Роман Уитмора — какой-то необычный, оскольчатый, на две трети — сказка в духе «Тысячи и одной ночи» на материале 19-20вв. с заведомо вымышлненными персонажами, тайной Библией, книжным же Иерусалимом, вечным жидом и проч. С учетом английской сдержанности что-то среднее между Павичем( посюжетнее) и «Эфиопом» Штерна( без раблезианства). Особняком стоит предпоследняя глава о резне турками армян в Смирне в 1922 г — жуткие апокалиптические страницы ну и , как итог, крахом обернулись планы героев о создании своего рода «царства Иоанна» на Ближнем Востоке. Уитмор, как я понял, долго работал на Бл.Востоке, но , в принципе , роман «книжный», его мог написать и кабинетный англичанин.

P.S. Cо времен «Полуночного экспресса» испытываю не то, чтобы фобию по отношению к туркам, но, скажем, сдержанность. И книга Воннегута от лица армянского художника и вообще все обращения к теме резни 1915 г. не способствуют большой симпатии к нации( так и не признавшей свои преступления). Вот и у Уитмора доброго слова о турках нет. Но, как в истории относительно разрушения Содома и Гоморры, если есть хоть один праведник, рано разрушать города. У Турции такой праведник есть, хоть он и Нобелевский лауреат. Опять же, как ни хотим мы мериться с Западом, у России больше общего с Турцией, чем с Китаем и Европой.

Чего мы ожидаем от книги, написанной профессиональным разведчиком? Это будет шпионский роман, где хорошие и не очень славные парни действуют против совсем уж плохих. Это окажется чисто развлекательное чтение, немудрёная книга на один вечер. С этими ожиданиями открываем «Шанхайский цирк». И обманываемся...

Ларчик не так прост! Мы получаем совершенно взрослую литературу, хотя и с элементами авантюры. Но вся эта шпионская возня показана где-то на втором-третьем плане и занимает не слишком много места. А на первом — японский и китайский колорит, головокружительная смена времён, масок и декораций, причудливая игра японского театра Но и переплетение судеб... Это роман о Востоке, чуть-чуть о шпионаже, и всё больше о людях — порочных и безгрешных, жестоких и бескорыстных — каждый носит свою маску, под которой скрывается другое лицо.

Роман не слишком развлекательный, но и не очень занудный. Немного эклектичный, избыточный в плане сюжета, но заслуживающий потраченного на него времени. Если вы ждёте стандартный шпионский экшн, читать не стоит. А если хотите чего-то иного — рискните. Хотя дочитают роман до конца, несмотря на малый объём, очень немногие. Кто-то наверняка бросит чтение, запутавшись в персонажах. Кому-то надоест слишком плотная концентрация событий. Кто-то запутается во временах. Кого-то смутит наличие откровенных сцен. Эта книга не для всех и для каждого, но для немногих литературных гурманов, проба пера перед «Иерусалимским квартетом», зарождение которого уже ощущается.

География — Китай, Япония, Штаты.

Основное время событий — после второй мировой.

Действующие лица больше напоминают актёров в театре — Клоун, Блудница, Святоша, Простак, Шпион...

Чем начнётся и чем закончится книга, узнаете в предисловии. Поэтому сначала прочитайте роман, а потом вернитесь к предисловию... Хотя, если подумать, всё происходящее не столь важно — читайте как есть. Перед вами разыграется полотно из жизни, причудливое и придуманное на первый взгляд, но имеющее крепкие корни в реальности.

Чего мы ожидаем от книги? Естественно, Литературы. Здесь это имеется.

Грэм Грин, Ле Карре, Торнтон Уайлдер, Сомерсет Моэм, Грибоедов, Тургенев, Даниэль Дефо... К армии работников невидимого писательского фронта присоединился Уитмор.

