К.А.Терина с «Песнями снежного кита» и Юрием Рытхэу, историей в семи новеллах, таким анти-«Моби Диком» — в своем континууме. С ее фирменным (фарбричным) ощущением, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может — почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь. С внутренней, не выпячиваемой экологией, восходящей к космической этике. По-настоящему хорошо, хотя К.А.Терина сильно не для всех. Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе.

Весь этот шероховатый, полный странных имён и свежепридуманных названий сборник объединяет одно: рвущаяся ткань реальности, обнажающая под-мир (параллельный мир, мир духов, нужное подчеркнуть).

Произведений под обложкой много, но большую часть из них даже и рассказами назвать нельзя: это наброски, идеи, выхваченные из мрака сценки без начала и без конца. Очень странные, иногда цепляющие, иногда раздражающие своей особицей.

Едва ли буду кому-то рекомендовать, нооо это был интересный экзистенциальный опыт.

Удивительные слова и непостижимые души человеческие, ночная тьма пространства и потоки эфира, в который погружаются поражающие воображение корабли. На один такой предлагает вам взойти роман с причудливым названием Ыттыгыргын. И причудливое у него не только название, уж поверьте на слово или убедитесь сами. Витиеватые виньетки авторского слога расскажут вам историю, не похожую ни на какие другие.

В этой истории сталкиваются два совершенно противоположных друг другу мира. Мир материалистического рацио и мир мифа. И автор взял дань с обоих миров, дабы мы могли представить эту историю цельной. Как во всяком стимпанке здесь мы можем найти вселенную, полную эфира, паровые корабли и невероятные технологии, людей, заменяющих органы на механизмы и шестеренки и попытку объяснить и изобразить мир с точно такого же ракурса.

Как и во всяком мифе мы видим притчу, без которой нам не разгадать загадку, не понять, что это за история и о чем она. Как миф, сказание настолько же конкретно, насколько и абстрактно, универально, лично и глобально.

И как многий миф история полна символизма. Образ запертой в клетке птицы, столкновение рационального и неподвластного рацио, извечная внутрення человеческая борьба, которая то пребывает в балансе, то происходит охота одного на другого.

Вот есть главный герой, Удо Макинтош, внутри которого сидит болезнь и мучает его изнутри напару с травмой, кошмаром из прошлого. Позже, мы узнаем, какая связь между образом запертой у него внутри, в темной камменой тюрьме, пташкой, и событиями двенадцатилетней давности. А пока, наш герой страдает от эмоционального парралича, неспособности быть человеком.

Вот есть маленькая похищенная девочка, запертая внутри механического похитителя. Она сидит внутри его камеры-отсека для вещей, и называет робота-томми хорошим мальчиком, пытаясь успокоить себя и держать ситуацию под контролем. Она мыслит абстракциями, вещами, которые тебе смутно понятны, мыслит так, как ее научили, опираясь на ощущения, цвето-запахи, на шестое чувство.

На примере этой девочки из народа луораветлан мы видим необычайную палитру цветов и ощущений этого текста:

Умбра, аир, этил, индиго; сульфид, цитрус, фуксия, охра;

А со стороны британцев он больше черный, серый, безцветный, обозначенный сладковатым запахом курильщиков-наркоманов черного льда.

Есть еще удивительный персонаж, с фамилией Кошки, имеющий трудные отношения с механическим псом Цезарем, доктор Айзек Айзек, и механик Мозес. Все они, безусловно, отыграют свою роль в истории. Даже пес.

И вот на корабле, где Макинтош капитан, начинают происходить вещи очень страные и опасные. Подчиненные перестают выполнять приказы, корабль отбывает раньше времени, по неизвестному маршруту и непонятно кому подчиняясь. Да еще и похищают ребенка из шаманского народа луораветлан, и на “Бриарей” заявляется шаманка Аявака, с которой капитан уже знаком, чтобы найти ребенка. По лекалам камерного триллера наши герои действуют в запертом ограниченном пространстве, в котором в любой момент из-за любого угла на них может напасть взбесившийся томми-робот.

В сюжете нет ничего лишнего, он поразительным образом отличается крайней лаконичностью и при этом образностью. Слог у автора неверотяен. Все события сплетаются в единую линию повествования.

Это золотой образчик мистического этностимпанка. Я бы сформулировала этот жанр, это множество-жанров, именно так, хоть это и условности, хоть и не очень хочется стигматизировать. Ведь многие хорошие книги часто выходят за рамки одного направления, как говорил дядюшка Гибсон, “ярлыки убивают жанр”. А в этом произведении определенно есть что-то свежее.

Больше хочется разобрать историю на шестерёнки, составляющие, и посмотреть внимательнее на структуру. Ее можно попытаться изобразить таблицей, дабы не растекаться мыслями по пикселям. Мне хочется изобразить эту работу, как роман или повесть о многих частях.

Здесь мы видим первоначальный костяк истории: элементы этноса и мифов, камерного триллера и космической фантастики и стимпанка. И основу сюжета, вытекающую из этого причудливого смешения — столкновение материалистического мира и мифического-мистического представления о нем. К каждому из этих миров прикреплены элементы, которые встречаются нам в тексте. В конце главы мы часто можем обнаружить газетную вырезку или статью британцев об исследованиях черного льда или записи об Инциденте, или миф о Кутхе и его сыновьях. Все это замечательно расширяет лор. Ну и естественно мы видим как формируется конфликт.

Это очень хорошее произведение, которое имеет идеальный размер, с грамотно расставленными акцентами. И как мифические сказания, история не имеет намека на четкий конец или продолжение, но при этом она не является незавершенной. Им видим эту историю, как историю-откровение, в центре которого — человек, окруженный тьмой. человек, который должен сломать нечто внутри себя, чтобы жить.

О-о-чень красивая Сказка. Безумно и безоглядно красивая: безоглядно на порядки и правила, на принципы и договоренности.

Да. НО... В каком-нибудь другом сборнике. Не в этом, который — «...лучшая фантастика 2021». Потому как — получается очередное кидалово. Хорошо, ежели бесплатно электронную копию добыть можно — там не так обидно. А если, вдруг, на каком Литресе — официально денюжку заплатить опростоволосишься, так это — вообще повод для скачка артериального давления. Ну — развод же. Чистой воды — развод.

Нет здесь никакого фэнтези. Абсолютно никакого, уважаемый потенциальный читатель. Сие — мистика скорее всего, с примесью психоделики и чего ещё сверху. Причём — заметь, уважаемый потенциальный, я даже оценку не снизил заради оного кидалова (ну, вернее — не так сильно снизил, как можно было). Потому как повторю: Очень Красивая Сказка. Да — без вопросов.

НО... Ещё раз: всему своё время и место. По-хорошему, надо честно предупреждать потенциальных читателей, уважаемые авторы и редактора — о планируемом разводе. Тогда и поводов для возмущения не будет. А так — это некрасиво. Как минимум

Разумеется, в первую очередь привлекло название этого маленького романа. Да и сам текст, как оказалось в итоге, также в достаточной степени интересен. Сплетение стимпанка, космической фантастики и редко где используемой мифологии народов Севера в не самом привычном для них амплуа — что может быть лучше?

Перед нами довольно линейная история про взаимоотношения западного мира и чуждого для него мира как в целом, так в частном порядке, команды корабля, совершающего привычный, казалось бы, рейс; отголоски прошлого, болезненно напоминающие о себе в самый неподходящий момент, и атмосфера космического ужаса в замкнутом пространстве, нарастающего, непонятного из-за исключительной материалистичности взглядов героями и показывающего, что окружение гораздо сложнее, чем думается людям...

И так повеяло от текста холодом «Террора», нашлась даже приличная замена чудовищу, придуманному Симмонсом. Правда, это было мимолетно, и быстро то чувство развеялось, вместе с коротким эпизодом.

И прошелестело отвратной субстанцией из «Мертвого космоса» по переборкам корабля, проникая во все щели и отверстия, заполняя собой тела людей и превращая их в марионеток — тоже кратковременно, безо всяких трансформаций плоти.

И, разумеется, прозвучало многоголосием демонов варпа, а местная изнанка — это варп и есть,

со своими аномалиями, тайнами, и зарождающимися на фоне этого суевериями. Своими демонами, разумеется, на северный манер.

А продолжая развивать эту тему, найдутся в книге и подобия техножрецов, пока еще в манимальном количестве, но с такой же большой любовью к самосовершенствованию и отдалению физически и ментально от остального человечества.

Присутствуют народы крайнего Севера, представленные в виде непостижимых, но все равно диких и неразумных, по мнению британцев-главных героев, инопланетян — совсем как в «Молоте войны», помните, как имперцы свысока смотрели на жителей вновь присоединенных миров?

А персонажи:

В большинстве своем разнообразны, чаще всего по половому признаку или манере речи, но есть и более фактурные, вроде капитана корабля, скованного психологическими барьерами и эмоциональной импотенцией, терзающей его после пережитой личной трагедии в прошлом.

Член экипажа, одержимый самоулучшением последними достижениями местной науки и рассуждающий о этом, наравне с шаманами инопланетян, что у механических слуг есть зачатки души, что они не просто роботы.

Псайкер, местная шаманка, другими словами, которая видит ту часть мироздания, которая не доступна остальному человечеству и ее попытка словами выразить это, как если бы слепцу от рождения рассказывая, как выглядят цвета.

