рот космы своей древней шали.»

«Призраки осени» оказались не самым приятным осенним чтением. Мягкое кресло, клетчатый плед не сюда, к этой книге из культовой песни разве что не нажатый вовремя курок. Что до солнечного дня в ослепительных снах, то здесь об этом остается только мечтать. Бесплодно и бесплотно, как принято у призраков в самую унылую пору года. Понемногу развоплощаясь до призрачного состояния: «но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя».

Так что же, нехороша книга? А вот этого я не говорила. Скажите, когда вы берете мистический триллер, ожидаете ли, что это чтение станет гладить по шерстке? Ведь нет? А чего ждете? Погружения в иную реальность, испуга до вздыбленных рудиментарных волосков вдоль позвоночника, дрожи омерзения, и в целом выхода из зоны комфорта. Затем, чтобы вернувшись в свою обыденность, прежде скучную и серую, понять, насколько она уютна. И это еще игра по минимальным ставкам.

Максимальные на порядок — на много порядков выше. Лучшие книги жанра входят в тебя глубже и цепляют больнее. Позволяя по-новому осмыслить собственный травмирующий опыт, пережить заново и проститься с некоторой его долей. Осознать свои глубинные страхи и, нет, не расстаться — это было бы слишком просто, но научиться более мирно сосуществовать с ними. Показывают выход из экзистенциального тупика, как бы пафосно ни звучало. За то и любим Стивена Кинга, а вы думали за страсти-мордасти и бяк-бук?

Так вот, книга Юрия Некрасова, безусловно талантливая, новаторская, яркая и представляющая интерес как артефакт, не помогает и не выводит. По большому счету, даже и не пугает. Для этого недостаточно тараканов по стенам и пары крючкозубых вампироподобных тварей. А череп с медузьими щупальцами от верхней челюсти если и вызывает какую эмоцию, то смутную брезгливость — не священный ктулхианский трепет (я вообще не по Лавкрафту).

Скрещение такого утилитарного жанра, как хоррор, с разбитой на куски эстетикой постмодернизма требует тщательной проработки, и не факт, что результат окажется удачным. В кино или компьютерных играх места спаек можно камуфлировать видеорядом, саундом, эффектами, актерской игрой («Малхолланд драйв», «Сайлент Хилл»). В книге ты наедине со словом, корневая суть которого, прояснение смысла, изначально противится мути. Не в последнюю очередь поэтому, такого рода попыток в литературе исчезающе мало. Собственно, только «Дом листьев» Данилевского вспоминается (да-да, у нас «С ключом на шее» Шаинян, но это нехорошо, воля ваша).

И это все-таки, жанр, которому экспансия не показана, как правило, количество персонажей строго ограничено. Юрий Некрасов, словно бы задавшись целью нарушить все возможные запреты, создает масштабное полотно, невероятно сложно организованное, с дюжиной персонажей, претендующих на главные роли — количество, которое и для семейной саги бывает чрезмерным. Кто все эти нелюди? В каких отношениях они между собой, с другими членами социума, с древним злом дома, с населяющими его призраками? Дай ответ. Не дает ответа.

Это замечательно хорошо в части отдельных историй: пушер Винс мастерит куклу Шейлу, операционная, гиньольный детектив и его экстрасенсорная Барби. И неряшливо как цельная история, которая даже не пытается собраться воедино. Мне маленькая птичка принесла на хвосте, что «Призраки осени» лишь первая часть трилогии, вторая и третья книги которой уже написаны. Что ж, буду ждать продолжения

«Призраки осени» Юрия Некрасова

Вместо обещанной рецензии

Сначала будет вступление, а потом – рецензия. Можно сразу туда.

«

– Настоящая еда всегда невкусная! Вспомните пищу предков! В этом истоки неудач сладеньких конфеток и тортиков. И, кстати, поэтому плохи блюда автоповаров: они стараются готовить вкусно.

С этим спорить не стали, видимо, мысль была неожиданной и новой. Лишь Фишманец удивленно спросил, почему настоящая еда должна быть невкусной. Толяро ответил:

– Дайте человеку вкусную пищу – он будет жрать ее и плевать в небо от скуки. Нет уж, еда должна даваться через муки, через катарсис…

«

Лукьяненко, «Остров Русь»

В целом, эта цитата отражает моё отношение к постмодернизму, хотя «Чапаев и Пустота» одна из моих любимых книг, я, с удовольствием, читал Джаспера Ффорде, Сорокина тоже могу, но без удовольствия. Очевидно — я не очень сильный любитель постмодерна, особенно в литературе.

Также, я не слишком люблю ужастики. Мне нравится гребанина Дель Торро, а сцена где ломают лицо бутылкой – одна из самых страшных в кино – до того реалистична, что последующие кошмарные сны – так, ростовые куклы.

Вся верхняя графомания для того, чтобы сказать:

Я НЕ ЦЕЛЕВАЯ АУДИТОРИЯ АВТОРА!

Теперь про сам текст:

Казалось бы, если в тексте «Солнечный свет ударяет наотмашь», «небо вырывает душу» или «вместо слюны изо рта почему-то летит рваная бумага и куски картона» — перед глазами должна стоять картинка. Но у меня – нет. Категорически. Не вижу я ни девочки, ни призраков, ни дома, ни, прости господи «тонконогих, мохнатых тварей, похожих на приплод пауков и шакалов с дивной шеей лебедя», только буквы на экране телефона.

Наверное, это самое большое разочарование от книги.

Я, пытался читать «Золотую пулю» и был готов, что и тут не будет ни одного персонажа, которому хочется сопереживать или хотя-бы ненавидеть — но нет.

Прочитав «через муки, через катарсис» треть книги я понял, что это PvE. Причём даже не выживалка, где ГГ борется с планетой, с внутренними демонами, семьёй или другой неодолимой силой, а мультимедийная книга-игра, в которой мне глубоко похрену, куда свернёт повествование.

Если бы дом сгорел в первой четверти романа – это был бы годный твист. Если бы тварь захавала весь город – негодный. Но похрену. Никого не жалко, никто не интересен – все буковки на экране.

Причём, много хороших образов, таких как картины с изнанки полотен. Много хороших кусков текста. Причём, не в описании «хтони», а в «бытовухе».

Ну и не могу удержаться, напоследок. Хорошо, что автор никогда не разделывал крупное млекопитающее, и у него нет тактильного ощущения от отрывания конечности по суставу или вспарывания «от горла до паха», а уж тем более вырубания рогов из черепа.

Бутылка из «Лабирита Фавна», помнишь Юр?

Обилие персонажей, путаница в линиях, отсутствие ритма и связности текста, тараканы изо рта – это, вроде, жанровые мастхэвы и не мне на них пенять.

“Призраки осени” начинаются неярко: какие-то девочки залезли в заброшенный дом и их там что-то съело. С кем не бывает. Очередной “проклятый старый дом”, очередные тоскующие в нем призраки и очередное страшное зло в подвале. Хорошо заметно, что первые главы были написаны давно и наощупь, в один из прорвавшихся на бумагу приступов графомании: события и персонажи подаются сухо, в общих чертах и без особенных деталей, что прикрывается характерными для автора метафорами “весь мир является живым и подобным человеку”, но сопровождается речевыми автоматизмами (тексты больных графоманией отличает банальность, поскольку они создаются из привычных словосочетаний, роящихся в голове).

Однако затем приукрашенные резкими образами банальности начинают комбинироваться в фирменную брутально-сюрреалистическую некрасовщину, персонажи обретают объем и индивидуальность, занимая свои места в большой истории, а история определяется с направлением и начинает разрастаться как вширь, так и вглубь. Призраки в заброшенном доме оказываются не столько действующими лицами, сколько зрителями в событиях настоящего времени, а их собственные сюжеты, происходящие в XIX веке, рассказываются параллельно. И настоящее, и прошлое наполняется безумцами со сверхъестественными силами, инфернальными культистами-мутантами и просто несчастными людьми. Старое доброе насилие, изуродованные тела и души, мелькающие лавкрафтоидные боги, оживающие жуткие рисунки и роевой разум тараканов на службе у зла.

Мозаика складывается постепенно: вот кем был этот призрак перед тем, как связаться с домом и умереть, вот кем был другой, вот как с ними связаны жертвы дома в настоящем, вот одна маленькая деталь того, что происходит на самом деле, вот еще одна, вот предыстория нелюдей с рыболовными крючками вместо зубов, вот как был построен дом, а вот совсем не связанная со всем этим история мужчины, поймавшего бога-осьминога и неудачно попавшего в цирк карликов. Постепенно становится ясно, что съеденные в начале девочки — это только отголосок ужасающих событий времен Гражданской войны в США, чей главный участник теперь пытается восстановить силы, и съедены-то они не совсем, и вот-вот автор должен дойти до сведения линий цирка и дома воедино

как вдруг книга обрывается. В романе “Призраки осени” 20 авторских листов, а в книге “Призраки осени” были изданы лишь первые 10. Роман по каким-то причинам разделен напополам механически, так что книга заканчивается на напряженном эпизоде, без объяснения заявленных загадок и без какого бы то ни было промежуточного финала. То есть Некрасов написал отличную смесь нескольких видов хоррора, включая семейный, мистический, лавкрафтианский и маньяческий, но в книгу этой смеси налили ровно до середины. Получился как будто “пробник” романа, за которым должна последовать вторая половина, “Осень призраков”, но только если первая половина будет хорошо раскупаться. Не будет хорошо раскупаться — читателем останется ни с чем.

Это мистический роман-паутина, в котором сначала ничего не понятно, но потом проступает сеть взаимосвязей между персонажами и тем, что происходит.

В романе много действия, он наполнен эмоциями и драйвом.

Стиль примерно такой: Стивен Кинг обкурился Эдгаром По и закинулся щепоткой Пелевина. Поэтому если вам нравится «Чапаев и пустота» и какие-то из романов Кинга, то может зайти! Даже если По не читали. Любителям готики и Лавкрафта тоже должно вкатить.

Думаю, что не стоит читать, если у вас тонкая душевная организация или фобия тараканов. Внутри расчленяют трупы, набивают всякой всячиной, сходят с ума, надругаются над детьми да и над взрослыми. Какое-то предуведомление мне кажется важным.

Не стоит читать, если вы хотите сохранить в себе чистоту пушкинского языка. Наоборот, стоит читать, если хотите обогатиться новыми метафорами, которые раньше не приходили вам в голову, а теперь — поди-ка ж ты — бьют прямо между ног.

Книга читается легко, затягивая в повествование, обрастает все большими подробностями, образами и ужасами мира с домом на холме. Крупицы складываются в мозаичную картину, ты начинаешь понимать всё больше и больше, маховик истории раскручивается с бешеной скоростью, затягивая тебя за собой и тут обрыв. Ждите продолжения.

И это для меня грустно. А что делать? буду ждать.

Поскольку на роман уже есть много подробных обстоятельных отзывов, буду краток.

Сначала о том, что понравилось.

Мрачно, атмосферно, загадочно, жестоко. Очень увлекательно: захватывает с первых страниц и уже не отпускает. Прекрасный литературный слог: объемный, сочный, метафоричный. Присутствует легкий налет сюра. Текст очень сложный, вязкий, быстро читать не получается (обычно книги я проглатываю на раз, но не в этом случае). И уже понятно, что книгу придется перечитывать, и скорее всего — не один раз. Эдакий долгоиграющий леденец.

Но сразу хочется предупредить — книга строго на любителя. Да, это хоррор, но хоррор — очень специфический. Зайдет не всем. Из ближайших известных аналогов — «Дом малых теней» Нэвилла. Также почему-то вспомнились «Безмолвные компаньоны» Перселл. Ну и «Золотая пуля» конечно, — куда ж без нее. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

Теперь о том, что не понравилось.

У романа нет концовки. То есть, она даже не открытая, а ее просто нет. Как будто из книги вырвали последние страницы. Судя по всему, они остались в следующих романах. Таким образом, перед нами даже не цикл, а длинный-предлинный роман, просто разбитый на несколько книг. Да, есть предупреждение автора на этот счет. И в принципе мне нравятся открытые концовки, нравится когда остается некая недосказанность. Но все же чувство меры должно соблюдаться: хоть какой-то промежуточный финал присутствовать должен. Тем более, в таком сложном для восприятия произведении.

Из-за такой странной концовки многочисленные сюжетные линии, старательно размотанные автором, так и остались отдельными нитями. Так и не сплелись они ни в какой определенный узор: только обрывки мозаики, отдельные мазки, лишь намеки на целую картину. Сюжет остался подвешен в воздухе. Поэтому после прочтения последней страницы был слегка ошарашен: и это все что ли? В итоге — разочарование.

В общем, даже не знаю, как оценивать роман. По-хорошему, для итоговой оценки нужно ждать следующих книг. Ибо оценивать нужно целое, а не его отдельную часть. Оценку поставлю, но она будет предварительной, авансовой. В надежде на.

«Призраки осени» — это душа, которая вырвалась из-под контроля. Ее больше ничего не держит. Душа языкается своему почившему хозяину и бьет наотмашь, раздирая мир своей правдой. Обглоданной до костей и так сильно похожей на насилие.

Вы успеете прочесть две-три первых истории перед тем как пасть капкана захлопнется над вашей головой. Роман поймает вас в ловушку, выплюнет в Дом и поставит перед выбором: остаться в незнакомой темноте или схватиться за свет, распятый на ржавых гвоздях в полу. И когда вы по привычке пойдете на свет, «Призраки» окликнут вас. Прошепчут на ухо истину, заставив смотреть по сторонам.

В темноте вы заметите их полупрозрачные лица, смотрящие сквозь вас, будто вы сами призрак. Их взгляды откликнутся внутри вас отторжением, но не спешите. Это тени ваших пороков. И они хотят вам что-то сказать.

Каждый герой «Призраков» творит насилие. Каждый герой ведом отчаянием, которое автор мешает с уникальным для каждого героя желанием: кто-то мстит, кто-то хочет жить вечно, кого-то и вовсе ведет только его порочная плоть. И эта опасная взвесь начинает историю каждого героя. Из-за этой взвеси любой Давинчи, сделан ли он из стали или из ваты, совершит у вас на глазах осознанное насилие.

Так автор затягивает на шее каждого героя петлю сюжета так, что вам становится ясно: без насилия нет жизни. Нет вас. Нет ничего. Без насилия любая душа иссохнет в жалкую пыль, а вы… вы навсегда перестанете чувствовать и желать.

Так, на языке насилия, с вами говорит душа «Призраков», уже неотделимая от вашей собственной.

Творят ли герой насилие, надкусив его однажды? О да. Осознают ли, что творят? Тоже да, но не всегда хотят это понимать и показывать. Их насилие теперь вынужденное, оно — инструмент и борьба. Оно с каждым действием становится все более и более осознанным. И вместе с тем само себя съедает.

Вы чувствуете, как насилие падает на пол, цепляется за гвозди, сжимаясь в плотный клубок. Становится тусклым светом. Вы что-то поняли. Вы делает шаг назад, прячетесь в самой темную комнате Дома.

Но поздно. Стены уже трещат. Вы думаете: «Может, это все-таки свобода?». Как бы ни так! И это важный урок, который преподали вам «Призраки»: насилие всегда было внутри вас, как бы вы ни хотели видеть его снаружи.


Мы все время желаем говорить по душам, но «Призраки» переворачивают эту парадигму, заставляя говорить с душой. И автор изобретает для этого разговора чужой, неведомый, но очень знакомый и понятный язык.

Это, конечно, очень редкий дар разжигать из искры пожар собирать эфемерные смыслы многозначных слов в четкие слои. Это не просто язык метафор, который часто заплетается в собственных значениях. Каждое слово в «Призраках» значит только то, что вы видите. Оно вколочено в роман намертво, чтобы вы лучше поняли.

Слова в тексте впиваются друг в друга крючками, щекочут вас по голове и ведут по затхлым темным комнатам Дома, заставляя стать героем, а не наблюдателем. Но при всей плотности, даже при некотором Некрасовском конформизме повествования, «Призраки» любезно расходятся по сторонам, приглашая вас в свою компанию.

Ценность романа в том, что ты можешь с ним спорить. Можешь искать ответ, гадая на метафорах и непременно погружаясь на глубину. А можешь его игнорировать, как и свою душу. «Призраки осени» как нестабильная субстанция, как вибрирующая материя, для которой совсем не обязательно изобретать лассо. Но если у вас оно уже есть, то вы садитесь играть в покер с этим романом, спрятав джокер в рукаве.

Обязательно читать:

- тем, кто любит сюжеты с разорванным повествованием и готов, что фокус внимания всегда будет смещаться;

- тем, кому интересен язык метафор, абсурда и языковая игра в целом;

- тем, кому нравится Митчелл, Павич или Каллен, приправленные горстью ужаса и глубокой драмой.


Не читать:

- людям со слабыми нервами и живым воображением, в романе довольно много анатомических и психологических триггеров;

- тем, кто не привык, что сюжет многозначен и не понятен без вдумчивого прочтения;

- любителям эпического фэнтези тоже не рекомендую, роман кардинально отличается по жанровой стилистике.

Пытались когда-нибудь записывать свои сны? Это сложно: многоцветная экшн-картинка с превращениями выглядит на бумаге тускло и мертво, бессмысленно как-то.

А Юра умеет описать такую гребанину, да ещё и добавить сон героя, когда ты вообще перестаёшь понимать, что он видит на самом деле, что ему снится, что мороком закладывает душу.

Эти истории хочется рассказывать. Хочется разгадывать. Доверять свой интуиции или нет, когда видишь связь в предысториях героев? Книга затягивает, делает соучастником, но очень быстро кончается.

Это первый том Призраков, и когда его настигнет успех, выйдет второй. И третий. А первый пока заканчивается жестким клифхенгером (если быть честным — обрубком, будто Мириам опустила руку и больше ничего не скажет).

Но так страшно за мальчиков, что первые ночи после книги чувствуешь промозглое осеннее беспокойство. И богатство, сочность словесных чёток остаются звенеть в ушах.

«Берт стащил ткань с лица, и свет вогнал ему в глазницы два ослепительных ножа. Рука грохнулась вдоль тела. Берт услышал звон, с которым отдалось внутри него это падение, и приготовился с ужасом пожинать плоды своей глупости: грохот сервизов, рушащиеся залы из хрусталя, обвал сталактитов».

«Город только продрал заспанные глаза. Осень хозяйничала в нем, подметала улицы снежным кусачим ветром».

«Наручники обручили его с несвободой».

Юра так умеет, кажется, лучше всех.

Осколки романа, которые складываются в роман. Книга, надо сказать, не в моем вкусе, не в моем жанре, и даже написана не так, как мне нравится :) В общем, все было против. Но книга хорошая, поэтому хочу порекомендовать. Подойдет не всем, это не казуальный развлекательный фансервис, это авторская история и авторский формат. Когда из отдельных картин постепенно складывается, как в ведьмином калейдоскопе, причудливый и зловещий узор, от которого уже сложно оторваться.

Есть такая техника в живописи, импрессионизм, когда картина рисуется крупными мазками, и если рассматривать ее вблизи, то ничего не понятно, но стоит немного отдалиться, и мазки складываются в осмысленное изображение. Вот роман «Призраки осени» Юрия Некрасова написан в такой технике. На первых страницах ничего не понятно, но интересно)). Загадки, тайны, все крупными отдельными цветными мазками, словно разные истории… истории действительно разные, но то, как они фантастически переплетаются и какая картина отрывается, увидишь, если продолжишь читать дальше. Ты словно отдаляешь от носа стерео картинку, и в какой-то момент получаешь 3D вау-эффект: все складывается, все становится понятно, и удивительно, как это раньше не догадался! Такой трюк автор проделывает дважды)). Это в середине книги ты думаешь, что все понял, но к концу тебя снова ожидает вау-эффект.

В «Призраках осени» рассказывается о доме с привидениями, в который лезут дети, чтобы пощекотать себе нервы (ну, это дети так думают). Но кто сотню лет назад построил этот дом? Почему эти призраки там оказались, и как они связаны и с домом, и меж собой? И почему в дом лезут не просто какие-то дети, а внуки тех самых призраков? Все ответы лежат в прошлом, и это прошлое раскручивается как йо-йо, то и дело возвращаясь в настоящее.

Действие происходит в США. Роман охватывает несколько времен: войну Севера и Юга, послевоенное время, современность. Сквозь все это время проходит древнее божество, тайну которого нам придется разгадать вместе с героями. Кстати, в книге больше двадцати активно действующих персонажей (привет, Джордж Мартин и Гарсиа Маркес)). К счастью, из зовут по-разному))).

Роман мне показался чем-то похожим на Твин Пикс. Город, в котором все связаны и повязаны темными делами. Автор сосредоточился на темных потаенных частях души, и ёжишься от того, какие же жестокость, страх и мерзость скрываются за красивыми фасадами полицейского или священника.

По стилю первое предложение задает камертон («Закат гнил как утопленник»), и автор от него не отклоняется. Снова те самые крупные мазки, когда в одном предложении заложено смысла на полстраницы. В этот стиль засасывает как в воронку, и вот уже совсем не удивляешься тому, что ступени кривляются и подталкивают подростка в подвал, а туман хлестнет тонкими плетьми. Дом – самый главный персонаж, он живой, у него есть собственная воля, желания, страхи и мечты. Люди долго пытались использовать его и то самое древнее божество, но теперь роли поменялись.

На самом деле, роли часто меняются в этой книге. Не просто так призраки то и дело играют в покер. Кто-то выиграл в этой партии, но в следующей проиграет. Кто кого использует? И, главное, с какой целью? Мистический хоррор «Призраки осени» даст ответы на эти вопросы. Или нет).

Доброго времени суток, дамы и господа. Не желаете ли партейку в карты? Нет, нет, нет, можете даже не тянуться за своими стандартными колодами. Никаких покеров, преферансов или Хастур упаси подкидных дураков сегодня не будет. Сегодня у нас вечер постмодернизма (Азатот свидетель, не люблю данный термин, но раз в аннотации указан, им и воспользуемся, дабы не плодить сущности сверх меры), а значит и игра будет постмодернистская. С кучей персонажей, из которых далеко не все особо важны для повествования, запутанными правилами, не в меру цветастыми картами и описаниями, с сумбурным, а главное неоконченным сюжетом. И называется она… Кто сказал «Ужас Аркхема?» На самом деле нет, но определенное сходство есть. Однако довольно лирики, давайте я вам немного поясню за оформление да правила нашей забавы.

Игровое поле снова многострадальное Соединенное Взштатье, основная локация – очередной проклятый дом с приведениями да неведомой хтонью в подвале. И да, зловещему культу тут тоже место нашлось. И я вижу, что некоторые многоопытные игроки уже изо всех сил пытаются подавить зевоту. Да, я вас понимаю, мне самому до рыболюдей надоел подобный антураж, помниться в былые времена мы с моими верными товарищем, одноглазым моряком Сайласом Маршем, всякие культы по штуке за неделю на гарпун наматывали, а уж зловещих домов облазили вообще без счету. Короче, декорации – мимо, слишком уж избито и затаскано.

Персонажей в коробочку с игрой положили с лихвой, не поскупились, причем сразу двух категорий – живые и мертвые, людишки стандартные (хотя местами не совсем…) да призраки. Почти все они вышли яркими и разнообразными, но вот запоминающимися ли и столь уж необходимыми для партии – тот еще вопрос… Здесь я позволю себе аллегорию на «увлекательную историю» некоего Санчо Пансы, состоявшую из того, что пастух поочередно перевозил через реку сотню овечек. Здесь их конечно не сотня, но компенсируется это тем, что почти каждая местная метафорическая овца во время интерлюдии-переправы еще и будет вам расписывать историю своей жизни, а возможно и смерти, а по прибытии к нужному берегу вполне может просто окончательно двинуть копыта и выпасть из дальнейшего повествования насовсем. Усугубляется все это еще и тем, что на берегу прошлого нашу овечку могли звать одним именем, а на берегу настоящего она уже зовется другими, что добавляет еще больше сумбура в общий расклад игры и глобальное понимание того, кто тут вообще кого и за что. Такие правила, знаете ли, хороши, когда действующих лиц немного, а не целая прорва, тут поди их хотя бы в одной ипостаси запомни, не то, что в нескольких. В общем, герои – серединка на половинку, много не всегда есть благо.

Сюжет тоже вызывает смешанные чувства. Подача событий и их описание здесь под стать героям, они также страдают от сумбурности и избыточности. Но главная проблема тут кроется в финале, а точнее его полном и безоговорочном отсутствии. Повествование обрывается столь резко, что в пору заподозрить заводской брак и неполную комплектацию нашей игры. Но нет, вроде все так и задумано. Сидите вы значит, перебираете карты, распутываете хитросплетение местных интриг, а в конце вам раз – и мол, хочешь продолжения – жди дополнения. Лично я такого страсть как не люблю, как по мне, у игры должен быть хоть какой промежуточный итог, а не подвисшая посредине партия, будто оборвавшаяся во врем очередного хода.

Ну и немного об оформлении данной игры. На мой взгляд, чересчур цветасто, тут уже с первого предложения закаты начинают гнить как утопленники. Я люблю запоминающиеся картинки, но когда палитра столь яркая и пестрая, что уже буквально начинает выедать глаза, это тоже не есть благо. Что же касается всяческих метафор и аллюзий, то определенные ассоциации игра у меня вызвала, но явно не те, что закладывал в нее создатель. Ладно параллели с набившей оскомину лавкрафтавщиной, но местами определенные вещи пробудили в моей памяти образы, которые ту с вероятность в 98% здесь явно не подразумевались. Ну вот кто кроме меня, прочитав про подвальную хтонь, жрущую призраков, с ходу подумал об обессилившем Однажды рожденным и кружке повязанных с ним спектров?.. Думаю, никто. Чтобы увлекаться (сейчас будет набор малопонятных слов) Wraith the Oblivion, надо иметь весьмааа специфические вкусы и познания…

Ну а теперь я сделаю над собой усилие, и попытаюсь подвести какой-нибудь более-менее осмысленный итог вышеизлитому потоку мыслей. Возьмусь ли я кому-либо однозначно рекомендовать данную так сказать литературную игру? Честно говоря, Умордхот его знает. Слишком уж специфическая и неоднозначная вещь на мой взгляд вышла. За – довольно интересные персонажи, да не самый скучный, хоть на мой взгляд и структурно несколько переусложненный сюжет. Против – избыточность многих элементов (в том числе и тех самых персонажей), некоторая сумбурность повествования при банальных декорациях, излишняя «цветастость» текста да напрочь оборванный финал. Минусов как бы больше, чем плюсов, но благо игра у нас тут про литературу, а не математику, так что четыре не обязательно будет перевешивать два. Засим и без итоговой оценки, ибо прочитанное столь неровно, что его сложно однозначно измерить баллами.

P.S. А нет, одной категории граждан я все же книгу могу более-менее рекомендовать. Поклонникам той самой WtO, здесь они отловят кучу ассоциаций, хоть автором явно и не подразумевавшихся. Ну то есть хотя бы самому себе я с натяжкой книгу порекомендовать могу…

Есть книги, которые надо читать строго под настроение.

Когда есть совпадение — будет резонанс. Захлестнет ощущение мерзкого ужаса, с которым, однако, можно как-то бороться. Когда за спиной кто-то постоянно водит ножом по стеклу, но ни окна, ни человека, ни ножа за спиной нет, а есть только вот прорубленный оконный проем, которому почему-то уже сотня лет...

Когда совпадения нет — теряется смысл, содержание, перед глазами не ожившее чучело, а груда обрывков.

.

Есть книги, которые надо читать два раза.

Автор постоянно играет с переменой оптики, со смыслов действий персонажей, но, что самое сюрреалистическое, он постоянно ломает логику диалогов и сцен. Тот самый скрип по стеклу — это дыра в головах людей, которая видна читателю, но которую совершенно не хотят замечать марионетки в шизофреническом спектакле.

Нет, автор не ударяется в полный абсурд. Причины и следствия не пропадают не последних клетках шахматной доски. Логика присутствует. Но вместо того, чтобы стрелять в голову врага — частенько стреляют в часы с кукушкой, которые висят за его левым плечом — чисто для поправки собственного психиатрического диагноза.

Люди с нечистью говорят о самом важном для них, а не о том, что читателю хочется узнать, чтобы понять данную вот конкретную сцену. Люди постоянно пытаются нарушить ритуалы, суть которых автор пояснит позднее, а пока возмутители церемоний и апологеты тьмы пытаются сказать что-то или сделать, напрягая последние силы. И наоборот, относительно здравомыслящие люди вдруг оказываются в хороводе подобного ритуала, который может начаться прямо во время беседы о продажи недвижимости. Как раз когда читатель пытается что-то понять...

.

Есть книги, которые построены на чужом культурном фундаменте, но привязаны к русскому языку любовью автора к неожиданным метафорам.

Американский городок. Но называется он совсем не «Стивен Кинг», хотя при желании сходство найти можно.

Дом, который все никак не могут продать, и в окне которого можно увидеть женский силуэт. Но привидения в этой истории занимают не весь представленный им объем, и даже не всю площадь. Их постоянно отодвигают в сторону.

Череп со щупальцами, мини-ктулху. Кровавый цветок, которому надо приносить жертвы. Подобие вампиров с крючками во рту. Бродячий цирк, работники которого воруют детей. Но страшилки разных эпох — живут своей жизнью.

Психиатрическая клиника, в которой растут дети. Проклятье, которое отыгрывается на потомках продавших свою душу. Детектив из полиции, которому самое место в нуарных фильмах.

Доплер, Ньютон и Тангейзер, положительный персонаж Лайт, циркач Макабр — временами рассуждают как положить им болт на проблемы, чужие разборки им по пояс снизу и вообще... Автор отплясывает джигу на культурных мостиках, связывающих русскую и европейско-американскую традицию, а когда его начинает скрывать слой тараканов, джига превращается в тарантеллу.

Киллдозер без бронирования, потому его водителям можно застрелить из револьвера — и он тут есть, и впрямую бороться со злом не получается, позже к тому же домику придут с канистрами и взрывчаткой.

Это мозаика. Плетеная корзинка для сюжета, причем прутья этой корзины, как сюжетные линии книги, пересекаются, но не становятся единым целым. Если подумать, то истории ведь не самые сложные. Вот знатный юноша, который думал, что получит большое наследство, а родители оказались банкротами и единственным его достоянием стал великолепный голос. Вот девушка, которая увлекается поиском могилы первого мэра города, но более того увлекается странным молодым человеком, который ошивается около кладбища. Какая-то предстказуемость в сюжетах есть, и может показаться, что всё скучно.

Но персонажи, которых автор какое-то время рисует привычными позитивными романтиками — через пару страниц рвут жилы, ломают ногти и расстаются с пальцами, чтобы сделать хоть что-то. И условно злым персонажам приходиться не лучше. Потому что привычный порядок вещей вдруг идет под откос, даже если это дурдом. И лишь те, кто приноровился к своему искалеченному состоянию, могут хоть как-то играть со злом в магические шахматы, где правила свихнулись первыми... Образ поломанных кукол автор выжимает, как под гидравлическим прессом.

