Эта книга написана безумцем. Или гением, определиться тут довольно трудно. Вообще, трудности при чтении романа подстерегают на каждом шагу. Текст Рушди потрясающе музыкален, полифоничен и при этом насыщен таким количеством аллюзий, отсылок и прочих интертекстуальных штук, что для полного восприятия всех смысловых оттенков понадобится поистине огромный культурный багаж и эрудиция, намного превосходящая просто незаурядную. Легендариумы и мифы различных культур, история Индии и Соединённого королевства, литература поколения битников и музыка в стиле рок, артхаусное кино и фотография, социология и политология, военная журналистика и множество лирически-философских размышлений самого разного толка, от доплатоновских дионисийцев до современной моралистики, — это лишь немногие из тем, о которых автор решит завести с вами разговор. Всё это обескураживает, особенно когда примерно к середине романа, как снег на голову, сваливается отчётливое осознание ирреальности происходящего. Построенный на фундаменте мифа, как ответ на миф, как вольная его трактовка, аппеляция, трибьют или, если угодно, переосмысление, роман сам постепенно становится мифом, старательно притворяющимся реальностью. Постепенно понимаешь, что так не должно быть, и это всерьёз раздражает.

Помянутое раздражение может сыграть с вами злую шутку. Я вот поначалу даже хотел бросить чтение, просто-напросто выставив в оценках единичку. Герои романа постепенно обрывают все нити, связывающие их с реальностью, культурами, догмами, стереотипами и такими удобными поведенческими паттернами. Но при этом это всё похоже на глупое, до детскости даже, яростное отрицание всего-всего вокруг. Стоит ли миру ждать откровения от людей, которые не в состоянии для начала разобраться с собственными судьбами? Гений с глазами безумца, пророчица с сердцем рассерженной девочки-подростка, слепой визионер. Странная и абсолютно больная компания. И именно этим людям, у которых и вера не вера, и любовь не любовь, суждено спасти бесконечно больной, летящий навстречу столкновению мир? Видимо, да. Чтобы видеть всю картину целиком, нужно заглянуть за грань. Фотограф Рай видит в этом путь к метаморфозе. Но для Ормуса, единственного из всех, кто осмелился не просто взглянуть чуждому в глаза, но и протянуть руку, это стало летописью саморазрушения. Но вот что забавно: изначально наиболее вменяемый из всех, Ормус отчаянно не вписывается в безумную суматоху мира вокруг. И только окончательно потеряв чувство реальности, он наконец-то сподобился на главные свои три слова. Нет, не «я тебя люблю». «Её больше нет». Вот что ему стоило принять такую, в сущности простую вещь пораньше, лет этак на тридцать, а? Многие говорят, что роман пронизан любовью, что она — в сердце мироздания героев и самое это сердце. Если так, то мне вправду страшно. Миры несутся навстречу друг другу со страшной скоростью, столкновение неизбежно. И кто знает, что хуже — видеть гибель своего мира и умереть с ним, или оказаться свидетелем того, как твоя реальность, по счастью более устойчивая и стабильная, метаморфирует, вбирая в себя непроглядный ужас мира, в котором моральный урод вроде Вины — символ и трепещущее сердце любви.

Всё что выше — просто трактовка, смешная и довольно несуразная. «Земля...» не из тех романов, в которых всё понятно сразу и окончательно. Это книга невероятной силы и глубины, которую можно (не)понимать и интерпретировать сотнями способов. Роман, на самом деле, великолепен. Язык невероятно образный, яркий, насыщенный множеством метафор и параллелей. Текст — сложный и комплексный, снабжённый и вторым, и третьим, и вообще каким угодно дном. Действительно поэтично, действительно искренне, сюда не просто вложена душа — сам роман кусочек души автора, настолько глубокие и явно личные переживания таятся за масками основных персонажей. Великолепные стихи, за которые Рушди отдельный поклон. Но всё же «Земля...» — не моё, по крайней мере, пока. Я, видимо, ещё недостаточно (а скорее всего, вообще не) мудр. Проза Салмана — вненаходимость, нечто за гранью условностей и норм, откровения гениального безумца. К чтению нужно подходить максимально серьёзно и вдумчиво, и всё равно невозможно быть готовым до конца. Но так или иначе, отложив предубеждения и придирки, я непременно должен сказать главное — это был шедевр. Читайте.

Сначала о переводе. Анна Нэнси Оуэн, конечно, большой молодец, и огромное ей спасибо, потому что если бы не она, то никто бы. Говорят, есть ещё какой-то перевод, заказанный в конце 90-х, но его в сети никто не видел. Тем не менее, по переводу Анны очень хорошо видно, что он сделан непрофессионалом и — что гораздо более странно — по нему не проходился литредактор (или проходился некачественно). Многие вещи банально неправильно переведены. Например, переводить English Channel как «Английский канал» — это, по меньшей мере, неграмотно. Это же Ла-Манш, и по-русски он называется Ла-Манш и никак иначе. Ну или «изумрудные очки», который в классическом русском переложении называются «зелёные очки». Но даже это мелочь. Самое ужасное — это ссылки. Их там 1500 штук (!!!). Из них 1200 сто лет не нужны. Мне не нужно подробно, на страницу-две объяснять значение понятий «фламенко», «Бьюик», «Мумбаи», «Махатма Ганди», «Мекка», «Брюс Ли», «экзорцизм», «эвфемизм», «Вся президентская рать» и так далее, и тому подобное. Дело в том, что Рушди не будет читать пятиклассник. К Рушди человек подходит с определённым жизненным багажом, и обычно это образованный человек с должной степенью эрудиции, которому не нужно пояснять простые слова. А ссылки через слово страшно рвут текст и раздражают. Реально 250-300 пояснений к каким-то узким понятиям и особенностями переложения имён было бы достаточно. Но Анне всё равно спасибо.

