Мы не выбираем, как начать свою жизнь. Но всё остальное выбрать можно...

Совсем недавно прочитал американского происхождения «Страну приливов» от Митча Каллина. Сравнение книги Геласимова со «Страной...» напросилось сразу, ещё во время чтения первой части «Чистого кайфа» — и в той и в другой книгах герои и персонажи ведут схожий образ жизни: как поётся в песне «секс, наркотики, рок-н-ролл». Правда в нашей книге вместо рок-н-ролла мы имеем рэп — наш герой не просто увлекается рэпом, он зачастую даже думает рэпчитативом.

Так вот, американская книга получила от меня оценку в 5 баллов, и только потому, что снятый по ней фильм добавил полновесный заслуженный балл, а если без фильма, то самое большее было бы 4.

А вот в романе Геласимова, при внешней схожести, всё однозначно и чётко подводит читателя к осознанию основных базисных пониманий и смыслов. Которые кратко можно сформулировать примерно так: перестань быть кем-то и начинай быть самим собой. Сдуй свой раздутый радужный мыльный пузырь понтов и ЧСВ, вернись в свою истинную форму. И осознай своё предназначение — делай что должен и прими смиренно то, что будет. Проникнись, наконец, глубинным смыслом песенной фразы:

«Когда меня не станет — я буду петь голосами

Моих детей… И голосами их детей.

Нас просто меняют местами.

Таков закон Сансары — круговорот людей»

И вообще, просто поставь этот трек Басты и послушай его внимательно,

В слову: сам я из поколения хиппи и потому моя музыка — рок в разных его вариациях, но ближе к мелодичному харду. Однако некоторые треки наших рэперов всё-таки достают и меня, ибо в них есть смыслы. Слушающий — да услышит!

Очень понравился рассказ! Вроде бы незамысловатая история, но сделано – очень хорошо. Прекрасный язык, герои, которые безоговорочно нравятся. Прочитал на одном дыхании.

О чем: В 1926-м году молодой человек, представитель древнего, но обедневшего самурайского рода, блестяще заканчивает один из японских университетов. По окончании университета – уезжает в Париж, чтобы продолжить изучение профессии врача. Там он знакомится со славной девушкой русско-французского происхождения, посещающей курсы ваяния. История их взаимоотношений и легла в основу этого рассказа.

Роман — готовый сценарий для сериала по какому-нибудь телеканалу типа «Россия». Персонажи гротескные, большинство — полные кретины. Во всех смыслах. Читать поэтому было неприятно. Хотя Геласимова люблю. «Степные боги», «Рахиль» и даже «Холод» — вот это надо читать, «Дом на Озерной» — совсем не обязательно. Высокая оценка — исключительно за стилистическое мастерство.

После прочитанной несколько лет назад «Жажды» имя Андрея Геласимова прочно впечаталось в кластеры читательской памяти. Но и только, ибо почему-то и отчего-то ни одной его книги так и не было затем прочитано. То ли в библиотеке на глаза не попадалось, то ли в общении нигде и никем не упоминалось. В общем, имя запомнилось, а книги не читались.

А тут при последней библиотечной охоте уже сама библиотекарь Елена вдруг выложила стопочку свежеприобретённых районкой книг — не хочу ли я взять что-то почитать. Глаза разбежались, руки задрожали — книжек было шесть и поскольку в руках уже теснились четыре томика, взятых для чтения, то выбор мог пасть только на одного новичка. Так в моих руках появился «Холод».

В принципе, описанная в романе ситуация совсем не надуманная. Потому что в истории нашего небольшого райцентра было, что в новогоднюю ночь поддатый кочегар/оператор котельной что-то там упустил в громадных котлах общегородской котельной, там что-то как-то долбануло, рвануло и садануло, и подача тепла прекратилась на добрую половину города. А морозы как назло были зимние. В общем, аврально и лихорадочно ремонтировали, потом меняли лопнувшие трубы и радиаторы, четверо суток город жил как вот в этом романе Геласимова.

