Фланнери О'Коннор (Flannery O'Connor)

Фланнери О'Коннор (полное имя — Мэри Фланнери О'Коннор / Mary Flannery O'Connor) – американская писательница ирландского происхождения, писала в традиции «южной готики».

Родилась 25 марта 1925 года в г. Саванна, штат Джорджия, единственный ребенок в семье Эдварда Ф. О’Коннора и Регины Клайн. В 1938 семья переехала на ферму в Милледжвилле. Ее отец умер в 1941 году от редкой болезни — волчанки, Фланнери тогда было 15 лет. Все ее детство до 18 лет прошло на ферме, с самых ранних лет она полюбила домашних животных и особенно птиц; в шесть лет дрессировала цыплят и чуть позже даже вязала свитера курам. О’Коннор: «Когда мне было 6 лет, у меня был цыпленок, которого я научила пятиться. Телевизионная компания сняла об этом сюжет, где была я и мой цыпленок. Это был звездный час в моей жизни, все остальное с тех пор было разочарованием».

Окончила школу в 1942 году. Затем поступила в женский колледж штата Джорджия (ныне – Университет штата), обучалась по ускоренной трехлетней программе, получила диплом бакалавра по специальности общественных наук. В колледже была редактором студенческого журнала «Коринфянин» и рисовала много карикатур – для этого журнала и почти для каждого выпуска студенческой газеты. В 1946 году Фланнери была принята на престижный Семинар авторов Айовы в университете Айовы, куда она вначале поступила, чтобы изучать журналистику. Там она слушала лекции некоторых уважаемых авторов и критиков, таких как Роберт П. Уоррен, Джон К. Рэнсом, Роби Макоули, Остин Уоррен и Эндрю Лайтл. Лайтл, бывший много лет редактором журнала Sewanee Review, стал одним из ранних поклонников беллетристики О’Коннор. Позже он издавал некоторые из ее рассказов в своем журнале и написал несколько эссе о ее творчестве. Руководитель Семинара, Пол Энгл, был первым, кто читал и комментировал первые черновики того, что в дальнейшем станет романом «Мудрая кровь». В 1946 опубликовала первый рассказ «Герань» (его позднейшая переработка, новелла «Судный день», стала последним написанным рассказом автора). В 1947 получила диплом магистра и поселилась в Яддо, колонии художников в Саратоге-Спрингс, штат Нью-Йорк, недолгое время жила и в самом Нью-Йорке. В 1949 познакомилась и подружилась с выдающимся переводчиком древнегреческой литературы Робертом Фитцджеральдом и его женой Салли, по их приглашению жила в их доме (Реддинг, штат Коннектикут) в 1949—1951 годах, позже Фитцджеральд станет её душеприказчиком, а его жена публикатором эссеистики, писем О’Коннор и полного собрания её сочинений.

В 1951 у О’Коннор диагностировали наследственную волчанку. Она вернулась в Милледжвилль, на семейную ферму. Доктора дали ей не более 5 лет жизни, но Фланнери прожила еще 14. Все эти годы она и провела практически в изоляции на ферме. Очарованная птицами всех видов, О’Коннор разводила уток, кур, гусей и павлинов – павлины иногда появляются и в ее прозе, в частности в эссе «The King Of Birds»; всего на ферме было около 100 павлинов. Несмотря на уединенную жизнь, проза О’Коннор демонстрирует меткое схватывание нюансов человеческого поведения. Она была набожной католичкой в окружении протестантского Юга («Библейский пояс»). Собирала книги по католическому богословию и иногда давала лекции по вере и литературе, путешествуя довольно далеко, несмотря на плохое здоровье. Активно переписывалась с такими авторами как Роберт Лауэлл и Элизабет Бишоп, вкладывала павлинье перо почти в каждое письмо. О’Коннор никогда не была замужем. Похоже, что в жизни Фланнери О’Коннор (несмотря на ее миловидность и прекрасные голубые глаза) был лишь один любовный поцелуй – с молодым продавцом школьных учебников – поцелуй, попавший в гениальный рассказ “Соль земли”. Но зато ее отношения с матерью легли в основу целой серии рассказов (один из лучших – “На вершине все тропы сходятся”), и почти в каждом она убивает матерей своих персонажей. Однажды подруга спросила ее, как реагирует ее мать на свои нелестные портреты и частые смерти, и Фланнери сказала: “Да не беспокойся, она не читала ни одного моего рассказа».