Теперь о романе. Он мне не понравился. Просто не понравился, и всё. Дело даже не в переводе. Дело в том, что его чрезмерно распиарили, в то время как он — именно как произведение — значительно слабее и «Детей полуночи», и «Клоуна Шалимара», и «Земли под её ногами», и многих других романов Рушди. Витиеватый, с перебором по отклонениям в сторону от сюжета, замешанный на узкопрофильных вещах, не то чтобы интересных большинству читателей. Хотя не исключаю, что многое подпортил перевод. Есть и ещё одно: мне кажется, что Хомейни издал свою знаменитую фетву вовсе не потому что в романе показывается образ пророка. Показывается он средне, не хорошим и не плохим, — пророк силён и жесток, безжалостен и умён. Можно было порицать Рушди, но не такой убийственной фетвой — остальные аятоллы же не устроили подобного Хомейни безумия (да, Хомейни был не единственным аятоллой в мире). Более того, сменивший Хомейни аятолла Хаменеи публично признал, что будь его воля, он бы отменил фетву, да вот законы ислама не позволяют. Так вот, я вывел для себя причину, по которой Хомейни проклял Рушди. Рушди сделал опасную вещь — он совершенно издевательским образом высмеял в «Сатанинских стихах» лично самого Хомейни — под условным именем «Имам». Про хилые ножки что-то написал, про злобу в глазёнках. Зачем? Ему было мало славы, мало неприятностей? Я бы тоже обиделся, и — обладай я такой властью, будь, в общем-то сильным и в какой-то мере великим человеком — тоже приложил бы все усилия, чтобы испортить посмевшему покуситься бумагомараке жизнь. Вот так.

Ну, что ещё сказать. Не стоит начинать читать Рушди с «Сатанинских стихов». Это не самый лучший его роман не в самом лучшем переводе. Я бы рекомендовал читать в последовательности «Дети Полуночи», «Клоун Шалимар», «Земля под её ногами», «Последний вздох мавра», «Флорентийская чародейка». А дальше — как пойдёт. 5/10

P.S. Да, конечно, «Сатанинские стихи» я читал не в версии книги, а в версии файла. В книжной версии перевод Анны Нэнси Оуэн, говорят, значительно улучшен качественной редактурой.

Чувствуется, что роман дебютный, правда. Это ещё не тот прекрасный Рушди, который сформируется к «Земле под её ногами». Это 28-летний писатель, чей роман издаётся мелким издательством, проходит незамеченным и успеха не имеет. Роман – странный. Я бы отнёс его к жанру сюрреализма, потому что львиная доля действа абсурдна (в литературном смысле этого термина), как абсурдны пьесы Беккета и Ионеску; всё замешано на сексуальных отношениях, нередко отталкивающих – создаётся ощущение, что Рушди писал просто ради эпатажа, без какой-либо здравой мысли или цели. Поклонникам Рушди я бы читать не советовал. Ощущения Рушди тут нет. Это ближе к позднему Шекли, как мне показалось.

Всё-таки есть мастера крупной формы и есть мастера малой формы. Рушди — первый. Что самое интересное, первые рассказы (из части «Восток») понравились. Неплохой «Хороший совет», отличный «Радиоприёмник» с сильной концовкой, занимательный «Волос пророка». А потом...гм, фигня какая-то. Вся часть «Запад» практически нечитаема, сплошной эксперимент со стилем, не то чтобы слишком занимательный, зато чрезмерно витиеватый, нудный и безыскусный. До Джойса далековато, зачем мучить читателя? Третья часть, «Восток — Запад» — никакая. Даже заставляющий надеяться на мощный конец «Ухажёрчик» заканчивается пустотой, ничем. Нет, буду читать романы Рушди. Всё-таки он мастер крупной формы.

Первый за всё время роман Рушди, который мне не понравится (а читал я Рушди почти всего, кроме «Гримуса» и «Сатанинских стихов», которые на очереди). Рушди решил сыграть на чужом поле — поле Макъюэна и Кутзее — и у него...ну, скажем, получилось, но не слишком-то хорошо, потому что ему нужно оставаться собой, а не копаться в нудном внутреннем мире 50-летнего профессора-бабника (о боже, какой кукольный герой из «Солнечной» или «Бесчестья«!). Ярость как таковая регулярно объявляется: вот, сейчас будет ярость! Но её нет. Есть вымороченная скучная история почти без сюжета, и даже лёгкий элемент сюрреализма её не красит, он будто прикручен сбоку. Слава Богу, я не могу сказать, что Рушди «списался», потому что уже после «Ярости» он создал блестящего «Клоуна Шалимара» и очень хорошую «Флорентийскую чародейку». Но этот роман лично я считаю провалом, недостойным великого.

Девять рассказов, поднимающих темы как социальных проблем, религиозного фанатизма и зачастую жестоких, морально устаревших порядков Востока, так и преклонения общества потребления Запада перед напускным «звездным» блеском, модой и ТВ.

Остроумно, иронично, умно и злободневно — Рушди всегда приятно читать, в том числе и в малой форме.

первая «большая» книга Рушди, которую я прочитал вдохновившись сборником рассказов. И последняя. Потому что если к технике письма претензий быть не может, все грамотно выстроено: сюжетные линии, фабула, характеры персонажей, оригинальное изображение реальных исторических пакистанских деятелей, — об этом уже сказано. Но вот содержательная часть, идея, если хотите... Уф. Такое впечатление, что старая больная тетушка старательно полощет грязное белье своих соседушек. Во та, мол, косая, а та — кривая. И только я все это замечаю и вам о том расскажу. Увы. Оправдание, что это, мол, позиция автора, бессмысленно. Скорее это похоже на некое компенсирующее действие, пасквиль. Вот вы меня обидели, а я вам за это! Представляю, насколько мерзкими оказались бы «Отцы и дети» или «Доктор Живаго» при таком подходе. Однако там авторы такого себе не позволили. А Рушди позволил. К сожалению.

Как ни странно, изначально роман мне показался проходным – если сравнивать его со многими другими романами Рушди. Мрачная история Кашмира, пакистанских террористов, переплетение судеб танцовщицы из дальней деревни, её мужа, американского посла и его дочери – всё это выглядело политизированным детективом, и только Стальной Мулла и его железные внутренности говорили о том, что без магии не обошлось. А потом, всего за 15 страниц до конца, клоун Шалимар вдруг сделал то, ради чего жил всю эту книгу, и женщина, которую он должен убить, натянула тетиву лука.

Это прекрасно. Это настолько прекрасно, что слов нет, всё теряется в слоях и смыслах, и остаются только эмоции. Где-то там, в глубине этого романа живут женщина и мужчина, которого она любит, и она дарит себя тысяче других мужчин, и она уезжает от него и возвращается к нему, потому что он не более чем заноза, но и не менее чем заноза в её сердце, и земля под её ногами. Невероятно сложная, многослойная, страшная и прекрасная книга, в которой фотографы знают, что они подобны снайперам, только снайперы много милосерднее; в которой нет слов любви, но есть любовь, не нуждающаяся в словах; в которой есть мир, коего не может быть, потому что это неправильный мир, потому что неправильно всё, но всё именно так, и Вина Апсара вечно будет уходить вниз от своего Фотографа к своему опустившемуся богу.