И вроде бы со стороны кажутся они убедительными в своих поступках и мотивах, и второстепенные персонажи на своих местах, и те, кто выступает в роли злодеев, но все равно, как будто здесь чего-то не хватает. Не покидает такое чувство все время, от начала истории и до финала. Не только по персонажам, но и по миру в целом.

Поверхностна быть может история эта? Имеют ли персонажи только по одной-две черте характера, более ничем не выделяясь?

История «Ыттыгыргына», при всех своих многочисленных достоинствах, и качественных заимствованиях в том числе, полностью герметична и локальна. Она касается только представленных персонажей и их жизней во время их рейса, и ничего более, при том, что фоном выступает вся видимая Галактика, а возможности некоторых отдельных лиц богоподобны. Все это вынесено за рамки повествования, указывается вскользь и намеками, что наоборот, только распаляет любопытство к устройству этой вселенной. Любопытство, которое не будет в итоге удовлетворено полностью.

Автор рейтинга «… лучших НФ-рассказов» весьма настойчиво хвалил сей текст, особо упирая на тот факт, что подобное чтиво — есть некая альтернатива тому мутному потоку товарной коммерческой Фантастики, что заполонила ныне и книжные прилавки и просторы Интернета.

Таки, и что я имею тебе сказать за этот текст, уважаемый потенциальный читатель? Что я упал в обморок от избытка впечатлений? Таки — нет. Что драйвовые боевики Глебова и Лукьяненко, попаданческие эпопеи Большакова, Вязовского, Дроздова — чем-то хуже этой (да, вполне приятственной, никто не спорит) стилизации под Бабеля? Таки — тоже — нет. Что переполненная агрессией и эротикой проза Щепетнова — менее привлекательна, чем оная стилизация? Таки — опять же ж — нет. А тогда… пардон, конечно — и к чему был весь тот пафосный словесный марафон?

Обычный, рядовой, почти традиционный текст. Яркие пятна пацанских воспоминаний за хохлятское детство. Это — да. Привоз, Молдаванка, Пересыпь — ностальгия с убойным ароматом цветущей акации. Снова — да. А ещё — Горловка, Донецк, Славянск. Абрикосовые рощи вдоль дорог, кровавые потеки шелковицы на тротуарах. И — бескрайнее море кукурузы с лохматыми шапками молодых початков. Ну да, ну да, ну да. Море. Суржик. Сало. Семечки. Чистой воды — Бабель.

И — ? Фантастика-то — ГДЕ?

Может мне кто-то объяснить, за что внесли в число лучших этот рассказ? Это друзья автора из числа составителей сборника? Лукьяненко дружит с мужем этой К.А.Терины, поэтому она попала в сборник лучших?

И про что вообще рассказ? Про мужика, который после смерти своих родителей очень быстро прекратил ухаживать за их могилами, а вместе с этим и за своей внешность перестал ухаживать, поэтому оброс и стал неопрятным? И что? Там что-то про пчёл, которые делали мёд. Там есть и про то, что этот Лайош отнимал вещь у любого, а взамен отдавал какие-то корявые поделки из дерева. И что? И зачем придумана своя мера длин и веса? Что она давала, кроме непонимания истинного величины? То ли метр имелся в виду, то ли километр, или даже миля.

Посмотрим с другой стороны. В этом произведении запрятаны какие-то метафоры, аллегории, отсылки и пасхалки? Его даже перевели на английской. А зачем? О чём могли понять англичане, прочтя этот рассказ? Они поняли какие-то метафоры или отсылки? Или они смогли понять, сколько в «альнах» метров, километров? Или сколько привычных для англичан миль в этих «альнах».

И если автор придумал «альны», то почему у него «чащобы», «луга» и «улья»? Слишком сложно? Тогда уж и пчёл можно было назвать по-другому и слегка изменить их облик, добавив фэнтезийности в их образ. Так зачем вписывать «альны», если можно указать количество шагов, локтей, метров?

Хотя никаких художественных изысков и тех самых аллегорий просто нет. Просто автор расписывал ручку, выдумывая минисюжет ни о чём. Ни юмора, ни сатиры, ни фэнтези, ни мистики. Для какой аудитории это произведеньеце.

Хорошо написанный рассказ, представляющий собой небольшой фрагмент из жизни разумных кузнечиков, которые пришли на смену человечеству в далёком будущем. Более четырёх конечностей у героев, общение через запахи, специальная мазь из грибов, эти запахи блокирующая, медведки и жерлянки в качестве страшных хищников, скупыми штрихами набросанные особенности инсектоидной цивилизации («её отец не был амбициозен и, вопреки традициям классической поэзии, не выгрызал стихи в камне») и столкновение долга, обязанностей, рациональности с чем-то, чему нет слов ни в человеческом, ни — как выяснилось! — в кузнечиковом языке, но именно это «что-то» и делает создание — разумным...

В подобных произведениях на первый план выходит не сюжет, а то, насколько удастся автору показать одновременно и инаковость другой цивилизации, и то, что ценности бывают вечными. К.А.Терина и Юрий Некрасов — смогли вполне. В их кузнечиков веришь, несмотря на малый объём текста. Хотел бы я почитать про эту цивилизацию ещё? Да, безусловно. А это значит, что история вполне удалась. Твёрдая «восьмёрка».

В который раз убеждаюсь, что некоторые произведения мало прочитать, их ещё надо — прочувствовать.

Небольшой рассказ К.А.Териной и Натальи Фединой «Кафейные сказки» — отличный пример подобного произведения.

Отзыва на него всего два, зато оценки их диаметрально противоположны — 1 и 10. И если выставивший «единицу» человек видит в рассказе лишь историю, которая начинается «с не пойми чего, а заканчивается уходом в не знамо куда», то максимально оценивший прочитал «деконструированную сказку, изящный постмодернистсий узор из балканского, русского и бог его знает еще какого фольклора, пронзенный натуралистично жестоким стержнем совсем не сказочного сюжета»...

И поневоле задумаешься после прочтения — а зачем обязательно искать в этой истории какой-то глубокий смысл? Почему просто не насладиться тем, как буквы складываются в слова (пускай и не всегда привычно звучащие, но так ли важно, что такое «яблъков пай на столе и пилешки дробчета на подходе», если дело происходит в механе, где подают кафей, и ты интуитивно понимаешь, что речь идёт про что-то съедобное?), слова — в предложения, а предложения — в филигранно выстроенные абзацы? И столь ли важен для подобных историй сюжет, если перед нами сказка, в которую вплетены ещё несколько сказок, которые рассказывает своим внукам старый Йозеф? Чего мы, странных сказок за свою жизнь мало прочитали, хоть аутентичных, хоть авторских?

Отвечать на эти вопросы, разумеется, предстоит каждому читателю самостоятельно, но лично меня «Кафейные сказки» буквально заворожили. Прекрасным слогом, фразами, которые хоть на цитаты растаскивай («Потому что будь ты хоть создатель всего сущего, это не гарантия, что тебе повезёт в любви»), настоящей сказочной атмосферой, а ещё — очень «зримыми», если так можно выразиться, образами, которые так и просятся стать частью какой-нибудь красивой компьютерной короткометражки. Вы просто представьте, КАК это может выглядеть: «<...> оставалась здесь одна, дождавшись, когда он уйдёт, и любовалась на кафейный танец в серебристом свете луны. Когда лиловая мякоть, отделяясь от зёрен, превращается в пыль, собирается в призрачные фигурки диковинных птиц и зверей, которые ведут хороводы над водой»...

Одним словом — замечательный рассказ! Екатерине и Наталье — низкий поклон за доставленное удовольствие! А уж какая к рассказу авторская иллюстрация, сделанная Екатериной — закачаешься!

P.S. Такой вот неожиданно получился отзыв, слепленный из кусков отзывов других лаборантов и цитирования, да ещё и с привлечением визуальной составляющей — ну чистый постмодернизмЪ же! =))) Но я не виноват — это всё третий день чтения прозы К.А.Териной (или всё-таки правильней К.А.ТеринЫ?) способствует.

Читаю уже не знаю какое по счёту произведение К.А.Териной (или правильнее будет — К.А.ТеринЫ?), и всё больше убеждаюсь, что её творчество уходит корнями не только в фантастику и магический реализм, но и в сетевую литературу. Помните, может, шикарную миниатюру «Диалог Иисуса и Понтия Пилата», который ходил по сети лет 10-15 назад, и состоял из одних только вопросов, которые задают друг другу указанные персонажи? Вот и эта «суровая одноактная пьеса с участием обсценной лексики, котят, монтировки, детских травм и роз», как её именует автор, построена примерно по такому же принципу.

И ведь если вдуматься — рассказывает пьеса о страшных вещах, да и заглавный образ несколько неуютное впечатление производит («Они абсолютно чёрные. Как тоска, как зрачок дракона, как само совершенство. Маленькие чёрные котята-бутоны на гибких когтистых стеблях»), но при чтении почему-то всё равно хочется ржать в голос от некоторых вывертов занимательной дискуссии персонажей Х. и У. Чего я, собственно, и делал, пугая коллег в конце трудного рабочего дня! =)))

Не люблю пьесы как таковые, но конкретно за эту 8 баллов — не жалко!

Рекомендую. Благо затратить на прочтение «Злых котят» нужно минут 5-10 от силы.

