 |
|
: »... я превосходно знаю, как преследовать, как настигать, следить, подсматривать и подслушивать, таиться и прятаться, как ломать на пути препятствия, подкрадываться, обманывать, кружить и сжимать петлю кругов, причём, исполняя всё это быстро и безошибочно, я становлюсь орудием неумолимой судьбы, и это доставляет мне радость, которая наверное, с умыслом была вписана пламенем в моё нутро».
Станислав Лем «Маска»
«Я обожала готовить, особенно для отца»
Кристофер Триана «Озверевшая»
Ещё один палач в облике прекрасной девушки. Разница между королевским скорпионом и Ким Уайт только в степени безжалостности, — лемовская машина в ходе преследования жертвы меняет своё отношение к ней на противоположное, превращается в защитницу; Ким вообще не знает жалости и действует именно как стопроцентная машина-убийца со сложной самообучающейся программой, позволяющей издеваться и убивать с выдумкой и наслаждением.
Конечно, это фантастическое допущение — шестнадцатилетняя красавица абсолютно лишённая души*, не имеющая понятия даже о привязанности, не говоря уже о любви. Вероятно, причина в ранней смерти матери и отсутствии настоящего интереса к её жизни со стороны отца, которому было достаточно того, что дочка не дура и умеет вкусно готовить. Но для полного расчеловечивания недолгого присутствия мамы и равнодушия отца (он для девочки не более, чем источник материальных благ) всё же мало. Героиня Трианы в сущности новый Маугли — появляется ощущение, что она негуманоид, до такой степени в ней не осталось ничего человеческого. Да ещё и дурак учитель. По большому счёту он ещё хуже своей ученицы, как и всякий растлитель малолеток. Кстати, с этим учителем связано ещё одно фантастическое допущение (а, может быть, просто наивная подстава для обеспечения возможности продолжения повествования), — это тот момент, когда учитель, избивая Ким, попадает кулаком по дверце машины: «Мистер Блэкли вскрикнул и прижал к груди раненую руку, шипя от боли.» Через секунду (в тексте речь идёт именно об одной секунде, но пусть будут и две, это ничего не меняет) Ким наносит учителю смертельный удар ножом в шею, а защититься он не может, потому что стоит к девочке спиной (!). Поворачиваться к избиваемому человеку спиной (да ещё без всякой причины) не стал бы даже человек, не являющийся специалистом по ОБЖ. Промазал — сделай шаг назад или в сторону.
Вот, собственно, и всё, что можно сказать об этой книге конструктивного. Ну, разве что обращают на себя внимание постоянные напоминания автора взрослым — не позволяйте детям смотреть порнографическую и садистскую кинопродуцию. Автор и не пытается скрыть эти свои призывы, и книга эта почти непрерывный крик о помощи, — ведь не об одной девочке должен подумать читатель, а обо всём постепенно звереющем обществе.
И где эту книгу держать? В сейфе вместе с охотничьим или боевым оружием? Она же пострашнее будет для детей до двадцати пяти лет, чем дурацкий охотничий нож (тридцать дюймов в длину и четыре в ширину**; так в тексте на стр. 282). Так что мой совет всем собирающимся это читать и не имеющим надёжного книгохранилища — книгу перед прочтением сжечь (если же вы взяли её почитать у друга/подруги, немедленно верните, пусть сожжёт сам/сама). Зачем вообще нужно читать ещё одно дополнение к известному труду Рихарда фон Крафт-Эбинга «Преступления любви. Половая психопатия»?
*) Это очень хорошо подтверждается тем, что её любимый саундтрек — белый шум.
**) Это почти 90 см. вместе с ручкой. Зачем меч называть ножом? Перевод хромает?
цитировать
свернуть ветку