Добротный роман, умело замаскированный под исторический. Множество подслоёв, этажей, историй, словесных наслоений рисуют перед нами фантастически прекрасную картину мира XVI века, где действуют в качестве пешек Никколо Макиавелли и Агостино Веспуччи, флорентийские политики, где во главе мира стоит то ли шах, то ли император неведомой азиатской страны, где европейские проходимцы придумывают истории бессмертных принцесс, живущих против времени (и тут Рушди явно поддался влиянию Павича, с кем он в какой-то мере сопоставляем), и тут же невидимая жена султана обнимает своего повелителя, оставляя на его коже воображаемые царапины, и всё это Рушди, которого нельзя пересказать, а можно только почувствовать.

Нечастое произведение Рушди, в котором неизбежное индийское происхождение героя не играет сюжетообразующую роль. В «Ярости» — небольшом, в общем, романе, примерно половина посвящена инвективам в адрес американского мироустройства, образа жизни, системы ценности. Раздражение главного героя – шестидесятилетнего интеллектуала, с расстроенной психикой, оказавшегося одним в Штатах повлекло ряд обобщающих публицистических спичей, сколь справедливых, столь и неоригинальных. Много личного вложил Рушди в несимпатичного героя, ну и трудно удержаться от иронии от того, что автор окружил профессора в его возрасте и амплуа тремя прекрасными, сильно влюбленными в него женщинами, которые им очень дорожат, но он их по разным причинам отвергает. Герой архисексуален, а лестные высказывание в его адрес не находят никакого объективного подтверждения – такое ощущение, что Рушди помечтал на тему: если б я был султан. Талант великого рассказчика никуда не делся – в «Ярости» славная линия триллера об убийстве , которое герой ввиду частичных провалов памяти примеряет на себя, есть пара интересных сцен, матерящийся водитель. «Ярость» все же едва ли можно отнести к удачам Рушди. Сильно отличающийся от принесших ему славу индийских реквиемов, роман посвящен плачу над судьбой цивилизации, выполненным в несколько старомодной манере – масса авторов от Уэльбека до Коупленда сделали это в более яростной манере и художественно. Предыдущий и последующий романы Рушди поудачнее.

Роман, являющийся, по сути, эпитафией «погубленному раю» — Кашмиру. Прекрасному Кашмиру, попавшему между безумными жерновами террора индийской армии и террора мусульманских боевиков. Раю, в котором всегда царила терпимость и общность, а теперь залитому кровью ни в чем не повинных людей.

Роман, который Рушди, великий мифотворец, тесно переплетает с легендой и наделяет чертами сказочного мифа, сочетая эти прекрасные черты и ужасающую своей, нет, не реалистичностью — реальностью, жестокость.

Полувековая история гибели Кашмира разворачивается на фоне закрученного, держащего в напряжении сюжета, разделенного на разнообразнейшие как по месту действия, так и по своему настроению главы-истории, каждая из которых посвящена одному из главных героев повествования. Солнечный современный Лос-Анджелес и история девушки по имени Индия, начинающая и завершающая роман; деревня актеров на Кашмирской долине и рождение двух детей, совпавшее с разделением Индии и Пакистана и впоследствии ставшее олицетворением этого разделения; предвоенный Страсбург и Французское Сопротивление; изуродованный воронками взрывов Лондон и Лондон семидесятых; террористические лагеря моджахедов и снова Кашмир. Действительно эпическое повествование охватывает почти весь земной шар и судьбы множества самых разных людей.

Очень хорошее произведение, наполненное размышлениями, философией и событиями. Роман о любви и ненависти, показывающий как частная жизнь переплетается с историей. Роман, главный вопрос которого ты задаешь себе вместе с Рушди: почему такое стало возможно? Почему?..

Рушди в прекрасной форме, схоластика, лучше «Шалимар» чем «Дети полуночи» или нет. Сопоставимые по теме и манере излложения вещи. Другой вопрос, что «Дети» написаны много раньше, затем был еще и «Стыд» и еще один реквием по уничтоженному раю не стал ни менее величественным, ни более новым. Рушди прекрасный рассказчик с одной темой, которую и так и эдак обмусоливает в громоздких романах. Мне как-то больше импонирует менее трагичный и лукавый «Мавр», чем реквиемы.

С полгода лежала у меня купленная по случаю «Земля» и вот сподобился почитать. Рушди я и ранее читал, так что по идее все его особенности стиля, рассказчицкая манера мне знакомы и не ожидал катарсиса. Вместе с тем «Земля» — мощная яркая фреска о любви и музыке, написанная без перебора с неизбежным индийским антуражем(все герои Рушди – из Индии), произвела сильнейшее впечатление. Умение автора организовать материал, насытить книгу массой аллюзий без потери эмоциональной составляющей, соединить мифическую конструкцию с занимательностью изложения бесспорны. Миф об Орфее и Эвридике не является жесткой конструкцией – книга и рассказанная история открыты для интерпретации – Орфей так и не разбудил Эвридику, а рассказчик сумел найти себе другую. Вавилонское смешение музыкальных персонажей, тема землетрясений, закольцованная с главной героиней, масштабный Апокалипсис сопровождаются грустными размышлениями автора-рассказчика о повторяемости историй, утрате близких, невозможности реализации мечтаний. Роману присуще определенное лукавство: действие происходит в альтернативном мире при живом Ленноне, Мадонне- газетном критике и при реализации сценариев фильмов типа «Ангела-истребителя» и «Жюля и Джима», так что отдельное удовольствие представляет сопоставление мира романа с существовавшим. При этом в отличие, например, от набоковской «Ады», с которой у «Земли» немало схожего, роман не провисает под тяжестью аллюзий и цитат, сюжетно занимателен, хорошо читается и удачно, на мой взгляд, завершен(«Счастье можно найти лишь на проторенных путях»). Лучший роман Рушди, многократно превосходящий перехваленных «Детей полуночи».