Перевод, к сожалению, несколько небрежный. Даже при беглом чтении вылавливаются мелкие огрехи. Например: «Наш двоюродный брат, который живёт в Шанхае, был убит как раз во время этой поездки.» (как можно жить, будучи убитым? ведь это не роман про зомби!) Но в целом, вполне читабельно, не смертельно.

Первый роман «Иерусалимского квартета» никогда не появлялся в списках бестселлеров, не привлекал внимания «продвинутых» критиков и не был мишенью для нападок. Книги Уитмора прошли незамеченными — что может быть страшнее? Легко понять, почему это случилось. Мифологизация реальных городов в модернистской литературе стала популярным приемом. Сыграл свою роль «Александрийский квартет» Лоуренса Даррелла. Эта вязкая, витиеватая, поэтичная проза захватывала определенных читателей, в ней было многое — и для ума, и для сердца. На фоне Александрии Даррелла Иерусалим Уитмора казался бедным и скучным, а исторические метафоры не привлекали тех, кто искал в городских пространствах поэтических озарений. Последующие романы продавались еще хуже — но сейчас речь не о них.

Задумайтесь: три религиозных картины мира, три группы персонажей, действие, разворачивающееся в трех временных пластах, опыты нелинейного повествования. Ни о чем не напоминает? Да, именно: «Хазарский словарь» Милорада Павича, вечного номинанта на Нобелевскую премию. Уитмор никаких премий не получал, но читателей его книги охватывает странное ощущение. Многие сюжетные ситуации — прямые параллели со «Словарем», вышедшим семью годами позже. Уитмор двигался в том же направлении, что и Павич. Он не приблизился к реальности гипертекста, а вне ее работать уже не мог — и в последние десять лет жизни так ничего и не написал. Зато первый роман «квартета» дает нам представление о фэнтезийном потенциале истории. Нет, перед нами не фэнтези на исторические темы, хотя и тем, и сюжетов в книге немало. Уитмор предпочел не домыслить известное, а обдумать неизвестное. Он оказывается на грани «тайной истории», но не углубляется в теории заговоров или секретных обществ. Его описание прошлого глубже и сложнее. Существуют разные картины мира, существуют грани между ними. На этих гранях рождается вторичная реальность, в которую может уходить читатель, преодолевая свою ограниченность. Для того, чтобы указать читателю путь, Уитмор пользуется простейшими средствами. Он снабжает героев уникальными характеристиками и познаниями, дает им возможность побывать в узловых точках истории и увидеть, что происходящее там и тогда не имеет ничего общего с какими-то документальными представлениями.

Долгие годы работы в ЦРУ не сделали Уитмора законченным циником. Некоторые считают, что в его романах могло быть поменьше моральных сентенций — тогда им было бы обеспечено почетное место в пантеоне постмодернизма. Но автор остался старомодным идеалистом. Он ограничился тем, что предоставил нам возможность «бегства от истории» — шумного бегства в фантастическую реальность вечного Иерусалима.

Роман был прочитан в декабре 2005 года сразу вслед за первой книгой цикла.

И «Иерусалимским покером» Уитмор окончательно увлек меня за собой. Совершенно феерическая книга!

Так же как и во время чтения «Синайского гобелена» у меня в отдельные моменты возникали различные ассоциации — с Эко, Дарреллом, Пинчоном, Рушди, Маркесом, Памуком и даже Павичем — но все это совсем не то. Схожи только лишь какие-то отдельные штрихи и тени, а сама картинка совершенно иная — самобытная (как по идеям, так и по стилю), уитморовская... :smile:

Специфика авторского стиля и в том, что пересказывать эту книгу — нет смысла. И даже с учетом всех недостатков термина «магический реализм» — иначе о цикле Уитмора наверное и не скажешь... Писатель с легкостью работает с выдуманными и подлинными фактами, закручивая их в невероятный сюжет. Результат — превосходен.

Но если описать Квартет лишь двумя словами — то это будут две доминанты, упомянутые в статье Томаса Уоллеса — насилие и мистицизм. А еще — жизнь и смерть. И человек и его вера. И более ничего нового... Самые интересные книги в основе своей зачастую рассказывают нам об одном и том же. Но вот то как это рассказано здесь — стоит иных собраний сочинений!