Что происходит с нами всеми и что будет с нами происходить — творимое и деемое нами же — когда вдруг откажет электричество или ещё что-то этакое случится, неважно что именно, но когда человек встанет с естественной природой фейс-ту-фейс? Что мы станем делать с самими собой и друг с другом, кто у кого будет рвать с плеча последний полушубок, а кто, наоборот, потащит соседям последнее одеяло? Какой выбор сделает каждый из нас? Потому что, в конечном счёте, это единственное, что каждый день, час и минуту мы делаем — делаем свой Выбор...

Уж сколько написано про школьников! И главное — написано хорошо, многое стало классикой. Геласимов всё переосмыслил, сочинил бодрый и свежий по духу и стилю текст.

По-моему, стоит эту повестушку включить в обязательное чтение. Как «Белеет парус одинокий» или «Тимур и его команда».

Автор написал о младом поколении, поколении детей лихих 90-х, умно и немножечко нервно...

Юность – самое романное время. Я не только о первых романах-влюбленностях. И не о тех вундеркиндах-прозаиках, которые строчат первые романы вперемежку со школьными сочинениями. Я о самой юности. О времени, когда герои уже сформировались, а сюжетные линии только наметились. Все линии возможных судеб свиты в толстенный жгут, от которого, в конце концов, останется одна тонкая ниточка.

Не удивительно, что про юность столько уже написано. А сколько напишется. Мало какой молодой автор сумеет избежать повторений. Геласимову почти удалось. У него и интонация собственная нашлась, и взгляд особенный. Равнодушно-одобрительный и взволнованно-сопереживающий взгляд. Каким-то чудом у него это совмещается. И иронии, и сочувствия на всех героев хватает. И правда, негоже их осуждать, да высмеивать. В той оставшейся ниточке-судьбе им взрослая жизнь еще не одну козью морду покажет. Или свиную, на Малдера похожую.

Очень давно собиралась прочесть, а проглотила в итоге за день. Никогда не стоит доверять рецензиям в журнале на тысячу знаков — там могут переврать даже сюжет. Замечательный писатель Геласимов! Таким намеренно упрощенным, будничным языком рассказывать о настолько сложных материях, передавать тончайшие нюансы отношений героев и оттенки настроения, беспросветно-серого в начале и уверенно-светлого в конце... Уметь надо. Андрей Геласимов явно умеет, за что честь ему и хвала. Люблю такую прозу.

Позволь мне рассказать о том, как идут дела,

Новости какие в нашем маленьком городке:

Яков бросил пить, его жена вчера родила,

Ну, а у меня пока, пока все ОК.

© Чиж и Ко

Именно такие мысли посещали меня при чтении “Степных богов”. А как же иначе? Где-то далеко в забайкальских степях находится село Разгуляевка. Там живут мальчик Петька, мечтающий увидеть настоящую армию и царапающий матюки на Гитлера на стенке сарая, его бабушка Дарья, вечно гоняющая Петьку, и дед Артем, промышляющий контрабандой спирта из Китая. Рядом с селом находится лагерь для пленных японцев, где служат старший лейтенант Одинцов, ефрейтор Соколов и сидит старый японец Хиротаро. Рядом с лагерем располагается шахта, на которой работают японцы, в том числе и Хиротаро. И еще многие-многие другие действующие лица. У каждого своя роль в этом большом разворачивающимся спектакле под названием “Жизнь”. Петька ищет Гитлера в овраге, Ленька Козырь — Петьку, Соколов бегает за теткой Аленой, а Хиротаро пишет тетрадь воспоминаний о жизни своего рода.

На самом деле, рассказывать обо всем этом можно очень долго, поскольку именно летом 1945 года все их судьбы оказались тесно переплетены в один большой узел. Что было раньше важно — стало несущественным, а казавшееся мелким — вышло на передний план.

“Степные боги” — тот образец книги, когда, с одной стороны, мало, а с другой все логично и вопросов в конце уже не остается.

А вот сборник рассказов “Разгуляевка”, на мой взгляд, здесь все же немного лишний. В них автор рассказывает истории из прошлого героев “Степных богов”, никак не затрагивая и не расширяя основную историю книги. У меня они, честно говоря, большого интереса не вызвали — вкратце все это уже было сказано в самом романе.

