Глеб Алексеев

Глеб Васильевич Алексеев (по паспорту — Чарноцкий) [6(18).06.1892, Москва — 1938, в заключении] — прозаик, переводчик.

Родился в семье народного учителя Василия Дмитриевича Алексеева. Мать, Варвара Архиповна Иванова, была женщиной чуткой души и музыкально одаренной. Именно она поддерживала сына в его робких литературных начинаниях.

Учился в 1-й московской гимназии в одно время с И. Эренбургом. С 1909 года сотрудничал с московскими газетами, был близок Сергею Клычкову. Первой публикацией Алексеева был рассказ в газете «Копейка» в 1909 году. После окончания гимназии в 1910 году вступил вольноопределяющимся в армию, служил в Твери, в «Тверской газете» публиковал свои очерки и фельетоны. В «Автобиографических заметках» Г. Алексеева упоминается «губернатор фон Бюнтинг, публично пригрозивший высечь на Соборной площади за резвость пера». Затем Алексеев, недолго проработав в нижегородской газете «Волгарь», в 1912 стал помощником редактора отдела в газете «Русское слово», слушал лекции в Московском университете.

Участник Первой мировой войны: «В 1914 году, 22-х лет отроду, с чемоданом, в который мать уложила две пары белья и свои слезы, а я — Пушкина и Бунина, вышел я в войну, в бездомовье, в мир, в кровь — свою и чужую, чтобы вернуться десять лет спустя». Дважды раненный, он вернулся из госпиталя на фронт. Ушел из пехоты в авиационный отряд. Летал на старых «моранах» — аэропланах, поставляемых союзнической Францией. Однажды его самолет рассыпался в воздухе... Лишь чудом можно объяснить невероятное спасение летчика, получившего тяжелейшие травмы черепа. Впоследствии, вспоминая о военном времени, Глеб Алексеев напишет: «Война [...] в двадцать четыре года осыпала голову сединой, научила мерить пространства самолетом и еще — жадному чтению, но осмыслить океана крови, пошедшего на землю, не смог — даже Пушкин стал лишним грузом в чемодане».

Во время гражданской войны служил в белой армии, был помощником редактора газеты «Новости дня» в Киеве, редактором киевской литературной газеты «Наш понедельник», помощником редактора ростовской «Свободной речи». В декабре 1919 года он, заболевший сыпным тифом, вместе с первой женой, Л.И. Кравченко, покидает Россию на английском пароходе, уходившем из Новороссийска в Константинополь.

Начались долгие скитания по дорогам европейского континента. В Афинах он работал гидом в Акрополе. Через некоторое время с греческой шаландой прибыла из Турции его жена. Вскоре Глеб Алексеев отправился с женой в Венгрию, где попытался организовать рыболовецкую артель. Затем он перебрался в Югославию, где работал чистильщиком сапог; в городах Хорватии, Сербии, Баната, Боснии и Герцеговины читал лекции о Пушкине. В поисках заработка Алексеев очутился на итальянском пароходе «Бриони», побывал в портах Африки и Малой Азии.

Едва не погиб в городе Задаре, где его приняли за далматского шпиона, когда он осматривал дворец римского императора Диоклетиана. В Триесте Алексеев без документов бежал с корабля и... попал к итальянским фашистам. Лишь благодаря спасительной помощи Т.Г. Галушкиной, русской эмигрантки, бывшей монахини феодосийского монастыря, он переправился в Далмацию. Арендовал там заброшенные виноградники, выращивал дыни, выпекал шведский хлеб.

Живя в Югославии, Алексеев слушал лекции в Загребском университете, переводил хорватского поэта И. Гундулича, сербских прозаиков Л. Лазаревича и Я. Веселиновича, украинцев И. Франко, В. Стефаника, М. Коцюбинского; сотрудничал с газетой «Общее дело», выходившей в Париже, и с берлинской газетой «Руль». В начале 1921 года послал в созданный в Берлине журнал «Русская книга» четыре очерка под общим заглавием «Живые встречи (И. Бунин, Л. Ратгауз, Б. Лазаревский и А. Каменский)».

