Умиротворяющая книга, неспешная и плавная, о достоинствах размеренной жизни во Франции, когда есть и семья и достаток, и умение ценить мелочи жизни. По ходу чтения вспоминал фильмы Клода Сотэ, особенно про Венсана, Франсуа и их друзей. Центральный персонаж без ярких достоинств и недостатков, но ему определенно повезло родиться в небедной семье, с влиятельным другом, а еще и с прекрасной женой. Немудрено, что и быстрый закат он встретил с достоинством, мерно, как асем и надлежит. Обстоятельная траектория движений буржуазного француза, который и жил бы себе в рамках гедонизма. Политические сполохи и теракты тревожат, вполне ощутимы скорые грозы, но герой их опередил и ушел раньше. Мне показались лишними сны Поля, ну и технически, конечно, его сексуальная бодрость в пятьдесят лет после аосьми лет воздержания, а потом еще и на фоне химиотерапии, вызывает большой скепсис по части достоверности, ну да это мелочи. Уэльбек в этой книжке выступает последовательным и бесхитросиным певцом мелкобуржуазного уютного уклада частной жизни, а когда то ж претендовал на какие то социально- сатирические обобщения. Написано хорошо, убеждает.

Конечно же, Уэльбек — это не про фантастику.

Мишель Уэльбек это прежде всего один из последних классиков Настоящей, великой европейской литературы, главная черта которой ранее — вовлечение в допустимый дискурс все больших тем, сейчас — максимальная телесность и откровенность. Поэтому в первую очередь это романистика, и уже в последнюю — фантастика. Он мастер жесткого, бескомпромиссного реализма. Сразу предупрежу читателей не переносящих универсальные для всех людей пороки и грязь жизни: книга вам не понравится. Скорее всего вам захочется ее закрыть и выкинуть не дойдя и до пятой части. Что делает еще более удивительным то, как у НЕ фантастического романа было столько всего сказать о нашем вероятном будущем. Если фантасты Золотой Эпохи представляют клонирование человека (но не только) Техноцентричным, то у Уэльбека оно — Человекоцентрично. С одной стороны, исторический процесс движется согласно создаваемой человеком суммой технологий, с другой стороны, заложенными еще в процессе эволюции инстинктами, которые являются самой сутью человека, которыми он руководствуется хочет он того или нет. Вот именно об этой дихотомии книга. Вроде бы человек и хочет избавится от оков животного детерминизма, но из чего сознание будет черпать смысл без этой «плотской» основы, первого кирпичика в храме познания? Не думаю, что любой человек серьезно интересующийся жизнью, приближающейся к технологической сингулярности, может пройти мимо «Возможности острова». Даже если это не фантастика.

Лансароте – теплый, солнечный, дружелюбный остров. Да, его достопримечательности несколько «липовые», но турфирмам нужно что-то зарабатывать, а расслабленным туристам хоть чем-то занимать свое время. Хорошо, если ты молод, привлекателен и сексуален, но такие люди выбирают другие места для отдыха. Лансароте – местечко для тех, кому за сорок, кто потихоньку выходит в тираж, кто скучает в личной жизни, кто не имеет возможности радоваться плотскими удовольствиями у себя дома. Таковы главный герой романа – скучающий французский турист, его новый приятель – отставной бельгийский полицейский Руди, брошенный своей женой-мусульманкой, а также Пэм и Барбара – лесбиянки из Германии, которые не прочь разнообразить свою сексуальную жизнь. Их дружба будет недолгой, а секс не столь яркий как обещает романтика острова, но все же. Тихие радости недолгого европейского отпуска перед очередным этапом офисного рабства.

А еще мы узнаем о секте азраэлитов, считающих человечество результатом какого-то инопланетного эксперимента. Согласитесь, что то в этом есть. Давайте посмотрим на себя со стороны: вот они мы, рождаемся, взрослеем, заряжаемся энергией каких то идей, на что то надеемся, любим, расстаемся, страдаем, обманываемся насчет друзей, предаем и прощаем предательства, где то лицемерим, где то стараемся показаться лучше, чем мы есть. А потом наступает старость, подведение итогов, разочарование по поводу бесцельно прожитой жизни и растраченных впустую сил и понимание невозможности хоть что-то изменить в мироустройстве. Такие одинокие, бесцельные острова в океане жизни и вечности. Как, наверное, интересно и удивительно наблюдать за этим со стороны, снова и снова убеждаясь в человеческой глупости и беспомощности. Потрясающее развлечение придумали инопланетяне.

Казалось бы, развитие должно способствовать увеличению счастья, наполнению жизни смыслом и созиданием, но нет, постепенно, незаметно мир сваливается в яму, глубину которой лишь подчеркивают случающиеся время от времени кризисы: религиозные, ядерные, нефтяные. К 2027 году, в котором разворачивается действие романа, общество разделилось на богатых и бедных, средний класс как его основа, как представитель «нормальной жизни» исчез. В этом мире исчезает традиционная религия, на смену ей идут неоязыческие, нью-эйдж, экологические культы Викки, матери-земли, женской богини. Люди не верят в прогресс, технологии, светлое будущее. Время – иллюзия, будущего нет, все растворяется в вечном круговороте сансары, в котором все мы реинкарнацируемся вновь и вновь. В этом мире исчезает и сексуальность. Секс слишком обременителен, слишком интимен, чтобы впускать его в свою жизнь. Люди приватизировали мир, выбросили большие Смыслы, подчинив свое существование обустройству индивидуального комфорта.

Возникли новые формы терроризма. Теперь это насилие, которое ничего не требует, не выдвигает ультиматумов, не потрясает лозунгами. Теракты и их видеосъёмка совершаются буднично, как будто отрешенно, как некая неизбежная данность вроде плохой погоды или рекламных пауз по ТВ. Конечно, у спецслужб свои планы на это, и вроде бы есть какая то гипотеза, объясняющая преступный замысел, но мы же знаем, плохую погоду не победить, а реклама – двигатель торговли. Кстати, отец главного героя, болезнь которого и послужила началом событий романа как раз бывший высокопоставленный службист, немощь которого только подчеркивает неспособность старого, грозного, мускулистого мира противостоять этой новой, неуловимой, неоформленной, вне-идеологичной угрозе.

На фоне глобального заката Европы перед нами разворачивается история отдельного человека – типичного героя уэльбековских романов: белого европейца, фрустрирующего гетеросексуала в ожидании старости и (придется смириться и с этим) смерти. Как и глобальный мир, отдельная жизнь тоже, скорее, представляет собой крах надежд и сожаление из-за невозможности что-либо изменить. Но это дарует главному герою какую-то высшую жизненную мудрость, благодаря которой он вновь обретает близость и теплые чувства с казалось бы совершенно чужой уже женой. Что тут сказать? Человек уходит, а мир остается, и, может быть, ощущение кризиса возрастное. Когда ты молод и полон сил, вся неустроенность мира воспринимается как нечто несущественное, назойливо, мелочно-ненужное. Впереди вся жизнь. Когда ты понимаешь, что все главное в жизни позади и финал уже хоть отдаленно, но виден, у нас остается два возможных варианта: принять это с трезвым холодным спокойствием или сопротивляться, цепляться за привычный жизненный уклад. Кстати, приготовление к смерти главного героя в «Уничтожить» неизбежно вызывает ассоциации с великой повестью великого русского писателя «Смерть Ивана Ильича». И по форме, и по существу это умирание описано авторами по-разному (экзистенциально-феноменологически у Толстого и эпикурейско-стоически у Уэльбека), и то, как это делает французский автор, тоже достойно высокой оценки.

Роман прекрасен и я желаю автору тех самых жизненных сил, спокойствия, твердости духа, невозмутимости перед лицом надвигающегося конца. Я слышал, что «Уничтожить», возможно, последний его роман. Но я надеюсь и буду ждать новых вещей от него. Его оптика, язык, легкость в описании мне важны и нужны.

П.С. Уэльбек чем-то напоминает мне Романа Сенчина: их творчество, темы, герои ровно-постоянны, только у Сенчина настроение книг более опустошенное, бесприютное, а у француза оно наполнено легкой грустью, меланхолией, ресентиментом. И то, и другое состояние мне понятно и близко, с удивительным чувством обращаюсь в него, бережно храню его сокровища.

Технически — типичнейший Уэльбек. Опять история про двух не особо счастливых мужчин, один из которых не доживет до конца повествования. Людям, далеким от творчества Мишеля, роман может показаться излишне скучным/нудным. Не ведитесь на маркетинг про эти все политические триллеры — нет тут такого.

А есть неспешное медититативное повествование про бытие обычных, разве что чуть богаче среднего класса, европейцев. Собственно говоря, первые три четверти книги это лоскуты прошлых произведений, перекрашенные в современные тона. А вот финал, признаться, меня даже несколько удивил. Обычно такая сентиментальщина заставляет плеваться, но Уэльбек ажно пробудил во мне эмпатию к героям. Последние страницы даже отдаленно повеяли, прости господи, Драйзером. Возможно, это самая светлая концовка в библиографии автора, хотя технически она достаточно трагична. Не сумев (не захотев?) победить смерть, герой Уэльбека, кажется, наконец победил одиночество.

Прекрасный стоицизм

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.

Но буду я молчать и все слова забуду.

Артюр Рэмбо «Предчувствие»

2027, будущее, близкое настолько, что практически не отличается от настоящего. Поль Резон высокоранговый чиновник Министерства экономики, в бездетном и несчастливом браке с такой же чиновницей. Его Прюденс хороша собой и ухожена, как только может быть привлекательная женщина из золотого миллиарда, но они давно не спят вместе. И в холодильнике у них разные полки — она вегетарианка. Интересы тоже разные, жена увлечена новым псевдоязычеством викканством и кажется занимает в тамошней иерархии какой-то пост, Поль не вдавался в подробности. У них хорошая большая квартира в пятнадцати минутах пешком от министерства, ипотеку двадцать лет назад оформляли в равных долях и уже практически выплатили. Такое в высшей степени комфортное одиночество вдвоем.

Поль сомневается, что у Прюденс есть любовник, она из числа трендсеттеров, чутко реагирующих на разного рода новые веяния, веганство и викканство начала практиковать до того, как это стало мейнстримом. То же, он полагает, было и с трендом на асексуальность. У него любовницы нет и к шлюхам он не ходит. Просто обходится без этого. Назвать его женатым на работе было бы неверно. Он не горит на службе, хотя в высшей степени компетентен, уделяет своей работе все положенное время и даже сверх того. На этом они и сблизились с министром Брюно Жужем, о котором говорят, как о новом Кольбере (помните, суперинтендант финансов у Дюма?).

Жуж, чей брак тоже несчастлив, хотя по другой причине, там слабая на передок жена, решил проблему, переехав в служебную квартиру в здании министерства. Вот он не просто женат на работе, но еще и находится с ней во взаимном долгоиграющем романе. За время своего руководства провел ряд мягких реформ, благодаря которым, французская экономика в пятерке самых процветающих мировых, и после выборов, совершенно точно сохранит пост. «Уничтожить» начинается с того, что мировое информационное пространство заполоняет вирусный ролик, в котором Брюно Жужа гильотинируют. Причем выполнен он на таком уровне, что даже специалисты по кибербезопасности подтвердили бы под присягой — казнь настоящая.

Высказывается предположение, что демонстрация призвана уверить компетентные органы — эти хакеры умеют задействовать для своих нужд мощности сотен миллионов зомби-компьютеров. Люди по привычке покупают компьютеры, но выходят в интернет в основном со смартфонов, оставляя ноутбуки включенными в спящем режиме. И это, пожалуй, единственная футуристическая черта нового романа Мишеля Уэльбека о близком будущем. В остальном он, от которого мы привычно ждем радикальных идей, поразительно консервативен и далек от своего фирменного цинизма.

Не то, чтобы мизантроп Уэльбек внезапно сделался оптимистом, верящим в лучшее в нас, но унылого человеконенавистничества в «Уничтожить» на порядок меньше, чем в прославивших Мэтра «Элементарных частицах», а сексизма — чем во всем его прежнем творчестве. Это бесценно, возможность читать по-настоящему мастерскую прозу, а Уэльбек дико талантлив и полюбил его мир не за эпатаж, в которой женщину — Сюрприз! — не используют только и исключительно как приспособление для секса.