Повесть о грустных событиях и их последствиях, но все равно оставляет ощущение легкости и света. Как рассказ об изуродованном парне может оставлять ощущение надежды и тепла? Фильм по ней тоже отличный.

Для меня остаётся загадкой раскрученность прозы Андрея Геласимова. Безусловно, он хороший писатель, но не более того. Видимо, дело в том, что Геласимов, сам того не желая, нацеливается на ту часть аудитории, которая и обеспечивает писателям известность. Во-первых, это западные интеллектуалы, готовые удивляться ужасам русской жизни и загадочной русской душе. Во-вторых, те наши соотечественники, которые живут в основном за границей, при наездах на родину чувствуют себя неуютно, но всё-таки помнят, что это Родина.

«Холод» получился немного хуже «Степных богов» и «Дома на Озёрной». В основе сюжета лежит рукотворная катастрофа в духе Голливуда. В северном городе (несомненно, Якутск) в разгар холодов из-за аварии отключаются тепло и свет. Общество, которое уже находится на грани распада, переступает эту грань. Каждый спасается как может, начинаются погромы, грабежи и убийства. Но настоящей катастрофы не получилось. Автору помешали избыток совести, недостаток фантазии и, главное, приверженность реализму. В то же время и реализма не хватило. Общество наше пока что ещё слишком гомогенно, чтобы окончательно развалиться, даже в критической ситуации. Да и вообще, что нам, свет с теплом никогда не отключали, в том числе и в самые морозы? Если кому-то не отключали, поднимите руку.

Главный герой, скандально известный московский режиссёр Филиппов, заезжает в родной город как раз к катастрофе. Идея романа явно в том, чтобы пробудить совесть у очень паршивого человечка. Гнусный персонаж получился. О нём даже говорить не хочется. Но вот переродить его не удаётся. Андрей Геласимов человек добрый, ему очень хочется пробудить у Фили совесть. А у Фили не получается. В результате самая эмоциональная сцена — попытка спасти бездомную собаку. Конечно, вас тут слишком много, всем всё равно не помочь, поможем хотя бы собаке. Европейский читатель вряд ли согласится, но хотя бы поймёт логику. Мне не понять.

Со страниц этой книги явственно пахнуло кунинским стилем. С примесью Зощенко.

Очень легко и я бы даже сказал кинокомедийно написанный роман. Яркие чётко очерченные образы действующих лиц, внятные диалоги и сюжетно-бытовые ситуации. Поскольку действие происходит практически в наши дни, всё деящееся и деемое будет легко понимаемо читающим и смотрящим. Лёгкий налёт морализаторства и сатиры может у некоторых вызвать восклицание «Над кем смеётесь? Над собою смеётесь!».

Однако роман совсем не так легковесен и прост, каким он может показаться при беглом чтении и восприятии. Потому что как ни крути, но всё происходящее является самым простым отражением в созданном писателем Геласимовым зеркале. И пусть это зеркало слегка кривоватое и часть деталей отражаемого пейзажика размывает и смягчает, главное всё равно остаётся — вот в этом кривеньком и смешноватом отражении явственно видны карикатуризированные грозные образы реальности и правды жизни...

PS А кино-то по книге уже оказывается снято, вон он как...

Начну с главного действующего лица. Эстетствующий и высокомерный в бездарной молодости, к успешному сорокалетию выросший в жлоба и хама, он, по собственному выражению, страдает «коммуникативной инвалидностью». Плюс – хроническим богемно-долларовым алкоголизмом.

В меру отвратительное, в меру потешное, чуть ностальгическое зрелище. К тому же сдобренное предвкушением локального армагеддца, обещанного аннотацией. Да и что-то неуловимое, витающее в воздухе текста, говорит о том же.

Но в итоге все выливается лишь в блуждания гг по замерзающему городу, собственному подсознанию и биографии. И только в последней трети книги события временами выстраиваются в относительно реалистические цепочки, каждая из которых, впрочем, обрывается.

Увы, те простейшие мысли о психологических принципах нашего бренного бытия, которые столь изящно и кратко изложены в миниатюрах Геласимова, здесь – похоже, из-за многословия – выстреливаются «в лоб» когда откровенно примитивно, когда – с примесью пелевенщины не высокого полета.