Читала запоем, но так и не поняла, нравится мне или нет. Забавно, больше всего в этой книге меня шокирует отнюдь не содержание, а, скорее, стилистический момент. В «Прощальном вздохе» уровень некой абстрактной притчевости, сказочности повествования весьма высок, и этим он напоминает «100 лет одиночества» и прочие подобные вещи. Магреалистический отлив весьма явен, особенно в первых двух третях книги, до истории самого главного героя. И при этом в практически сказочное повествование нет-нет, а пробивается какая-то резкая нотка из «реального» мира, совершенно внезапно и неожиданно. Даже затрудняюсь привести точный пример, но по мере чтения у меня постоянно было ощущение, что магическая реальность сталкивается с гиперреалистичностью (какой отличаются романы современных японцев, Рю Мураками, скажем). Ощущение странные: никак не может определиться, что же за текст перед тобой и ставит он своей задачей шокировать тебя или убаюкать. Причем по мере продвижения по тексту «сказочная» часть убывает, а «гиперреалистичная» усиливается; секс на мешках с пряностями, перевернувший всю жизнь, безусловно, относится к «сказочному», а торговля суперкомпьютерами, управляющими ядерными ракетами, — к гиперреалистичному. И при этом они сочетаются не просто в романе, а в одном и том же герое. Наверное, я совсем неправильно подбираю слова, но лучше способа разделить эти два плана не могу сейчас найти.

Сама история представляет собой семейную сагу с вариациями. И надо сказать, что лучшее в ней, — именно то, что относится к семейной саге. А худшее — это вариации, описывающие сложную судьбу главного героя. Описывается более ли менее в хронологическом порядке (с периодическими забеганиями вперед и назад) история удивительной индийской семьи. Удивительной тем, что ни у одного из ее членов не было простой и скучной жизни, у каждого был свой полный скелетов шкаф или, если хотите, полная тараканов голова. Тараканы ходили друг к другу в гости и били друг другу морды — так что жизнь членов семьи вместе была еще веселей, чем по отдельности. Вот романтичный педераст, удирающий с брачного ложа в свадебном платье нетронутой невесты. Вот пятнадцатилетняя стервица, совращающая скромного конторского служащего. Вот отъявленная феминистка-правозащитница, пытающаяся засадить в тюрьму собственного отца-коммерсанта. На их фоне наш герой, сам Мавр, человек, живущий и стареющий вдвое быстрее остальных, даже как-то теряется. Потому, что остальные замечательны своими делами и характером, а Мавр — исключительно своими физическими отклонениями, что гораздо скучнее. Из всех их голосов голос Мавра — самый занудный, может быть, потому, что он один рефлексирует, а остальные только действуют. Более того, фигура Мавра как-то выбивается из остальной картины, потому что все остальные, даже со своими заморочками, активно участвуют в игре, а Мавр всегда стоит немного в стороне.

Сюжет развивается с одной стороны очень бурно, а с другой — очень непоследовательно. За счет этого невозможно предсказать, как в итоге обернется дело, и последняя часть романа оказывается совершенно неожиданной. Мне это скорее понравилось, потому что как бы ни были хороши сказки, они наскучивают, когда ты понимаешь, что по сказочным законам все будет именно вот так. В мире «Вздоха» стандартные сказочные законы не действуют, но не действуют и законы реальности. Что делает роман по-своему очень необычным. Не скажу, чтобы что-то в нем задело меня за живое — но читать было ужасно интересно.

Отдельно хочу сказать большое мерси переводчику Мотылеву. Судя по обилию и великолепной передаче игры слов, это был большой труд.

Как всегда великолепно: реальная история Пакистана, под пером Рушди обретающая черты мифа.

Как всегда в повествование вплетено множеством аллюзий и размышлений: о стыде и бесстыдстве, их влиянии на нас, о дуализме человеческой природы, о религии («моторизированный святой» — старец Дауд — ярчайший образ, олицетворяющий саму религию — ее закостенелость и анахроничность, и, несмотря на отчаянные попытки вписаться в современный мир, безнадежно морально устаревшую), о традициях и роли женщины в исламском мире, и о многом другом.

И как всегда все это написано с присущим автору восточным изяществом и западным свободомыслием.

Милая, приятная детская сказка – чего я не ожидал от Салмана Рушди. Буду детям читать, правда. Жил-был в Печальном городе мальчик Гарун, а его папа Рашид был сказочником. И однажды папа потерял свой талант. И мальчик Гарун отправился на Луну, чтобы найти причину того, что Океан Историй перестал снабжать папу вдохновением. Там мальчик встретил принца, принцессу, короля, генерала, воинов-страниц, объединённых в главы и книги, победил главного плохого бяку, загрязнявшего океан, затопил Чёрный корабль и не позволил заткнуть пробкой Источник Историй. Весело, интересно и приятно.

Рушди такой Рушди, не иначе как. Мрачный и саркастический взгляд на историю Пакистана XX века через призму взаимоотношений нескольких семей. Семьи очень разные, очень странные, гипертрофированно фантастичные, как, впрочем, и всё у Рушди. Три мамы одного мальчика сначала кажутся смешными, а потом оказываются мерзкими. Его первая любовь отвратительна. Его жена, которая обнажённой бегает по Пакистану и ест людей, страшна. Под каждым из героев угадывается совершенно реальный прототип, взятый из мира большой политики Пакистана и Индии – Лиакат Али Хан, Зия-уль-Хак, Зульфикар Али Бхутто и даже Беназир Бхутто, представленная героем-мужчиной (причём на редкость гадким – видна нелюбовь к ней автора). Но читать интересно, даже очень. Потому что красиво, занимательно и на редкость незатянуто написано.

Когда я читал эту книгу, меня преследовало плотное чувство дежавю. Потому что это я уже читал. Где? В романе «Дети Полуночи». Тут – то же самое, один в один. Та же история послевоенной Индии в разрезе, препарированная подобно лягушке, и всё это глазами странного человека по прозвищу Мавр, который стареет в два раза быстрее, чем нормальные люди, а на правой его руке нет пальцев, и удар этой руки страшнее удара кувалды. В момент окончания романа ему 36 лет, и он умирает, потому что физически ему 72 года, и всё это странно, перевито и перелито аллюзиями, сведениями об индийских перипетиях, именами, датами и фактами. Может, у Рушди все романы одинаковые? Или это я просто так неудачно попал на римейк «Детей Полуночи»? А впрочем, чего тут говорить. Римейк это или нет – он всё равно совершенно прекрасен.