И счастливого конца истории не гарантируют. Тем более не гарантируют финала, потому как книга эта лишь первая часть трилогии, а «Осень призраков» и «Корни осени» когда-нибудь воспоследуют... Так что добру лучше пристегнуть ремни и принять болеутоляющее.

.

Книга, которую можно бы записать в подростковую категорию, но жесть постепенно становится настолько жестяной, с рваными краями, что ясно — викторианские штампы про дом с привидениями или лаврафтовские намеки, это были только болотные огоньки, а там земля расступается под ногами...

.

Вывод: книга, четко нацеленная на целевую аудиторию. Как подкалиберный снаряд. Это хоррор. Вполне добротный, местами новаторский, местами более чем традиционный. Если вам нравятся сюрреалистические истории про нечисть с европейским акцентом — вы можете считать себя мишенью. Или потребителем :)

Если нет — удар придется на метр левее, а вы ничего не поувствуете. Как не-шахматисты, спокойно проходящие мимо партии за мировую шахматную корону...

История о доме на холме и зле, что живёт внутри дома, вокруг него и в тех, кто связан с ним кровью.

Книга собрана из осколков, и наверное скажу сразу, что полностью я включалась на тех, что шли курсивом. Я точно знаю, почему именно так: они были потолще, в них помещалось больше сюжета; в отличие от линии, идущей в условно «наше время», нарезанной на кусочки как гусеничка на сегменты. Я люблю истории-мозаики, я сама пишу в основном так; и находить связи и заполнять лакуны, смотреть, как одно превращается в другое, а потом кто-то становится чем-то третьим, — это отдельное удовольствие для меня-читательницы. Но тут я узнала, что и для меня существует некий предел дробления, после которого исчезает… что-то. Ускользающее ощущение целого полотна.

Итак, есть два плана в… нынешней половине (?) романа, назову их «курсивный» и «осколочный». Я в самом деле полюбила «курсивный». Именно он и есть то, что мне нравится в метатекстах, — соединение, схождение к единому корню разросшихся ветвей.

В конце концов, этот корень — причины, которые есть у всех, у поступков, событий и людей. И эти страшные, заспиртованные в банках истории призраков — корень и ствол мрачного, лавкрафтианского толка повествования. Я люблю мрачные, лавкрафтианского толка повествования.

С «осколочным» сложнее. Помимо того, о чём я уже написала, есть: дёргающаяся камера; десяток персонажей, которые в большинстве раскрылись похуже призраков, хотя бы потому, что просто не успели; и одновременно меньший накал — здесь, вместо неумолимо чёткого свидетельствования происходящего ужаса, уже чаще встречаются метафорические описания, которые, кмк, порой крадут внимание в самый неподходящий момент.

И вот ещё несколько вещей о романе, вместо второй части отзыва и выводов:

— как и другие тексты Юры, этот роман похож только на самого себя, что я всегда считаю плюсом;

— он мрачен, холоден и полон чудовищ, включая одно настоящее Чудовище (и не факт, что то самое, которое со щупальцами);

— по мере того, как мозаика начинает собираться, она затягивает в себя читателя всё больше;

(— был момент, и я вспомнила «Carnival», хех, люблю его;)

— это история о Доме с призраками; и — не скажу, хорошо это или плохо, — как все такие истории, она предполагает некую изначальную расстановку ролей; сколь ни был бы запутан / сложен / зрелищен или оригинален сюжет (здесь он в достаточной степени и то, и то), эта расстановка всё равно будет: призрачное и/или материальное зло, тайна, источник, борьба за свет;

— роман обрыва

Сольный роман Юрия Некрасова очень правильно случилось прочитать именно в сентябре. Не только ради названия или времени действия — везением было угодить в дымчато-золотой промежуток между легкомыслием лета и депрессией поздней осени.

Поначалу кажется, что читаешь абсурдно-комический и мистический нуар на манер «Короля Чумы» Эдгара По, уже готов снисходительно похохатывать, сладко ёжиться и интеллигентно морщиться при неаппетитных подробностях. Но сюжет быстро и незаметно накачивает мускулы, при этом становясь захватывающе-непонятным. Он вынуждает поспешно достраивать за автором недостающие (пока) детали. Кубики сюжета падают из неумелых рук, призрачно проваливаются сквозь пальцы, истаивают зеленоватым дымом, глумливо скалятся тебе в лицо. Расползаются щупальца флэшбэков, перекрывающим горло захватом макают тебя в липкую пакость прошлого — предыстории персонажей. Кошмар становится отчётлив, обрастает подробностями и конкретностями...

Лучшее в книге — это, несомненно, персонажи. Их неожиданно (для ужасовика) много, каждый ярок, каждый со своей отрицательной харизмой, вызывающей неуёмное желание узнать о нём побольше, просквозить вслед за героем по ручейку его истории, от общего сюжета — к истоку. Но нет, всезнающий автор непринуждённо переключает фокалы, то и дело оставляя тебя с клиффхэнгером, застрявшим в пересохшем горле.

Тоскливого кипения мозгов добавляет и то, что участники призрачного спектакля именуются то так, то этак, и не сразу получается установить, что Винни-пушер — это Винсент Таф, а Виски-Джек — вообще лорд Джереми Тангейзер.

Из эпизодов мне больше всего понравились-зацепили история Барби и Доплера; то, как Винни шьёт куклу; история доктора Глотвика, «путешествие» Линка в больницу. А вот сцена внезапного мочилова призраков оказалась слабой до недоумения. Хорошо, что она всего одна такая.

Ломала голову и над тем, откуда вообще взялся «Детоубийца»? Вставная новелла? Пусть. Но мучительная история Рэнджа Ньютона и Кэтрин прошивает пунктиром дальнейший текст в «Билетёре», «Не своём» и т.д., при этом не контактируя с основным сюжетом (если его можно так назвать; там целое кубло сюжетов — в отличие от венка сонетов, ахха). Только дочитав до конца (о котором отдельная речь), проконсультировалась с ФантЛабом — и таки да, это вставной номер, отдельная история, хвалю себя за догадливость.

Об отсылках: они явственно тлеют в тексте болотными огоньками, но конкретно я в силу слабой подкованности в жанре (в целом не моё) понимала-угадывала мало. Было похоже на то, будто идёшь рядом с автором, а он, не прекращая разговора, время от времени оборачивается к тебе с заговорщицкой улыбкой, а ты растерянно киваешь в ответ :)

А теперь о финале. Или его отсутствии. Дочитав последнюю строку, напоминаю сама себе КВНовскую библиотекаршу: «А гдеее?..» :)) В недоумении кручу текст так и этак — нет, это всё, дальше только выходные данные. Повествование грубо и безжалостно перебито автором, как нога у Винни-пушера. Внезапно кончилась бумага, надоело колотить по клавиатуре, подкрался дедлайн?.. Э нет, оказывается, «Призраки осени» — первый роман цикла...

Второй раз за год в эту западню попадаю (первым был роман Марины Ясинской «Авионеры. Сердце лётного камня»). Та же история: нет никакого финала, даже промежуточного, просто светится невидимая предупредительная строка «Читайте вторую книгу». Авторы, не надо так :(

Ну, по крайней мере, я теперь в курсе жанра weird, уже спасибо Юргену. Это было захватывающе и пугающе.

Отдельный гигантский плюс книги — великолепный, яркий, перенасыщенный метафорами авторский язык, за который я с лёгкостью могу простить и не такие (вышеперечисленные) минусы. С упоением читала, цитат понавыписывала.

И в качестве постскриптума: об оформлении (иллюстратор К.А. Терина). Для обложки выбрано тенденциозное в последние годы — как минимум в кинематографе — тревожащее сочетание синего и оранжевого, только тут оно доведено до абсурда (со знанием дела доведено) выморочностью цветов. Акцидентный шрифт заглавия напоминает то ли ожившие корни, то ли копошащихся червей: то и другое в тему и создаёт верное жутковато-отвратительное впечатление. На полку бы я такое не поставила, но работа отменно хороша.

У каждого человека есть тайны. Скелеты, которые прячутся в пыльном платяном шкафу, покрытые паутиной и забвением. И все же — все же — иногда они покидают укрытия и душат своих хозяев. «Ты меня, надеюсь, не забыл», — вкрадчиво шепчут на ухо. И, получив положенную порцию тревог, страхов и сомнений, уползают обратно во тьму.

У каждого персонажа «Призраков осени», новой книги Юрия Некрасова, есть такой персональный душитель. Причём даже после смерти никому нет покоя — ни один скелет не покидает своего создателя.

Я люблю мистические триллеры не только за гнетущую атмосферу. Хотя она, конечно, стоит во главе. Пожалуй, мне нравится поиск монстров. Казалось бы, все просто и очевидно. Зомби и вампиры — зло и хтонь, люди — живые и человечные. Но нет. Настоящие кошмары и монструозины обитают как раз в людских умах — и, как говорил Стивен Кинг, иногда побеждают. И смотреть на схватку человека и его нутра гораздо интереснее, чем на битву очередного Ван Хельсинга с вампирами.

Главная задача мистического триллера — напугать. Если читатель верит в реальность происходящего, книга хороша (и эта книга,безусловно, именно такая).

Автору удалось создать реальную событийную картину, поместив ее в несколько разных временных отрезков — наши дни и годы Гражданской войны США. Все ответы на вопросы можно найти в прошлом героев — и, ухватившись за одну ниточку, обнаружить огромный клубок из конфликтов, тайн, проступков и опрометчивых решений, которые привели к тому, к чему привели.

Здесь хоррор соседствует с драмой, монстры умеют любить не хуже людей, а люди отличаются жестокостью на зависть всем монстрам.

Вам предстоит сыграть в загробный покер, пересмотреть свое отношение к цирковым выступлениям и понять одну важную истину — зло селится и прорастает только там, где ему рады.

Мы сами подпитываем его своими яростью, гневом, страхом и сомнениями. Но вот в чем хорошая новость — мы же сами и можем это зло победить.

Книгу смело и настоятельно рекомендую всем фанатам Стивена Кинга, Джо Хилла (особенно его романа «Страна Рождества»), Говарда Лавкрафта... И, конечно же, Юрия Некрасова, каждая книга которого неизменно находит дорогу к моему сердцу. Уверена, что вы полюбите « Призраков осени» так же сильно, как и я, и будете ждать продолжения (да-да).

«Призраков осени» нужно читать, конечно же, осенью. Поэтому я и Юрий Некрасов приглашаем вас прямо здесь и сейчас отправиться в длительное книжное путешествие — от первой до последней строчки.

В старом доме на холме призраки разыгрывают собственную смерть за карточным столом. Туман в подвале пожирает души несчастных. Рыболовные крючки вместо зубов, голем, созданный из всякого мусора, безумная пророчица на цепи у детектива полиции и многое другое в очередном ночном кошмаре Юрия Некрасова.

Открывая очередную книгу Юргена, я догадываюсь, что меня ждет: страшный сон, в котором реальность менее реальна, чем кошмар. Поначалу кажется, что логики в происходящем меньше, чем в ночном бреду, и, наверное, в той части романа, что происходит в наше время, ее не так много, недаром, видения и сны героев сообщают им гораздо больше, чем органы чувств или несущественное в этом мире словл «логика», больше, чем сухое изложение фактов, которого, от Юриной прозы и не дождешься.

Юра Некрасов мастерски играет словами, игра эта доставляет ему заметное удовольствие, и стилистические изыски создают безумную ткань ночного кошмара, в котором логики нет и быть не может, только страх и боль. Боль в этом романе – путь к правде и к спасению, сон же – ловушка морского чудища.

Но по-настоящему страшны рассказы из прошлого. Истории призраков-игроков, создают сюжет и ту самую причинно-следственную связь, которой на первый взгляд в книге нет. Истории, полные боли и отчаяния, из которых по кирпичику и создается этот дом.

Как и положено в эпоху постмодерна, в романе множество отсылок и ассоциаций. Голем вуду, созданный из всякого мусора, притворяющийся девочкой-подростком (и являющийся ею, что куда страшнее); морское чудище, способное завладеть мыслями и душами людей (сцена на морском из истории Виски Джека, будто взята их Геймановского рассказа «Просто еще один конец света»), люди-жабы с рыболовными крючками вместо зубов, заставляют задуматься, уж не в Лавкрафтовском ли Иннсмуте происходит дело? Да и сами крючки, магия боли, дающая силу, это заставляет вспомнить уже о «Воскресшем из ада», хотя у каждого будут свои ассоциации, я не, что вспомните вы, но что-то темное полезет из вашего подсознания, когда вы будете читать «Призраки осени», а вы будете их читать.

PS Как всегда мое восхищение Кате Бачило за роскошную обложку.

Читал на бумаге, прошёл вместе с героем через бойни уже достаточно давно, примерно в то самое время, когда мне исполнилась гигасекунда — ровно миллиард секунд со дня рождения (31,69 года). Честно говоря, не знаю, с чего начать — произведение это настолько глубокое, настолько жёсткое и сложное, что с какой стороны к нему не подберись — везде будет не совсем корректное вступление.

Итак, шикарная картина от К.А.Терины на обложке. Территория США, постапокалиптический вестерн в смеси с хоррором/сплаттерпанком, магическим реализмом и чёрт ещё знает чем. Три истории, три разные судьбы. Музыка Dust Sculpters, Mastodon, Tool, Cynic, Yakuza, пыль с металлическим привкусом на зубах.

Никакого «хэллоубобизма», главные герои — вполне себе киношные американцы, из такого, хорошего кино — Twin Peaks, True Detective и The Book of Eli вместе взятые. Из аллюзий, которые тоже неизменно всплывают в голове, разумеется, Fallout, Тёмная башня и Mad Max. Сами авторы также упоминают Аркадия Гайдара — это достаточно безумное сравнение, но привкус советских фильмов про гражданскую войну тоже можно ощутить.

Все три линии подводят к неминуемому финалу, по пути к которому ты успеваешь главных героев полюбить, возненавидеть, тысячу раз испугаться за них и всего несколько раз порадоваться. Читать в определённые моменты страшно, больно, хочется закрыть страницы и спрятаться куда-нибудь, но, однозначно — всегда удивительно и интересно. В какой-то момент, наверное, в главах после боен, мой мозг совершил фазовый переход и перестал воспринимать происходящее, как реалистичную картину, включив картинку из того самого аниме (только без «бояръ»), и кровь, безумие, расчленёнка и коровьи черепа вдруг стали нарочито-мультяшными и оттого совсем безопасными.

О чём это книга? О том, как тяжёлые времена рождают сильных людей. О том, как можно перешагнуть через черту и попытаться вернуться обратно. О надежде. Об отчаянии и безумии. О взаимоотношении «отцы-дети» (и конкретно — отец и сын). Неожиданно — о любви, там это тоже есть. По всей совокупности вложенных идей, драматизма и трагизма можно сделать совершенно неожиданный вывод, что это вовсе не какая-то фантастика, а вполне себе «большая литература», и вывод абсолютно верный. Если бы вся боллитра в нашей стране была примерно настолько же интересной, сложной и многогранной — читатель из фантастической тусовки не относился бы к ней так предвзято.

Несомненно, это произведение не то что «не для всех», я боюсь, что в книге много такого, что отпугнёт даже любителей вестерна и подобных произведений. Но прочитать его — хотя бы попробовать — крайне рекомендую.

Прежде всего хочу отметить безумную (в полном смысле этого слова) отвагу автора, который дал мне возможность ознакомиться с текстом ещё не опубликованной повести (я бы сказал даже точнее — рискнул, ибо имел основания предполагать, что рецензия вряд ли будет хвалебной).

В своё время я прочитал (вскоре после выхода, но уже широко распиаренную) «Золотую пулю». Создавалось впечатление, что десяток-полтора первых отзывов на неё в Фантлабе писали друзья и родственники авторов, ибо похвалы возносили книгу до небес, а один из рецензентов договорился до того, что, дескать, самому Стивену Кингу следует поучиться писать вестерны у Некрасова и Врочека. Между тем ни «Стрелок» Кинга, ни «Золотая пуля», строго говоря, и вестернами-то не являются. «Стрелок» — часть великолепного фэнтезийного цикла, навеянная, конечно, вестернами и потому отдельными внешними признаками вестерна обладающая. «Золотая пуля» же — достаточно типичный образец сплаттерпанка, страдающий всеми хворями оного. И из (довольно мутного, на мой вкус) потока отечественного сплаттерпанка (да и западный почти ничем не лучше — хотя там хотя бы несколько достойных произведений, поднатужившись, всё же можно отыскать — хотя бы у тех же Лаймона и Литтла) «Пулю» выделял разве что грамотный и достаточно изощрённый литературный язык авторов. Хотя на фоне убогой речи большинства творцов низкокачественной (большей частью) современной российской фантастики и это уже кое-что.

Но перейдём, наконец, непосредственно к рецензируемой книге.

«Призраки Осени» начались как готический роман. Без особой новизны — напротив, вполне традиционно (у того же Ричарда Лаймона это было — и не раз): дом, населённый кучкой довольно агрессивных призраков; дети и прочие мирные сограждане, исчезающие в оном; чудовище в подвале, вполне инфернальное и, кажется, питающееся вышеупомянутыми привидениями... или не только ими? Почему «кажется» и почему стоит знак вопроса в предыдущей фразе? Да просто потому, что авторский язык, отличающийся, по собственному признанию Некрасова, излишней цветистостью, зачастую — да что там «зачастую», просто на большей части повести! — не позволяет отчётливо понять: а что, собственно говоря, происходит?

Юрий Некрасов то пишет сочными — скорее жирными — мазками, подобнохудожникам- импрессионистам, то сводит свою речь к коротким, рубленым фразам, будто пытается создать картину из отдельных точек, как пуантилист. Увы, лишь пытается. Представители вышеупомянутых живописных школ строго следят за тем, чтобы их случайные, на первый взгляд, мазки и как будто хаотично расставленные точки сливались в единый образ. Увы, у Некрасова это не выходит — ни в «Пуле», ни в «Осени». Хочется верить, что хотя бы он сам понимает, что происходит в каждой из многочисленных сцен произведения. Читатель этого счастья лишён. Ибо автор несётся куда-то сломя голову, вовсе не заботясь о внятности повествования, и пленных, как говорится, не берёт.

А вот за чем уважаемый творец следит тщательно — так это за тем, чтобы ни единый объект или субъект, ни одно действие не именовалось в соседних фразах одним и тем же словом или словосочетанием. Что, конечно, добавляет тумана в и без того неудобочитаемый текст. Великий наш Стивен Кинг в своём замечательном учебнике для начинающих литераторов «Как писать книги» резко осудил тех, кто в диалогах вместо нормального и естественного «сказал» и «спросил» разбрасывает горстями «вскрикнул», «возмутился», «заорал», прошипел», «хрюкнул»... Как будто «Призраки Осени» прочитал, ибо в первой части произведения (процентов 40 от начала повести) диалоги именно так и написаны. Просто образцовый пример того, как не надо делать. С точки зрения мэтра. А также здравого смысла и хорошего литературного вкуса.

Невозможно не упомянуть многообразные авторские метафоры, неожиданные сравнения и уподобления! Ах — или, скорее, ох!.. Как пряности в блюдах на восточном базаре — лишь бы поболее, позабористей и поэкзотичнее. И, боюсь, с той же целью — замаскировать недостатки самой основы блюда. Ибо она часто оказывается... очень так себе, как говорится. Помните бессмертное «ни слова в простоте не скажет — всё с ужимкой»? Так вот, ради вышеупомянутой «ужимки» автор частенько жертвует не только внятностью повествования, но и смыслом самой метафоры — лишь бы звучало кра-а-асиво. Хотите пример? Извольте. Известно выражение: нечто «бросилось в глаза». Но так говорят все нормальные сограждане — значит, нашему боярину подобным образом изъясняться невместно. И потому у него в одном из эпизодов некий объект «уколол глаз» наблюдателя. И это было бы даже хорошо, будь описываемое нечто колючим или хотя бы острым — увы, это отнюдь не так. И возможная сила необычной метафоры превращается в её слабость, в вычурность ради вычурности. И так — по всему произведению. Искусственный, манерный язык, кажется, становится неотъемлемым свойством текстов Некрасова.

И при всём этом персонажи (скажу мягко, чтобы совсем уж автора не обижать — подавляющее большинство героев) — плоские, как подносы, и похожи друг на друга почти так же, как горошинки в стручке. Все они очень-очень плохие люди — ну, кроме тех, которые привидения. А ведь даже призракам следовало бы всё же придать хоть какой-либо объём и хотя бы минимальную индивидуальность... К тому же автор присвоил каждому действующему лицу ещё и по кличке (помимо имени) и со старательностью семинариста в любой сцене чередует для них имена и прозвища (а то — и ещё какие-нибудь обозначения). А так как манера говорить и прочие повадки у героев сходны до полной неразличимости, то порой просто теряешься: сколько же человек (призраков) участвует в сцене (особенно поначалу... потом просто отказываешься от попыток понять это...).

Но, по крайности, в первой части повести есть хотя бы то преимущество (по сравнению с «Золотой пулей»), что страницы не сочатся кровью и иными телесными выделениями, над оными листами не вьются трупные и навозные мухи, а число трупов на абзац произведения не превышает количества слов в оном. Увы, ближе к середине книги данное преимущество испаряется — и далее текст эффективно вызывает вполне реальные рвотные позывы. Подобное вполне оправданно и даже необходимо, ежели служит решению важной художественной задачи (как, например, в «Карателях» Алеся Адамовича или «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева). В данном же случае это просто излюбленный автором способ шокировать читателя и критика — и хотя бы этим привлечь их внимание. Однако использование подобных сильнодействующих средств всуе — приёмчик весьма дешёвый.

Надо отметить, что в каждой из трёх частях, на которые «естественным» образом разбивается книга, авторская речь меняется. Что, в принципе, плюс, т. к. свидетельствует об определённой литературной изощрённости творца.

Первая часть написана почти аскетическим (по меркам Ю. Некрасова, конечно) языком. Т. е. количество метафор можно назвать разве что чрезмерным (не более). Увы, диалоги здесь страдают размножением глаголов-вредителей и излишком синонимов.

Вторая часть (тоже, как и первая, занимающая примерно 40% объёма повести) характеризуется чудовищной избыточностью в части цветистости языка — избыточностью, доходящей до манерности и безвкусия.

Оставшиеся же процентов 20 произведения соединили черты (увы, худшие) первых двух частей. Т. е. на бесполезное и бессмысленное нагромождение синонимов в диалогах наложилось безумная пестрота (зачастую не слишком подходящих, не особенно удачных) метафор.

Если говорить об оценке за произведение в целом, то выставил бы ему «три», но ввиду очевидной отваги автора, выбравшего именно меня в качестве рецензента (т.е. по причинам, не имеющим отношения к собственно литературным достоинствам повести) добавлю ещё балл. Итого — 4. Из 10.

Одно знаю точно: ни при каких обстоятельствах более никаких произведений Юрия Некрасова — а заодно и Шимуна Врочека — читать не стану. Ни в соавторстве, ни по отдельности. Знакомства с двумя книгами одного и одной книгой другого для меня более чем достаточно.

По заявлению авторов это был акт свободного и дерзкого творчества. Тандем решил взять самое лучшее от популярнейших жанров: вестерн, постапокалипсис, хоррор и сплаттерпанк. Без правил, короче не по-детски и без трусов.

Начало и конец романа еще более или менее читабельны и в самом деле напоминают вестерн с так сказать «со вкусом того-то и того», но увы. Середина романа — это просто сюр. Бессмысленный и беспощадный.

Мне на ум приходит роман Дэвида Вонга «В финале Джон умрет». Вот это действительно на грани, но чертовски талантливо выполнено. Знаете, у двух людей один и тот же набор продуктов, но навыки кулинарии и уровень расположения рук разный, соответственно и на выходе блюдо будет разным как бы его не сервировали.

Бытует мнение, что сей роман надобно было творить в виде комикса, который смог бы передать в полной мере атмосферу и настроение истории. Якобы это дело дорогое, поэтому авторы отказались. Но это не точно.

Лично мне не зашло. Во-первых, не совсем мой жанр (мое это Grim Dark). Во-вторых, что хотели сказать авторы осталось для меня загадкой. Да и скучно было, если честно.

Красиво написанная грустная история из жизни разумных богомолов. Точнее, из жизни киллерши по имени Тишина. Тайна тут многолика, многозвучна и наполнена ароматами различных феромонов. Достоверность выше средней, ГГ и прочие персонажи вполне убедительны, мир прописан фрактальным пунктиром, но увлечённому читателю хорошо видно, в каких направлениях движется этот пунктир... Чудо печально-героическое, логичное и генерирующее надежду: на новом своём витке эволюция всё же не будет такой стервой, как прежде...

Послесловие от авторов, кстати, намекает на то, что «древними гигантами» были отнюдь не гуманоиды, а динозавры. Хотя это и не столь важно, на самом деле.

На мой вкус — перебор с глюками ГГ. Поначалу читал, потом начал пропускать, но приходилось возвращаться, чтобы понять к чему отсылают в последствии.

Книга очень тяжко заходит, не знаю, не могу объяснить что не так, но прям вот никак... Не дочитал, в итоге.

Потрясающая книга. Просто вау. Просто ухтыёптыж. Я серьезно. Бомбический роман, утонченно и мощно взрывающийся у вас в мозгу. Оценить такое сможет не каждый, но если вы любите странное, если вы любите стиль — это оно. Поначалу кажется, будто Кинг вернулся в прошлое и написал еще одного «Стрелка», нового и усовершенствованного, однако на деле «Золотая пуля» оказывается куда хитрее, чем просто обновленная «Темная башня». Это сложный узор из разнообразных пасхалок и вместе с тем нечто совершенно свое, самобытное и классное. В какой-то момент ты даже начинаешь тонуть в вычурных хитросплетениях образов и словесных оборотов, становится в тягость все это кровавое и жуткое великолепие, а потом раз! — и авторы переворачивают все с ног на голову, и ты снова по уши влюблен в их изумительный постапокалиптический вирд-вестерн. Вот поэтому вау. Поэтому ухтыёптыж. Спасибо авторам за этот взрыв.

Собственно все уже сказано предыдущими рецензентами. Не могу не внести свои пять копеек. Сюжет книги — это безумный бессвязный кислотный наркотический трип в картонных декорациях земного филиала ада, здесь постапокалиптического Дикого Запада. Герои представлены не как личности, а как функции, которые должны доносить исключительно описание безумия всего происходящего. Какова идея книги и зачем это написано? «Дерусь просто потому что дерусь», как говорил Портос. Долго и мучительно выдумывать, как бы еще побезумнее и покровавее извернуть бессвязный сюжет и показать читателю кишки, намотанные на ржавую пушку сгнившего танка, чтобы потом эстетствующие готы-гедонисты (неужели такие бывают?), сладострастно лизнув маленькую бумажную марку, сквозь презрительно сжатые губы прошипели, что эта книга не для всех? А для кого?! И все эти робкие религиозные попытки вдогонку Маккамону и Кингу выглядят совершенно неубедительно. В общем мне не понравилось.

ЗОЛОТАЯ ПУЛЯ, Врочек, Некрасов, 2019

Почему решил прочитать: весь год читал разные противоречивые отзывы на данный роман. В 20-м книга победила в номинации «Мистика и хоррор года» от «Мира фантастики», прошла в шорт-лист премии фантлаба «Книга года» в номинации «Лучший роман отечественного автора». На момент прочтения победитель пока неизвестен.

В итоге: предупреждён – значит вооружён. Знал, что будет «кровькишкираспидорасило»©. Но вот к тому, что помимо изощрённой кровавой бани меня ждёт нелогичное, абсурдное, непонятное линчевское безумие – готов не был.

Первые страницы — чистый восторг. Идеальный ламуровский вестерн. Потом начинается кровавейшая мистика с запредельно живучими героями и злодеями. Пару-тройку раз книга меня всё-таки заставила скривиться/поморщиться от отвращения.

Неуклюжие кровавые заигрывания с христианской символикой распятия не вызывают ничего, кроме недоумения.

Но главная претензия – я так и не смог поймать ритм книги и срезонировать с ней. Местами просто заставлял себя продираться сквозь нескончаемые, а поэтому раздражающие, а не пугающие, ужасы постапокалиптической Америки.

А когда книга не затягивает, она и читается дольше. А это вообще ужасно.

Роман похож на жертв маньяка из «Золотой пули» – грубо и нелогично сшитое из неравномерных кусков кровоточащее нечто.

Резюмируя – что бы авторы не задумывали, у них не получилось. Сумбур, ложная многозначительность и мясокровища ради себя самой.

Один из самых разочаровавших романов за этот год. Мне попадались плохие книги –

я их просто не дочитывал. Но «Золотую пулю» решил домучить – номинации, награды, восторженные рецензии. И зря. Потерял несколько дней. Ни уму, ни сердцу.

Строго не рекомендую.

Про премии:

Ладно, книга победила в профильной номинации от «Мира фантастики», но если она возьмёт «Книгу года» от фантлаба, 2019-й можно считать потерянным для истории российской фантастики. Вообще, шортлист премии в номинации «Лучшая роман отечественного автора» УЖЕ выглядит разочаровывающе. Как я отмечал, непопадание в шортлист ни одного из двух романов Олди говорит о многом. Может, для большей объективности стоит поменять правила начисления баллов номинантам? Не 5-4-3-2-1 балла, а просто пять лучших книг в номинации указывать? И тогда победит та книга, которую чаще упоминали в лучшей пятёрке... Хотя это тоже неидеальный вариант.

Я понимаю, конечно, что эта повесть является частью романа, но последние две её части были явно лишние.

Превосходное и очень захватывающее начало, одновременно и лавкрафтовское и очень сюрреалистическое, в котором переплелись библейские мотивы и психоделика. Интересно было наблюдать, как меняется главный герой и его отношения с родной дочерью, которую он хотел убить. А уж сам цирк, в котором оказался Рэндж, оказался местом, наполненным уродами всех мастей (очень напомнило старый американский фильм «Уродцы» — что-то очень похожее), причём с дефектами не только физическими, но и духовными.

Хорошо соблюдён баланс между описаниями внутренних переживаний героя и мира, его окружающего. Что внутри, что снаружи, всё находится на грани безумия.

Последние главки очень запутаны. Через нагромождение персонажей я пробраться не смог, а потому потерял нить повествования. Возможно, что дело как раз в обрывочности представленного фрагмента, поэтому общее впечатление от произведения несколько смазалось.

Пытливый читатель найдёт в романе квест по приветам...

Шамиль Идиатуллин

Плывут пароходы — привет Мальчишу!

Пролетают лётчики — привет Мальчишу!

Пробегают паровозы — привет Мальчишу!

А пройдут пионеры — салют Мальчишу!

