Как исчезли драконы

А вот и мой рассказ, не отличившийся на конкурсе в Имхонете, о котором я рассказал чуть ниже. Несколько человек вроде бы рассказ и похвалили, но продвинуться выше это ему не помогло. Впрочем, некоторые, выставляя «двойку», вроде как оправдывались, дескать, рассказ не фантастический. Интересные дела – реалистический, что ли?

Ркух провёл чудесный день. Утром он нашёл забавную ящерку и играл с ней, пока не надоело. Потом подсматривал из кустов, как купаются женщины из соседнего племени Больших Волосатиков, и остаток дня под одобрительный рогот делился впечатлениями с приятелями. Но день закончился, и он направлялся домой, ощущая, как с каждым шагом безмятежность и веселье уступают место раздумьям и тревоге. Услышав за спиной пыхтение, он оглянулся и увидел здоровяка Ррыха, который тащил изрядных размеров кабанчика. Ркух замедлил шаг.  
   Любой мужчина племени в эпоху матриархата должен был представить к вечеру либо Добычу, либо Объяснение. Тут уж каждый выбирал сам, с чем ему легче справиться. Ркух нагнулся, собравшись упасть на колени и зарыться ногтями в землю, но вдруг резко выпрямился и с размаху треснул себя по лбу. Его супруга Ргах отличалась крайней подозрительностью. Любое Объяснение, даже самое замечательное, с Убедительными Доказательствами, она принимала не дольше двух месяцев. Редко когда трёх. Потом начиналось похмыкивание, последовательно переходящее в «Что-то мне это не нравится» и «Мне это совсем не нравится». О том, что следовало потом, и как это было больно, Ркух старался не вспоминать. А поскольку  реакция супруги на его рассказ о том, как он провалился в глубокую-глубокую яму и с большим-большим трудом к вечеру выбрался из неё, явно переходила в заключительную фазу, надо было придумывать что-то другое. Ркух поглядел на костёр, который постоянно горел возле пещерного городка, вспомнил ящерку, с которой сегодня играл, и новое Объяснение начало складываться у него в голове.
   — Эй, Рдых, – окликнул он соседа, — принеси мне головешку от костра.
   — А зачем тебе?  
   — Потом расскажу.
   Выполнив все необходимые приготовления и вооружившись свежими, с пылу, с жару Убедительными Доказательствами, Ркух решительно шагнул в пещеру.
   — Сегодня я охотился на кабана, и я таки добыл кабана, — начал он свой рассказ.
   — Большого? — перебила нетерпеливая Ргах.
   — Нет, не очень, — не стал завираться Ркух.
   — Ну и где он?
   — У меня его отобрал дракон.
   — Что ещё за дракон?
   — Огромный зверь с чешуёй вместо меха, огромными лапами с когтями и, главное, у него из пасти шёл огонь. Вот, гляди, — и неустрашимый охотник и добытчик продемонстрировал супруге подпаленную бороду.
   — А ты сегодня не падал в яму? — вдруг поинтересовалась Ргах.  
   — Какая яма, какая яма, на, смотри, — возопил Ркух, тыча ей под нос чистые в пределах нормы ногти и пытаясь проделать то же самое с коленками. — Это дракон был.
   — Да поняла я, — отмахнулась Ргах, с неохотой расставаясь с заготовленным «Мне это совсем-совсем…». — Надо будет завтра пойти по следам.
   — Зачем это?
   — Найти. Забрать. Съесть. Кабанчика. Или самого, этого. – Мысль хозяйки очага продвигалась медленно, но верно в заданном направлении.
   — А я тебе что, не сказал? Он же улетел. У него ж крылья были.
   На следующий день с драконом выпало сражаться Ркуху вместе со  Рдахом, постепенно в битву не на жизнь, а на смерть стали втягиваться и другие мужчины племени. Даже здоровяк Ррых  не удержался и явился на мужчишник  со своим очередным добытым кабаном. И едва не спалил всю компанию, вернувшись домой с остатками ужина.
   — Вот всё, что удалось отбить от дракона — пробубнил он, помахивая свиным рылом.
   — А чем это от тебя несёт, и чем это ты так брюхо своё набил? – Супруга Ррыха не уступала в подозрительности пресловутой Ргах. Челюсть у Ррыха отвисла, и быть бы беде, когда б не Ркух, решивший помочь добраться до родной пещеры незадачливому трудяге, перебравшему с непривычки осиновой настойки.
   — Да вот он и тогда так пасть разинул, а дракон ему туда как полыхнёт! Мы уж заливали, заливали, еле затушили.
   — Чем заливали-то?
   — Да уж что было, то и лили, — не стал вдаваться в подробности Ркух и поспешно ретировался.
   Вскоре очень кстати выяснилось, что синяки, ссадины и рваные шкуры, неизбежное следствие игры в Ногакамень, очень хорошо списываются на злобную бестию. И когда умника Трриха, взявшегося судить игру с Волосатиками и не назначившего верный штрафной, поделом забили дубинами, хоронили его как Первую жертву Великой битвы людей с драконами. А у женской половины пещерного городка появился повод посудачить и похвастаться друг перед дружкой.
   — А мой вчерась дрался с драконом с двумя хвостами.
   — Да ну?
   — Ха, а мой намедни гонял дракона с двумя головами.
   — Ух ты.
   — А мой вчера выслеживал такого дракона! Сам зелёненький, морда красненькая, лапы синенькие, хвостище вообще перламутровый, а крылья, крылья золотом сияли.
   — Ой, красота какая.
   Так оно и шло себе. Пока матриархат не кончился. Тут надобность в драконах и отпала. Пришёл мужчина домой:
   — А где был, а чего принёс?
   — Цыть, дура!
   И весь разговор. Ну, там для верности можно было ещё в глаз дать. Патриархат, да…

   — Папа, а откуда ты про всё это знаешь?
   — В смысле про драконов? Или про матриархат? Видишь ли, сынок…
   Звооонооок.
   — Ах, чёрт, заговорились. Пылесос включай! Скорее!
   — Папка, ты ж пепельницу, пепельницу убери!
   — Иду, милая, иду.