История одного французского солдата во время Отечественной войны 1812 года, дополненная любовными страданиями на родине. Концовка в духе шекспировских комедий, не зря автор занимался переводом на русский литературной критики о Шекспире.

Не хотела слушать рассказ. Ожидала мистику, мужиков с кольями и прочими атрибутами средневековья.

Я, как всегда, ошиблась. Во-первых, сказка не показалась устаревшей. Ее вполне могли написать и в этом — XXI веке. Но написана она вначале девятнадцатого. ВНАЧАЛЕ. Во-вторых, прочитана она Александром Кулагиным. Прочитана хорошо, без музыкального оформления и излишней драматургии, но так, что можно слушать всей семьей, не боясь пропустить слова: четкая дикция, приятный голос.

В-третьих, хорошая классика, как правило, современна до неприличия)))

Нет, здесь все и прилично, и хорошо, и даже смертей нет. Экшен, ну наверное есть. Но его достаточно мало.

Есть сирота — один. Есть оборотень — полтора.

Есть девка на выданье. Есть два умных человека, а один наивный. Дальше слушайте или читайте сами. История не затянется, но затянет.

Сомов — яркий, интересный писатель, но после смерти как беллетрист он был почти забыт на протяжении полутора веков, отдельные редкие публикации — не в счёт. Лишь с начала 80-х гг. прошлого века вновь возник интерес к его произведениям, рассказы стали появляться в антологиях русской романтической прозы. А в 1984 году огромным тиражом — 400 тысяч экземпляров — отпечатан авторский сборник, которого при жизни у Сомова не было, в него вошли практически все основные прозаические произведения писателя, почти вся фантастическая проза — «малороссийские небылицы» и произведения, созданные на основе русских крестьянских поверий. Не включили, правда, самый известный его рассказ «Киевские ведьмы», незадолго до этого выходивший в антологии того же издательства, отличную легенду «Недобрый глаз» и ещё несколько менее заметных фантастических историй. После перестройки, когда старая русская «таинственная» проза, да и вообще — мистика, вошла в моду, рассказы Сомова публикуются уже регулярно.

Сомов часто нуждался и вынужден был заниматься литературной критикой (фактически, он стал одним из первых профессиональных русских критиков), переводами с французского. Среди его переводов и прозаический перевод знаменитого постапокалиптического стихотворения лорда Байрона «Мрак», оно переведено с французского, ага, тогда это было в порядке вещей, как в начале 90-х американцев с польского переводить. На своё собственное творчество времени Сомову не хватало и оно невелико по объёму — рассказы, стихи, наброски к романам. Но именно Сомов проложил дорогу гению Гоголя — первые «малороссийские были и небылицы» Сомова вызвали интерес в литературных кругах Петербурга. Гоголь был знаком с творчеством своего предшественника, в ранних произведениях испытал его влияние, но, конечно, продолжил начатое Сомовым на совершенно ином уровне. Сомов признавался, что в большей степени преследовал этнографические цели — сохранить и передать народные легенды, обычаи. Такого богатого языка, таких описаний, как у Николая Васильевича, у Ореста Михайловича нет. Но искренняя любовь Сомова к народным — украинским и русским — легендам, редкая наблюдательность мне очень понравились. Благодаря сборнику «Были и небылицы» (а впервые читал я его лет пятнадцать назад) у меня усилился интерес к русскому романтизму. И до сих пор Сомова я очень ценю.

За последние тридцать лет Сомова опубликовали несколько десятков раз, компенсируя многолетнее забвение, но и сейчас — даже на некоторых солидных сайтах в качестве портрета Ореста Сомова размещён портрет искусствоведа Андрея Сомова, человека из другой эпохи.

Рассказ-матрешка. Герой рассказывает друзьям о своем путешествии по Германии и вспоминает историю, услышанную от трактирщика. Трактирщик считал себя потомком древнего знатного рода и с возмущением отверг незнатного и небогатого парня, который просил руки его дочери. При том, что девушке жених был мил, да и вряд ли в их глухом уголке можно было найти лучшую партию. И тогда в судьбу молодых людей вмешались потусторонние силы в виде духа древнего предка. Дух предка вызвал трактирщика на беседу в развалины фамильного замка и повелел ему не препятствовать браку дочери, ибо в жилах жениха течет знатная кровь, а в будущем потомков этой пары ждет великая судьба. Трактирщик выполнил волю предка, разумеется. И всякий раз, рассказывая о случившемся, удивлялся, насколько дух предка внешне походил на соседа-пивовара. Сосед-пивовар шумно и самоуверенно отшучивался. А молодая пара наслаждалась своим тихим счастьем.

Вещь написана серьезным размеренным языком, но читаешь ее и улыбаешься. Находчивые и остроумные соседи воспользовались пунктиком трактирщика, помешанного на своем аристократическом происхождении, и помогли молодой паре устроить их счастье к всеобщей радости и удовольствию. Когда участники событий уйдут из жизни, в памяти потомков останется только мистическая история о явлении древнего предка, предсказавшего великое будущее потомкам трактирщика. И некому будет опровергнуть эту выдумку. Так появится еще одна мистическая история о призраках, живущих в развалинах древних замков. Таков один из истоков мистики. Человеку хочется тайны, и он ее находит, часто не без помощи других людей.

Прекрасный образчик литературы девятнадцатого века — спокойной, подробной, чуть церемонной, с прозрачными намеками между строк и легкой авторской иронией. Одна из тех вещей, которые хочется читать как ради сюжета, так и ради красот языка и ощущения атмосферы описываемого автором мира — нашего мира в той его части, которая ушла в прошлое.