В личном пространстве Поля кризис случится с известием о тяжелом инсульте отца, который воссоединит семью. Его младшая сестра, отцовская любимица Сесиль, ревностная католичка в долгом счастливом браке со своим Эрве, таким же положительным. Религиозность их не равна ханжеству, это искренне хорошие люди, воспитали двух дочерей, старшая давно живет в Париже, заканчивает магистратуру, учится на стипендию и сама себя обеспечивает, младшая подросток. Проблема в деньгах, Сесиль, в отличие от ориентированного на карьеру брата, изначально готовилась к роли жены и матери, и все было неплохо, но в этой, экономически-обновленной Франции остались богатые и бедные — нет среднего класса, из которого были клиенты нотариуса Эрве и он потерял практику. Нет-нет, они что-нибудь придумают, а пока переедут в Лион, чтобы заботиться о папе.

Младший брат, искусствовед и специалист по реставрации гобеленов Орельен — такой семейный аутсайдер. Незапланированный поздний ребенок, слабенький и не красавец, в отличие от двух старших, и нелюбимый, в отличие от них же. Был объектом травли в школе, предсказуемо не сделал карьеры, женился на стервозной журналистке, которая превратила его жизнь в ад, да к тому же, прибегнув к ЭКО, в качестве донора спермы выбрала негра, и Орельен воспитывает теперь этого громадного наглого подростка с нелепо-средневековым именем Годфруа, который его ни в грош не ставит.

Эти трое соберутся у постели отца и внезапно окажется, что общего у них больше, чем можно было предполагать, но все же не столько, чтобы сделать их настоящей семьей, такое только в плохих романах, этот хороший. А вот что явится неожиданным роскошным подарком, так это возвращение супружеской близости с Прюданс, медлительно-нежный процесс которого Уэльбек описывает восхитительно подробно. Выше я говорила, что автор здесь не фонтанирует идеями, и это так, но есть одна, о которой не могу не сказать. В корне неверная детоориентированность мира в противоположность малой заботы и почтения к старости. Установка, обесценивающая труд, ты можешь сколько угодно работать на результат, но обществу ты менее ценен, чем орущий младенец, из которого еще неизвестно кто вырастет.

Однако по-настоящему великим этот роман делает прекрасный стоицизм в отношении неминуемо надвигающейся смерти, перед которой, принято считать, все равны, но это еще одна социально одобренная ложь. Богатые люди в странах первого мира имеют возможность уйти, даже после мучительной болезни, с максимальным комфортом и заботой квалифицированных сиделок в сладкой дреме морфиновой помпы. Но даже их умирание не может быть более осмысленным и светлым, чем рядом с любящим тебя человеком.

Мудрая, неожиданная, интересная книга в отличном переводе Марии Зониной,, на Букмейте есть аудиовариант в очень достойном исполнении Бориса Хасанова.

#французкая литература, Мишель Уэльбек, большая проза, близкое будущее, семейные отношения, политика, экономика, медицина, воссоединение с близкими, возрождение любви, спокойное принятие смерти, великий роман, перевод Марии Зониной, Букмейт, аудиокнига в исполнении Бориса Хасанова, АСТ

Уэльбека до этой книжки не читал. Усталая какая-то история от усталого автора — такие впечатления. Пора задуматься о смерти, видимо, решил Мишель и написал ее :-). Писать умеет — чувствуется, как то веришь в персонажей и ситуации, есть хорошие рассуждения, создает настроение... Но, блин, скуучно, даже тягомотно. Аннотации верить не стоит, триллер и сагу автор лишь намечает, заманивает читателя и бросает, даже не скомкав, просто обрывает.

На чтение этой небольшой, но весомой книги у меня ушло четыре дня. Накопились текущие дела, да и дни эти были страшные. В написании отзыва мне помогут две цитаты из русской литературы и русской политики, что крайне характерно для этого романа.

Но для начала немного о обстоятельствах. Как говорил Конфуций, взаимосвязь — одно слово, которым можно объяснить все сущее.

С этой книгой мне повезло больше, чем с предыдущим романом Уэльбека. «Карту и территорию» я купил осенью 2011 года, а прочитал в сентябре 2022-го. Причем книга стояла все это время на главной книжной полке, на самом видном месте. Такая вот мистическая невстреча. «Покорность» была приобретена с большой скидкой где-то в 2018 году, когда уже давно не была новинкой книжного рынка. То есть, пылилась на той же полке всего пять лет. И прочтена была накануне, удивительно вовремя. Жаль ,что не в 2022-ом, когда происходит действие. С другой стороны, история завершается в 2023-ем, так что и тут получается все вовремя.

Итак ,поговорим о содержании и форме произведения. Одинокий профессор Сорбонны, специалист по писателю-католику Ж.-К. Гюисмансу наблюдает за тем , как его «ла белль Франс», Пятая республика, превращается в Халифат, с прицелом на то, чтобы стать центром халифата общеевропейского. Причем переход происходит абсолютно мирно, исламистский же террор оказывается повержен.

«Бывают странные сближения», написал Александр Сергеевич Пушкин по поводу того, что создание им поэмы «Граф Нулин» — пародии на крупное историческое событие — и выступление декабристов на Сенатской площади произошли в один день 14 декабря 1825 года.

По роковому стечению обстоятельств, выход романа «Покорность» в свет произошел 7 января 2015 года, когда исламистскими террористами была расстреляна редакция журнала «Шарли Эбдо», усиленно рекламировавшего этот роман. По Франции и Бельгии (об исламизации которой тоже есть рефлексия в книге) прокатилась волна жесточайших терактов. Ислам был в очередной раз крайне скомпрометирован. Уэльбек ошибся?

А вот и нет. Каким-то шестым чувством художника он относит действие в ближайшее будущее. В наступившем будущем президентом стал Эммануэль Макрон, который пришел к власти точно тем же путем ,как и романный Мухаммед Бен Аббес — за считанные месяцы создана из ничего партия, к ней присоединяется широкая коалиция посрамленных леваков и вместе они одолевают Национальный фронт Марин Ле Пен. Выдуманный Бен Аббес и реальный Макрон являются креатурами политического истеблишмента и его верными автоматчиками. Также оба они делают все, чтобы перехватить бразды правления Евросоюзом у поверженной в экономический крах Германии (больше леопардов богу леопардов) и стать новым центром сборки нового Евросоюза.

Мало того, пусть и с опозданием на год и в соседней стране произошло два характерных события. В Великобритании премьер-министром становится индус Риши Сунак, креатура английского истеблишмента, а парламент Шотландии и его ведущую партию Шотландских националистов (!) возглавляет Хамиз Юсаф, выходец из Пакистана. И к власти они пришли после череды совершенно отбитых и позорно провалившихся премьер-министров — аборигенов.

Кстати, еще о сближениях. Именно в последние пару лет ведущие отечественные эксперты и аналитики сошлись в консенсусе относительно главной перспективы будущего развития человечества — макрорегионов. В таком регионе должно жить и трудиться от семиста миллионов до миллиарда человек, только тогда это будет эффективно. Вскоре пройдет судьбоносный саммит БРИКС, союза, в который желают вступить еще от двадцати до тридцати государств. В романе Уэльбека новый президент Бен Аббес делает все для того, чтобы в Евросоюз вступили страны Магриба, а Средиземное море вновь стало Внутренним или Нашим морем. Так что и тут «Покорность» является очень тренди.

И еще. Главные темы романа — политика и религия. Во Франции побеждает не просто ислам, побеждают идеи традиции и духовности. Буквально на днях слушал краткий спич философа Александра Гельевича Дугина на полях ПМЭФ, как раз по поводу макрорегионов. Он вспомнил Питирима Сорокина, одного из главных социологов 20 века. Тот утверждал, что на смену сенситивной эпохе, эпохе чувственности, царившей во второй половине прошлого века безраздельно, придет новый идеационный цикл радикальной духовности. И придет он на штыках новых варваров.

Именно об этом Мишель Уэльбек пишет не только в «Покорности». Этому посвящена вообще львиная доля его творчества. Генетическая инженерия, секты, новые бизнес-стратегии, революционное искусство, религия — именно об этом.

А теперь о форме. Один из лаборантов ниже высказался: роман — жуткая антиутопия. Но Уэльбек — один из главнейших писателей Запада в нашу эпоху, и ведет он более тонкую игру. Поэтому требуется уточнение.

Антиутопия — это мир первой половины романа. Тяжелейший экономический кризис, атомизация социальной ткани общества, разгул терроризма, полная профанация идеи и институтов демократии. А потом приходит новый политический и духовный лидер ,страна становится ультрарелигиозной и все приходит в норму, движется от хорошего к лучшему — экономика ,политика, криминогенная обстановка, социальное общежитие. Уэльбек написал утопию под зеленым знаменем ислама. Роман заканчивается потрясающей мощи хэппи-эндом.

Владимир Ильич Ленин говорил про такое (вот и политическая цитата): «По форме верно, а по сути издевательство». Чтобы лучше понять мысль Уэльбека пере- или прочитайте его роман «Платформа» 2001 года, из-за которого мусульманское сообщество подало на Уэльбека в суд за дискредитацию их религии. А что сказал верховный муфтий Франции по поводу «Покорности»? Скорей всего, ничего не сказал. А что скажешь о романе, в котором один из героев — очень симпатичных, положительных, — протагонист, заявляет: «Высшее счастье заключается в полной покорности (Богу)».

Даже финальные фразы «Платформы» и «Покорности» — близнецы, только разной масти: черной и белой.

Это очень резкая, едкая и жестокая сатира. Хлесткая пощечина истеблишменту Запада. Уэльбек заявляет: ваша социальная и экономическая политика, ваши профанные институты ширмочной демократии — это гибельный тупик и белый флаг, выброшенный в приветствии нового варварства.

Не смогли они его купить своей Гонкуровской премией. Уэльбек остался таким же злобным врагом разлагающегося общества Евросоюза, каким и был. Надеюсь и орденом Почетного легиона не купили. Почитаем роман «Уничтожить», полюбопытствуем.

И немного о личном напоследок. По двум причинам я глубоко проникся этой книгой. И опять взаимосвязь. Во-первых, главный герой Франсуа мой ровесник — 21 мая 2022 года ему исполнилось 44 года. И про одиночество и жизненные трудности и перспективы одинокого мужчины Уэльбек пишет очень жестко, но точно. Все про правду. Из личного опыта, наверное.

Во-вторых, читать 24 июня 2023 года про неудавшийся вооруженный мятеж в Париже, поднятый под знаменами уберпатриотизма и жажды справедливости, и приведший к противоположным результатам, было крайне волнительно. Поражала точность, с которой автор описывает ситуацию, реакцию отдельного обывателя на страшные события и всего гражданского общества в целом. Это от досконального знания и понимания своей эпохи.

Уэльбек всегда был в центре идеологических и политических битв современности. И никогда не пытался избежать и отсидеться. Неудобная, хмурая личность, один из тех праведников, без которых мировая деревня не устоит.

Роман написан в моем излюбленном жанре — глубинная бомба. Поначалу читаешь — нравится. Но без фанатизма. Хорошо, глубоко, умно. «Уэльбек, как он есть», говоря словами его биографа и друга Доминика Ногеза. Но, кажется, ничего нового. А потом ближе к концу, когда книга вросла в тебя всеми своими примочками — БАМ! Взрыв на самом дне души. И такой сидишь — оба-алдевший: ой, а что же это на белом свете делается. Как всегда у него, от чтения последней страницы книги просто трясет — работа кумулятивного заряда.

Конечно поражает мультижанровость романа — тут тебе и фантастика, и детектив, и комедия нравов, и социальная сатира, и психология, и семейная драма, и утопия. Книга написана абсолютно свободным человеком. Никакая идея для него не догма, никакое имя не святыня. Может близкого друга описать в самом непрезентабельном виде (но с нежностью), может закоренелому бандиту дать имя главы Компартии Франции.

