Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Антропологическое фентези, или Странная страна дальних родственников человека
Долгие тысячелетия длится война между сатрианцами и анакимами. Число первых больше, но воинская культура вторых искупает количество врага. Точнее искупала. До той поры пока за дело не взялся талантливый выскочка Белламус Сафинимский. И вот уже Черные Легионы анакимов вынуждены отступить в неприступную цитадель Хиндранн. Начинается вторжение сатрианцев. Вторжение, к которому Черная страна оказалась абсолютно неготова.
Идет борьба за власть между молодым Роупером, Наследником Черного Лорда и капитаном Священной Гвардии Увореном. Роупер неопытен, но может стать великолепным вождем. И, похоже, от того сумеет ли он одолеть противника, зависит судьба всей Черной страны.
Дебютную книгу молодого британца Лео Кэрью за рубежом уже обозвали «шедевром исторического эпик-фентези, свежим голосом, соперничающим с Дэвидом Геммелом и Джорджом Мартином». Русскоязычные отзывы были гораздо сдержаннее, но послушать этот самый «новый голос» было все равно любопытственно.
В итоге перед нами аж никак не шедевр, но вполне крепкое фентези, радующее небезынтересной магистральной идеей. Что было бы, задумался антрополог по образованию Кэрью, если бы выжило больше одного вида потенциальных гомо сапиенс? В мире созданном Лео, существует не один вид человеческих существ. Помимо похожих на нас сатрианцев, имеются еще и анакимы (и это не все «варианты человека», в наличии и другие). Они высоки ростом (за 2 метра), живут по нескольку сотен лет и за время эволюции обзавелись костными пластинами – вариантом естественной защиты «тушки» от колющего оружия (горячий привет от паршенди Сандерсона). Вдобавок у них странные отношения с сельским хозяйством (не занимаются) и золотом (оно для них не имеет ценности, вот железо другое дело).
Не совсем, правда, ясно, что они там вообще кушают. Если анакимы способны выставить 90-тысячное войско общее количество этого народа достигает минимум 500 тыс. рыл. Если не больше. И как, скажите на милость такая прорва 2-метровых гигантов обеспечивают себе завтрак, а также обед и ужин? Охотой? Звери очень быстро закончатся. Собирательством грибов и плодов? Не спасет. Рыбной ловлей? Почему об этом не упоминается? Без сельского хозяйства прокормить такую кучу ртов нереально. Ага, два слова о свинарниках, молоке и шерсти есть. Да и лошади у них имеются. А если в наличии лошади, должно быть выращивание овса. Или они скакунов исключительно сеном кормят? Непонятно.
В ходу у анакимов меновая торговля. Они не знают письменности, пользуясь лишь пиктограммами для стимулирования памяти. Обожают природу, ненавидят путешествия и буквально прирастают к своей малой родине. Их карты не может прочесть никто чужой, а общество изрядно военизировано – главное богатство страны ее Черные Легионы. Да и прочих социальных отличий от сатрианцев хватает. Как вам, к примеру, Криптей – официальная организация держащая страну в равновесии: прибрал какой повелитель многовато власти, хлоп и нету повелителя. А равновесие, наоборот, имеется. Или певучие Хранительницы истории, исполняющие роль одновременно музыкальной кафедры воспроизведения фактов былого, библиотеки и национального архива.
На первый взгляд все красиво. Но затем наружу вылазят нюансы. Становится заметно, что анакимы это не очень удачный гибрид Древнего Рима и не менее древних викингов. В ходу римские обозначения (легионы, легаты), исландские фамилии (Конратсон, Рубенсон), берсерки, военизированость общества по примеру раннего Рима, пиры в викингском стиле etc. Разбавленные терминологией с других концов нашей земли, типа англо-французских пэров, или греческих эфоров.
