«Серебряных копытцев» ещё много остаётся, но отдельные издания в моей коллекции подходят к концу. Начинал я раздел отдельных изданий с современной роскошной (по полиграфии и по содержанию) книги с иллюстрациями М.Успенской, созданными в сталинские времена. Заканчиваю столь же роскошной книгой с иллюстрациями М.Бычкова, созданными в наши дни. Книга издана «Акварелью» в 2013 году. Есть на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125256. Выпускалось ещё и бюджетное издание в мягкой обложке, оно на Фантлабе тоже имеется: https://fantlab.ru/edition246715. Художник — М.Бычков — на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art1263.
Бычков — художник уважаемый и модный. На очень высоком художественном уровне творит массовую продукцию. Его новинки анонсируются заранее, ожидаются с нетерпением (вот сейчас уже полгода как ждём выход пушкинского «Медного всадника» в интерпретации Бычкова).
Книга очень большого формата, при фотографировании возможны искажения. Поэтому, если есть возможность, буду использовать сканы иллюстраций с официального сайта издательства и из группы во «ВКонтакте».
На титуле этой книги в равных позициях находятся автор текста и автор иллюстраций (строго говоря, у автора иллюстраций — приоритет). В 1920-е гг. в СССР так авторство детских книг указывалось. Но тогда книжки-картинки часто и задумывались как плод сотрудничества писателя и художника. А сейчас — нарисовать картинки к знаменитому тексту, написанному 80 лет назад и фактически поставить себя соавтором писателя... Это только в случае, если картинки представляют собой графический роман. В случае этой книги — да, думаю, так и есть. Это графический роман (новый, самостоятельный жанр). В котором Бажов — автор либретто.
Бычков никуда не торопиться: роскошный форзац, какие-то листы и развороты, которым нет названия — это всё графические введения и предисловия.
На первой иллюстрации перед собственно текстом — фигура рассказчика (похож на Кокованю, да не он; среди детишек-слушателей одна похожа на Дарёнку, да не та; кошка с котёнком есть — и опять не наша Мурёнка). Вообще-то у Бажова в полном собрании сказов есть указание на рассказчика — дедушку Слышко. Но в «Серебряное копытце» никто рассказчика не помещал: времени и места не было. А Бычков ничем не связан: он свой собственный роман рисует.
В чём отличие опыта Бычкова от просто подробных иллюстраций (как показанный в прошлый раз А.Плаксин)? В случае подробных иллюстраций (особенно если они нудные) картинки могут войти в диссонанс с текстом. А графический роман Бычкова — это постмодерн, где текст вообще не нужен. «Серебряное копытце» все помнят, дорогую книгу покупают ради иллюстраций, их и рассматривают — а текст не читают, только сюжет освежают. Так что картинки не противоречат тексту, они с текстом пуповиной не соединены.
Посмотрим на примере завязки сюжета: Кокованя забирает из чужой семьи девочку-сиротку.
Многие иллюстраторы, как я уже указывал, неспешно входя в тему, давали по три иллюстрации к этому эпизоду. А.Плаксин, у которого была задача нарисовать всего побольше, дал четыре. Бычков тоже даёт четыре иллюстрации. Вроде бы по количеству так же, как у всех. Поэтому и можно сравнивать.
У всех иллюстраторов два героя в этом эпизоде — Кокованя и Дарёнка, остальные фигуры на картинках — стажёры. У Бычкова — заинтересованный рассказ об окружении Коковани. Очень колоритные фигуры второго плана. Про каждого из этих второстепенных персонажей (которых нет у Бажова) уже есть готовый рассказ (каков, например, средневековый кошель на поясе гармониста!).
Причём, как у хорошего романиста, Кокованя с Дарёнкой на фоне этих персонажей не теряются. Бычков — это Бальзак книжной графики. Вот это и есть графический роман эпохи постмодерна.
Ещё другие иллюстраторы в первых картинках про Кокованю с Дарёнкой рисовали пейзажи. Бычкову этого не надо: он природу и пейзажи уже отдельно нарисовал (и будет потом ещё рисовать). В первых жанровых сценах Бычков рисует детали обувки, показывает половички в избе, технику сидения на завалинке...
В послесловии к этой книжке Бычков рассказывает, как он готовился, как уральскую этнографию и фауну изучал, как умозаключения делал (о том, например, что Кокованя старик не дряхлый, а подтянутый с верным глазом и крепкой рукой). Этнографические подробности убили много иллюстрированных книжек своими раздутыми деталями. А эту книжку не убили — рассказ Бычкова идёт параллельно с рассказом Бажова.
Мурёнка у Бычкова очень прямолинейно очеловечена. Помимо чеширской улыбки, позы и жесты совсем человеческие.
Что-то помешало Бычкову обрядить Мурёнку в сапоги.
На фоне чудес природы, которые Бычков показывает, и зимнее чудо с горой самоцветов выглядит естественно.
Бычков — наш современник. У него оригинальная техника, он с интересом относится к своей работе. Бесспорно, что сейчас Бычков — один из символов развития нашей книжной графики. Поставил ли он своей сюитой точку в интерпретациях «Серебряного копытца»? Конечно, нет. Однако следующим поколениям придётся опыт Бычкова учитывать и преодолевать.