Аркадий Гайдар

I.КРИВО В ПОЛНОЧЬ

Мальчиша в этой книге зовут Джек, Джек Мормон. Или Джек Мормо? Или просто Джек? Или это два разных мальчика? Или это три разных человека? А был ли мальчик, или это только предсмертное видение девочки Бетти, повешенной на мосту через Совиный ручей? Или нет никакой Бетти, ибо она — лишь идея фикс Роба Стуммфилда, охотника за головами, идущего по следу маньяка Джека Мормо, который...М-да, что-то я не то и не так...А не фиг писать такие книги, на которые выходят кривые отзывы. Ладно, начнём сначала...

II.НА АЦЦКИХ РАЗВАЛИНАХ

Сначала, ещё на стадии релиза, эту книгу довольно активно хвалили. Я напрягся и решил воздержаться. Затем, когда её стали не менее активно ругать, а средний балл на Фантлабе достиг 7-ки и продолжил снижаться, я успокоился и...купил себе «Золотую пулю»,на свою голову, так сказать. И прочёл. Я примерно знал, что меня ожидает. Я оказался не готов.

Это отличная книга. Отличная от всего, что я читал раньше. Отличная от книг Кинга и Бирса, Баркера и Гайдара, квест по приветам и поклонам которым обещал на обложке Шамиль Идиатуллин. С Гайдаром совсем уж весело: вторая часть, в отличие от первой и третьей, разбита на главы, каждой из которых присвоено название какого-либо произведения Гайдара (от хрестоматийных «Школа» и «Судьба барабанщика» до проходного очерка «Рыбаки»),хоть как-то подходящее по смыслу к происходящему, а зачастую не подходящее никак. Это не квест, это хохма. Впрочем, какие пионеры, такие и приветы, а авторы, похоже, ещё те пионеры.

Это ужасная книга. Не потому, что в ней описываются ужасные вещи (а они описываются, да ещё как!). Не потому, что (местами) она написана ужасным языком, от которого плавится мозг и режет в глазах (и рука тянется к пистолету). А потому, что авторы, похоже намеренно, писали так, чтобы читателю было ужасно не комфортно читать. И это работает! По крайней мере, этот роман не забудешь через день после прочтения. Непросто выкинуть пулю из головы,тем более золотую.

Это хорошая книга. Книга, которая ужасала и увлекала, торопила и останавливала, восхищала и выбешивала; то вываливала словесную кашу, то выдавала связный текст, атмосферный, красивый и почти прозрачный; дарила надежду на лучшее и тут же погребала её под грудой гниющего мяса...Соответственно менялось и отношение к роману, от 2 до 10 по шкале Фантлаба, и, вздумай я составить график промежуточных оценок — получилась бы кардиограмма, которая на последней странице замерла на цифре 9. Сам в шоке.

III. БРОД ЧЕРЕЗ СОВИНЫЙ РУЧЕЙ

Вставай, переходим эту реку вброд. Только это не брод, а бред. И, в порядке бреда,хочу поделиться своими предположениями о том, как была написана эта бредо... дивная книга. Оговорюсь, что Врочека я знаю только по Кетополису, а Некрасова не читал вовсе, так что мои домыслы могут быть очень далеки от истины, но мне кажется, что дело было так:

Сначала авторы раздельно писали некий текст «на заданную тему», без конкретного плана, но с примерным списком действующих лиц. Затем совместно попробовали привести написанное к единому знаменателю/финалу. Получилось не очень, но «загадошно». Тогда авторы решили ничего с этим больше не делать, совместный текст/финал поставили в начало романа, текст Некрасова стал второй частью, а написанное Врочеком — третьей. Так?

И отдали в печать.

Так, говорит бомба. И взрывается.

Я пишу эту рецензию потому, что меня попросил мой дорогой БРАТ Юрий Некрасов (без понятия, кто это, но он лайкает и комментит мои посты в FB). Поэтому, а также памятуя о претензиях Олега Дивова к выпрошенным отзывам, буду честен.

Я купил этот роман по трем причинам: облогу нарисовала иллюстратор моей мечты К.А.Терина, я испытываю вялый интерес к Врочеку (не прочитал ни одной его книги) и просто надо было чем-то добить корзину на Лабиринте. Ну то есть, you got it, аннотация и чужие отзывы про Кинга верхом на Маккарти, мясо в жести и сумбур вместо литературы никакой роли в моем покупательском решении не играли — come on, who gives a damn, о чем там пишутся эти ваши книги.

Начал читать «Золотую пулю» я потому, что (сорян, Олег Игоревич) авторы, правильные молодцы, организовали агрессивный пеар в меру собственных и дружеских сил. Некрасов приходил в каждую мою запись в FB, к которой можно было оставить уместный пеарный коммент и писал, типа, «Чувак, ты любишь аццкое порево? Скорей же читай «Золотую пулю«!!!». Все, как мы не любим в интернетах, как «достаточно пить простой рассол, чтобы из печени у вас выросло ЭТО» или «купи череп коня», но с книгой тактика таргетированного спама внезапно сработала: если дорогой БРАТ настаивает, что книга написано конкретно для меня, небесполезно, как минимум, попробовать это проверить (и узнать, наконец, стоило ли покупать с/с Врочека и «Брандлькаст» Некрасова или все тлен).

***

Поскольку читательская ситуация началась с одолжения автору (хуже только ридерское чтение на конкурсах), стартовал я с крайне заниженных ожиданий — и с первых же страниц они начали оправдываться. Опять характерная для «цветной волны» детская болезнь лев[ой запад]изны, когда русский писатель помещает историю в сколь угодно левые для сюжета, но неизбежно западные декорации. Не буду останавливаться подробно, почему, на мой взгляд, у «цветных» табу на Русь (тем более что читал я, дай Бог, пять книжек этой группы писателей), просто фиксирую, что первые страницы книги сделали меня ну очень грустной пандой.

Вы же знаете, как в таких случаях строится чтение? Уныло ползешь по строчкам и ищешь любые поводы подтвердить КГ/АМ. Поводов мне было дано предостаточно: штампованный старт с просыпающегося в похмелье персонажа, в данном случае охотника за головами, облом с ударной первой строчкой, которая оказалась фейком, ослышкой, юная дева со взором горящим в роли двигателя сюжета (как же меня достали супердети в роли двигателей сюжета), обязательно простецкий и сильный спутник главного персонажа, дохлые диалоги, жеваная невнятица вместо событий. А еще главный персонаж периодически задается вопросом «нафига я это делаю?», как бы обращаясь к авторам, мол, ребят, вы ничего получше про меня не могли придумать?

[При этом сама по себе завязка через похищение друга неплохая — часто ли герой стремится вызволить из лап зла не дочку/жену/любимую, а тупого, немытого и не слишком полезного мужика? Авторы, конечно, усиливают мотивацию желанием отомстить опасной девице за сожжение добычи, но все равно до определенного момента тема спасения над темой мести преобладает.]

Чуть-чуть торкнуло на суммирующей завязку изувеченной цитате из «Темной башни» Кинга — не столько из-за радости узнавания (интертекст сам по себе никакого кайфа не содержит), сколько из-за ее неожиданной уместности в совершенно противоположной кинговскому оригиналу фабуле. И это был пусть не главный, но первый обман читательских ожиданий — авторы, оказываются, хорошо умеют цитировать классиков.

Американскими аборигенами я до сих пор немного травмирован после «[РЕАЛЬНО] Долгого пути на Бимини» Шаинян, поэтому появление старухи-индеянки, девицы-индеянки и индейской постельной сцены оптимизма мне не прибавили. И представление золотых пуль, и первый выход Джека Мормо (тот самый момент, когда у главного персонажа из мотивов остается одна лишь месть) я прошел в удрученном состоянии духа, в частности, ворчал по поводу недостаточной прописанности расчлененки — хотя обе сцены весьма неплохи.

Переломить грусть-печаль удалось лишь сцене встречи главного персонажа с Мормо: там вдруг оказалось (начало оказываться), что освежеванные человеческие туши — не то, чем кажутся. О нет, сэр, перед вами вовсе не рядовой фарш-панк, где читателям предлагается насладиться искусством резьбы по живому мясу, тут фигня куда более больная, а мясо — лишь гарнир к основному блюду.

Пряно запахло Линчем. События и слова перестали указывать сами на себя и превратились в подозрительные указатели на что-то behind the scenes, только вместо родных с детства красных бархатных портьер плоская соляная пустыня, экстремальные курсы кройки и шитья и тиииииииииииииииииик.

Так (тааааааааааааааак) я перестал беспокоиться и полюбил эту кровоточащую бомбу (pun half-intended) под названием «Золотая пуля». Мои ожидания были в лучшую сторону обмануты трансформацией скучной, хотя и богатой старым добрым насилием бытовухи в стремную (в хорошем смысле) мистику вроде Сайлент Хилла, то есть читаешь все те же кровькишкираспидарасило, как в рядовом ужастике, но, как говорится, есть нюанс.

[Seriously, если вы котируете Линча и Сайлент Хилл, дальше можно меня не читать, вы и так поняли, что книга вам зайдет (осталось только ее купить). Заодно у меня вопрос к другим отзовистам: ребят, вы совсем культурные, что ли? Какой еще Гайдар над Konami? Вы, когда о Гайдаре в «Золотой пуле» пишете, к кому обращаетесь, к 50-летним пионерам? Так вы слона не продадите точно. Хоть бы кто упомянул о сходстве романа с приключениями Лоры Палмер или Джеймса Сандерленда (ну или я невнимательно читал) — продали бы мне книгу в то же мгновение.]

Для тех, кто не знал или не помнит, нюанс состоит в подчинении внешнего, вещного мира внутреннему, подсознательному миру человека. Убил мужик смертельно больную жену — а потом за ним бомж с крышкой гроба на башке и с вот такенным ножищщем стал ковылять по чихающим и кашляющим коридорам (iykwim). В романе Врочека и Некрасова мы видим ровно то же самое, только превращением фиговой реальности в совсем уж адскую расфигачечную заведует мальчик Джеку с не самой простой биографией (дети счастливых времен, впрочем, на Сайлент Хиллы не способны).

Так первая часть вырастает в экспозицию и финал всей большой и очень дерьмовой для персонажей истории, главный персонаж обнаруживает, что он вовсе не герой, а POV, уйма неправедных душ находит сомнительное радиоактивное упокоение, а читать (наканецта!!!) становится увлекательно.

На самом интересном месте, когда уже действительно хочется узнать, кто ж там на ком стоял, первая часть заканчивается.

***

Вторая часть стартует в режиме «мое детство в кислой избе», читатель начинает получать ответ на вопрос, как мальчик Джек и его папка (а также мамка и сестрица) дошли до стадии кроящего пространство-время-мясо маньяка и тиииииииииииииииииик. Поданный в первой части деталями и картинками суровый мир классического американского пост-апокалипсиса здесь рассказывается подробно, при этом выглядит до боли похоже на Дикий Запад: Джек живет в захолустном городке воров и убийц, предпочитающих вольную жизнь подальше от властей, и детство у него, как во всех странах «третьего мира», объективно убогое, но субъективно приемлемое. Читаешь бытовые эпизоды и ждешь, когда же произойдет что-то очень страшное, из-за чего мальчик превратится в демона. Хитрые авторы подсовывают обманку в виде тюремной истории отца, формируют ожидание, что побег и прятки от законников в конечном счете приведут к полному преображению семьи Джека в стонущий конгломерат изуродованной органики.

Но тут происходят Бойни. Заход в Бойни оформлен мягко: бежал как-то мальчик домой и решил срезать путь через нехорошее место, а там с ним случилось – но с развитием действия становится все яснее, что проходным эпизодом была вся предыдущая жизнь Джека, а центральное событие и его истории, и всего романа как раз тут.

[Если вам очень некогда читать, прочтите бойневые главы, страницы 122-175. Если ващще-ващще некогда, то 139-175 (с учетом, что в предыдущей главе «Судьба барабанщика» мальчик обрел магический артефакт – гниющий череп коровы)]

Бойни — это 50 страниц инфернальных мытарств ребенка по заброшенному зданию, густо заросшему мерзкой на вид, ощупь и запах некросистемой, по измерению смерти, где чем мертвее плоть, тем она подвижнее. Закончив «Судьбу барабанщика», ждешь, что, ну, теперь-то парень выберется из этого бредового ангара и с коровьей черепушкой наперевес побежит спасать родных. Но череп оказывается местным Вергилием, который, как известно, знает только один выход из ада, и тот под попой Сатаны. В этом-то самом месте и оказывается бедный Джек, знакомится с местным некро-Творцом, его шлангованными некро-ангелами и чудовищным некро-Сыном. Вот где авторы окончательно добились моей читательской любви со всеми ее потрохами, а я понял, что читаю достойную внимания вещь.

Дизайн Боен близок к идеальному исполнению задачи нарисовать наглухо отбитую, невозможную в мире антропного принципа жесть. Штрихов в портретах Творца, Сына и шлангованных ангелов не так много, но каждый разламывает реальность, сигнализируя читателю «попрощайся с пост-апными ожиданиями, у нас тут свя тмсфера». По сути, Бойни — это сверхъестественный генератор ужасов, наполняющих обыденный мир Джека, источник метафизической радиоактивности невероятной мощи. И мальчик выходит оттуда смертельно облученным и ин(ф)ици[и]рованным на истребление всего живого.

Дальше события развиваются в борьбе между еще живыми людьми и исходящими от Джека некро-волнами (и на уровне жанров, где пост-ап сопротивляется изо всех сил пенетрации сюром, и на уровне фабулы, где базовая история об исходе из родного гнезда на фронтир сползает в психоделическую мистику), мальчик постепенно обрастает атрибутами Джека Мормо, сотрудничает и конфликтует с коровьим черепом, время от времени истребляет все живое.

В пустыне, куда бежит семья, на сцену выходит второй ключевой персонаж — отец Джека, ставший де-факто его собственным чудовищным сыном. В новых условиях облученной смертью реальности летопись отношений отца и сына переписывается второй раз (с повтором всех значимых событий, включая рождение младшей сестры), только теперь мясом наружу, мехом внутрь, с овеществлением всех невысказанных чувств и мыслей мальчика. [мое почтение Асе Михеевой, прекрасно проанализировавшей дисфункционально-семейный аспект романа.] Крыша едет у всех, включая читателя, некросистема разрастается все шире, семья доходит до состояния, описанного в первой части, а все остальные вокруг просто дохнут.

***

И тут стартует третья часть. Мозг ломается окончательно.

Потому что теперь действие происходит в обыденном мире Дикого Запада XIX века, а действуют персонажи, похожие по функциям и образам на персонажей первых двух частей, да еще и с теми же именами (а какую метаморфозу там претерпевает Джек Мормо). Дедушка Девид довольно пожимает руку Врочеку-Некрасову, читатель не может понять, его щас нафиг послали или к сердцу прижали.

Как литературовед я могу сказать, что столкновение реалистического и фантастического хронотопа выводится третьей частью романа на новый уровень: если до нее мы пытаемся разобрать, что происходит само по себе, а что под действием подсознания Джека, то в финале авторы предлагают нам потеряться в догадках, а был ли вообще мальчик. Может, была только девочка?

Вопрос интерпретации текста вырождается в вопрос веры, тем более что демиурги деистически самоустраняются от трактовок, подчеркивая в интервью, что по завершении рукописи ихтамнет. Наглый, но блестящий ход, лучшее из возможных писательских решений, ведь теперь роман не сведешь к хоррорной притче о плохих семейных отношениях — то самое столкновение хронотопов структурировало смысловое поле истории во фрактал, в разноуровневых самоподобных интерпретациях которого можно провести не меньше времени, чем в чтении книги. Ай да Врочек, ай да Некрасов, достойные дети мировой литературы (оказывается).

На мой личный взгляд, третья часть напоминает нам грустную истину о спиральном движении истории, повторяющейся сначала как трагедия, потом как фарс — только авторы неточно запомнили цитату и были уверены, что второй раз история повторяется как фарш. Дико плюсую и ППКС, именно как фарш все и происходит в нашем мире при заходе на второй круг. Боллитра прямо получилась, однако, а вы-то думали.

***

В эту рецу не уместилось многое, в частности, разбор приемов выразительности и плотности событийного ряда — авторы как черти в аду гонят Джека по второй части огненными бичами, заставляя его СТРАДАТ в каждом абзаце, достигая планковской плотности мучений персонажа, характерной для лучших работ Юрия Петухова. Центральный образ золотой пули как-то остался у меня за кадром, сорян. Также в основном тексте я не нашел, где воткнуть замечание о месте интертекста в повествовательной ткани — а он там благородного типа, когда человеческая многоножка или алая ведьма не вклеиваются в словесный узор искусственно, пасхалочно, а вплетаются естественным образом, как если бы это было первое употребление и авторская находка образа. Большая часть персонажей тоже не упомянута, тут, извините, не диссертация (хотя местами похоже), ну и без спойлеров — все, что вам в этом отзыве показалось спойлером, прошу считать клиффхэнгером =^^_^^=

ИТОГО: симпатично уродливая помесь Дэвида Линча с Сайлент Хиллом, оставляющая приятное чтоэтобыльное послевкусие и достойная звания лучшей страшной книги на русском языке 2019 года. Креатифф годный, аффтары могут.

Вестерн-гуро, на две трети постапокалипсический, на одну треть так. Крепкая, толстая и длинная мужская проза, пропахшая спермой и кровью — в самый раз для настоящих мальчиков, изнемогающих от матриархата. Женщины здесь играют строго функциональную роль, субъектность получают только после изнасилования, и то ненадолго. Мужчины, стоит им выйти из детского возраста, оборачиваются мерзавцами, убийцами и насильниками. Любопытно, что три версии одного сюжета — каждая в собственном стиле — выхода из окружающего кошмара не предполагают. По объёму действия это скорее два рассказа и повесть, к сожалению, одинаково лишённые той описательной избыточности, которая формирует атмосферность повествования. И одинаково напичканные отсылками, чем напоминают фильмы Тарантино. Но, в отличие от Тарантино, навзничь лишённые что иронии, что юмора. Единственное чувство, кроме усталости от обезображенных трупов, это лёгкое любопытство к сюжету, впрочем, удовлетворенное лишь на треть: выбранный приём замыкает сюжеты друг на друге. А над всем этим месивом плохо сшитых тел, мутантов, индейцев и сисек парит неизменным символом… нет, не пресловутая золотая пуля, а швейная машинка.

Определённо, не та книга, которую захочется перечитывать.

Я вообще очень упрямый человек и обычно стараюсь дочитывать книгу до конца, даже если она мне не особо нравится. Как правило, с единственной целью — чтобы узнать, каким же будет ее финал. Случаи, когда я бросал начатое произведение, можно пересчитать по пальцам одной руки. Совсем недавно я познакомился с отечественным фантастическим романом «Золотая пуля» и еще не дойдя до его середины хотел отнести увесистый томик в ближайшую библиотеку — настолько сильное отторжение вызвал у меня текст Шимуна Врочека и Юрия Некрасова. Но врожденная упертость взяла свое и я решил домучить книгу, дабы потом никто не мог бросить мне в лицо сакраментальное «не читал, а осуждаешь».

Почему роман вызвал у меня столь бурное негодование?

Что ж, попробую объяснить ниже.

Если верить аннотации и информации, представленной на обложке книги, то «Золотая пуля» — это постапокалиптический вестерн, написанный в духе произведений Кинга, Бирса, Баркера, Маккаммона, Маккарти и, прости Господи, Гайдара. Иными словами, имеет место быть смешение жанров, среди которых упомянутая выше постапокалиптика, хоррор и сюрреализм. И само по себе это неплохо. Беда только в том, что ни одно из заявленных литературных направлений не было раскрыто должным образом.

События в романе разворачиваются в Соединенных Штатах Америки, обезображенных ядерной войной. Пыль после взрывов давно улеглась, немногочисленные выжившие покинули свои убежища и как могли наладили быт на руинах былого мира. Чтобы подобная картина не выглядела картонной, авторам следовало сообщить читателям хотя бы минимум сведений о причинах вооруженного конфликта, о текущем государственном устройстве страны и о положении дел в других частях света. Однако создатели «Золотой пули» почему-то плюнули на все это и не стали рассказывать по каким законам и принципам функционирует придуманная ими вселенная, убив тем самым всякий интерес к ней.

В плане ужасов книга может похвастаться описаниями многочисленных сцен насилия, обильно приправленных различными кровавыми и нелицеприятными подробностями. Поклонники сплаттерпанка и боди-хоррора наверняка получат свою дозу удовольствия от смакования плодов безудержной фантазии Врочека и Некрасова. При условии, что смогут продраться через жирные пласты сюрреализма. Серьезно, некоторые предложения приходилось перечитывать несколько раз, дабы хотя бы примерно понять, что происходит в том или ином эпизоде. Излишне говорить, но данное обстоятельство напрочь убивало всю атмосферу и динамику повествования.

Отдельно хочется остановиться на структуре романа. Его текст разделен на три части, которые по идее должны складываться в одну масштабную историю. Однако как я ни пытался, так и не смог полностью уловить связь между ними. Допускаю, что это проблема лишь моего личного восприятия, потому как если посмотреть на оценки книги на том же Фантлабе, то можно заметить, что довольно большое количество людей искренне прониклось замыслом двух писателей.

Ну и напоследок стоит сказать пару слов о персонажах. Их в романе не так уж и много, но даже те, что есть вышли на редкость картонными. А все потому, что авторы не потрудились хотя бы минимально проработать их характеры и в итоге наплодили героев, которые ровным счетом не вызывают никаких эмоций (в том числе и сочувствия к их судьбам).

Безусловно, «Золотая пуля» — это любопытный эксперимент на стыке сразу нескольких жанров и весьма редкий «зверь» в отечественной фантастике. Но ко всякому эксперименту надо подходить с умом, иначе его результат будет разочаровывающим. К сожалению, именно таким оказалось творение Врочека и Некрасова. Возможно, в следующий раз они создадут-таки настоящий шедевр, который заставит хотя бы на время забыть о работах Кинга, Баркера, Маккаммона и прочих столпов мировой литературы.

Правда, проверять это я уже точно не возьмусь.

Признак, что книга не плоха, а даже и хороша — я ее прочитал. То есть, конечно, признак для меня лично! А то мне сейчас напомнят много такого, что я прочитать просто не смог — жалко было времени и мозгов.

Но — прочитал.

Далее, можно попытаться как-то определить, о чем это. Может, о большой настоящей любви, от которой все проблемы и в конце все умирают? Нет. О дружбе тогда? Такой, что просто в зависть. Такой, что — «друг, на помощь!», и он летит с другого конца мира, и помогает, и не спрашивает за это ничего, и никак ничем не меряется? Опять — мимо. И не про бога, которого распинают. И не про войну, идущую две тысячи лет под светом звезды по имени Солнце. И не про долгое-долгое путешествие и изменение героя в процессе, и развитие героя в процессе. Нет.

А о чем же? О том, в первую очередь, как авторы круто умеют писать. Как они выбирают форму и эту форму не только соблюдают, но украшают всячески финтифлюшками и цветными кровавыми разводами.

Ах, да — это не про постапокалиптический мир и не про вестерн, как некоторые подумали. Это снова про мусорных эльфов, если совсем упростить. Про мусорных эльфов, которые живут на мусорке и режут друг друга на мусорке. И немного про чудовище Франкенштейна, которое, наконец, имеет свое имя и даже какую-то историю.

Да, история там не очень веселая, и при чтении может показаться, что половина ее — порождение воспаленного мозга в момент смерти от взрыва ядерной бомбы. Но если внимательно прочитать, то заметны все узелки, все скрутки ниток, и даже начинает казаться, что таким франкенштейновским чудовищем является сама книга.

И не пробуйте отжимать текст! Это не вода! Это кровь!

…

И знаете, я даже порекомендую книгу к чтению. Любителям физиологических ужасов, любителям литературного и кино-треша, любителям аллюзий и пасхалок.

«Золотая пуля» — божественная трагикомедия Шимуна Врочека и Юрия Некрасова.

Сегодня поговорим о необычном романе, произведшим заслуженный эффект в читательском сообществе. Прежде всего – спасибо авторам, что решились его написать, а издателям – что рискнули издать. Это, безусловно, знаковый момент для русской современной литературы, и дело вовсе не в жести, корой заполнены страницы романа. Там всё серьёзно, ибо это – искусство. Спасибо и Илье Пивоварову, порекомендовавшему «Золотую пулю» к прочтению.

Если начинать с «жанра» (определение условно), с его определения, то здесь смешаны сплаттерпанк, вестерн, книги о становлении (немного экзистанса), фэнтези, сюрреализм, дизельпанк, постапокалипсис – и всё это умещается в «романе-мифе», коим данное произведение и является.

Направление же придётся определить как постмодернизм. Авторы работают с прецедентными «текстами» в широком смысле этого слова, отдавая предпочтение поп-культуре, причём разных эпох. Здесь будет и «Тёмная башня», и «Хоббит», и «Случай на мосту через совиный ручей», и «Жизнь мальчишки», и произведения Гайдара, а также кинематограф и произведения прошлых веков, о чём скажу ниже, дабы не валить всё в одну кучу. Эти оммажи, реминисценции и цитаты разных уровней очевидны, бросаются в глаза и даже частично указаны в комментарии самих авторов к роману. Поэтому разбирать их подробно я не буду, да и сказано про них в сети довольно – в многочисленных рецензиях на «Золотую пулю».

Скажу честно: над книгой размышлял три дня. Чувствовал, что мозаика должна вот-вот сложиться, но было нелегко. Как добросовестный филолог, начал я с чтения уже выдвинутых версий – проще говоря, прочитал отзывы в Интернете. Подводя итог, так сказать, восприятие романа колеблется от «что за чушь я прочёл, разочарован, ибо ожидал другого» до «шедевр». То же касается и версий происходящего в книге. Сумасшествие, срез прошлого, настоящего и будущего, наркотрип, сон, просто три несвязанные истории-версии одних и тех же событий. Всё перечислять не буду, скажу лишь, что меня не удовлетворила ни одна, и даже все вместе взятые и сложенные. Поэтому я засел за матчасть – и тут дело, наконец, пошло. Мне удалось зацепить этот кончик нитки, почти неразличимый в клубке.

Однако оговорюсь: поскольку роман постмодернический, то и к анализу я подошёл соответственно – по принципу «текст свободен от автора». Проще говоря: чем больше его интерпретаций можно создать, тем он лучше. Так что, парни, приготовьтесь: сейчас я вам объясню, про что вы написали роман.

Начнём, как ни парадоксально, с начала. Название уже настраивает читателя на нужный лад, ибо оно отправляет нас к небезызвестному вестерну «Пуля для генерала» или «Золотая пуля», или «Кто его знает?» (зависит от страны проката). Но куда важнее первая часть (всего их три, и это важно), где уже прямо говорится: все герои этой книги мертвы. Таков ответ на вопрос Роба Стуммфильда с говорящей фамилией (молчаливое поле, поле молчания, немое пространство): «Есть ли тут живые?». Увы, их нет. Здесь авторы повторяют приём Тома Стоппарда, вынесшего в название своей знаменитой пьесы спойлер – «Розенкранц и Гильденстрен мертвы». И вслед за советами героя этой трагикомедии авторы «Золотой пули» повторяют: «Все дороги ведут к смерти». Ну, или, если конкретно, — к бомбе. Бомбе, которую Врочек и Некрасов достали прямо из люка бомбардировщика, летящего сквозь кадры «Доктора Стейнджлава» Кубрика и, по знаменитому совету Хичкока, подложили под столик, за которым сидят герои романа. И бомба эта тикает. И читатель будет ждать её взрыва и смерти (или наоборот?) героев, не зная, что всё уже свершилось, и герои мертвы. Ибо бомбу апокалипсиса, возмездия и Судного дня авторы книги воткнули не куда-нибудь – а прямо в дно воронки, оставшейся от Солт-Лейк Сити, соляного озера и центра церкви мормонов, или, как они сами себя называют, Святых последних дней. Последних дней этого мира. Воронка, покрытая солью, словно льдом. Озеро, скованное льдом, и в его центре… Сатана. И весь мир, вернее, его труп, засоленный, законсервированный вместе с застывшим в янтаре временем – вот, что показывают нам Врочек и Некрасов. И герои спускаются по адской воронке к этому центру соляно-ледяного озера «Коцит» подобно герою «Божественной комедии» Данте Алигьери. Ибо они в аду. В аду, которым стала сама Земля. И где-то ждёт их Беатриче, полная тайны и любви. Только зовут её просто и трогательно – Бэтти. И она, конечно, тоже мертва. Как только мы понимаем, что перед нами отсылка к поэме Данте, становится ясна трёхчастная структура романа – он повторяет композицию «Божественной комедии»: «Ад», «Чистилище», «Рай». Но есть ли Бог в этой книге? Отсылки к христианской традиции (хождение Джека по бойням-аду, минотавр как страж одного из кругов упоминается Данте, распятия и т.д.) бесчисленны, но разобраться в них непросто. Попытаемся.

По рекомендации, опять же, персонажа пьесы Стоппарда, авторы «Золотой пули» конструируют текст из следующих элементов: смерть, экшн, диалоги, жертва, любовь. Всё, что есть в Библии. Перед нами – Книга Судного дня от Врочека и Некрасова, но, повторюсь, есть ли в ней Бог? Есть ли Высший Судия, который восстановит справедливость, накажет грешников и защитит или хотя бы спасёт и вознаградит праведников? Герои романа сомневаются и приходят к мысли, что правосудие – дело рук людей. Но читатель поневоле задаётся вопросом: а есть ли на Земле праведники? Остались ли они на ней и в романе, который он читает? Уместен ли торг с Господом, который вёл он с Лотом у стен Содома и Гоморры, что стояли у Мёртвого моря (солёного)? Найдётся ли десять праведников, ради которых пощадит Бог город и, быть может, весь мир? Но, увы, нет среди героев романа праведников, не осталось святых в эти последние дни, ибо все они – убийцы. И даже «лучшие» из них несут смерть и сомневаются в справедливости, а то и в самом существовании Господа. Бог обратил жену Лота в соляной столб за то, что сочувствовала грешникам, обернулась на уничтожаемый Содом. «Неверной душой» названа она, ибо принадлежала душой Содому. Хотя могла уйти с мужем – присоединиться к праведникам и спастись. И все души, что мы видим в романе, — неверные. Они утратили Бога и взяли на себя его функцию возмездия. И читатель уже готов разделить это бремя с ними и признать: да, Бог умер, и нет на него надежды.

