Добрый день, дорогие друзья!
Вдохновившись исследования творчества Роберта Хайнлайна, которые провёл swgold (С.В. Голд) и великолепным разбором переводов романа «Академия», выполненным JimR (Дмитрий Ручко), я решил полистать журналы Astounding Science-Fiction, чтобы посмотреть, как первые иллюстраторы произведений Азимова изображали его героев.
Сразу оговорюсь, что все цитаты и имена героев привожу по вот этому изданию — https://fantlab.ru/edition3743
Как известно, роман «Академия» (1951) был сложен из кусочков повестей-пазлов, которые публиковались на протяжении нескольких лет в журнале Astounding у руля которого стоял, ныне презираемый многими американскими критиками и фанатами, Джон В. Кэмпбелл-мл, но не будем о грустном.
Сюжет романа я пересказывать не буду, потому что надеюсь, что читатели Азимова и так помнят о чём идёт речь.
Впервые повесть под названием Foundation (в романе это часть 2 — Энциклопедисты) появилась в майском номере за 1942 год.
В ней имелось всего две иллюстрации, выполненные Мануэлем Реем Айсипом (Manuel Rey Isip).
Ансельм хоут Родрик («хоут» означает благородное происхождение), помощник префекта Племы и Чрезвычайный Посол Его Величества Короля Анакреона, а также обладатель еще полудюжины других титулов, был встречен на космодроме Сэлвором Хардином со всеми необходимыми и пышными церемониями, приличествующими визиту государственного деятеля.
Сдержанно улыбаясь и низко кланяясь, помощник префекта расстегнул кобуру и подал Хардину свой бластер, рукояткой вперед. Хардин поступил точно так же — он специально одолжил бластер на этот случай. Таким образом, дружба и добрые намерения были подтверждены, а если Хардин и заметил выпуклость под мышкой у хоута Родрика, то благоразумно промолчал.
Обратите внимание на парадный наряд Родрика, лично мне он напоминает кайзера Вильгельма, а одна из наград, украшающих грудь мужчины похожа на стилизованный Железный крест. Хотя может быть это игра моего воображения и не стоит привязываться к тому, что повести выходили во время Второй мировой войны. С другой стороны костюм Хардина довольно простой, даже скромный. Интересно, что люди будущего носят плащи, как супермен из комиксов.
Лампы стали тусклыми!
Они не выключились, но свет их как-то пожелтел, причем так неожиданно, что Хардин вскочил на ноги. Он удивленно посмотрел на потолок, а когда опустил глаза, то обнаружил, что стеклянный куб уже не пуст.
В нем появился человек, человек в кресле-каталке! В течение нескольких секунд незнакомец сохранял молчание; он закрыл книгу, лежавшую у него на коленях, и рассеянно ее поглаживал. Затем улыбнулся, лицо его оживилось.
— Я Хэри Селдон, — сказал он тихим голосом очень пожилого человека.
Не знаю, как вам, а мне здесь Селдон напоминает Профессора Икс (Чарльза Ксавье), такой же лысый дед на кресле-каталке.
Продолжение, вторая часть «Академии» под названием Bridle and Saddle (Мэры) появилась в июньском номере журнала за 1942 год.
Теперь иллюстратором был Чарльз Шниман (Charles Schneeman) и в повести имелось уже четыре рисунка, а не два, как в предыдущей части.
По всей видимости, на первом рисунке показан Терминус и его жители, спешащие в космопорт, здание с колоннами, возможно, Ратуша.
На втором изображении мы видим постаревшего Сэлвора Хардина (он стоит) и Поля Веризофа, посла Академии на Анакреоне. В повести Азимова они курят сигары, а не выпивают.
В бальном зале наступила тишина. Придворные далеко отступили от трона. Лепольд сидел неподвижно, с каменным выражением лица, сложив руки на коленях ... трон тем временем тронулся с места, бесшумно оторвался от пола и поплыл в воздухе.
Может быть у меня снова возникают странные ассоциации, но люди на картинке, как мне кажется, не просто машут руками, приветствуя короля Анакреона, похоже что они выкидывают руки в жесте нацистского приветствия. Тем более, что королевство Анакреона явный антагонист Академии.
