«Некрономикон» от Альфа-книги, или Продукт ненайденной инструкции о том, как сделать так, чтобы читателя будто отшептало

В этом выпуске речь пойдет о книге, на обложке которой красуется следующее: Абдул аль-Хазред "Некрономикон. Аль Азиф, или Шёпот ночных демонов"

Аннотация, хоть и туманна, но подогревает ожидания: "Земля, оказавшаяся в силу своего происхождения уникальным миром, хранящим великую мудрость бытия в наиболее полном виде, неудержимо влечет к себе познающих со всех концов Вселенной. Накопленная за бесконечные времена и записанная энергетическим кодом, эта мудрость заключена во всем, но особенно в "венце развития" — разумных существах. Она являет собой бесценное сокровище, и ради ее постижения пришельцы готовы на все, вплоть до уничтожения рода людского и других "братьев по разуму".

Право проникнуть в то невероятное, что едва ли способен осмыслить кто-то из ныне живущих, судьба доверяет простодушному юноше-романтику Абдулу аль-Хазреду, одержимому познанием Неведомого. Непонятные изображения на омытой кровью пластинке из неизвестного металла и рассказ мудреца-долгожителя о таинственных существах — лишь первый его шаг на пути постижения потрясающих разум тайн необъятной Бездны Миров со всеми ее невообразимыми обитателями. Впереди — путешествия в легендарные и неизведанные уголки мира, захватывающие и опасные приключения, сражения с коварными и безжалостными, но, главное, невиданными и загадочными врагами и встреча лицом к лицу с богами и демонами…

Некрономикон — легендарная средневековая книга, многократно упоминаемая в произведениях Говарда Филлипса Лавкрафта, из которой герои этих произведений черпают тайные магические знания".

А что внутри? Правильно, космос.

Если заранее не знать (хотя бы в общих чертах) о содержании книги, то аннотация совершенно логично рождает предвосхищение, будто читателя ожидает погружение во вселенную Г.Ф. Лавкрафта, предлагаемое чуть ли не самим автором легендарного «Некрономикона», что положен в фундамент давно ставшего художественным феноменом мира о Великом Ктулху. По крайней мере, я ждал определенного – соответствующего – представления-мистификации.

По факту же есть все основания говорить о спекуляции (не думаю, что инициированной именно автором), уж не знаю, насколько коммерчески оправдывающейся, но, как минимум, заточенной на сугубо определенную аудиторию интересующихся творчеством знаменитого американского писателя. В общем, я купился. Теперь возвращаю «по заслугам» (в моем строго предметно-ситуационном понимании «воздаяния»).

Прежде всего, необходимо отметить, что Ктулху и некоторым другим обитателям вселенной Лавкрафта место в произведении нашлось, но далеко не центральное, а лишь постольку, поскольку эту нужно было автору для развития магистральной идеи, которая куда шире и глубже, масштабнее и глобальнее, нежели можно себе представить. Скажем так (дабы не спойлерить), Василий Рябинин рассказывает о поиске главным героем (а впоследствии – группой главных действующих лиц) всего того, что проливает свет на «тех, кто приходит и уходит» (собирательное поименование существ и сущностей, проникающих – прямо или опосредованно — в «наш мир» с целью стяжания особой энергии). А средь них, понятное дело, и Ктулху сотоварищи (в романе они сначала как объекты интереса и исследований, а затем – в роли антагонистов неявных и явных).

Надо отдать должное автору: в той части, в которой он увлечен (и это видно) творчеством Лавкрафта, образы и атмосфера, так или иначе присущие миру Ктулху, получились убедительными и, что называется, зримыми. Иной раз возникало ощущение, что отдельные сцены, характеристики и нюансы – вовсе не плод фантазии В. Рябинина, а результат отображения посетивших его видений: порой откровенно сложно было представить, что столь подробные и в то же время целостные картины описываемого можно придумать «специально».

Но! Впечатление портит язык произведения. Он, да простит меня автор, оставляет желать… лучшего. Частота употребления местоимений на условную единицу текста зашкаливающая, то же можно сказать и о глаголах «был (-а / -о / -и)». В первом фантлабовском отзыве на роман отмечается удачная стилизация под арабские произведения, и поначалу я разделял это мнение; потом решил, что стилизация эта весьма искусственна и строится, в основном, на использовании относительно длинных предложений и довольно большого количества прилагательных, в том числе несущих экспрессивную смысловую нагрузку. Вот, пожалуй, и весь секрет. Не сказал бы, что словарный запас так уж богат; он действительно небеден, но, правда, иной раз автор допускает употребление слов и выражений, которых мастера художественного слова категорически стараются избегать (ибо казенновато и канцеляристо).