Уже было много споров о том, как соотносятся герои романа, представленные в разных ипостасях в трёх частях романа. Что ж, давайте поговорим об этом. Возьмём Джека Мормо. Мы узнаём, что «Мормо» не фамилия. Герой – мормон. Но сам он отрицает это. Отвечая на вопрос, мормон ли он, говорит: «Нет». И это чистая правда. Вот только он ещё и не Джек. Потому что «джек мормон» («jack mormon») – по-английски означает «человек, родившийся в семье мормонов, но не разделяющий их религиозные убеждения». Так стоит ли искать связи между персонажами, если самих персонажей, как таковых, не существует? Джек Мормо утверждает, что пришедший убить его Роб похож как две капли воды на его мать. То есть, является его братом. Или им самим. А как объединить три ипостаси Бэтти-Беатриче? Ответ прост – никак. Это уже сделал за читателя Джек Мормо, сшивающий, чинящий сломанные души, создавая из них одно целое – Мировую душу, символ человечества. Так что, Роб, Джек, Бэтти – единое целое. Тот же Джек Мормо – жертва, сын, маньяк, бандит-убийца, вначале являющийся Бетти как спаситель, но оборачивающийся тем, кто принёс смерть ей и её семье. И все герои таковы. Убийцы, неверующие, грешники, алкающие Бога, но не находящие его. И отчаивающиеся найти. А некоторые даже хотят убить его, ненавидят его, прогоняют. Вот только никак не могут с ним расстаться (история Джека и его отца; как известно, в христианстве образ отца символизирует Бога; отец цепляет Джека на крючок, как рыбу, а Христос — «рыбак, ловец человеческих душ»; и никак герою с этого крючка не соскочить).

Но почему так происходит? Неужто Бог, и правда, оставил своих детей, как коров в загоне, и вышел куда-то, позволив злу творить с людьми, что вздумается (правда, зло творят сами люди, оно не абстрактно)? Не об этом ли свидетельствует коровий череп, лейтмотивом проходящий сквозь роман символ смерти, но в то же время — символ и бога? А может, люди делают что-то не так? И Господь просто ждёт, когда они «прозреют» (слово из романа, слово Джека Мормо)?

Мы видим каждого из героев в момент гибели. Они летят с моста через Совиный ручей, но им дано время, ибо бомба застыла в долгом, очень долгом и щедром «Тиииииииииииииииииииииииииииииик». Но она не станет ждать вечно. Ибо Страшный суд не за горами. И всё же героям дана возможность прозреть – осознать, в чём их ошибка. И обрести Бога.

Так что же они делают не так?

Они не там ищут Бога. Они ищут Господа гнева, извне несущего смерть злодеям, но разве ради смерти принёс жертву Царь Царей (и множество героев романа)? Со смертью и сами люди отлично справляются – это-то у них отлично выходит.

Бог не вышел, он ждёт. Ждёт, что люди отыщут его в себе, своих умирающих душах. Не создадут, ибо он уже есть в них, — просто поймут, что Бог с ними. Всегда. Потому что Бог – это не смерть и не возмездие, даже не справедливость. Бог – это любовь. Любовь такой силы, что ради неё человек готов принести себя в жертву и таким образом «сравняться» с Иисусом. И каждый из героев романа носит в себе это чувство (Бэтти любит отца и Джека, отец любит её, Мормо любит мать и сестёр, Роб любит Бэтти и так далее), не сознавая, что это и есть то, что он ищет. Тот же, кто поймёт это, окажется в раю – как оказалась Бэтти в конце книги (и Джек, которого она там встретила – как Беатриче Данте). Потому что лишь дети ещё могут открыть эту истину. Им не дано унаследовать Землю – она мертва. Но их есть Царствие Небесное.

И пусть взрывается бомба, и настанет час Высшего суда. Ибо каждому достанется по делам его – ведь золотая пуля Господа, звеня стабилизаторами, уже упала. И бесконечно долгий «тиииииик…», полный милосердия, обязательно прервётся. Вопрос лишь: успеешь ли ты прозреть в своём соляном, временном (или вневременном) Чистилище? Прозреть прежде, чем предстанешь перед Высшим Судьёй.

И в этом идейный посыл романа «Золотая пуля»: всё можно – нет, не починить, смётывая на нитку и проволоку, — а исправить. И свою душу тоже. Ведь именно об этом написал когда-то Гайдар свою повесть – «Судьба барабанщика»: ошибки можно и нужно исправлять. В этом и заключается оптимистический пафос «Золотой пули».

Ну ладно. Первая часть написана здорово. Просто здорово. Загадочность, напряжение, яркий стиль — всё на месте. Но когда ты уже ждёшь, что перед тобой начнут раскрываться загадки этого мира — хлоп, и начинается вторая часть. А с ней — и новая реальность. Но с теми же героями. Крыша начинает дымиться, тем более, что планка издевательств над человеческим телом, и без того высокая, поднята тут ещё выше.

Вообще поражает слабая восприимчивость персонажей к самым ужасным ранам, которые здесь наносятся с удручающей регулярностью (и все любовно описаны). Создаётся впечатление, что книгу писал маньяк, наслаждающийся кровищей и потрохами. Реалистичность тут и не ночевала. Ладно бы раны, но герои, например, отлично себя чувствуют посреди ядерной пустоши, в которой ничего не растёт по той причине, что вся она покрыта солью (о чём авторы многократно сообщают).

Наверно, я слишком испорчен историческим ratio, если требую правдоподобных объяснений там, где они не нужны. Если вам нужен постапокалиптический психодел, это произведение для вас. Но я, видно, не ЦА. Потому что хочу знать,

Первая книга, подписанная «Шимун Врочек», которую я дочитать не смог. Не сумел. Это не Стивен Кинг. Это Натали Хеннеберг, возведённая в степень самой себя и поделённая на ноль.

Автор (я имею в виду только Врочека), прости меня, но психически здоровому человеку это читать незачем. А мне — опасно.

Без оценки.

По отдельности всё роскошно: пронзительный Шимун Врочек (Shimun Vrochek), яркий Юрий Некрасов (Yuri Nekrasov), обложка от обожаемой Kateryna Bachilo.

Хоррор, вестерн, сюр: смешать, но не взбалтывать. А то рванёт ещё.

Очень похоже на безалкогольную свадьбу в Иркутской области. Ту самую, после которой районный прокурор женился на кицунэ, а голову жениха обнаружили в камере хранения вашингтонского вокзала.

Если взять лучшего кварцевого песку, сыр бри, отличный бездымный порох, пропустить через бетономешалку и залить кукурузным самогоном, то выйдет любопытно. Но съедобно ли?

Два поэта написали учебник по судебной психиатрии; верю, что воспитанницы элитной закрытой школы, читая его, будут пищать от страха и писаться от неосознанного восхищения, даже если не уловят и половины пасхалок.

Я, к сожалению, не воспитанница. Поаплодирую стоя, но перечитывать не буду.

Даже и не знаю какими словами описать прочитанное. Мучал я книгу или она меня мучала, но все-таки дочитал, чтобы остаться в еще большем недоумении.

Во-первых, никакой это не роман. Не имеющая внятного начала и ничем не заканчивающаяся история, с редкими вставками хоть каких-то, понятных обычному читателю вещей.

Причём, начиналось всё довольно неплохо, первые 50 страниц читались с интересом. Тем более, соавторы сразу же подтвердили собственные слова о том, что в этой книге будет очень много жестокости и насилия. Читателей ждёт сразу несколько шокирующих сцен, которые редко встретишь на страницах книг, больше такого можно увидеть на экране в фильмах ужасов. Я уже предвкушал какие ещё жуткие моменты меня, как читателя ждут впереди.

Однако, на этом всё хорошее и закончилось. И пошёл какой-то невероятный поток мерзости, ничем не обоснованной, без какой-либо логики и привязки к разным частям книги. Такое ощущение, что это был бред человека находящегося под воздействием всех видов наркотиков, на просмотр галлюцинаций не совсем здорового человека. К сожалению, ничем другим это объяснить я не могу.

С трудом преодолев этот бурный поток сюрреализма, больше похожего на воспоминания душевнобольного алкоголика, читатель попадает в ещё один сценарий. Это вполне традиционный боевик, но с большим количеством жертв. Исходя из прочитанного ранее, сразу же станет понятна судьба всех участников. Именно третья часть выглядит наиболее жёсткой, как раз из-за того, что все действующие лица люди или когда-то ими были. Подобные деяния могут делать только люди разумные, наделённые жутким подобием разума и живущие исключительно чужими страданиями и болью.

Наверное, если бы не первая и третья части этого произведения, которые выглядят вполне достойно, чтение романа «Золотая пуля» стало бы самым большим разочарованием текущего года. На мой взгляд, если оценивать весь роман, это полный провал. А если взять отдельно три истории, то две из трёх написаны на очень приличном уровне. К сожалению, попытка прочитать качественный, русскоязычный роман, написанный в жанре жёсткого и шокирующего боевика, с какими-то скрытыми аллюзиями и смыслами, оказалась провальной.

Я прочитал книгу вчера вечером. Начал читать позавчера, и прям заинтриговало так, затянуло, что аж не терпелось дочитать до конца, чтобы понять, что за чертовщина происходит в мире этой книги.

По жанру книга представляет из себя дикое сочетание постапокалипсиса (первые ассоциации — Fallout и «Бесплодные земли» Стивена Кинга), сплаттерпанка (много, очень много крови и кишок. Лошадь, с которой живьём содрали кожу. Люди, сшитые в нечто единое (отсылка к Человеческой многоножке?) и т.д.) сюрреализма (герой второй истории постепенно сходит с ума, его мучают кошмары и видения, и поэтому зачастую непонятно, что вообще происходит, где правда, а где ложь), и немного вестерна (короткая третья история).

Перед прочтением книги я ознакомился с отзывами о данном творении, и половина из них гласила «Книга чушь! Вообще ничего не понятно что происходит, только кровь-кишки... Авторы намешали винегрет, и его невозможно есть!», а вторая половина читателей говорила, что роман скорее понравился, но он не для всех, для ценителей, особо чувствующих и т.д. и т.п...

Забавно, что из всех отзывов я нашёл только ОДИН, который как-то более-менее логично пытается объяснить сюжет и понять, что происходит в романе. Остальные читатели как будто вообще не пытаются разобраться в сюжете и просто беспомощно машут рукой, типа «ничего не понятно, всё, я пошёл спать, отстаньте!».

ИМХО, на мой взгляд, одна из причин большинства отрицательных отзывов — это непонятный сюжет. И признаюсь, я и сам поначалу ничего не понял. Если первые две истории явно связаны, но оставляли кучу вопросов, ответы на которые я надеялся получить в третьей (хе-хе, наивный), то уже вскоре я понял, что вопросов стало ещё больше.

И если после прочтения у меня, как и, наверное, у многих читателей возникла мысль «Блин, да там вообще никакой логики нет, я даже и разбираться в этом не хочу!», то после некоторых размышлений я таки понял, что происходит (ну, я так считаю). Сюжет, как я его понял, опишу ниже, а пока что расскажу, что понравилось и не понравилось.

Итак, книга состоит из трёх историй. Первые две происходят в мире постапокалипсиса. По атмосфере у меня возникли ассоциации с «Бесплодными землями» Стивена Кинга.

1. История Роба. Понравилась. Прям сразу с места в карьер, и начинается экшен! События разворачиваются стремительно, появляются вопросы, интрига (кто такой Мормо? Кто такая Аэлита? Что вообще происходит?). Действие так и просится на экраны, так как это готовая история в стиле фантастических боевиков.

Роб — бывший солдат с одной рукой, который преследует безумца-маньяка Джека Мормо (хе-хе, ну явная отсылка к Стрелку). Джек действительно безумец, даже по меркам такого беспощадного мира. В этой короткой истории будут горы трупов и финальная схватка с боссом.

2. История Джека, мальчика, который растёт в жестоком мире постапокалипсиса, пытается выжить и спасти свою семью. В целом — интересная, но, как и многие читатели — я буду жаловаться на излишнюю затянутость и многословие.

История самая длинная в книге, занимает больше половины объёма, и многие события я бы просто убрал, так как лично мне уже надоедало читать в десятый раз все эти монологи о страхе, отчаянии, безумии и т.д...

Да, получилось очень атмосферно, и описание событий от первого лица позволяет вжиться в личность Джека, почувствовать всю его боль, безумие, страх и безысходность. Это очень-очень тяжёлый и неприятный опыт, и я постоянно думал «Господи, зачем они все живут в таком мире? Не проще ли им совершить массовый суицид, чтобы не мучиться?».

В общем, атмосферность и стилистика, обилие красивых метафор — понравились.

Излишняя затянутость — нет.

Также, на мой взгляд, слишком много сюрреализма, видений, кошмаров, из-за чего просто непонятно, где правда, а где ложь. Да, это позволяет лучше понять безумие Джека, но из-за этого также улетучиваются попытки разобраться в сюжете.

3. История Бетти. Когда я начал её читать, я ожидал, что это будет та самая Бетти, которую упоминал Роб из первой истории. Ошибся, да ещё как!

Действие происходит вообще в другой эпохе, эпохе Дикого запада, и это всё переворачивает с ног на голову...

Если первые две истории явно связаны друг с другом, то третья выглядит как что-то лишнее. Однако, о разборе сюжете позже, как я и обещал.

История Бетти показалась мне более позитивной, несмотря на трагичный конец. После всех ужасов, творящихся в мире Джека, происходящее с Бетти и её окружением кажется детским садом. Тем более что их страдания были совсем недолгими...

Эта история мне понравилась, и вот её можно было бы сделать подлиннее, рассказать больше о Монро, например, или об отношениях между Бетти и Джеком.

Ну ладно, что есть то есть.

В целом, оценка сразу после прочтения — 3,0 — 3,5 из 5.

Понравился язык, атмосфера, персонажи.

Не понравилась излишняя затянутость второй истории и, на первый взгляд, отсутствие внятного сюжета, что ооооочень сильно портит впечатление от книги. После прочтения сразу возникает мысль «Что??? То есть я просто прочитал книгу и так ничего и не понял??? Я не получил никаких ответов??? Данунафиг!!».

Да, это сильно разочаровывает, заставляет ругать авторов за потраченное время.

Но сюжет в книге таки есть, и сейчас я попробую описать его так, как я понял сам. (спойлеры, спойлеры!!!!)

Я думаю, что при повторном прочтении я смогу обнаружить ещё какие-нибудь интересные детали, но для этого нужно сначала передохнуть.))

А за сюжет, который всё-таки есть, я накину 1 балл, поэтому итоговая оценка 4,5 из 5.

Я не рекомендую эту книгу для прочтения всем, потому что она действительно очень своеобразная, далеко не для каждого.Любителям фантастического боевика а-ля Сталкер может понравиться экшен, но отпугнёт излишний сюрреализм и непонятный сюжет со множеством отсылок и аллюзий. Поэтому читайте на свой страх и риск. Такие дела. Всем спасибо)

Хотите знать один секрет: сюрреализма больше нет.

Едва мерцает тусклый след, как пепел шёлковых торпед.

Волшебный свет чужих планет и в чёрном вальсе лунный бред.

И в пустоте слепой поэт жжёт хризантемы сигарет.

#

Так пели классики. Однако, сюрреализм кое-где очень даже процветает. В «Брандлькасте» он не такой эпичный, как на картинах Дали, и не такой мрачный, как в фильмах Линча; он скорее похож на авангардную, весёлую, но глубокомысленную музыку. Это, в первую очередь, текст. Здесь процесс превалирует над результатом. Иногда кажется, что разрозненные причудливые предложения начинают сплетаться в смутно осознаваемый сюжет, потом его нить снова теряется, но после опять находится, и так до бесконечности. В конце, конечно, даётся совершенно чёткий ответ на вопрос «Что такое Брандлькаст?», но появляется другой вопрос (характерный для всего сюрреалистического) — «Что это было?» . Это была оригинальная история приключений незабываемых помойных эльфов и других, второстепенных, но также удивительных существ (один иуда Моисей чего стоит). Чем-то похожими на этот эксперимент могут показаться разве лишь микрорассказы Эдмунда Шклярского.

#

«А что, если тело – всего лишь смирительная рубашка, скрывающая То Что Внутри. И что, если эта смирительная рубашка, вдруг не выдержит напора демонов, танцующих внутри, и они, перепрыгивая с ребра на ребро, карабкаясь вверх по костяной лестнице доберутся наконец до головы, сметая эту последнюю ненавистную преграду.»

«А король-то голый!» — вот, что мне захотелось воскликнуть, перевернув последнюю страницу этого... непойми-чего.

Решил я прочесть это произведение после того, как «Фантлаб» буквально запестрел хвалебными отзывами на новый «роман» Врочека и Некрасова. В течение всего января 2019-го я наталкивался на новые и сплошь восторженные рецензии!

И вот, продравшись через это болото претенциозной белиберды, пестрящей огромным количеством бессмысленных отсылок и оммажей к действительно качественным произведениям, я в совершенном недоумении.

Где «кровавый хоррор, пробирающий до глубины души»?! Где же я пропустил то, что «написано невыносимо талантливо»?!

Структурно «роман» разделён на 3 части. Первая ещё ничего: некий коротенький пост-апокалиптический вестерн. Хотя по конец этой части создаётся впечатление, что автор(ы) всё же слегка продегустировали веществ, изменяющих сознание.

Вторая часть (самая объёмная) — это просто... Это просто неприятно и неинтересно читать. Совершенно. И вовсе не потому, что кровь, гной и испражнения льются рекой, а вывернутые внутренности и тому подобные прелести упоминаются едва ли не на каждой странице. Читал я такое и в куда более достойных произведениях. Вторая часть романа это какой-то непрекращающийся невнятный наркотрип, через который приходится продираться лишь для того, чтоб не упустить хоть какое-то рациональное зерно, которое поможет увязать эту словесную помойку, пестрящую выпендрёжными фразами (вроде «Сытно воняло мертвечиной» и т.п.) с первой частью. Я завидую людям, прочитавшим сие за день. У меня на это ушла почти неделя.

Третья и заключительная часть «романа»: классический вестерн. Единственная часть, написаная по-человечески и довольно приятно. Эта часть позволит соединить все куски произведения во что-то, что с большой натяжкой можно назвать «основной мыслью». Хотя удастся это далеко не всем. В первую очередь из-за нежелания этим заниматься.

Одной строкой: «Золотая пуля» это то, что могло бы родиться вследствие противоестественного совокупления «Моста через Совиный Ручей» Бирса и «Судьбы барабанщика» Гайдара. Рекомендовать к прочтению не могу никому. Отговаривать тоже не стану.

Отзыв я написал для людей, которые, как и я, опрометчиво решили что «роман» этот что-то вроде «Тёмной Башни» или цикла о Йоне Шэнноу Гэммела. Даже не близко, ребята.

Если бы кто-нибудь решил написать текст, целиком противоположный тому, что мне нравится, он написал бы плагиат. Потому что «Золотая пуля» уже есть.

- Дикий Запад США с Джонами и Мэри? — получите!

- Постапокалипсис с живыми мертвецами? — получите!

- Отсутствие ясного линейного сюжета? — получите!

- Присутствие всяческого фрейдизма? — получите!

- Хоррор с расчленёнкой? Повествование от лица подростка? Средний палец вместо хэппиэнда? — получите, получите, получите!

А как там с триадой Тайна-чудо-достоверность? О, вот с этим полный порядок. Только учтите, тайны здесь страшные, чудеса недобрые, а достоверность оборачивается натуралистичностью.

Короче говоря, роман идеален для моего антипода.

Вместе с тем, он очень хорош. Образность, динамика, персонажи и места выписаны так сочно и мммм... мясно, что обзавидуешься. Авторы _могут_, но это мы и до «Пули» знали.

К сожалению, избыток образности играет скверную шутку с текстом.

Шокирующие элементы, на мой взгляд, должны подаваться строго дозированно. Только тогда они шокируют.

В «Золотой пуле» столько смертей, мучений и несправедливости, что очень быстро всё это перестаёт бить читателя по морде. Остаётся что-то вроде отстранённого просмотра Марвеловского комикса (если бы Марвел снимали «Ночь живых мертвецов»). Круто, ярко, зрелищно. А сопереживания почти нету. Только любопытство: кто там очередной сдохнет и каким образом?

Странный, в общем, опыт для меня. Я завидую тому, как это сделано, я признаю, что роман коровьим зубом из голливудской улыбки выламывается из того, что я обычно читаю и уж тем более пишу, я вижу, что это – уникальная, крутая штука, но советовать прочесть «Золотую пулю» любителям комфортного чтения не возьмусь.

Роман, безусловно, красив. Красотой ядовитого существа или полёта пули в замедлении. Им можно восхищаться.

Если не боитесь.

Не-рецензия на Золотую пулю

Имею желание поделиться своим мнением относительно «Золотой пули». Это не рецензия, а выдержки из переписки с Шимуном Врочеком, одним из авторов романа. Осторожно, много спойлеров!

Впечатления по горячим следам:

Шимун, привет! Ну и задачу ты мне задал — оценить Золотую Пулю...

Только что дочитал роман — и сижу растерянный. Мозг вынесен напрочь.

Пока не могу собрать книгу воедино, пока не понимаю. Однозначно, это было круто! Очень круто! Но ЧТО ЭТО было...

Пока первая мысль — двое героев по пути к смерти спускаются в личный ад.

По-хорошему, нужно перечитывать книгу заново, вылавливать все подсказки, намеки, смыслы. Нужно сидеть и собирать в голове всю книгу воедино.

PS: Лет десять-пятнадцать назад я зачитывался Андреем Дашковым, Я-часть (прим: часть романа, написанная от первого лица) «Золотой пули» вернула меня в те замечательные времена. Очень рад, что у жанра «мистический крышесносящий чёрте-что» есть современные последователи :)

Да, Я-часть далась мне тяжело, временами воспаленный мозг просил передышки — но оно того стоило! Путешествие в ад получилось незабываемым.

PPS: книга точно мощная, эмоции вышибает с невероятной силой. И финал — как хедшот, переворачивает всё с ног на голову!

Впечатления чуть позже:

У меня ощущение, что посмотрел «Шоссе в никуда» Дэвида Линча.

Я не зря говорю о «Шоссе» (это один из моих любимых фильмов, чтобы понять, посмотрел его раза три). Эмоциональных переплетений довольно много. И психофуга — которая является ключом к фильму, тоже, похоже, имеет место в книге.

Пока я наслаждаюсь книгой, как эмоциональным «раздражителем» — она меня проняла, это точно. Разум пока не догнал задумки авторов, но не всегда это так уж и необходимо. Мы смотрим картины в музеях и видим каждый своё. Если картина хорошая — то ты обязательно что-то увидишь. Своё.

На данный момент я понимаю книгу так —

После второго прочтение книги:

Моя финальная версия:

Это не идеальное объяснение, пазл, если честно, так и не сложился — но как версия вполне имеет право на существование :))

Посреди некоей комнаты стоял огромный стол. За ним сидели всего трое, одна женщина и двое мужчин. Женщина выводила перед собой на листе бумаги «Академия проклятий/заклятий/выклятий/тряклятий», первый мужчина занимался почти тем же, только писал «Наши там /здесь/вон тут/ мать его везде», а перед вторым, на котором был надет противогаз, просто лежал обрывок с цифрами «33/34/35 и харе, мне и так норм».

- Ребята, а никому не кажется, что мы немного того, перестарались? – спросила женщина, не отрываясь от своей писанины.

- Мммх-гмммхм? – спросил мужчина в противогазе.

- Метростроевец, ты намордник свой сними, а то мы с Попаданцем ни слова не понимаем.

- Я говорю, с чего ты это взяла? – спросил тот, кого назвали Метростроевцем после того, как все-таки избавился от противогаза.

- Да не знаю… Пусто как-то… Может не следовало нам вот прям всех-всех убивать и только нами тремя все полки заваливать? Может, кого отставить все же можно было?

- Пффф, Маша, что-то ты сентиментальная какая-то сегодня, — сказал Попаданец, тоже не переставая писать. – Ты что, сама соплей начиталась, что твои рабыни пишут?

- Ну может кого еще рядом посадили бы, веселей бы было.

- Да кого? Поделки под западную конину? Потаенные деревни всякие? Этого, как их, Лит Рэпэгэ? Я ему, кстати уголок у себя в чулане отвел, пускай радуется. Или этого покойного, как его там, «Энтогенеза?»

- Кого-кого? – задумчиво спросил Метростроеевец, выводя на столе ножиком «Здесь бы Сталкер. А теперь здесь я».

- Вот-вот. Никто. Ты б еще НФ про светлое будущее захотела вернуть, Галактическая.

- Ахтись, Попаданец, я еще в своем уме. А вдруг ее кто читать начнет от безысходности.

Внезапно в комнату ворвался одетый как ковбой человек и принялся палить в воздух из револьвера. Все трое посмотрели в его сторону и поморщились.

- Ты кто еще будешь? – с кислым лицом спросила Мария.

- Я – очередное претенциозное произведение, призванное избавить фантастику нашу от тирании вашей!

- Ну вот, опять… Накаркала, Маша. Ты чьих вообще будешь? – спросил у гостя Попаданец.

- Я – сюрреалестический постапокалипсис-сплаттерпанк-хоррор-вестерн с аллюзиями.

- О как загнул. То-то я чую «Мертвыми землями» пахнуло. И «Малифо» немного подванивает, — сказал Метростроевец, продолжая царапать ножиком на столе. – И не вылупляй зенки на меня так, я тоже умные слова знаю, а тырить всякое-разное из буржуйских настолок есть давняя русская традиция. Ты в натуре фраерок своими формулировками на понт нас взять пытался? Кхм, простите, заносит иногда. Специфика работы, знаете ли. В смысле, не удивил. Да и лицо у тебя какое-то знакомое, мил человек. Кажись еще недавно ты носил такое вот, — Метростроевец кивнул на лежащий рядом противогаз, — а не эту шляпу. Ну да ладно. Чем еще удивлять будешь?

- Сложноподчиненным повествованием из трех частей, с отсылками и аллюзиями…

- Что словно любовники страстные будет переплетаться аки сакура с бамбуком… — начала Мария, но тут же осеклась под тяжелыми взглядами двух своих коллег. – Ладно, молчу. Только не надо опять заводить про кнопку, которая могла бы меня стирать из реальности, лады?

Слово снова взял Метростроевец:

- Ша, какая маза, чики-брики. Ну давай глянем, че за хабар ты нам притаранил, книжонку опус твой полистаем. Кхм, еще раз нижайше извините, само вырывается... Тааак… Значит однорукий ковбой гонится за маньяком со швейной машинкой. Это точно не Малифо? Так, плоские шуточки вроде ремарки распятой девушке «Ты только никуда не уходи». Пойдет. Кстати, зачем она вообще была в сюжете кроме этой сцены да платья с вырезом? Хотя не мне спрашивать. Галлюциногенные приходы одобряю. Да не в том смысле! Я всегда трезвый пишу, вот почему все такое заунывно-серьезное. А вот и бомба, бомбы я люблю. И… и все? Эмм, ну такое, читать можно, даже целый цикл если что сделать. И игру. Три игры. И ответвление про бабу, у нее явно потенциал есть. В пяти томах. Если чего обращайся, я в таком деле специалист. Хотя ж ты, наверное, и так в курсе. Так, про что там вторая часть… Ой не, муть какая-то, теперь Попаданец ты напрягись.

И с этими словами Метростроевец через стол перебросил книгу Попаданцу. Тот не переставая писать правой на лету поймал ее левой и скосился на нее одним глазом.

- Так, что тут у нас. Маленький мальчик по бойням гулял… Таааак… Аллюзии на Гайдара… Твен бы куда больше подошел. Не пришей быку хвост, отсылки ради отсылок? Я так тоже могу.

- А чего тогда почти не делаешь? – спросил Метростроеевец.

- А зачем? Ты с Машей тоже не напрягаетесь. И так купят.

- Резонно.

- Ладно, продолжим. Иии… Иии это вроде как пугать должно? Отвращение вызывать? Или что? Оно бы может и сработало, не будь так затянуто и перенасыщено. Короче, мне надоело. Так, третья часть что-то там про девочку. Машуля, Галактическая ты наша, держи, это по твоей части.

- А может без меня? А то мне еще нужно названия трем циклам выдумать и псевдонимы пяти ЮОП.

- Кому-кому?

- Юным и одаренным писательницам.

- Ааа, опять банальности типа незажженными словами называть пытаешься. Ладно, не ломайся, для тебя тут раз плюнуть.

- Ну ладно, давайте кратко пробегусь. Значит, девочка говорите. Малолетка, кругом жесть, ранний трагический сексуальный опыт, концовка так себе, продолжения не напишешь.

- И все?

- А еще что? Растекаться слезами по бумаге я и сама могу, без всех этих ваших сплаттер-хорроров или как там их. А вообще книга – винегрет. Того намешали, этого прикрутили, в результате дьявол знает, что вышло. Если салат залить машинным маслом вместо подсолнечного да гаек насыпать вместо горошка, это конечно оригинально, но не факт, что съедобно. В смысле писать вестерн с кровякой, а потом совать в него отсылки на детского советского писатели, да сверху эту все историей типа Анны Франк прихлопывать – так себе идея. Давай, Метростроевец, подведи уже какой итог, а то мне некогда. Прибыль считать надо. В смысле книги писать, разумеется.

Человек уже без противогаза аккуратно взял книгу и вернул ее ковбою.

- Короче, мил человек, все слышал. Иди отседава, нечего тебе с нами делать. В смысле, соизвольте проследовать к выходу из помещения.

- Но меня ж вроде все хвалят…

- Ой, ты еще чутка погодь, люди вообще все будут хвалить, что не мы втроем написали. От безальтернатвности. Знаешь, Маш, может и правда не стоило всех убивать, а то и правда скучновато становится. Хотя может и нет, мне и ведь и так норм.

А ты свободен. Не ты нас сюда сажал, не тебе и выпроваживать.

-А кому?

- Читателям, светел пень, кому ж еще, — снова подал голос Попаданец, решив окончательно закрыть вопрос — А они этого, ясен-красен, делать не собираются. Нас ведь так, только снобы всякие жиденько поругивают время от времени, но многие все равно и читают, и покупают. Хотя я и сам уже порой не понимаю, зачем… Короче, как ни крути, чтобы «фантастику вашу поднять с колен наших», одной претенциозности явно маловато будет.

ЗЫ. Только что вы прочитали неоправданно затянутый отзыв с тремя весьма условно связанными заглавными персонажами, изобилующий зачастую ненужными отсылками и аллюзиями, некоторые из которых столь тонки и специфичны, что поймут их возможно лишь тараканы, живущие в голове у автора сего отзыва. Нижайше извиняюсь за сие безобразие и многообразие, но какая книга, такой и отзыв.

Словно змей Уроборос из мертвецов, гнили, крови и костей, пожирающий себя, так и роман зациклен сам на себе. Каждая история — новый виток громадного змеиного тела, новый виток ужаса, боли, безумия. Те же актеры играют те же роли в тех же декорациях, каждый раз немного по другому, словно в поиске той идеальной роли, идеального образа. Те же метафоры интерпретируются немного по другому.

Безумие настолько плотно, что я еле из него выкарабкался. Метафор и образов настолько много, что я потерялся в них, как в лабиринте.

Согласен с многими отзывами — роман не хороший и не плохой, но чтобы понять это — надо попробовать с головой нырнуть в кольца Уробороса, и дотянуть до конца.

А может лучше не надо?..

Я купился.

Купился на интригующую аннотацию и имена авторов, Ок, только на имя Шимуна Врочека, но все же.

Купился на яркую обложку, на интересный сетинг и отсылку к Стрелку из «Темной башни» Кинга.

Купился и отдал свои, пусть не большие, но деньги за книгу.

В замен я получил много оставшихся без ответов вопросов, и чувство, что меня обманули.