Новации в романе есть, и очень существенные. Впервые в центре истории судьба художника в современном мире. Не просто какая-то медийная фигура становится фокусом сюжета, а его творчество — от чистой техники до самой сокровенной сути идейного наполнения. И оказывается, по Уэльбеку, — что для матери природы дело художника очень важно, творение — необходимая часть эволюции. А вот сам он нет. Его место на вернисаже жизни в углу, умно молчать и не отсвечивать. Не мешать творчеству самому продуцировать новые смыслы. Но автор при этом ни в коем случае не «умер». То есть, вопреки позитивистам от постмодернизма, если он умрет, то больше ничего не будет. Лопух вырастет на могиле, и все. Именно поэтому оба художника, показанных в романе — Мартен и Уэльбек, работают до самого конца, до последнего вздоха. Не для себя — они никто — а на благо человечества.

В романе есть и еще новации — впервые Уэльбек подробно описывает отношения родитель — ребенок. В них много трагизма и печали, но это полноценная любовь двух непохожих, но родных друг для друга людей. Не отчуждение, а привязанность, пережившая даже смерть. И еще ,кажется ,впервые в творчестве Уэльбек пишет с такой пронзительностью о любви к родине. Не закрывая глаза на то ,что ему видится ее недостатками, все-таки нежность, и глубинное родство со своей страной побеждает. Начиная с мелочей — блюда, ремесла, пейзажи — и до чувства единения со своим народом, его историей и культурой. Даже прожженные циники, на которых пробы ставить негде, вроде популярного телеведущего — выведенного под собственным именем! — хранят в центре своей души нежное чувство к милой Франции. И оба художника в конце жизни возвращаются в родные края. И после смерти желают слиться со своей землей без остатка.

То есть Уэльбек продолжает «расширять пространство борьбы» в своем творчестве. Он не почивает на лаврах. Растет и вглубь и вширь. Этот роман премирован главной наградой Франции не за заслуги автора, а по существу текста.

Кстати, о любви к стране. Она не отменяет суровость приговора своего родного сына и пророка. Действие книги происходит в ближайшем будущем, но уже нашем прошлом, а заканчивается и в более отдаленные времена. Уэльбек описывает идиллическую утопию ,которая станет судьбой Франции. Деиндустриализация, деурбанизация, децентрализация. Франция становится захолустьем, туристическим анклавом, продающим богатым иностранцам образ самой себя. Для Уэльбека уже в 2010 году все было ясно ,к чему дело идет. И следующие двенадцать лет только подтверждают его диагноз. При этом одни из самых активных туристов в этом будущем — русские, все такие же напористые и щедрые на транжирство.

Кстати, о них. То есть о нас. Уэльбеком написано немного, но очень горьких слов. Мол, мы совершили великую революцию, чтобы... «черному люду» достались Макдональдс и фильмы с Томом Крузом, а «элитке» туры на французские дорогие курорты и возможность занюхивать кокандос на пару с Фредериком Бегбедером. (Приговор тем более горький, что теперь нас лишили и того, и другого, и третьего. Спрашивается, к чему были миллионы жертв «святых девяностых»?)

Как истинный мастер, Уэльбек персонифицирует русскую трагедию. Ольга Шеремеева — девочка из хорошей семьи профессора МГУ, умница ,красавица, становится безвольной марионеткой транснациональной буржуазии, а в итоге — не сложившаяся судьба, одиночество и бестолковая суета.

Мы не американцы, и приветствуем критику со стороны, учитывая, что она хоть и строгая, но справедливая. И Уэльбек ни на минуту не превозносит Францию, за счет других стран и народов. Он ее и так любит, безотносительно.

Книга великолепная, мощная, живая. Я ее одиннадцать лет назад купил ,а прочитал только вчера. Точнее четыре вечера у меня ушло на этот небольшой роман. Очень плотное письмо. Но я не жалею о потерянных годах. Роман сделан на вырост, истекшие годы только насытили его множеством дополнительных смыслов, обретенных из личного опыта и наблюдением за окружающей действительностью. Фактически, я сейчас современных европейских авторов не читаю, но Уэльбек — титан. Опять-таки, безотносительно!

П.С. Есть ,правда, автор, с которым Уэльбека можно и должно соотнести. Он умер уже давненько, но многие годы был современником Уэльбека, хотя и годится ему в отцы. Это мой любимый писатель Джеймс Грэм Баллард. Очень много точек сопряжения. Баллард разработал теорию «ближайших пяти минут будущего». Именно описывая их, писатель лучше и глубже осознает свое настоящее. Что Уэльбек с блеском и продемонстрировал в этом романе. Также обоим авторам присущ лапидарный, строгий стиль, невероятный по насыщенности смыслами и скрытой поэзией. Социальная сатира, меланхоличность, антиутопичность, глубинное исследование современной сексуальности — наверняка при более тщательном исследовании можно найти и другие точки соприкосновения. Думаю, интересная открывается область для изучения тенденций в литературе рубежа тысячелетий.

Вот я и осилил этот всемирно известный известный роман, о котором с придыханием мне рассказывали продвинутые знакомые. Честное слово, когнитивный диссонанс не позволил сложиться каменному цветку — не оценил, каюсь. Все впечатление заключилось в одно слово — серость. Серый, никакой главный герой, примечательный разве что знанием Гюисманса (кстати, очень даже неплохой представитель французской литературы), ну так ему по штату знать положено — преподаватель поди; опять же серенький любовник; совершенно никакой сын; зато изумительный приспособленец.

Серые политические баталии — избирательная кампания так невнятно, так трафаретно-схематично описана, что непонятно, как исламисты к власти пришли, но зато очень скучно.

Серые постельные сцены, вызывающие неудержимую зевоту.

Даже переход главного героя в ислам — и тот не совершенно невнятен.

Короче, скучно, девушки.

А может, я просто не дорос до таких вершин?

Книга не то чтобы выдающаяся (ну современный западный интеллектуальный мейнстрим, ГГ ужасно зациклен на сексуальных вопросах), но в некоторых аспектах весьма примечательная.

Правда, меня не оставляет ощущение, что переведена она скверно. Не знаю, что там в оригинале, но в переводе язык дубовенький.

Сюжет:

И Уэльбек описывает, как образованный класс Франции капитулирует.

И находит после капитуляции оправдание своему поведению.

(Тут вспоминается едкое высказывание Солженицына, который, сравнивая поведения крестьян и интеллигентов в лагерях, писал, что разницы в общем-то немного. Разница есть разве что в том, что «интеллигенты изощрённее в оправдании своей подлости»).

Уэльбек обосновывает, почему образованный класс сдаётся: прежде всего потому, что для современного западного интеллектуала самое важное — это его образ жизни

И для того, чтобы сохранить свой драгоценный образ жизни, современный западный интеллектуал способен очень на многое. очень на многое.

А убеждений как таковых у современного западного интеллектуала нету

Полезная книга. Одна из главных функций литературы, как мне кажется, это смущать и настораживать. Так вот, эта книга СМУЩАЕТ И НАСТОРАЖИВАЕТ.

После её прочтения много есть неудобных вопросов. К миру, к интеллектуальному классу, ну и к себе.

На самом деле довольно сложно писать отзыв об этой книге не будучи европейцем. Сама Франция в романе занимает почти столько же места сколько судьба главного героя и многие вещи наверняка остались мной непонятыми. По общему настроению да и содержанию напоминает смесь Степного Волка Гессе и Исповеди «Неполноценного» человека Осаму Дадзая, хотя наверное можно подобрать что-нибудь поближе. В общем-то страдания буржуа средних лет, которые тот проецирует на весь остальной мир. Плюс в течение всей книги герой страдает депрессией, и именно через призму этой депрессией мы видим как прошлое так и настоящие в романе.

В сексуальной жизни европейцев непорядок. Куча людей банально не могут испытать счастья. Сексуальная революция прошла, принесла много плодов, дарующих моментное удовлетворение, но какой от этого прок, если люди становятся все дальше и дальше друг от друга?

Европейская женщина – это холодная карга, думающая только о работе. Так решает главный герой и отправляется в третий мир, в Таиланд, на родину самых лучших проституток. Только там мужчина ощущает настоящее счастье – в объятиях тайских путан, в головах которых нет бесконечных отчётов, дедлайнов, бюрократических требований. А всё потому, что у незападных женщин нет личности. Фуко сказал бы, что там и человека-то не существует (как дискурса о нём). Ни чести, ни достоинства – сущность этих женщин не замыкается на собственном эгоизме, она так же безгранична, как сама любовь. Любовь существует только на Востоке; на Западе – лишь скука, бюрократизм и невроз. Перед нами новое поколение миграции – дауншифтинг направления с Запада на Восток, а если точнее – с Севера на Юг. Главный герой, как типичный западный мигрант, отправляется туда, чтобы реализовывать свои желания. То же делает и другой персонаж – героиня, которая заявляет герою, что западные мужчины ничем не лучше, а поэтому западные женщины типа неё скорее полезут в постель к страстному негру. Все они только и мечтают об этом.

Итак, с одной стороны у нас богатый и невротичный Запад, с другой – нищий и сексуальный (не испорченный) Восток. Что может сказать экономист, глядя на эту картину?

Правильно! Для того, чтобы все были счастливы, нужно организовать обмен между сторонами. Так почему бы не сделать секс предметом рыночной экономики? Для себя Уэльбек этот вопрос давно решил, настало время решить этот вопрос для мировой экономики.

Эту гениальную идею писатель вкладывает в головы, а потом и в уста своим герою и героине, которые решают организовать туристическую программу, основанную на сети борделей в странах «третьего мира». Результат: от европейских клиентов нет отбоя. Оказывается, они все хотели именно это, но лицемерная западная культура, засевшая в их мозгах, не давала им признаться открыто. Деньги меняются на секс. Восток получает нужные им деньги, Запад – любовь, которая у них самих уже давно умерла.

Экономическая схема совершенна и реалистична. Всё идёт нормально до того момента, когда появляются величайшие ханжи современного мира – исламские фундаменталисты, оказавшиеся в расщелине цивилизаций, за бортом истории и прогресса, но зато с калашниковыми в руках. Бордели летят в щепки, проститутки с клиентами – в клочья; судьба героев угроблена. Уэльбек внушает нам ненависть к этим крушителям утопий, не менее всесильных, чем само время. Что это за религия такая, которая обещает нескончаемые удовольствия на небесах, требуя при этом отказа от таких же удовольствий на земле? Зачем что-то ждать, если можно устроить этот рай на земле?! Близкий и гарантированный рай.

По сюжету рай потерян. Но это было сделано только для того, чтобы в нашем воображении навсегда осталась брезжить надежда на сексуальную революцию №2. Полусерьёзную, полушутливую, и в общем – отчаянную. Ну и что, что герои Уэльбека похожи на обдолбанных имбецилов? С высоты эссеиста мы все такими выглядим. А то, что он «бессовестно гипертрофирует социальные проблемы, прекрасно зная, что это благотворно скажется на продажах его книг», вообще постыдно критиковать. Без экономики ведь мы никуда. Материальные блага есть основа всего. Потом уже «Критика чистого разума», а иногда и, прости Господи, «Элементарные частицы» и «Платформа».

Люди, обделённые сексуальным вниманием, продолжают страдать в качестве главных персонажей книг Уэльбека. Одним из них Уэльбек жертвует, дабы показать абсурдность и никчемность бесконечной гонки за удовольствиями. Другому суждено сыграть ключевую роль в переделке человечества. Он микробиолог, и он решает избавить человечество от его главной заразы – от секса. Решение его балансирует на грани гениальности: распространить чувствительные клетки половых органов на все тело. Проблема секса сразу решается: для «новых и почти неслыханных эротических переживаний» достаточно коснуться поверхности кожи. Никакой больше гонки, никакого зуда. Лишь западная голубая мечта: на базе улёгшихся стихий соорудить здание высот человеческого духа. Пост-люди этим и занимаются.

Вроде бы всё так: спасение человечества найдено. Но слишком уж всё далеко – на горизонте, который постоянно отдаляется; гениальный учёный всё ещё не оживает со страниц книги, ставшей самой скандальной и известной в библиографии писателя.

