«Слащавая» почти рождественская история, но напмсано проникновенно и с чувством, как это умела Чарская. Можно с ней не соглашаться, но читать и знать надо

Приютки — очень добрая книга о жизни девочек в ремесленном приюте. Главная героиня этой повести Дуняша, попадает в ремесленный приют, потому что осиротела. Здесь она видит злобную воспитательницу Павлу Артемьевну, видит произвол приютского начальства и понимает, что здесь ей будет тяжело. Но через некоторое время девочка понимает, что все не так страшно, как она думает. Приютки принимают ее в свой круг, и Дуняша становится полноправным членом приютской семьи. Маленькая Дуня знакомится с попечительницей приюта, баронессой. У баронессы есть дочь, некрасивая девочка, к тому же мать стыдиться, что у ее дочери лошадиное лицо. Через некоторое время этот стыд уходит, но каким трудом! Кроме того, в приюте тоже кипят свои страсти. В приют попала маленькая девочка, воспитанная в богатом доме. Маленькая Наташа умеет, в отличие от своих товарок, держать себя, но к ней все тянутся, кроме Павлы Артемьевны. Вскоре история Наташи заканчивается очень хорошо, ведь ее приютила одинокая грузинская княгиня. Каждая из приюток найдет свою дорогу в жизни, кто-то станет учительствовать в деревенских школах, кого-то позовет дорога в монастырь, кому-то уготована участь портнихи, но каждая выйдет в жизнь и будет достойно зарабатывать себе на хлеб.

Что же касается читательниц, они через эту книгу поймут, что быть богатым, это еще не все, более того, богатство портит характер, из-за богатства мельчает душа. Надеюсь их увлечет мир ремесленного приюта, захочется учиться там, хотя трудно стать такой же мастерицей, как, к примеру, Паланья Заведеева!

пронзительная и светлая повесть о судьбе и переживаниях девочки, которая осталась сиротой и попала в бродячий цирк. Но все закончится хорошо: злодеи будут наказаны и прощены, а юная героиня найдет своих родственников!

«Сибирочку» я взялась читать, впечатлённая «Княжной Джавахой», от которой я не ожидала совершенно ничего, а в итоге получила замечательную детскую книгу, полную кавказского колорита. История про гордую грузинскую княжну понравилась мне настолько, что я стала присматриваться буквально ко всем книгам Чарской, которые видела в магазинах. Увы, после прочтения «Сибирочки» пыл мой поубавился.

Основной проблемой этой книги мне видятся её главные герои. Характеры их прописаны крайне слабо. Что мы вообще можем о них сказать? Главная героиня повести Сибирочка — милая, хорошая, добрая девочка, почему-то запомнившаяся мне как вечно испуганная. Её друг и защитник Андрюша — хороший мальчик, пионер всем пример, добрый, храбрый, очень правильный, никогда не лжёт. В такие характеры не веришь, за ними неинтересно наблюдать, к ним не проникаешься симпатией. Часто они по-просту раздражают. То ли дело Нина Джаваха! Яркий, живой, совсем не идеальный персонаж. По сравнению с куколкой Сибирочкой — небо и земля.

Повесть разделена на две части, в первой из которых действие происходит в сибирской тайге, а во второй — в Петербурге. И вот часть с Сибирью мне не понравилась. Она прямо-таки перенасыщена различными приключениями и опасностями, только герои спасаются от одной напасти, как сразу же вляпываются в другую. Видимо, Чарская хотела, чтобы читателю было УХХХ как интересно и переживательно, но в итоге это нагромождение приключений выглядит крайне неестественно.

Зато вторая часть понравилась мне гораздо больше, и я наконец сумела получить свою долю удовольствия от «Сибирочки». После «сибирской» части часть «петербургская» меня приятно удивила сразу по нескольким пунктам. Во-первых, здесь Сибирочка и Андрюша становятся цирковыми артистами, и наблюдать за их буднями было довольно интересно. После блужданий по тайге идея с цирком вообще выглядит довольно свежо и необычно. Во-вторых, линия с «княжной Алей». Распространяться о ней я не стану, ибо это будут уже спойлеры, но то, какой оказалась дочь умершего дедушки, к которой так стремилась Сибирочка, что ей удалось провернуть за несколько лет до приезда главной героини в Петербург и к каким последствиям это привело — всё это показалось мне довольно неожиданным в рамках данного произведения. И в-третьих, в части с цирком появляется очень колоритный второстепенный персонаж — силачка-негритянка Элла. Это, конечно, совсем мелочь, но удовольствия чтению добавляет.