В общем, огрехи исполнения – основная моя «претензия» к произведению, которое, не могу не отметить, к тому же излишне затянуто (при умелом сокращении текста раза так в полтора роман лишь выиграл бы). Ощущение недостаточной прокачанности чувства меры – возможно, в том числе ввиду сильной увлеченности автора замыслом творения.

Книга отнюдь не пестрит разнообразием повествовательных средств и методов, технический арсенал в этом плане скуден, и читать (в целом) откровенно нудновато, повествование содержит минимум диалогов; по сути, этот роман – рассказ от первого лица, за исключением вложенных историй, которые подаются столь же однообразно. Из технических недоработок отмечу еще то, что все персонажи говорят (когда это все-таки случается) одинаковым языком, независимо от принадлежности к тем или иным социальным группам и т.п. Соответственно, по совокупности исполнительских маркеров делаю вывод о том, что В. Рябинин еще пока стремится к тому уровню мастерства, по достижении которого авторский слог технических нареканий не вызывает. Нет, всё не так плохо, как может показаться из этого отзыва – условно приемлемо (и привычно, если брать средний уровень непрерывно выплескивающейся на рынок отечественной беллетристики); просто к тех.составляющей я придирчив и требователен.

Тем не менее, готов простить произведению то, что получил совсем иное, нежели ожидал. Виной тому оказавшийся заразительным энтузиазм автора (хотя, чего греха таить, при освоении процентов так 80-ти романа я ровно тем занимался, что укреплял силу воли). Плюс мне безусловно понравились идейные посылы, вложенные в произведение: исключительно гуманистические, ориентированные на расширение границ сознания, накопление и углубление знаний и духовный рост личности и человечества в целом. Конечно, развивая подобного рода идеи, трудно удержаться от скатывания в наив. Грешит этим и «Некрономикон», однако, не сильно – всё же автор, по ощущениям, старался не учить и не постулировать очевидное, а показывать, иллюстрировать, но, главное, стремился увлечь читателя так, как постижением нового и неведомого был преисполнен главный герой.

Однозначно могу порекомендовать книгу интересующимся вопросами саморазвития, других (в т.ч. параллельных) миров, эзотерикой (тут она мягкая и позитивная) и в целом прогрессивными веяниями антропологической направленности. Касательно же вселенной Лавкрафта: автор именно что «вписал» (возможно, отталкиваясь от / фантазируя на тему) Ктулху сотоварищи в свое произведение, являющееся, в общем-то, довольно самобытным. В итоге у меня, как, может, ни парадоксально, осталось приятное впечатление от собственно романа: я закрыл глаза на спекуляцию с названием и все те «минусы» текста, о которых написал выше, но оценку ставлю с учетом.

P.S. Вот, кстати, не припомню, встречается ли хоть раз по тексту слово «Некрономикон», вынесенное в заглавие? Так что, да, название романа с указанием псевдоавторства – чистой воды надувательство. А жаль (мне), потому что идеи и мысли произведения не заслуживают того, чтобы люди после покупки плевались. Обманывать нехорошо. Если В.Рябинин к решению издателя ТАК преподнести читателю книгу непричастен, не представляю, как ему может быть обидно.

За вложенные в роман идеи, мысли, посылы, за сам акт трансляции вовне всего того прекрасного и высокого (соответственно, правильного и нужного), чем автор столь искренне увлечен, я говорю ему спасибо. И – успеха на пути развития (в т.ч. на худ.-лит. поприще)!

Да, возвращаясь к аннотации: фокус в том, что она — правдивая. В том смысле, что — за исключением самого последнего предложения, где упоминается Г.Ф. Лавкрафт — очень правильно характеризует содержание романа. Но кто бы еще при этом сделал приписочку, что, мол, на название, "автора" и последнее предложение аннотации внимания обращать не стоит?.. Вестимо, "забыли"

Такие дела. Бизнес, ничего ли -чно/-шне го. Цена на книгу заломлена такая, что ... всё сходится. Г.Ф. Лавкрафт, Абдул аль-Хазред, Некрономикон. И — шелест-шелест-шелест шепот-шепот-шепот...