Бредятина бывает разная. Бывает просто бредятина, прочитав которую мучительно больно за бездарно потраченные минуты жизни. Не буду в этой категории приводить в пример авторов, дабы никого не обидеть. =))) Бывает бредятина, прочитав которую и отдаёшь себе отчёт, вроде, что бредятина же, но при этом прекрасно понимаешь, что ТАК написать — это надо суметь. Тут ярчайшие примеры приходят мне на ум сразу же — наш Даниил Хармс или британский Эдвард Лир. А бывает ещё третья разновидность бредятины, читая которую поневоле начинаешь благодушно улыбаться, а то и ржать в голос. Небольшой рассказ К.А.Териной «коперкот» — пример бредятины третей категории. Без знаков препинания и заглавных букв, нереалистичный настолько, насколько это вообще возможно, приправленный отличным юмором и изящным таким, интеллигентным матерком, но при всём при этом обладающий необъяснимым внутренним очарованием...

Одним словом, потратьте минут пять на чтение — не пожалеете! Даже я, ни в коей мере не являющийся любителем котиков, не могу не согласиться с самым популярным комментарием — кот действительно красавчик!

Тот случай, когда поиски глубинного смысла, заложенного автором в рассказ, не очень то и нужны. Почему — объяснено буквально в двух предложениях на странице К.А.Териной на Autor.Today: «Морфей» — попытка ухватить за хвост сон. Многие из нас занимаются по утрам этим бессмысленным занятием, но не все заходят так далеко».

Нет числа авторам, которые пытались описать сновидения и изменённые состояния сознания. У кого-то получается лучше, у кого-то — хуже, кто-то вообще гонит лютую пургу, выдавая это за различные практики управления сновидениями. К.А.Терина, как по мне, относится к первой категории, и «ухватить сон за хвост» ей вполне удалось. Большой плюс ещё и в том, что всё предельно честно: сновидения, в которых не стоит искать какой-то логики происходящего, попытки отдельно взятого человека, наделённого определёнными способностями, играть с тем, с чем играть не следует, плюс то, чего со счетов сбрасывать никак нельзя, а именно — вещества. Так что всё описанное в рассказе вполне может быть и агонией угасающего от передозировки сознания. В подобных историях на первый план выходит то, КАК написано, а писать госпожа К.А.Терина — умеет.

От меня — твёрдая «семёрка» с жирнющим плюсом за диалог ГГ во сне с соседом Михой, который уже цитировали ниже, но в данном случае не грех и повториться:

Любой из тех, кто читает много аутентичных, неадаптированных сказок, легенд и преданий разных народов, сталкивается время от времени с ситуацией, когда то или иное произведение остаётся понятным не до конца. Чувствуется, что исследователь дотошно зафиксировал, в каком именно виде бытовало фольклорное произведение, но при этом рассказчик не посчитал нужным уточнить некоторых деталей, которые вполне понятны любому слушателю, принадлежащему к той же культурной традиции. В научных изданиях для прояснения этих моментов есть примечания и вступительные статьи. Другое дело — текст художественный...

Не секрет, что очень многие авторы, работающие в фантастическом жанре, пытаются конструировать подобные «псевдофольклорные» тексты. Будем откровенны — получается далеко не у всех. «Лайошевы пчёлы» К.А.Териной — тот случай, когда я вполне мог бы поверить, что данный текст записан безвестным фольклористом где-нибудь на рубеже XVIII-XIX веков в Медвене или Олмуце, существуй они на самом деле. Всё остальное — совершенно не важно. Легенда, предание, местная быличка — называй, как нравится, суть от этого не изменится. Грустная история, о том...

А о чём, вообще? Да чёрт его знает! Сложно сформулировать. Просто о жизни, наверное. О жизни, в которой есть место и непониманию того, как живёт кто-то другой, отличный от тебя, и заигрыванию с силами, человеку неподвластными, и поделкам, на которые смотреть-то неприятно, но можно их выгодно продать, а потому можно принимать в качестве платы, ну и любви, конечно — куда ж без неё?

Отличная стилизация под фольклорные тексты. Филигранная проза. И главное, что вся многогранная история уместилась меньше, чем на десятке страниц. Умение писать ТАК дорогого стоит. Лично мне 9 баллов совершенно не жалко.

Это по-настоящему важная книга.

Она про то, что один автор под одной обложкой может собрать десяток отменных — и очень разных рассказов.

Это литература идей, в ней есть острый сюжет, но ждать бездумного приключалова не стоит. Читать — это временами работать: соучаствовать героям, изучать мир их глазами, строить догадки и гипотезы, соотносить со своим интеллектуальным и чувственным опытом.

Это весьма разные истории, прокатиться на одном полюбившемся трамвайчике не получится. Мне очень понравилось, что сборник играет на всех регистрах, переключает внимание, работает контрастами.

Это малая проза, некоторые рассказы закончатся быстрее, чем вы успеет загуглить, что такое «китайская комната». А она, поверьте, важна и имеет отношение к одному из рассказов.

Чтобы это не казалось пустой похвалой, я скажу сразу:

Да, придется включать голову.

Да, не все рассказы одинаково легки в понимании и восприятии.

Да, некоторые рассказы лучше выглядели бы повестями или даже романами.

Но именно такая фантастика и является литературой. Она удивляет, задает вопросы, оставляет послевкусие.

Я несколько раз слышал, что любой из мэтров, наш или забугорный, не постеснялся бы такого сборника рассказов. Но мне он дорог не только потому, что это особенные, отобранные рассказы. Мне он дорог, потому что такой сборник — явление. Концептуальная единица. Показатель силы и таланта нашего, русскоязычного автора. Моего современника.

Особенно Катя удивительно крута в миротворчестве, в выращивании невероятных картин из крохотного зернышка идеи, подсмотренной детали, вычитанного парадокса. Это увлекательно — читать ее рассказы и исследовать себя: а что я из этого знал? Какие во мне это будит ассоциации? Я бы так смог?

«Фарбрика» — это друза, корона драгоценных камней.

Это сборник взрослой мастерской прозы, где взрослый — определение, присущее всем частям: стилю (он выпуклый и крайне уместный), настроению и атмосфере (они погружают, берут за живое), деталям и фишкам (Катя умеет найти оригинальный ракурс и изящно его подать), самим историям (они цельные и меткие, ван шот — хэдшот), а где-то иронией (в этом плане, особенно, хорош пентакль про Мурзыкина).

Меня чарует насколько подвластны автору разные истории:

Одесса начала XX века — «Качибейская опера»

Карибский магический реализм — «Никто не покидает Порт-Анри»

Драматическая повседневность с ощущением чуда — «Бес названия»

Альтернативный стимпанк — «Крозельчикюс»

Советский постапокалипсис — «Фатаморгана»

Криминальный история материальных воспоминаний — «Лед»

Жесткая НФ про обитателей нервной системы — «Ханки-дори»

И НФ менее жесткая, но не менее крутая — «Оловянный лётчик», «Я, Крейслауф»

Безумный и сдвинутый мир красок, фантасмагория, подчиненная строгим законам мира — заглавная «Фарбрика»

А зарисовки, крохотные, на один зубок, сюрные и ажурные, цветные и терпкие — ультра короткий жанр удивительно хорошо удается Кате.

Мелодичная и меланхоличная, напевная, почти скандинавская (по крайней мере омонимами и топонимами) виса про Лайоша-шептуна и его пчёл.

Про ревность и вину, которые убивают одинаково верно.

Такие атмосферные, настроенческие сказы жанру фэнтези тоже нужны. Не всё же вам лязг мечей и жар файерболов.

7(ХОРОШО)

Грустная короткая история о горном отшельнике и пчелах. Скорее притча, а не полноценный рассказ с сюжетом. О волшебстве, ревности и пчелах.

Рассказ неплох, но весьма прост и предсказуем ожиданием печального финала.

В поисках утраченного

Как светло здесь и как бесприютно,

Отдыхает усталое тело…

А прохожие думают смутно:

Верно, только вчера овдовела.

Ахматова.

Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе. Последнее в том смысле, что у современной русской литературы есть будущее а новые имена в ней, если и не теснят пока маститых и увенчанных, то уже совсем готовы это сделать. Хотя, вот по поводу вытеснения, надо бы додумать эту мысль, а то упорхнет птицей-синицей, оставив желтое перышко да плевок гуано. А докрутишь до логического завершения и в руках теплый живой трепещущий журавль смысла. Можешь отпускать в небо, понятое от тебя не уйдет.

В недавнем Манифесте литературный критик всея Руси Галина Юзефович (безмерно уважаю и благодарна за многие прекрасные книги), сокрушалась по поводу отсутствия у нас читателей при избытке писателей. В числе мер способствующих тому, что «мужик не Блюхера И не милорда глупого — Белинского и Гоголя С базара понесет», предлагая издавать меньше заведомого шлака.

Только ведь, печатают то, что потенциально способно пользоваться спросом, читателю Милорда Глупого предлагать Белинского бессмысленно. Пусть цветут сто цветов, а вы обеспечьте грамотную, с интуитивно понятным интерфейсом, навигацию по аллеям этого сада. Процесс взаимообратный, хотя довольно нескорый: дайте больше стоящих книг — придет понимающий читатель.

Для меня двадцать первый год уже стал временем многих открытий. Имена все женские, никакого отношения к воинствующему феминизму, но из мужского по-настоящему интересен только рубановский «Человек из красного дерева», а Рубанов давно в обойме и новых книг от него постоянный читатель ждет, как, впрочем и от Яхиной потому ее прекрасный «Эшелон на Самарканд» к новым именам не отношу.