Удивительно, но, вопреки всем минусам, «Сибирочка» оставила у меня очень «светлое» послевкусие, и я рада, что прочитала её. Конечно, теперь я понимаю, что, скорее всего, далеко не все произведения Чарской мне понравятся, но читать их дальше я определённо буду.

Приступая к чтению «Княжны Джавахи», я заранее готовила себя к тому, что эта книга вполне может мне не понравиться. Слишком уж много критики в адрес Чарской я видела на просторах Интернета. Однако желание читать это у меня не отбило, очень уж интересно было узнать, какими книгами зачитывались девочки Российской Империи начала XX века. И как же я рада, что не повелась на негативные отзывы. Чарская меня очаровала.

Я прекрасно осознаю, за что многие так не любят её книги. Но дело в том, что для меня эти недостатки недостатками вовсе не являются. Ничто не помешало мне прочитать «Княжну Джаваху» от корки до корки с превеликим удовольствием.

Центр этой истории — это, конечно же, её главная героиня, грузинская княжна Нина Джаваха. Эта эмоциональная, порывистая, немного диковатая, гордая джигит-девица мне невероятно понравилась. Автору удалось создать по-настоящему замечательный образ. И, как по мне, обвинения Чарской в том, что её героини не похожи на настоящих детей, по крайней мере, в данном случае не вполне оправданы. Взять хоть нежелание Нины принимать новую маму — ведь очень жизненно же. Лично у меня этот детский эгоизм не вызвал негативных эмоций именно потому, что на месте главной героини я чувствовала бы то же самое.

Нина Джаваха — далеко не единственный яркий образ данной повести. Произведение очень богато на характерных героев: озорная горная козочка Бэлла, суровый, но любящий горец-дед, удалой офицер Георгий, поэтичная, безвременно ушедшая мать-«деда», несчастный паж Юлико, лунно-прозрачная фея Ирэн — все они запоминаются, их просто невозможно перепутать друг с другом.

Также не могут не радовать атмосфера и антураж данной истории. «Княжна Джаваха» насквозь пропитана кавсказским колоритом. Не берусь судить, насколько правдиво Чарской удалось изобразить жизнь и быт горцев, однако для совершенно не разбирающегося в данной теме читателя декорации выглядят очень достоверно. А ещё не знаю, бывала ли автор на родине Нины, но когда она описывала прекрасную природу Кавказа, перед моими глазами сами собой вставали величественные картины горных вершин и ущелий, несмотря на то что горы я видела только на фотографиях.

Характерной чертой «Княжны Джавахи» (и, насколько я понимаю, всего творчества Чарской) являются возвышенность и сверхэмоциональность персонажей. Все здесь регулярно бросаются на колени, заключают друг друга в объятия, а порой и лишаются чувств. Однако это вовсе не похоже на дешёвую мелодраму. Все эти душевные порывы в произведении Чарской выглядят очень искренними, и потому лично у меня экзальтированность героев не вызвала ни малейшего раздражения. Также книге присущи некоторая наивность (в частности, религиозная) и сентиментальность, но и они не сумели испортить моих крайне положительных впечатлений.

«Княжна Джаваха» приятно удивила меня отсутствием того, что в избытке есть в некоторых детских книгах того времени (например, в «Маленьких женщинах»), а именно морализаторства и чрезмерной религиозности. Чарская не суёт читателю под нос своё мнение о том, что такое хорошо, а что такое плохо, она просто рассказывает историю, погружая нас в мир переживаний своей юной героини. Моментов из серии «давайте будем добрыми христианами, и всё с нами будет хорошо» мы здесь также не найдём, несмотря на то что герои «Джавахи» религиозны и неоднократно свою религиозность проявляют, причём порой весьма наивно. Всё это, на мой взгляд, является объективными и неоспоримыми плюсами произведения Чарской.