Хорошего в книге — стиль и отличные описания происходящего, этого у авторов не отнять.

Более и менее неплохие начало и завязка первой истории.

Я бы даже сказал начало, кинематографично, и это по настоящему красиво.

А дальше, увы что-то пошло не так.

Пошло и переехало авторов Золотой Пулей и Коровьим Черепом в придачу.

Дочитав до конца, я вывел, очевидно, главный девиз Врочека и Некрасова, по отношению к своему тексту:

перефразируя героя «Упражнения в прекрасном» Шамирова, девиз этот звучит так — «Не знаешь как писать — пиши странно!»

А странного в книге много. Не страшного и пугающего, как мне обещали, а именно странного.

Можно ли называть три условно, с дикой натяжкой, связанные, ни по сюжету даже, по духу, истории романом? Не знаю.

Специально, давать одинаковые имена персонажам не связанных историй и потом никак этого не пояснять?

Самим запутаться в написанном, и бросать все на полу слове?

Можно ли не дать ответ ни на один из поставленных в книге вопросов?

Оставлять на пол пути все начатые сюжетные линии, городить новые и так же останавливать недосказанными?

Толком не довести ни одного персонажа до логической, даже не развязки, хотя бы до удобоваримого объяснения?

Все выше написанное не относится к третьей заключительной части, она то дописана и досказана до конца, вот только

никакого отношения по большому счету к происходящему в первых двух частях она не имеет.

Не связывает разорванные сюжеты, не сводит вместе героев, ничего.

Читатель все, нет ВСЁ-ВСЁ, должен додумывать сам? а в чем тогда роль писателя?

Кажется Шимун Врочек сел писать постапокалипсис в духе Башни Кинга, с револьверами, мистикой, диким западом и ведьмами,

но его за работой укусил Юрий Некрасов, и все скатилось в шизоидный хорор, не страшный, а тягучий и липки как всё описанное во второй части.

Читать это скучно, цепляющих моментов всего пара, писанина не пугает, хочется поскорее получит ответ зачем вообще все это, и конечно же этого ответа в финале нет.

Отдельно хочется написать про Золотую Пулю, которая золотой же нитью должна проходить, объеденяя, через все три истории.

Но и этого не происходит. Более и менее вписываться в логику появление золотых пуль в первой части,

но потом авторы по своему обыкновению забивают и на пули и на читателей и на такой важный атрибут своей истории.

Про специально придуманный авторами термин Гайдар-вестерн, я тихо молчу.

Замануха чистой воды и не более.

Структура второй части натянута на этот термин, но названия глав часто не соответствуют происходящему и живут своей жизнью.

В финале — мне жаль неплохой идеи, утонувшей в каком есть, слегка наплевательском, исполнении авторов,

хотя ведь все для написания хорошей истории было в наличии, и отличное владение языком, образы, фантази.

Но что-то пошло не так. Что-то прилетело, возможна та самая Золотая Пуля с Коровьим Черепом в придачу.

Увы.

P.S. Рекомендовать Золотую Пулю я никому не хочу.

Но и не рекомендовать так же не стану.

Хотите со вкусом покопатся в сюре и бреде, в шизоидном-хорорре, безсмысленном и беспощадном как он есть, Вам сюда!

Хотите поискать смыслы, черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет — не проходите мимо!

Нет здесь архи-идей, мысль что самое страшное чудовище — человек, я ни новой, ни спойлерной не счситаю,

но задуматься местами Пуля заставляет, хотя бы для того что бы себе придумать и объяснить все не стыковки и выпавших героев.

Напоследок хочется вспомнить ведьму из начала-середины первой истории. Все сюжетно связанное с ней отлично!

Ведьма — героиня достойная отдельной истории.

«Сытно воняло мертвечиной», Врочек, Некрасов «Золотая пуля», М: «Эксмо», 2019, стр.131.

«Сон разума рождает чудовищ», испанская пословица.

По примеру Авторов сразу возьму быка (или коровий череп) за рога, но начну всё же издалека, т. е. с третьей части, действие в которой происходит задолго до событий частей первой и второй. В этой (третьей) части предсказан Огненный Столп и названа причина, которая заставит Бога потерять терпение. Праведников осталось совсем мало. Их убивают, причём свои, не чужие. Но и праведники хороши! Даже наиболее способные к сопротивлению ждут расправы, как жертвенные бараны, рискуя при этом не только своими жизнями, но жизнями близких. Удовлетворение действиями сил Добра читатель получает разве только от того, что один из самых гнусных негодяев в романе оказывается убит дважды и каждый раз своими жертвами — несовершеннолетними девочками.* Но есть вопросы. Зачем отец Бетти возвращался к безногому индейцу и потом что-то там врал дочке про волка? Почему Мормон ждал Однорукого Стрелка, а среди членов банды его не оказалось? Если бы здесь была перекличка с первой частью, где Джека Мормо преследует однорукий Роб, то зачем в третьей части специально упоминаются «сильные загорелые руки» «человека, которого звали Роб»? За что индейцы убивают отца Бетти, мирного фермера, никогда их не обижавшего?

Но это мелочи и, несмотря на всё перечисленное, третья часть наиболее удачна. Первая же просто никуда не годится по очевидной причине — невозможности хоть как-нибудь привязать к дальнейшему повествованию Аэлиту, которая, как сразу начинает казаться, должна сыграть в сюжете немалую роль. Мормо её распял, Роб ударил (вполсилы врезал, сломал нос), но Авторы поступили с Аэлитой ещё хуже — они про неё забыли навсегда. Не смогли придумать, что с ней делать и выбросили, как балласт, пожертвовав даже алым платьем с длинным разрезом. Имя Аэлита встречается в книге ещё раз (стр. 373), но это выглядит настолько беспомощно, что хочется выразить Авторам соболезнование.

Вторая часть, написанная в жанре шизо-триллера (причём, шизо здесь категория определяющая), гораздо больше двух других. Очевидно, иначе было трудно соорудить вокруг этой арены достаточно протяжённый забор из названий (31 название) произведений Аркадия Гайдара — повестей, рассказов, очерков, пьес... Роман «Школа» (о мальчике, затянутом в водоворот Гражданской войны) тоже, конечно, не забыт — так названа глава, содержание которой наиболее отвратительно из-за присутствующего в ней немереного количества грязи, крови, блевотины, трупов и монстров**. Соответствия содержания глав их названиям искать не стоит, оно или едва уловимо («На графских развалинах», «Всадники неприступных гор») или полностью отсутствует («Судьба барабанщика» и т. п.). Исключение одно — глава «Проклятая дочка». Не знаю, встречается ли ещё где либо в литературе описание родов у живой женщины ребёнка, зачатого от ожившего трупа. Нет, наверно, и тогда это ещё один вклад Авторов в современную фантастику. Джек рассматривает лицо этой девочки, своей трёхлетней сестры, как бы через увеличительное стекло и видит, что «в трещинках на этой маске уже копошились какие-то микроскопические твари, клещи или многоножки, они всегда там жили?». Но этот вклад второстепенный. Главное то, что до сих пор никому ещё не удавалось так «тонко», исподволь обгадить те идеалы, за которые сражались когда-то прадеды двух «молодогвардейцев», чьи имена стоят на обложке книги. Нельзя сказать, что это сделано совсем уж ненавязчиво, но цель достигнута, исполнение впечатляет — живой читатель, смотрящий на все ужасы сквозь вышеупомянутый забор и ищущий различия между праведниками и негодяями, даже не дочитав книгу до конца, становится на шаг ближе к живому трупу.

*) В первой части Роб вспоминает эпизод, очень похожий на описанный в третьей части, и, хотя майор в его воспоминаниях по имени не назван, читатель, добравшийся до последней страницы, автоматически именует его Баком.

Ещё раз Бака убивает игломётом то ли Джек, то ли малышка Ит (написано специально так, чтобы было не разобраться), когда тот существует в виде живого трупа.

**) Возможно, специфика работы над одним произведением вдвоём привела к тому, что Авторы слегка запутались среди порождённых коллективным разумом чудовищ. В главе «Пусть светит» Джек прибивает к двери здоровенными гвоздями Змеесоса (только его одного), а в главе «Пулемётная пурга» в рассказе Джека встречается фраза: «Плоть под моими руками была ничуть не ужасней, чем гвозди, которыми я прибил Птеродактиля.»

PS. Просматривая книгу (даже почти перечитывая заново), обратил внимание на одно необъяснимое обстоятельство. Дважды в романе происходит и тщательно описывается сражение героев с бандами мелких монстриков. В первой части с ними расправляется Роб, во второй (на бойне) Джек наблюдает за дракой мелюзги с Птеродактилем. Так вот, среди этих мелких и весьма жутких созданий нет девочек. Только мальчишки. Почему? Ведь в группе Тимура Гараева девочка, хоть и не сразу, но появляется. В повести «Пусть светит» есть шестнадцатилетняя комсомолка Верка. В «Школе», правда, девочек нет, но всё-таки, какой же Гайдар-вестерн без девочек-монстров?

Цель просмотра книги была другая — искал упоминание о чёрной арабской крови и втором горлуме. Кое-кто утверждает, что в книге это есть, но я ничего подобного не нашёл.

Из четырех главных героев

Кто же бессмертней остальных

Мужчина, женщина, винчестер

Или заколка в волосах?

.

Три источника и три составляющих.

Кинг Стивен — «Темная башня».

Ковбойско-апокалиптические мотивы. Пустыни, обломки — человеческие и технические. Погоня, преследование, игра в салочки, гонка по кругу, где в центре — след кукиша от главного вопроса жизни. Короче — борьба героя с куда более сильным злодеем на топологическом поле артефактов и намеков. Эротизм и смерть, ковбойская шляпа и сколько новых пуль.

Дилени Сэмюэль — «Пересечение Эйнштейна». Тема расцветающей мистики на фоне распада/проблем технологии. Была война, а может, она еще продолжается, но люди пытаются как-то жить, проводить ярмарки, тянуть дороги, при том, что лучше от этого явно не становится. Полевые реанимационные комплексы — как пауки. Деньги, подставы, разбой — и государство то ли крепнет, то ли крепчают все граждане, у которых, у всех, не может быть нормальных документов, и нет настоящего порядка, потому как война, и они все разбойники, и правда, не добрые ведь люди, и надо тянуть соломинку, кто из них добрый, а кого расстреляют за крысятничество казенного хабара... Дизъюнкция слабовата, согласен.

Зюскинд Патрик — «Парфюмер». Тема становления злодея. Берем обычного такого Тома Сойера, то есть Гекльберри Финна, ведь там проблемы с отцом, и начинаем наваливать на мальца червей, смерти, дьявола, идиотию мира, мутантов, счетчики, антихриста, побеги, расстрелы и много-много швейных иголок. Практически машинка «Зингер» и чапаевский пулемет сплетаются в оргазмическом единстве, а все против белых, но поскольку политкорректность, то все теперь белые и никакой жалости. И вот смерть задерживается, потом снова задерживается, а потом лучше зашивать людей, потому как они вроде и не умирают.

Даже если это не злодей.

Вдруг это — герой?

.

И в финале взорвётся бомба.

.

В романе есть логика, но её не надо искать, иначе придется переплавить на пули звезды из бесконечного ряда орденов генсека, взять на плечо пулемет и караулить авторов холодными осенними вечерами, чтобы задать им вопрос «нахрена» и подарить чеканную фразу (которую закажут у граверов и старой индианки. Кто закажет?).

Из тех романов, которые как школа жизни — но лучше пройти ей заочно. То есть лучше и пройти, и прочитать, и продраться сквозь текст — который куда легче «Радуги тяготения» и приятнее бухгалтерского отчета. Читается легко, будто протыкаешь вязальной спицей тушку потрошеной курицы. Но потом приходит что-то вроде отходняка, ты будто в который раз читаешь «Подземный гром», бродишь с испанским римлянином по улочкам вечного города в поисках смысла жизни и пока не можешь, не можешь, не можешь её найти. Жизнь? Возможно.

Роман с ароматом бреда. Людей становится так мало, что полубогам, силам и различным демонам — надо воплощаться лично. А может быть это архетипы и типажи, полубоги американской культуры, которые теперь выясняют отношения. А может быть не выясняют, а просто срастаются между собой, возвращаясь к первозданному хаосу, к религиозным мечтаниям трилобита, таким простым и прямолинейным, что нет ни имени, ни... ква-ква-ква.

И величайший недостаток романа (ну что, нельзя было выбрать другое слово? Крупный, значительный, заметный, выпуклый, режущий, мешающий) это его вторичность. Чтобы раскатать читателя в блин аллюзиями классических ужастиков и стандартизированных кошмаров — требуется знакомая система образов. Визуальных образов. Картинок и силуэтов. Потому авторы тянуться, тянутся, тянутся сквозь подземные ходы нашего подсознания на другую сторону земного шара — в Америку. Страну вчерашнего апокалипсиса и сегодняшнего кольта, ведь мы все видели фильмы про него. Вестерн ядерного гриба, танго бреда на костях. И в этом нажаханном (укранизм, ведь «жах» это ужас, но и еще игра слов, потому жахнули ядрёные бомбы) месте, где знаком диагноз каждого Маска Макса и маленький городок точно не может быть добрым и благим населенным пунктом — авторы и пытаются развернуться.

Они берут ручной стартер от машины времен Гражданской войны (но только нашей), и начинают заводить двигатель своего произведения, наматывая на сюжетную ось лица, надежды, страсти, счета, поступки и самые дорогие, по шесть долларов, компромиссы.

И сюжет имеет место быть, ближе к концу можно опознать персонажей, сравнить их с началом, с первыми впечатлениями. Оценить ттрансформацию игральных карт в процессе раскладывания пасьянса.

Но зачем?

Ведь эти образы должны как-то вернуться обратно. Сойти с экрана, обрести плоть, стать знакомыми и привычными — то есть соседями и коллегами. Но они остаются именно персонажами из бесконечного потока движущихся картинок.

Героев достаточно. Без горки. А брадобрей Прокруст все гонится за усами Дали, в то время как тот давно стал пейзажем барбершопа, и подмигивает нам окном, висящем в жарком полуденном небе.

Эмоциональные порывы персонажей важнее мира.

Я вас предупредил. Аромат, послевкусие, а посередине — экзистенциальная мышь, с пятью хвостами, прищемленными в двери — её глаза, как фонари, блестят в огнях встречных тепловозов. Фокусник сдергивает покрывало с цилиндра, а там — золотые пули. Которые — бомба.

Прочитав рецензию Василия Владимирского и многочисленные отзывы на данный роман, не могу не внести и свои пять копеек в этот поток. Тем более, что похвалы кажутся лично мне чрезмерными, чуть ангажированными и не вполне конкретными, а ругань некоторых — избыточной. Ну в самом деле: «ведь именно таким должен был быть Кинговский «Стрелок»» (цитата из одной 10-бальной рецензии). Окститесь, господа: не Кингу учиться писать у Врочека и Некрасова. Ну смешно же, ей-богу! Господа рецензенты: хотите похвалить — так хвалите, но имейте же ещё и совесть (да и литературный вкус не помешал бы)! Не дай бог кинговскому «Стрелку» походить на данный роман. Да и авторам, надеюсь, было неудобно подобное читать: всё же именно в стилистике «Стрелка» выдержана первая (лучшая) часть «Золотой пули».

А теперь от истерических похвал некоторых адептов перейду к собственно роману.

Прежде всего не могу не отметить энергетическую мощь произведения и умение Врочека и Некрасова создавать сильный видеоряд. Тут и многочисленные яркие сравнения (порой «на грани фола»), и незатасканные словесные конструкции (увы, перемежающиеся с — пусть и редкими — штампами; похоже, авторов до того быстро нёс поток их собственного произведения, что на «вычитывание» часто не хватало времени и сил), и неожиданные эпитеты — правда, точность и уместность частенько приносились в жертву оригинальности. Однако, во-первых, язык не всегда адекватен описываемому (повторяются сравнения — про подол тьмы, например; порой встречаются чисто речевые корявости и несогласования определений с существительными по роду последних и т.п.); во-вторых, мне кажется, что в «серединной» (и самой большой) части произведения мяса и внутренностей всё же многовато, и они, как бы это помягче выразиться... перестают работать. Т.е. вместо мощного воздействия оказывают тошнотворное. А это вряд ли хорошо. Тонны мяса, костей и внутренностей, вываленных на читателя, из средства художественного взаимодействия с читающим превратились в самоцель. Такое ощущение, что не только главный герой, но и сами авторы не смогли выйти из боен. Да, так бывает, что писатель настолько упивается собственным творением, что уже не чувствует, когда пора остановиться. Но мне как читателю этот ливер за что?! Художественные причины уже отработаны многократно, а мясорубка всё крутится и крутится... Да ещё и периодически содержимое помойного ведра выливается доверчивому читателю на голову. И опять-таки: всё это вполне допустимо — и даже обязательно порой — в случае художественной обоснованности. А её-то здесь явно недостаточно.

И ещё один момент: частенько не вполне понятно, что происходит. Я довольно опытный читатель, имею многие сложные произведения на своём, так сказать, счету и потому имею наглость утверждать: причина не в моей недостаточной квалификации, а в определённой смысловой невнятице, вообще присущей данной книге. Авторы прекрасно понимают, что именно происходит в данный момент в их книге, но творят столь стремительными, резкими, широкими и сочными мазками кисти, что не всегда отдают себе отчёт в том, что до читающего картина доходит не полностью, воспринимается им иначе, чем осознаёт её писатель.

Уровень замысла и нерядовой характер исполнения романа, безусловно, чувствуются. Но потому и критерии оценивания выше, чем применяемые к средненьким российским фантастам (которых, впрочем, лично я читать не стану). Сравниваю с лучшими, ибо Врочек и Некрасов, надеюсь, к такому сравнению и стремятся... В мутном (в основном) потоке современной российской фантастики «Золотая пуля», безусловно, выделяется и запоминается. Однако читателю с традиционными вкусами или сильным рвотным рефлексом (и я здесь отнюдь не о качестве произведения говорю; речь идёт о чистой физиологии) я бы роман ни в коем случае не порекомендовал. Книга сугубо экспериментальная и исключительно в качестве таковой должна рассматриваться и оцениваться.

Второй книгой необычной серии «Сломанный миф» стала «Золотая пуля» Шимуна Врочека и Юрия Некрасова. Книга эта получилась странной и очень «на любителя», из-за чего и отзыв писать на нее – дело непростое.

Роман состоит из трех частей, каждая из которых представляет собой смесь «Стрелка» Кинга, «Костяного» Провоторова и духом Сапковского с Гжендовичем в разных пропорциях. Это если смотреть на части по отдельности. Вместе же они представляют такую заковыристую головоломку, что закрадываются подозрения, будто к авторам в гости заходил Томас Пинчон в образе Пинхеда и вместо шкатулки Лемаршана подарил эту книгу, попросив добавить побольше жести.

Итак, три повести, три ненадежных рассказчика, три сюжета, в чем-то противоречащих друг другу, в чем-то дополняющих. Первая история самая интересная: охотник за головами преследует опасного маньяка, обладающего большой магической силой на фоне постапокалиптической Америки. Написано здорово, много ярких деталей и персонажей, много действия и сшитых людей. Вторая история самая кровавая: мальчик Джек вынужден пройти сквозь ад, чтобы спасти своих близких. Много насилия, повествование становится болезненным, ощущение дискомфорта сохраняется у читателя до самого конца. Третья история самая грустная: девочка Бетти пытается жить в мире ожесточенных людей. Именно в этой, последней, повести ткань повествования рвется, и вместо стройной общей картины происходящего читатель получает винегрет идей и образов, которые еще и вступают в конфронтацию между собой.

Вообще, больше всего книга напомнила мне серию фильмов «Фантазм». Там тоже было сложно отличить реальность от сна, даже герои не всегда понимали, что происходит наяву, а что привиделось.

А вот писательский слог похвалить стоит, да. Причем я могу произнести эту похвалу как с сарказмом, так и без него, потому что наравне с очень ярко и кинематографично выписанными сценами встречаются незабываемые пассажи в духе «вонь облепила меня мокрой простыней» или «моя голова – расколотый пополам арбуз. Из нее струями рвутся в небо руки, сотни, тысячи хватких щупалец…». Я в сюрреализме понимаю мало, а тут он еще и смешанный со сплаттерпанком, так что запоминается надолго, да.

В целом же, пожалуй, неплохо. Позже книгу перечитаю, поищу дополнительные смыслы. А пока, с интересом жду продолжения серии.

Если подходить к тексту формально, перед нами три истории, происходящие в далёком будущем после и во время нескольких ядерных войн. Человечество более-менее успешно сохраняет остатки высоких технологий, но ментально сползает в новые тёмные века.

Жанр определить сложно: тут и постапокалипсис, и вестерн, и постмодернистское путешествие по любимым книгам детства, от ужасов Стивена Кинга до детских рассказов злого брата-близнеца Аркадия Гайдара. Поэтому жанр я назову в конце, после того, как сниму маску с авторов.

Три истории связаны между собой. И если первые две более-менее твёрдо объединяются общими персонажами и событиями, то третья, формально, уже о других людях и других событиях. При этом персонажей зовут также, выглядят они также и события перекликаются с тем, о чём мы читали ранее. В моём пересказе это, должно быть, читается как бред сумасшедшего, но на самом деле авторы решают таким образом несколько задач.

Во-первых, нам показывают, что тотально атомизированное общество лишено целостной картины мира. Никакая память, никакие факты не могут быть общепризнанными, если человек в мире «сам по себе». В романе даже простейшее примитивное объединение людей по родовому признаку случается ненадолго и ценой колоссальных усилий. Отсюда и разная трактовка любых событий. То, что кому-то кажется рейдом на вражескую базу, на самом деле окажется разграблением мирного поселения. Или наоборот. По сути, герои «Золотой пули» живут во времени новой мифологии, новой кровавой античности, поэтому реальность зыбка, субъективна и наполнена эхом поступи тёмных богов.

Сложновато для постапокалипсиса, да?

Во-вторых, авторы намекают, что смысл текста зарыт не в догонялках посреди радиоактивных прерий и мутировавших книг. Главный посыл книги вообще не про фантастику. «Золотая пуля» — экзистенциальный роман (вот маски и сорваны). Это роман о том, какой ад и ужас приносят с собой другие люди. А самый-самый главный ужас человек всегда носит в своей душе, и все наши проблемы и страхи тянутся из детства и детских травм.

В этом смысле, весь текст «Золотой пули» — это такое долгое, немного упорядоченное и слегка структурированное автоматическое письмо, написанное авторами в рамках сеанса психотерапии. И я уверен, что, дойдя до точки, Юрий и Шимун почувствовали невероятное облегчение. Они уже прошли своей Долиной Смерти, и теперь очередь страдать выпадает их читателям.

Текст дискомфортный. Роман содержит множество сцен насилия, пусть без особых подробностей, но хорошо вам от них не будет. Чем дальше, тем глубже мы проваливаемся в мир ненависти, предательства и отчаяния. Вдобавок, как персонажи жестоки друг с другом, так и авторы постоянно играют с нами, обрывая наши лапки Познания и крылышки Логики.

Поэтому я заранее понимаю всех, кому не понравится «Золотая пуля». Она и мне не понравилась.

Вместе с тем авторские игры с текстом завораживают. Как и сам язык, очень красивый, образный с яркими острыми диалогами во всех ключевых сценах.

Образы золотой пули, бомбы, долины Смерти перетекают из одной истории в другую. Отсылки к другим книгам переплетаются. И всё это создаёт ещё один уровень понимания текста, почти неосязаемый, но крепко западающий в память.

Поэтому я заранее понимаю тех, кому книга понравилась. Ведь она понравилась и мне…

В целом, «Золотая пуля» — хороший экзистенциальный роман об ужасах человеческой души, замаскированный под атомный вестерн с нанотехнологиями и скальпами.

Дочитать «Пулю» сможет только искушённый читатель. Это не книжка для посиделок с чаем вечером после работы. Это труд, и у читателя должна быть жёсткая мотивация, чтобы пройти этот путь за авторами до конца. Но, думаю, тот, кто осилит Долину Смерти, неизбежно станет лучше.

За мной с ноября должок, а я никак не могу себя заставить его отдать: есть в душе какие-то струны, которые звенят долго, если задеты. Не написала отзыв на Золотую пулю сразу, а потом писатель за писателем, мастер слова за мастером слова высвечивали все те слова, которые я хотела написать, но не могла сложить. Как можно использовать их после таких людей?

Не люблю вторичность, но Пуля ждет своей жертвы.

Недавно на фоне другой книги я поняла, чем хороша Золотая пуля для читателя моего типа.

1. Она действительно кинематографична. Каждая фраза вызывает живые образы. Но не отдельные друг от друга: ты открываешь роман и начинаешь смотреть это кино, а иногда падать в него так глубоко, что уже чувствуешь запахи, телу жарко от пустынного солнца, а затылок будто чувствует чей-то прицел. Трилогия двух хороших артхаусных режиссеров, не жалеющих ни читателя, ни героев.

Мне очень важно погружаться в книгу и жить в ней до конца.

2. В ней есть ответы. Она не вызывает постыдного вопроса «Ээээ... и чо?» Тонкими линиями дыма и пороха, остающимися от вылетевших из эпизодов пуль, герои связаны с кем-то внешним, с собой-другими, с чем-то еще внутри романа. То, что должно из чего-то прийти и куда-то уйти, не теряется.

3. Катарсис. Есть атмосферные книги без сюжетов, от которых не нужно это ощущение. Есть детективы, которые держат тебя в напряжении и заставляют гадать, а потом раскрывают все карты, доставляя особое удовольствие. Здесь катарсис в моментах связки эпизодов между тремя частями. Три моих главных момента — это сам финал, ноги девочки и женщина, держащая своего ребенка на вытянутых руках.

4. Вдохновение. Ролевик часто использует персонажей и истории из фильмов и книг для своих квент в играх — так легче начать формирование персонажей для себя или других игроков, когда делаешь игру. Писатель часто вдохновляется тем же. Пуля богата на материал, который можно брать и использовать.

Да, важный, но самый сложный для многих эпизод — это бойни. Если трудно идет, скажите себе: я крутой читатель, крутой как Джек, я смогу.

Потом вы поймете, что вы и на грамм не Джек, но вы хотя бы были где-то рядом с ним, когда он это проходил.

Вы не спасете маленького мальчика.

Девочку.

Никого из них.

Но вы можете прочитать о них книгу. Возможно, самую необычную в своей жизни.

«Эксмо» запустило серию неформатной фантастики «Сломанный миф» — и удачно начало ее постмодернистским gore-вестерном двух нестандартных соавторов. Врочек Шимун до того, как занялся циклами, был королем жестких, черных и прекрасных мини-повестей, где ломал каноны и восхищал мрачной поэзией. «Золотая пуля» — это его коллаборация с Юрием Некрасовым, широко известным в узких кругах автором «Брандлькаста», сюрреалистического издевательского фэнтези, в котором языковые игры полностью замещали и маскировали историю. Для отечественного фанта, где языковые игры ведут к крикам и судорогам фандома, это было интересно, поэтому неудивительно, что два автора, изобретательно совершавшие с эльфами ужасные вещи, объединились.

«Золотая пуля» состоит из трех частей, первая из которых мрачная, живописная и в своем роде прекрасная, а затем книга окончательно слетает с катушек. Формально это черный, нуарный вестерн в постапокалиптическом мире вымышленной Америки с элементами сюрреализма, но мощно замешанный на слэшер-эстетике. Классика постапокалиптического вестерна здесь мешается с gore-традицией эксплотейшнов + добавляется легкий религиозный декор и щедрые, явные отсылки к другим книгам (от совсем уж издевательских — к «Стрелку» Кинга, Гайдару и «Человеческой многоножке» — до вещей потоньше). Такой «гипертекстовый» постмодернизм — это уже старомодно (еще один пример — комикс «Фронтир»). Но это средства, а в центре истории — самоубийственный поход охотника за головами, который не хочет, но все-таки следует за «чистым злом», маньяком, сшивающим из живых людей чудовищные скульптуры, и то, что заставляет людей становиться маньяками (или быть таковыми в чужих глазах). Резкость, мрачность и суровая, извращенная красота нарисованных картин мира, где нет справедливости, а милость будет наказана, хороши, но дальше подключается еще несколько слоев — история подается глазами разных героев, а сердцевину романа занимает инициация мальчика Джека, проходящего через страдания и кошмары, преувеличенные до масштабов трэш-хоррора. В какой-то момент книга окончательно разваливается, утопая в частных картинах очередной красочной жести и превращаясь в свалку кровавых сцен.

«Золотая пуля» позволяет вольно собирать итоговую картинку и видеть части истории разными глазами, но все средства, которые используют авторы, с трудом могут что-то сообщить. Большой недостаток романа в том, что эти инструменты в нем полностью заслоняют цель. Роман можно расшифровывать, но он к этому не подталкивает, порой представляя собой просто набор упражнений по описанию многообразных путей боли и страха. Складывается ощущение, что и Некрасову, и Шимуну просто не к чему применить свое знание языка; они здесь знают, что и как хотят сочно обрисовать, но словно не понимают, зачем именно это обрисовывать и для чего кому-то это читать. И с точки зрения текста как вызова или склейки упражнений «Золотая пуля» выглядит круто, в ней есть яростная энергия, а вот с точки зрения романа она работает с трудом. Возможно, это тот случай, когда роман собирать было необязательно, для меня бы лучше сработала разбивка внутри межавторского сборника рассказов, который собирался бы в атмосферную картину логикой читателя (и плевать, что издательства такое не любят).

Я долго думала, как описать свои ощущения от прочитанного. При том, что мне нравится и слог и манера повествования, и меня дичайше впечатляет история и её многослойность, я испытываю сильную боль, когда пытаюсь рассказать о пережитом (прочитанном).

Я искренне рекомендую эту историю тем, кто любит игру писателя со своим читателем. Книга полна отсылок и оммажей, и эти литературные загадки приятно разгадывать.

Также рекомендую её тем, кто любит непростые многослойные истории, свойственные магическому реализму.

Книга весьма натуралистично описывает физиологию страданий и безумия – и практически не предоставляет возможности вынырнуть из этого ада. Это стоит учитывать.

Если говорить о внутреннем содержании, то книга, несомненно, о пути и путешествии. Вслед за потребностью воздаяния – другим и себе. О трансформации живого в разлагающееся. И о желанной смерти, которая заканчивает разложение.

Золотая пуля летит сквозь все части, прошивая их в единую большую историю. Авторы говорят, что книгу можно читать в любом порядке, но мне ближе всего текущий вариант: от постапочной горькой пустыни через фантасмагорию выживания в разложении к яростному реализму вестерна.

Гнилости и разложения в книге _действительно_ много. И я прошу вас, не останавливайтесь, читайте дальше. Не пренебрегайте этой гнилью, впустите её в себя, чтобы прочувствовать безумие во всей полноте. Только так можно прийти к третьей части книги: готовым к тому, чтобы узнать, наконец, настоящую историю Бетти.