В этом романе, как и в других произведениях Уэльбека, нет героев. Протагонист отражает всё западное общество. Или, по крайней мере, его страдающую часть, ту, которая обделена несправедливой системой экономическо-сексуального распределения. Являются ли эти части системы разными выражениями одного механизма – неизвестно. Но сходство поразительное. Либерализм проник как в экономику, так и в половые отношения. Относительно гармоничное бытие в один момент заменилось жестоким состязанием и конкуренцией, в которое оказалось вовлечено всё общество. Освобождённая от правил и норм сексуальная жизнь, так же как и освобождённая от законов и государственного вмешательства рыночная стихия породили поразительное социальное расслоение, невиданное ещё в истории. Питирим, как же ты не увидел, что кроме политики, экономики и образования есть ещё кое-что; ещё один тип стратификации? Разве надо особенно всматриваться, чтобы увидеть, что одни получают десять особей противоположного пола, а другим из-за этого не достаётся ни одной? При этом у последних может быть куча денег, высшее образование и армия подчинённых работников.

Уэльбек, ярый противник потребительского либерализма, видит выход из ситуации. Экономику может облагородить система, запрещающая менять работу. Это гарантирует, что каждый сможет более-менее удобно устроиться в своей экономической нише. В сексе всё схоже: «при системе сексуальных отношений, запрещающей адюльтер, каждый с большим или меньшим успехом находит себе место в чьей-нибудь постели». Где-то на фоне этой идеи рдеет флаг социализма, где государство регулирует справедливое и гуманное распределение материальных благ. Почему то же самое нельзя распространить и на другие блага физиологической ступени потребностей? За примерами ходить далеко и не надо. Ещё в прошлом (а в некоторых странах и сейчас) родители одним своим авторитетным решением связывали две судьбы десятком цепочек, одна из которых касалась и секса.

В дальнейшем Уэльбек, однако, разочаруется подобном консервативно-социалистическом идеалике и для спасения сексуальной жизни европейцев предложит что-то совершенно другое: сначала биотехнологии, а потом и свободный рынок.

Почему решил прочитать: дебютный роман известного человеконенавистника и певца одиночества

В итоге:

Герой – мизантроп, нытик и социофобушек.

А также сексист:

«Я заснул и не услышал окончания беседы, но мне приснился кошмар. Две толстухи прогуливались по коридору мимо отдела обслуживания, задирая ноги кверху и распевая во все горло:

Я гуляю с голым задом

Не для ваших жадных взглядов!

Мохнаты ноги выставляю,

Потому что так желаю!»

...

«Может статься, любезный друг-читатель, что вы сами – женщина. Не расстраивайтесь, такое случается. Впрочем, это нисколько не повлияет на то, что я собираюсь вам сказать. У меня широкий охват.»

Расист

«В вагоне, недалеко от меня, стоит негр в наушниках и пьет из бутылки «J and В». Он покачивается в такт музыке, с бутылкой в руке. Животное, и притом – опасное животное.»

Не любит вообще никого:

»...я терпеть не могу дантистов: я считаю их корыстными, алчными тварями, чья единственная цель в жизни – вырвать как можно больше зубов, чтобы купить себе «мерседес» с люком в крыше.»

Из положительных черт героя можно отметить любовь к чтению, курение, наблюдательность и робкие попытки сочинительства.

Уэльбек из тех, кто всю жизнь мусолит одну тему, пишет один роман. А в случае с «Расширением пространства борьбы» и «Серотонином» получилась ещё и сюжетная перекличка-закольцовка. И в дебюте, и в последнем на данный момент романе фигурирует министерство сельского хозяйства, фермеры, протесты и нехватка секса.

Уэльбек устами своего героя в «РасширениИ пространства борьбы» прекрасно высказался о всём своём будущем творчестве:

Жанр романа не приспособлен для того, чтобы описывать безразличие или пустоту; надо бы изобрести какую-то другую модель, более ровную, более лаконичную, более унылую.

Даже когда автор пытается эпатировать, получается это у него уныло:

»...женское влагалище – не просто дырка в куске мяса, как можно было бы заключить по его внешнему виду, а нечто гораздо большее (знаю, знаю, продавцы в мясных лавках используют эскалопы для мастурбации… что ж, пусть их! Это не сможет остановить полет моей мысли!).»

Это была последняя попытка читать Уэльбека. Зачем себя мучать? К тому же я уже прочитал его самые известные вещи: «Элементарные частицы», «Покорность» и тайскую «Платформу». Теперь вот дебют закончил.

Написано хорошо, но нагоняет тоску и уныние.

7(ХОРОШО)

ВОЗМОЖНОСТЬ УЭЛЬБЕКА

...Поддержание физического облика в состоянии, способном соблазнить представителей противоположного пола, являлось единственным подлинным смыслом здоровья...

Спорное утверждение, впрочем, у Уэльбека подавляющее большинство таких. Умение жонглировать парадоксальными сентенциями важная часть его концепции циника, ниспровергателя, интеллектуала. Писатель в современном мире, как поэт в России, должен быть больше. чем писателем, идеальный вариант — стать товарным знаком. Узнаваемое имя Мишеля Уэльбека складывается из последовательного проведения эпатажной, но такой притягательной линии еnfant terrible: дерзкого, эгоистичного, избалованного. Предельно откровенного разговора о сексе с подробными описаниями всех возможных вариантов. И, конечно, большого литературного таланта.

На то, чтобы оценить и восхититься которым, читателю часто не хватает сил. Терпения. Толерантности. Потому что, как бы четче сформулировать: он/а в той же возрастной группе, что объект изображения; носитель того же ментального багажа; принадлежит к тому же социальному слою. Хотя финансовое положение не так стабильно, как у большинства героев Уэльбека — его персонажи имеют возможность вести жизнь рантье. Та вожделенная, когда была недосягаемой, свобода не ездить каждый день на службу, которую все так быстро успели возненавидеть.

Что ж, зато теперь можем лучше понять героев Уэльбека, которых не то, чтобы ненавидели, но явно, недолюбливаем, несмотря на очевидное сходство с ними (а может, благодаря ему). Итак, к роману. Не создай себе автор еще прежде устойчивой репутации постмодерниста и живого классика, «Возможность острова» вполне можно было бы отнести к жанру социально-философской фантастики. Параллельные линии повествования последовательно разворачивают истории нашего современника, успешного шоумена, и его отдаленного потомка. Не совсем корректное определение, но клоном назвать тоже было бы неправильно, скорее генетической копии, относящейся к принципиально новому виду биологических существ, неолюдям.

Новый человек читает дневник своего предшественника, пытаясь перевести на свой понятийный язык его мотивации, и очень мало преуспевает. Насколько психологически нестабильным, зависимым от внешних влияний оказывается наш современник Даниэль1, настолько же погруженным в вечное сияние чистого разума. свободным от оков плоти предстает далекий Даниэль24. В его понятийном диапазоне нет места не только пресловутой тяге к совокуплению, столь важной для предка, но он практически не нуждается в пище и выделении отходов. Основа жизненного цикла неолюдей фотосинтез по растительному типу.

Круто? Не то слово. Делает ли это его счастливым? Скорее нет. Сама по себе фаустианская тяга к знаниям способна дать многие радости лишь человеку, который под то заточен и лишь тогда, когда есть возможность применения. Научные штудии останутся бесплодными без внешних импульсов соперничества, честолюбия и амбициозности. а что Даниэль1, бывал ли он счастлив? О, да! Хотя создается устойчивое впечатление, что только во время секса. Даже не так: во время особенно удачных оральных контактов с двумя женщинами из числа своих бесчисленных партнерш и в очень ограниченный промежуток времени.

Маловато будет? Согласна. Но герои писателя вообще довольно депрессивны, унылы и склонны к человеконенавистничеству. Каждый пишет, как он дышит. Однако за себя могу сказать, что с этой книгой много больше поняла и приняла его, чем с читаными прежде «Элементарными частицами» и «Серотонином». Такая неожиданно приятная возможность Уэльбека.

...Посмотри, там вдали копошатся маленькие существа; смотри же: это люди...

Плановый и ни разу не удививший роман от коммерческого автора, оседлавшего любимого конька уже давно. Все ожидаемо, наличествует и линия утерянной любви. в изложении которой ( лучшие страницы) Уэльбек местами даже и напоминает те страницы Лолиты, где Гумберт ищет беглянку и грустит. Уже достижение, ну да большая любовь была и ранее: в смехотворной вещице про Таиланд, где женщину жизни прибили сразу после того, как гуляка-рассказчик ее нашел себе. Уэльбек не вызвал ровно никаких эмоций, он ни разу не спорный — представляет понятную нишу мужских скептиков периода увядания и импотенции. В рамках этой ниши не может не быть и метких наблюдений ( опыт плюс наблюдательность), но вино то подвыдохлось. Все понимающая немогутная старость.

Роман этот написан человеком, переживающим тяжелый жизненный и мировоззренческий кризис. Внезапно подступает старость, а кругом ликует истеричное кредитное пиршество. У тебя нет сил жить, а кругом бурлит как потом оказалось последняя разнузданная пати общества потребления. Есть от чего впасть в уныние и тоску. Эти эмоции Уэльбека зафиксировал Бегбедер в своем «Романтическом эгоисте», вышедшем в том же году, что и «Возможность острова». Тогда многим даже глубоко мыслящим людям показалось, что праздник Вечной весны изобилия и продлится вечно. Но миг только мигом и оказался.

Книга пропитана пессимизмом по поводу путей развития человечества. А чего еще можно ждать от современного ученика Шопенгауэра? Перефразируя знаменитого сегодня молодого дегенерата, «капитализм, счастье... и вот это». Желаете, чтобы удивительная история человечества закончилась подобным пшиком и ничтожеством, топите и дальше за свой любимый капитализм.

Про любовь в книге сказано много горьких и точных слов, но мне больше интересна была тема молодежи в контексте эпохи. Я ровесник молодых героев романа и все эти похождения, всю эту «философию» легкодоступного дешевого рая на своей шкуре испытал. И тяжелое похмелье от возвращение на грешную землю. Такие персонажи, как Эстер, юная любовница рассказчика Даниеля1, в середине 2010-х заправили свои розовые стринги в поношенные джинсы, натянули «желтые жилеты» и стали бороться за свободу Шотландии и Каталонии. И мобильники используют не для любовного чириканья — «целую крепко» — а зависают в протестных пабликах. Не стоило Даниелю так уж сильно им завидовать и переживать, не из-за чего было.

В целом, у Уэльбека получился глубокий философски роман в традиции Толстого. Не слабее, чем «Тошнота» Сартра и «Чума» Камю. «Возможность острова» завораживает своей сопряженностью нежности, лирики и строгой научности, а также глубоким погружением в психологию одинокого мужчины 40+.

Кстати, о науке. Пока читал роман, посмотрел свежую беседу социолога Бориса Кагарлицкого с антропологом и популяризатором науки Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский не в первый раз убежденно заявил, что либо мы изменим себя с помощью генной инженерии, подстраиваясь под быстро изменяющуюся среду обитания, «либо мы тупо вымрем». Раньше он еще точнее формулировал — «либо научимся питаться пластмассой, либо вымрем». Так что размышления и утверждения Уэльбека давно уже находятся на самом крае современного научного мировоззрения. Но как художник, он еще и умеет очень живо показать апокалиптические альтернативы будущего.

Финал книги своей тематикой и настроением напомнил замечательный рассказ Паоло Бачигалупи «Народ песка и шлака», вышедший в одно время с романом. Смысл же названия и финала книги Уэльбека дуалистический. С одной стороны, это парафраз Джона Донна. Человек действительно может превратиться в остров, отделенный от материка человечества, а может создать или обрести новый социум, единство, которое не приведет к бесконечному умножению и продлению страданий или гранитному монолиту расы Грядущих.

Не смотря на то что роман Уэльбека получился очень интровертным и созерцательным, он в то же врем и очень кинематографичный. Замечательный бы из этого вышел лирический блокбастер в духе Стенли Кубрика. В одном фильме уместились бы и артистическая жизнь богемы, и бесконечные и бессмысленные вечеринки буржуа, и бдения сектантов-фанатиков, и масштабные апокалиптические картины грядущего заката человечества. А тратят миллионы на съемки всякой галиматьи...