Теперь смотрите (перечисляю в хронологическом порядке, как приходило с начала года): «Люди и птицы» Светланы Сачковой, «Земля случайных чисел» Татьяны Замировской», «Павел Чжан и другие речные твари» Веры Богдановой, «Кто-нибудь видел мою девчонку?» Карины Добротворской, «Важенка» Елены Посвятовской — все качественная, самобытная осмысленная проза, все новые имена. Теперь могу добавить в этот ряд и «Фарбрику»

Действие рассказов К.А.Терины происходит в разных декорациях, меняется время, место, образ героя-рассказчика, стиль. Объединяет их одно — ощущение потери. Чувство, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может — почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь.

Я совершенно спокойно отнеслась к первому рассказу «Никто не покидает Порт-Анри», который очень хвалили мой любимый переводчик и Олди. Титульная «Фарбрика» тоже не то, чтобы оставила равнодушной, но — да, не тронула душевных струн. Порадовала бабелевскими интонациями «Кочубейская опера», лудоманские мотивы которой после отчетливо прозвучат в «Оловянном летчике».

По-настоящему оглушило «Льдом» и «Медузой», о них хотелось бы немного больше. В реальности «Медузы» обитатели некоего Социума, четко расслоенные на три основных страты: акти, инди, номера, собственно, ведут сетевую жизнь. Не в том смысле, что в старой песенке Земфиры про девочку, живущую в сети. И не в манере Черного зеркала, где рейтинги соцсетей вторгаются в реальность. И даже не в утрированном стиле «Страны Качества» Марка-Уве Клинга, где социальные рейтинги и алгоритм полностью управляют жизнью индивида.

Скорее как в «Матрице», когда физическое существование поддерживается системой жизнеобеспечения, а мозговая активность полностью работает на он-лайн. Скромная «индюшка» (индивидуалка) Калинка, чьи жизненные цели: 1. не скатиться в «номера»; 2. выбраться из социума — второе заведомо невыполнимо, примерно как стать «акти» уровня Ольги Бузовой в нашей реальности.

Но зачем-то же она себе такое намечтала. Так вот, в ее сетевую клетушку вплывает инфомедуза. А за таких тварей, если сдать при обнаружении в генштаб, могут отвалить немыслимое какое-то количество местной валюты, лайков. Которые есть жизнь. Проблема в том, что донести до Канцелярии так, чтобы по пути не схитили, можно лишь окутавшись огненным смерчем файербола, за который приходится отдать последние семь лайков.

Такой классный, такой грустный рассказ, замечательный панчлайн в финале, просто как удар под вздох. Теперь про «Лед». Назвать так рассказ в мире, где уже есть сорокинская «Ледяная трилогия» и «Лед» Дукая — как минимум, очень смело, но это совершенно классная штука. Смотрите, есть молодой человек, Койот, социально неблагополучный потребитель веществ. Перебивается случайными даже не заработками, а возможностями урвать, где плохо лежит. Что стало совсем проблемно с тех пор, как мать отказала ему от дома.

К тому же, герой вынужден дважды в неделю отрабатывать социальную повинность по назначению суда в доме престарелых, ненавидя бабку, почти овощ, к которой приставлен. И вот он вспоминает, что давно, мальчишкой, попал в заброшенный дом, до краев наполненный счастьем (смыслом, полнотой бытия), законсервированным в вещах, которые остались от покинувших его людей. Он тогда попробовал унести чужой смысл в свою жизнь и пережил горькое разочарование, когда тот осыпался горсткой сора (помните золото фей?)

Теперь, поднаторев в умении обманывать ожидания и причинять боль тем, кто имел глупость хорошо к нему относиться, не только отодвигает с пути призрачную девочку-хранительницу дома, но даже и умело выносит из дома «ништяки», конвертируя их в классный лед, самого высокого качества, с каким ему приходилось сталкиваться. а дальше что-то будет.

И вот этот рассказ, может быть не доведенный до совершенства с точки зрения литературного мастерства — он подлинная жемчужина сборника. Такая невыносимая боль, такая мощная референтность ко многим социокультурным аспектам, такая подлинная непростота. Отчаяние, горечь, надежда, где ее, кажется, уже не может быть. Брэдбери, Кинг, Мириам Петросян, Дениэл Киз и Кен Кизи.

Резюмируя: неуютная и бесприютная, но интересная и яркая проза.

Красиво написанная грустная история из жизни разумных богомолов. Точнее, из жизни киллерши по имени Тишина. Тайна тут многолика, многозвучна и наполнена ароматами различных феромонов. Достоверность выше средней, ГГ и прочие персонажи вполне убедительны, мир прописан фрактальным пунктиром, но увлечённому читателю хорошо видно, в каких направлениях движется этот пунктир... Чудо печально-героическое, логичное и генерирующее надежду: на новом своём витке эволюция всё же не будет такой стервой, как прежде...

Послесловие от авторов, кстати, намекает на то, что «древними гигантами» были отнюдь не гуманоиды, а динозавры. Хотя это и не столь важно, на самом деле.

Это не произведение, а набор бессвязных слов. Кучка новых словообразований, которым нет объяснения. Лишь за некоторыми исковерканными словечками можно понять прежнее значение, но за остальными — мрак непонимания.

Сюжет — галимый треш из несуразных поведений и фраз. Начинается всё с не пойми чего, а заканчивается уходом в не знамо куда.

Что-то необычайно «Дозоро-обрАзное», но — на совершенно экзотическом материале мышей и котов (как... эээ... представителей некоего Договора, призванного разграничить сферы влияния Света и Тьмы). Ну, естественно, применительно к реалиям экологической ниши. И — к вычурности самой концепции Света и Тьмы, реализованной в данном тексте.

Да, вот, так вот, уважаемый потенциальный читатель. Ни больше, но и не меньше. До умопомрачительности философИчно.

Лично меня — не вдохновило. Но — справедливости ради — отмечу: своего читателя текстик найдёт

Не так много историй, при ознакомлении с которыми сам процесс чтения доставляет удовольствие. Этот рассказ как раз является таковым.

События рассказа происходят на острове Гуанахани. Погуглив, я узнала, что другое название этого острова — Сан-Сальвадор и он является частью Багамских островов, а еще его история напрямую связана с открытием Америки Колумбом. В настоящее же время остров входит в состав государства Гондурас. В итоге у меня сложилась очень приятная картинка райского места с золотыми пляжами, синим океаном, красивыми женщинами смешанных кровей и мужчинами с кожей чернее черного. И казалось бы зачем бежать с этого сказочного острова как это хочет сделать главный герой, сын которого к тому же избран наследником короля острова и скоро станет следующим властителем этого рая. Однако не все так просто, вся вселенная устроена так, что за все нужно платить, ничего не бывает даром, поэтому и жители острова завуалировано регулярно приносят определенную жертву за свое мирное существование, достаток и красоту.

Рассказ совершенно не страшный, но автору удалось донести до читателя атмосферу той манящий, сковывающий и подчиняющей силы, без ведома которой не происходит не одно событие на острове, того неприметного, но всегда присутствующего рядом зла, являющегося основой жизни острова, поддерживающего само его существование. И естественно возникает вопрос, а будет ли лучше для всех, если покончить с этим злом и не эгоистично ли поступил главный герой в конце истории.

Очень красивый рассказ, который вероятно надолго останется у меня в памяти.

Рассказ из разряда: о чём хотел сказать автор? Быть может, он просто хотел навеять особой атмосферы? О да, у него это получилось! Быть может, он хотел нас запутать? Очень хочется верить, что автор искренне этого не хотел. Проблески светлых мыслей промелькнули по мере чтения и погасли. Да, Морфей, да, кто-то из детей сохраняет... Ах, цепляешься за мысль, а тут снова — атмосфера и непонятки. Концовка в духе таких рассказов, без коих не обходится ни один подобный сборник: что-то мутное случилось, догадайся сам.

Стильный, мрачный рассказ, во вселенной стимпанковской антиутопии.

Большую часть текта занимают не сами события, а их отражения в рассудке ГГ, весьма эмоциональные. Чтобы оценить произведение, требуется эмпатия. И это не просто.

Пожалуй вышел бы не плохой фильм, в стиле «Острова пропавших детей», но без хэппи-энда.

Миниатюра с завлекательным для приматов (прикладных математиков) названием и красивыми образами.

Армия прошедших кусочков жизни как зёрнышки-биты на шахматной доске...

Увы, идея загублена уходом в сюрреализм, скомканностью и нерасшифрованностью замысла.

Ну, тут все просто. В самом тексте — подсказка, что называется, «открытым текстом:

«...- Как ты здесь вообще оказался?

- Ты слишком громко спишь, — пожимает плечами Миха. Ну и трава у меня знатная. Слушай, чувак... Неуютно мне здесь.

Мне тоже. Бензодиазепин успешно блокирует все, что должен блокировать в моем мозгу, вот почему я никак не могу проснуться...».

Ежели это автобиографичный текст — мои аплодисменты Автору. Надобно иметь смелость публично признаться в подобном. Всего лишь около 4% детей сохраняют обрывки воспоминаний о некой системе аналогичных «чувствований». Те же, кто уже прочно забыл — вряд ли поймут, о чем речь.

