Продолжим тему позднесоветских провинциальных изданий пушкинской «Полтавы». Сегодня — воронежское издание 1980 года. Гравюры (линогравюры) В.Лопаты. Издано в РСФСР, но художник — украинский.
Даю библиографическое описание из каталога-справочника:
Дополнение к библиографии: тираж 20 тыс. экз., цена 85 коп.
Художник (выяснил это с высокой степенью вероятности) на Фантлабе есть (https://fantlab.ru/art8251) с интересной аннотацией. На книгу подал заявку.
Гравюры отличаются повышенными художественными достоинствами. Отражён украинский колорит. Много внимания уделено также теме украинской вольницы. Мазепа изображён с большим сочувствием. Имперская линия с царём Петром дана сдержанно. Ну, в общем, соответствует общей тенденции интеллигентского прочтения поэмы в позднесоветское время.
Сразу же чувствуется, что цикл иллюстраций является полноценной сюитой с продуманным книжным макетом. В советское время пушкиноведение было подчас интереснее самих пушкинских текстов. Изыскания о том, кому именно написано Посвящение в «Полтаве» (Марии Волконской) ушли в широкие массы. Такие вводные гравюры — для образованного слоя советских читателей.
Пройдёмся по узловым моментам сюжета.
Эта линия подана с большим чувством. Настоящая love story. Мазепа при таком освещении, конечно, романтический герой, вызывающий сочувствие.
Эта сцена подана достаточно стандартно.
А вот здесь вместо безликого гонца, мчащегося в ночи, художник даёт его портрет в момент, когда он осознанно принимает от Кочубея опасное послание.
Эту сцену из Песни первой художник даёт как заставку ко всей Песне второй (вроде как краткое содержание предыдущей песни). Всё подаётся так, что иезуит-католик является вдохновителем сепаратистского заговора: Мазепа уныло слушает его. А княгини Дульской — души сепаратистского салона — вообще нет. О чём тогда Мария беспокоится? Не те времена ещё, чтобы мужа к попу ревновать.
В духе интеллигентских терзаний 1980-х гг. Мазепа в разговоре с Марией предстаёт унылым Гамлетом.
Сцена в темнице — садизм мазеповских сатрапов опущен, всё чинно-благородно. Кочубей отчего-то задумчив. Но собственно казнь и отрубленная голова не дают этой линии уйти в полную слащавость. Вроде бы, у нас в то время отрубленные головы были в моде под влиянием японского кино на ограниченных показах.
Сцена разговора Мазепы с Орликом перед битвой (когда Мазепа сожалеет, что не на того поставил) — это порочащая Мазепу сцена. В развитии характеров эта сцена для Пушкина важна. В наших иллюстрациях художник этой темы не касается, зато воспевает (насколько это было возможно) вольный полёт казачества, примкнувшего к шведскому королю. В этом плане заставка ко всей Песне третьей (которая посвящена триумфу русского царя) очень показательна: гроза над Днепром. Нет, не всегда украинские ночи бывают тихими: художник Пушкина подправляет.
Нельзя сказать, что художник игнорирует тему полтавского боя: ему отдана единственная разворотная иллюстрация (что как бы отмечает центральное значение этой сцены). Плюс ещё и на форзацах фрагмент этой гравюры воспроизведён, что компенсирует отсутствие традиционного русского царя на обложке или на фронтисписе (впрочем, оформление форзацев могло быть решением издательства).
К такой сцене илюстрация отсутствует в этой версии «Полтавы».
Картинка к последним строкам поэмы о том, что только Пётр из всех героев воздвигнул памятник себе, а о Марии если кто и вспоминает, то только слепой кобзарь, который поёт песни, приписываемые Мазепе.
Сцена с кобзарём (полноценная страничная гравюра) и коврики с украинской росписью — это то подчёркивание национального колорита, которое поощрялось в трактовках поэмы в сталинские времена. Художник берёт всё, что ему нужно из всех времён, не смущаясь смешением разных трактовок...
цитировать
свернуть ветку