ПОКОРНОСТЬ, 2015, Уэльбек

Почему: в какой-то момент не помогают уже никакие списки «очередности прочтения». Когда первоочередного прочтения ждут 250 томов и еще порядка 400 «во второй очереди»... И это посчитаны только по одному роману из цикла, а некоторые циклы, сами знаете, не ограничиваются даже трилогиями. Короче, как это я иногда делаю и с фильмами, отдал всё на волю случая. Выписал полсотни наименований, которые с огромным удовольствием прочёл бы прямо сейчас, и случайным образом определил, что же я буду читать следующим.

И, по иронии, выбор случая пал, пожалуй, на наименее желанную книгу из всей полусотни. На «Покорность» Уэльбека. Объясняю – недавно решил попробовать его «Карту и территорию» и что-то она мне совсем не зашла. Хотя и «Элементарные частицы», самый знаменитый роман автора, понравился, и «Платформу», про мой любимый Таиланд, прочитал с интересом. Собственно, после «Платформы» я и решил прочитать со временем всего Уэльбека, тем более что его антиисламисткую и алармистскую «Покорность» несколько лет назад все активно обсуждали.

В итоге:

Итак, «Покорность».

Вялый, скучный, апатичный, не побоюсь этого слова, кислый главный герой, профессор Сорбонны сорока с небольшим лет, ведёт унылую жизнь среднего европейца. Неспособность любить, студентки и проститутки в качестве сексуальных партнеров.

Тем временем во Франции к власти приходят Мусульманские братья, умеренные мусульмане.

У героя нет сил возмущаться этому и, немного помявшись, взвесив все за и против, Франсуа решает принять ислам. Ислам как раз и переводится с арабского как покорность.

Главный герой являет собой ненавязчивую аллегорию Франции, не зря он тёзка своей страны (странно, что ни один маститый рецензент не отметил этого). Все эти возрастные болезни, общая апатия, интерес к политике.

Французы больше женщин любят только политику. По крайней мере, такое у меня складывается ощущения после прочтения современных французских авторов или романов о Франции. У Бине в «Седьмой функции языка» предвыборная гонка была основным сюжетным стержнем романа, Ирвин в «Алжирских тайнах» тоже много страниц уделяет политическим перипетиям Франции. В «Покорности» мирный приход к власти мусульман – самая яркая часть романа, за которой действительно любопытно следить. Подано хоть и несколько упрощённо, но вполне достоверно.

Недостоверно пожалуй описаны последствия прихода к власти. Больно уж тихо всё прошло. А ведь в тексте упоминаются и правый Национальный фронт и националистическое идентитарное движение (у них очень стильная эмблема).

Ожидал большего драйва и надрыва. А роман вызывает скуку. Возможно, так и задумывалось.

Дам Уэльбеку ещё один шанс, попробую как-нибудь почитать его дебютный роман «Расширение пространства борьбы». Обычно в дебюте всем авторам есть, что сказать.

Да, придётся в пандан к «Покорности» прочитать и «Мечеть парижской богоматери» Чудиновой.

6(СРЕДНЕ)

Отзыв 18+! Абсолютно весь!

Книга оказалась прочитана совершенно не к месту. Милое название, да и обложка попалась мне с не менее милым островом в при свете дня и солнца! О, а эти слова из аннотации — история о любви! А что я имею?! Нет, не я, а автор имеет меня!

Я не противник порно! Я не ханжа! Но я считаю, что каждый САМ решает нужно ему это сейчас или нет! Почему на книге не написано громадным шрифтом 18+! Почему нам не предупреждают, что в книге масса интимных (пусть будет это слово) подробностей! Ну правда, я не хочу читать про: кто и где мастурбирует! На что мастурбирует! Как мастурбирует! При ком мастурбирует! Как надо ползать женские половые органы! Как надо лизать мужской орган! Как надо лизать яички! Кто и как часто кушает сперму, при этом рассказано как она добыта! Куда мажется эта сперма ради прихоти! Не хочу читать про то, как встаёт! У кого! На что! Про проблемы импотенции — тоже не хочу!

Нет, я не против всего этого. Я хочу САМА целенаправленно взять книгу и читать про это! А не принужденно! И только после прочтения я открыла книгу ещё раз и нашла кучу обложек, по которым можно сделать вывод, что в книги всё это будет. Но это случилось потом! Уже после того, как я взялась за книгу!

А самое противное, что на фоне всей этой дряни (дрянь — только потому что не хочу я сейчас эту тему читать) я не поняла сюжета! Я не поняла названия! Не поняла смысла! Есть Дэниэл, есть его куча клонов! Есть неолюди, живущие каждый в своей коморке, общающиеся дистанционно, по видео, по чатам, ещё есть еда в капсулах! Есть полное отсутствие детей (о эта тема чайлдфри!) и милые животные вместо детей! Ну и смысл?! Или пишешь эротику или пишешь утопию. Но не надо мешать это всё в 1 стакан! Когда отвратительное впечатление от одного напрочь перебивает получение впечатления от другого сюжета

С одной стороны, если учесть тот факт, что слухи об успешном клонировании кого бы то ни было (в т.ч.несчастной овечки Долли) сильно преувеличены, на самом деле никого клонировать нельзя, и весь этот пиар вокруг этой темы — не более чем «имитация бурной деятельности», то можно сказать, что и страхи автора сильно преувеличены. Вспоминается известная песня (1967 примерно года!!!) Высоцкого — «что если и там — почкованье?!», которая за 50 лет так и не стала реальностью — и слава богу. С другой стороны, нельзя не согласиться с другим авторским посылом — в этом мире на самом деле никто никому не нужен, все ищут только удовольствия и комфорта и даже инстинкты уже не могут нас заставить сделать хоть что-то «альтруистическое». Обидно мне, досадно мне, — ну ладно.

Можно только пожалеть о том, что наши чиновники, не отягощённые излишней тягой к изящной словесности, не ознакомились с трудами великого французского писателя и социолога (по мне, больше социолога, чем писателя). Ознакомились бы — не наделали бы глупостей, которые чреваты для нашей многострадальной родины немалыми неприятностями.

Очередной безжалостный и очень точный диагноз не то что загнивающему, а просто-таки помирающему и начинающему разлагаться прямо на глазах европейскому (прежде всего французскому, но в целом — европейскому) миру руки великого, пожалуй, писателя, который раньше нередко мелкотемничал — всё о сексе, да о жратве, не более того, — но на склоне лет таки решил уже резать правду-матку, не считаясь ни с какими табу и авторитетами. Роман можно читать как историю неудачной жизни типичного представителя среднего класса, окончательно обессмыслившейся к его почти полтиннику, но лучше его читать как развёрнутое социологическое исследование европейского общества с тем самым неутешительным диагнозом-прогнозом в конце — и с очень яркими, смешными, а порой откровенно пугающими иллюстрациями к данному исследованию. Мы не просто все умрём — мы все умрём в тоске и печали. Мало того — многие уже умерли, и по улицам вылизанных европейских городов и курортов продолжают передвигаться этакие живые мертвецы. Вот уж зомби-хоррор так зомби-хоррор! Любому нормальному человеку хочется смотреть в будущее с оптимизмом — но по прочтении такого злого и умного романа в очередной раз «со стеклянной ясностью» понимаешь, что особых поводов для оптимизма, в общем-то, нет.

Очень хорошее эссе, которое показывает тонко понимающему и вдумчивому читателю скрытые пружины и причины, оказавшие мощное влияние на творчество глубоко интравертивной личности — Говарда Лавкрафта. Да, Лавкрафт родился болезненно интравертивным, чуть ли не аутичным, но при этом он не может не писать, пишет и ищет литературных единомышленников, читателей, стараясь сублимировать собственные внутренние страхи в писательство. Хочет быть полезным, понятым и востребованным среди единомышленников, пытается укрыться среди них от сбивающих его с ног перемен окружающего мира. Да, Лавкрафт крайне консервативен, но при этом бескорыстен. Да, он против «глобализации» и «социального прогресса» американских 30-х, выбивающего опоры хрупкого равновесия его внутреннего мира и сметающего этот мир. Можем ли мы осуждать его? Эти перемены представляются Лавкрафту эсхатологическими. Испытывая апокалиптический ужас агорафоба, он против «прогресса», превращающего его и подобных ему «старых американцев» в мусор, в щепки, уносимые мутным потоком погони за «финансовым счастьем» и «американской мечтой». Потоком, состоящим из непонятных, пугающих, говорящих на разных языках эмигрантов, грубых, нахрапистых «новых американцев», варваров нового переселения народов, проникающих во все щели мегаполисов — этих чудовищных «печей» по переплавки привычного в неизвестное.

Уэльбек, как нонконформист, не смотря на различие взглядов, очень точно понимает Лавкрафта. Говоря о ксенофобии Лавкрафта, он не обвиняет его, а, скорее, психологически сочувствует ему и указывает на причины ксенофобии Лавкрафта читателю.

Это не роман, а обвинительный приговор Западной цивилизации в ее финансово-капиталистическом изводе. Не смотря на верность и ужас предсказаний, Уэльбек не футуролог, мечтающий о техногенном будущем, а пророк, точно указывающий на гниль, что разъедает систему. Многие его ругают за эпатаж, но болезнь дошла до такого этапа, что припарки не помогут. Сифилис лечится жесткой терапией, а не зеленкой.

Несомненно, у него есть недостатки: отсутствие позитивной программы (секстуризм разве что на паллиатив тянет), разъедающий душу скептицизм (но всяко полезнее, чем розовый сироп мэйнстримной беллетристики), попытка укрыться от мира, одиночное спасение.

Достоинств больше, и они продолжение недостатков: глубокий анализ действительности (как он забавно говорит ,что ничего не смыслит в экономике, а потом подготавливает великолепную бизнес-аналитичку и даже разрабатывает успешную бизнес-стратегию), проницательнейшее виденье человека и общества в котором он живет, смелость и мужество с которыми он высказывает свои идеи (попробуйте-ка годами жить в атмосфере травли и продолжать при этом творить на самом высоком для себя уровне).

Плюс к этому невероятно интересный стиль, способность рассказать увлекательную историю с шокирующим финалом, в которую будут грамотно увязаны идеи романа.

Я этот роман впервые 15 лет назад прочитал, молодым человеком. Кажется, ничего тогда не понял, кроме описаний «сладкой жизни» европейских буржуа. Ну, теперь-то книга меня «догнала», и мир в ней описанный мой мир. Я прекрасно понимаю главного героя и многое свое узнаю в его мыслях и чувствах.

Так что это очень правдивый и смелый роман, по сию пору не утративший своей актуальности и злободневности. Правда, дело идет к тому, что он может оказаться слишком оптимистичным. И тогда исполнятся его пророчества. И его забудут. Очень быстро.

Давно я не читал такой противоречивой книги, как эта. Наверное, схожие ощущения возникают от чтения Застольных бесед Гитлера, Дневников Геббельса, мемуаров Видока и Сансона. С одной стороны, очень интересно и даже поучительно, с другой — так и передергивает от омерзения, от каждой второй страницы хочется пойти руки и мозги с мылом помыть.

Практически за весь негатив отвечает в книге Леви. Я собственно и снял с полки эту книгу через десять лет после покупки ,что бы перед тем, как перечитать СНАФФ Пелевина, попробовать понять на что же он написал в своем романе такую злую сатиру. И Бернар-Анри не подвел. Он прекрасен. Впервые встретил гуманиста ,который вовсю поддерживает террористов и фашистов и горько сокрушается об их нелегкой судьбе. Для России он начался как адвокат Хоттаба и Басаева, а закончил пламенной поддержкой киевских нациков. И когда подобный гад начинает исповедоваться, аж трясет от отвращения. Талантище Пелевин камня на камне не оставил от лицемерной и подлючей «идеологии», да и от самой фигуры этого мерзавца (если кто думает, что я слишком строг, почитайте статью о нем в сверхлиберальной Вики. Картина еще больше прояснится), втопку его. Но врага нужно знать в лицо, и я ничуть не жалею, что узнал его из первых рук. Да и перо у него бойкое, очень все хорошо про себя рассказывает. Весь грязный товар лицом.

