Интервью для «Комсомольской правды» по случаю выхода «Нового дозора»:
цитата
Писатель выпустил пятую книгу успешной эпопеи и рассказал о том, почему наша литература не очень нужна англоязычному миру, и о необходимости для литератора иметь гражданскую позицию.— В Америке меня все спрашивают про «Ночной Дозор», что, конечно, неудивительно, — начинает Сергей Лукьяненко, прибывший в Нью-Йорк с другими российскими литераторами по случаю крупнейшей книжной выставки США BookExpo America. — Мне нравится, что эта книга, которую я считаю не лучшим романом, была удачно экранизирована.
При всех минусах фильма Тимура Бекмамбетова это в целом очень хорошая работа. Естественно, я был заинтересован, чтобы картина была успешна на Западе — сразу после того как «Дозор» собрал неплохую кассу в Штатах, книга была переведена на 30 языков. Я не буду скрывать, что это хорошо отразилось на моем материальном благосостоянии — роялти капают на мой банковский счет до сих пор.
— Мне тут один известный русский писатель доказывал, что деньги убивают литератора, превращая его в машину по производству макулатуры. А настоящая литература — она для души.
— Ну я же честен с собой. Я все делаю из-за двух вещей — денег и тщеславия. Человек — довольно эгоистичное социальное животное. В то же время это животное в самом себе важно вовремя хватать за шкирку и ставить на место.
— То есть?
— Если твои книги популярны, все-таки необходимо, чтобы они не учили чему-то плохому. Думаю, я с этой задачей справляюсь.
— В Нью-Йорке прошли сразу несколько «круглых столов», где выясняли, что мешает современной русской литературе быть популярной на Западе. У вас какая точка зрения?
— Первый фактор — это, к моему огромному сожалению, русский язык. Англоязычная литература настолько мощная и большая, что нет особой нужды что-то переводить. Перевод — это трата лишних денег, дополнительные риски для издателя. Второе — наша современная литература не очень интересна западному читателю. Американцы любят читать про американцев, англичане — про англичан... Только если происходит какое-то событие вне мира литературы, то книга русского писателя здесь начинает хорошо продаваться. Так произошло с моим «Ночным Дозором» — без экранизации, я вас уверяю, этот роман здесь был бы никому не нужен. Это всегда случай, везение, когда книга востребована вне твоей страны. Никакого алгоритма не существует — иначе все русские писатели были бы уже переведены и продавались миллионными тиражами на Западе.
«НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ БЫКОВА ПОВЕСИЛИ»
— Писатели в последнее время активно подались в политику. Вы как к этому относитесь?
— Нормально. Другое дело, что я не разделяю позицию многих из них. Во время президентской кампании я призывал голосовать за Путина и абсолютно осознанно снялся в предвыборном ролике. И с моей стороны это был гораздо более рискованный поступок, чем выступления Димы Быкова с «Гражданином поэтом». Потому что Диму Быкова поддерживает большая часть нашего литературного сообщества, а я плыл против потока. И не жалею, что не встроился в хор творческой интеллигенции, которая требует радикальных перемен.
— Вы так сейчас себя абстрагировали от творческой интеллигенции…
— Я не интеллигент, у меня профессия есть. Лев Гумилев, сказавший эту фразу, был тысячу раз прав.
— Перемены — это обязательно плохо?
— Я всей душой за перемены, но только за те, которые будут контролируемыми и спокойными. Ирония всех этих требований заключается в том, что того же Диму Быкова при радикальных изменениях первым повесят на ближайшем дереве. А я Диму Быкова очень люблю. И хочу, чтобы он жил и писал дальше. Мы все это проходили, и у творческой интеллигенции должен был выработаться какой-то инстинкт самосохранения. А у нас, наоборот, включается механизм самоуничтожения.
— После 1991 года никто никого не уничтожал...
— Да, но зато ветераны войны рылись в мусорных баках, а школьники писали в сочинениях, что хотят быть киллерами и проститутками. Уверен, что, если бы Цой предвидел все это, он бы текст песни «Мы ждем перемен» сжег, не задумываясь.
— Я видел, как вы здесь, в Нью-Йорке, довольно мило общались с тем же Быковым…
— А что, мы теперь должны не подавать друг другу руки из-за разницы политических взглядов? По-моему, истинная демократия как раз и подразумевает нормальное общение вне зависимости от того, бюллетень с чьим именем ты опустил в избирательную урну. Меня страшно разозлила история с Чулпан Хаматовой. Половина все той же творческой интеллигенции устроила ей обструкцию за съемки в предвыборном ролике, другая половина впала в истерику. И репутацию в итоге испортила не Чулпан, а те, кто устроил весь этот вой.
«ПАМФЛЕТЫ НЕ ФАНТАСТИКА»
— В советское время фантастика выполняла функции этакого рупора оппозиционных настроений — читатель не мог не видеть шпилек в адрес режима у тех же Стругацких. А какие функции фантастика выполняет сегодня?
— Фантастика сама по себе не обязана выполнять никаких функций. Если писатель хочет написать политический памфлет, не нужно называть его фантастическим произведением — это политический памфлет с элементами фантастики. Такими, кстати, стали «Путешествия Гулливера» Свифта. Но сегодня они воспринимаются в полном отрыве от политического контекста того времени. Поэтому мне всегда смешно слышать, что фантастика должна быть какой-то особенной в зависимости от времени. Она может быть какой угодно — кто-то хочет заработать, кто-то рассказать о том, как важно мыть руки, третий — о дружбе народов.
— А вы какую задачу перед собой ставите?
— Никакой. Задача все равно будет неправильно понята читателем. Самый правильный подход — писать то, что ты хочешь в данный момент. После выхода фильма «Ночной Дозор» мне и Тимуру Бекмамбетову пришло коллективное письмо от какой-то ветеранской организации: «Хотим полностью поддержать вас — недолго уже осталось. Скоро проклятое иго вампиров будет сброшено, и все у нас наладится». То есть каждый видит только то, что хочет видеть.
— Но тот факт, что вы сегодня — самый популярный фантаст страны, не может не наложить определенного отпечатка?
— Не может. Поэтому я стараюсь относиться иронично и к своим произведениям, и к самому себе. Если писатель вбивает себе в голову, что он вещает некие непреложные истины, то он как писатель кончается — превращается в агитатора, горлопана, пропагандиста... Все видим, как это происходит со многими уважаемыми писателями в нашей стране. Я довольно четко понимаю свое место в мироздании — просто пишу книжки.
цитата
«Брэдбери — наверное, самый великий фантаст Америки и человек, не уместившийся в границы жанра. Америка может гордиться этим писателем, который оказал влияние на весь мир», — сказал РИА Новости известный фантаст Сергей Лукьяненко...Лукьяненко, который с детства зачитывался «Марсианскими хрониками» и другими рассказами Брэдбери, признался, что ему горько было узнать о смерти наставника, каким считают Брэдбери многие писатели этого жанра.
«Утешает то, что писатель прожил долгую насыщенную жизнь, оставив после себя много прекрасных книг», — добавил Лукьяненко.
Аудиоперадча «Пятый этаж» с участием Сергея Лукьяненко на «Русской службе BBC»