Впрочем Один с Юпитером с берсерками и эфорами, мало кому удается выдумать что-то по настоящему оригинальное, удачная компиляция дело ненаказуемое, а скорее даже выигрышное (доказано Вегнером и его «Меекханом»). Но у анакимской культуры множество чисто логических дыр. Каждый из анакимов живет несколько веков. С 6 лет отбирается у маменек и отдается в «школу юных сурков». Позднее посвящая службе в армии от 20 до 100 (!) и более (!) лет, (без века солдатской муштры нет смысла рассчитывать на серьезную гражданскую должность – еще один привет из Рима). Сто (!) лет в строю. С одной стороны понятна их забота о легионах. Каждая смерть потеря неоценимого опыта. С другой – за полвека, а тем более за век каждый (!) из их легионеров должен превратиться в неостановимую машину для убийства. Вы представляете себе, сколько времени эти люди тратят на тренировки? Оттачивание индивидуального мастерства, работу строем, тактическим изыскам? Плюс боевой опыт, ведь война с сатрианцами длится тысячелетия. У описанных Лео анакимов ничего такого нет и близко. Есть легендарные бойцы, но их немного. Остальные, невзирая на десятилетия тренировок и боев, обычная сиволапая пехтура, от которой не стоит ждать подвигов (их боевой дух, например, быстро падает в результате неполного разгрома одного легиона).
Их тактика – сойтись лицом к лицу с врагом и толкаться грудь в грудь, повторяя это столько раз, пока один из строев не развалится. Гениально! Истинный тактический шедевр, взращенный столетиями тренировок, военных действий и размышлений полководцев. При этом гордые легионеры не пользуются щитами (хотя если верить легендам раньше пользовались). Да, кость-панцири это конечно круто, но как показало нам первое сражение, от стрел они защищают слабовато, хотя вроде как именно для этого и появились в процессе эволюции (а от копейного удара конного рыцаря?). Опять же бог с ним, ну прохудился доспех, подвел, бывает, так щиты в зубы и вперед! Нет, на енто мы пойтить не могем.
Планирование? Нет, не слыхали. Главное ввязаться в драку, а дальше бой покажет. Если враг вас зовет «на стрелку» в другом конце страны нужно, конечно же, бросится туда сломя голову. Нас ждет один из лучших полководцев сатрианцев за все времена? Подготовленное и заранее разведанное врагом поле боя с заботливо расставленными на нем войсками и засадными полками? Плевать! Мы принимаем бой! А лезть в генеральное сражение во время вселенской грозы, когда ничего не видно даже на пару метров – еще один хитрый тактический ход.
Дальше. В арсенале анакимов существуют пушки и огнеметы (!). Допустим пушки слишком велики, и работают лишь со стен. Но огнеметы то вполне переносные? Тем не менее, даже когда они выходят против вчетверо превосходящего противника эту вундревафлю почему-то с собой не берут. В общем, с мозгом анакимы откровенно не дружат.
Система управления на пещерном уровне. Черный Лорд заведует военной стороной жизни державы, причем занимается этим без заместителей, министров, двора, постоянного совета, даже помощников у него официальных нету. Все на примитивном личностном уровне. Мирная администрация прописана еще слабее. Невнятные чиновники и советники, «верховный суд» в лице эфоров (построенный почти целиком на словах «свидетелей). И это все? Как такую «странно-продвинутую» державу до сих пор не «съели»?
И таких моментов в «Волке» с избытком.
Строится сюжет вокруг обычной истории взросления парня с крепким и упрямым характером. Поиск союзников, воинские будни и битвы, попытки стать настоящим правителем. Все это на фоне внешней войны и серьезного внутреннего конфликта, занимающего добрую половину книги.
При всей шаблонности деталей, составляющей общую картину, читается «Волк» легко и увлекательно. Протагонист хорош (вот только развивается чересчур быстро, за очень короткое время повышая свои лидерские «скилы» до небес). Правильный, хорошо воспитанный юноша, отлично осознающий свой долг как Черного Лорда, и способный стать действительно сильным вождем. При этом совершающие роковые ошибки, вынужденный идти на грязные союзы и заключать сделки с паршивыми людьми.
Его попытки отыскать друзей сменяются политическими интригами и покушениями, воинские будни — сражениями, взросление Роупера как вождя наслаивается на смертельно опасную партию с влиятельным и мощным Увореном. Плюс отношения с сатрианцами – война с которыми уже длится тысячи лет. «Война без особых причин», точнее причин которой никто не знает.
Несмотря на то, что анакимам уделяется львиная доля внимания автора, об их противниках Кэрью тоже не забывает. Фактически перед нами конфликт, показанный с обеих сторон (каждая из которых считает другую варварами), что в фентези встречается не слишком часто. Мы видим, что сатрианцы такие же человеки, любящие, страдающие, стремящиеся к счастью и власти. Тот же Белламус, один из умнейших людей всей книги становится и одним из интереснейших ее персонажей. Поднявшийся из грязи, талантливый, отличный полководец, способный уважать и отдавать должное врагам. При этом чересчур властолюбивый, развязавший новый виток военного противостояния, принесший смерть и разрушение сотням тысяч людей с обеих сторон. Да и манипуляторша 88 уровня — королева Арамилла, на уровне.