Ее причисляют к литературной школе, называемой «южной готикой». Что это за чертовщина такая — «южная готика», — понять могут только классификаторы из провинциальных университетов Юга. Но достаточно открыть книгу — и погружаешься в атмосферу, вне которой американские писатели-южане дышать не могут: пыль, жара, духота, предгрозовая наэлектризованность, медленно накапливающиеся и стремительно разряжающиеся конфликты, паноптикум странноватых персонажей, которые с виду похожи на дергающихся марионеток, и общее ощущение дурного сна, который никак не желает сменяться пробуждением. Реальность рассказов О’Коннор — реальность «глубокого Юга» 1920-1940-х. Вопреки представлениям, вбитым в головы советских читателей еще «Хижиной дяди Тома», американский Юг той поры жил отнюдь не только проблемами расовой дискриминации, сборища куклуксклановцев проводились не каждое воскресенье, и не на каждом дереве висели линчеванные негры. К слову, афроамериканцы — у О’Коннор редкие персонажи. Ее герои — главным образом white trash, «белая голытьба», белокожие южане ниже среднего класса, чудаки, доходяги, бродячие пророки, лентяи и бездельники. Словом, жертвы Реконструкции Юга, времени своеобразной американской «перестройки», когда в побежденные и ограниченные в правах южные штаты хлынули потоки капиталов и дельцы с Севера, а с ними — прежде невиданные циничные порядки и разнузданные нравы. В границах одной страны столкнулись два протестантских уклада, у представителей которых были общие черты — традиция политической свободы, личная независимость, упертость в отстаивании собственного достоинства, приверженность к доморощенному богословию и острейшая, вплоть до угрозы оружием, реакция на попытку чужаков совать нос в их дела.

О’Коннор унаследовала американскую романтическую традицию (Эдгар По, Герман Мелвилл, Натаниел Готорн). Она не любила Франца Кафку и страдала, когда её произведения сравнивали с его прозой. О’Коннор говорила: «Уверена, что на меня повлиял Гоголь», а на упреки в том, что ее проза переполнена насилием, отвечала: «Я поняла, что в моих рассказах насилие, как это ни странно, возвращает моих героев к реальности. У них настолько прочные головы, что кроме этого средства почти ничего не остается. Реальность — это та вещь, к которой необходимо вернуться дорогой ценой». Соответственно, реалистичность неразрывно слита у О’Коннор с абсурдностью — на грани безумия, а обыденные происшествия преображаются в события библейского масштаба. По ее произведениям неоднократно ставились фильмы, в том числе в России — «Катафалк» (режиссерский дебют Валерия Тодоровского, в главной роли Вия Артмане) и «Хромые внидут первыми» (в главной роли Виктор Сухоруков) — а роман «Мудрая кровь» экранизировал сам Джон Хьюстон. Произведения О'Коннор характеризуются также как одушевленные религиозным пафосом и расцвеченные комическими штрихами, присутствует ревностный католицизм и неверие в науку, расшатывающую первоосновы жизни.

Если верить известным фактам, Фланнери О’ Коннор жила не очень смело. Но она невероятно смело писала, и невероятно мужественно умирала. Она сказала кому-то: “болезнь — более познавательна, чем путешествие по Европе”. Последние 13 лет жизни прожила на костылях, вынуждена была принимать стероидные препараты; от огромных доз кортизона она опухала, но уверяла, что кортизон “заставляет мозг работать, как джаз, постоянно – без начала и конца”. Под его действием она закончила свой знаменитый роман “Мудрая кровь”, который одни называли “произведением сумасшедшего”, а другие чрезвычайно ценили. Это роман о духовном поиске, действие которого происходит на фоне стерильного и отвратительного городского ландшафта – вариации «Бесплодных земель» Томаса Элиота. В перерывах между переливаниями крови писательница закончила рассказ “Откровение”.

Всего она написала два романа и чуть более тридцати рассказов. О’Коннор умерла 3 августа 1964, в возрасте 39 лет, от осложнений волчанки, в больнице округа Болдуин и была похоронена в Милледжвилле, Джорджия, на кладбище Memory Hill.

Фланнери О’ Коннор — автор, может быть, самых пронзительных, кровоточащих рассказов в американской литературе. Трижды удостоена премии О. Генри за лучший рассказ года, посмертно удостоена Национальной книжной премии, премии Georgia Women Of Achievement, вошла в Зал славы писателей Джорджии. В 1983 в США учреждена премия Фланнери О'Коннор за короткий рассказ. Посмертно за нею укрепилась репутация «малого классика» американской литературы XX в., мастера чеканной прозы. Иногда О'Коннор ставят в ряд и с такими величинами как Уильям Фолкнер, Харпер Ли и Трумэн Капоте.

Фантастическое в творчестве автора:

Фланнери О'Коннор — ярчайший представитель «южной готики» в литературе США. Ее проза наполнена насилием, прорывающимся злом и темными чертами человеческой личности, а многие рассказы шокирующе завершаются на ноте ужаса (разумеется не с целью лишь просто напугать читателя как в дешевых ужастиках). Своим любимым писателем она называла Гоголя, в то время как критики усматривали в ее творчестве значительное влияние Кафки (что она в свою очередь обычно отрицала), традиций Н. Готорна и символики Эдгара Аллана По. «Я поняла, что насилие, как это ни странно, возвращает моих героев к реальности...» — говорила писательница, и несмотря на то, что она не желала разделять духовное и материальное начало, заявляла, что «сверхъестественное» находится в «конкретном», всегда оставаясь наглядным и очевидным при определенных условиях — она в то же время часто помещала своих героев в парадоксальные, нарочито гипертрофированные ситуации, именно между этими двумя мирами — миром реального и нереального. В итоге в произведениях О'Коннор реалистичность неразрывно оказывается слита со странностями, причудами, гротеском, абсурдностью, уродством, извращениями и безумием, а определяющую роль зачастую играет вера людей в Бога, и христианская мистика (анагогия, откровения, прозрения) — как одна из частностей.