И — да, ещё раз: надобно иметь определенную долю мужества, чтобы живописать подобные аспекты «жизневосприятия», это сродни самопожертвованию — таковая степень искренности. Это — подкупает. Это — имеет смысл читать

Занятная идея смешения различных стилей фантастики и мифологии народов дальнего севера оказалась слабо реализованной. Сведения о мире и о предшествующих событиях подаются скупыми разбросанными отрывками, что сильно отражается на понимании происходящего и на погружении в атмосферу повести. Некоторые моменты так и остаются непонятными. Этот творческий приём повышения напряжения сюжета и создания загадочной атмосферы путём подачи информации редкими крохами только испортил впечатление от повести. Персонажи не слишком убедительны. Читателю предоставляется возможность вдоволь пофантазировать, в том числе над не слишком вразумительным финалом. Наверное, это тот редкий случай, когда стоило бы написать более объёмное произведение. В итоге получился такой себе посредственный триллер в паропанковском антураже.

Очень круто. Это гибрид британского стимпанка с тонко внедренными элементами корякской мифологии про трикстера Кутха и жадное зло, поедающее звезды. Чертовски красивый небольшой текст. Он как-то идеально сбалансирован, прост, но певуч, прозрачен, но фактурен.

Британские воздушные корабли плавают по эфиру, периодически ныряя в «варп» и отвозя туристов на изнанку мира. Британцев это всецело устраивает, пусть и приходится во время перехода опасаться агрессивного черного льда, который моряки курят как легкий наркотик. А вот открытый ими народ, для которых душа — это еще одно измерение , относятся к переходу иначе. Они знают, что рядом находится зло, только и ждущее пассажира, в которого можно вселиться. И безэмоциональному, травмированному капитану корабля придется встретиться с этим злом лицом к лицу.

Мне совершенно не хочется рассказывать детали, потому что самое волшебное в тексте — видеть, как эти шестеренки прилаживаются друг к другу и начинают движение. Погружение происходит моментально, а отстраненная, архаичная поэзия захватывает. При этом есть там и внутренний юмор, и немного жути. Это своеобразный, очень интересный текст, который моментально переносит в трюмы стимпанкового корабля, делает соучастником. Терина к тому же получила массу наград как прекрасный иллюстратор и автор обложек к самым ярким сериям фантастики — http://k-a-teryna.blogspot.com , и удивительно видеть, что словом она рисует ничуть не хуже. Катерина Терина с ходу врывается в мой топ отечественных нестандартных авторов и устраивает там ракетный залп =)

К мнению Тиани, которое полностью разделяю, добавлю лишь один момент. Мне в этом рассказе хочется отметить еще и высочайшую «ёмкость слова», смысловую плотность текста. В нем нет ничего лишнего! А ведь мир, в котором происходит действие, очень необычен. Другой автор страниц пять рассказывал бы, что там да как устроено. Катерина же обходится введением особой лексики и несколькими точно разбросанными деталями. Привыкших к банальной фэнтези читателей это, наверное, раздражает (отсюда, видимо, неадекватно низкая средняя оценка), но меня — восхищает. Всё то, что требовалось понимать о мире Крозельчикюса в целях данного сюжета — я понимаю! А прочие детали не слишком важны. Суть-то — вот она, перед глазами (и в отзыве Тиани).

А как шикарно показана динамика внутреннего мира главного героя! Нет этих вот пространных толстовских рассуждений на тему «он подумал, что», «он почувствовал, как». Всё такое — по-минимуму, а в основном — поступки и слова. И именно через них передан процесс внутреннего развития персонажа, зарождение бунта в сердце обычного обывателя. Неважно, что этот бунт, скорее всего, бессмыслен: мир устроен прочно, не поменять. Рассказ не об этом.

И само имя, вы только вслушайтесь: Крозельчикюс...

К точному отзыву taipan я таки добавлю еще пару слов. Тем и прекрасен данный рассказ, что стилизация в нем — не самоцель. Она, как и подобает всякой форме — лишь художественное средство, помогающее донести содержание. А содержание, и не говорите мне про всякие паропанки, в которых я ничего не понимаю, содержание у этого рассказа на удивление тонкое и, не побоюсь этого слова, лиричное. Великолепная фантазия автора, собравшая из мелких деталей стойкий антураж, одесские аллюзии — всё это прекрасно, да, но всё это не главное, нет. Главное — что Катерина, молодая вроде бы еще женщина, сумела каким-то образом передать то, что чувствует человек, старые друзья которого вдруг начинают уходить один за другим, в том числе и те из них, что были чище и талантливее, но вот — видите, как оно складывается, эх... «Будущего нет» — вот ключевые слова в завязке рассказа, на которые многие, наверное, не обратят внимания, и тогда действительно текст рассыпется, потеряет связность, превратится в помесь паропанка с Бабелем — ведь тогда исчезнет, растворившись в пыльном небе, как нелепая ракета, мотивация Соломона. А как я скажу что-то за рассказ, не понимая героя?

Ну и еще один момент. Интересно взглянуть на «Качибейскую оперу» в обрамлении других рассказов сборника «Фарбрика». Присмотревшись, мы увидим некий общий для многих из них обертон «полуоткрытых» развязок. Трагически оптимистичный, слегка отдающий сизифовым абсурдом. Примерно так: пусть нет смысла что-то менять, потому что его в принципе нет в жизни, но есть внутри человека нечто простое, прочное, изначальное, императивное — и из этого может родиться поступок. Который вспышкой бенгальского огня как-то вдруг осмысливает и жизнь, и смерть...

Этой книге дали премию «Интерпресскон» за лучший дебют – и совершенно правильно дали, как по мне! Такой книги не постыдился бы и писатель с именем и десятками книг в библиографии. А еще К. А. Терина получила премию «Интерпресскон», как лучший художник, рисовавший обложки для книг. И тоже заслуженно. В частности, отличную обложку к своей дебютной книге она сама же и нарисовала.

Рассказы, вошедшие в сборник, очень разные. Трагедия и светлая грусть, ирония и причудливый сюрреализм, саспенс и лирика, стим-панк и социальная фантастика, мистика и фантастика почти научная, гротеск и хоррор идут здесь рука об руку, совершенно не мешая друг другу. Но есть у этих рассказов и нечто общее. Поразительная, не признающая никаких рамок и границ фантазия автора. Сочный и разнообразный литературный язык, полный полутонов, аллюзий и скрытых цитат. Эмоциональность и аура некого особого, неповторимого настроения, присущая почти каждому рассказу. И у К. А. Териной – писателя, и у К. А. Териной – художника есть свое собственное лицо, свой авторский стиль.

Субтропический остров, городок в альтернативной Европе начла ХХ века, альтернативная же Одесса времен Гражданской войны или замерзающая и мертвая Москва – все это выписано узнаваемо, рельефно и выпукло. Все это можно увидеть, потрогать, ощутить аромат и вкус, тропическую жару и леденящий холод. Так же рельефно и правдиво выписаны по большей части и характеры персонажей. И на фоне всего этого предельного реализма распускаются невиданные цветы авторской фантазии – странные, зачастую мрачные и прекрасные.

Автор не слишком жалует счастливые финалы – но и беспросветной чернухи и безнадежности в рассказах К. А. Териной обычно нет. Даже погибая, ее герои побеждают – спасая своей гибелью близких людей и «смертию смерть поправ». Но нередко финал истории остается открытым, герои и мир замирают на развилке, и парус робкой надежды белеет на горизонте – маленький, далекий – но он все же есть. А значит, есть шанс, и не все еще потеряно...

Многие рассказы сборника своим духом, причудливостью и странной и мрачной аурой напоминают лучшие рассказы Чайны Мьевиля. Так что могу поздравить К. А. Терину и всю нашу фантастику – не только с новой отличной книгой, но и с тем, что у нас теперь тоже есть свои «новые странные» («New Weird»). Пожалуй, это определение лучше всего подходит к тому, что пишет К. А. Терина.

Вы слыхали о феномене продакшн-музыки? Это смикшированный по заветам Аристоксена аудиофон для кульминационных моментов в блокбастерах: погонь, сражений, открытий, счастливых воссоединений и чудесных спасений.

Существуют библиотеки треков, откуда продюсеры и берут музыку для своих фильмов. И там — нет слабых композиций. Сплошь шедевры. Оркестровые аранжировки. Бурные мелодии. Пронзительные, трогательные звуки. Они берут за душу. Взывают к лучшим чувствам. Настраивают на героический лад.

Ты обновляешь содержимое плеера. И вот: пять часов вдохновляющих саундтреков, семь часов... Ты слушаешь, слушаешь, в какой-то момент понимая: определяют шедевр не способность будоражить, не пафос и не украшательные финтифлюшки. Всё это признаки скорее ремесленой работы, чем произведения искусства. Конечно, товар качественный, сработанный по древней науке — гармонике. Но невозможно слушать продакшн-музыку дольше часа-двух: становится невыносимо скучно, даже тоскливо. Не достаёт ей глубины.

Я не смог заставить себя дочитать этот великолепный, красочный и яркий сборник.

И мне не стыдно.

Очень трогательный рассказ, у меня к развязке даже сердцебиение участилось.

И за это я срежу балл.

У кого-то встречал такую притчу. Молодой ВГИКовец принёс своему наставнику сценарий про лишившегося ног танцора. Профессор, читая, пустил слезу. Просморкавшись, сказал: «А зачёт я вам не поставлю». Студент: «Но почему? Вы же — заплакали». Профессор: «Так ведь кто ж тут не заплачет: танцор, отрезанные ноги. Вот вы сумейте выдавить слезу без этих ужасов!..»

Автор не сумел. При помощи очевидных слезодавительных ходов склоняет читателя сопереживать героине, считая, что читатель не заметит нежизнеспособности мира рассказа.