В конце 1921 года перебрался в Берлин, организовал «Книгоиздательство писателей в Берлине», которое одним из первых стало печатать советских авторов; сотрудничал с журналами «Новая русская книга», «Сполохи», «Жар-птица», «Театр и жизнь». Только в 1922 году были изданы очерки о революционной деревне «Земля пробуждается», написанные еще в России (ранее отрывками очерки печатались в газетах «Таврический голос», «Свободная речь», «Заря России», в белградской «Русской газете»). Также девять рассказов изданы в альманахе литературного объединения «Веретено»; шутливое стихотворение «Гераниевое счастье» — в «Антологии сатиры и юмора»; множество публикаций было в периодической печати, в т.ч. в журнале «Сполохи» был дан отрывок из «Живых встреч», рассказывающий об Илье Эренбурге и о берлинском Доме Искусств.

В это же время вышел сборник рассказов военного времени «Живая тупь», роман «Под минаретами». Андрей Белый в статье «О «России'' в России и о «России» в Берлине» назвал Алексеева в числе «обещающих имен» и «интересных потенций в эмиграции» (Беседа. 1923. № 1). Литературный успех сопровождался ростом авторитета Алексеева в общественной жизни «русского Берлина». В созданном по инициативе А. Дроздова литературном объединении «Веретено» (объединение призвано было сплотить писателей разных политических взглядов, живущих как в эмиграции, так и в России) Алексеев был товарищем председателя. Но вскоре в объединении произошел раскол, одним из главных виновников которого стал А.Н. Толстой, задумавший вернуться в Россию. Алексеев попытался примирить писателей, но осенью «Веретено» покинули И. Бунин, Г. Струве, В. Сирин (Набоков), а месяц спустя ушел из содружества и сам Алексеев.

В 1923 году Алексеев выпустил книгу «Живые встречи», сборник «Повести зарубежных лет», повесть «Мертвый бег» и перевод книги украинского писателя М. Коцюбинского «То, что записано в книгу жизни». Но, попав под сильное влияние А. Толстого и М. Горького, Алексеев начал менять свою ориентацию и сблизился с издательствами, где преимущественно участвовали писатели, не порвавшие с советской властью. Осенью 1923 года Алексеев неожиданно покинул Берлин и 7 ноября в числе других «сменовеховцев» появился в Москве.

Россия поначалу встретила Алексеева приветливо. Уже в год его приезда в Петрограде была переиздана книга «Мертвый бег», одна за другой печатались новые книги. В 1925 году был опубликован роман «Подземная Москва», затем — повесть «Жилой дом» (1926) и сборник рассказов «Иные глаза» (1926). В этих книгах Алексеев рассказал о тех изменениях в жизни провинции и деревни, которые сумел подметить. По мнению писателя, изменения эти отнюдь не оптимистичны, что подтверждается и очередной его повестью «Шуба» (1928), и романом «Тени стоящего впереди» (1928). Поэтому уже в 1929 году Литературная энциклопедия (В 11 т. М.:, 1929-1939) в вышедшем первом томе дала убийственную характеристику: «Алексеев занимает место на правом фланге литературных попутчиков».

Алексеев брался за всякую литературную работу: составлял (вместе с другими писателями) пропагандистскую брошюру «Против антисемитизма» (1930), ездил по стране и выпустил сборник очерков «Дела и люди соревнования» (1931), но тут же получил в ответ, что под флагом очерка он пытался протащить свои чуждые и враждебные пролетариату взгляды. Писал Алексеев и рассказы о революции — «Ковер» (1932), «В восемнадцатом году» (1937). Алексеев написал пьесы «Макинтош», «Удар в степь», «Утро на Онеге», инсценировал свою повесть «Шуба» (для МХАТа) и роман «Тени стоящего впереди» (по предложению А. Таирова). Инсценировки Алексеев были приняты театрами, но запрещены цензурой и на сцене не пошли.

В 1932 году Алексеев написал книгу «Роза ветров», которую позиционировал как «поиск романа» — состоит она из разнородных частей. Здесь и журналистский репортаж, и увлекательно написанные исторические экскурсы в прошлое, и яркие бытовые зарисовки. «Роза ветров» стала последним крупным произведением автора: на I съезд советских писателей Алексеев не был допущен.