Одни из основных элементов влияния Э.А. По на О'Коннор — столкновение со смертью; мотив двойственности, двойников и доппельгангеров; необычные и пугающие образы, гробы, трупы; соседство страшного и смешного — были подробно рассмотрены в эссе Роберты Шарп «Flannery O'Connor and Poe's «Angel of the Odd»» (1978).

Майкл Э. Стэмм в эссе «Michael McDowell and the Haunted South» так же отмечает, что наряду с Карсон Маккаллерс и некоторыми другими писателями «южной готики» Фланнери О'Коннор «изображала пейзажи и создавала персонажей заброшенных заводей и одиноких ферм, достойных воображения По и Лавкрафта».

Вопросам соотношения реального и нереального у О'Коннор, исследованиям «духовной реальности» в ее произведениях в различное время были посвящены многочисленные монографии, диссертации и эссе. Еще более подробно связи писательницы с готическим жанром и литературой о сверхъестественном были рассмотрены в работах Рональда Шлейфера — эссе «Rural Gothic: The Stories of Flannery O'Connor» (1982) и критической антологии «Frontier Gothic: Terror and Wonder at the Frontier in American Literature» (1993). Шлейфер делает заключение, что интерес О'Коннор к сверхъестественному, идентифицируемый с ее фундаменталистами и «пророками из глуши», «лежит на краю нашей культуры, столь темной и пустой, какой она только может быть, на ее границах с сельской местностью», там где «сверхъестественное в наибольшей степени незамутнено и неожиданно пугающе — на границах между городом и деревней, между верой и безверием...»

Четыре рассказа писательницы в разное время перепечатывались в составе антологий хоррора и мистики: «Река» — в «The Evil Image: Two Centuries of Gothic Short Fiction and Poetry» (1981) и «Mistresses of the Dark: 25 Macabre Tales by Master Storytellers» (1998); «Соль земли» — в «The Dark Descent» (1987) и «The Medusa in the Shield» (1990) Дэвида Г. Хартвелла; «Домашний уют» — в «Trial and Terror» (1973) и «The Best Horror Stories» (1977); «Судный день» — в «The Cold Embrace» (1966) и «Witches' Brew: Horror and Supernatural Stories By Women» (1984).

В них читатель практически не встретит откровенных признаков фантастики или мистики — лишь двояко трактуемые картины перехода от жизни к смерти, истории помешательства и безумия, призрачные голоса, и прочие зыбкие проявления ирреального или потустороннего. Но накал человеческих страстей и эмоций в них порой настолько странный и паталогически ненормальный, что собственно это и придает им такой явственный оттенок нереального, гротескного, макабрического, фантастического — при всей безусловной принадлежности к реализму.

В рассказе «Лесная картина» в некоторых описаниях идет подмена на уровне языка, в виде противопоставления мира природы и человека — облака, деревья и лес обретают некоторые человеческие черты, в то время как люди становятся зооморфными — похожими на лошадей, овец, собак, гиен, обезьян, жуков, крабов. Концовка же произведения ставит читателей перед необходимостью выбора — проводить христианские параллели или нет (согласно одному из примечаний самой писательницы — хороший рассказ всегда должен оставлять читателя с чувством загадки и недосказанности). Некий символический анимализм или зооморфизм свойственен также и некоторым другим рассказам автора, в которых условное сверхъестественное начало или силы представлены в виде могущественного животного, такого как, например, несущий божественное отмщение (или божественную любовь?) бык в рассказе «Весной» (из рецензии на сборник «Everything That Rises Must Converge» в «Time», 1965).

Роман «Царство Небесное силою берется», наполненный христианским мистицизмом, написан в условном жанре «психомахия» (борьба за душу). Главный герой, воспитанный сумасшедшим лжепророком, ищет божественное знамение, которое ясно укажет ему жизненный путь. В центральном эпизоде романа это и происходит. Вначале герой видит восставших из мёртвых. Затем видит знамение в виде горящего дерева, спускающегося с небес и слышит голос высшей силы, говорящий ему о начале Апокалипсиса и пророческой миссии героя.

Влияние Фланнери О'Коннор огромно и в рамках имён фантастического и околофантастического жанров простирается от Джона Хоукса, Джойс Кэрол Оутс, Кормака Маккарти и Олдена Белла — до Фреда Чаппелла, Марка Чайлдресса с его дебютным романом «A World Made of Fire» (1984) и аллюзий в культовом сериале «LOST».

Литературные премии автора: