Нас мало, нас адски мало. А самое страшное — что мы врозь

«Чувак! Ну зачем ты такой нездешний? Ты впитай, что я уже от тебя не уйду. Ты по моей землице ходишь, и сколько тебе по ней ходить и куда — я решаю.»

На самом деле, мы ходим по своей земле. С одной оговоркой — пока не заступаем дороги кому не след, тогда они решают, куда нам ходить и сколько. Или пока им не понадобится материал для показательной порки, чтобы в очередной раз объяснить ширнармассам: плохо не потому, что в системе законодательная власть сращена с исполнительной и судебной (вот правда, каким боком это простому человеку?), а потому что шибко умные расшатывают скрепы. Простому народу нужны простые доходчивые объяснения. Накажем этих, чтобы другим неповадно было, глядишь — жизнь и наладится.

Умненькие мальчики и девочки, все студенты, все сетевые друзья, которых свела, не исключаю, что игра. Такое, знаете, сначала ты начинаешь рубиться в сетевуху, потом затягивает, еще потом доходишь до определенного уровня и на этом этапе для продолжения нужно вбрасывать деньги. Или как вариант, попросить помощи других игроков. Так люди знакомятся, начинают чатиться, а после уж и игра становится не так интересна, как общение. А потом у них начинается своя игра в «изменим мир к лучшему».

Они, непоротое поколение, просто не знают, что кому, куда и сколько ходить по этой землице кто-то другой решает. Кто-то очень зимний, но не Дед Мороз. Если искать аналогий, то ближе будет Ядис с бесконечной зимой и без Рождества. Хотя тут у нас не Нарния, а вполне себе Сибирь. Но они, глупенькие, даже не знают поговорки про «дальше Сибири не сошлют», потому что это осталось в реалиях той жизни, когда еще не родились. На самом деле в Сибири тоже по-разному можно жить. И умирать

Есть зеленые пацаны и девчонки, которых язык не повернется назвать молодыми людьми. Есть их родители, которые после ареста детей по обвинению в, страшно выговорить, пособничестве экстремизму, готовы на что угодно пойти, чтобы вызволить их. Есть журналист, который пускается в независимое расследование отчасти по велению сердца, но главным образом потому что он профи и это его работа, и рейтинговый репортаж поднимет его акции (почему нет, альтруизм в чистом виде был только у Матери Терезы).

Есть обширное чиновничество разных рангов, привыкшее обильно кормиться с наших налогов, не верите? Просто посмотрите, сколько в пробках машин, каждая из которых стоит как две, три, пять ваших квартир. А они ведь еще и отдыхать ездят не на дачный участок, и детей не в местных ВУЗах обучают. Кругом, знаете ли, расходы, как тут не попилить? Что пилить? Ну вот например был у нас проект века нанотехнологии, предполагалось, что это как в «Алмазном веке» Стивенсона будут мириады таких крохотных самовоспроизводящихся и самообучаемых микроботов, которые хоть рак излечат, хоть энергию из солнечного света синтезируют, хоть дворцы на пустом месте построят. Ну и где же наши дройдеки? То есть, дворцы строятся, но на основе несколько иных технологий.

С нано как-то не очень срослось, однако наш чиновник, хоть не голь, а на выдумки хитер, и в «Комитете охраны мостов» строится, правильно угадали — мост. Из Сибири в Америку. В целом, я не сильно поняла, каким образом это должно было воплотиться, да оно и не должно было воплотиться, это вообще-то не физический объект, а платоновская идея моста, на который из федерального бюджета выделяют средствов. Много. И это главное. И очень важно, чтобы на завершающем этапе строительства некая экстремистская группировка мост наш, что? Правильно, разрушила.

Это мой четвертый роман, прочитанный у Дмитрия Захарова, прежде были история уличного художника, сплавленная с мрачной скандинавской мифологией «Средняя Эдда»; грустная постапокалиптика «Репродуктора», где в мире с одним сплошным радио сосуществуют люди и говорящие медведи; горькая «История игрушек» «Кластера». где игрушечный медведь Сема и не до конца потерявший совесть чиновник пытаются спасти невинных из под железной пяты Системы. Теперь «Комитет». Самый черный, самый больной из захаровских романов.

Нет, легкого чтения я вам не обещаю. Обещаю осмысленное. Что немало, согласитесь?

Знакомство с Захаровым начал с потрясающей «Средней Эдды», продолжил его дебятным и менее впечатляющим «Репродуктором». Долго искал «Кластер». Нашёл. Но после «Репродуктора» энтузиазм поутих и до третьего романа пока не добрался.

Фишка Захарова — протагонисты всегда из СМИ. Безусловно, любому писателю проще беллетризировать факты своей биографии.

В мире «Потроха» запретили крупных собак, приравняли к оружию. Помимо участковых, зоозащитников, ЖЭКовцев по квартирам стали ходить догхантеры-«потрошки».

А потом кто-то начал потрошить самих потрошителей. Кто-то из владельцев убитых собак.

Несколько сцен, разные точки зрения на происходящее. Полифония.

Триллер-комментарий к к практике запретов и осуждение добровольцев, подхватывающих любое дурное начинание.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Мы уже победили, просто это еще не так заметно

«Ты должен сделать добро из зла, потому что больше его не из чего сделать. А если и зла нет? Потому что ну какое они – зло? Просто люди, зажатые в тисках обстоятельств.»

Компромиссочники. Все мы компромиссочники,

Хорошо, почему Эдда понятно. Живем при победном шествии глобализации, связь времен не только не распалась, но достраивает себя целеустремленным тетрисом. Ничто не пустой звук для обывателя: античный пантеон, Кетцалькоатль и Маниту, Иштар, Иннана, Ахурамазда и Бхагавадгита. При таких делах обращение к скандинавсим эпосам не только не странно, но даже закономерно — соседи, которых испокон веку звали на царство (приходите княжить и владеть нами). Почему Средняя тоже ясно. Пора богов, героев и поэтов ушла в прошлое, теперь времена медиа: усредненных стандартов, посредников и посредственностей.

Достаточно непростая композиция романа включает несколько линий. Картины: на столичных зданиях появляется мастерски сделанное граффити на затейливые сюжеты, в персонажах которого легко опознаются чиновники высокого ранга из президентской администрации. Так-то оно бы ничего, но центральный герой всякой вскоре непременно умирает. Мистика? Заговор? Отменно спланированная диверсия? Ничего неясно, но страсти кипят: интернет, доступность информации и всякое такое. Ну, вы понимаете.

Политтехнологии: сотрудники некоего учреждения, обладающие достаточными полномочиями в медийной сфере, вхожие во многие властные кабинеты и умеющие из любого ̶д̶е̶р̶ь̶м̶а̶ человеческого материала сделать подходящего кандидата во власть, решают свои (и вверенной их попечению страны) насущные проблемы.

Протестное: общество делится на тех немногих, кто стрижет с ситуации купоны, подавляющее большинство (традиционно безмолвствующее), и людей с активной жизненной позицией, неравнодушных к судьбам страны. Которые принимаются тиражировать картинки «русского Бэнкси» (прозванного Хиропрактиком) и выходят на митинги, чтобы положить жизнь во имя благополучия грядущих поколений.

Настя, ее тема объединяет все линии сюжета. Прекрасная и смелая любимая женщина одного из героев, катализатор протестного движения, выраженный пассионарий. Молодая женщина больна раком, но не прекращает борьбы за тех малых мира сего, какие сами за себя постоять не могут, от лени или по недомыслию. Собственно, Настя и есть то, что связывает роман со скандинавским эпосом. Она Норна, персонификация судьбы.

Стилистически «Средняя Эдда» сильно тяготеет к Лазарчуку времени «Опоздавших к лету», эта жесткая, клипово-телеграфная манера подачи материала оказалась неожиданно актуальной теперь, спустя четверть века. К удачам книги отнесу сильную сцену митинга. Количество ненорматива, превышающее разумные пределы, напротив, не самая сильная сторона романа. Отличная книга, сильная, яркая, актуальная. Хотя мне ближе «Репродуктор».

Книга не понравилась. Совершенно не понятно, какое именно событие привело к тому, чтобы получился описанный в книге мир. Создаётся впечатление, что книга не окончена.

Будущее «Сучьего потроха», в котором муниципальные структуры присваивают право решать, собак какого размера позволено держать гражданам, а всех, кто сверх лимита, изымать и уничтожать. Грустная и страшная реальность, Дмитрий Захаров не самый большой оптимист, здесь превзошел себя по части мрачности, а постоянная для него нота ответственности за прирученных звучит осипшим надрывным хардкором.

Редкостное говно. И не по причине литературного качества, все таки талант у авторов разный, это не повод для такой характеристики, а по причине намеренного употребления автором обсценной лексики. Иногда мат служит для «приближения к реализму», иногда — в качестве элемента юмора — сюрреализма (что также автора не красит), но здесь ощущение, что автор специально набил текст сквернословием, чтобы его опус произвел на читателя соответствующее впечатление.

Проще говоря, хотел «писатель» подсунуть откровенную дрянь читателю — и цели своей достиг. В общем позор тем, кто «дал жизнь» подобному отходу жизнедеятельности.

Как и в предыдущей своей книге «Средняя Эдда», тоже вышедшей в серии «Актуальный роман» редакции Елены Шубиной, Захаров разворачивает удручающую картину необратимой деградации. В «Средней Эдде» основное внимание уделялось выборам и колдовским танцам вокруг них, в «Кластере» же речь идёт о вызывающей оторопь «богатой» внутренней жизни государственных корпораций, выдувающих за гигантские деньги гигантские мыльные пузыри и оставляющих после «реализации» своих проектов выжженные поля, развалины и токсичные территории.

И всё бы ничего, читали мы всякое, но автор использует запрещённый приём: корпоративной лжи, цинизму и агрессии он противопоставляет пронзительно-наивную детскую веру в добро и справедливость, которой наделены персонажи «кукольного проекта» – оживлённые энергией чудесного арсенида разумные игрушки.

Страницы о них – безжалостный удар под дых…

Я долго не решался прочитать эту книгу, много раз откладывал-боялся столкнуться с чернухой и примитивизмом, свойственным многим современным российским авторам. Однако решился и с первых страниц был приятно удивлен. Роман сразу же погрузил в атмосферу интриг, социальной и личной депрессии, серого неба над Москвой, беспощадного давления Вавилона на людей. Атмосферу также наполняет музыка БГ, Егора Летова, Мумий тролля и других музыкантов, что очень уместно и органично применяется в романе. Мат в произведении необходим, а так же дозирован и служит для характеристики персонажей или эмоциональности событий. Язык сложен, что делает произведение еще более атмосферным. Когда повествование велось от разных персонажей язык трансформировался, каждую историю читать было по-своему интересно и по разному сложно, тут автор применял индивидуальные языковые приемы, образы.

Произведение действительно актуально и злободневно сегодня.

Актуальность произведения и в том, что оно написано про российскую систему госаппарата, которую невозможно изменить ни изнутри ни снаружи. Она живет по своим законом, она бюрократична, консервативна и является клоном советской. Вспомним пример старика Махина из романа, которого система продолжает продвигать, хотя он уже не способен самостоятельно передвигаться и чисто мыслить без медицинских препаратов и утратил связь с реальностью, его смерть после избрания, кстати, тоже знаковая и демонстрирует всю бесполезность и омертвелость системы. Госаппарат подавляет людей находящихся в нем, уничтожает инакомыслящих и зомбирует остальных.

Выходом из беспросветного гнета системы автор видит в появлении творца, который сможет бороться не применяя насилия, митингов, листовок, агитаций , террора, а используя язык искусства и образности. Именно такое решение происходит в романе, жестокость системы порождает такого создателя – так появляется Хиропрактик .Он творит возмездие искусством. Это очень интересный ход, я с интересом следил за тем как Хиропрактик сумел зародить сомнение, страх а затем и ужас у всей системы. Угроза творца реальна и даже Верховнокомандующий в опасности!

Великолепное произведение и очень интересный автор, рад что у нас есть такие перспективные писатели!

Перед нами тот, новый вид литературы (к счастью, крайне редко имеющий отношение к фантастике), который зародился на российских просторах в золотые годы жирующего офисного планктона.