Также нужно отметить, что мир романа не ограничивается «здесь и сейчас» и одним островом, на котором возятся сатрианцы с анакимами. Он гораздо больше. Постоянно встречаются упоминания других земель, властителей и народов. К войску сатрианцев присоединяются наемники из далеких краев. Нас знакомят с легендами анакимов, рассказывающими о «делах давно минувших дней». То бишь автор делает все, чтобы нарастить своему творению мясо, объем и создать «шлейф роли». То о чем напрочь забывают многие авторы нашего любимого жанра.
Эрго. Съедобное, хотя и изрядно вторичное антропологическое фентези с разными подвидами «человеков», взрослением героя, военными буднями, борьбой за власть. Если б несуразности в описании анакимов убрать, да количество стандартных ходов подубавить, было бы получше.
Этот озорной юмористический текст создавался будто под давлением гидравлического пресса издателей – хватит научной тягомотины, даешь простое и карнавальное.
Потому образы из прошлых работы Стивенсона – получают приставку лайт и, заодно, сращиваются с образами из популярных фильмов.
Итак, в кафешке поблизости от университета, с вывеской чем-то похожей на эту,
договариваются двое, а через час они уже начинают стартап секретный правительственный проект, единственный удачный в том бизнес-центре, где прогорают все прочие стартапы.
Заучка-синий чулок, которая вкалывает работает рядом с принцем офицером и джентльменом? Вот она. Но эти Малдер и Скалли обречены на бурный секс короткий медовый месяц в финале произведения.
Личности, которые могут менять прошлое и будущее, перемещая между линиями вероятности разные предметы, а иногда и просто отправляя вас в 16-й век? А вот они – ведьмы.
Тут важнейшим фактором выступает МУЛЬКА – мультивариантный коллаборатор – какая-то экзотическая фиговина, которая дополняет вообще-то привычные вещи.
Вот одному профессору, чтобы запускать машину времени – надо было всего лишь разгонять её до 82(?) миль в час. Остальные не разгоняли – и не работало у них ничего.
А тут выясняется, что есть масса ведьм, но чтобы они колдовали, им надо стать некогерентными – изолироваться от нашего мира фотографии и кинопленки специальной жидкостью, в которой изменены квантовые взаимодействия. То есть жидким гелием. Начиналось-то все с кошки, которую за двадцать лет до того сажали в похожий ящик, но вот только кошки не колдуют как люди…
Будет подлец-профессор, настоящий негодяй, который, однако, займет в проекте важнейшую должность, потому как он на короткой ноге с генералом, что спонсирует проект по линии Пентагона. Так сказать, человек власти. Его обманут, как и других…
Разумеется, будет викинг, который ограбит супермаркет, но хотя в прошлое нельзя унести ничего материального – сможет открыть себе путь к сказочным сокровищам.
Будет ведьма, ирландская националистка, которая плюется на пьесы Шекспира, ведь там плохо говорят про Ирландию.
Конечно, будут Фуггеры – которые банкиры последние 500 лет, и главный Фуггер, что может бросить в измельчитель книгу за 15 миллионов, лишь бы не открывать её.
Соавтор Стивенсона – Николь Галланд — сработала под Терри Прачетта.
.
Постоянно ожидаешь приблизительно такого разговора между Инквизитором, выдернутым из прошлого, и Комиссаром, взятым оттуда же.
— Я зашел в этот ваш фитнесс-центр, и что я вижу? – негодует Инквизитор, — Взрослые мужи и невинные девы в одной комнате упражняют свою плоть!
— Уважаемый служитель культа, — напрягается Комиссар, — костюмы там, конечно, очень обтягивающие, но невинность так точно не разглядеть.
— Я хотел сказать, там девы с пышными формами!
— Все они хотят похудеть, уверяю вас.
— Но это же женщины! – пытается донести свою мысль Инквизитор.
— Очень хорошо, если все, кто показался вам женщинами, были такими от рождения, — тяжело вздыхает Комиссар.
— Неужели все так плохо?