Рушди не просто прекрасен, он неимоверно прекрасен. Не зря эта книга получила аж три «Букера» — собственно, «Букер», затем премию как лучший роман за 15 лет премии, и за 25 лет премии. В Германии есть Гюнтер Грасс, в Колумбии – Гарсия Маркес, а в Индии – Салман Рушди. «Дети полуночи» — это огромный, длиннющий роман, который читается без единого отрыва. Это взгляд на историю Индии с 1915 по 1978 год, ретроспективный взгляд через призму немного безумного, эксцентричного Салема Синая, мальчика, родившегося в 1947 году, в ту самую полночь с 14 на 15 августа, когда Индия и Пакистан обрели независимость от Великобритании. Описать этот роман невозможно, его нужно читать, в него нужно погружаться. Тут живёт девочка-колдунья Парвати, тут живёт дед Азиз с его огромным носом, и лодочник, который никогда не моется, и Мумтаз, которая за три года замужества остаётся девственной, и няня, которая подменяет детей, и Шива со смертоносными коленками, и вообще, это такой прекрасный паноптикум удивительных людей, что слов нет.

Захотелось почитать «Сатанинские стихи», но поскольку найти не удалось, остановилась на «Детях полуночи».

Удовольствие небывалое.

История взросления мальчика — ровесника независимой Индии, рассказанная им же. История Индии в 20 веке, поданая через историю семьи. Казалось бы, идеи не новы, но оторваться от чтения невозможно: обычаи и быт многотысячелетней страны не только искусно вплетены в сюжет, но они являются основой для его развития. Автору удалось пропитать мистикой великой Индии весь роман, всех героев, все события.

Совсем по другому, не как голые факты истории, воспринимается теперь история создания Пакистана. Трагедия одной семьи, через которую видны трагедии миллионов.

На каком-то, самом общем, уровне, из-за идеи — история страны через историю семьи- возникают ассоциации с романом «Сто лет одиночества» Маркеса, но все же это равновеликие произведения, написанные разными Авторами, разным языком, разными литературными приемами. Такие произведения хочется читать еще и еще...

Это был мой первый опыт с Рушди и, признаюсь, я была очень удивлена. Основываясь на неких смутных слухах о его биографии я скорее ожидала, что Рушди окажется чем-то в духе Солженицына с иламским отливом, будет жестким и чрезмерно реалистичным (сожженные женщины, война против неверных, невежество, нищета и море ненависти). Но «Флорентийская чародейка» находится просто на другом полюсе от всего этого. Первый и основной ее слой — на уровне эмоционального восприятия — это красивая восточная сказка. Сказка про любовь, приключения, войны, генеалогические интриги и размышления о тщете всего сущего :smile: Как и положено, в ней присутствуют бродяга-авантюрист, женщины дивной красоты (не все реально существующие), облеченный безграничной властью правитель, дом Медичи, а также янычары и четыре друга детства.

«Чародейка» удивительно красиво написана и на мой вкус, отлично переведена Е.Бросалиной (правда, было несколько мест, где я запиналась о словечки типа «трахаться» и «пристер джон», но я так и не поняла, переводческий это баг или авторская фича). Она воспринимается действительно как сказка, и несмотря на то, что сюжет течет нелинейно, а по классическим восточным канонам истории в истории с их последующим слиянием, — несмотря на все это, текст совершенно не наскучивает. Эту историю можно читать еще долго, от нее как-то не устаешь, несмотря на всю ее медлительность и плавность. Действие то топчется на месте в описании деталей, мелочей, то забегает вперед, то возвращается к предкам героев и делам давно минувших дней. Все вместе оказывает совершенно завораживающее впечатление.

За этим впечатлением не так и просто заметить второй план — собственно исторический, а не литературный. Потому что героями романа в том числе являются Никколо Макиавелли, вполне реальные Медичи, не говоря уж о вполне легендарном Америго Веспуччи. И это совершенно не скрывается, никаких заигрываний с догадливостью читателя в духе Эко. Напротив, у Рушди все подано совершенно в ином свете — так, как было удобно автору. Отсюда читатель невольно оказывается на совершенно другой точке зрения на всех персонажей, очень отличной от стандартно-исторической. И за счет этого они, сколь бы ни были реальными, также воспринимаются как герои почти сказочные. Нет никаких «читательских комплексов» оттого, что понимаешь, что что-то не улавливаешь или недопонимаешь в романе по своей общей необразованности. Вообще говоря, мне сложно судить, насколько исторически реальны все остальные герои книги — мне было просто лень смотреть. Учитывая приведенные автором список литературы — подозреваю, это была огромная работа и реальны практически все. В таком случае остается лишний раз восхититься автором, потому что *невидимый* труд — признак высочайшего мастерства.

В результате от текста получаешь прежде всего эстетическое наслаждение, и потом уже, при желании и некотором усилии со стороны читателя — интеллектуальное. А еще — что и отличает роман от настоящей сказки — невольно проникаешься симпатией и сочувствием к героям, которые, несмотря на всю волшебность и себя, и мира, кажутся вполне живыми.

Есть книги, которым трудно ставить низкие оценки. Есть авторы, добившиеся такого уровня признания, что, кажется, они уже не могут написать что-то ниже своего уровня. Такой Рушди и такая «Земля под ее ногами» — культовый роман культового автора. Но — не лучший...

Рушди иногда напоминает мне паука — неспешно начиная свой рассказ, зачастую раскрывая почти все свои карты еще в самом начале, он медленно и незаметно начинает обволакивать читателя паутиной образов, мыслей и героев. То же самое и здесь — «Земля под ее ногами» — это история жизни трех людей (можно назвать их любовным треугольником, но это слишком банально), их пути к славе и разочарованию от успеха. Как всегда у Рушди герои многогранны, далеко не ангелы, со своими страхами, ну... почти нормальные люди. Но хоть и все фирменные ингридиенты писателя на месте, роман буквально пересыщен ими, и вследствии чего очень тяжеловесен (можно, сказать, что это роман о музыке, в котором царит проза). Например, поклонение автора перед главной героиней Виной не знает предела, причем до такой степени, что становится понятно, что этот образ списан с реального человека. Но, к счастью, язык у Рушди настолько силен и красочен, что подобные моменты воспринимаются как досадное недоразумение и не могут так уж сильно подпортить впечатление от этого романа.

Автор, начинавший как фантаст, редко выбивается в «большую литературу», вне зависимости от своего таланта. Скажем, Ле Гуин это удалось, хотя и с оговорками, а вот Краули — нет, хотя он и написал несколько «реалистических» романов. Зато тот, чья литературная репутация уже установлена (он же не фантаст, что вы, — он магический реалист...), может себе позволить все, что угодно.

Вопрос лишь — для чего.

«Флорентийская чародейка» Салмана Рушди — только и не более чем постмодернистский исторический роман. Да, конечно, это книга, за которой стоят годы исследований и большие знания (список использованной литературы не без тщеславия прилагается). Разумеется, и здесь нас ждут игры с различными уровнями реальности: так, вымышленные эпизоды молодости героев объявляются «прототипами» сцен из комедии Макиавелли «Мандрагора» — притом что, как ясно читателю, именно пьеса и стала основой соответствующих глав. То же и с «Неистовым Роландом» Ариосто. Литература порождает реальность и сама порождается ею; или наоборот.

