Тема: «Литературоведческие экзерсисы по поводу богоборческих и богоискательских изысков писательской братии в самом широком спектре реализаций: от неизвестных творцов апокрифов и святоотеческих откровений — и вплоть до нынешних жанровых публикаций». Идея — цитата из текста: «…насущной задачей всей духовной сферы человечества — литературы, искусства, науки — является информационное обеспечение самосознания Родового Человека как дискретно-единого (во времени и пространстве) бессмертного существа. А Человечества – как живой динамической системы таких существ…». ФантДопущение: формально — отсутствует, поскольку текст — аналитический, но… Сама идея способности Жанра к мифотворчеству в масштабах, сравнимых с масштабами теологии — смотрится почти как сюжет вполне убедительной фантПовести.

Субъективный фактор (нравится / не нравится): желание перечитать — есть, оно — реализовано, и не раз. Но… причина — на 90% — в сложности и витиеватости задействованных ментальных конструкций и в «красоте слОга». Соответственно, художественная ценность — имеется. Можно назвать несколько ярких, заметных авторских находок в языке, стиле подачи информации:

*** «…Когда в картине мироздания образуется информационная дыра, ее начинает заполнять миф. Так рубцуется рана…»;

*** «…А что ж фантасты? Да трудятся, как пчелки, лепят соты мифа из воска своих фантазий, наполняют медом вдохновения, хранящего вкусы и ароматы трепета духовного и скрежета зубовного да метафор с гиперболами. Кто относительный миф лепит, а кто и абсолютный ваяет…»;

*** и т.п. — весьма рекомендую ощутить лично.

Убедительность, в данном конкретном случае, и — главный персонаж, и — цель, и — способ изложения материала. Подробно и дотошно, чуть ли не нудно. Однако — это, как раз именно плюс, ни в коем случае не минус. Хотя… несколько многовато плюсов, однако.

Прочие параметры шкалы оценивания — в силу литературоведческого характера текста — можно опустить

Довольно неприятное для пишущей братии откровение о сути литературного процесса. Один из законов Старджона (часто именуемым его Откровением) с неизбежностью восхода солнца гарантирует, что 9 из 10 подвизавшихся на ниве ваяния текстов — увы — если и не полные бездари, то уж точно — индивидуумы, будущность которых абсолютно никак не связано с писательским трудом.

Жаль, что о самом Законе — в тексте данных немного. Ибо — монументальный Законище. Пример тебе приведу, уважаемый потенциальный читатель, поясняющий Его суть. Цитатка: «…Пушкин написал 783 стихотворения. А сколько мы из них знаем? Обычные люди 3-4, любители Пушкина 7-10, школьные учителя знают 15-20. Остальные стихотворения Пушкина никому не известны и никому не нужны, кроме учёных-пушкиноведов, которые на них защищают свои диссертации…».

Ежели ты, уважаемый читатель, возьмёшь сей закон на заметку, ты увидишь, насколько он многогранен и велик. Например, у моего любимого барда, Михаила Щербакова — сотни песен, а мне пОсердцу — всего 11. НО. Эти 11 я абсолютно искренне полагаю гениальными. Зато все прочие меня — ничуть не трогают, от слова «совсем».

Вот такой интересный закон

Рассказ представляет собой завуалированную исповедь человека, который стал бессмертным не по своей воле. Просто в 50-е годы прошлого века наука была вовсю подчинена политике, а все разработки не только утверждались на самом «верху», но и зачастую направлялись им. Руководил учеными страны в ту пору небезызвестный Лаврентий Берия, втайне метивший на место верховного вождя. Как и положено всем негодяям, он хотел править вечно. А для этого нужно было совсем немногое — разработать соответствующую вакцину. Вот и пришлось мужу главной героини стать в лаборатории ЦК подопытным материалом... История могла бы стать захватывающе-интересной, если б не неверно взятый автором стиль. Вначале долго и нудно объясняется какая-то технология «социальной астродинамики» со всеми ее непонятными гравитационными полями, протуберанцами и «черными дырами», а затем вдруг резко включается социальная фантастика в лице «закрытого НИИ», занимающегося тайнами генетики. Всё это описывается настолько мудреным языком, что редкий читатель способен дойти до сути рассказанного. На самом деле речь идет о семейной парочке, которая появилась в результате как уже описанного «гравитационного притяжения» голубых глазок и двух выпуклостей женского тела, так и давнего советского эксперимента по продлению жизни генсеков. Трагедию бессмертного я понять вполне могу: об этом хорошо сказано в известном фильме Рассела Малкахи «Горец». Ясно также, что его сильно огорчала болезнь своей «обезьянки» (что это такое, каждый додумывает в меру личной развращенности). Но финал откровенно разочаровал, ибо не дал ничего для размышлений — ни сути, ни надежды, ни разумных объяснений. К чему тогда нужно было городить весь этот огород? В итоге вышла пустышка, которая могла бы быть если не бриллиантом, то хотя бы красивой брошью.