— Эх, уважаемый, — Комиссар достает графин, — я ведь вас понимаю. Каждый раз, когда ядреная, в самом соку девка, вместо того, чтобы за коровами ходить, или на тракторе землю пахать, попусту машет этими гантелями, у меня прям сердце кровью обливается… Стальная воля нужна, чтобы на неё отечески смотреть. Не присоединитесь ко мне? – вынимает пробку из графина.
— Только для поправки здоровья, — соглашается Инквизитор.
А закусывают они едой из китайского ресторана.
.
Но когда пятую сотню страниц читаешь вот такое весело описание стартапа команды — приходят в голову цитаты из Лазарчука и Успенского «Любое изделие прошлых лет: и «Красный Янус», и «Дакота», и RUMM – при всем совершенстве методики – страдало одним общим недостатком: при длительном существовании коллектива, сколько-нибудь посвященного в происходящее, всегда неизбежно у кого-то из сотрудников проявлялось несогласие с целями и методами проекта. И сотрудник этот рано или поздно обязательно пользовался изделием для того, чтобы прекратить существование самого проекта. Это срабатывало с монотонностью смены дня и ночи». Еще можно вспомнить «Берег динозавров» — любая система путешествий во времени ведет, в итоге, к отмене самой возможности путешествовать во времени и, попутно, к мучительной смерти путешественников.
.
Авторы как бы подходят к этому порогу… Потому как новые возможности – это новые проблемы, и если не сосредоточиться именно на решении новых проблем, что станет тошно. Только вот вы с помощью путешествий во времени потеснили православную цивилизацию, отобрав Крым у России и отдав его Украине (ага, так в тексте), как выясняется, что у вас внутренний раскол идет. Одна часть могущественной спецслужбы теперь будет бороться с наукой, чтобы никогда в мире не восторжествовала фотография (магия ведь кончилась после фотографии солнечного затмения в 1851), а вторая будет как-то науку оберегать, ведь за это в итоге, платят Фуггеры.
.
Но за карнавалом происшествий – видна проблема, которую Стивенсон не смог не захотел не успел раскрыть в «Анафеме». И она – сложная.
Люди раз за разом взбираются на новые уровни могущества – научного и технологического.
Ждет ли их там какой-то субъект, какая-то одушевленная система?
Если ждет – и весь мир построен на иерархии управляющих систем (ангелов, сверхцивилизаций и т.п.), то перед нами серьезное доказательство первичности духа.
Если не ждет – и мы сталкиваемся с неодушевленными системами ограничений, с чисто стихийными предохранителями – то первична материя.
Тут проводится аналогию с жизнью в иных мирах, которая вроде как опровергает подобный посыл (если никаких инопланетян нет, то лишь люди сотворены богом?), потом всплывают встречные аргументы и всё заверте…
Разумеется, Стивенсон не тот автор, чтобы открыто решать спор материалистов с идеалистами (проциан и хааликарнийцев, как вариант). Он равно предоставляет слово каждой стороне, и ни одну не обделяет в дискуссии добротными аргументами.
А уж в юмористическом тексте получается: «Инканторы и риторы, садитесь на полуторки, валяйте к нам в тамбовщину, а светопредставление денёк повременит!»
Потому персонажи встречают и субъекта – Атаназиуса Фуггера (Еноха Роота-2) – который намекает, что он вообще-то главный по параллельным мирам. Dtlm вроде живет уже не первую сотню лет. И они же сталкиваются с ломахом – стихийным ответом вселенной на попытки временного парадокса (массовые жертвы прилагаются).
И я очень надеюсь, что над этой-то проблемой автор в следующий раз не пошутит, а серьезно так подумает.
У него ведь здорово получается…
.