Подводя итог, в очередной раз скажу, что мне невероятно понравилась эта книга. Яркие, запоминающиеся, живые и очень симпатичные герои, экзотический фон произведения, незамысловатая, но от того не менее интересная история покорили меня настолько, что я готова защищать Чарскую перед всем миром. Как по мне, «Княжна Джаваха» — замечательное детское произведение. Конечно, не такое хорошее, как «Таинственный сад» или «Энн из Зелёных Крыш», но намного лучше тех же «Маленьких женщин».

Не такая уж злая эта волшебница Урсула. Превратила она юного мельника в короля, но как только Нарцисс пришёл к выводу, что мельником быть веселее, Урсула его немедленно расколдовала.

Сказка, как и всё, что я покуда успел прочесть у Чарской, написала слащавым вычурным языком, состоящим по преимуществу из красивостей. Сюжет представляет череду глупостей, но остановлюсь я только на тех моментах, которые возмутят четырёхлетнего слушателя. Король просыпается и ему первым делом надевают башмаки и лишь затем нижнее бельё. Затем его одевают полностью и уже одетого начинают умывать. За завтраком показывают множество яств, но есть не дают. И так далее, и тому подобное. Какое счастье, что в годы моего детства всем этим сказкам было место в макулатуре.

«Голубое небо красивым нежным пологом повисло над зеленым дворцом короля Доба», — это самая первая фраза сказки «Золотая свирель. Прочитаешь и ажно заколдобишься, и хочется кричать: «Редактора! Редактора! И не с красным карандашом, а с ножницами, напрочь вырезать красивости, далеко далеко вторгающиеся в область пошлости!»

И на этом градусе бездарности написана вся сказка. Рассматривать построение сюжета, психологию героев и иные тонкости уже не имеет смысла. Осталось сказать: «Порнухи нет, значит не единица».

Довольно длинная сказка, читал и мучился, насколько всё слезливо и пошловато. Каждый шаг короля ожидаем, результат его заранее известен. А дети, между прочим, народ догадливый. Но я ждал концовки, должна же в конце быть какая-то изюминка, что-то неожиданное. Увы, не дождался. Концовку даже под знак спойлера ставить не буду, насколько она тривиальна. Бумажному королю просто приснилось его царствование и глупые попытки реформ.

Книгу со сказками Лидии Чарской я у внуков изъял, и после того, как выставлю энное количество оценок, куда-нибудь утилизирую.

Слащавость, захлёстывающая в пошлость. Не могу представить, как это умудрялись читать дети. Сюжет также совершенно не сделан. Куда делся отец мусме Ханы, чего бы знатная девица в одиночестве разгуливает в дикой местности. Претензии можно длить бесконечно, но надо ли?

Отвратительная сказочка. Нет ни одного сколько-нибудь симпатичного персонажа. Отец силком выдаёт дочерей замуж, в сказках как бы так и положено. Но все три дочери злые и завидущие, особенно младшая — красавица Льдинка. Король Солнце обманом выкрадывает Льдинку, только для того, чтобы не сказав ни единого слова, убить её. Прелестные феи издеваются над похищенной принцессой, вопят: «Сосулька, сосулька!» И всё это в окружении слащавого текста, переполненного уменьшительными суффиксами и описаниями всевозможных богатств, составляющих смысл жизни как представителей Холода, так и подданных Солнца.

Не знаю, можно ли это читать детям. Порногрфии нет, но своих внуков я бы избавил от такого чтения. Если и остальные сказки такие, то необдуманно купленная книга пойдёт в печку.

Помню, подарили мне эту книгу в школе, на какой-то праздник. В детстве Чарская и впрямь казалась хорошей писательницей, но перечитывая ее рассказы сейчас, в зрелом возрасте, я все больше склоняюсь к мысли, что она была эдаким аналогом Донцовой в девятнадцатом веке. Про нее все правильно написал Чуковский в своей статье.