---------

РЕЗЮМЕ: история еще одного бессмертного, рассказанная его женой. Написано настолько мудрено и непонятно, что вполне может снести вам «крышу».

Есть умные мысли — а есть умничание, есть умные книги — а есть написанные как эта: в стиле «билибердунчик». У автора в тексте много красивых ярлычков: «Человек Биологический», «Человек Воспитанный», «Человек Духовный». Есть и весьма путанные рассуждения на тему наследственной передачи даже не памяти, а всей системы жизненных ценностей, взглядов, убеждений....

Но всё это выписано, к сожалению, не с умом, а именно с умничанием. Стараясь постигнуть, что же хотел сказать автор своим произведением, можно долго ломать голову и, даже, возможно до чего-то и дойти. Но вот получить удовольствие от прочитанного — это, кажется, не получится ни у кого :(.

Монолог Вечеровского. По сути, не сколько фанфик, сколько стёб над фанфиком Вечеслава Рыбакова, Трудно стать Богом-2.

Кроме полемики с Братьями и с Рыбаковым, автор фантазирует на тему дальнейшей судьбы героев Рыбакова.

Читается как-то, благодаря прозаическому таланту автора, но послевкусие от содержания неприятное. Полемика пустая, и неубедительная.

Ни разу не фантастика. В полном соответствии с жанровым классификатором сайта — «нечто странное и безумное».

Но... опубликовано в Полдне. Правда — 12 лет тому. И — хвала Всевышнему, уже кануло в Лету.

Трудно сказать, ЗАЧЕМ «это» опубликовали в журнале фантастики, но — тогда, видимо, некий смысл был. Сегодня — точно — никакого смысла нет

Слушали этот рассказ с напарником на работе. И первой фразой его была:«Че за бред?». И я понял что если ты не читал Стругацких, то есть как модно говорить ты не в теме, то все продолжения великого романа покажутся полным бредом.

Но я то парень который в теме. И на мой взгляд это не самое плохое произведение из мира «Пикника на обочине». Причем мне кажется что автор придумал очень оригинальное и, как не смешно звучит для фантастикм, правдивое продолжение. Я не буду раскрывать тайны рассказа, сами прочитаете. Но после того что случилось с зоной развитие будет именно таким как написал Владимир Германович.На любом событии мирового масштаба кормится очень много людей. И не важно какое это событие. Радостное как Олимпиада или ЧМ по футболу. Или страшное,как современная пандемия короновируса. Кто-то обязательно делает на этом большие деньги.И этим людям очень важна длительность этих событий. Чем дольше- тем богаче.

Сколько раз зарекался читать фанфики... И вот опять.

Честно говоря, не впечатлило. Как пел незабвенный Аркадий Велюров, «я классических героев переброшу в наше время».

Ну, перебросил. В данном случае в 90-е. Что в итоге добавляется к шедевру «За миллиард лет до конца света»?

Откровенно говоря, мало что.

В общем, главный итог — захотелось перечитать Стругацких. Подлинных. На имени которых сейчас очень многие норовят заработать.

Все-таки фантастика (настоящая) — это всегда поиск нового. Формы, идей, содержания. В данном случае этого не произошло.

Многим этот рассказ, я вижу, нравится — поэтому оценку не ставлю, дабы не портить В.Васильеву статистику. В конце концов, это — только мое мнение.

История фантастики многогранна и интересна. Особо интересна для нас, естественно, история нашей, рускоязычной фантастики. И конечно по мимо самих произведений нам очень интересны и критические статьи, рецензиии и обзоры. Причем различных времен.

Данная статья просто великолепна для 1990 года. На волне гласности и перестройки она актуальна, остра и интересна. Владимир Германович очень умело и не побоюсь , красиво, преподнес нам сущность Октябрьской революции с позиции Ефремова. Кто-то скажет что тогда иногие как с цепи сорвались и начали трындеть что не попадя. Осмелели, мать твою. Нет здесь другой случай. Да конечно смело и немного рубаху порвали, но автор за социализм. Он даже за коммунизм. Но он пытается переосмыслить происшедшее в 1917 году и понять где ошибки и почему пошли не туда. А самое главное он это показывает на примере «Часа Быка».

Что сказать. Тогда, в девяностые, это бомба. Сейчас, это исторический артефакт, но не потерявший своего значения. Все кто в серьез относится к фантастике и её истории, её становлению как социально значимому аспекту оценят эту статью. Остальным просто полезно.

На мой взгляд этот замечательный рассказ не для этого сборника. Вернее сказать не для темы этого сборника. Это рассказ о одиночестве и поиске. Поиске любви и того самого единственного. Того с кем вырастают крылья за спиной и с кем ты всю жизнь мечтал летать в паре. Всё остальное в рассказе это оболочка и она могла быть другой, не важно. Главного автор добился, это глубокого эмоционального сопереживания главным героям.

Интересный рассказ – именно рассказ, а не цикл – очень философский и весьма непонятный. Но, несмотря на эти два признака, не затянутый и довольно легко читающийся.

Интересно, что в коротком рассказе (опять же рассказе, а не цикле, на мой взгляд) собраны три малосвязанные истории. Понятно, что из жизни одного и того же ребёнка, но всё равно малосвязные. Тем не менее, ощущение осталось такое, что по отдельности эти истории смотрелись бы гораздо бледнее.

В общем – автору респект, читателям рекомендую. И именно читать как единое целое.

Впрочем, с одной оговоркой — если ищите лёгких и/или приключенческих историй, не читайте.

ДАЛЬШЕ В ЛЕС

Ох, и вязкий же текст написал В. Васильев! Уж я его читал-читал, читал-читал, продирался, как сквозь тот самый лес, преодолевая искушение бросить вообще или хотя бы прочитать по диагонали.

Нет, видимо, недаром АБС в окончательном варианте «Улитки» расположили главы о Лесе и Управлении через одну, видимо, понимали, что читать подряд будет утомительно. Кроме того, на мой взгляд, чередование глав дает ощущение некой протяженности повествования во времени.

Тут уже отмечалось, что текст больше всего напоминает близкий пересказ написанного АБС. А еще Васильев умудрился растянуть его по объему чуть ли не в два раза больше, чем первоисточник. Возникает вопрос – зачем? Ответа нет (для меня). Если это книга о новом подвиде киноискусства, о профессиональном цинизме кинорежиссеров, то не уверен, что это нужно в таких объемах. Да и писали уже, и кино снимали (навскидку: вспомните хотя бы американский фильм «Трюкач» с Питером О’Тулом или фильм с Харви Кейтелем, который в советские времена шел у нас в прокате под названием «Преступный репортаж»). Если о любви – о любви отца к дочери, мужчины к женщине, то тема нераскрыта. Превращение же ГГ в лидера Сопротивления, а потом в «режиссера» меня совсем не вдохновило.

В. Васильев добросовестно довел все сюжетные линии до логического конца, расплел все узлы и разжевал всё так, чтобы стало ясно даже и ежу. Понятным, хотя и спорным, стало, откуда взялись деревни, и кто такие подруги, и почему Чертовы горы называются Чертовыми горами и многое другое. Кстати, эта болезнь «разжевывания» заразила почти всех нынешних авторов – они продолжают писать до тех пор, пока полностью не исчерпают все сюжетные линии и ходы однажды придуманного произведения. Пока это хоть как-то продается. Отсюда и многотомные циклы, читать которые утомительно. Открытый финал ныне редкость.