Уэльбек молодец. Еще раз убедился, что это не дутая величина. Умный, искренний и вовсе не такой печальный и скептичный, как в своих художественных книгах. Всего пару раз за него было стыдно. Например, когда он процитировал выдуманную антисоветской пропагандой фазу Сталина о «дивизиях Папы Римского», а потом заявил: «Сталин был дурак».(Параллельно я смотрел ролики Егора Яковлева об обороне Царицина и о том, какие управленческие и организационные подвиги совершал товарищ Сталлин в осажденном белоказаками городе). К сожалению, и очень умные и талантливые люди становятся жертвой пропаганды и могут сморозить глупости на основе неверных данных. В Лэнгли и других подобных местах тоже не дураки сидят и подручных нанимают не второго сорта. Даже не стыдно за Уэльбека, а обидно. К счастью, умища у него палата! Так что подставляется он в редчайших случаях, зато неустанно задвигает вещи космической глубины — о жизни, творчестве, религии и многих других вещах. Я просто зачитывался и не уставал пометки делать. Даровитейший, крупнейший автор! Буду его неустанно читать и перечитывать. И другим советую.

В общем, рекомендую книгу всем трезвомыслящим, с жизненным опытом людям. Будит много мыслей, чувств. Молодежи лучше не читать. Скучно будет, скорее всего, к тому же в молодости мы все принимаем за чистую монету, а тут нужно много анализировать и подвергать конструктивной критике.

Поставлю «пятерку». Все баллы соавтору — Уэльбеку. А подонок Леви гроша ломаного не стоит.

Для неискушенного читателя, впервые знакомящегося с творчеством М. Уэльбека (то бишь для меня) «Возможность острова» таит в себе целых два сюрприза. Первый заключается в неожиданном открытии: Уэльбек — это французский Пелевин, саркастичный философ-интеллектуал, чья проза так и просится быть разобранной на цитаты и афоризмы. Второй сюрприз поджидает по мере развития сюжета, внезапно поворачивающего в сторону апокалиптической фантастики, что не заявлено в аннотации, но, судя по всему, достаточно характерно для Уэльбека. Составители этой самой аннотации были, пожалуй, правы: книга писалась не ради того, чтобы рассказать о судьбе человечества, разделившегося на ведущих созерцательный образ жизни генно-модифицированных неолюдей и отброшенных в своем развитии на сотни лет назад дикарей. Книга писалась для того, чтобы рассказать о дне сегодняшнем: о деградации всех сфер жизни, кроме технической; об упадке искусства; о всеобщей подмене понятий; и о безысходности отдельно взятой жизни в частности. А еще — и это, пожалуй, главное — о неизменности самой человеческой природы, повлиять на которую не в силах ни генная инженерия, ни практики сродни буддистским. По Уэльбеку, сколько бы инкарнаций ни претерпело сознание человека, он все равно бросит спокойную размеренную жизнь в погоне за «возможностью острова». И пусть эта возможность — всего лишь иллюзия, что совершенно ясно дает понять автор, только она в конечном счете и придает смысл человеческому существованию.

Еще один ласковый привет из блаженных «нулевых». Повесть, перечитанная через две эпохи после создания, оказалась не то чтобы остроактуальной, но освежающей и бодрящей. Начинается она как саркастически-издевательский тревеллинг, а заканчивается все массовой трагедией. И повествование Мишель ведет удивительно умело от одного жанра к другому, без стыков. Все держится на его суховатом, но образном стиле, какой я больше всего люблю в литературе. Как у Балларда, которого я читал накануне.

Вообще повесть очень емкая. Прямо по рекомендации Пушкина. Точность, краткость и все просто перенасыщено мыслью, живой и горячей. Ислам, США, война будущего — многому нашлось место на этих немногих страницах. Уэльбек и правда очень хороший писатель, его слава не раздута.

Почему-то все называют эту повесть конспектом Платформы. Но ведь это явная предтеча Возможности острова. Те же темы, идеи, только конспективно изложены. А Платформа немного о другом.

Многочисленные кризисы внутри разных культур говорят только об общем Кризисе всей человеческой Культуры

Скандальная известность этого романа придавала особую пикантность в предвосхищении чтения. А долгое ожидание, когда же совпадут звёзды в удачную для чтения комбинацию, усиливало остроту.

Ну, что можно сказать. Конечно, можно сделать главным в этой книге секс. Секс и его вариации. И тогда можно обругивать автора за безнравственность и контркультуризм и навешивать разные прочие ярлыки. И быть по-своему правым, потому что секса (с вариациями) в книге и в самом деле довольно много.

Но вот лично мне показалось, что основным и главным содержанием романа стал кризис культуры западного толка. Причём это не я, это сам Уэльбек в романе так и называет этот феномен — Запад (именно с прописной «З»). Ведя читателя по событиям жизни двух главных героев романа, двух братьев, Уэльбек с смачными и порой отвратными подробностями описывает нам похождения каждого. Но смакование этих пикантных моментов совсем не самоцель для Уэльбека, а только лишь способ показать читателю увиденное как бы глазами внешнего наблюдателя то, как на самом деле устроено общество Запада, какие кризисы оно проживало в послевоенный период. Как и куда шарахалась социальная поведенческая норма, не говоря уже о пороговых зонах. Культура и контркультура, степени свободы и их пересечения — какие формы приобретают все эти личные свободы?..

В общем, и оценку книге я поставлю относительно высокую, и саму книгу буду рекомендовать тем людям, которым доверяю — ей-ей, там есть что обсудить!

Много лет назад видела по телевизору сюжет о секте раэлитов. Данный роман является взглядом «изнутри» на ее деятельность и попыткой развить до логического завершения ее идеи, все это служит фоном для, как всегда, невеселых размышлений Уэльбека о судьбе современного мира и человека в нем.

Чем интересен этот роман? Тем, что это первое изображение в крупной литературной форме будущего исламского халифата на территории Европы и малой Азии, что стало явно проявляться уже с самого момента выхода книги в 2015 году. И это уже вовсе не фантастика, а самая настоящая реальность — Европа не в состоянии спрааится с потоком милионов мигрантов мусульман, что и приведет к созданию новой Османской империи, сам автор ее название упомянул лишь раз, чащу упоминая о Римской империи, хотя ясно, что кризис в религии христианстве прежде всего подразумевает появление и доминирование именно ислама с его законами шариата. Все это возникновение и создание исламского халифата показано мягко, без трагедий и столкновений, на фоне полной безыдейности и индифферентности как главного героя так и всего общества в целом, что и позволило произойти госперевороту даже без революций и мирно. И что затем? Образование уничтожается на корню, как и наука, технологический прогресс свертывается, и чуть ли не пещерное существование при свете свечей, поскольку не будет ни атомной энергетики, ни просто инженеров для ремонта,не говоря о создании производств. Все прекрасные чувства подавляются и искореняются, любви нет, есть только 15-летняя жена для траха и 40-летняя , чтоб сидела у плиты и готовила пожрать и сил на что-либо другое не остается, женщина-рабыня, да и саму семью создают свахи, когда жених до свадьбы даже лицо невесты не видит и даже не может поговорить с ней. ГГ, вшивый интеллигент,как говорится, смиряется с эти положением и принимает ислам. От европейца иного и не ждешь. Но готова ли руская интелигенция бороться против этого? Иначе и Россию,и весь мир ждет такая участь

Эта книга не просто дождалась нерадивого читателя, но вместе с автором сделала, наверное, уже маловозможное — она (книга) и он (автор) меня удивили. Удивили и обрадовали. Смешением разных жанров. Необычными, отчасти странными и даже кое в чём рискованными сюжетными ходами. Способностью не подделываться под запросы читательской публики (нам бы ведь всегда популярный наборец — «хлеба и зрелищ», «крови и секса«!), но и не выпендриваться шибко своей начитанной образованностью и широтой писательского кругозора.

Отдельного упоминания (и отдельного абзаца) заслуживает в третьей части книги переход в этакую своеобразную сименоновщину — тут вам и комиссары полиции с элементами от Мегрэ, тут и поводы для их появления (ну да, да и да, преступление и наказание тоже тут есть), но главное — какой-то сименоновский дух именно в литературном смысле, это трудно объяснить, но ассоциация вылезла очень быстро и совершенно естественным образом. А для меня любая ассоциативная связка с мэтром Сименоном является одной из лучших рекомендаций (и не только из-за комиссара Мегрэ, но и из-за серии социально-психологических романов).

И, кстати сказать, любовно-романтические страницы романа Уэльбека тоже очень свежи и хороши — и не только из-за симпатичности героини, но и просто Уэльбек сумел так расположить к себе читателя, что оставаться равнодушным к личным переживаниям героев романа стало невозможным. Правда я и не пробовал...

Так что Гонкуровская премия за эту книгу дана вовсе не за красивые глаза!

Уэльбек откровенно не перетрудился при написании этой небольшой книжки — в отличие от предыдущей. Образ ловко устроившегося буржуа, любящего покушать и секса, вероятно вполне себе автобиографичен — кочует из романа в роман. Мне непонятны онтологические обоснования мизантропии со стороны рассказчика иные, нежели дефекты его оптики, поэтому не вполне признаю за Уэльбеком статус тонкого и саркастичного сатирика гниющего европейского общества. Изрядный пошляк, чего уж там. В этом смысле наш Виктор Олегович ( в его лучшие годы) постатнее будет. «Нетерпимость», помимо прочего, малохудожественный текст. Много публицистики, рассуждений об исламизации, которая показана без особой изобретательности в деталях. Мне не вполне понятен бум после выхода книги — антиутопий насчет мусульманского торжества в Европе хоть отбавляй. Ярких сцен и характеров нет, Гюисманса можно легко заменить, например, на Селина. Для меня этот роман как-то окончательно определил отношение к Уэльбеку, как к ограниченному автору с популистскими взглядами и манерой изложения (брюзжание насчет ограничений независимости и общего потребительства — вполне себе в этом тренде)

Много политики (интересной), немного секса (малоинтересного), хороший литературный уровень и умение говорить то, что говорить не положено. «Покорность» вышла за год до последнего нашествия мигрантов на Европу. Рассказ о том, как эти самые мигранты берут власть во Франции в 2022. На самом деле, речь здесь о распаде общества. Это касается не только французов. С одной стороны, беспредельный эгоизм каждого, убогость интересов, стремление получить всё желаемое, и обязательно сегодня. С другой стороны, спущенная сверху идеология, утратившая все связи с реальностью, но навязываемая более жёстко, чем при любом тоталитарном режиме. Результат виден каждому. Показано всё это глазами профессора-филолога. Он прожил свои 45 лет исключительно для себя, любимого, издал за это время несколько работ, хорошо известных в узких кругах, и, по сути, тоже зашёл в свой индивидуальный тупик.

Что характерно, сами мигранты не вызывают негатива ни у автора, ни у героя, ни у читателя. Франция сама отдаётся им, так что же им делать? Новый халиф избран президентом Франции голосами коренных французов, для которых политкорректность оказалась важнее самосохранения. Социалисты помогают президенту уничтожать остатки социального государства. В католических кругах с одобрением смотрят на победу ислама. Идеологи Великой Франции ставят нового халифа выше Наполеона. А главный герой, классический интеллектуал, атеист и либерал, принимает ислам и занимает кафедру Сорбонны, превращённой в исламский университет. Никакого давления, ни в коем случае. Просто здесь хорошо платят, легче решать личные проблемы, ну и возникает ощущение выхода из кризиса, что тоже немаловажно.

Конечно, предсказания никогда не сбываются. Всё будет происходить по другому, а как, мы не знаем. Но диагноз поставлен, а исход, увы, не только возможен, но даже вероятен.

Довольно интересно. Очень любопытно. Начала читать по совету знакомой. Так бы и в руки не взяла, обычно обхожу современную прозу стороной.

Но оказалось, что это вполне читабельно и повторюсь, очень любопытно, особенно с точки зрения психологии. Если выкинуть из романа жуткую пошлятину и не зацикливаться на политике,

то глазу открывается удивительная картина. Для меня в первую очередь этот роман не о политике, а прежде всего, о уставшем человеке.