Решил посмотреть, что представляет собой Чарская, как поэтесса. Получилось, что ничего не представляет. Те же штампы, та же слащавость. Порадовал следующий момент — Первая строчка второй строфы: «Какой простор! Какая тишь!»; третья строчка пятой строфы: «И птиц восторженная трель». Так тишь или трель птиц? И конский топот тоже куда-то подевался. Поэзия, однако...

Вроде бы тема серьёзная, но нельзя же так слащаво писать. Сопли свисают со всякой страницы, и читатель буквально тонет в этих соплях. Небольшой по сути рассказ разбухает от огромнейшего количества прилагательных, а порой и попросту мусорных слов. Даже сто лет назад так писать было уже стыдно.

В начале двадцатых годов советская критика обрушивола громы и молнии на творчество Лидии Чарской. И, как я теперь вижу, все эти погодные аномалии были вполне заслужены. Слащавая сенитментальность ползёт с каждой страницы, кажется простые слова Чарской вовсе недоступны: видим ручки, ножки, головки, губки. И только волосы почему-то остались волосами. А жаль, если бы у красотулечки ещё и волосики были, заплетённые в жиденькую косичку, текст обрёл бы признаки совершенства.

Морализаторство зашкаливает все мыслимые пределы, дидактика отравляет всякое слово. А ведь это двадцатый век, в круг детского чтения вошли Пушкин и Ершов, специально для детей писал Льдов. И тут вдруг Чарская, да ещё такая модная, что её пришлось в двадцатые годы специально сокрушать.

Но есть в повести один забавный момент. Все помнят директора кукольного театра Карабаса Барабаса из сказки Алексея Толстого. В повести Коллоди также есть персонаж с огромной бородой, но персонаж проходной и в высшей степени положительный. Он дарит Пиноккио пять золотых и больше в повести не появляется. А вот у Чарской главный негодяй повести «Тасино горе» господин Злыбин, директор цирка, с громким голосом, большой бородой и непременной плёткой в руках. Вам он никого не напоминает? Кстати, господин Злыбин, судя по всему, гениальный человек. Кошка Милка пробыла в его руках два дня и стала демонстрировать такие фокусы, что Куклачёву остаётся удавиться от зависти (кстати, сцена, где хозяйка находит Милку, один в один списана с «Каштанки» Чехова). А Тася через неделю занятий со Злыбиным научилась танцевать на проволоке и делать кучу других кунштюков. Получается, что плётка идеальное орудие обучения.

«Из чего только сделаны девочки?

Из конфет и пирожных,

Из сластей всевозможных,

Вот из этого сделаны девочки…» (С. Маршак)

«Записки маленькой гимназистки» — это чудесная светлая книга, учащая сопереживать, быть добрее и терпимее к окружающим, быть справедливым и честным, радоваться каждому прожитому мигу, но главное — ценить время, проведенное с близкими людьми. И пусть сюжет излишне сладкий, мелодраматичный, всепрощение в повести слепо, а доброта разучилась пользоваться кулаками, но не стоит забывать, что всё, что изложено в произведении — это взгляд на жизнь девятилетней девочки, наивной, ласковой, простодушной, но уже познавшей боль сиротства и житейскую несправедливость, как классовую, так и от деяний маленьких подлецов.

Каждый из нас в детстве отчаянно нуждается именно во всепоглощающей доброте и ласке, сладости не только на языке, но и в душе, чтобы взрослея не зачерстветь, не озлобиться, не упасть духом ни при каких обстоятельствах, и обязательно сохранить в себе хоть небольшой отголосок своей детской чистоты.

Пусть очень просто, сентиментально, эмоционально и часто повторяясь, но именно об этой чистоте и писала Чарская, добавляя от себя в незатейливый сюжет долю волшебства, неизменно приводящего к счастливому финалу. Может именно этой незамутненной капельки волшебства нам и не хватает в жизни…

Такие трогательные книги необходимо читать маленьким девочкам, ведь подобные произведения способны пробудить лучшие человеческие качества.