Но это моя личная точка зрения на данное произведение, а у автора имеется своя. Даже если он просто-напросто хотел еще раз сам погрузиться в мир любимых писателей, ничего зазорного в этом нет. Только вот обязательно ли нужно выносить это погружение на всеобщий суд? А, впрочем, почему бы и нет? Наверное, найдутся и единомышленники, и те, кто хотел, чтобы им объяснили всё до последней запятой.

Любытный сиквел АБС, полемизирующий и с мастерами и с другими продолжателями. Разве что, немного затянутый. Но это с лихвой компенируется фразами вроде «помнишь, с каким упоением мы крушили старый «изм» и запихивали на его место — «новый», который нам подсунули? Наверняка помнишь, Малянов, эту пьянящую сладость ниспровержения кумиров. И под эту эйфорию мы потеряли, вслед за концептуальной самостоятельностью, рынки сбыта, обороноспособность, высокие технологии, науку, культуру, возможность зарабатывать собственным квалифицированным трудом и, главное, Малянов, — смысл и перспективы жизни».

Интересное продолжение и занимательная контр-идея, той которую представил Рыбаков. Она более научна, я бы сказал. У Рыбакова она получилось немного теологической, на мой вкус, о что в принципе и говорит Васильев.

Вот только концовку, я бы не делал такой завершенной, а оборвал бы на неопределенном моменте, на манер «Рукописи» Стругацких.

Ну, хорошо, сказал автор, что свойства любого явления, рождённого в недрах биологической популяции, всегда распределяется по гауссиане, и, значит, 90% фантастических произведений не «полное дерьмо», как утверждает Старджон, а просто серость, обслуживающая непритязательные запросы некоего усреднённого читателя. И что, от этого легче стало? Неординарных произведений сколько было, столько и осталось. Данная статья в неординарные никак не попадает.

При том, что эссе ставит завязкой очень интересную тему — проследить представления о сущностном характере человечности от классических образцов до новинок — сделано оно тяп-ляп.

И даже хуже.

Можно было бы, хоть и с недоумением, пропустить кавалерийский лихой прыжок из древнемифов прям в сего-дняшную фантастику. Не было ничего в промежутке, ни мегафигур Возрождения, ни Людей Нового Времени, ни тебе доктора Фауста, ни тебе Адама Кадмона; сразу после Заратустры хрясь — и Алюмен.

Больше вопросов вызывает рядополагание Будда-Христос-Магомет-Геракл. Да-да, это все, так сказать, «медийные фигуры» — но нельзя же объединять людей по принципу «о них я много читал», так вы посадите в одну чашку Энкиду и сэра Уинстона Черчилля. Персонажи, конструирующие наше образное мышление — и персонажи, конструирующие социальные структуры, по-разному наполняются, по-разному обыгрываются и задают разный уровень требований к квалификации интерпретатора.

Ладно, проехали. Но, пардон, очередное рядополагание, в котором через запятую идут саймаковские скакунцы и известно-чьи людены... что за критерий? судя по всему, «свалившие отсюда», других не вижу. Эмиграция как способ приобщиться к Великому Человеческому? И — да, все верно, вот он, звериный оскал либерализма: «...фашизм, как и его классовая разновидность — коммунизм» Тьфу. Вот интересно, почему подавляющее большинство рассуждений о человеке с большой буквы рано или поздно выруливает на какую-нибудь такую... дорожку?

Как-то мерзенько смотрится такая мифология, камрадес. Сколько ни напихивай слов с большой буквы.

Отличный рассказ, написанный в пандан к рыбаковскому «Трудно стать Богом». В результате получился очень интересный разговор Стругацких, Рыбакова и Васильева (обратите, кстати, внимание — это не украинский Владимир Васильев, который «Ведьмак из Большого Киева» и прочая). Причем Рыбаков, насколько я понимаю, учел критику Васильева в «На чужом пиру ...» (см. рассуждения «па Симагина» в финале романа).

Очень большая повесть, практически половина всего объёма книги. А длинные тексты меня, как Винни-Пуха, обычно только расстраивают. А если уж совсем честно, то я успел найти в сети рецензию, где говорилось, что редкая птица доберётся до середины этого произведения. И буквально через несколько прочитанных страниц понял, что не хочу становиться этой редкой, но глупой птицей.