Итого: забавная вещица, которую стоит прочесть, если другие книги Стивенсона кажутся вам слишком сложными, а если вы их уже прочли – то для развлечения. 7-8 из 10
Хорошо… нет, как же восхитительно упоительно быть молодым! Не появиться на свет шестнадцать, восемнадцать или целых (дружно делаем страшные глаза!) двадцать лет тому назад, а именно быть им. Фонтанировать энергией, эмоциями, мечтами и планами. Не изучить уже досконально и чётко представлять границы своих возможностей, а ещё раздвигать их всё дальше и дальше в каждой критической ситуации. Жить, действовать, любить и наслаждаться самой жизнью. Главный герой Андрея Буревого – воплощение этой активной и полнокровной юности. Совершенно не важно, кто он сейчас, Дарт из «Охотника» или Кэрридан из «Одержимого», типаж един для обоих циклов, возможно, что и для всех последующих тоже. Это молодой человек около двадцати лет от роду, ещё растущий, сёрфер на гребне волны вздымающегося тестостерона, красавчик и везунчик, боевой маг и – вот уж приятная неожиданность – сверхъестественное существо, упорно и не смотря ни на что продолжающее считать себя обыкновенным человеком…
Нет-нет-нет, не спешите ставить размашистый жирный крест на книгах автора! Никакого сравнения с обычными приключениями «мальчиков-на-прокачку» мусорного фэнтези! Андрей Буревой – писатель загадочный, пожелавший остаться неизвестным. Да простит меня Белянин Андрей, но именно его я заподозрил в использовании псевдонима. Конечно, только поначалу. При сходных общих жизнерадостности и легкомысленной серьёзности язык Буревого заметно современнее и беднее, а его образность и мотивы берут своё начало не в мировой культуре, а в компьютерных играх. Нисколько не желаю обидеть этим Андрея Буревого! Мир Забытых Королевств и Средиземье Толкина различаются в той же мере, но каждый интересен и прекрасен по-своему. Есть и другие отличия. К примеру, белянинский стиль вызывает безудержный смех и веселит душу, а стиль Буревого возвращает крылья юности и одновременно по-доброму иронизирует над этим состоянием. Не отрицаю свою крайнюю пристрастность, но мне чтение «Охотника» и «Одержимого» почему-то напомнило «Меч без имени», «Мою жену – ведьму» и «Багдадского вора».
Герой Буревого юн настолько, что его можно сравнить лишь с подростком, отрывающимся на всю катушку школьным выпускным вечером и – особенно – ночью после него. Море возможностей, океаны дальнейшего развития событий красочными фейерверками взрываются у него голове. В мире волшебном может реализоваться большая часть этих фантазий, без страхов и обид, без «надо», без неизбежного наступления утра и с поправкой на иную реальность. Хочу быть воином в доспехе и плаще и носить меч у пояса. Бить морды и стрелять из арбалета. И молнию пускать. Искать и находить клады. Сокровища! Артефакты! Убивать драконов здорово, но летать на них куда интересней. Ещё в Преисподней побывать. И в казино. И это, защищать людей от демонов, вампиров и некромантов! И от разбойников! Обжулить Воровскую Гильдию! Хочется стать правительственным спецагентом со значком и татуировкой. И рыцарем. И дуэлянтом. Сталкером в Зоне. Много путешествовать. Можно поступить в университет – студенты так весело живут! Но учиться там долго не стану, это скучно, я и так всему научусь. Са-а-ам!
Любовь? Влюблённость? Влюбчивость? Определение «куртуазный гон» будет грубее, но ближе к истине. И снова не то и не так. Помогает лирический напев Трофима:
Ветер в голове, а я влюблённый
Во всех девчонок своего двора.
В мире столько мест,
Где я ещё ни разу не был.
Ветер в голове, портвейн креплёный,
И песни под гитару до утра,
А над головой распахнутое настежь небо.
Ну что тут добавить? Девушек! Не важно каких, главное побольше. Брюнетка-вамп в чёрном облегающем комбинезоне? И чтобы рычала, дралась и ругалась? Нежное золотоволосое создание в белом воздушном платье и голубоглазое? И наивное, как пятилетняя девочка? «Посмотри, какая у меня грудь выросла! Ня? Ну-у ня-а-а!..» Трактирная служанка в костюме подавальщицы с Бирфеста? Подружки-лесбиянки? Негритянка? Близняшки? Суккуба? Эльфийка? Магесса? Вампирша? Шпионка? Наёмная убийца? Сводная сестра? Студентка со старших курсов? Кого же выбрать? Беру сразу двух!.. Дисциплинировать сей бразильский карнавал непотребства под силу только Николаю Расторгуеву в застёгнутой наглухо гимнастёрке:
Я расстегну сорочки тесный ворот,
Нынче недаром тёплый ветерок.
Пройдут ботинки весь полночный город,
Я развязал маленько узелок.
Галстучек модный капельку ослаблю,
Уличных песен, шуток нарулю.
Я за парней свой город-город славлю,
А за девчат ну прям-таки люблю.