Когда каждый менеджер, чуть выше среднего звена, умеющий мало-мальски излагать мысли в собственном бложике, бросился творить рОманы с претензией на наставничество и даже мессианство. А каждый журналист, имевший маломальский опыт работы в своей сфере на менеджерских должностях чуть выше среднего, начал выписывать в виде откровений свою (как правило о-о-очень неблизкую) близость к вершениям судеб страны.

Такая, знаете, «быстрая» и довольно легкая литература, наполненная многозначительными недомолвками и недонамеками, не лишенная в разной степени филологического изящества, но, очень часто пустая в социальном и философском плане, чуть более, чем полностью. Разве что далекие отголоски психологизма в ней встречаются практически всегда. Все-таки, ее авторы так и не поднялись до уровня топ-менеджеров-миродержцев, а значит, что-то людское у них изредка всплывает на поверхность.

Сюжеты поразительно схожи. В их центре жизнь эдакого недоудачливого менеджера, которому самую чуточку не хватило до абсолюта – профессионального, финансового и личностного счастья. Либо постарались враги, либо заела совесть, либо помешало нечто настолько эфемерное, что даже обвинить некого.

Что еще объединяет эту литературу. Легкие вкрапления абсцентной лексики. Буквально, самую малость. Чтобы показать, что авторы – плоть от плоти народной.

Обязательная поездка в поисках дзена, дао, али еще какого просвещения, в Тибет, или как минимум, на Бали. А то и просто – к кхмерам. (Вещества – по желанию, но обычно – да))).

И еще более обязательная теория заговора, и порожденная ею фронда. От легкой, игривой и вполне себе правоверной, до хард-кора, с потрясением кулаками и шипением сквозь зубы чего-то на тему гебни, Болотной и прочих ужасов режима.

Характеры. Лучше всего, кроме гг (альтер эго авторов) выходят начальники-долбоклюи и коллеги/подчиненные-ушлепки. Или наоборот. Нет, встречаются, конечно, и нормальные начальники, и приличные подчиненные. Но характеры яркими и полноценными выходят только у долбоклюев и ушлепков.

В стилистике обязательно присутствие рубленых диалогов и внутренних занудно-разоблачительных монологов, а также криптологическая игра словами, историческая аллитерация и глубокомысленные политические аллюзии.

Вы думаете, я ненавижу подобную литературу? Ничего подобного. Ведь она, для меня, четко делится на три разряда.

Которую читать нельзя от слова совсем. Где либерально-эзотерический маразм напрочь превалирует над владением словом.

Которую читать вполне реально при совпадении неких определенных условий – места и времени чтения, наличия альтернативы, влажности воздуха, консистенции алкоголя в крови и т. п.

И которую читать можно, и можно даже получать удовольствие. Где автор, в первую очередь, литератор, пусть даже литератор-игрок, литератор-оппозиционер.

Захаров и «Средняя Эдда», при тщательном взвешивании, застыли для меня где-то на границе между двумя последними категориями. Оценка первые четыре пятых книги колебалась в районе 7 («достойно»). Но чересчур, как по мне, перегружено-недосказанный финал спутал все карты. Кода вытянула не более, чем на 6 баллов (твердая школьная четверка). На ней, этой оценке, соглашаясь к тому же с критикой коллеги MIHRAB, и остановился.

И, да. Ни фантастики, ни магического реализма я в «Эдде…» не увидел. Несомненно, при подробном рассматривании текста под микроскопом и проведении спектрального анализа, их следы присутствовать будут. Так же, как и немногим более объемные следы мистики и триллера. В целом же, для меня эта история создана как модерновая фантасмагория. Отсюда и галочка в классификаторе ФЛ: «постмодернизм».

Кукольный дом

стояли звери около двери

Год. Я ждала его год и это того стоило. Открытие 2019 «Средняя Эдда» заинтересовала, но не могу сказать, что ощутила ее как свою книгу. «Репродуктор» прочитанный следом, оказался совсем моим. Оплел тончайшими нитями, вовлек в сферу притяжения автора, заставил ждать «Кластера».

Кластер, говорит словарь — объединение нескольких однородных элементов, которое может рассматриваться, как самостоятельная единица, обладающая определенными свойствами. В романе это несколько корпораций под эгидой государства, занятые поиском путей производства арсенида. На самом деле, арсенид не порождение фантазии Дмитрия Захарова, но название для реально существующего химического соединение со свойствами мощнейшего полупроводника. В романе речь о другой, более совершенной, чем арсенид галлия, модификации, сути это не меняет.

