Можно смело сказать, что «Шляхтич Завальня» — это белорусские «Вечера на хуторе близ Диканьки». Плюс-минус одно время написания, другой язык, у Гоголя — русский, у Барщевского — польский. И, конечно, сами произведения. Как теперь привычно классифицируют — фэнтэзи. Правда, сейчас про ведьм, драконов и колдунов писать чуть ли не обязательно каждому, а тогда не сильно приветствовалось — церковь, простолюдинские суеверия.

Как и Адама Мицкевича, Яна Барщевского теперь все уверенней причисляют к белорусским писателям, родоначальникам белорусской литературы. Вряд ли это справедливо, хоть они и уроженцы белорусской земли, но писали по-польски, и много колесили по свету, начиная с Санкт-Петербурга.

Да и мир в «Завальне» — шляхетский, а шляхта всегда считала ориентиром польский вектор.

Художественно оценивать произведение сложно — читал не в оригинале, а в переводе на белорусский язык, и всегда нужно делать скидку на переводчика. Но по содержанию «Шляхтич Завальня2 — это, конечно, веха в литературе.Конечно, чувствуется заимствования как той же немецкой «нечистой» литературы, которая сделала знаменитыми братьев Гримм, Гофмана и других авторов, но колорит белорусской земли, которая ещё не имела четких границ с Россией, Украиной, Польшей придаёт произведению оригинальность.

А вы знали, что садить дубы — уменшать свою жизнь?

Рассказ короткий, но материал его дает немалую пищу для размышления. «Захаришек» — один из представителей так называемых «святочных рассказов» или рождественских рассказов — своего рода магический реализм, наполненный, как правило, глубоким религиозным смыслом. Из прочитанного мне на память приходит «Сон Макара» Короленко, изначальное название которого по интересному совпадению было «Сон Захара», а также рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на елке».

Произведения Барщевского принято считать некоей загадкой... Не знаю, как по мне рассказ Достоевского тоже малопонятен и тоже может считаться загадкой. Как бы-то ни было, но главную мысль автора действительно сложно понять, разве что на каком-то интуитивном уровне. Сюжеты а религиозные мотивы — они такие — постоянно сыплют загадками. Учитывая, что Барщевский родился в семье грекокатолического священника, то, вполне возможно, он воплотил некие мысли, о глубинах которых мы не догадываемся, хотя на первый взгляд рассказ не кажется редким примером глубокой философии, пусть и религиозной.

Лично мне импонирует мысль zdraste в ее отзыве. Но при этом я считаю, что автор изобразил божественную справедливость, а также попытался объяснить суть такого явления, как домовой. Захариашек — некий образ человека, который раскаивается слишком поздно, когда божественный суд вынес окончательное решение. В своей жизни сделал лишь одно доброе дело, за что получил свое соответствующее вознаграждение. За все остальное, недоброе — придется платить даже таким жестким, но по-своему справедливым способом — изгнанием в ад.

При этом Захариашек, по моему мнению, является и образом домового (постоянно песни завывал) в понимании Барщевского, как существо, вернее дух, чей путь в преисподнюю задерживают такие вот передышки в виде вознаграждения за те немногие добрые дела, сделанные человеком при жизни. Эти передышки в домах — последнее место, где они могут помочь раскаяться в своих прегрешениях и напоследок послужить людям, делая им добрые дела.

С одной стороны — маленький печальный рассказ.

С другой стороны — загадка. Не знаю, как отгадать ее, не достаточно информации. Подобные истории и описанный в них антураж, отходит в прошлое. Неприкаянная душа, сделавшая при жизни всего одно доброе дело, и после смерти получившая передышку, и почему то поющая, и всё безнадежнее и безнадежнее...

Может он ждал, не посулов красивой одежды, а молитву за него? Может ему надо было, чтобы кто нибудь пошел в церковь, поставил за его доброе дело свечку, за его душу помолился, и попросил за него перед Господом? И... не дождался...

Сложно ответить. Попы наверное, постановили бы, что пожертвований в их карман да в церкву нужно делать побольше... На их ответ как то мало надежды, они думают только о своем кармане. Так что... жаль, что нет ответа в рассказе.

Спасибо за совет Тиань.

Самобытная и яркая книга. Одна из тех вещей в белорусской литературе, которыми стоит гордиться. Читать рекомендую на белорусском языке — тогда погружение в атмосферу станет более глубоким.

Эта книга стала для меня чуть ли не главным открытием 2013-го года. Вышла она на пару лет раньше, но по ряду причин приобрел я ее позже — смущала абсолютная неизвестность автора, вызывали опасения предполагаемая архаичность текста и вторичность по отношению к Гоголю. Да и издание само по себе не блещет — мягкая обложка, серая газетная бумага... Но как выяснилось это тот самый случай, когда надо брать не глядя ни на что.

Безусловно, на Гоголя чем-то похоже, но только своей фольклорной составляющей. В остальном: тональность произведения, авторский стиль, композиция — все абсолютно авторское, штучное, без намека на заимствования. Если у Гоголя текст как яркое маковое поле под ослепительным украинским небом, то у Барщевского все окрашено в мягкие тона убаюкивающей лесной чащобы. Белорусская культура, фольклор, сумрачная атмосфера лесов и рек, с населяющими их духами и нежитью — кто бы знал, что это настолько интересно! Сюжетная канва довольно проста: главный герой вспоминает как юношей гостил у доброго знакомого, шляхтича Завальни, дюже падкого до чужих историй — и чтоб позабористей, по-фантастичней. Вот и приходится всем гостям хлебосольного пана рассказывать байки да былички, а гостей в его дом приходит много... Стилистически истории варьируются от народного фольклора (наиболее интересная часть), авторских сказок с народными корнями и до готических историй, городских легенд (вроде истории про чернокнижника Твардовского). Чем-то напоминает небезызвестный «Трактир в Шпессарте», что неудивительно, корни у обоих вещей в традиционном для того времени романтизме. Но романтизм этот свежий, чистый, напитанный глубинной народной мудростью, без излишней куртуазной позолоты и припудренности. Как лесной родник в заповедной чаще. Читается роман очень легко, без малейшего намека на привычную для 19-го века тяжеловесность и велеречивость. Хотя описания природы, погоды, людей — очень живописные, сейчас так мало кто может.

Дай бог, чтобы эта странная, редкая и удивительно теплая книга не потерялась в текущем громадном литературном потоке. Она заслуживает гораздо большего внимания и популярности.

Роман состоит из коротких историй белорусского фольклора. Очень напоминает гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки». Такое же структурное строение — гости собираются, в одном случае у пасечника, а у Барщевского — у пана Завальни, и, делятся своими историями. Некоторые страшные, некоторые грустные. Но, везде присутствует мистическая составляющая народных сказаний. Русалки, лешие, колдуны и ведьмы органически вплетаются в белорусскую жизнь крестьян и мелкой шляхты.

Любителям прозы Гоголя и просто любителям народных сказок и повестей должен понравиться данный роман.