Ну, а кроме этого?

Виртуозный лжец и рассказчик прибывает ко дворцу полулегендарного восточного владыки с некой миссией: «Баудолино». Великий Акбар создал любимую жену в своем воображении, и та перешла в реальность: «Хазарский словарь». Чужеземцу удается пройти во дворец, поскольку гость обрызган духами, вызывающими у всех расположенность к незнакомцу: «Парфюмер».

И это всё. Рушди в интервью не раз говорил, что ему хотелось соединить существовавшие одновременно, но такие далекие миры — Флоренцию эпохи Возрождения и Индию под владычеством Великих Моголов. Задача интересная, но оставшаяся чересчур умозрительной; все книги, как учит мудрый Эко, говорят о других книгах, но книга, сложенная из книг, говорящих о других книгах, — пожалуй, перебор. Формально это роман о любви — но любви в нем нет, есть лишь эмблематическое обозначение чувств. Метафора истории? — нет, табличка, на которой написано «МЕТАФОРА ИСТОРИИ». Пустота, в общем-то, — и номинация на премию «Букер»: потому что Рушди.

Что касается перевода — он, кажется, хорош, но я так и не смог понять, является вторжение современных словечек в стилизованный текст авторским замыслом или переводческой небрежностью. Потому что небрежностей хватает: в романе появляется некий португальский иезуит Джозеф (Жозеф, разумеется), а на первой же странице возникает «король Пристер Джон», снабженный заботливой сноской, — то есть заглянуть в английскую Википедию старания хватило, а выяснить, кто такой пресвитер Иоанн, — уже нет. Что характерно.

Трогательный и душевный рассказ. Больше всего мне нравятся у Рушди не вычурные абстрактные истории, а вот такие реалистичные бытовые зарисовки, меткие картины совершенно незнакомой мне жизни. Очень хорошо показаны и жизнь индусов в Лондоне, и чувства немолодой пары, и обрушившиеся на них новые несчастья. Образы главных героев — удачны и очень запоминаются. И даже то, что рассказчиком этой истории оказывается взрослеющий мальчишка, только добавляет ей особого шарма.

Владимир Пузий разработал и успешно внедряет дистанционный спецкурс «Современная классическая литература для доверчивых фантлабовцев». Я тоже развесил уши и попал в сети этого ловца человеческих душ. Среди прочих, упомянутых коварным Пузием, фамилий в моем мозгу прочно засело слово Рушди. Я стойко держался, сомнительная слава автора «Сатанинских стихов» не внушала мне особого доверия. К тому же на страже моего душевного здоровья и финансового благополучия стояла моя верная жаба, которая при виде цен на книги Рушди давила меня изо всех сил. Но ( и на нашей улице перевернулась машина инкассаторов) и в харьковские стоки завезли Рушди. Увидев ценники, жаба широко разинула рот от изумления, и не успела она сказать «Ква!», как я уже стал обладателем пары томиков Салмана. К тому же эти книги попались мне очень вовремя. После шока, вызванного «Дорогой» Маккарти, надо было кого-то «бросить под танки», заранее обрекая его на столь непростое сравнение. Учитывая его биографию, Рушди к подобному не привыкать. И вот в моих руках сборник «Восток-Запад», в котором представлена большая часть малой прозы автора.

Видимо, сама жизнь заставила автора прийти к такой концепции сборника. Воспитанник знойного Востока, Рушди нашел свой второй дом на Туманном Альбионе. Всюду свой и всюду чужой, автор чувствует себя то мостом, соединяющим две культуры, то странником, тщетно ищущим свой дом.

Очень интересна авторская трактовка Востока и Запада. Неожиданным для меня оказалось то, что восточные рассказы автора — более простые, четкие и ясные, в то время как западные — изысканные, запутанные и туманные. Рассказы же третьей части, демонстрирующие столкновение двух миров — наиболее трагичные. Видимо, по мнению автора, гармоничного сосуществования двух противоположностей ожидать не стоит. Впрочем, почти все рассказы так или иначе связаны с этим противостоянием. Бесконечная очередь в британское посольство в Индии, бедный рикша, страстно мечтающий о радиоприемнике, волшебные башмачки, способные перенести человека сквозь время и пространство к его истинному дому, индийские контрразведчики, выросшие на культовом для них «Стартреке» — вот лишь некоторые из причудливых образов, которые создает автор. Вообще, причудливость образов, необычность стиля, смелость авторских концепций, изобилие смутных намеков — вот отличительные черты прозы Рушди.

Впечатления от этих историй странные. Иной раз автору удалось задеть некие струны моей души. Иные рассказы оставили скорее чувство глубокого недоумения. Больше всего понравились реалистичные «Хороший совет» и «Радиоприемник». Меньше всего — очень странные «Волшебные башмачки» и «Йорик». Но, в целом, ни одну из историй шедевром я не назову. Ближе всего к этому определению подошел трогательный «Ухажерчик».

В конечном итоге я пришел к вполне ожидаемому выводу. Рушди — интересный и нестандартный автор, но пишет он совершенно не в моем вкусе. Пожалуй, на этом я пока закончу знакомство с автором. Так что если ваша жаба вдруг на минуту отвернется, вы можете стать обладателем пары книжек Рушди по очень доступным ценам.:wink:

Долгая память хуже, чем сифилис,

Особенно в узком кругу.

Б. Гребенщиков.

Странная история о любви и дружбе. Предельно реалистичная и нарочито обыденная с одной стороны, мистичная и опасная — с другой. После шокирующего начала темп повествования сменяется на неспешный и размеренный. Но только убаюканный читатель поверит автору, как следует не менее шокирующая концовка, которая рушит счастье главного героя. Одна из самых мощных, но и самых мрачных историй сборника, в которой безумие и подлость, измена и коварство идут бок о бок. Очень удачно изображены все ключевые персонажи рассказа. И когда нам кажется, что мы уже все про них знаем, автор снова окунает нас с головой в житейскую грязь.