Первое что удивляет уже с первых страниц — это биография автора, которая достаточна ярка для того, чтобы писать на ее основе беллетристику ;-). Человек умудрился поработать в ЦРУ на Дальнем и Ближнем Востоке, потом пенсия на Крите, многочисленные жены и дети, а потом вдруг вспышка творческой активности — 5 романов, 4 из которых объединены в большой цикл — «Иерусалимский Квартет» — городом, вокруг которого происходит их действие. И сейчас еще раз просматривая статью Томаса Уоллеса об Уитморе, я не могу отделаться от мысли, что возможно это какой то псевдоним, за которым скрывается кто то другой ;-).

Одна из самых характерных черт «Синайского Гобелена» — это удивительно яркие персонажи, которые выглядят почти фантастическими, но в тоже время за пределы этого «почти» не переходят, я бы рискнул сказать что они в чем то сходны с наивной фантастикой конца 19 начала 20 века ;-). Английский аристократ 2,5 метров ростом прекрасный фехтовальщик, ученый — ботаник, пишущий огромное исследование о сексе, аналог вечного жида — обитающий в Иерусалиме почти 30 веков и охраняющий священный город от врагов, потомок древнего рода, обитавший в Албании ;-), ставший монахом и переписывающий древнюю книгу — прообраз Библии и других священных текстов, ирландец — террорист перебравшийся в Иерусалим из Ирландии и занимающийся продажей оружия и т.д. Перечислять можно долго — все они удивительно нелепы, но одновременно очень органичны для того сумашедшего калейдоскопа события, который описывает Уитмор, и это пожалуй вторая характерная черта «Синайского Гобелена» — небольшие сюжеты, из которых кто то другой бы вытащил целый роман, у Уитмора проходят мельком, можно только позавидовать щедрости, с которой он их раскидывает ;-). Хотя возможно это еще раз подчеркивает уникальность Иерусалима — священного города для представителей аж трех религий, две из которых относят к мировым, многообразие жизни, бьющей через край, Стена Плача, монахи, арабы в бурнусах и древний город вокруг — почему то Иерусалим мне рисуется похожим образом — нечто совершенно уникальное мультикультурное и мультинациональное. И с этим многообразием связана ИМХО основная мысль романа — Уитмор мечтает о появлении на Ближнем Востоке огромного государства, объединившего в себя христиан, иудеев и мусульман. К этой цели стремятся практически все основные персонажи романа. И самое страшное в книге то, что фактически ближе к концу Уитмор показывает как эта мечта тонет в потоках взаимной крови, режут евреев, уничтожают христиан, финальная сцена, где показан страничка страшного геноцида устроенного турками во время I МВ.

Не смотря на необычность и даже определенное новаторство Уитмора, нитки, из которых он сплел свое картинку расползаются на отдельные истории, не давая цельного гобелена, который мне бы хотелось увидеть. Может быть я поменяю свое мнение после второй книги, пока 7-8/10

А я Уитмора купил целенаправленно и сразу. Но потом почему-то довольно долгое время опасался за него браться... Разочарования наверно боялся, или что-то меня отталкивало... И зря я тянул. Книги писателя оказались просто превосходными. Два первых романа Квартета я прочитал друг за другом в декабре 2005 года.

По мере чтения возникали ассоциации с романами Пинчона, Эко, Рушди. Верным показалось и определение, что это «Маркес, перенесенный на ближневосточную почву». И несмотря на сильный элемент чего-то такого детективно-шпионско-приключенческого — эти книги действительно в большей степени магический реализм эпического размаха а-ля Маркес, чем чтиво в духе Ле Карре. Уитмор может быть не настолько сложен и изыскан как Томас Пинчон, с которым его не сравнивал только ленивый, но он по-настоящему захватывающий! Мне кажется во время чтения (а я тогда лежал с простудой) с моего лица не сходила улыбка, глаза были круглыми от удивления, а еще иногда я мрачнел и был готов плакать. Вот такое безумство :smile:

«Синайский гобелен» повествует в сущности о простых вещах — о жизни и смерти, о любви и войне, о страстях и пороках. И именно поэтому от него не оторваться. Жизненный опыт Уитмора, преломленный через призму его фантазии, дал потрясающий результат.