Сначала нам от первого лица рассказали, какие бывают режиссёры, потом вдруг тот же рассказчик очутился в Лесу из «Улитки на склоне», повстречал там старых наших знакомых — Наву, Колченога и Обиду-Мученика. Правда, герой перед этим здорово хрястнулся головой об дерево и не то что ходить, а даже разговаривать не мог. И, естественно, не понимал язык местных жителей.

А дальше становится всё страньше и страньше. Понимать-то он их не понимал, но нам, читателям, почему-то объяснял, о чём они говорят. Кроме того, называл себя тоже не безызвестным нам именем Кандид, но при этом добавлял, что он артист кино. Магнус Фёдорович Редькин из «Понедельника» наверняка бы задал здесь вопрос: «Разве такие вещи алгоритмизируются?» Это, разумеется, предрассудок, в наш просвященный век можно без труда салгоритмизировать всё, что плохо лежит, только вот надо ли? Тем более что ещё через несколько страниц герой окончательно забыл, что когда-то был артистом, Кандидом и вообще просвещённым человеком, и превратился в деревенского жителя Молчуна.

Так ведь и он нам тоже знаком! Более того, вчитываясь в диалоги аборигенов, вдруг начинаешь понимать, что всё это когда-то уже читал. Практически слово в слово. И даже порой угадываешь следующую реплику. Не всегда, но и не так уж редко. В общем, давайте называть вещи своими именами, это просто пересказ «Улитки», как говорилось в школьные годы, «близко к тексту». А на фига, спрашивается, её пересказывать? Если кто ещё не читал, так можно книгу самих братьев Стругацких взять. Там не близко к тексту, там этот самый текст, первоисточник и находится. И зачем уважаемому автору Владимиру Васильеву понадобилось его дублировать? А самое главное — почему же его никто не остановил?

Может быть, именно эти недоумённые вопросы и заставили меня продолжить чтение. Сначала — через силу, из принципа, назло. Потом потихоньку вчитался, и начал въезжать, что в повести происходит вроде бы то же самое, что у Стругацких, да не совсем то. Что Старец этот, который ходит по домам и везде сжирает все запасы, вроде бы те же глупости говорит, но звучат они уже как умности, как народные мудрости. И сам ты воспринимаешь события уже иначе, под другим углом зрения, с новым знанием и пониманием происходящего.

Ох, трудно всё это объяснить! И, может быть, мне всё это просто показалось. Но показалось мне, будто бы Владимир Васильев создал некий новый жанр, своего рода литературную экранизацию классики. Словно другой режиссёр взялся за постановку известного тебе спектакля. Только на бумаге. И я даже не буду настаивать, что это есть хорошо. Это просто необычно. А всё необычное притягивает, затягивает, заглатывает с головой.

Не уверен, можно ли это ощущение повторить. Нужно ли повторять. Появится ли оно при повторном чтении. Возможно, это не более чем капризы моего переутомившегося мозга. Но я получил огромное удовольствие от новой трактовки произведения. До тех пор, пока автор не начал всё объяснять. Буквально несколькими фразами он разрушил всё очарование, превратил загадочную историю в рядовой фанфик. Но даже не заметил произведённых разрушений и ещё страниц восемьдесят упрямо тащил за собой читателя. Дотащил, но уже разочарованного, равнодушного и утомлённого долгой дорогой. Может, лучше было бросить его в том месте, где начались разгадки? Пусть сам выбирается. А я бы, наверное, и выбираться не стал, прямо там бы и остался.

В общем, сложные у меня впечатления от этого текста. Тонкие и едва уловимые. То ли цветов и музыки хочется, то ли зарезать кого-нибудь. Ну почему автору никто не объяснил, что он собственными руками губит волшебство, им же самим и созданное? А если он творил в гордом одиночестве, то почему ему хотя бы потом не открыли глаза? Хотя бы тот же составитель сборника. Почему Андрей Чертков, усиленно подсказывая авторам, что делать, не подсказал, чего им делать ни в коем случае не нужно?

Рассказ-ощущение, рассказ-эмоция. Все описание построено на переживаниях героев, соединяющих себя с коллективным разумом, но даже в этом обществе, где все твои чувства открыты другим, всегда останется место простейшим человеческим чувствам, в том числе и эгоизму... Рассказ просто красиво написан.