Попробую объяснить: мир помешан на поиске новых энергоносителей, но не меньшей панацеей может оказаться радикальное снижение энергопотерь. Чтобы понятнее — принцип скафандра, обогреваемого в космическом вакууме теплом тела космонавта. Идеальный полупроводник решает эту задачу идеально, обеспечивая КПД не сто, а тысячу, десять тысяч процентов. Именно таков арсенид романа. Проблема одна, но существенная — немыслимо дорог в производстве.

В свое время в Японии было закуплено некоторое количество этого вещества, чтобы, отталкиваясь от прототипа, догнать и перегнать; собственными разработками двинуть страну из лагеря сырьевых придатков в элитный кластер высокотехнологичных государств, а там и остальные проблемы решатся. Разработкой задачи занялось некоторое количество корпораций с солидной господдержкой. Ничего не напоминает? Как-то давно об успехах Группы Роснано ничего не слышно. Однако вернемся.

В реальности романа хотели как лучше, а получилось как всегда. Большая часть средств к моменту начала событий украдена-попилена-откатана, меньшая — использована непродуктивно. Потому что, угадайте с трех раз, чьи зады уселись в начальственные кресла (с одного угадали, молодцы — синекура для непутевых отпрысков). А воз и ныне там, никакого российского арсенида как не было, так нет. Для хорошей мины при плохой игре и запудривания мозгов существуют пиарщики, которых, в виде исключения, можно взять со стороны, но талантливых. Таков Андрей, руководитель службы по связям с общественностью корпорации «Микрон».

Однако красиво сплетаемых слов в преддверии очередного финансового госвливания недостаточно, нужно и товар лицом предъявить, отчитаться. А где взять? А есть выход. В свое время, когда будущее казалось безоблачным, чтобы продемонстрировать широту русской души, понаделали псевдоинтеллектуальных игрушек с арсенидными пластинами. Принцип зайчика-энерджайзера, только работа не «до десяти раз дольше», а буквально «эта музыка будет вечной» — и батареек заменять не нужно.

Теперь недостающее для отчета количество можно добыть, распотрошив кукол-зайчиков-жирафов. Только вот, у материала обнаружилась занятная побочка, которой никто не предполагал. Буквально, философский камень, оживление неживого. И заветные пластинки не так-то просто вынуть из нутра звериков, потому что они не хотят умирать. И еще они верят, что явится мессия, который спасет. У них и собственная религия зародилась, примитивная, а какая из мировых может похвастаться особой изощренностью? Малыши верят во Второй фронт.

Вообще, певица Алиса Сикорская ни о каких игрушках знать не знала, когда писала свои песни, которые стали их Священной книгой, нам не дано предугадать, чем слово наше отзовется. Как не предпринимала особых усилий и для того, чтобы опальный пиар-менеджер Андрей полюбил ее до безумия (как-будто есть какие-то приемы, имеющие это обеспечить). Она отличная девушка, талантливая, яркая, и сострадание порой стучится в ее сердце, но в целом — оставили бы в покое, дали работать и обеспечили некоторый (немалый, чивоуштам, так ведь она на него сама заработала!) уровень комфорта

История туго сплетает интересы мегакорпораций с судьбами людей, имеющих к ним непосредственное отношение и не имеющих прямого отношения, с судьбами не людей вовсе. Снова об ответе за тех, кого приручили, без назойливого морализаторства. О выборе, который ломает твое благополучие, но отступить не можешь, потому что способность на него делает тебя человеком. И о выборе, благоденствия, а что там с человеческой составляющей — ну, это все несерьезно. И о выборе жить или умереть.

Такие книги большая редкость во времена тотальной осторожности и благонамеренности. Такие во все времена редкость, потому что талант всегда штучный товар. «Кластер» не просто талантливый роман, но умный, честный, исполненный гражданского мужества и невыносимой трепетной нежности. Скажете: «Странное сочетание, едва не оксюморон, где социальный аспект, а где любовь? В одну повозку впрячь не можно...» «Бывает и так, — отвечу, — Очень редко, но бывает, Дмитрию Захарову удалось.