Корпорация «Социум» использует мощности человеческого мозга для решения инженерно-математических задач. Для отвлечения сознания работников эмулируется построенная по законам соцсетей виртуальность, а тело пребывает в камере сенсорной депривации. Двухлетний контракт растягивается на десятилетия, так как работники совершенно задурены.

Понятно, что в сбалансированном мире началось бы... Митинги вокруг зданий корпорации. Коллективные иски от родственников и общественных активистов. Обвинения в мошенничестве, незаконном удерживании силой и рабовладении. Требования независимых экспертиз виртуальной среды. Требования признания работников недееспособными. Требования будить работников и при свидетелях спрашивать их согласия на продление контракта. Десятки юридических подходов! И, конечно же, погромы, попытки силового вызволения. Главное: мимо не прошли бы политики: благодатная тема для популизма!

И даже если бы юристы корпорации выстояли в судах... Постепенно в общественном сознании метод корпорации и само её название были бы стигматизированы. Стало бы позорно иметь деловые связи с корпорацией, она лишилась бы заказов. Но почему-то корпорация — всесильна. И героиня лежит в саркофаге уже пятнадцать лет.

И в финале — апофеоз мечтаний женщины за сорок с отсутствующей личной жизнью: появляется Он — герой-любовник с романтическим именем Казимир, некогда бросивший героиню, но раскаявшийся и теперь страдающий от любви, несчастный, безнадёжно пытающийся вернуть любовь.

Удивительно, почему восторженные читатели до сих пор не объярлычили этот рассказ ещё и «лингвистической фантастикой». По-моему, это типичная женская проза с элементами меряченья — в самый раз для женского журнала («Крестьянка», «Работница» и т.д.). Хороший текст — утомлённые офисом и семьёй читательницы проплачутся.

Хотя нет. Токарева, Рубина и Улицкая делают слезодавильню на два-три порядка лучше. И язык у них качественный.

Неверно определять язык этого рассказа как новаторский; здесь — рваный журнальный стиль, таким писать — халявить. Штука банальнейшая; это не Джойс и не Саша Соколов.

Ломаная речь в начале рассказа настраивает на ожидание чего-то вроде «Цветы для Элджернона» Киза, «Безатказнае арудие» Иэна Бэнкса или «Урот» Врочека. Не тут-то было! Это искусственный приём героя — мальчика: так он обращает на себя внимание прохожей женщины. Что ж, может быть рассказ обернётся «Языками Пао» Вэнса? Отнюдь нет. Тема текстового воздействия на человека ускользает от автора. Так ли нужно было начинать рассказ письмом-обманкой? Ведь в дальнейшем оно никак не отзывается. Название рассказа апеллирует к косноязычному письму, и в отрыве от него не несёт смысла, не озаглавливает рассказ. Но и письмо, как было сказано выше, не работает на рассказ. Напрашивающийся пандан «без» — «бес» никак не обыгран. То есть, всё — мимо цели.

Рассказ бесструктурный, рыхлый, рассыпается.

Можно наблюдать странную страсть автора к экзотическим именам: Далия, Марик.

Автор создаёт из героини «Мэри Сью» со знаком минус. Мало того, что у Далии выявили ЗБ — замершую беременность, ещё и мужа расстрелял офисный террорист. С лихвой хватило бы одного факта, но автор, не чувствуя меры, накликает беды на голову Далии.

А в финале читателей ждёт трюизм! «Горе надо пережить».

НедоХармс, недоПлатонов, недо... И если язык Хармса и язык Платонова были живым порождением эпохи, то здесь — какое-то неуклюжее эсперанто.

Рассказ чрезвычайно слаб, даже обидно, ведь все предпосылки сделать хорошую вещь у автора были. НФ составляющую автор обосновать не смог. Разгадка подана самым банальным образом из возможных — из уст персонажа. Не хватило у автора смелости использовать имя прототипа героя — Ландау. Автор даже в мелочах провалился: в реальной истории Ландау лёгкий удар по виску привёл к фатальным последствиям, что гораздо художественнее многочисленных травм, которыми автор награждает героя рассказа.

Типичный конкурсный рассказ с очевидными сюжетными поворотами и неудавшейся попыткой эффектной концовки.

Сложно на этот рассказ писать отзыв. Если бы за основу сюжета было взято то, что ближе всего для русскоязычной аудитории, это было бы другое дело, но видать автор не знаком с настоящей жизнью населения бывшего союза или США. Рассказ о человеке, который «вроде бы» участвовал во второй мировой войне, по нашему это в ВОВ, который вернувшись домой вроде как в Массачусетс, вдруг узнает, что его дом проиграли в карты, родители померли, а брат с его зазнобой свалил в Калифорнию. Страшные страдания по этому поводу, несравнимые по ужасу которые испытали прошедшие ВОВ или фашисткие концлагеря.

Автор не знает, о чем болит душа у прошедших Афганистан, и вернувшись на родину вдруг оказавшись не у дел, или вообще покалеченными, стоящими на переходах в метро и просящих милостыню. Не знает о местных горячих точках в РФ, не знает об умерших ликвидаторах Чернобыля. Он пишет Американскую историю для русскоязычных. ПОлучает за это высочайшую награду.

И вообще, это второй рассказ, что я прочитала у этого разрекламированного, обласканного всеми премиями писателя.

У меня опять возникла фобия на книги-романы-рассказы получившие премию.

Потому как у Териной, чувствуется, грамотность, интеллигентость, орфография на высшем уровне. Она получила хорошее образование, видно, что посвятила ему немало времени.

Но... тут есть одно «но». Заметила, что часто ругают писателей, которые пишут очень увлекательно, зачастую талантливо, но мягко говоря, безграмотно. Проходит время, всякие Терины уходят вместе с этим проходящим временем, а на поверхности остаются таланты.

Спасибо за совет Post_1929, этот рассказ, а вкупе еще и остальное, что я прочитала про Терину, дало мне исчерпывающую информацию про книгоиздательство и всякие премии вроде как «Рваной грелки» и чем там еще наградили Терину...

и я полностью согласна с людьми, написавшими отзыв к ее рассказу, что так писать не надо.

P.S. впечатления от рассказа, усугубило чтение Дивова «Консультант по дурацким вопросам». Вот ... настолько разительное отличие, не передать словами, Талант и Посредственность в потоке одного времени. Очень хотелось бы ошибаться относительно Териной.

Пусть хоть 100 минусов мне наставят, это мое мнение не изменит про творчество мадам-писательницы Териной и всякие премии. Нет им больше доверия.

Повесть – отличный типоразмер произведения, вот отличный. Рассказ маловат для того, чтобы оценить размах фантазии автора (если она у него есть), а роман – как пододеяльник евроразмера на полуторное одеяло, если фантазии нет, а знаков набрать надо. В то же время, при наличии у автора фантазии и умения расставлять акценты и рассказ будет идеальной формой, но в таком случае читатель будет жалеть, что прочёл лишь рассказ, а не целый, например, роман. Крупная же форма таит большой соблазн для автора разразиться продолжениями, которые подчас смазывают впечатление от первой книги, будь она даже отлично написана.

К чему это я? К тому, что «Ыттыгыргын» – повесть идеального типоразмера, с выверенным количеством акцентов и отступлений, без намёка на продолжение или незавершённость, притом исполненная качественно (под этим следует понимать грамотность и богатую фантазию автора), что в наши тяжёлые литературные времена редкость.

Должна сказать, что с К.А. Териной я сталкиваюсь всего лишь второй раз, но уже второй раз её работа заслуживает у меня высшую оценку, и вот почему. К.А. Терина умеет говорить невидимыми словами. Она может недорисовать картинку, но её можно будет дорисовать самому (при наличии фантазии, конечно). Эти слова, которые не произнесены, родственны тексту между строк, половину читателей они бесят (из-за отсутствия фантазии), половину восторгают («думай сам» — моё любимое развлечение). Единственное, что не поддалось мне, хоть я и старалась, – расшифровка названия повести. Это уже потом, прочитавши её, я полезла в интернет и нашла, что значит ыттыгыргын в интерпретации автора, а сперва я хотела расшифровать его сама, ведь в конце повести есть словарик, и часть этого слова содержится в другом. По всему выходило, что в названии что-то связано со смертью. В общем-то, по смыслу оно так и вышло.

Это фантастическая история космической направленности, рассказанная нарезкой из прошлого и настоящего капитана Удо Макинтоша, который водит пароход «Бриарей» на изнанку и обратно. Едва я начала читать повесть, как сразу из памяти полезли разные вещи: «Особый почтовый» Пехова (образ изнанки), «Левиафан-99» Брэдбери (образ капитанокорабля), «Смилла и её чувство снега» Хёга (образ льда) и даже, простигосподи, «Американские боги» Геймана (нырки в мифологию). Повесть не похожа на развлекательную, где приключения случаются ради приключений, здесь параллельными линиями идут тема внутренней пустоты как следствие утраты и тема веры в себя и предназначение. Мифологическая составляющая сперва читается как фильтр для понимания расы луораветлан с планеты Наукан, к которой и плавает «Бриарей», но позже раскрывается её лейтмотивная роль. И эта связь с названием – о, я давненько не встречала столь метко бьющего в финал названия! Иными словами, повесть эта головоломная, туманонаводящая, фантастикозаточенная, понятная и занятная одновременно. Занятная настолько, что мне пришло в голову посмотреть, что за народности послужили основой для луораветлан, была ли вообще основа. Может, и нет. Но только науканский язык, оказывается, существует. Привет с Чукотки, ага.