«Страшная» история, услышанная в пути. На самом деле история эта скорее грустная. Ну жила Кикимора в деревенском доме, вреда никому не причиняла, ребенка обихаживала и пряжу для хозяйки по ночам плела. Видела ее только маленькая внучка хозяйки. От нее и узнали, что в доме нечисть поселилась. И принялись изгонять. Изгнали. Попутно чуть внучку до смерти не довели. А зачем изгоняли, непонятно. Ведь не вредное существо, полезное даже. Читаешь такие истории и задумываешься — а может быть, козни нечисти против людей представляют собой ответную реакцию на попытку людей отмежеваться от своих соседей по миру. Кому понравится, когда из дому гонят. Странная история. Простая, грустная и оставляющая по прочтении вопрос — зачем, люди?

Интересный рассказ, написанный колоритным языком (вспомнился сразу Гоголь).

Сюжет не оригинален и в литературе встречается нередко.

Когда читаешь, так и представляешь, что сидишь в сумерках у костра и слушаешь страшилки

А при хорошей жене и оборотень может быть славным и надёжным мужем. Выбрав Артёма в мужья не прогадала Акулина – прожила в достатке и спокойствии.

Нет пророка в своем отечестве! Уж скоро два века минет с тех пор, как написаны эти строки, а наш Алкид все в колыбели. Это уже не Геракл, а Илья Муромец какой-то. Кстати, кого можно поставить на место «завистливой Юноны», не говоря уже о гидре, льве, Цербере и разбойнике Каке?

Рассказ заставляет вспомнить лучшие образцы «украинской» гоголевской прозы. До сих пор нейдет из памяти эта сомовская кикимора — большая полосатая кошка ростом со свинью да еще с железными когтями. Мне всегда было обидно, читая Гоголя да и Сомова тоже, что между строк, повествующих о якобы ужасных событиях, порой просвечивает добрая улыбка автора, который уж точно знает природу каждого «чуда«! В «Кикиморе» этого почти нет. Рассказ, написанный почти всерьез...

Странно было узнать, что это произведение, напрямую пришедшее из XVIII века, написано в 1829 году, то есть, уже в пушкинскую эпоху. Автор прекрасно владеет темой, но не умеет организовать сюжет, весь малороссийский колорит пропадает втуне, так что приходится в конце истории предлагать лексикон, поясняющий иные слова и обычаи. Сюжет как таковой напрочь лишён художественности и не содержит ничего, кроме первого уровня восприятия. Если бы такое было написано на тридцать лет раньше, подобную претензию предъявлять было бы грешно, но во времена Гоголя и Пушкина так писать уже негоже.

Зато сочинение Ореста Сомова вживую доносит к нам гениальную наивность народной легенды, не испорченную литобработкой. Свойственное православию двоеверие органично сочетается с искренней религиозностью. Пожертвовав сюжетом и занимательностью, Орест Сомов показал, может быть, сам того не осознавая, истинный дух народа, чью легенду он пересказывает. Одного этого достаточно, чтобы малоизвестный сочинитель не был забыт.

И всё же, какую оценку ставить рассказу? Оценивать его по современным меркам было бы несправедливо, ведь, как уже сказано, духовно рассказ относится к XVIII веку. Оценивая рассказ я поступил следующим образом: принял за условную десятку фантастику Ивана Андреевича Крылова, а за условную единицу -- фантастические сочинения Сумарокова. Орест Сомов в таком случае, получает шестёрку.

Если Вы считаете что оборотень это получеловек-полуволк единственным желанием которого является кого-нибудь загрысть и наесться вдоволь мяса (лучше человеческого), то Вы сильно ошибаетесь. В русских сказках и поверьях он может быть добрым и трусливым. И даже может любить. Не верите? Прочтите этот рассказ. Написанный простым и живым языком, он Вас не разочарует. Главное настройтесь на чтение доброй сказки, а не кровавого трэша.

Читайте! И Вы узнаете другую сторону оборотней.

Вероятно, самое известное произведение Сомова, во всяком случае, оно является частым гостем различных антологий, посвящённых русской мистике 19 века. По мне, так все его рассказы из цикла «Малороссийские были и небылицы» — хороши, Сомов очень хорошо знал и любил украинские легенды, собирал и изучал их. Его малороссийские истории очень близки малороссийским историям Гоголя. Как собиратель фольклора, Сомов главное внимание в своих произведениях уделял именно легендам, обычаям, приметам, разным фантастическим элементам народных поверий, но и литературным талантом Бог его не обидел — произведения Сомова отличает очень хороший язык, лёгкое, чёткое и понятное повествование. Данный рассказ — не исключение. Он небольшой, но написан с такой фантазией и вниманием к деталям, что читатель на какое-то время вполне сможет совершить небольшое путешествие во времени — в Киев 17 века и увидеть знаменитую Лысую Гору, где устраивали свой шабаш ведьмы.

Собственно говоря, перед нами не сказка, а быличка, каких и сейчас немало в фольклорных сборниках. Сомов одним из первых обратился к этой области народного творчества, но он никак не переосмысливает этот наиболее примитивный жанр, лишь подвергает его литературной обработке соответственно с велениями своего времени. Время сменилось, наши представления о художественности сменились тоже, и ныне подобные произведения представляют лишь исторический интерес.

Самый красочный эпизод в рассказе — описание бесовских танцев. Автор с таким мастерством создал эту картину, что складывается ощущение, будто сам присутствуешь при пляске нечистой силы. А может быть, даже и участвуешь...

Интересный рассказ. Сам автор выдвигал идею русской национальной самобытной литературы, тесно связанной с фольклором. Рассказ доказывает: Оресту Сомову удавалось создавать такие тексты.