Возвращаясь к локальному армагеддоцу. ФЛ-маркер я, конечно, проставил «роман-катастрофа». Но тянет «Холод» всего лишь на «повесть-катастрофку». И если литературную часть этого, возможно уничижительного, словосочетания еще можно дискутировать, «катастрофой» в том смысле, который принято вкладывать в маркерный термин, здесь и не пахнет. (Это я любителей жанра предупреждаю). Разве что, в умах и характерах. Но так, во-первых, это не то, а во-вторых, еще классиками разжевано. С разной степенью трагедийности и достоверности, и на любой вкус.

Итог? Читать можно. Наверняка, кто-то даже найдет больше плюсов, чем минусов. Но вычленить целевую аудиторию «Холода» я затрудняюсь.

Маленький рассказ в виде дневниковых записей подростка. Уже буквально с первых записей вырисовывается портрет мальчишки: непостоянный, эгоистичный, сумасбродный максималист, да еще и злой на весь мир. Но ему повезло. Он встречает человека, который открывает для него другой мир: мир прекрасного и мир вечного. Мир, где есть хорошие фильмы, прекрасная музыка, интересные книги и чудесные женщины. Мир, где можно говорить о смысле жизни простыми понятными словами. И мальчишка начинает меняться. Не сразу, не кардинально, но необратимо. И все это благодаря одной старой женщине.

В этом рассказе поднимается очень много проблем: подростковая агрессия и проблема отцов и детей, супружеская измена и жертвование собственным ребенком во имя какого-то иллюзорного личного счастья, насилие в семье и на улице, взятничество и коррупция, одиночество и гомосексуализм. Но не могу сказать, что рассказ депрессивный. Нет, скорее грустный, а местами даже немножко забавный. Удивительный рассказ, который я с удовольствием перечитаю еще раз.

Провокационное название сразу цепляет взгляд. Подозреваешь, что имеешь дело с ненавистником «Секретных материалов». Ан нет, прочитав первые страницы, убеждаешься, что название могло быть любым, и только дочитав повесть до конца, узнаёшь приём — простую, но эффективную приманку для привлечения внимания. А под обложкой обнаруживается лихой, наивистый трёп — монолог школьника, который вдруг оказался в мире, где режут вены и теряют друзей, где взрослые порой ведут себя так странно, что просто хочется выть и лезть на стены. В его мир, словно на советских танках в Чехословакию, вторгается взрослая жизнь. На смену шалостям и безмятежности приходит отрезвление: не всё в жизни так просто!

Написано бодро, непринуждённо, вызывающе легко и иронично, раскованным уличным языком. Короткие хлёсткие фразы от автора-рассказчика летят, как из пулемёта — только успевай листать страницы. Но вот именно эта лёгкость и простота и разочаровывают — хотелось бы большего.

Чтение скорее возрастное: подойдёт нынешним или недавним школьникам, неисправимым романтикам или просто любителям лёгкого ненапрягающего чтива. Читатели в возрасте около 16 могут оценить вещь по максимуму. Большинству взрослых вероятно покажется уже не таким интересным — слишком просто, сентиментально и инфантильно. Гламур, лёгкий ненавязчивый трёп — настоящий бестселлер!

Читается легко, но проскальзываешь по этой блестящей поверхности, а через день-другой уже и не вспомнишь: а что это, собственно, было? И кого напоминает агент Скалли?

Удивлена и разочарована. Не скажу, что «Степные боги» были сверхгениальным романом, но он все же был особенным, необычным и цепляющим, и его было интересно читать. В «Степных богах» был определенный колорит, простите за банальность.