А за границею бойчей хлебопекарни,
А за границей есть вкуснее кренделя.
А мы гуляем тут! А ну-ка парни,
А ну, девчата, до победного конца!
У девчат на ребят глазки-глазки горят,
Губки-губки блестят, щёчки ласки хотят.
У ребят на девчат зубки-зубки стучат,
Холки колом стоят, кровь играет в сто крат.
Припев – два раза. А лучше три. И – хвать озорника за ухо железными пальцами: «Пора тебе, паря, жениться! А лучше в армию!» И по холке его, по холке! Ффу-у-у, вроде полегчало. Спасибо, Николай, за идею! Надо героя послать служить, а после женить! Сделано!.. Всё, ушёл суровый дядя в военной форме? Далеко ушёл? Тогда пусть дезертирует шалопай, да и многожёнство ещё никто не отменял!..
О чём бишь я? Что-то поневоле отвлёкся... Творчество Андрея Буревого – удивительно привлекательная гремучая смесь героического и юмористического фэнтези с элементами куртуазного романа. Одно не только удачно дополняет, но и уравновешивает, держит в рамках приличий другое. Эпические подвиги тут же засмеиваются, рыцарство на опережение и вполне успешно борется с откровенным бесстыдством, а ягодицы Прекрасной Дамы в обтягивающих штанцах перчаточной кожи вновь и вновь толкают героя на великие свершения. Финальный рывок – и романтика побеждает эротику, стяжательство и рукоприкладство. Распахиваются во всю ширь могучие крылья, и вот ты уже летишь. И вредная стерва, ответившая, наконец, взаимностью, смирно лежит у тебя на руках. И не скандалит из-за второй любимой, которая с сияющими влюблёнными глазами ждёт вашего приземления у ворот вашего родового замка. Семейная жизнь втроём так прекрасна!.. Катается по полу, ржёт в голос над этаким ослом лопоухим мелкий бес, и не видит ещё, паскудник, что сзади к нему подошла его жена-бесовка со скалкой… И только открытый, радостный и жизнеутверждающий смех в остатке.
Словосочетание "Cellar door" (Дверь в подвал) многие известные личности (включая Эдгара Аллана По) признавали самым красивым в английском языке.
Фраза и правда звучит приятно.
Однако если задуматься над ее смыслом, то перед мысленным взором сразу же возникнет обшарпанная дверь, ведущая в темное затхлое помещение, которое обычно используется для хранения самых разнообразных вещей.
Причем, иногда в их нагромождении можно отыскать и какой-либо жуткий секрет, спрятанный хозяевами дома подальше от любопытных глаз.
Например, в книге Джека Кетчама "Девушка напротив" в подвале жилища Чандлеров была до смерти замучена соседская девушка Мэг.
А в романе Ричарда Лаймона "Подвал" подземный этаж провинциального музея стал пристанищем для воистину ужасного создания, только весьма отдаленно напоминающего человека.
Как раз с ним и предстоит столкнуться главным героям произведения, по разным причинам приехавшим в городок Малкаса-Пойнт, скандально знаменитый своим "Домом Зверя".
Повествование в книге разделено между тремя группами персонажей. Первые две являются преимущественно положительными, последняя — отрицательной.
Представляет ее парень по имени Рой, недавно выпущенный из тюрьмы, куда он угодил за изнасилование собственной шестилетней дочери.
Естественно, оказавшись на свободе, подонок первым делом отправляется на поиски жены и ребенка, попутно убивая или истязая ни в чем не повинных людей.
Не могу сказать, что данную сюжетную линию было не интересно читать, но и восторгов она не принесла.
Все-таки педофилия — очень тяжелая тема, поэтому похождения Роя ничего кроме злости и отвращения у меня не вызвали.
При этом в отрыве от них "Подвал" производит положительное впечатление.
Персонажи (кроме бывшего зека и хозяев "Дома Зверя") получились симпатичными, события — динамичными, а хоррор — добротным (в духе старой школы).
Возможно, некоторым покажется, что история, придуманная Лаймоном слишком проста и шаблонна.
И, честно говоря, так и есть.
Но в данном случае нельзя забывать, что роман увидел свет 38 лет назад, когда подобные ужасы воспринимались на ура.