9 ставлю только из-за некоторой общей специфичности что ли. Несколько непривычная была смесь и ощущения от нее. И окончательно меня цикл захватил, с головой, со второй книги. Очень жаль, что с оставшимися двумя романами Квартета издатели так и не спешат...

Ближний Восток, колыбель цивилизации, издавна притягивал внимание творческих людей (нетворческих тоже, но речь не о них) и наверняка будет притягивать его и в будущем. Это и неудивительно — за несколько тысячелетий истории этот регион пережил бесчисленное множество событий и, что особенно важно, здесь сталкивались и так или иначе взаимодействовали носители самых различных культурных традиций. Разобраться в этом переплетении непросто, и, пожалуй, по этой причине писатели, работавшие с этим материалом, делали акцент на какой-то одной культуре — арабской, еврейской, турецкой, египетской, персидской или какой-то еще. Уитмор, который во вступительной статье к этой книге назван «нашим [т.е. американским] лучшим неизвестным писателем», предпринял попытку создать полотно, изображающее Ближний Восток во всем его разнообразии. Пока, конечно, трудно судить, насколько эта попытка успешна, поскольку роман «Синайский гобелен» стал лишь первой частью тетралогии, получившей название «Иерусалимский квартет», две последних книги которой на русском языке еще не выходили. Однако замысел впечатляет уже сейчас.

Небольшая по объему книга вмещает события, происходившие в Палестине и рядом с ней на протяжении без малого сотни лет — с середины XIX века до 1940-х годов. Сразу несколько человек вплетают свои нити в пестрый восточный гобелен — английский аристократ, знаменитый ботаник, однажды изменивший избранной им науке и создавший многотомную монографию о сексе; монах-траппист, потомок знаменитого полководца Валленштейна; ирландский мятежник, бежавший в Палестину, переодевшись монашкой; американская спортсменка, приехавшая в Европу и оставшаяся тут навсегда... Их истории различны и почти не пересекаются, однако есть в них или в большинстве из них два общих момента, так или иначе на них повлиявших. Один из таких моментов — спрятанный где-то в Иерусалиме подлинник «Синайской Библии», книги, способной подорвать устои всех великих религий; другой — скромный торговец древностями Хадж Гарун. Впрочем, на самом деле Хадж Гарун совсем не прост — он вечен, хотя и безвестен. Он живет в Иерусалиме уже несколько тысяч лет, наблюдая за приходящими и уходящими захватчиками, за сменой правителей и за жизнью города. В чем-то Хадж Гарун олицетворяет сам Иерусалим, а то и весь Восток, хотя это и слишком тяжкий груз для одного человека.

Книга действительно необычна — нарочито простой язык лишь подчеркивает разнообразие, яркость и пышность картин, изображенных им. Здесь нашлось место и утопии, и юмору, и трагедии — многообразие жанров вполне соответствует описываемым событиям (когда рассказ-мечту о едином многонациональном, многокультурном ближневосточном государстве сменяет описание резни, устроенной турками в Смирне в 1922 году, мало кто, думаю, останется равнодушным).

Впрочем, повторюсь, до окончательных выводов и оценок еще далеко. Эту книгу я, в общем-то, купил совершенно случайно, и очень теперь рад этой случайности. Надеюсь найти в продаже и вторую, а затем дождаться издания оставшихся романов. Восток еще долго будет вызывать интерес, а Уитмору очень хорошо удается этот интерес с одной стороны удовлетворять, а с другой — поддерживать.