В «Рахили» нет ничего подобного. И меня искренне удивляет, как именно этому роману могли дать какой-то букер в свое время — настолько он серый и никакой по меркам современной литературы. Это текст без начала и конца, без внятного сюжета и без единого персонажа, вызывающего хоть какие-то эмоции, кроме скуки и некоторого раздражения. «Рахиль» сляпана из самых расхожих мотивов русской литературы последних -цати лет. В ней упоминается жизнь при совке, охота на диссидентов, КГБ, бедненькие-несчастненькие евреи, пожилой человек, в 50 лет неожиданно обнаруживший, что на самом деле он ничего из себя не представляет и у него ничего нет. От каждой страницы ощущение, что ты это уже ел, местами даже можно вспомнить, у кого именно. В целом «Рахиль» относится к литературе так же, как сосиски относятся к мясу. Как неудачная попытка переработки.

Про стиль тоже не могу сказать ничего хорошего. Если в «Степных богах» он определенно был, и при всей своей этапажности был весьма интересным, в «Рахили» самостоятельного стиля как такового скорее нет. Есть некое смешение подходов, опять же применяемых в современной русской литературе довольно широко. Скажем, некоторая разговорность и расхлябанность внутренней речи героя отчасти напоминает то, как пишет Иванов. Есть даже полторы страницы, на которых автор попытался изобразить «поток сознания» — совершенно душераздирающее зрелище. Единственное, что в этой попытке позитивного — хочется сразу пойти перечитать Фолкнера.

В целом — совершенно бездарная и никчемушная вещь, ни уму, ни сердцу. Прочитала только пару дней назад — и уже успела напрочь забыть, как звали героев. Никому не рекомендую.

Это очень особенная книга в том плане, что я неизбежно буду смотреть на нее иначе, чем большинство. Потому что это *мой* регион. Автор из Иркутска, действие происходит в Забайкалье в самом конце Второй мировой. И в том плане, *как* это написано, для меня лично читать такой текст — как дышать. Я все эти словечки и выражения, манеру речи слышала детства и до 20 с чем-то лет. Я отучилась «разговаривать матом», причем иногда, помню, предпринимала для этого сознательные усилия. Но мое «чо» исправит, наверное, только могила )) Я не оправдываю ни себя, ни героев, но за достоверность отвечаю, все ровно так и есть, как написано.

В романе собственно действия практически и нет. Это описание небольшого периода из жизни героев, и даже не от точки до точки, а просто случайного периода. Случайного времени, в котором единственный раз пересеклись судьбы японского военнопленного и русского пацана-«выблядка». Ничего особенно не меняется, ничего судьбоносного не происходит, описан быт, жизнь. И надо сказать, что жизнь эта — жизнь простой русской деревни в далекой провинции — не то чтобы сильно похожа на правду, а она и есть. Я долго думала по мере чтения, специально ли автор изображает героев именно так, как изображает, чтобы подтолкнуть читателей к определенным выводам. Но в конце концов решила, что автор просто очень честен с собой и с читателями. Давайте смотреть правде в глаза. Кто был в деревнях в далекой провинции, где живут не наезжающие дачники, а именно постоянно, тот знает, как оно все бывает. Вот именно так. И сделайте скидку на 60 лет назад, война, разруха, голод, коллективизация и раскулачивание уничтожили последних людей, у которых были мозги и руки росли откуда надо, а не оттуда же, откуда и ноги. Остались те, у кого брать было нечего, с которых спрашивать было бессмысленно. Наши герои, короче. Население деревеньки, где все друг друга знают, но каждый все равно живет, как хочет, наплевав на окружающих.

Если задуматься, жители деревни Разгуляевка производят жуткое впечатление. Такое чувство, что они какие-то недо-люди, их эмоциональный диапазон реально заканчивается желаниями: пожрать, потрахаться и выпить и погулять. Все. При этом о них нельзя сказать, чтобы они были какие-то плохие люди — они не плохие, они даже любят друг друга иногда, но это чувство в основном очень звериное и инстинктивное — между матерью и ребенком, между мужиком и бабой. Они просто какие-то очень одноклеточные, примитивные настолько, что жуть берет, как же они до сих пор не вымерли.