Последняя часть расставляет всё по своим местам. Отправляет пулю в полёт.

Она не даёт однозначного понимания, кто же такие герои книги и как они связаны друг с другом. Но она приносит удовлетворение (не радость и не облегчение, нет) от того, что все страдания закончились.

Гнилое уничтожено. Возмездие свершилось.

Золотая пуля долетела

Сразу скажу, на прочтение данного романа меня сподвигли две вещи: во-первых, отсылки к «Тёмной Башне» Стивена Кинга, которые прослеживаются, начиная с аннотации к «Золотой пуле»; во-вторых, тэг «сплаттерпанк», который проскакивал в многочисленных, в основном хвалебных, рецензиях на этот роман, опубликованных ещё до его выхода. Плюс ко всему, «Золотая пуля» вместе с романом «Эль Пунто» Виктора Колюжнюка открыла новую серию «Сломанный миф», в которой, как понимаю, планируются к выходу сложные и нестандартные, написанные на стыке сразу нескольких жанров произведения российских авторов. Решил поддержать рублём это начинание (новую серию) издательства. В общем, указанных выше причин вполне хватило, чтобы не пройти мимо этого романа. Не стал «откладывать в долгий ящик» это дело и почти сразу же после выхода «Золотой пули», приобрёл эту книгу и приступил к чтению.

Выдался незапланированный выходной день (немного приболел и сидел дома на больничном), поэтому думал «взять книгу наскоком» (прочитать «в один присест»), видя небольшой объём романа. Ничего подобного не вышло. Прочитал первую часть (100 страниц) и отложил на некоторое время, так как повествование оказалось слишком мрачным и депрессивным. Лично для меня это не тот случай, чтобы читать «не отрываясь». Если в самом начале романа прослеживается некий линейный сюжет, то начиная с флэшбеков (сначала Джека — про рыбалку в лодке с отцом, потом сразу Роба — про заправочную станцию и Бетти) связный сюжет постепенно уходит в сторону и удержать нить повествования становится всё сложнее. Я, честно, какое-то время пытался удержать эту логическую связную нить повествования, но она постоянно «выскальзывала у меня из рук» и, начиная со второй части (истории мальчика Джека) я бросил это дело и просто наслаждался авторским слогом, который в романе очень хорош, а сюжет (весьма условный) проходил где-то рядом. Ну а авторский стиль действительно очень хорош, этого не отнять. Не читал до этого других произведений ни Врочека, ни Некрасова, но по прочитанной части романа чувствуется, что красиво писать и тот и другой умеет. Ну, по крайней мере, один из них — точно.) Единственное, во что не очень верится, так это в то, что действие происходит в Северной Америке, пусть и после ядерной войны. Всё таки, когда Америку описывают неамериканские авторы — это не совсем то (не совсем Америка, что ли). Но это, опять же, не критично.) Ещё немного мозолило глаза «залипание» буквы «и» в слове «тииииик». Иногда её было, ну очень чересчур много.

Что касается отсылок на другие известные произведения. Небольшие отсылки к кинговскому «Стрелку» имеются, но это, не более, чем отсылки. Сами авторы романа, кажется, говорили, что, в «Золотой пуле» есть такие же отсылки или аллюзии и на других достаточно известных авторов, не только на Кинга. «Тёмная Башня» — просто один, из самых известных и напрашивающихся примеров, но, «Золотая пуля» это совсем не «Тёмная Башня (или что-то там ещё) в миниатюре», а вполне себе самодостаточное произведение, несмотря на кажущееся по описанию сходство.

Концовка (третья небольшая часть романа) из разряда «додумай сам», то есть она ставит больше новых вопросов, чем даёт ответов. Наверняка, придётся по вкусу любителям и ценителям всякой странной и нешаблонный литературы. Только вот вопрос: готовы ли любители пораскинуть мозгами после прочтения подобного произведения, продираться через литры пролитой кровищи и прочие непотребства, которых в романе «Золотая пуля» (особенно во второй его части) предостаточно?

Ещё хочется сказать пару слов об издании «Золотой пули» в серии «Сломанной миф». Из-за увеличенного (зачем-то?) формата и использования пухлой бумаги книга выглядит очень солидно. Внутри же очень крупный шрифт, то есть общий объём текста совсем не большой. При желание можно прочитать за вечер, но у меня, повторюсь, не получилось, хотя свободное время было. Обложка, на мой вкус, очень стильная и минималистичная. По-моему, как раз то что надо для такого произведения.

Краткий итог: хотел получить сплаттерпанк, получил его с избытком, за некоторые сцены (при прохождении Джека через бойни) отдельный респект авторам от меня, как от любителя подобной жести. Хотел получить отсылки к «Тёмной Башне», их тоже получил достаточно, особенно в первой части («Медведь и ведьма уходили в горы, а стрелок преследовал их» (с)) Но, помимо этого получил так же очень много сюра, да и много ещё того, что не очень люблю. Своеобразное эстетическое удовольствие от романа безусловно получил, прежде всего от стиля и слога повествования, но, лично мне не хватило связного выдержанного сюжета. Постепенно всё стало напоминать какой-то поток сознания, уж простите. С жанром романа всё очень сложно: здесь и постапокалиптический вестерн и хоррор, переходящий в сплаттерпанк и сюрреализм и даже местами какая-то психоделика. Короче, намешано очень много всего. Кому-то, возможно, такое может понравиться, я же предпочитаю более стройные логическивыверенные сюжеты. Моя оценка: 7 из 10.

Дублировать отзыв из колонки не хочу (плюс там есть музыка и картинки!), пишу с задержкой и впечатления уже улеглись и слегка смягчились.

Заодно и чужих отзывов почитал, и дико удивлён экзальтацией читавших.

Нагромождение образов и натужное вбивание в голову читателя фарша с гноем лишь вызывает скуку.

Как мозг достаточно быстро перестаёт воспринимать запах испорченного мяса, когда ты находишься в морге с выключившимися неделю назад холодильниками, так и тут.

Избыточность образов мгновенно превращают ужас и отвращение в рутину. Слегка разбавленную постмодернистскими играми.

Но это пожалуй не сильно портит общее впечатление. Есть кое-что примиряющее со всем этим.

Простите. Оценку не могу пока поставить. То значение что тянет поставить — будет смотреться как выпендрёж. А завышать не позволяет объективность.

Лучше прочесть и составить оценку самостоятельно.

Не рекомендую — ленивым читателям, желающим отдохнуть и расслабиться за легкой книжицей. Глупым читателям со сравнительно малой начитанностью. Читателям без чувства юмора и воображения.

Это потрясающее, глубокое произведение, полное метафор и аллюзий, аллегорий и каламбуров. Написанное необычным авторским языком ярко и образно.

До того, как приступить к чтению, я решила, что это будет веселая детская книжка о двух чертенятах с городской свалки, привычные приключения, как в советских сказках, когда мелкие народцы из фольклора бродят по домам современных людей, подворовывают, совершают пакости и так далее. Я еще никогда так не обманывалась в своих ожиданиях. Во-первых — ничего детского. Во-вторых — мир абсолютно не похож ни на один, ни из книг, ни из фильмов, я и не предполагала, что в наше время кто-то способен создать что-то в этом роде, при всем обилии миров из книг, фильмов, сериалов и игр. Ничего даже знакомого. Чего только Башни стоят — я буквально медитировала над каждой, перечитывала про них домашним вслух. Да, мелкие пакостники и воришки — но совершенно в новом антураже. Да и сами персонажи не так просты, как ожидалось — хотя очень понятны эмпативно и эмоционально. И настолько же понятные и близкие каждому сердцу проблемы — любовь, семья, самопожертвование, сложный выбор ради близких, стремление к мечте, необходимость делить мечту и цели с близкими, культурный и эмоциональный багаж, который несет с собой каждый человек — в ярких метафорах и нестандартных образах. Порой до слез. С хорошей философией.

Рекомендую — опытному читателю, не читающему наискосок, любящему загадки и метафоры, желающему поразмыслить над прочитанным. И всем тем, кому надоела обильная волна гладко написанных пустых книг, похожих друг на друга. Кто хотел бы что-то совершенно новое, необычное. И да — быстро вы эту книгу не прочтете, какой бы ни была у вас скорость чтения. Ее можно было бы взять с собой на необитаемый остров.

В процессе чтения романа вдруг возникла неожиданная мысль: а ведь именно таким должен был быть Кинговский «Стрелок». Должен был, но, увы, не стал. Хорошо помню свое разочарование после первого прочтения «Стрелка»: не таким виделся мне «сдвинувшийся мир» постапокаллипсиса, — нет, он просто обязан был быть жестче и ярче. Намного жестче и намного ярче. Но Король ужасов по каким-то неведомым мне причинам ограничился эдаким лайт-вариантом: то ли воображения не хватило, то ли не захотел пугать читателей, то ли сам не захотел пугаться. Вместо реального мира мне показали причесанную фэнтезийную репродукцию, да и то через мутное стекло. Толерантный и мягкотелый Запад, — что с него взять.

А вот авторы «Золотой пули» не стали щадить ни себя, ни читателей. И на недостаток воображения явно не жалуются: через несколько страниц текста на меня глянул подлинный «сдвинувшийся мир», по которому идет настоящий Стрелок, а не его мутное отражение. Да, этот мир запредельно жесток, чудовищно кровав и инфернально страшен. Но при этом почему-то безоговорочно веришь в его реальность и понимаешь, что на этот раз тебя не обманули. Как говорится, добро пожаловать в ад! И да, пристегните ремни понадежней, приготовьте валерьянку и уберите женщин и детей от экранов, — мало не покажется ни кому.

Роман реально пугает, безо всяких скидок и натяжек. При этом, я бы затруднился четко определить жанровую принадлежность романа. Хоррор, ужасы, сплаттерпанк? Безусловно. Все это присутсвует просто в неимоверном количестве, — метры жанра, тихо завидуя, нервно курят в сторонке. Но все же это — не просто ужасы. Вернее так: это — не ужасы ради ужасов. Жанр ужасов роману явно тесноват. Хоррорная составляющая напрочь тонет в литературных и философских глубинах произведения. Буквально через несколько страниц осознаешь, что все эти шокируюшие картины, не более чем средство, чтобы привести читателя в нужное состояние: снять с него шелуху условностей, понятий и догм, и полностью обнажить его восприятие. Шокированный, ошарашенный, ошеломленный читатель начинает воспринимать текст уже не мозгом даже (то есть опосредованно), а напрямую — голым нервом.

Да, это — реально тяжело и очень больно, и, наверное, не всем по плечу. Но никто ведь и не обещал легкого чтения. Хорошая литература — это всегда труд, всегда усилие для читателя. А то, что «Золотая пуля» именно хорошая литература (я бы даже сказал — Большая Литература), не вызывает никаких сомнений. Прекрасный русский язык, филигранный стиль, отточенный слог, — я получал истинное наслаждение буквально от каждого предложения, — явно выделяют книгу из ряда обычных «ужастиков». И отрадно осознавать, что русский хоррор (если это все же хоррор, а не нечто большее) поднят в данном романе на такую заоблачную высоту.

Остается пожелать авторам не ронять достигнутой планки в дальнейших своих произведениях. А я надеюсь, что эти произведения не заставят себя долго ждать. Ну а «Золотая пуля» конечно же будет всячески рекомендована мной для прочтения.

«Золотая пуля» — что это? Сколько тут историй? Три? Или одна? Или ещё больше? О чём эта книга? Что тут, чёрт дери, вообще происходит?

Прочитав эту книгу, я не могу до конца ответить ни на один из этих вопросов. Бодрое начало, в котором я услышал отголоски «Тёмной Башни» Кинга, сменилось историей мальчика... И эта история била меня по лицу, ломая нос, выбивая зубы, калеча и уродуя. Липкое, вязкое повествование, где я заблудился и увяз, периодически теряя нить и обретая её снова. И финал... такой, казалось бы, спокойный, но такой же жутковатый.

Вообще вся книга пропитана атмосферой мрачной безнадёги, и читатель, вместе с героями, в слепую бредёт не по умирающему, а по уже мёртвому миру. И никогда не знаешь, что тебя ждёт за поворотом. Эдакая смесь тёмного фэнтези, сплаттерпанка и постапокалиптического вестерна.

Понравилась ли мне книга? Да, понравилась. Смогу ли я посоветовать её кому-нибудь из своих друзей? Сомневаюсь. Тут нет привычного ясного повествования, зато есть огромный лабиринт, дойти до финала которого может далеко не каждый. Уникальная книга, с которой стоит обязательно ознакомиться, но... только если вы уверены в своих силах.

Текст-чудовище.

Я не могу написать на эту книгу простой и понятный отзыв. Это как пытаться программировать крестиком или что-то вроде того. Это несовместимо..

Представьте себе – вы сидите за столом, увлечённые разговором с незнакомцем. Он рассказывает лихую историю, про ковбоев и стрелков после конца света, и про охотников за головами, про Запад, который ядерная война снова сделала диким; интересную историю, только вот почему-то вы замечаете что стало немного темнее, может, туча закрыла солнце, и вам кажется что вы не узнаёте некоторых слов, что история звучит не на том языке на котором вы начали её слушать, что кровь стучит в голове в такт чуждым словам, а из слов знакомых остаются только кровь да ужас, боги, да ведь вся история – липкая кровь и лютый ужас, а за окнами ночь, и всё плохое уже случилось, а рогатый собеседник мёртвым голосом грохочет на незнакомом языке, хотя у него нет рта — его коровья челюсть отломана; и самое жуткое что вы понимаете его рассказ.

Кровь стынет в ваших жилах, язык липнет к нёбу, мозг охвачен электрическим пламенем, и когда вам удаётся сморгнуть сухими, как мраморные шары, глазами, то видите солнце.

Потом понимаете, что ненадолго отключились и вам привиделся кошмар. Незнакомец рассказывает вам крепкую и связную историю. Правда же? Правда? Она интересная, только вот что-то с ней не так.

Меркнет свет. Слова становятся другими. Коровий череп собеседника ревёт из темноты.

Таков этот текст. Он — чудовище. Я бы написал это в его графе «жанр».

…Интересно, что ознакомительный фрагмент, тот что свободно лежит в сети, не даёт никакого представления о книге. У нас есть будущее, говорит фрагмент, есть пыль и ржавчина, приключения и монстры, есть порох в пороховницах и патроны, есть тень Тёмной башни и даже стрелки.

У нас есть только Бойни, говорит книга. У нас есть всё, кроме выхода. У нас есть кровь, и нежность, и тоска, и лють, и жуть, у нас есть ужас который раздавит тебе голову, у нас есть картины которые ты никогда уже не развидишь, у нас есть безысходность, только она, у нас есть прах в пороховницах и золотая пуля в барабане, а наша тень темнее самой тёмной башни. И да, это водонапорная башня, но ты её запомнишь. Ты всё запомнишь, хочешь ты того или нет.

Пожалуй, я не встречал более безысходного произведения. От того, как буднично поданы здесь страшные вещи, страшные решения и события, становится не то что неуютно – становится не по себе. И это чувство не исчезает, стоит отложить книгу – оно стоит за плечом, держит, не отпускает. К нему привыкаешь. И потом, когда заканчиваешь читать, ты ещё не раз оборачиваешься, мол, а где моя безысходность?...

Ты думаешь: нет так не может быть они не пойдут на это, нет, так нельзя писать, вы же провалитесь в какое-то иное измерение от такой концентрации безысходности, мир не выдержит в этом месте, концентрат эмоций, как кислота, разъест ткань реальности, как расколола её ядерная война в романе, пробив в мире дыру до самой мистической изнанки, до чужеродной хтони, до ада; но они идут на это. Они – это авторы. У них нет сострадания, нет пощады.

А проваливаешься ты сам.

Иногда слишком глубоко, не только в кровавую грязь хоррора, но и в кипящее месиво сюрреализма. И каждый раз, когда думаешь что всё, ты не можешь этим больше дышать, тебя сейчас выбросит из текста, из истории, из мира, срабатывает точно сбалансированный механизм авторского мастерства и повествование возвращается на крепкие рельсы сюжета. Текст всё время держит тебя на удочке, бросить его решительно невозможно, даже когда его почти невыносимо читать.

Финал должен был стать тем куском, который позволил бы сложит пазл, но финал – тихий, лиричный даже в ужасе, такой контрастный с ярким безумием основной части книги – просто разносит ваш пазл на куски.

Я совру, если скажу что у меня есть чёткая версия произошедшего. Можно трактовать это по-разному, благо заголовки частей дают намёки, хотя ими вовсе не обязательно пользоваться.

Мне не хватило чёткой линии, обеспечившей бы мне понимание. Понимание мягко выбили у меня из рук, и оно утонуло в ледяной воде третьей части, лиричной, тихой и печальной.

Самой страшной части.

Я говорил вам, что у авторов нет жалости. Ни к вам, ни к героям, ни, наверное, к себе, потому что написать это и в процессе не вынуть себе душу не представляется мне осуществимым. Возможно, у авторов теперь нет души. Будьте к этому готовы. Возможно, роман написал коровий череп. К нему вы быть готовы не сможете.

Это странная, отлично написанная, тоскливая, яркая, талантливая, бесформенная, дикая, страшная, плохая, хорошая, неповторимая, бешеная, мёртвая, живая, ни на что не похожая штука.

Перечитывать «Золотую пулю» я не стану, но как явление — запомню навсегда.

Раз уж пошла такая пьянка...

«Золотая пуля» — очень визуальная книга, она практически просится, чтобы ее экранизовали, причем в виде нескольких новелл и несколько разных режиссеров — например, Терри Гиллиам, Гильермо дель Торо, и Тим Бёртон. Я могу мечтать, нет? Это несмотря на то, что роман воспринимается именно как единое изделие — разные по текстуре куски необходимы, чтобы повествование тарарахнуло: тусклая латунная гильза, капсюль, зернистый порох, золотая пуля.

Стоит отметить и вот какое обстоятельство. Когда автор пишет или режиссер снимает кино про места, где никогда не был, которые не чувствует на инстинктивном уровне, есть очень высокий риск, что, несмотря на самые благие намерения и вроде бы высокий профессионализм, получится та самая развесистая клюква. Тошнотворно разительный пример — если продолжать оперировать категориями кинематографа — «американская трилогия» Триера. Авторы вряд ли спали под открытым небом в Вайе Гранде, отмокали в горячих источниках Охо Калиенте после нескольких часов в седле на неравномерно костлявой спине злонамеренного кусачего коня, посещали могилу медведя Смоки в национальном лесу имени Линкольна, или пытались угрызть кусок свободолюбивой и жилистой нью-мексиканской коровы, но им каким-то образом удалось не слажать в создании атмосферы и проработке деталей: видимо, дают себя знать уважение и любовь к материалу, в чем как раз трудно заподозрить толстых и привилегированных тараканов, вечно что-то празднующих в голове одного датского режиссера. Подтверждаю: даже черемша в вышеупомянутой вулканической кальдере Вайе Гранде растет, лично жрал. Да, и бомб этих у нас ну вообще как грязи.

Наконец, сказать свое слово и при этом не оказаться безнадежно вторичными на фоне литературно-виртуально-кинематографической панорамы, над которой долго и плодотворно работали Стивен Кинг, Ким Ньюман, студия Bethesda, Уолтер Миллер, Джим Джармуш, Джордж, светлая ему память, Косматос, и многие другие — это надо суметь.

Рада, что столько есть людей, которым книга понравилась. А у меня не пошла.

Меня книга цепляет, если удается установить какой-то как бы контакт с персонажем. Если возникает сопереживание. А оно сильно тогда, когда герой получает разный опыт и проживает разные состояния. Если герой всю дорогу беззаботен и радостен, и ничто на это не влияет, сопереживание не возникает. Но если он только страдает, вообще без перерывов — то же самое.

Обе части по началу обнадеживают.

Из достоинств хотелось бы отметить язык, яркий, смелый и выразительный.

Если есть сила, то хватай её и иди дальше. Если сил нет, то посели в груди пожар мести. Если он угас, найди нового врага, чтобы одним существованием заставлял тебя двигаться вперёд. Туда, где спят часы судного дня. Туда, где они потихоньку приближают мир к гибели. Туда, куда по собственному желанию не сунешься.

Но бойся оказаться там, потому что бойни, потому что зубы, черепа, хвосты, акульи плавники хищников в округе, слыыыыышь, не смей пожалуйста, а лучше пожалуйста смей, чтобы сделать это, чтобы спасти его, чтобы батя выжил и превратился в отца, которого ты всегда мечтал увидеть, но так и не увидел, слабак, потому что предал своим существованием и тем, что не смог выполнить задуманное, и снова бойни, они в тебе, из них не выпутаться, да и без них не выпутаться, потому что призрак нагнал тебя и породил это, а потом ты полюбил это, как любил всё, что делает отец — отрицал, но любил, страдал, но любил, стонал, но любил, и иглы вгонял под кожу, мечтая о золотой пуле, но ничего не мог поделать, ведь внутри только яд, который сочится из пор, но сил не придаёт, и не ясно: проиграл или выиграл, стоило оно того или не стоило, что же за жизнь в этом мире, коли здесь всегда элвис наперегонки с апачем играют на бойнях золотой пулей.

А где-то в ласковом мире живёт девчонка. А где-то в неласковом мире живу я. Но пули, что ярче золота, встречают Джеков Мормонов и их отправляют в края, где медленно-медленно-медленно часы судного дня приближают мир к гибели. Слышишь? Тииик.

Смесь вирд-фикшн, постапокалипсиса, фантастического вестерна и сплаттерпанка. Любителям кровищи и непростого чтения рекомендуется.

Первое, о чем думаешь в начале книги – это «Темная башня» Стивена Кинга. Просто потому что фантастический вестерн намертво привязан ассоциациями к Стрелку. Но авторы этих ассоциаций не стесняются и с удовольствием их обыгрывают. Вся первая часть книги может восприниматься как большой оммаж и дискуссия с Кингом. «Золотая пуля» прямо берет несколько моментов из «Башни» и вертит их в руках: а так ли? а может могло быть так? Но игрой в классики дело не ограничивается и роман движется по совершенно непредсказуемой траектории.

Мир «Золотой пули» сломан. После взрыва нескольких ядерных боеголовок что-то произошло с самой тканью реальности, словно ее разорвали на части, а лоскуты скомкали вместе. И теперь эта искаженная, разорванная жизнь одновременно протекает на нескольких пластах, в каждом из них разворачиваясь по-своему, но пересекаясь в ключевых точках. Что приводит к страшным и психоделическим последствиям, где уже не поймешь – реальность это или жуткие грезы героев.

Героями, впрочем, центральных персонажей не назовешь. Их прошлое страшно, в каждом из них зреет семя зла, распускаясь отвратительными цветами. Они связаны друг с другом, давят друг на друга, зависят друг от друга и каждый из них одновременно жертва и палач. Разобраться в этом хитросплетении отношений очень сложно и к концу книги уже совершенно неясно, кому из них стоит сочувствовать. Особенно, если учесть кое-какие намеки на кукол и ведьм.

Но рано или поздно все они под Золотой пулей, которой, в итоге, предстоит решить, кто здесь злодей, а кто жертва.

Это намеренно запутанная книга, авторы заставляют читателя думать о происходящем, примерять каждую историю и решать, что стоит воспринимать буквально, а что нет. Когда я обдумывал книгу, я с приятным удивлением обнаружил, что могу рассказать минимум три истории, и у каждая из них будет вполне обоснованной и основанной на написанном. Кровавые сцены, происходящие словно в бреду (или не словно), добавляют искалеченному миру необходимую болезненность и неправильность. Люди, живущие в нем, смутно понимают, что так быть не должно, но уже не представляют, как жить по-другому.

Психоделический Данс Макабр. По тёмным ландшафтам дистопии, полной восставших из ада чудищ, лавкрафтианского толка культов и нищих сердцем людей, передвигаются толпы потерянных, загубленных, обречённых душ. И трое героев: однорукий, мальчишка и девушка; там, где сойдутся их пути, читатель узнает правду о происходящем.

Или нет.

(Я припасла для себя трактовку «что-же-тут-такое-происходит», но я даже не буду проверять, угадала или нет. В любом случае, несмотря на раскиданные тут и там намёки, совпадения, соответствия и яркие заплаты реальности, авторы оставляют на откуп читателя итоговое суждение: кто был виноват, кто заплатил за свой выбор, а кто смог выбраться.)

Формально это жутчайший постапокалипсис.

Или мистическая притча.

Или хоррор-вестерн.

Или история о прогулке по долине смертной тени. Очень смертной. И очень сумрачной: это и вправду путь через ад.

Я понимаю, что отзыв выходит бессвязным. Но описать, что именно вы прочтёте, довольно сложно.

Вы увидите мутантов, сектантов, мормонов, индейцев, ополченцев, коров, никто из них не будет таким, каким вы привыкли его видеть (даже коровы).

Вы увидите озеро соли. Атомную бомбу. Лекарства для регенерации конечностей. Великую Бойню (и в прямом, и в переносном смыслах). Потери и сожаления. Живых мертвецов. Мрачные чудеса.

Вы последуете за одноруким стрелком, который сам не знает, что им движет, почему он, презрев свой обычный эгоизм, бросается в погоню за чудовищем, пытается стать героем, каким никогда не был.

Вы узнаете это (двудушное) чудовище, когда оно таким ещё не было. И задумаетесь, было ли оно таким когда-то вообще.

И вы услышите, как чистый девичий голосок рассказывает вам притчу «о зле и его всесилии» и «о добре и его бессилии».

Всё вместе это очень мрачная история. Если однажды в темноте повествования мелькает проблеск, то уже через минуту, час, день он тонет навсегда. Авторский же стиль выделывает головокружительные языковые кульбиты, подчёркивая, насколько нереально всё это; нереально не потому, что не происходит, а потому что невозможно поверить, что люди могут поступать так друг с другом. Невозможно, даже когда оно происходит прямо сейчас и с тобой. И разум ищет обходные пути, описывая происходящее, но не называя.

=============

В современной российской фантастике выходит не так много (очень мало) книг, которые не похожи ни на что, кроме себя самих. Ну, вот эта — одна из таких, непохожих.

=============

=============

Upd.: часть отзыва ниже я писала лично Юре Некрасову, но он настаивает, что «это должно выйти наружу». Мне кажется, в этом куске текста больше моего писательского, нежели читательского впечатления (чисто читательское — оно выше). А ещё там есть спойлеры и много.

Все наши проблемы из детства. Если счастливая семья, счастливые и дети. Если же в семье одни маньяки и садисты, быть беде. Мне кажется, я нашел лейтмотив этого произведения, во всяком случае для себя точно. Ужас разбитого вдребезги детства, сломленной юности и отвратной молодости, в которой нет ничего, кроме круговорота соли, солнца, ада и свиста пуль старины «Уокера». Авторы не бесстрастны, они тоже боялись, тоже чувствовали соль на потрескавшихся губах, тоже взводили курок и дрожащей рукой наводили на цель.

Это вестерн.

И никак иначе. Пусть далекое будущее (а может иная реальность, соседствующая с нашей), пусть мир изменился, но это только с виду. Есть индейцы, охотники за головами и скальпы, что продают за деньги. Только не индейцы здесь борются с завоевателями, а люди бьются с извращенным восприятием жизни таких же людей. Свистят пули, падают лошади, индейцы спрашивают путь у духов. А посреди того хаоса разбитая в кровь, смешанная с грязью и солью история трех человек, коим нет места в мире нормальности.

До середины первой части я уверенно думал о схожести книги с « Темной башней» Кинга. А потом передумал. «Золотая пуля» ни на что не похожа. Это кем надо быть, чтобы решиться объединить необъединяемое? В какой момент авторы решили, что осилят замешать вкрутую перестрелки, погони, самый настоящий ужастик и разбавить все суровой реальностью? Да еще и послевкусия оставят недюжинно. Я рад, что у них получилось.

Это хоррор.

Самый настоящий хоррор со всеми вытекающими. Тонны крови, кишок, сдернутая с людей кожа и нехилые махинации старых хирургов, а в результате зомби-человеко-машины. Галлюцинации Джека и его страх. Когда я читал, то сердце готовилось выпрыгнуть наружу – настолько ярко авторы описали происходившее вокруг парнишки. Адовый ад, по-другому не скажешь. Но в то же время ярко пылала его храбрость, как факел в темноте скотобоен. Если завести детскую игрушку на бесконечный завод и отправить через преграды вперед, то она, даже если ударится обо что-то, будет продолжать шевелить ножками, пытаясь выполнить предназначение. Боль, ужас, кровь... И вот уже виден свет, а потом снова – боль, ужас, кровь... Замкнутый в бесконечность круг смерти и жадного ужаса где-то там впереди за поворотом. «И ведь так нельзя!» Хочется прям закричать во время чтения. Что же там происходит в этих Соддоме и Гоморре?! Куда глядят люди да и нелюди тоже? А потом кажется, что хуже уже не будет, что все закончилось, и можно выдохнуть. Вот только Врочек и Некрасов другого мнения. Вновь удар под дых, и не кулаком (это слишком мило), а пудовой кувалдой, да еще и ножом впридачу. Точно. Показалось. Дальше будет только хуже.

Это реализм.

Только он страшнее, чем хоррор. Пули свистят в нем куда гуще, чем в фантастическом вестерне. Все еще можно пытаться увязать части воедино и, может быть, даже это получится. Но история отвлекает. Выбивает почву из под ног окончательно. И так-то неуверенно стоишь, качаешься после первых двух частей. А тут совсем в болоте вперемешку с солью, кровью и снегом. Эта история самая пронзительная, тяжелая и бьющая наотмашь. Но реальная донельзя, как тысячи других на Диком Западе того времени. Живи спокойно, никого не трогай, Смерть сама постучит к тебе в двери, да так, что вынесет их створками вперед. Продырявит стены пулями, разорвет в клочья лошадей и уничтожит близких. Она такая, эта Смерть. Никак не костлявая мадам в черном капюшоне, а бомба замедленного действия длиной в множество жизней, сшитых и склеенных между собой, как клочки ткани на столе у швеи.

«Золотая пуля» оставила неизгладимое впечатление чего-то странного, попросту невозможного, но в то же время имеющего место быть. Может быть, я прочитал не так много книг, как мне кажется, а может быть, это нечто действительно новое в литературе. Невероятная смесь жанров с сюрреализмом и символизмом, от которого сносит крышу. До этого произведения я был незнаком с книгами этих авторов, но все же думаю, понял, кто и за что у них отвечал, и какие части были отданы на откуп друг другу. В любом случае, получилось у них больно, страшно и совершенно точно – интересно. Такую литературу не бросишь читать в самом начале, не скажешь ей «погоди до лучших времен» в середине, не отбросишь уныло в финале. Напротив, дочитаешь до самого конца и подозрительно осмотришься вокруг, вдруг пропустил пару десятков страниц и там-то все объяснится. Ведь не могут же авторы оставить на откуп читателю столько недосказанностей. Уверяю вас, могут. Тут придется подумать и почесать голову, вновь переваривая мерзость скотобоен, протирая глаза от мелкой противной соли, кутаясь в плед от холодного пронзительного ветра, что несется на перегонки с волчьим воем... А может, это индейцы.. Или часовой механизм поет «тик-так»...