Вот, все, что хочешь у тебя есть. Что дальше? Умирать еще совсем не скоро, надо как то жить. А что делать, если ты, кажеться достиг уже всего, или вернее, в одно прекрасное утро ты понял, что чего не хватает в этой жизни. Ты оглядываешься и понимаешь, что все вокруг как-то испорчено. Все не так. Ты начинаешь скитаться в поисках истины, в поисках ответа на не высказанный вопрос.

И вот тут обычно ГГ уходят в монастырь, в келью, в пустыню, заточают себя в пещерах и пр. Поскольку, если уж, вдруг становиться понятно, что как ни странно, телу нужна и духовная пища (это не смотря на довольно интелектуальную работу ГГ), но нет. Здесь выход оказался совсем в другом.

Покорность это прежде всего женская покорность. Красной нитью в романе прописан бунт мужчин против эмансипации. Верните нам наших женщин на кухню, кричат там, мы мужчины, мы здесь всем управляем! Мы хотим трех жен! Мы хотим вкусно есть, пить и развлекаться. Как в песне Никулина. В общем с юмором книга :-)

Очень обложка понравилась, я это вижу, как покорное потребление.

В общем, роман вызывает сильные эмоции, есть над чем подумать. Читается очень легко. Как сказал один мой знакомый, что бы даже европейцы смогли переварить. :-)

Не могу сказать, что понравилось, но любопытно без меры. Советую :-)

Жуткая антиутопия. И наступление этой жути в современных условиях выглядит вполне реально.

Университетский преподаватель, но он же простой буржуа, которому комфортно будет при любом общественном строе, лишь бы ему обеспечили небедное существование и возможность потакать своим мелким жизненным привычкам. Наверное, так можно охарактеризовать главное действующее лицо. И построение на обломках христианского европейства новых мусульманских порядков оказывается для него всего лищь возможностью оправдать собственное обособленно-философическое существование.

В общем книга показывает, что вероятность появления вместо Евросоюза халифата в новом и современном виде вполне себе может быть, если проникновение в общество некоторых идей ислама будет проведено не агрессивно, но даже с соблюдением псевдодемократических условностей. Хотя в подобное мирное превращение западного мира, если посудить более внимательно, поверить полностью вряд ли возможно. Но тут скорее всего можно говорить об детальном обращении сознания всего одного человека.

Итого — небезынтересно, но только для того, кому занимателен взгляд на будущее Европы из окошка уютной обеспечененной квартирки одинокого интеллектуала среднего возраста.

Вначале я думал, что название сборника — Возрождение — издевателство. Конечно, градус мизантропии, экзистенциальной тошноты и философии отчаяния ниже, чем в предыдущих книгах стихов Мишеля, но все равно достаточно высок. И только в финале книги становится понятен ее смысл. Возрождение — это ответное чувство другого человека к тебе, отражение твоего возвышенного одухотворенного состояния любви в его глазах. Любовь прежде всего, конечно, плотская, но и любовь к близким, любовь как восприятия беспредельной красоты Вселенной. В последних текстах сборника Уэльбек не усает повторять — есть, есть полнота восприятия бесконечного бытия, и принятие любви как его первоосновы. то есть повторение главной мысли одного из первых поэтов того самого Возрождения. Любовь, что движет солнце и светила. Мысль не новая, но среди того беспросветного мрака и тоски, что не устает подмечать автор, повторить ее будет совсем не лишним.

П.С. Кстати, сборник переведен целиком. Так что не понятно, почему в этой библиографии он не указан по-русски, как и названия стихотворений.

Я считаю, это великая книга, очень смелая и честная. Даже удивительно, что ее написал француз, ха-ха! Шучу, шучу.

Нет, ну в самом деле, кто бы мог подумать, что в современной Франции, унылой и бездарной, вдруг появится такой знаковый писатель, написавший не очередной постмодернистский бред, а стоящую вещь?

Роман, действительно, значимый. Несомненно, его будут изучать в школах лет через пятьдесят. Это новый «Степной волк».

Какой-то Kniga здесь роман обос*ал, как и все остальные шедевры мировой литературы, впрочем. Что называется, не учись на филолога, если не хочешь возненавидеть литературу. Лично мне в романе всего хватило — и порнографии, и философии, и псевдонаучности, ха-ха! Несмотря на унылость и депрессивность, читается книга на одном дыхании, от нее невозможно оторваться, и производит впечатление мощи. Еще один парадокс — стиль циничен, сюжет непристоен, а остается ощущение человечности и духовности автора. Уэльбек — человечен, это самое точное определение, какое приходит на ум, и это так редко в наши дни, что вызывает восхищение.

Насколько я понял, Мишель здесь ратует за клонирование и уничтожение такой сущности, как «пол». Причем проводит эту идею так убедительно, что я впервые с этим согласился. Единственное, что вызвало у меня отторжение — мысль автора, что мужчины не умеют любить и абсолютно бесполезны. Здесь я с гением не согласен. В конце концов, такую великолепную книгу написал именно мужчина!

Весь сюжет представляет собой историю жизни нескольких людей. Главные из них — Мишель, Брюно и Аннабель. Каждый из них жертва современного общества, и каждый по-своему несчастен. Брюно толстый, некрасивый, но очень хочет секса, который для него является выражением любви. Он хочет любить и быть любимым, но никто не видит его нежной души, все видят только его оболочку. Бедняга же настолько сходит с ума, что пристает даже к девочкам! Впрочем, обзывать его педофилом вряд ли можно, поскольку девочки, к которым он пристает, уже ведут половую жизнь и, что называется, «правильно секут фишку». На его примере видно, что в современном обществе в сексе успешны лишь те, кто хочет просто секса. Если же кто ищет секса как выражения любви — тот обречен на тотальное одиночество. Он просто вне социума! Как инопланетянин. Ужасная и жестокая правда.

Мишель так же несчастен, но прямо противоположным образом — если Брюно хочет, но не может, то Мишель может, но не хочет. Он не способен любить, и даже толкает влюбленную в него красотку Аннабель в объятия другого.

Аннабель, в свою очередь, «нормальная девушка», без всяких тараканов, но это ее не спасает. Счастья она также не нашла, и из-за сделанных в молодости абортов не смогла забеременеть. Вскорости и умерла. На ее примере Уэльбек разбивает миф гламурных журналов о том, что секс-де лечит ото всех болезней. Аннабель всю жизнь, что называется, «и в хвост и в гриву», но от рака матки это ее не спасло.

В целом корень всех несчастий Уэльбек видит в смертности и половой функции человека. И он абсолютно прав!

P.S. Когда-то Мишель приезжал к нам в Новгород, и здесь его ждала влюбленная в него студентка. Надеюсь, они переспали, ха-ха!

Второй из прочитанный романов Уэльбека откровенно разочаровал. Слог и привычный мизантропизм при нем, ряд комичных зарисовок и зубоскальство на высоте, однако талант автора таков, что это мало. Мысли о кризисе западной цивилизации и причинах секстуризма в Таиланд ну шибко нехитрые. Мне доставило удовольствие глумление автора над «Фирмой» Гришема, но «Платформа» для критики еще более уязвима. И у главного героя все время суперсекс ( славные описания в духе «ее жесткая муфта терлась о мои икры» или там про «упругие пампушки»), и любоффь-таки он встретил идеальную во всех смыслах. И вот когда впереди целая жизнь бессмысленно ( но на самом деле в сооветствии с воздаянием) все случайно заканчивается. «Платформа» по сути примитивнейшая мелодрама с использованием клише эротических романов, разбавленная для проформы авторскими рассуждениями о природе социума. Сдается, что такие вещицы автор может выдавать на гору чуть ли не каждый год — во всяком случае «Карта и территория» выглядит куда как более основательным, цельным и литературно изощренным высказыванием все о том же.

Ставлю книге 9 из 10. И на это есть несколько причин:

1. Как уже сказали, каждая фраза в книге наполнена концентрированными мыслями, которые можно смаковать и смаковать. Многие мысли пугают своей достоверностью, а в психологических копаниях Уэльбека видишь действительно живых людей.

2. Интересная взаимосвязь жизни Даниэля1 и его последующих копий — их мысли, и наконец уход одного из них на встречу дикому миру, в котором словесное мастерство Уэльбека раскрывается полностью.

3. Интересная концепция про любовь/секс/жизнь.

Книга стоит того, что бы ее прочитать.

Конечно, трудно читать книги, беспристрастно и смело описывающие реальность. Однако, подобные произведения никогда не исчезают из памяти.

Уэльбек критикует современное общество, в основном сексуальную свободу. И он прав. Ведь свобода нашего времени — это не та поэтическая свобода, за которую борются с мечом в руках. Свободы либерального общества буквально СВАЛИВАЮТСЯ на нас с рождения, и от них бежать некуда. Можно сказать, современное либеральное общество а-ля «гламурный киберпанк» прямо таки ПРИНУЖДАЕТ нас быть свободными, пользоваться своими правами (желательно, расталкивая локтями окружающих), даже если мы не считаем это для себя приемлемым. Формальный либерализм на деле превращается в скрытый тоталитаризм.

И с этим ничего нельзя поделать! Неясно, с чем бороться? Нам сказали: «Вот вам ваши права и свободы, никакой морали, никаких ограничений — творите что хотите!» Этим нас как бы обязывают ХОТЕТЬ. А если мы не хотим? Как можно хотеть того, к чему тебя принуждают? Общество сексуальной Несвободы — вот лучшее название. Хитрость в том, что нам дали право быть сексуальными, но отняли право быть НЕсексуальными.

А нам скажут: «Чего ты недоволен? Сам виноват!»

Ибо общество сексуальной свободы есть и общество тотального равнодушия. Словно какая-то ужасная незримая сила высасывает из людей чувства. Легче приказать горе сдвинуться с места, чем найти действительно доброго, чуткого, деликатного человека, который мог бы тебя понять, дал бы утешение. Когда вы в последний раз слышали добрый, искренний смех, а не злое дребезжащее блеянье?

Если к нам и пытается кто-то проявить сочувствие и понимание, то делает это так деланно и неловко, будто механически, что становится еще хуже. Тем более все эти неуклюжие попытки любить и быть любимыми на фоне холодных и жестоких человеческих отношений — как мертвому припарка. Поцелуи не имеют вкуса. Объятия не вызывают никаких эмоций.

Вот представьте. Вы приходите на работу и говорите: «Я чувствую себя таким одиноким. Мне плохо. Я не знаю, как жить дальше. Мне очень больно и грустно». Что вы услышите в ответ? «Не парься. Найди девушку, переспи с кем-нибудь». И как-то в такой ситуации неловко говорить, что ты хочешь совсем не этого, что ты тоскуешь по родственной душе, без которой жизнь попросту не имеет смысла.

О чем не спросишь — в ответ только и талдычат: «Найди, девушку, найди девушку, найди девушку. Переспи, переспи, переспи».

Переспал. Не понравилось. Ничего не изменилось. Чувств не было, нежности не было. Ерунда какая-то.

И ЭТО ставится во главу угла!

Д.Г. Лоуренс: «Когда современный человек участвует в половом акте, он зачастую лицедействует, изображает то, чего от него ждут.

Сегодня многие люди живут и умирают, так и не познав настоящих чувств, несмотря даже на то, что они, как говорится, «жили чувствами».

Сентиментальность, поддельные чувства стали своего рода игрой, каждый старается изо всех сил перещеголять в этой игре ближнего своего.

Любовь, как никакое чувство, в наши дни обманна. Если относиться к ней легко, как к развлечению, то с любовью все в порядке. Но если принимать ее всерьез, то непременно потерпишь катастрофу».

Наше общество, в котором вся эта пошлость сочетается с культом потребления — а значит, в почете жадность, грубость, расчетливый прагматизм — докатилось до того, что сказать о ком-то: «Он добрый, искренний, отзывчивый и верный человек» — значит дать этому кому-то худшую рекомендацию, которая только возможна! А самая лучшая рекомендация — «Он сексуальный и жестокий». Очень хорошо, если еще и богатый. И плевать, какой он человек!

