Иллюстрации пушкинской «Метели» последнего десятилетия советской власти.
Миниатюрное издание, что тогда почти автоматически обозначало «библиофильское». Иллюстрации в таких случаях, как правило, были «продвинутыми». У Берштейна, как мы уже видели, каждая повесть предваряется разворотом. К «Метели» — сброшенная фата.
Следующая иллюстрация — длинная панорама. Но в книжке она разрезана на две страничных иллюстрации и два разворота. В отличие от «Выстрела» в альбомах образца неразрезанной панорамы нет. Поэтому придётся мысленно собирать её.
На первом элементе этого искусственно созданного триптиха видим за деревьями Владимира в санях, стремящегося вперёд. Цель путешествия — церковь в Жадрино — видим на последней части. А между Владимиром и церковью — пустота с брошенной рухлядью. И фата колышется вмести пурги. Собственно метели-то как погодного явления и нет.
Попытался склеить в редакторе: получилось только для самого общего представления:
Весь этот символизм и длинный показ пустот очень кинематографичен в стеле тогдашних фильмов Тарковского и Михалкова. Тогда это, действительно, было для искушённых зрителей.
Ещё одно миниатюрное издание. Но уже без обращения к высоколобой публике. Гравюра на дереве после Фаворского стала понятна массам. К тому же художник Бакулевский следует за сюжетом. Некоторая условность — от избранной техники. Это самая подробная сюита к «Метели».
Традиционной сцены «Бурмин у ног Маши» не предусмотрено. Видимо, не это самый запоминающийся поступок Бурмина в рассказанной истории. Бедная Маша!
Опять кинематографические иллюстрации: киевская художница Якутович. Это тоже интеллектуальное кино, но не заумное, а в стиле фильмов Марка Захарова. Театральные броские декорации и крупные планы.
В театрах любят, изображая военных пушкинских времён, вешать прапорщикам на шею большие белые кресты: с задних рядов видно. Вот и Якутович не удержалась.
Сказано же у Пушкина: у Бурмина георгиевский крест в петлице. Но художница рисует крест с георгиевской лентой на шее к Бурмина (и отдельно ещё крупно на ленте его показывает). Был бы Бурмин в звании полковника награждён такой степенью, его бы вся Россия знала!
Как всё-таки нравы смягчились в нашу просвещённую эпоху: в 1988 году готов был убить за такое, а сейчас — не готов.
После всех изысков картинка Косульникова к «Метели» позволяет расслабиться.