​​Есть плюсы в книжном блогерстве. Можно читать то, чего пока нет на бумаге.

Прочитал выходящую скоро в новой серии издательства ЭКСМО «Золотую пулю» Шимуна Врочека и Юрия Некрасова.

О романе «Брандлькаст» Некрасова писал в прошлом году у себя в lifesword. С тех пор, как открыл для себя телеграм-канал «Страхи мужика», я с интересом, хоть и не без страха, как и было задумано, слежу за тем, что делает Юра.

И начиная читать Пулю, ловил себя на попытке сравнить два текста. Но очень скоро бросил это дело, потому что они разные в главном.

Брандлькаст — это мир фантазии, игры, где всё понарошку, даже смерть. Мир торжествующей жизни.

Золотая пуля — это мир победившей смерти. Мир агонизирующий, беспощадный к обитателям, натуралистичный настолько, что жизнь кажется ненастоящей, лишней, да и есть ли там жизнь вообще? Как по мне, так ад кромешный. Лютый, невероятный, описанный мастерски, изобретательно, тут не отнять. Но ад.

Я с таким же священным ужасом иногда смотрю на некоторые компьютерные игры: мрачные, вскрывающие в прямом и переносном смысле теневые стороны человека. Игры крутые, но лично мне их проходить не хочется. Не то чтобы я весь в белом, но не моё это. Не хочу звериной ярости, выживания, кровищи этой не хочу, грязи.

Дайте мне лайт-версию: чтобы так же увлекательно, но без анатомических подробностей. Чтобы так же атмосферно, но со щепоткой иронии. Чтобы персонажи были не просто омерзительными, но и обаятельными. Нет такого? Не пойду. Я так не играю.

Здесь я пошёл и прошёл, не закрывая глаз. А иной раз очень хотелось. Это вам не старое доброе ультранасилие в духе Заводного апельсина. Хотя отголоски есть. Как и вполне осознанные поклоны Толкину, Симмонсу, Мьевилу. А также прямые и косвенные отсылки к Тарантино, Линчу, дель Торо и прочим безумцам из параллельного потока.

Библейские аллюзии, опять же, по всему тексту раскиданы. Ждут, ощетинившись, читательского когнитивного диссонанса.

И финал, который всё расставляет по своим местам. Мне не нравится это место. Дайте другое. Но его нет.

Это музыка низших сфер, разъятая как труп. И будьте покойны, если вы пойдёте туда, вы увидите всю изнанку этого мира, услышите вопли и предсмертные хрипы, ощутите кровь и слизь, и запахи разложения будут преследовать вас, и безумие, и страх, и безнадёжность, которые авторы с маниакальной щедростью швыряют героям своим в лицо. Неприятным героям, надо сказать. И вам тоже достаётся. Нельзя читать такое, не включаясь.

Я буду очень точечно рекомендовать эту книгу. Только тем, кто выдержит. Тем, кто за мраком и мороком увидит свет призрачной надежды — и ошибётся, потому что в мире Золотой пули надежды нет. Вернее, она там совсем другая. В общем, не всем буду советовать. Не всем.

Я, например, не стал «лучше» после прочтения. Но увидел свои читательские границы. И писательские.

Я не хотел бы написать такой роман. Слишком много отталкивающей жестокости. Но мне захотелось быть смелее в своих литературных упражнениях. Можно и нужно идти глубже.

Я испытал много негативных эмоций во время чтения. Но это были сильные эмоции. А не скептическое недоумение, которое часто охватывает меня при чтении образцовой и рекомендованной высокохудожественной прозы.

Что это было?

Апокалиптический спагетти-вестерн в сумасшедшем сеттинге? Треш-слэш-режь-бей-и-беги-скрипт? Сага о семейных ценностях? Притча о любви и страдающей тьме? Да мне без разницы.

Вот я сейчас представляю, что могу отмотать назад свою ленту времени. Зная, что меня ждёт на этих страницах, открою ли книгу?

И острой иглой тут же прилетает пугающий меня ответ: да.

Прошивает насквозь. Жуть. Я смотрю в эту дыру и думаю:

Они меня победили, эти двое. Выйдет книга — куплю на бумаге. Но спрячу от детей. Или детей спрячу от этой книги — можно и так сказать. Да.

#надочитать

Книгу «Золотая пуля» Шимуна Врочека и Юрия Некрасова (https://book24.ru/product/zolotaya-pulya-4918009/) мне предложили прочесть до ее официального выхода из печати. Перед прочтением ориентировалась я вот на это описание:

«По выжженным пустыням бредет измученный охотник за головами — плохой хороший человек с мощным револьвером и мешком золотых пуль. Он должен догнать врага рода человеческого и, может быть, искупить часть грехов — то ли своих, то ли всего проклятого мира.

Авторы в своем постапокалиптическом вестерне не щадят ни героев, ни читателя. Зато они не скрывают нежного отношения к классическим голливудским вестернам, а также к книгам, которыми вдохновлялись — в том числе Кинга, Бирса, Баркера, Маккамона, Маккарти и особенно, как ни странно, Гайдара. Пытливый читатель найдет в романе квест по приветам и поклонам этим авторам. Остальным придется довольствоваться лютым тестостероновым драйвом очень разнообразного и изобретательного повествования».

В плане художественной литературы я существо практически всеядное. Могу читать, что угодно, лишь бы книга меня увлекла. Но, так или иначе, даже у такого всеядного существа как я есть свои предпочтения. Постапокалипсис или хоррор я бы стала читать в самую последнюю очередь. Тем более постапокалипсис с элементами хоррора. Однако этот условно «жесткий роман для мальчиков» понравился мне многим больше, чем условный «девочковый роман» «Эль Пунто», который я на тех же условиях прочла ранее (https://book24.ru/product/el-punto-4684258/).

«Золотая пуля» захватила меня с первых строк. Я практически провалилась в книгу и не могла оторваться. Прерывалась разве что на работу. В этот раз мы с авторами точно совпали – по духу ли, по мироощущению ли, по видению ли некоторых сторон жизни, но совпали. Хотя в тексте читатель увидит и гибель привычного мира, и пресловутые «кровь/кишки», и насилие, но персонажи для меня мгновенно стали живыми и понятными. Мне были ясны их мотивы и поступки, даже самые, казалось бы, неприглядные.

Игра словами и цитатами вызывала во мне – я надеюсь – именно те чувства, которые и хотели вызвать авторы. Все приветы и поклоны книгам и фильмам считывались если не на раз, то довольно быстро и внятно. А если я чего-то и не угадала, меня это не терзало. Все было логично и интересно вне зависимости от того, знаю ли я первоисточник или нет. Мир «Золотой пули» красочно разворачивался на моем внутреннем экране.

У меня не было ни единого повода сказать «Не верю!» Даже если огрехи и нестыковки в книге есть, я их не заметила – настолько увлекло повествование. Единственное, что в ряде мест количество описаний показалось мне чрезмерным. Мозг уже нарисовал картинку, читатель уже включен в повествование, а авторы все еще жгут глаголом и громоздят прилагательные. Впрочем, возможно, что это такой специальный прием. И если это так, то тогда он великолепен. Авторам удалось создать впечатление, что душно, страшно и «едет крыша», мир взрывается осколками или, напротив, сжимается в липкий ком из образов.

Но самое главное для меня состояло в том, что повествование не скатывалось в беспросветную чернуху, чем грешат многие тексты сходных жанров. В этом тексте нет отравляющей душу безнадеги, хотя герои подчас ощущают безнадежность и безвыходность своего положения. За страшными картинами стоит жизнь, какой бы она ни была. «Золотая пуля» книга сочная и яркая. Живая.

Не знаю, как начать. Начну, как Сири Китон: «Представь себе...»

Представь себе, что надо собрать с промороженного и щербатого каменного пола полкило рассыпанной соли (или кальцинированной соды) — голыми руками, причём изъеденными нервной экземой. Представь себе, что ты пробуешь заснуть, подложив под голову кусок мяса недельной давности. Ничего у тебя не получится. Ещё бы, с «Золотой пулей» в башке...

Мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. «Золотая пуля», словно артериальной алости «умная» геометка, выцелила меня среди сонма безвестных читателей. Переступаю границу — даже фронтир... Постап, вестерн, хоррор — авторы веером разворачивают лезвия жанров, в четыре руки поливая читательское восприятие из гибрида пулемёта с швейной машинкой, иглы образов впиваются в мозг (некоторые останутся там навсегда, будь готов... — Всегда готов! — вскидываешь руку в салюте), кошмар пеленает тебя в жёсткий саван, «раны сжали челюсти», и вот уже тебе, как Робу Стуммфилду, странно видеть живых и _целых_ людей.

Здесь кольт «уокер» — советчик и внутренний голос (и память предупредительно снимает с полки прочитанного «Путь меча» и «Миротворец 45-го калибра»), а коровий череп — не экзотичная деталь антуража, не ружьё-на-стене, а один из главных персонажей. Здесь дети — монстры и каннибалы, они же дырявые мальчишки: страхи, жертвы, куклы, слуги безумца. Здесь «спустя восемьдесят лет после войны уже не знаешь, кто мутант, а кто нет».

Полностью сюрреалистичный мир первой части, призванный, кажется, без жалости лишить тебя воли к сопротивлению, сменяется почти понятным сюжетом части второй, в которой отчётливо проступает вестерн, даже «гайдар-вестерн», заявленный авторами в намерениях. Это не дурашливо-пасторальный мирок «Лимонадного Джо», это дикий, дикий (норд)вест, от которого, несмотря на жару и сушь, тянет могильным холодом и ледяной ясностью нашатыря. Представь себе: ты начинаешь понимать, откуда взялись герои и во что они превратились. Ты пробуешь различать среди строк оммажи и неявные цитаты, намёки на АБС, Брэдбери, Бирса (мост через Совиный ручей прямо упоминается в тексте и в какой-то момент объясняет прихотливую конструкцию романа in partes tres), а в силу собственной перекошенности подозреваешь влияние мрачных фэнтези Столярова, где фактура — всё, видишь (может быть, один ты и видишь) практически не акцентированный авторами кровавый шарф — близкую родню алому шёлку, драматично проливающемуся ручейками из рук актёров — персонажей «РиГм» («Розенкранц и Гильденстерн мертвы», я фильм имею в виду, и не пора ли поубавить скобок, шизофреническое ветвление смыслов меня погубит), а собирание душ для бомбы — осеняет тебя — рифмуется с собиранием воль для пассаролы Сарамаго из «Воспоминания о монастыре». Это уже постмодерн, братцы, только качественно замаскированный. Затаившийся, можно сказать.

Представь себе, что ты, уже очень хорошо в это въехав, пройдя вместе с Джеком бойни и «Школу», воображаешь, что почти всё понял.

И тут начинается третья часть. И ты, как деревенский дурачок, морщишь лоб в догадках: а уж не Роб ли этот однорукий стрелок? Или он слишком _роб-ок_? А, нет, Робу же Дюк руку изуродовал, а Дюк стоит себе спокойно в сарае... то есть событий первой части ещё не было? А Аэлита тогда где? Алита — это она? Или нет? ааааааааааа!

Ха. Ха. Ха. Третья часть снова перевернёт карты рубашкой кверху, смешает их и твои мозги в неопрятную кучку, скажет насмешливо: всё было совсем не так. К финалу ты согласен на всё, и тем не менее такого ты не ожидал.

Суровое чтение. Жестокое. Соль на раны, а после этого ещё персты туда вложить, для достоверности. А написано как! Цитат себе набила полные защёчные мешки, нисколько не смутившись отличным началом главы I.III, особенно «...гнида, мразь, цитатами сыплет!» — эт' прямо про меня, друзья не дадут соврать :)

Единственное, чего мне не хватило — это «гайдара» как жанра. Его бы побольше, ну, кроме названий глав, неожиданно возникающих в середине романа, и одной сюжетной линии. И ещё одного эпизода, сильнодействующего, как перемена цветовой гаммы в «Дороге» Хиллкоута — прозрачная отсылка к «Голубой чашке», кусочек ясного неба в разрыве багровых туч, внезапный передых от ужаса, тихое счастье, которое _могло_бы_быть_...

«А жизнь, товарищи, была совсем хорошая» (с)

Была.

«Золотая пуля» – сюрреалистический хоррор от двух ярких представителей «Цветной волны» Шимуна Врочека и Юрия Некрасова.

Начинается роман как обычный вестерн: Дикий Запад, два охотника за головами едят бобы. Через несколько страниц красивая девушка «не от мира сего» берет под ментальный контроль одного из них, переводя действие совсем в другую плоскость. Еще через несколько страниц мы встречаем «лишнее» слово «бензовоз», которое забрасывает нас в другое время и в очередной новый жанр. И скоро, слишком быстро, читатель погружается в вязкий безумный кошмар, и нет смысла уже гадать о жанре книги, слишком многое варится в этом котле – нефть, микросхемы, мертвецы, швейные машинки, а при них люди с зашитыми ртами, чудовища Франкенштейна, сшитая наспех человеческая многоножка и целое море грязи, жестокости и предательства. Безумная смесь киберпанковского вуду, вестерна и постапокалипсиса.

Современный хоррор занят исключительно воспроизводством собственных клише, он превращается на наших глазах в месиво, вываренное до полной потери вкуса, цвета и запаха. Именно поэтому роман «Золотая пуля» — шанс снова заинтересоваться этим жанром.

Искалеченный войной мир откатился назад во времени, в жестокую эпоху револьверов, керосиновых ламп, затерянных в глуши поселков и одиноких правоохранителей, которые временами неотличимы от одиноких бандитов — а ещё мутантов, призраков, беспощадной борьбы за бензин, выжженных взрывами пустынь и многих, многих ужасов, которые на настоящем Диком Западе никто не сумел бы себе вообразить. Стрелку Робу Стуммфилду, «человеку постоянной печали», выпал нелегкий жребий: догнать и покарать Мормо, маньяка, при помощи швейных игл творящего с людьми чудовищные непотребства. Впрочем, у мальчика по имени Джек судьба ничуть не лучше: чтобы спасти самых близких людей, ему предстоит пройти через бойни, местный филиал ада, и если выбраться из них можно, по крайней мере, теоретически, то выберутся ли они из тебя? А девочка по имени Бетти про бойни не знает, и про Мормо тоже, она как будто живет в совершенно ином мире — однако это вовсе не означает, что провозвестник её собственного, личного ада не объявится однажды в нелёгкую пору, под видом спасителя, поблескивая синими стеклами очков.

«Золотая пуля» — книга беспощадная, и дело не в количестве по-настоящему страшных, жутких вещей, которые описаны на её страницах. Читателю не стоит рассчитывать на объяснения и наставления относительно того, как именно он должен воспринимать происходящее с героями; совсем наоборот, ему предстоит вместе с ними вживаться, проникать всё глубже в этот сюрреалистичный мир со всеми его сплаттерпанковыми закоулками и подземельями, изучая законы причудливого бытия и платя за это немалую цену. Да, читатель тоже платит — помяните моё слово, отдельные образы и эпизоды останутся с вами навсегда, как шрам или татуировка, и «развидеть» их вряд ли получится.

Авторы предлагают нам три истории, имеющие разный жанр (постапокалипсис, weird, вестерн, хоррор и сплаттерпанк в разных пропорциях) и связанные не столько событийно, сколько на уровне аллюзий и ассоциаций, в том числе постмодернистских, литературных и кинематографических, включая, как мне показалось, совершенно Хичкоковскую тикающую бомбу. Роб, Джек и Бетти рассекают сюжетную канву, как три пули со смещенным центром тяжести, и отследить их подлинные траектории от начала до финала довольно непросто. Да и нужно ли? Сквозь галлюцинации (или нет?) Роба в соляной пустыне, сквозь метания Джека по бойням, порождающим (или проявляющим?) ужасы, сквозь сбивчивый рассказ Бетти о том, как в её доме появился странный гость и чем это закончилось (закончилось ли?) проступает суть, беспощадная, как пресловутая золотая пуля, которой суждено догнать злодея: в самом высоком, философском смысле этот роман — не о банальной борьбе добра и зла, но о том зыбком, тонком как лезвие бритвы моменте, где одно превращается в другое (или наоборот). Ближе к финалу это проступает очень явно: «Я бы их всех убил», — говорит герой, подразумевая стражников, фарисеев, Пилата и императора, et cetera. Он действительно готов убивать, не зная прощения, и убивает очень многих, только вот… каков итог?

Библейских отсылок, кстати, в книге более чем достаточно — тут вам и Содом с Гоморрой, и огненный столп, в контексте постапокалипсиса обретающий особое звучание, и кое-что ещё. Есть интересный момент — мне неведомо, знали ли авторы об этом, но тем любопытнее — касательно появления в тексте племени апачей, персонажа, именующего себя Апач и сопутствующих событий: по одной из версий, пусть она и не очень-то хорошо обоснована, это название произошло от слова apachu из языка народа зуни, которое в буквальном смысле означает «враг».

Резюме: прочитала роман за день и, возможно, вернусь к нему после выхода бумажного варианта, коий несомненно куплю для своей библиотеки. Рекомендую ли? Да, но лишь при условии, что вы читатель крепкий и стойкий (то есть всякое «кровь-кишки-итакдалее» в больших количествах вас не испугает), а ещё — готовый пробиваться к сути сквозь сюрреалистические пейзажи и сцены, сквозь потоки сознания и противоречащие друг другу заявления. Так надо. Это такая книга. Я не знаю, найдет ли она своего читателя, но очень, очень хочется, чтобы нашла.

Яркое, нестандартное, во многом удивляющее как сюжетом, так и слогом темное фэнтези. Повествование ни на секунду не стоит на месте — оно бешеным волком скачет, пеебрасывая героев от одной опасности к другой, и этот драйв неслабо передается и читателю. Сравнения с Гайдаром и Кингом здесь отнюдь не случайны. По сути, начало «Золотой пули» можно назвать эдаким «боевиковым кавером» на кинговского Стрелка, а история про бойни насквозь пропитана хоррорной начинкой. Для отечественной фантастики это — нечто новое и разрывающее все рамки, рекомендую к ознакомлению всем, кто не боится за них выходить.

совершенно потрясающий рассказ, выстроенный на метафорах, аллюзиях, атмосферный, выверенный и жуткий слоями смыслов и героем. Спасибо, автор, это очень, невероятно круто!

Рецензия на роман «Золотая пуля» Шимун Врочек — Юрий Некрасов

«Возможны спойлеры!»

Вы поклонник вестернов и хорора? Тогда вам сюда, в тонко прожаренный мир апокалипсиса. Повсюду вас ждет предательство, смерть и снова предательство. Уокер заряжен золотыми шариками — пора вышибать читателям мозги…

Три жанра. Три жизни. Три смерти. Все переплетается жестокими ветками судьбы сжимая героев в крепких объятиях:

Маленькому Джеку нужно спасти семью, его путь лежит через Бойни, где его будут поджидать самые опасные и коварные противники. Двенадцатилетнему Джеку придется примерить личину кровавого убийцы. И Чтобы спасти отца, мать и сестренку, Джек приговорит весь город к смерти. Как говорится в семье не без урода…

Робу предстоит пройти очень сложный, и весьма трудоемкий путь по белому песку времени чтобы встретится с серийным убийцей Мормо. Безжалостный охотник за головами воюет с индейцами с ведьмами, но самый страшный и самый безжалостный бой у него идет уже давно — он внутри, под его испепеленной от жара одеждой — бой с самим собой.

Бетти — Малютка Бетти персонаж сильной воли, мечтает о путешествиях, но перед ней постоянно мелькает красивая физиономия Джека, и это сбивает ее с толка. Она думает что ей суждено быть женой, этого белобрысого постоянно избитого отцом парнишки. Она жалеет его, и готова принести себя в жертву ради него. Ее отца убивает индейцы, и Бетти теряет вместе с родителем частицу себя но находит, другую частицу «праведный гнев». В их с матерью дом врываются разбойники они пришли чтобы убивать и грабить. Да? А зачем еще приходить убийцам и насильника, не за своей же смертью. Мне было жаль только того что Бетти никогда не увидит море, никогда не поплавает в его соленных водах.

Где то там в другой вселенной все дороги ведут в Рим. Здесь, в Золотой Пуле все дороги ведут к одному золотому обелиску где встречаются отчаяние, самопожертвование, любовь, месть…

Каждую строчку, каждое предложение меня не отпускало ощущение что меня ведут по бесконечному лабиринту жутких кровавых тайн, мне хотелось разделить участь с каждым из героев этого шедеврального романа.

Блуждая, у вас возникает тьма тьмущая сколько вопросов, но вот они ответы: Вы увидите их скрывающимися между строк, разбегающимися по предложениям, пряча в себе сокровенные крупицы смысла .

Послевкусие книги: Отменно насыщает и утоляет жажду. Несомненно любознательна для нашего брата — читателя обжоры.

В общем авторы красавцы! Сдержали свое слово — не на йоту не щадили мои вскипяченные от вестернужасапостапа мозги! Можете потирать в сладком предвкушении ручки, и разбирать эти сытные, мясные пирожки с полок после Января!!!!

«Золотая пуля» – очень интересная вещь. Где-то до половины я читал с чувством недоумения, потом меня пробило (на сцене с мормонским Апостолом, если авторам любопытно), потом... Заканчивал я этот роман тоже не без недоумения, но скорее частного, потому что на уровне эмоций текст близок к идеальному, да и вообще отлично написан – в паре мест ощущается нужда в редакторе, не более. Это норм, если учесть, что авторы очень разные: Шимун пишет спокойнее, а Юра Некрасов, чей оригинальнейший джойсианско-раблезианский «Брандлькаст» я очень люблю, – всегда поэтический фонтан сюрпризов.

Действие происходит, видимо, после ядерной войны (и всяких других войн) на одичавшем американском Юге, Техас – Нью-Мексико. В первой части охотник за головами оказывается вовлечен в поиски исчадия ада по имени Джек Мормо, которое творит массовые изуверства и непотребства – хирургические пытки без наркоза, кройка и шитье живых людей и прочее. Во второй мы наблюдаем за мальчишкой, который пытается спасти от смерти отца, мать и сестру (сложная история, почему они должны умереть), по пути попадает в заброшенные бойни, проходит там через те же примерно самые изуверства и непотребства и обретает у местного горлума некий злосчастный артефакт. Самая интересная и короткая – третья часть, о чем позже.

Мое недоумение в первой половине было связано с изуверствами и непотребствами. Всё это, наверное, пугает в кино (но я не смотрю такое кино совершенно сознательно), а в тексте, как известно, иногда лучше недоописать, чем переописать. Но описано, да, страшновато, на уровне «Хтона» Пирса Энтони. А не понимал я, будет ли оправдан вынужденный читательский поход через десятки и десятки страниц сшитых тел, геометрически размотанных кишок, сочащегося гноя, шаров и многоножек из человеческой плоти, каннибализма, распятых полутрупов, превращенных в музыкальные инструменты, раздробленных черепов и челюстей, вонючей мертвечины, взрезанного, вспоротого, взорванного учебника анатомии, – и так очень, очень, очень долго. Станки, станки, станки. Любители таких станков, я думаю, есть, но это, в общем, не я. Ну, конечно, вызывает известное отвращение – но для чего оно? Хоррор-постапок, ок...

Потом за всем этим «что такое зимой и летом одним цветом? – кровища!» блеснул некий более высокий сюжет. Не думаю, что это будет спойлер – сказать, что вторая часть образует в первой хронологически последовательную историю; кто у нас главный герой – становится ясно, если читать внимательно, очень рано. Самая интересная часть, повторю, третья, в том числе потому, что она полностью переворачивает буквально всё. Нет в ней ни особого хоррора, ни особой фантастики – это самая обычная история про самый обычный земной, человеческий, нами населенный, а то и творимый ад. Но тут авторы сделали штуку, которая меня несколько вымораживает частным образом: как бы взяли первую историю и всю ее перетрясли. Я не понимаю, как третья часть связана с первыми двумя. У меня есть пара версий, но я подозреваю, что оно сделано так намеренно.

Не знаю, что носится в воздухе, но, я думаю, авторы и сами видят, что их книга очень сильно рифмуется с «Островом Сахалин» Веркина. Я не уверен, что это хорошо, потому что «Золотая пуля» – все-таки совсем другого рода вещь. Может, тут и пролегает пресловутый водораздел между фантастикой и мейнстримом, в котором тоже полно фантастики, не знаю; отличия начинаются уже с культурных кодов: Веркин пишет, да, про девушку из японской культуры (как бы – я помню, что она не совсем японка), но базирует книгу на Чехове и Сахалине, в то время как Некрасов и Врочек отталкиваются от разных вестернов. Я могу только предполагать, почему русские фантасты часто пишут про воображаемых американцев – потому что выросли на соответствующих книгах и фильмах? Ключевое слово – «воображаемых», я глубоко не уверен, что все тропы «Золотой пули» возможны в реальной культуре США даже после ядерной войны. Когда Коэны снимают «О, где же ты, брат мой?», они снимают о своем родном Юге (ок, пусть не родном, они северяне, и все-таки). Когда песню «I’m a man of constant sorrow» из этого кино поет герой «Золотой пули», это выглядит как оммаж искусству – но не как отсылка к (как тут презрительно пишут) жызне. Ну то есть – есть разница между мифологией, которую видишь все-таки поверхностно, издалека и гадательно, по кино и книжкам, и мифологией, которую знаешь, потому что ты, блин, в этом субстрате по уши так или иначе (см. популярность Пелевина, кста).

И еще: я сейчас скажу страшное, но Веркин страшнее именно потому, что ужасов у него поменьше, зато описаны отвлеченно, со стороны, этнографически. Трудно напугать текстом в лоб. Правило show, don't tell работает.

А еще эта неопределенная третья часть. Я вижу тут родовую травму «цветной волны», к которой оба автора принадлежат, потому что наблюдал это и в других текстах – Димы Колодана, скажем. Как все мы знаем, «цветная волна» никогда не базировалась на общей идеологии, но разделяла общие эстетические принципы, и вот сдается мне, что один из этих принципов – «сделать красиво и абсурдно». Неслучайно столько авторов этого содружества пишут в ЖЖ-собщество sur_noname (и тамошнее буриме вертится вокруг «Невервилля, городка в Канзасе, где возможно всё»), неслучайно «Время Бармаглота» отсылает к Кэрроллу, неслучайно «Брандлькаст» Юры Некрасова сделан по заветам «Охоты на Снарка», – сюжет угадывается, но именно что угадывается, зато вокруг много сюра, слов-кошельков и прочего. В «Золотой пуле» сюра меньше, по крайней мере, на уровне отдельных сцен, а вот на уровне структуры – она вполне сюрная, когда третья часть вдруг присовокупляется к первым двум не пойми как. (Отдельная песня – названия глав и частей: что-то отсылает к Аркадию Гайдару, что-то – к Амброзу Бирсу, наверное, это тоже уровень, но я его не понял.)

Ближайшим аналогом для меня тут будет, наверное, Мураками и Линч, у которых тоже сплошь декорации, и как они связаны – не всегда ясно, и впечатление такое, что к «Внутренней империи» Линчу самому стало глубоко плевать, есть ли у образов, вытягиваемых из подсознания, какая-то связь. Сюжетности указывают ее номер, и это номер шестнадцать. Проблема лично для меня в том, что фантастика – штука сюжетная, и написать хороший фантастический сюр примерно так же сложно, как написать «Охоту на Снарка»: нужен не только текст, нужен и контекст, нужна какая-то тонкая встроенность в эпоху, образ эпохи, потому что сюр только тогда и сюр, когда он отталкивается от твоего мира. А когда у тебя и эпоха воображаемая, это всё несколько более затруднительно. Это либо ты уходишь в «Брандлькаст», творя с нуля и играя с языком, и это оценят не все; либо совершаешь чудо.

«Золотая пуля» близка к чуду настолько, насколько, я думаю, она к нему может быть близка при таких вот вводных. Тема отыграна, последний аккорд – вот он, и это хорошая музыка, пусть в первой половине мне пришлось потерпеть (но терплю же я длинноты у «Пинк Флойд»), а потом я не совсем понял, как оно там устроено внутри – разве что глобальная перекличка мотивов и мелодий налицо. Но зарифмован вот этот конкретный моральный апокалипсис красиво и мощно. Хорошая музыка бывает всякой. Другое дело, что кто в итоге услышит.

Роман “Золотая пуля” Юрия Некрасова и Шимуна Врочека — это самый безумный, страшный и печальный роман из всех, что я читала.

Написан роман невыносимо талантливо, потому что и Юрий, и Шимун — прекрасные писатели с полностью сформированным авторским стилем.

Врочек, которого я знаю по его грелочным рассказам и зарисовкам в Фейсбуке, пишет мягко, с затаенной улыбкой, умело и без всяких манипуляций располагая к себе читателя. При этом ударить читателя под дых он умеет так, что волей-неволей вспоминаешь то, что у Врочека за плечами учеба на актерском и режиссерском курсах.

Юра Некрасов — это литературный Каа, который гипнотизирует текучим телом слов и фраз. Я не умею писать так, как пишет Юра, потому что этому, мне кажется, невозможно научиться.

Недавно я прочитала его сольный роман “Брандлькаст”. Когда мой мозг перестал сопротивляться тому, что не будет никакой линейной истории, тому, что место действия порой оказывается таким же важным персонажем, как главные герои, тому, что словотворчество — это игра для двоих, автора и читателя, вот тогда я сдалась и получила огромное удовольствие.

Я думала, что готова к “Золотой пуле”, ведь я уже благодаря Юре смогла свернуть на тайные читательские тропы.

Делайте добро из зла, потому что больше его делать не из чего.

«Вся королевская рать.» Роберт Пенн Уоррен

Сюжет

Представьте что будет, если поженить Сальвадора Дали с Кодзимой? Ладно забудем про Кодзиму, хотя некоторые персонажи явно подсмотрены в трейлере «Death Stranding». А еще вспоминается «Лестница Иакова» и «Мост» Йэна Бэнкса.

Но книга, конечно, про детишек брошенных в «ад», про жестокость, боль, кровь, дерьмо, и законченных мразей, через которых главным героям придется продираться. Не легкое чтиво, много крови, предстоит помучиться и читателю, обмозолиться вместе с главным героем в кровавых бойнях. Главное выбраться от туда живым, не отступить, и продолжать делать добро (пытаться спасти родителей и сестренку), когда кругом сплошное зло.

Текст

Сами авторы определили жанр как кровавый хоррор гайдар-вестерн в постапокалипсисе. (При чем тут Гайдар? Одна из сюжетных историй — перепевка «Судьбы барабанщика»)Но я бы обязательно добавил еще слово сюрреализм, это клей без которого вся ткань повествования развалится, он не равномерно намазан по книге, вначале и в конце его почти нет, апогей — середина романа, и к этому надо быть готовым, иначе не уследите за сюжетом. Но предупрежден, как говорится, значит вооружен.