Спасибо роботу Букашке за своевременное информирование о всех интересных мне новинках!

«Краевед» — свежий микрорассказ Захарова, автора яркой оппозиционной «Средней Эдды», аллегорическо-абсурдистской антиутопии «Репродуктор» и неуловимого «Кластера».

Васюха-дурачок любуется на гигантский лесной пожар и разговаривает с разумным медведем. На самом деле Васюха вовсе не Васюха, а делириумный губернатор проблемного региона с 15 млн га лесных пожаров.

То ли с перепою бредит, то ли от ответственности рехнулся, то ли всю жизнь такой был.

Я ожидал большего. На просторах романов Захаров себя чувствует уверенней, чем в тисках микрорассказа.

5(СРЕДНЕ)

Пропагандистская либерастическая социальная фантастика

Книга однозначно понравится либерастично-контуженным хомячкам Навального.

Дмитрий Захаров (Dmitry Zaharov), «Средняя Эдда»

Книга получила мощный промоушен ещё до выхода, что ожидаемо: «Редакция Елены Шубиной» — это знак качества, о книге положительно отозвались такие авторитеты, как Шамиль Идиатуллин и Галина Юзефович, так что читать надо было обязательно.

Динамичный, даже детективный сюжет, успешно построенный на базе скандинавской мифологии, отличное знание внутренней кухни информационно-пропагандистского поля битвы, и неудивительно: знающие люди шепнули, что роман в каком-то смысле автобиографичен, автор лично участвовал в подобных событиях.

Актуально, злободневно, смело; в то же время это не только и не столько политический памфлет, сколько полноценный художественный текст. Всё это автору и роману, несомненно, в плюс.

Чуть-чуть подпортили личное впечатление несколько незначительных моментов: иногда автор вдруг словно сбивался с бодрого темпа, терял резкость фокусировки, картинка плыла; например, предфинальный митинг артсопротивления, столкновение с цензорами, как мне показалось, выписано размазано, невнятно. Второе, что немного снизило оценку: стремление автора обязательно, иногда через силу, набить текст метафорами, отсылками и оммажами; каждая по отдельности удачная, вместе они иногда превышали допустимую (для меня лично) концентрацию, портили вкус. Впрочем, хоть до чего-то надо было докопаться? ?

В целом: весьма добротная, заметная книга, оценка 8 из 10.

Почему решил прочитать: после потрясающей злободневной «Средней Эдды» решил ознакомится со всем творчеством Дмитрия Захарова. У романа небольшой объём, номинация на премию «Новые горизонты» в 2016-м году.

В итоге: гротескное иносказательное отображение эпохи любого позднего застоя, брежневского или путинского, без разницы.

Сначала поблазнилось, что мир похож на «Кысь» или на дилогию Фигль-Мигль «Щастье» и «Волки и медведи». Но увы, всё оказалось не так здорово.

«Репродуктор» – сатира на кафкиански раздутые госструктуры и госканалы, горькая ирония по поводу оппозиционной радиостанции на довольствии у власти, лицемерие и двоемыслие как образ жизни.

В этом мире с людьми сосуществуют медведи, которые, скорее всего, у автора символизируют собирательный образ Чужого. Это даёт автору возможность бичевать антисемитизм, ксенофобию, нетерпимость, сегрегацию и другие пороки общества.

Сначала про сюжет – три линии.

Герман, после безуспешных попыток сбежать из Федерации непонятно куда, наконец-то выбирает путь открытого сопротивления власти и включает вещание подпольной радиостанции на всю Федерацию.

Тем временем другую героиню, Марину, неглупую девушку и в прошлом нонконформистку, ставят руководить той самой «подпольной» радиостанцией «Отечественная волна». И она, имея доступ к ушам всех людей Федерации и убойный компромат на власть на руках, могла бы всколыхнуть всё общество. Но, видимо, не стала. И это главный недостаток романа.

Ну а третья линия, про впечатлительную дурочку Алю, просто показывает нам неплохую, но оболваненную пропагандой девушку.

Короче, кульминацию считаю недожатой совершенно.

Теперь про мир «Репродуктора».