Следовало бы, наверное, ещё сказать, что это паропанк, или таймпанк, или ещё какой-нибудь панк, но я в панках, к сожалению, не разбираюсь. Для меня это качественная фантастика с психологическим уклоном.

+10

Знаковый и этапный сборник, демонстрирующий все богатство жанровой и стилевой палитры К.А. Терины. Примечательно, что значительная часть представленных текстов побеждала на «Рваной Грелке» — пожалуй, самом одиозном и легендарном литконкурсе Рунета, поэтому «Фарбрика» — хороший аргумент в неумолкающих спорах о том, вредят ли сетевые конкурсы авторам или, напротив, являются главной кузницей отечественной фантастической малой прозы.

Если использовать «злободневные» культурологические параллели, К.А.Терина на сегодняшний момент – ведущий «баттл-эмси» русской фантастики, а «Фарбрика», соответственно, ее долгожданный «микстейп». И хотя тексты, разумеется, дорабатывались, расширялись, шлифовались – чувствуется, что все это писалось в предельном фокусе, на импровизации и на адреналиновой волне-«флоу». Но хватит хип-хоп-метафор, перейдем к рассказам.

Открывает сборник блок «Некогда». Здесь собраны тексты, содержащие узнаваемые исторические аллюзии, тут — ретрофантастика и укорененный в «нашем мире» магический реализм. Авантюрно-тропический, пестрый «Никтo не покидает Порт-Анри» и скупой на цвета тоталитарный неонуар «Крозельчикюс». «Фатаморгана», авторская рефлексия на непростую судьбу ученого в альтернативно-апокалиптической версии СССР, и «Качибейская опера» — вдохновенная ода одному отдельно взятому городу, причудливо повторяющему все сложные изгибы отечественной истории. Здесь же на фоне более крупных товарищей притаилась «Юмико» — очень музыкальная миниатюра о женщине непростой биографии, из-за ее непредсказуемых поворотов доживающей свой век вдали от дома.

Следующий блок – «Сейчас», объединяет рассказы, героев которых можно назвать нашими современниками, в этих текстах есть прямые указания на сегодняшнюю действительность, это фантастика ближнего прицела и городская фэнтези. «Бес названия» — мощнейшая вещь об одиночестве и способах его преодолеть, о методике превозмогания личной боли, какой бы невыносимой она не казалась, о настоящем волшебстве посреди суетливого и равнодушного мегаполиса. По-брэдбериевски ностальгические экскурсы во внутренний мир подростков («Лёд») и стариков («Тот, кто делает Луну»). Яркий пример по-хорошему «мультикультурной» фантастики, обыгрывающей национальные стереотипы, одновременно растворяя их в универсальности материала – «Чёрная дыра вместо сердца». Здесь же представлены три очень разных миниатюры – экзестенциально-сноходческая «Башня», «Енотовый атлас» (написанный всего за час на Росконе и идеологически близкий к «мурзыкинскому» циклу) и остроумнейший «Пинхол», ехидная отповедь беспечному поколению «инстаграма», в котором фотографирование становится инструментом разрушения мира.

Раздел «Когда-нибудь» включает в себя тексты, сеттинги и фантдопы которых нацелены в будущее, это фантастика дальнего прицела. «Ханки-дори» — чуть ли не самый постмодернистский текст сборника, уже на уровне названия отсылающий к творчеству Дэвида Боуи, и при этом внутри прячется серьезнейший «сайфай», производственный мини-роман из жизни наноботов. «Медуза» — изобретательный киберпанк с человеческим лицом, после которого уже решительно невозможно спокойно воспринимать на слух повсеместно звучащий неологизм «лайк». «Оловянный лётчик» — остросоциальная антиутопия, реквием по «потерянному поколению» андроидов. «Снежинка–19» — пронзительная винтерпанк-миниатюра, открытка из зябкого и неуютного будущего, где морозом крепко схвачены даже базовые человеческие эмоции. Наконец, «Я, Крейслауф» — настоящая жемчужина, киберготическая симфония, поражающая полифоничностью звучания, по мнению рецензента, вещь этапная, выведшая авторскую психологическую «визуализацию» на принципиально новый уровень.

Завершает сборник раздел «Никогда», тут собраны рассказы, чьи персонажи и сеттинги не привязаны к сегодняшней действительности, не нацелены в будущее и не заглядывают в прошлое. Вместе с автором мы вступаем на территорию тьмы, где заправляют разухабистый сюр и «вневременной» вирд-фикшен. Это раздел экспериментальной прозы. «Мадам Шатте выходит замуж» — безупречное стилевое упражнение, карнавал-парад буквализированных метафор. «Мурзыкин» — отдельный «сборник» внутри сборника, серия микрорассказов (Кот, Медведь, Эрго сум, Ёрштвоюмедь, Тёмная энергия), объединенных общим персонажем, имя которого и дает заглавие циклу. Мужчина неопределенного возраста и социального статуса (известно только, что служба его заключается в том, чтоб состоять Специалистом в Учреждении) словно перекочевавший откуда-то из черновиков Хармса, Мурзыкин держит экзамен на медведя, приобретает «ёрштвоюмедь», превращается в Козликова, способствует расширению вселенной, борется с Нехорошими Мыслями, и живет с котом, которого (вполне заслуженно) подозревает во внеземном происхождении. Яркие мини «Unsigned long long» — история одной пост-цифровой ненависти, которая стала синонимом жизни, и «2100K» — непростая и толком не состоявшаяся лав-стори двух потерявшихся во времени людей с нестандартным инструментарием эмоционального восприятия. И, наконец, «Фарбрика» – рассказ, давший название всему сборнику. И это совершенно справедливое решение: текст наиболее показателен с точки зрения развития авторского стиля, основной проблематики, способов ее подачи. Это картонный город, где живут тени и залпом пьют цвет, это важный квест в поисках истинного смысла, это отборнейший сюрреализм, настоящее «визионерство», не похожее ни на что, в котором К.А.Терина задает собственные правила игры и вводит в работу собственную отлаженную мифопоэтическую систему.

Рассказ «Черная дыра вместо сердца» относится к экспериментальному межавторскому сеттингу «Невервилль» (на сегодняшний момент это примерно 41 текст от 11 авторов, основную часть можно прочесть в жж-сообществе sur-noname, по тэгу «neverville»). «Невервилль» начинался как шуточная литературная буриме-эстафета, в жанровом смысле представляя из себя постмодернистскую игру: пресловутый «хеллоубобизм», возведенный в абсолют, проросшую на их Среднем Западе нашу «развесистую клюкву».

Оставаясь верна своей тяге к препарации привычных жанров и вивисекции устоявшихся стилей, К.А.Терина и внутри такого разнузданного сеттинга умудрилась выступить с сугубо авторской вещью, произведя эксперимент внутри эксперимента.

«Черная дыра…» на сегодняшний день один из самых «мейнстримовых» текстов в библиографии К.А.Терины. Медитативная, флегматичная даже история. Тут не найти мозголомных фантдопов и визионерских откровений, как в киберпанковой «Медузе», неонуарном «Крозельчикюсе» или сюрреалистической «Фарбрике». Скорее городское фэнтези, чем просто фэнтези; скорее маг.реализм, чем гор.фэнтези; скорее просто реализм, чем магический.

Очень простая история про ветерана Второй мировой, которого не дождалась невеста, а он в ответ поехал на трухлявом «форде»-пикап с Востока на Запад, но на полдороги обрел вдруг и новый дом, и новую судьбу и новый смысл – ту самую Черную Дыру из заглавия, которая всосет в себя неумолкающую боль и жажду мести, а затем и вовсе вытолкнет в пространство, над которым не властно время и страсти людские. Вот так у Невервилля появился собственный мэр.

У каждого Линча в фильмографии должна быть своя «Простая история» (реально простая!). А возведенный в абсолют «хеллоубобизм» (ну, или «клюква»), при должной смелости и владении автора материалом, в какой-то момент разрывает все национально-фольклорные шаблоны, выходит на новый мифопоэтический уровень, превращаясь в универсальную историю, свободную от любых национальных и фольклорных стереотипов. Парадоксально, но факт! Подтверждением этому служит как теплый прием рассказа у нас (золотой «Роскон», 2016) так и за рубежом (публикация в американском «Apex Magazine» и венгерском «Galaktika», 2017).

Миниатюра, содержащая в себе такой концентрированный «дух эпохи» и так много мелких бытовых наблюдений, что хватило бы на отдельный «букеровский» роман. Грустная и трогательная история про одиночество в мегаполисе, про современных «лишних людей», «униженных и оскорбленных», про взаимное притяжение двух утомленных, до предела перегретых внутренним давлением, душ. Он — районный бузила, она кассирша-иммигрантка. Он подламывает по ночам продмаг, а она его прикрывает. Он грызет проводку и носит в груди алмаз вместо сердца, а она просто умеет любить и верить, хоть и похожа внешне на какую-то ящерицу. И ведь могло бы что-то из этого выйти, ведь минус на минус дает плюс, и мы с тобой два берега у одной реки, и как же мне, рябине, к дубу перебраться… Ведь был же шанс! Но пережглось-перелюбилось – температура души достигла пика. И все сгорело, и осталась только сажа, которую поутру втопчут в ступеньки эскалатора тысячи невыспавшихся пассажиров метро, спешащих на работу.