Тем не менее, в 1933 году Алексеев с бригадой писателей по поручению Оргкомитета ССП отправился на север «для участия в работах по реорганизации литературного движения, проводить краевой пленум и областной съезд писателей Севера». Там вместе с Артемом Веселым и Иваном Молчановым он занимался сбором и изучением фольклора северных народностей — ненцев и коми. В мае 1934 года Г.В. Алексеев был принят в члены Союза советских писателей и Оргкомитет СП СССР посылал его в творческие командировки по национальным окраинам страны. В печати появились киргизские очерки Алексеева — «Иссык-Куль» (1933), сборник произведений литературы коми «В Парме» (1936) (с обработкой фольклора Алексеева) и даже книга о лучшей лошади СССР «Граб» (1936). Но «своим» для «советских писателей» Алексеев так и не стал...

Строки из письма Алексеева Л.М. Кагановичу от 21 апреля 1934 года раскрывают ту обстановку, в которой приходилось работать писателю: «...за все 11 лет работы в Советском Союзе [...] я каждый день думал, что надо сложить перо, иначе его все равно вырвут группировки, любимой и испытанной мишенью которых я за все это время был. Меня били наотмашь [...], били за то, что я посмел догадаться, и били за то, что догадаться не посмел, меня обвиняли последовательно то в правом, то в левом уклоне [...] за то, что посмел поставить проблему, а разрешить не посмел [...]. «Шубу», о которой покойный Фриче писал, что она сигнализует {Так в тексте.} советской общественности тип нэпмана, рапповская критика била за то, что я посмел дать образ нового кулака [...]. Я мог бы привести примеры нечестной критики, когда выписки из моего текста коверкались нарочито с тем, чтобы в неточном этом тексте меня обвинить. А когда не за что было бить, мои произведения замалчивались или просто не пропускались, и тогда никак нельзя было отыскать причины, почему они не пропущены».

Множеством загадок окружена личная жизнь Г. Алексеева, немало толков вызывала его дружба с известным чекистом Я.С. Аграновым, на которую, как и на связь писателя с органами ГПУ, намекали (по свидетельству Р.Б. Гуля) К. Федин и И. Груздев. До сих пор не раскрыты таинственные обстоятельства трагического для Г. Алексеева 1938 года. Алексеева арестовали 26 апреля по делу арестованных 28 октября 1937 года Б. Пильняка и А. Веселого, осуждён ВКВС по обвинению в участии в антисоветской террористической организации. Дата смерти Г.В. Алексеева, указанная в справке о реабилитации от 1956 года — 1943 год, — является фальсифицированной. В издании «Архив А.М. Горького» (Т. 10. Горький и советская печать. Кн. 2. М., 1965. С. 386) годом смерти Алексеева назван 1938. Как пишет Блюм, в 1938 Г. Алексеев умер под следствием или был расстрелян; по версии Квакина, писатель окончил жизнь самоубийством.

Уже после этого в Архангельске вышел 1-й том фольклора народа Коми «в литературной обработке Глеба Алексеева». По данным словаря «Русские писатели ХХ века», «<…> сохранились документы, что в 1928-1930 гг. издательство “Молодая гвардия“ выпускало 5-томное собрание сочинений Алексеева. <…> О трех томах сообщалось, что они вышли, два других, тщательно расписанные по содержанию, готовились к печати, но разыскать эти книги не удалось». Первый том был издан с предисловием Ф. Раскольникова и портретом автора работы Н. Альтмана. В фондах Российской государственной библиотеки имеется третий том пятитомника, в который вошел роман «Тени стоящего впереди», предполагается, что тираж предыдущих двух томов был уничтожен полностью, а набор двух последних – рассыпан.

Реабилитирован Глеб Васильевич Алексеев в 1956 году.

Фантастическое в творчестве автора:

Несомненно фантастическим является рассказ «Ракета Петушкова» (1924), в котором рассказывается о трех русских эмигрантах, строящих (с авторским видением технических подробностей) ракетоплан для полёта на Венеру. Также фантастический элемент присутствует в романе «Подземная Москва» (1925), где упоминаются некие «лучи смерти» и идёт борьба за обладание этой технологией.

©borch для fantlab.ru (по материалам сети)