Отто Вейнингер: «Культ ресторанного Диониса уже так крепко овладел миром, что даже умный и тонкий человек вынужден притворяться безмозглым филистером».

В «любви», как и в карьере, побеждают не те, кто обладает высокими душевными качествами, а самые наглые, грубые и подлые.

Впрочем, нет ничего плохого в том, чтобы быть сексуальным и в чем-то наглым. Плохо то, что кроме этого, больше ничего НЕТ. Потому что добро и искренность, ласка и нежность не в почете, а значит, добрых и ласковых людей будет все меньше. И даже девушки, жалующиеся на пошлость и неромантичность современных отношений, усерднее прочих играют в сексуальные гонки, и они же самые жестокие и расчетливые, из кожи вон лезут, чтобы стать такими. Когда вы в последний раз видели мать, которая не кричит на своего ребенка и не бьет его?

В любви никому не нужна ваша душа. Не нужны ВЫ. Как и во всех прочих областях жизни, в отношениях важны НАВЫКИ. Умение нравиться, производить лживое впечатление, ослеплять фальшивым блеском. Корчить из себя «мачо» или «стерву», или черт-те-что. Любовными победами хвастаются, как новой машиной или дамской сумочкой. Сначала это нравится — что тобой хвалятся, как товаром. Чуть опосля хочется чего-то поважнее. А этого ЧЕГО-то и нет. Любили не тебя, а твою оболочку, твои деньги, твое тело. Использовали и выбросили. С тобой теперь скучно, нечего с тебя взять. А смысл жизни ведь в том, чтобы развлекаться. Ну-ка, быстро, развлекай других! И прячь слезы.

Э. Т. А. Гофман: «Ужас в том, что у человека есть душа, но не имеет никакого значения, есть она или нет.

Предположим, девушка любит юношу, который занимает место судебного чиновника. И этот юноша бросается с моста в реку.

Девушка не будет тосковать о нем ни минуты. Ведь можно быстро найти себе другого юношу, занимающего ту же самую должность.

Девушка не любила душу этого юноши. Она любила судебного чиновника. Кого-то, кто воплотит в жизнь ее мечты о семье, достатке и респектабельности. Этим «кем-то» может быть любой, и неважно, какая у него душа».

Меня просто поразила радиопередача Аллы Довлатовой, где обсуждали, что самое важное в жизни. Ведущая и гости сразу выяснили — деньги и секс. Какой-то мужчина позвонил на передачу и с волнением сказал: «Нет, не только деньги и секс важны, важен еще внутренний мир человека».

Как над ним потешались! Как глумливо высмеивали!

Откровение Иоанна Богослова: «И в последние дни земли будут править насмешники, не любящие бога и любящие удовольствия».

Последние дни уже наступили.

Развлекайтесь и наслаждайтесь свободой!

Признаюсь, первая книга Уэльбека из прочитанных, насколько понял, не типичная. Мне по душе пришлись слог автора, чувство юмора и мягкий пессимизм, а также умиротворяющие интонации. Очевидна мизантропия, концовка недвусмысленно говорит, что лишь трава проросла, в се же роман в первую очередь мне показался элегической зарисовкой на тему стоицизма. На примере художника, писателя ( собственно Уэльбека) и комиссара полиции автор представляет вполне себе достойные образцы выживания с достоинством в обреченном социуме. Не так, чтобы рецепт был нов — строй себе башню из слоновой кости. составной частью которой является финансовая состоятельность — а при деньгах нне обязательно вести себя как идиот и ходить по тусовкам. Право , большого сарказма в адрес цивилизации я в книге и не нашел: ну разве смешные статьи из Вики или веселящие рекламные проспекты повод ломать стулья. Уэльбек и не ломает, а его меткие сентенции по пустякам оставляют приятное послевкусие. Добрая книга. Мне интонационно несколько напомнила «Глядя на солнце» Барнса, такую же элегичную пастораль на тему ухода из жизни.

Трюк с изображением автора ( ну типа как Стивен Кинг в «Темной башне») получился среднего уровня — так же Уэльбек мог и вывести Бегдебера, а себя рокировать с последним на сильно второй план. Большой самоиронии или откровенности нет и в помине. Не будь убийства и вялого расследования роман, видимо, был бы излишне статичен. Вот никогда не мог найти аналога на Западе нашему Виктору Олеговичу, не является им и Уэльбек, у которого при желании в строе фразы, оптике, оттенкам иронии все же какие-то схожие приметы найти можно сравнительно с другими корифеями. Сравнение в пользу нашего, гораздо более сочного и хлесткого, амбициозного, новаторского ( в лучших вещах)

«Мы прокляты нашей свободой» Жан-Поль Сартр.

Расширение пространства борьбы, это есть не что иное, как увеличение степени свободы. Любая свобода подразумевает борьбу, а расширенная свобода имеет характерный атрибут – прагматизм, который тесно связан с индивидуализмом западного человека.

Сексуальная революция это лишь условное название, она пересмотрела все традиционные устои общества и вошла во многие сферы деятельности. Поэтому вопросы в произведении поставлены значительно шире сексуальной свободы.

Этот экзистенциальный роман написан о том, что единственное, что может пробудить современного человека от безысходности, бездумности и бесцветности это его страх. Страх для экзистенциалистов это наивысшее достижение человека. Развязка романа является подтверждением этой мысли.

Роман понравится читателям, интересующимся социально-психологической стороной жизни.

Легкие изнутри

к горлу всплывают будто.

К свету, как пузыри,

Боль уходит под утро.

Слышу воющий страх

Там, под кожей, ночами.

Это сердце впотьмах

Рвется к солнцу толчками

Вы решили стать поэтом и не знаете, как делать стихи? Познакомьтесь с кратким руководством известного писателя Мишеля Уэльбека.

Во-первых, чтобы стать поэтом, нужно страдать, развивать в себе чувство обиды.

Во-вторых, овладейте мастерством: изучите строфику, рифмы, научитесь говорить членораздельно. «Никогда не «работайте». Писать стихи — это не работа, это назначение.»

В-третьих, ВЫЖИТЬ!

В-четвёртых, бить по болевым точкам, не бойтесь, «теперь вы один на один с вечностью».

Если Вы будете следовать всем этим рекомендациям, то будете писать примерно вот такие стихи:

Да сгинет все, что свет.

Живущие на солнце созерцают нас безучастно:

Мы у земли в плену, на всех земная мета.

И наши мертвые тела истлеют, это ясно.

Мы никогда, любовь моя, не станем светом.

Очень интересно было найти именно такую книгу. Диалог врагов, если они еще и талантливые люди всегда интересен, а уж коли одним из антагонистов оказывается известный провокатор, «Карл Маркс секса», атеист, крайне правый Мишель Уэльбек, а другим — успешный чиновник от культуры, признанный писатель и кинематографист, ультралевый Бернар-Анри Леви, то увлекательным чтивом ты обеспечен.

Темы, которые поднимают в переписке Уэльбек и Леви касаются прежде всего судьбы цивилизации: Уэльбек абсолютно уверен в бессмысленности человеческого существования, в невозможности для современного человека достижения высокой цели, поэтому предлагает просто обременять собой землю, пока мир катится в пропасть (одиночество всё равно непреодолимо); Леви считает, что от каждого зависит то, по какому сценарию будет дальше развиваться мир.

Особенно умиляют споры французов о России:

Сегодя в России, как при коммунизме, за грош отца и мать продадут, стащат все, что под руку подвернется, веник, лохань, прикрученный кран. (Бернар Леви)

Русские щедро одарены вкусом к жизни, жаждой к жизни, которая у нас расточилась. Как же мне захотелось быть юным и русским! И наплевать на все экологические катастрофы! (Мишель Уэльбек)

Что они понимают в российской действительности?!

Каждый из них пытается осмыслить самые разные события в жизни и литературе, срывая попутно все и всяческие маски в том числе и с себя. Они и на фото абсолютно разные: улыбающийся усталой улыбкой Леви и сосредоточенный, готовый дать сдачи Уэльбек.

«Отлично. Мы и вправду подходим друг другу. Вы посредственность. Я бездарность. В голове у нас даже не ветер, а гулкая пустота. Мы дутые величины, самозванцы, комики. Тридцать лет дивлюсь, что такому ничтожеству, как я , удалось и по-прежнему удаётся дурачить почтенную публику. Тридцать лет жду прозорливого читателя, что сорвёт с меня маску, уже устал ждать. И сколько же наплодил за это время беспомощных, неудачных пародий на самого себя! Так давайте потягаемся. А вдруг с вашей помощью я наконец добьюсь полного саморазоблачения? Вы тщеславны — я амбициозен. Я аморален, и вы не святой. Как сказал один человек высокой души, но тоже фигура весьма одиозная «Вы играете в открытую, я тоже раскрываю карты — с величайшим облегчением!»

Интересно, а в русской литературе возможен такой диалог? А если возможен, то между кем?

«Расширение пространства борьбы» — это роман о человеке, дошедшем до середины жизни и заблудившемся в сумрачном лесу. У него нет интересов, стремлений, близких, друзей. Его одиночество — хроническое чувство, которое разъедает, как кислота, изнутри. Он не в состоянии ни жить, ни умереть. Всё обрыдло: никчёмная, абсолютно бесполезная, хотя и престижная работа программиста; люди, окружающие со всех сторон, но не дающие никакого тепла и смысла; города, неважно провинциальные или столичные, где никто никому не нужен; врачи, не интересующиеся тобой по-настоящему. Ему тридцать лет, но единственное что он умеет — это курить и заниматься самокопанием, даже самоедством, я сказала бы.

И это герой нашего времени, понимающий, что он проиграл в этой борьбе, не выжил в расширенном пространстве:

Я оторван ото всего; отныне я — пленник внутри самого себя. Божественного слияния уже не произойдёт, цель жизни не достигнута. Два часа пополудни.

Неутешительный итог. Что это? Кризис среднего возраста отдельного человека или кризис среднего возраста нашей цивилизации? И как пережить его, этот кризис?

«Карта и территория» ассоциируется по строю с «Нутром любого человека» У.Бойда: начинаешь читать — не нравится, дальше не нравится совсем — ни сюжет, ни язык, на каком-то этапе хочется закрыть и забыть. Но за что-то ведь дали Гонкура? И об этом узнаёшь и не можешь не согласиться в последней трети книги. Последние страницы — пера Мастера. Уэльбек не то чтобы заставляет вспомнить (никакого «Шантарама», никаких моралите), правильнее сказать — не дает забыть о вечных истинах.

... Второе, неспешное прочтение после полугодового перерыва: понравилось все. И язык, в первую очередь язык (спасибо переводчику, во всей книге резанула взгляд лишь одна фраза: «она опустила губы в вино»), и стиль — смесь приближений к реальности с вымышленными статьями из Википедии и инструкциями пользователя. Я не побоюсь назвать ее эпохальной, хотя, как любая книга, она может нравиться, оставлять равнодушным или вызывать отторжение. Эта книга — о человеке, его месте в мире, его достижениях и ошибках, его настоящем, прошлом и будущем. Книга о бесчисленных и бесконечных попытках искусства познать непознаваемое. Соотношение карты и территории рассматривается разными дисциплинами — географией, математикой, психологией, не впервые — литературой (Гейман, Кэррол, Берн). Мне понравилось, как понял идею книги автор обложки русского издания — нанеся Мишленовскую карту, о которой много говорится в книге, на лицо человека. Цель — познание себя в масштабе 1:1 — теряется в бесконечности. «Карта не равна территории», но это не отнимает у человечества надежды.

В аннотации к роману первое место почему-то уделяется ученому Мишелю Дзержински. Но, на мой взгляд, вся линия с работой Мишеля некое чужеродное вкрапление, которое не влияет на развитие действия в романе. ГГ романа — Брюно. И Брюно — человек не вполне здоровый психически с неразвитой эмоциональностью. Поэтому все его терзания как-то не трогают. А уж усмотреть ли за всеми терзаниями философию, анализ социальных явлений и интеллектуальность или не усматривать каждый может в зависимости от того, что он хочет увидеть.