Последняя иллюстрация к повести «Мэры» изображает флагманский космический корабль «Уайнис», который Тео Апорат, агент Академии и, по совместительству, высокопоставленный жрец Анакреона, просто отключит гиперволновым реле, когда крейсер обратит пушки против Академии.
Следующая часть будущего романа под названием The Wedge (Торговцы) появилась в октябрьском номере журнала за 1944 год.
Снова сменился художник, на этот раз им стал Фрэнк Крамер (Frank George Kramer). В повести всего три рисунка и они довольно скупы на детали.
Нет, на картинке не фотопринтер Instax, а микрокинокамера, которая выдаёт цветной объемный фильм.
На втором рисунке изображён Великий Магистр Аскона, у которого в застенках томится Эскел Горов.
Ну, и заключительная картинка показывает нам космические корабли торговцев.
Вслед за «Торговцами» в августе 1944 года последовала повесть The Big and the Little (Торговые магнаты).
Её проиллюстрировал замечательный художник Пол Орбан (Paul Orban), забегая вперёд скажу, что он же станет автором иллюстраций для двух журнальных повестей, которые станут романом «Академия и Империя».
Повесть The Big and the Little удостоилась шести изображений.
Первая же картинка раскрывает один из поворотов сюжета повести, хотя читатель поймёт это, когда почти прочтёт произведение до конца.
Здесь изображен Публий Манлио — худощавый старик с седыми волосами, который изучает голографическое изображение Джейма Твера, которого секретарь Манлио — Джоран Сутт использовал для слежки за первым торговым магнатом — Хобером Мэллоу.
Джейм Твер и Хобер Мэллоу ведут беседу на борту «Далекой Звезды», разглядывая обветшалый и пришедший в упадок космодром Корелла.
— Ладно. — Мэллоу помахал ручным бластером, который он так и не вложил в кобуру. — Грун и Апшур, выведите его из корабля.
Миссионер испустил вопль. Он поднял руки вверх, и широкие рукава откатились далеко назад, обнажив тонкие жилистые руки. Вспыхнул какой-то крохотный огонек и тут же погас. Мэллоу моргнул и опять взмахнул бластером.
Мужчина со вскинутыми руками это миссионер Джорд Парма с Анакреона, который якобы обучался в Академии.
Вот так Пол Орбан представлял «Далекую Звезду», корабль Хобера Мэллоу.
Только тут Техник заметил тусклое свечение, исходившее от посетителя, словно тот купался в лунном свете. Он поднял бластер и, выпучив глаза от страха и удивления, нажал на кнопку.
Молекулы воздуха, попавшие в зону радиоактивного излучения, распались на сверкающие ионы и, соединив бластер и сердце Мэллоу слепяще-яркой полоской, разлетелись брызгами.
Мэллоу все так же спокойно смотрел перед собой, а направленная против него ядерная энергия, наткнувшись на это прозрачное, еле заметное свечение, отдала ему свою силу, а затем растворилась в воздухе.
И тут же миссионер стал увеличиваться в размерах, превращаясь в гиганта, затем от него осталась одна рука, а потом напряженно мерцающая кисть руки заполнила собой все.
И стало понятно, что свет этот исходит от трех светящихся, написанных с затейливыми росчерками букв — «КТП».
— Это, — загрохотал Мэллоу, — любопытный образец татуировки, господа. Она не видна при обычном освещении, но заметна в ультрафиолетовых лучах, и поэтому мне удалось снять эти буквы на видеокамеру. Следует признать, что такой вид тайнописи довольно наивен, но он вполне оправдан в Корелле, где ультрафиолетовые лучи практически не встречаются. Даже мы заметили эту татуировку чисто случайно.
Вероятно, некоторые из вас уже догадались, что означает «КТП». Джорд Парма превосходно овладел жаргоном, на котором разговаривают жрецы, и талантливо сыграл свою роль. Где он учился этому, я не знаю, но «КТП» означает «Кореллианская Тайная Полиция».
Таким образом, в сердцах граждан Фонда рядом с Хэри Селдоном и Сэлвором Хардином нашлось место и для Хобера Мэллоу.
В следующей части мы посмотрим журнальные иллюстрации к следующим повестям, которые станут романом «Академия и Империя».
И та-дам, нас ждёт встреча с Мулом!
цитировать
свернуть ветку