От любви до ненависти — всего один шаг. От ненависти до любви — тоже. Эту истину и иллюстрирует история двух таких разных и таких похожих людей. Удачными, хоть и очень неожиданными получились образы главных героев — властной, надменной, волевой Изабеллы и страстного, гордого, упрямого Колумба. Любовь-игра, любовь-испытание, любовь-наваждение. Все это есть в этой странной истории, в которой историческая истина уходит на второй план, уступая место чувствам. Ну а в концовке сработало еще одно вечное правило: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей»

Ох, и накрутил Рушди всего в этой истории. Множество на первый взгляд не связанных между собой образов, необычное построение рассказа, отрывочный стиль производят очень странное впечатление. В конечном счете, история сводится к попыткам главного героя избавиться от гнета прошлого, от воспоминаний о неудавшейся любви. Но до чего же оригинально и вычурно все это описано! Любители постмодернистских игр, видимо, будут в восторге. У меня же эта история вызвала скорее недоумение.

Интересная и мудрая житейская история о непростой жизни в современной Индии. В ней рассказывается о том, какие ошибки делает молодость и какую цену за это порой приходится платить. А все потому, что главный герой этой истории все время видит не реальную действительность, а только то, что хочет видеть, во что хочет верить. И как же подводят его эти розовые очки!

Неожиданно сильная история о старом пройдохе, который встретился с настоящей красотой и впервые в жизни, вместо того, чтобы в очередной раз словчить, попытался помочь другому человеку. Бывают в жизни такие яркие эпизоды, мимолетные встречи, о которых потом вспоминаешь оченнь долго, и Рушди очень удачно поймал и передал это ощущение. Ну а заодно автор показывает нам кусочек индийской жизни, который очень много говорит о истинном отношении европейцев к индусам.

Не так все было, совсем не так, а (Профессор) Шекспир ошибался. Салман Рушди предлагает новую трактовку событий, описанных в «Гамлете». Изящно жонглируя словесами, автор выстраивает крайне причудливую конструкцию, в значительной мере не соответствующую оригиналу. Сделав несколько весьма вольных предположений о том, что большинство героев произведения воспринимали все происшедшее совершенно неправильно, Рушди каким-то образом свел концы с концами в своей истории. Однако, у меня сложилось впечатление, что автор в форме изысканной постмодернистской игры просто самым нахальным образом морочит голову читателям, пытаясь выдать откровенную подделку за чистую монету.

Этот роман Салмана Рушди — Музыка (именно так, с большой буквы).

Начинается удовольствие от чтения с приятной тяжести книги в руках, ее белоснежные страницы притягивают к себе и не отпускают, несмотря на довольно внушительный объем — 718 страниц. Сочная и совсем незнакомая Индия ждет на страницах этой книги.

Плотность текста потрясающая, каждая фраза заставляет задуматься о некоторых вещах, которые раньше просто не приходили в голову. Эрудированность автора потрясает — кажется, что читаешь полную энциклопедию всего, написанную удивительно знающим и умным человеком, который беседует с читателем на страницах своей книги. Но прежде всего, это история любви, которая изливается из героев удивительной музыкой. Кстати, одну из заглавных песен, давшую название книге, исполняет группа U2 на слова автора.

Погружая читателя в свой мир, Рушди играет с ним, но далеко не всегда можно заметить эту игру, ибо она требует определенных знаний и начитанности. Что-то объяснено в комментариях, где-то мне удалось уловить отсылки к ранее прочитанным книгам. Но я уверена, что спустя несколько лет я снова возьму эту книгу в руки, чтобы попытаться хоть чуть-чуть приподняться до уровня автора.

Во время чтения неожиданно понимаешь, что действие книги происходит не в нашей с вами реальности. Тончайший налет мистики добавляет красок и тревожности происходящему.

Для меня «Земля под ее ногами» стала открытием и Откровением, после которого мир чуть-чуть сдвигается навсегда.

Непрерывно вращается колесо истории, сплетая множество нитей-судеб в прекрасный гобелен, имя которому — Мир. Ибо если и есть Колесо Времени, то это колесо прялки. Никто не знает, каким будет узор в итоге, он непредсказуем. И даже странный чужеземец может оказаться дядей правителя великой державы, а маленький флорентийский мальчик стать великим османским воином.

В первую очередь «Флорентийская чародейка» — книга о том, что несмотря на всё огромное разнообразие мир, в конечном счёте, един. И люди, живущие на разных концах света, исповедующие разные религии, тоже одинаковы. Это роман о тех силах, что объединяют нашу вселенную и, в первую очередь, о любви. Ну и о религии — старый безбожник Рушди не мог ни попытаться убедить людей в ненужности Бога. Сюжет книги строится на сплетении совершенно разных линий повествования, начиная судьбой Никколо Макиавелли и заканчивая историей империи Великих Моголов. В последствии все они приводят читателя к странной — очевидной и непредсказуемой одновременно — концовке. Написана «Чародейка»... какое бы подобрать слово поточнее... изящно, думаю, это определение подходит больше всего.

Нельзя сказать, что роман не лишён недостатков, так, в существование главной героини совершенно не верится, образ автору совершенно не удался, но все они становятся малозаметными на фоне величия замысла. Собственно говоря, плохо прописанный персонаж — Кара-кёз — единственная неудача Рушди.

Читать обязательно.

Пряный — вот лучшее определение для романа Салмана Рушди «Прощальный вздох мавра». Читая строки этого страстного, яркого, удивительного произведения, словно ощущаешь запах паприки, корицы, имбиря. Повествование захватывает с первых минут, и уже на рассвете, дочитывая книгу, ты коришь себя, что прочёл «Прощальный вздох ...» так быстро, не растягивая удовольствие. А после завершающей строчки возникает жуткое желание перечитать — ведь я что-то упустил, я должен... и т.д.

Собственно о романе. История Мораиша Зогойби — это история не просто отдельного человека, это рассказ о судьбе Индии, горькой, часто трагической, но несомненно с хорошим концом. Безумная семейка, в которой не повезло родиться Мавру, «никак не может успокоиться» — это, пожалуй, самое точное определение жизни Да Гам — Зогойби. Отец, торгующий героином, оружием и девушками; мать, уродующая жизни своих детей; сёстры Мавра, одна из которых желала засадить папашу в тюрьму, другая ушла в монастырь, а третья... я даже не знаю как описать жизнь Кристины Зогойби. Не стоит забывать и о судьбе самого Мораиша, но все секреты я выдавать не буду. И всё это становится частью одной большой картины — «Последнего вздоха мавра». Рушди сумел на примере одной семьи (но какой!) показать историю целой страны, при этом не превратив героев в персонажей кукольного театра.