Вводные данные: Федерация, сжавшаяся до размеров одного приморского дальневосточного города. Тридцать лет назад произошло несколько катастроф – цунами, затем непонятная война, в результате которой вся территория вокруг города оказалась окружена непроходимыми Трансформаторными полями.

Итак, один город, на полном самообеспечении. Через тридцать лет после изоляции всё должно было деградировать до классической постапокалиптики, но тут у нас раздутый штат ничего не делающих офисных сотрудников в непонятных Департаментах, Отделах и так далее. Обычные девчонки позволяют себе ходить в деловых костюмах, сидят в ресторанах, ездят на китайском автопроме. Магазины хоть и полупустые, но там есть доступная еда за приемлемые деньги. Существует армия, бюрократический аппарат и прочие приметы застоя.

Больше всего бесила одна вещь – автор чётко и недвусмысленно рассказывает нам, что после какой-то очередной катастрофы рыбы в море нет, море теперь только для красоты. И потом, как специально, постоянно вставляет в сюжет рыбу – сайра в магазине кончилась, но есть обезглавленная селёдка, в подъезде пахнет пережаренной рыбой. Ну как так?! Если соседи ещё могли жарить речную рыбу, то откуда в магазине морская рыба?!

Короче, роман — дебютная проба пера, попытка нащупать свой стиль, черновик для мощной «Средней Эдды».

6(НЕПЛОХО)

«Кластер» всё ещё ищу! Буду благодарен за предоставление книги в любом формате и на любом носителе.

Понравился гораздо больше первой книги серии «Актуальный роман».

Кому-то вспомнился Бэнкси, а мне «Приключения Карандаша и Самоделкина» Дружкова:

«Я волшебный художник! Меня зовут Карандаш. Я умею рисовать живые картинки.

– А что это значит – живые картинки?

– Ну, если хочешь, я нарисую птичку. Она сразу оживёт и улетит. А ещё могу нарисовать конфету. Её можно будет съесть…»

+ «Джельсомино» — про рухнувшее Королевство Лжи, нарисованного трехлапого котенка-диссидента и убегающего короля, в чемодане которого «грустно шуршали двенадцать париков».

Для детей XXI века — культурное сопротивление в «Средней Эдде».

Почему решил прочитать: любопытная аннотация, небольшой объём; предоставлена легальная возможность прочитать книгу ещё до выхода в печати

В итоге: это бомба! Я под сильнейшим впечатлением!

Максимально злободневно!

Мастерский коктейль из властных интриг, борьбы оппозиции, мистики и более чем уместного мата. Многоходовочки, манипуляции, провокации, откаты.

Как система распознавания «свой-чужой» вставлены отсылки к знаковым для моего поколения музыкантам: по три отсылки к «Мумий Троллю», БГ и, что для меня особенно важно и приятно, к Егору Летову. Две цитаты из Летова раскавычены и органично вплетены в текст.

Ощущением конца роман чем-то похож на «Эвакуатор» Быкова, что-то есть от «Ивана Ауслендера» Садулаева. Сам автор пару раз проводит параллели со Штирлицом из» Семнадцати мгновений весны».

Пиарщики и политтехнологи в главных ролях — беспроигрышный ход, вспомним хотя бы «Generation П» Виктора Олеговича.

Читается легко и быстро.

Понравилась очень атмосферная глава про поездку в Камбоджу.

Сквозной нитью проходит образ ватного неба над Москвой.

Кульминационным моментом романа является, безусловно, митинг оппозиции и последующая кровавая баня. См. данный отрывок из романа на Медузе. Написано настолько ярко и репортажно, что кажется, ты сам идёшь в этой колонне и «титушки» (в романе из называют «цензоры») с цепями и арматурой идут прямо тебе навстречу.

Местами книга настолько смела и бескомпромиссна, что вполне представим вариант, когда какая-нибудь отмороженная карманная судья найдёт в романе экстремизм и расшатывание устоев.

Фантастическое допущение про граффити-убийцы элегантное, но подано несколько скомкано. Ну в сверхъестественном должна быть какая-то недосказанность.

Желаю роману всех и всяческих премий. Он их заслуживает.

Открыл для себя нового хорошего автора. Буду читать и «Репродуктор» и «Кластер»(который пока не могу найти в продаже).