Сам я этого не читал, историю мне пересказал старый юрист, а он о ней узнал из какого-то печатного издания типа «Ведомости Верховного суда СССР за 1925» год. Название я вполне могу и путать, а вот содержание рассказа запомнил крепко.
Значит так. В Одессе кто-то решил подставить начальника таможни. Или так реально совпало, что, по-моему, вряд ли.
Две женщины, судя по всему, завербованные начальником таможни агенты, одновременно подали на него заявление об аморальном поведении. Первая утверждала, что назначив ей конспиративную встречу в парке, усадил ее на скамейку, а сам расстегнул брюки и демонстрировал свой половой орган.
Со второй дамой было даже жестче. С большой примесью политики. На траурном митинге по поводу смерти вождя мирового пролетариата дорого товарища Владимира Ильича Ленина, начальник таможни подкрался к пострадавшей в толпе и стал тыкать ей в спину и ниже обнаженным половым органом.
На местном уровне жалобы, похоже, были удовлетворены, раз попали в суд Верховный, а вот там знающие люди рассмотрели представленную информацию и вынесли свой вердикт. Даже два.
По первому случаю Верховный суд усомнился, что половой орган был извлечен с целью развратить и соблазнить одесситку. Не исключено, что начальник таможни просто хотел справить естественную нужду.
По второму… Траурный митинг проходил в Одессе после смерти Ленина, который умер 21 января 1924 года. И была в то время в Одессе погода не слишком хорошая, температура воздуха опустилась до 25 – 30 градусов мороза. Из этого в Верховном Суде сделали вывод, что вряд ли начальник (и кто бы то ни был другой) вряд ли стал бы обнажать свое достоинство. И что по той же причине заявительница из-за теплой одежды, в которую явно была одета, могла почувствовать и разобрать, чем именно в нее тычет стоявший сзади товарищ.
По обоим заявлениям Верховный суд постановил «отказать».
Я так понимаю, что в 1924 году в советских судах, даже на высочайшем уровне, еще попадались люди, способные непредвзято и профессионально рассматривать дела. Интересно, чуть позже, лет так на тринадцать, стал бы кто-то разбираться – позволяла погода или нет вести себя неприлично на политических мероприятиях?