Сам текст неоднороден, пол книги это странноватый, но все же по форме классический вестерн, и текст там соответствующий, простой и размеренный, про стрелка, которому лошадь откусила одну руку, странновато, но в пределах допустимого. Да только я-то знаю как пишет Некрасов, его проза — поэзия, богатая на не замшелые образы, резкая, но краткая в словах, опускание и перепрыгивание всех очевидностей, всё второстепенное только в контексте, читатель сам восстанавливает по обрывкам что произошло. Это его стиль, трудный для чтения, но интеллектуальный, он всегда так пишет и он на этом поприще мастер. И я такой дочитываю первую часть и типа: ну, да не плохо, но когда он уже бахнет? И тут на тебе, финал первой части и вся вторая часть это такой плотный текст, прям удовольствие от каждого слова, но в какой-то момент даже я сломался, захлебнулся от такого потока, пришлось сделать перерыв, выдохнуть. В общем, текст мощный, но он точно не для всех, это не простое чтиво, не думаю что эта книга имеет шанс стать популярной.

Эмоции

Да, этот роман — не высокая литература и не обязателен к прочтению. Но это талантливая вещь. Да, я вижу что можно было бы улучшить в нем. Но этот роман определенно написан не зря.

Читался запоем с одним перерывом в середине. И я себя не заставлял читать, действительно было интересно.

Но главное я остался под впечатлением.

Это необычная книга. Написанная на очень хорошем уровне, отличным языком, она, по-моему, не рассчитана на массового читателя. Во-первых, тут настоящий кровавый хоррор, пробирающий до глубин души; во-вторых, авторы размашисто — и мастерски — используют сюрреализм как метод, и чтобы погрузиться в такой мир, нужно приложить определенные усилия, без этого общая картина может рассыпаться.

Читая, я как будто проваливался в странный и в то же время знакомый мир, напоминающий сон больного лихорадкой; я не мог из него вырваться, мир преломлялся и неожиданно отражался новыми гранями, он выплескивался с экрана, словно тревожащие образы с картин Дали, обращенные напрямую к подсознанию. Времена и пространства здесь перемешались, они взаимопроникают, связанные путешествующими из точки в точку героями. Впрочем, ближе к развязке уровень сюрреалистичности снижается, а из жестокого хаоса оформляется архитектура сюжета – словно проявленная в крови фотография. И только дочитав до последних строк, я понял что именно я читал.

Безотказный прием: поместить в центр кровавого конфликта детей и подростков. Они чувствуют несправедливость и зло гораздо больнее, они легкая мишень для насилия – но все же они с достойным восхищения мужеством пытаются защитить себя и своих близких. Перед нами фантастика, но, если вдуматься, в реальной жизни во время войн люди переживают такие же страдания, встречаются с подобным злом на каждом шагу. Уместной смотрится отсылка к Гайдару («Судьба барабанщика»).

Авторы умело работают с образами-символами, у меня до сих пор стоят перед глазами и жуткая бомба в земле («Тииииииииик!»), и красный платок отца Джека, и коровий череп, и кочующий из эпизода в эпизод огромный револьвер «уокер». И черви, как выжившие люди на руинах сгоревшей в войнах цивилизации. И, конечно, золотые пули — еще одна аллюзия, на одноименный спагетти-вестерн.

Тяжело рассказывать об этой книге так, чтобы не налепить спойлеров. Я просто советую прочитать. Сильная история. «Я расскажу вам о любви и ненависти. Я расскажу вам о добре и его бессилии. Я расскажу вам о смерти… Я призываю Содом на ваши головы. Я призываю огненный столп. Я призываю золотую пулю».

Чтож, съел очередную порцию автора, и чуть не подавился. Хотелось промыть глаза водой с мылом, взять в руки нож вырезать себе мозг, и выкинуть его ко всем чертям!!!! Но, я сдержался. Вытерпел. И был вознагражден.

На первый взгляд это очень при очень, странная книга, но лишь на первый взгляд.

Автор показывает нам вымышленный мир с совсем невымышленными проблемами: в нем идет своего рода революция.

Главные герои Ярмолка и Францишек — помойные эльфы, с чудаковатыми повадками. Автор раскрывает глубокий внутренний мир этих двух: в одном из эпизодов Францишек пожертвует всем, чтобы спасти свою возлюбленную.

Читалось очень тяжело, текст в подтексте, то вялый, то бежит и спотыкается об запятые, точки, переваливается с абзаца на абзац, строчит то короткими то длинными предложениями, выбивая с колеи.

Автор лихо водит читателя за нос, заставляет возвращаться назад, чтобы понять хоть крупицу смысла. Очень много своеобразных слов встречается на пути. Вспоминается Алиса в стране чудес, но Бранделькаст это далеко не мир Льюис Кэролл.

В романе определенно присутствует драма, я переживал за героев, и что там греха таить радовался свершенной мести.

Спасибо Юрию огромное за чудесную историю, и незабываемые ощущения!!!!

Честно говоря, я восхищён. Автор использует те же самые слова, буквы и предложения, что и все остальные люди на планете, но проделывает с ними такую же дешифровальную штуку, которая заложена в задаче открыть запароленный кейс, где лежит миллион долларов. Т.е. каждое слово нужно повёрнуть ровно настолько, чтобы все они встали в нужном порядке и под нужным углом. Выстроившийся в ряд пароль выкидывает под ноги все сокровища раскрывшегося чемодана, где оказывается вовсе не миллион. Оттуда выпадает отлитая из неизвестного металла штуковина. То ли фигурка майянского космонавта, то ли артефакт из области психоанализа, то ли застигнутый врасплох кот Шрёдингера, который тут же исчезает.

Крышесносный рассказ, который даже не читаешь, а смотришь. Яркость красок в рассказе вывернута на максимум, смыслы всплывают из хтонических глубин и ныряют туда же.

Ковбой Джек не спал двадцать лет, поэтому неслучившийся сон копится в его пальцах. Ковбой Джек рассказывает истории, и спаси Бог вашу душу, если вы решите их послушать.

Я не грелочник, читал рассказ просто так, поэтому если есть какие-то дополнительные перемигивания с конкурсной темой, это всё прошло мимо. И этим, наверное, моё мнение особенно ценно (и больше ничем, разумеется).

В рассказе автор конструирует советский эпос, взяв за основу реальный скандинавский, но добавив в него русский архетип Ивана-дурака, который вроде бы ничего не умеет поначалу, но ближе к финалу показывает (спорно), где раки зимуют. Читать рассказ сложно, местами тяжело. Это потому, что история начинается на профанном уровне, а затем резко разгоняется до полноценного мифа с богами в половину неба. При этом автор неплохо удерживает читательское внимание на диалогах, которые реально живые, и ловко управляют настроением читателя. То есть, вполне допускаю, что какая-то часть аудитории оказывается в состоянии, когда ничего не понятно, но сердце чует, куда ветер дует.

Есть хорошие символические схемы, вроде Солнцева — солнца, очень удачно вписанные в контекст. Или противопоставление реальной Тошки в степном бездорожье с идеалистическим Тотошкой, ведущим по дороге из жёлтого кирпича. Противопоставление жесткое, так как начитанный парень в армии — это уже маленькая трагедия. Ну и так далее. В рассказе, работающем на уровне конструирования мифа иначе быть не может. На Ивана-дурака, которого, кстати, зовут Егор, который нам всел пел про дурачка ещё ого-го когда, мощно наслаивается образ яйца, которое в мифах тоже весьма в почёте.

Есть философские рассуждения о крахе СССР, почему, отчего, и тоже в контексте национальных архетипов. Это уже немного поверхностно, но, опять же, неплохо в части определения русского тотема, который вовсе не факт, что медведь.

Резюмируя: хороший тренажёр для мозга. Мне было интересно разгрызть такой сложный текст. Но «трудящиеся» в него не въедут от слова «никак», потому что читается тяжело даже носителям культурного кода. Ну и актуальность текста стремительно теряется, потому что всё это давно было, этого не вернёшь, да не очень-то и хочется. Уверен, что читатель старше 1991 г.р. прочитает финал совсем не так, как, скажем 1981г.р, и даже вещий сон в начале истории не поможет.

В общем, поставил семёрочку, потом переставил на восьмёрочку (очень уж собственная рецензия понравилась, много скрытых смыслов нашёл), хотя навык автора, в целом, это твёрдые 9-10 уже на одних только диалогах. Буду читать ещё.

Герои-симпатичные фашисты! Усталые, отчаявшиеся, умирающие. Все как я люблю.

Написано, пусть и с оверпафосом (но как про Сталинград-то без оверпафоса?) и уж слишком с придыханием и тоской по «Заводному апельсину», но прям глобально хорошо и с музыкой.

Вообще люблю про немцев, да. Помню, читала мемуары немецкого снайпера во вторую мировую на восточном фронте, вот там было все явно сделано по высшему разряду, с литературной обработкой, прямо как у нас про Зою Космодемьянскую. Увы, прекраснейшие наши книги с уклоном в производство(про тех же героев-чернобыльцев) зачастую выпускались as is, что привело к тому, что несмотря на овердофига полезной инфы, читать их для удовольствия невозможно от слова совсем.

А тут, да, мощно задвинул автор, внушает. (причем кулек, как уже было сказано, патриот... пацифист... тьфу, пофигист же! поэтому факт «как написано» и «чего б пожрать» кулька волнуют куда больше, чем какие-то там скрепы, девятое мая и прочие ненужные нормальному читателю для нормального функционирования желудка вещи)

«Гюнтер сбежал из дома, испугался, что убьет мать и брата.»

Во! Кулек сам маньяк в зародыше, очень близка мне эта эмоция.

Читаю и восхищаюсь.

«Настоящий боец Рейха, бесстрашный и тупой, как рельса.»

(кулек прикинул описание на себя, вскинул котомку на плечо («Дон ли, Волга ли течет») и пошел записываться в ближайший Рейх. хотя трусоват кулек, конешн, и руки кривые)

Вы, автор, конечно, имеете скилл самолюбования на уровне как минимум тридцати кульков, и это достойно всяческого этого самого, но ваши пафосные лесенки и мысли из серии «вот так будет красиво» мешают тексту свободно течь: когда иваны пошли с гранатами брать Грозный силами одного парашютно-десантного полка, кулек уже начал путаться в тексте, словно спьяну в чужих штанах. Поэзия поэзией, но о прозе-то тож не забывайте.

Ведь хорошо ж — и река хороша весьма, и слова льются правильно, но шоб нормально МОЖНО БЫЛО ЧИТАТЬ, как ту же самую Космодемьянскую — неа. Хочет автор, чтобы все было по-егонному, и все любили его стиль до кончиков ногтей.

Автор, у вас же эмпатии полные штаны и еще пятилитровая канистра, шо ж вы читателя не жалеете! Вон посмотрите тупой, как Вольхины вампиры, рассказ про таких же вампиров, провалы в логике и зарисовка вместо истории — но он сделан для живых людей, которые его будут читать. Которые откроют рассказ, прочитают до конца, и им будет НОРМАЛЬНО ЕГО ЧИТАТЬ. Я уж молчу про рассказы, где вообще можно рассказ не только читать, но и советовать соседям.

А у вас тут артхаус. Ну и сидите со своими тиражами в три тыщи экземпляров, обгорелой тетрадкой и сушеной розой. И дикой, совершенно дикой фрагментарностью, которая с упрямой немецкой дотошностью каждые семь секунд выбивает читателя из текста.

Ну, с другой стороны, чо тут сделаешь. вот такой вот автор. вот так вот пишет. вот так вот его прет. А так — честно, особо сказать нечего, пойду дальше, мне еще сегодня в рейх записываться.

Но вот чо хочу сказать. Человеческое, слишком человеческое тут и в любой ситуации — спрашивать «почему?» У неба, у бога, у генерала Паулюса, у умирающего Ивана, друг у друга. У кулька, если он будет проходить мимо и загадочно молчать. А у вас тут никто этим вопросом даже близко не задумывается. Куда важнее и ближе им — момент, как они будут срать. Момент важный, не спорю, но. Но за что? За что немцам такая жопа с жаждой, и чойта эти советские (которых, если мы вспомним звериный оскал советских деревень, да и в городах особо гуманизьмом не пахло, тоже в рай живьем брать рано, не Настасья из Настасьино, поди) получили себе все спецуслуги? Это незримая игра с теми читателями, что прочитали Тайный Источник? Да не, вроде по отзывам не видно, чтобы произведение было насмерть сцеплено с чем-то еще, разве что название — трибьют. Тогда что это? Обычно каждое проклятие имеет какой-то да смысл, какую-то да природу. Сказать, что немцев за их вероломное нападение вечной жаждой прокляла сама русская земля — это настолько, ммм, невыигрышно в плане семантики, этики и элементарной эмпатии, что мне аж от одной мысли не очень хорошо становится. Тогда что?

В общем, походил кулек вокруг рассказа, покидал мыслей под яблоню, и пошел себе куда-нибудь еще. Как обычно, негромко вздыхая: я таки артхаус, конешн, уважаю, но еще больше я уважаю артхаус, близкий простому человеческому сердцу. Артхаус, который становится классикой и мигает радостной зеленой лампочкой «я понял, холмс, я понял!» в массовом сознании.

А массовое сознание — штука важная и нужная.

Но рассказ несомненно гениальный, за что снимаю шапку с ближайшего (близлежащего) фрица.

Восхитительный мир, в котором угадываются не только образы любимых авторов, давно ставших членами семьи, но встает полный рост новый фантаст, не похожий ни на кого — могучий, ранимый, острый, сочувствующий, уничтожающий, исцеляющий. Читать его книги — и не только про эльфов — нужно, причем не только взрослым, но и подросткам, поскольку во многом табуированная в нашем обществе тема смерти и поиска себя раскрывается здесь невероятно мощно через смеховые образы, позволяя задумываться о том, что мы можем дать этому миру, кем будут наши дети, почему все так устроено. Низкий поклон Юрию за то, что знакомит нас через книги со своим внутренним миром, в котором есть очень много от каждого из нас — с причудливым, пугающим, жестоким и в то же время тонким и ранимым.

Очень странный рассказ.

Он как горячечный вирус, который отравляет мозг, разогревает его почти до несовместимых с жизнью температур, сушит рот — но если довериться автору (а этому автору НУЖНО доверять и доверяться) — то жар и безумие спадают, мягкой волной вынося читателя к выздоровлению и очищению.

И хочется плакать.

Горький и страшный рассказ о том, как земля становится смертельным ядом для тех, кто пришёл на неё незваным, как уже невозможно различить своих и чужих в окружающих жутких чудовищах, и как даже при этом можно встретить чудо настоящей материнской доброты.

Читается рассказ мучительно, запоминается навсегда.

Тихон, абориген-самоед из последнего призыва обреченного Белого воинства, решает устроить достойные проводы корнету Виленскому, но вместо этого ненароком подводит черту под, без сомнения, самой величественной и героической, самой жестокой и кровопийской из всех многочисленных эпох становления отечественной государственности.

Крестопад – что это, как не лучшая метафора беспощадной русской Смуты?

Юрий Некрасов – писатель непростой, неочевидный и с секретом. Начав с веселых деконструкций кинговских, толкиновских и сапковских вселенных, в 2011-м он выдал роман «Брандлькаст», совершенно эпичную, многогранную и тяжелую для случайного читателя вещь; на словах «фрик-фэнтези», а по сути – вдумчивый экскурс в подсознание отдельного взятого современника, роман, вроде как, сугубо автобиографический, а на самом деле – остросоциальный репортаж из внутричерепных коробок целого поколения.

В миниатюре «Крестопад», как бы между делом, Некрасов обращается к одному из самых болезненных периодов нашей истории.

«Доброй ночи! Тема нашего сегодняшнего шоу — «Русская хтонь». На связи с нашей студией специальный корреспондент из Сердца Тьмы, Юрий Некрасов, ведущий прямую онлайн-трансляцию из глубин снежного ада. Юрий?!...»

Развивая удачный опыт «Брандлькаста», автор углубился в личный материал, и с этапами этой тщательной работы можно познакомится на авторском канале-телеграм «Страхи мужика». Можно с трепетом и волнением наблюдать, как Юрию Александровичу удается воплотить давнишнюю мечту многих литераторов – овладеть вот этим самым, что каждый раз ускользает от нас всех при пробуждении, выхватить из-под ресниц, из-под подушки, состояние «между-сном-и-явью», захватить его умелой рукой и наколоть на булавки, рассовать по ящикам, организовать и выстроить, и классифицировать, снабдив скупыми ярлыками и краткими комментариями специалиста. Как ему это удается?

«Юрий, вы нас слышите?!... Мы вынуждены прервать онлайн-трансляцию, у нас тут помехи. Экран заслонила чья-то рука. И, скорее всего, это была Рука Бога…»

Лютый социальный хоррор, написанный в неподражаемой Некрасовской манере: парадоксальные метафоры, скупая телеграфная точность при описании немыслимого безумия, иронически-созерцательная интонация рассказчика, общий зашкаливающий сюрреализм происходящего. Мальчик Владик, невольно повторяя инсектицидовый трип персонажей Вильяма Берроуза, довольно быстро и неожиданно для себя самого становится кем-то вроде божества для зарождающейся цивилизации разумных эктопаразитов. И, в связи с этим, выходит на новый уровень экзистенциального осознания себя и окружающей действительности. Нравственное начало погребено под мерзостями быта, люди превращаются в мертвых кукол. Мы в ответе за тех, кого приручили. Но отвечаем ли мы за тех, кто желает использовать нас в качестве симбиотического партнера, хозяина-носителя? И может ли самоизоляция, внутренний эскапизм героя стать ответом на творящийся вокруг хаос? Проще говоря, для того чтобы Тьма перестала всматриваться в мальчика, мальчику, быть может, достаточно всего лишь перестать всматриваться во Тьму.

Добрая, сумасшедшая, смешная до колик, но даётся не каждому: тяжело через неё продираться вперёд. Единственный способ — расслабиться, прыгать по фразам, не думать об их связи и происхождении.

Автор советует хранить её в туалете и открывать в случайном месте, когда садишься. Люпусарий (часть книги, словарь выдуманных существ и явлений) действительно можно читать так, похихикивая в кубике фаянсового царства.

Но если весь роман не заходит сразу, потерпите, почитайте: через время чудесные помойные эльфы со сложными характерами станут как родные.

И да, Мухоморная башня и сложная история любви — эпизоды до слёз.

Знакомство моё с сим творением началось давно. Честно говоря, с первого раза не вышло — в сети чтение захлебнулось. Повторно и целиком получилось прочесть лишь недавно, когда я в период отпуска другого знакомого уральского фантаста ходил к нему в гости кормить кота и, не выдержав, утянул (на время) цветастый бумажный томик, лупозырящий на меня с полки.

Здесь уже написано много гипотез, что из себя представляет этот роман — фрик-фэнтези, сказка для взрослых и тому подобное. По мне так это роман-взросление, роман-автобиография, главным персонажем которого являются вовсе не Франтишек и Ярмолка, а мир, являющийся некоей проекцией внутреннего мира автора. Именно мир Пасти, а не только и не столько помойцы, живёт своей жизнью, развивается, эволюционирует, тащит за собой сюжет, выпячивается щупальцами-псевдоподиями во всех персонажей.

Это мир-фрактал, из которого вышел сюжет-фрактал, абсолютно интуитивный, когда каждая небольшая веточка прорастает десятком ветвей.

Роман очень на любителя, он может очень многим оттолкнуть читателя. Во-первых, безумно-запутанным, нелинейным сюжетом. Во-вторых, намёками на нетрадиционную ориентацию персонажей (что, на самом деле, меня сильно отпугнуло, но по мере чтения все сюжетные ходы настолько пропитались духом сюрреализма, что стало восприниматься исключительно как глюк). В третьих, обилием новоязыка и посмодернистской игрой с текстом. Возможно, кому-то до этого романа нужно дорасти, возможно, кто-то выплюнет прожёванные первые страницы.

Вообще, об этом романе проще всего пересказывать и размышлять ассоциациями. Если брать визуальное искусство, то это, несомненно, «Полная труба» и мультфильмы Ивана Максимова, немного чешский игровой «Машинариум», немного от флешевых аркад из начала 2000-х и, конечно же, «Майти Буш» и «Роскошная комедия Ноэля Филдинга». В проекции на мир классической живописи роман выглядит как смесь картин Брейгеля, Сальвадора Дали и иллюстраций к «Мумми-троллю». Если включить синестезию и представить музыку, которая может играть во время прочтения, то это краут-рок, замешанный с спэйс-эмбиентом, или, может, со сладжем и стоунером, переходящими местами в джаз-метал и прочий фьюжн.

В общем, чтобы не было передоза, роман рекомендуется употреблять не более чем по 30-50 грамм за вечер, заботливо проливая зелёную жидкость сюжета через серебряную ложечку сюрреалистического фильтра восприятия.

Это произведение, как и основной роман «Брандлькаст», следует потреблять дозировано, по одной кокаиновой дорожке за раз, по паре страниц за вечер. Цельного сюжета не имеет, представляет собой лоскутное одеяльце из историй мира помойных эльфов. При это во многом он менее психоделический, чем первоисточник, он подвязывает многочисленные хвосты, разбросанные автором по «Брандлькасту», заполняет сюжетные лакуны, обманывает, запутывает, вводит в заблуждение, а потом распутывает.

В фонетическо-стилистическом плане произведение чрезвычайно вкусное, некоторые куски при чтении не выдерживаешь и читаешь вслух голосом Николая Дроздова, например,

Хороший сюр отличается тем, что кроме сюра, пусть даже и забористого, в нём есть ещё нечто, заставляющее всерьёз задуматься о жизни. Здесь это «нечто» отсутствует, и остаётся сюр ради сюра. Прочитать, хмыкнуть неопределённо и забыть.

Это вполне ужасно. Претензии на языковую игру, более того, на языко-миро-творчество – при полном отсутствии чувства языка.

Язык можно разложить на элементы и перекомбинировать их (Хлебников), можно сдвинуть значения слов (Платонов), а можно на место любых слов ставить любые слова, как бы с ухмылочкой, как бы с иронией. В итоге – унылый и нудный хаос: «Протяжно, с издевочкой врезались два щуплых тельца в тугую сеть...». «Беспамятно хотелось стричь ногти». «Франтишеков язык ревниво принимал любые новшества в его гортани, и пока тот с ним боролся...» А в финале – смена непривычных банальностей банальностями вполне привычными: «По сердцу словно провели когтями...», «Паника пойманной птахой билась в груди...»

Не сдвинутый, не опрокинутый и не вывернутый наизнанку мир, а свалка – массовая культура эпохи «Самиздата», не сумевшая осмыслить и переработать эксперименты высокого модернизма.

История. Героя? Злодея?

Того. У. Кого. Ружьё.

Отдельными... Словами? Фразами?

Круто!

Здесь образы сложились — и сложенная мозаика просто вынесла мне мозг.

Махровый такой сюр, забористый.

От оценки воздержусь.

История одного безумия. Восприятие данной зарисовки зависит от того, зацепили ли использованные образы. В моём случае — увы.

Вам, многомудыя читатели (аааа, чорт с ним — и читательныцы тоже) всенепременно известно кто такие эльфы. Они типа древние, бессмертные, высокие и высокомерные. Еще они живут в непроходимых Лесах, стреляют из лука и обладают сильным колдунством. Ога, еще — они нечеловечески красивы.

А может они «селятся у мусорных куч»? а может они «побираются у круглых ярмарок»? А если они прячут Солнце, запускают в танец зловещих Жнецов или, что «гаже всего», руками детишек своих многочисленных (sic!!!) раздают подарочные бусы, где у каждой бусины внутри — «нож крохотный или сердце располовиненное, или — того хуже — дитя удавленное». Не может быть, вскричите вы, да я, да про эльфов, да вообче что за такое?

Может, други мои, может. Если эльфы эти — помойные. И живут (да ладно живут — существуют как-то, оторвавшись от Неба и не вдоволь приклеившись к Земле-матушке, ветром несомы, дурью ведомы, к счастью с ними мы не знакомы) в вышеупомянутой книге. Каковую вам вот уж ни в жисть не достать в силу редкости ея и густопсовости.

И если вы думаете что вот ТАКИЕ эльфы — это самая когнитивнодиссонансная часть книги — то вот вам шиш. Даже и без мака, а и вовсе с макогоном. Парадоксализм и нелинейность мышления зашкаливают настолько, что принимать эту книгу нужно как бром — по чайной ложке на ночь. И пусть всю ночь вам будут снится кошмары — это всего лишь отрыжка работающего разума. А разве нам того и не надо — чтобы эта серая плюха заворочалась и перестала пускать розовые пузыри в безмятежжной дреме телевизора?

А уж за графический почерк автора его надо принимать в Союх Художников — сразу, бесповоротно и вообще вместо Церетели.

Один уважаемый мной человек сказал, что некоторая часть литературного мэйнстрима — это просто посредственная фантастика или фэнтези, замаскированные под сюрреализм или магреализм.

С «Брандлькастом» дело несколько сложнее, поскольку трудно определить — то ли это хороший сюрреализм, маскирующийся под фэнтези, то ли наоборот, то ли и то, и другое. Не знаю, насколько полно можно воспринять книгу вне литературного контекста, но мне кажется, в ней достаточно самобытной прелести и для тех, кто не читал Мураками и Джаспера Ффорда. Игры с языком свидетельствуют о тонком лингвистическом чутье автора (но он ни на минуточку не зазнается, в отличие от многих менее стихийно даровитых современников и собратьев по перу). Ставлю «девять» только за небольшой (на мой вкус) перебор с эклектикой в повествовании. Надеюсь, что следующий роман будет на «десять».

Никогда мне не выпить столько, сколько нужно, чтобы понять и поставить оценку Брандлькасту.

Нечто черезчур сюрреалистическое.

Объединяет в себе Хазарский словарь Милорада Павича с безумными стихами Егора Летова.

«Эта книга не для всех», честно предупреждает нас аннотация. И она права.

Самая необычная книга для меня за много-много времени. Царапающийся, неправильный язык, шершавые строчки и чудЫе заголовки. Перескоки во времени, месте и действии. Странные герои, как главные, так и окружающие и общающиеся с ними. Про мир — трудно что сказать простыми словами!

Самое забавное — спойлерить бесполезно!!! Разобраться в происходящем можно только читая все целиком, да и то — не сразу, не до конца и не во всем.

Стоит ли читать?

Хороший вопрос.

Есть произведения, которые становятся интереснее при повторном прочтении. Вообще даже забавно — читать и понимать все совершенно по иному. Потом перечитывать и снова понимать — все совсем не так! :) Эдакое есть и в этой книжке: жутко интересно перелистывать странички, вдумываться, следуя за Франтишиком и Ярмолкой по удивительному, интересному, необычному миру в надежде достичь Мечты. А потом — что это было?

И — с начала! Примерять модную чешую, кусать Радугу, прятать Девчачьи сокровища, собирать Высоковольтные грибы...

Стоит ли читать эту книгу?

Разумеется, нет.

Ее надо жевать!

«Смело жуй страницы!»

«Можешь представить мир где главные — помойные тряпки?»

«Лишь в самых верхних окнах до сих пор тлело по лучине.»

«Догорала решимость. Солнце из тех, что жгут грешников изнутри, строгое, кубическое.»

«Колоколом своим позвени подольше, глядишь хоть одна мысль о края звякнет.»

Мало написать талантливую фразу, а их там есть ворох, и это как пучок зелени на базаре — радует, веселят специи, но это должна быть добавка к блюду, просто так есть петрушку .. чревато. Поэтом повесть занимает ровно половину книги, а с хулиганского двести шестой страницы начинается глоссарий с объяснением терминов и разъяснением событий, как упоминающихся в повести, так и выпавших вовсе из неё.

Поздравлю русских фанатов Келли Линк, им есть теперь чего почитать: фрик-фэнтези про помойных эльфов, ведущих свою генеалогию скорее от домовёнка Кузи из известного мультфильма и Гоги и Магоги Михаила Успенского, нежели от изысканных созданий Профессора. Веселое, а в равной степени и грустное повествование о пути двух помойных эльфов через сказочную страну. А самый мощный эпизод в книге — это гибель военной сторожевой городской Мухоморной башни. Долг честь отвага верность рушится под гомерический хохотливый глум глав геров-трансгендеров, и не понятно кто прав, но выживет не крепость а гибкость, ровно как и завещал Лао Дзы.

Между литературной лупоглазой сказкой и бухтиной.

Парочка помоечных эльфов попадает в жесткий переплет. Подземные галеры, подводные города, тюрьма, смеховой мастер, провал в обычность, степь, мифологическое небо, козюльки... Да не важно. Тут, среди выкриков, психушно трамвайных диалогов, белого стиха штабелями, словотворчества за пределами хорошего вкуса, затеряется что угодно. В придачу, текст нашинкован крякозябрами типа «Лъысонг № 0,0004».

Эта словомельница мелет настолько мелко, что представлять картинку бессмыслено. А за сюжетом лучше влезть в словарь, который почти на половину книжки — доказательство того, что Юрию Некрасову не в труд за каждым словом или выражением спрятать еще две-три истории.

Ассоциации мрачные. Говорит-то по образцам Кирсанова, Белого, Рериха, Белова и прочих, водивших дарвалдающий раек фантасмагорической фразеологии на пулеметы, да выёживающаяся интонация Евтушенко-Хазанова не в кайф. Сравнить с Айлеттом и Айвазом мешает дробность — теряет мысль, рвет настроение. Сюрная карикатура вместо сцен Брейгеля, шариковая ручка вместо красок Ван Гога.

Рекомендовать могу возлюбившим стиль вот таких образцов:

«На гнутой равнине игрушечного поля боля две Башни, Огуречная и Фальшивая, вырвали из земли свои чугунные лапы и медленно, продавливая песчаный грунт, двинулись в сторону элиты пехотных войск противника.»

«Поглянь-ка, – пораженно молвил он и замер статуеподобен. – Небо кто кусал? Я! Языка его суть познал? Я! Вся пасть в коряве и живой? Я! Гневлив, но светел? Я! Выходит, небо – это я!»

«В этих двух словах – длинные белесые тела, тонкий, слегка болотный запах, хруст, обязательный прерывистый звук ломаемой плоти, слои, флюиды, танцы, скомканная, как салфетка после мокрого кашля, детская пугливая память о мокром, темном, тюремном лесе, где каждый ствол – заключенный и страж, где мох скрадывает шаги и хватает за ноги, где совы вовсе не то, о нет! – сказочная не по-доброму грибная темнота.»

«И вот стою я перед высокой дилеммой.

Репу чешу.

А та только корни пускает; и думать – ни в какую!»

Иногда бывают такие моменты в жизни, когда ты «ловишь эмоциональную волну», плывешь на ней и тебе хорошо и правильно. Примерно это случилось со мной во время чтения «Брандлькаста» — занесло течением и понесло в мир Пасти к безумным помойным эльфам. Роман меня съел, переварил и не поморшившись выплюнул. Сижу теперь мокрый, дрожащий и непонимающий...

Подробнее моё мнение о романе тут http://fantlab.ru/blogarticle17915