Браво, мастер!:appl:

Поначалу было разочаровался — многие события вопринимались как высосанные из пальца — но довольно быстро вошел во вкус. Собственно, а почему не могло быть так, как написал Рушди? Удачное стечение обстоятельств, элемент везения, грамотное использование ядов и парфюма, гипноз — и ты в дамках. Или, с такой же легкостью — в яме... Что понравилось больше всего, так это отсутствие словоблудия и излишних пояснений. Каждое предложение гармонично вписано в общую канву текста, нет морализаторских поучений и «изысков ради изысков». Много мыслей о сути и изменчивости власти, любви, людей, событий. Изящно и достойно.

Есть целый класс замечательных книг, ощущения от чтения которых — как от чтения энциклопедии и философского трактата одновременно, пересказанных хорошим художественным языком :smile: «Земля под её ногами» — из их числа, чего тут только нет: музыка, Индия и Древняя Греция — их история, мифы и легенды, фотография, эмиграция и тому подобное, в общем, всё так или иначе интересное сэру Рушди. Я думаю, что фотограф Рай — персонаж автобиографический, Рушди ведь тоже запечатлевал моменты истории, только не на плёнке, а на бумаге:smile: Причём бумага в этом случае гораздо лучшее средство, ведь на ней виден не только наш бренный мир, но и мир паралелльный, потусторонний, мистический — называйте как хотите. Именно столкновение этих двух миров и есть главная тема романа. Ад и Рай, Запад и Восток, Вайрус и Сайрус, Ормус и Гайомарт, Вина и Мария — два мира постоянно сравниваются и сталкиваются, то мимолётно, то так, что земля под ногами трещит:wink: Рушди постоянно указывает на существование мира музыки, своего рода «мира идей» Платона (этого философа, кстати, он тоже упоминает), тем самым выражая свою позицию: музыка — это не просто математически выверенное воздействие на физиологию организма, а нечто большее, иррациональное, душевное. Музыка, так же, как и красота и любовь, способна спасти наш мир от разрушения. Музыка способна дать надежду и жизненные силы. И не важно, как зовут исполнителя, VTO или Beatles, Ормус Кама или Элвис Пресли: главное — это идея, это искусство, которое вечно и не признаёт границ. Amen.

В Лос Анджелосе, на пороге дома своей дочери (носящей красивое и экзотическое имя — Индия) убит бывший американский посол в Индии Макс Офалс. Убийца известен — это личный шофер отставного посла кашмирец Шалимар. Но гибель посла — одновременно и завязка романа, и эпицентр сюжета, неожиданно вынесенный автором в начало книги. Следует заметить, что «Клоун Шалимар», пожалуй, самый «немагический» из всех романов Рушди. Конечно, вообще без магии Рушди обойтись не может никак — чего только стоят отличные эпизоды, связанные с хождением главного героя по воздуху, или «железный мулла» Булбул, состоящий из шестеренок и деталей непонятного предназначения. Однако магическая сторона действительности не является доминирующей в романе, она оказывается поглощенной мощным потоком Истории, который волей автора вырывается на страницы романа.

«Шалимар» — текст чрезвычайно плотный, насыщенный и событиями, и персонажами. По роману Рушди вполне можно изучать историю ХХ века. Время действия — практически практически все минувшее столетие, место действия — Индия, Кашмир, современная Америка, предвоенный Эльзас, оккупированная Франция, лагеря «Талибана» в Пакистане... Книга Рушди — роман об утраченном рае, о том, как из мира постепенно уходит любовь, а ее место занимают страх и безсмысленная, безпощадная ненависть. Вместе с любовью мир покидает и магия, оставляя волшебные сады Кашмира на растерзание темным демонам Хаоса. Райский сад превращается в настоящий ад и никому не под силу остановить захватившее мир безумие, предсказанное когда-то ведьмой Назребаддаур. «Клоун Шалимар» — не только о трагедии Кашмира. Изнасилованный и выжженый Кашмир приобретатет у Рушди метафорическое звучание. Кашмир распространяется повсюду, в том числе, и в душах людей. Каток Кали-Юги — «железного века» продолжает набирать свой ход.

Безупречно выстроенный роман c упругим сюжетом, который развертывается как хорошо сжатая и постепенно отпускаемая пружина, сочетающим жесткость и лаконизм с эмоциональностью и предельным лиризмом.

Очень слабая вещь, особенно для Рушди. Затянуто, предсказуемо, пафос да, искренний, но от этого он уместным не становится: с ним тут явный перебор. Видимо, когда автор пишет об очень личных и выстраданных вещах он не умеет до конца отстраниться и быть «только писателем». А это в случае с «Шалимаром» повлияло на роман не лучшим образом.

Для меня оценка напрямую зависит не от «общей температуры по палате» и не от прежних заслуг автора. Заслуги как раз приводят к тому, что уровень ожиданий повыше и спрос с автора побольше. Здесь -- не получилось взять прежнюю планку, увы.

Из одного названия становится понятно, что перед нами сказка, и впечатление это не обманчиво. Завязка довольно проста: в одном печальном городе, где никто не знает, что такое радость, живет мальчик Гарун. Отец его, Рашид, знаменитый сказочник, объясняющий свой дар доступом к особому Источнику Историй. Но матери Гаруна не нравится, что ее муж вечно витает в облаках, и однажды она уходит из дома, сбежав с соседом, твердо стоящим на ногах. И после этого Рашид теряет свой дар, и Джинн Воды является, чтоб убрать волшебный кран, ведущий к тому самому источнику. Но Гаруну удается помешать ему, и тогда он, желая помочь отцу, попадает на волшебный спутник Земли, Кгани, на котором раскинулся Океан Историй. Гарун надеется убедить таинственного Моржа вернуть отцу его дар. Но оказывается, что жители Кгани (вернее, той его части, что называется Гуп) подвергаются нападениям ужасного Хаттам-Шуда, желающего уничтожить все истории и сказки на свете и пытающегося отравить Океан и заткнуть Источник. Конечно, Гарун попадает в самую гущу борьбы и принимает в ней самое деятельное участие.

Финал очевиден — злодеи побеждены, Океан снова чист, печальный город обрел радость, а мама вернулась домой. Самая обычная сказка, в стиле западных авторов (вроде Даля или Энде) с «1001-ночным» колоритом. Нет, наверняка тот, кто пожелает, найдет здесь множество подтекстов, аллюзий, аллегорий и т.д., и т.п. Я их не нашел, каюсь.

Итог: можно было бы порекомендовать детям в ряду прочих хороших сказок, вот только за такую цену можно накупить сразу несколько разных и ничем не уступающих этому произведений.