«Качибейская опера» – альтернативно-исторический детектив, действие которого происходит в аналоге Одессы времен Гражданской войны, и который многие рецензенты приняли за стилевое упражнение по мотивам творчества замечательного писателя Исаака Бабеля и вдохновленного им криминального ТВ-шоу «Ликвидация»… Ну, да… Да и шо вы уже такое тут видали, чего я вам еще не рассказал? Я видал это и сам, я же не глухой. А что вы скажете за нашего Данечку? Мы знаем его много раз, он же с «Неуловимых»! Если серьезно, К.А.Терина – автор, которому доступна такая стилевая мимикрия, что если бы она всерьез взялась за имитирование И.Б., мы вряд ли вообще ощутили бы разницу. Но в «Качибее» главное отнюдь не форма, а содержание: борьба коммунаров и недобитой «контры» за изобретение покойного Мойши Туманского обещает превратить Качибей не только в «наш Вавилон» (каковым его реальный прототип является еще со времен южной ссылки Пушкина), но в «их Байконур». Это вдохновенная и яркая ода Городу, экскурс в особое мистическое пространство отечественной истории, замкнутое известными географическими рамками, заключенное в воспетую поколениями поэтов «жемчужину у Черного моря». Это очень специальное Место, на внутренние правила жизни которого не могут повлиять никакие внешние факторы – будь то охватившая всю страну революционная лихорадка или преждевременная НТР с механическими грузчиками и заводными импортными котами. И неслучайно аппарат Туманского прячется в остове сгоревшей Оперы: в Качибее космос прорастает сквозь эстраду, охлос формулирует дискурс, седая мудрость скрывается в ядовитых базарных ремарках, Зло прячется за гримом мима-куплетиста, тут висельникам приходится брать на себя функции правосудия и даже механокоты вовсе не то, чем кажутся.

Лихая история взросления с пряным хемингвеевским привкусом. Тут есть все признаки забористого авантюрного романа. Мрачный герой – эмигрант, дезертир, несостоявшаяся звезда «потерянного поколения» и беглый каторжник. Сказочный тропический остров Гуанахани, не выдающий преступников, щедрый на въезд, но крайне скупой на выезд. Опереточная монархия «третьего мира», при ближайшем рассмотрении, как это часто бывает, больше похожая на тоталитарный людоедский культ. Нежданное благородство матерых гангстеров и губительная беспечность эмиссаров цивилизованного мира. Наконец, мощная незримая Сила, без особых хлопот способная устранить кого угодно, хоть 29-го президента США. Но за всей этой экзотикой, пылкими мулатками и ядреной кашасой скрывается гораздо большее: сложнейший нравственный выбор, обреченная борьба очень усталого человека за крупицы личного счастья – жену, ребенка, с трудом обретенный Дом… В конечном итоге, это очень убедительная хроника духовного роста, превращения одного отдельно взятого проходимца в настоящего человека.

Чтение для подростков («Я какой-то не такой! Или все какие-то не такие? А, да пошло бы все!»). Фоном — лубочное ницшеанство десятой свежести со столь же оригинальной его критикой. — Нет, я понимаю, что главный посыл рассказа — чистой воды эстетство, трещина в эпическом полотне — но это, по-моему, не выстреливает из-за тривиальности содержания.

Ничего не понял, к сожалению.

Смысл рассказа в том, что можно смешать паропанк с Бабелем (или сериалом «Ликвидация»?) — и создать атмосферу атмосферного рассказа.

Пара романов в роде лукьяненковских «Линии грез» и «Звездной тени», спрессованных в рассказ. Атмосферная импровизация про Ландау, которому снится, что он бабочка, которой снится, что он Данте с этим его адронным коллайдером.

Эта история началась в далеком 2011 году, когда ещё существовал журнал «Если» и в нем, иногда, давали дорогу молодым. Тогда я впервые познакомился с творчеством Катерины. А дальше было много рассказов, которые удавалось подцепить то в одном, то в другом сборнике, чтение, снова случайные находки, снова поиск и где-то среди этого затесалось даже знакомство с автором. А было еще часто мелькавшее имя как победителя «Рваной грелки», радость за нашего писателя, которого перевели на другие языки и конечно изумительные художественные работы. Ну да к чему эта преамбула.

Потребовалось долгих шесть лет, немалая доля авторской отваги и черт его знает, чего ещё, чтобы мы смогли подержать в руках (ну или прочитать электронную версию) сборник авторских рассказов, собранных по различным мало доступным изданиям. Собственно беря книгу в руки я уже был частично знаком с тем, что должно быть внутри. Но даже тут автору удалось меня приятно удивить. Как отметил предыдущий рецензент рассказы К.А. Териной разнообразны и поэтому у меня не было какой-то общей идеи. А вот автор возьми у распредели свои рассказы по условным тематическим блокам, куда удачно вписал рассказы написанные в разное время. И то ли это удачное стечение обстоятельств, то ли грандиозная задумка, некий гигантский проект (с Катерины станется придумать некое общее, глобальное). Ну и так как у меня не было такого случая, что все рассказы из какого-то блока были уже прочитаны, то я в предвкушении начал читать. Немного о самих блоках. Они довольно простые по названиям, но при этом автор замечательно поиграл с великим и могучим и на выходе мы наблюдаем своеобразную перекличку рассказных блоков.

Первый блок Некогда, а еще я бы добавил Никогде. Это своеобразная визитная карточка К.А.Териной. Необычная фантазия в необычном антураже. Именно такой я её узнал в начале по «Качибейской опере» и такая «странная» проза мне по душе. И автору мастерски удается сохранять антураж в больших рассказах и в маленькой зарисовке. Рассказы этого блока этакие сказки, фантазии странных мест.

И было бы мало интересно читать только об этом. Этот блок сменяется жестким блоком Сейчас. Это совсем другая тональность, другой подход к построению рассказа. Зачастую это мрачный мир с его проблемами. Есть некий флер от предыдущего блока, некая связующая нить это рассказы с безуминкой в нашем современном мире — «Бес названия» и «Тот, кто делает луну». Но большую часть составляют рассказы жесткие, где не изящной вычурности, а есть некая психоделика современного мира. Но от этого они не становится не интересными. Рассказы необычны и этим берут за душу. И надо сказать, что в этот раздел включены рассказы, принесшие автору ряд премий.

Из личных впечатлений — рассказ «Лёд» напомнил рассказы про подростков Майка Гелприна. Но это что-то такое не поверхностное, а скорее психологическое, этакий взгляд на мир подростка.

А дальше следующий скачок. Картины будущего. Вот тут мои эмоции немного поспокойнее. Да автором взята интересная идея и написано увлекательно и с красивостями, а вот нет. Какое-то простое будущее получилось — антураж будущего, а эмоции из прошлого. Даже не знаю чего мне не хватило — научности что-ли. Или всё это было уже в других, крупных вещах других авторов и потому более развернуто ...

Последний блок — Никогда. Это концентрированное авторское безумие, которое надо потреблять малыми порциями. Два главных рассказа «Мадам Шатте выходит замуж» и «Фарбрика». Если первый можно описать как «картина Сальвадора Дали в прозе», когда одна сюрреалистическая картина цепляет другую, а потом весь мир вообще выворачивается наизнанку, то второй рассказ «Фарбрика» это как мог выглядеть нуарный детектив, если его писал Дали. Обе вещи необычны до невозможности и оставляют приятное послевкусие.

Микрорассказы, наверное дороги К.А. Терине, как любому автору его труды. Но это тот случай, когда прочитав вы не узнаете ничего нового об авторе, а следовательно всё это приятные мелочи, необязательные к прочтению, в отличии от других жемчужин, которые можно найти в книге.

Что же можно порадоваться за то что у нас есть такой необычный автор необычной фантастики (тот самый модный иностранный weird fiction), что мне понравилось всё это читать и перечитывать и горевать, что теперь так долго ждать следующей книги, ведь это продукт уникальный и требует времени для созревания...

Мне было читать нудно и неинтересно. Словно идешь по пустой дороге, и не на чем взгляд остановить, удивиться, восхититься,или пожалеть.Монолог девушки в конце рассказа, вообще жуть. Но рассказ без мерзостей — это хорошо.

К.А. Терина до недавнего времени мне была известна исключительно как художник. В первую очередь благодаря изданиям Фантлаба К.Э. Смита.

Познакомиться же с ее литературным творчеством возможности не было. За сетевыми конкурсами я не слежу и отечественные антологии не читаю. Но постоянные новости на Фантлабе, что К.А. Терина порвала в очередной раз Грелку, стала лучшим дебютантом на последнем Евроконе, подстегивало желание таки заполучить когда-нибудь книжку с ее рассказами. Именно поэтому, когда я узнал, что первый авторский сборник малой прозы таки выйдет, то я понял — настало время знакомиться с автором.

К.А. Терина — талантливый современный молодой автор. В Хорошем смысле этого определения. Сюжеты рассказов необычны, сюрреалистичны, написаны живым языком. Читая большинство произведений из данного сборника, я постоянно с удивлением думал, ну куда же планирует вырулить автор в финале. И таки автор удивляет снова и снова.

Итог: в целом, я доволен теми историями, что я прочитал. Книга должна понравиться любителям нетипичной фантастики. И я рад, что эмблема «Фантлаб рекомендует» появляется именно на таких отечественных книгах, позволяя из моря однообразных штампованных сюжетов, выделить что-то новое и свежее.

PS и да, согласен с предыдущим оратором, жду теперь романа от автора.