На их фоне тем более разительным кажется несчастный пленный японец из лагеря военнопленных. Поскольку он в округе единственный врач, народ иногда прибегает к его услугам — если вдруг заговоры бабки не помогают. Разумеется, когда заговоры не помогают, врачу в лучшем случае остается развести руками. Японец ведет дневник для своих детей, оставшихся в Нагасаки — описывает там историю своего рода, свою жизнь и тд. И по сравнению с этим дневником и его внутренней жизнью все то, что происходит у деревенских жителей в душах, выглядит как замаранная пропись первоклашки по сравнению с «Божественной комедией». Японец выглядит как вполне нормальный человек, а все его окружающие — как какие-то бездушные марионетки, движимые первичными инстинктами. Уж не знаю, сознательно ли автор вкладывал такой смысл — но вышло именно так. На самом деле, пожалуй, разница — в уровне образования. Трудно начать думать, если у тебя нет к этому привычки.

Маленький японец-врач замечает, что на их шахте умирает куда больше людей, чем на остальных. Что известные ему растения в округе мутировали и выглядят это очень странно. И пытается втолковать это лагерному начальству. Но поскольку у лагерного начальства в голове ровно одна извилина и две мысли, о водке и о бабах, естественно, его никто даже не пытается выслушать. А между тем по округе и правда рождаются уроды и болеют люди, но это никого не заботит. Как и всегда.

Если принять на веру, что Геласимов, как говорят критики, описывает «загадочную русскую душу», выглядит ее суть примерно так. Большую часть своего существования (и как человек, и как нация) «русская душа» пребывает в амебном состоянии, первичные инстинкты, жрать и размножаться, и гори все синим пламенем. И иногда случаются прорывы, ни с того ни с сего. Тысячи и сотни тысяч пацанов растут вот в таких деревнях, наблюдают мат, пьянки, драки, выпрашивают кусок хлеба, работать их можно заставить только из под палки, вырастают они сами представляете чем и тд. Тысячи — а потом один из них берет и уходит за рыбным обозом, и становится великим ученым, и пишет «хотя всегдашними снегами покрыта северна страна», и изобретает закон имени Лавуазье и себя. Или, например, уходит на войну, совершает там невероятный подвиг, на который никакой немец бы не решился, а потом возвращается в родную деревью и бьет жену как ни в чем не бывало, и ведет себя как скотина, радуясь данной Звездой Героя безнаказанности... Подвигами можно восхищаться, но в ремиссии оно производит довольно тягостное впечатление. Остается надеяться, что из этих полудиких детей потом вырастут нормальные взрослые люди, которые просто поймут все, что надо понять, не потому, что их научили в школе или родители, а потому, что жизнь их побьет и научит. А потом у этих детей родятся свои дети, и это будут наши родители ))

Автор хороший рассказчик. Подобные истории очень интересно слушать коротая время в долгой дороге, сидя у костра и т.п. Но, читаешь и не понимаешь ради чего жили, страдали, терпели и, тем не менее, строили страну наши отцы и деды. Не видно в романе идеи,стержня бывших смыслом жизни этих людей (кроме врача-японца). И именно в этом роман проигрывает замечательной эпопее «Вечный зов» и именно из-за отсутствия этого он всегда будет «проходным», хотя и увлекательным, чтением.

Исключение, для меня, составил один момент — весьма колоритный главный герой — «выблядок» Петька. Только трудные и неоднозначные по своим событиям первые десятилетия существования СССР, усугубленные текущим военным лихолетьем и могли породить описываемый мир и самого Петьку. Я не помню и не представляю себе подобного персонажа в 60-70-80е годы прошлого века. Но, читая роман Геласимова сегодня(в 2012 году) я поймал себя на мысли, что я уже видел такого Петьку совсем недавно, в своей поездке по северо-востоку Вологодской области 3 года тому назад. Вот его портрет http://www.fotokonkurs.ru/photo/83599 Парнишка — внешностью, поведением — я, прежде чем сфотографировать, тогда долго наблюдал из окна избы за тем как он играет сам с собой, семейными обстоятельствами(об этом я узнал позже) полностью вписывается в образ героя романа. НО!!!!! Ведь сейчас не 45й год! Что же с нами сотворили за последние десятилетия, если история Геласимова вновь стала реальностью. Только в отличие от Геласимовского Петьки у этого пацана в нашем мире, где правят балом деньги, фактически нет шансов вырваться из ямы где судьба привела появиться на свет.