Здесь можно вспомнить факт из мира кино: культовый слэшер "Пятница 13-е" (Friday the 13th), выпущенный на экраны 9-го мая 1980-го года, чье содержание при всем желании нельзя назвать сложным, имел огромный успех у зрителей и более чем в 56 раз окупил производственные затраты.
Так что не стоит ругать "Подвал" за его незамысловатость.
Книга — продукт своего времени, который и сейчас вполне способен подарить несколько увлекательно проведенных вечеров.
Конечно, при условии, что творчество Лаймона вам по вкусу.
«Белая лилия черной зимы» одиноко дрожит в замызганной витрине Варшавцево. Провинциального городка, теплого и уютного, как чан с кислотой. До дрожи знакомого голодной изнанкой. Не так важно, что в вашем родном Усть-…ске Ленин указывает не на рюмочную «Терем», а на «МакДональдс», а вместо Хью Джекмана, на прохожих взирает Дейенерис Таргариен. В таких городках жители, утром прочитав статью о Чикатило, вечером пройдут мимо зовущей на помощь девчонки и не подумают набрать «02», но до последнего будут говорить и верить, что равнодушие и черствость – черты обитателей мегаполисов. И в тоже время, Варшавцево — заточенное в бутылки тепло, разлитое по стекляшкам лето. Детство общее для всех, с содранными коленками и невкусными болячками. И для каждого свое с привкусом скрипящей на зубах земляники. Неповторимое и невозвратное, как первый поцелуй (с подругой на веранде закрытого детского сада), как первый секс (неловкий и неуютный, ведь за стенкой родители смотрят сериал). Чудесное место для явления нового Бога и событий романа «Скелеты» М. Кабира.
Кабир – автор беспощадный. Он в самом начале романа отбирает у читателя плед из антибабайной шерсти, чтобы с громким хлопком убить шарик у него за спиной. Разбрызгать по страницам страхи, как капли крови больного СПИДом татуировщика. Одна капля — смерть, другая — боль, третья — утрата собственного Я. Капли собираются в багровые лужи, кровь сворачивается, засыхает. По страницам в ржавой корке бегут трещины, заставляя иногда отодвигать книгу, чтобы нарисованная картинка стушевалась, схлопнулась. Иначе от мыслей навязанных автором не избавиться, как от желания «спрятаться в маме» от большого и страшного, ждущего за фанерной стеной. Такой образ уже не удастся выковырять из сознания, а ведь роман полон метафор, сравнений и приемов куда более насыщенных и ярких. Настолько, что хочется потрогать, почувствовать подушечками пальцев щекотание ворса ковра-убийцы. Вдохнуть с него пыль — частички кожи покойника. Кабир вкрадывается в мозг и под кожу, неуютной чесоткой, навязчивыми состояниями, желанием снова и снова дергать ручку двери, проверяя заперто или нет. Умело пугает читателя, который любит бояться. Прибегая к помощи мифологии, психологии и языка, живыми красками выписывает героев и их скелетов, шев. Даже мертвые на страницах дышат, любят, ненавидят, втягивая читателя в свой мир, заставляя сопереживать и сочувствовать.
Зло на страницах романа физически ощутимо и реально. Полиция и церковь априори бессильны, помощи сверху и свыше ждать бесполезно. В Варшавцево даже церкви нет, только две сколоченные друг с другом деревяшки. Светлой потусторонней силой, приходящей на помощь главным героям является дух убитой девочки. Сами герои не бросаются в схватку со злом, даже наоборот уступают ему, прячась за обстоятельствами, как за дверью с защитным амулетом. Повествованием не предусмотрены поблажки, как если бы читатель выпутывался из паутины сам, используя собственный опыт и знания. Черпая подсказки в доступном источнике – кино. Герои вызывают духов, как в «Уиджи» и «Дьявольской доске». Сжимают рукоятку ножа, как у того маньяка из фильма. «Никаких разборок в духе «Шоугелз» пишет Кабир про Нику и перед глазами четкая картинка: девушка у шеста, окруженная узкоглазой, истекающей потом и похотью толпой. «В Штатах все гинекологи» всплывает в памяти неточная цитата. Ностальгией пахнут кассеты и диски с «Криком» и «Восставшим из ада».
Если подбирать кинематографическую аналогию самому роману, то на ум приходит «Триумф воли» Рифеншталь. Кадры, где белокурые парни и мальчишки улыбаются в объектив кинокамеры, чтобы спустя годы, с Богом на ременных пряжках выжигать села и города, распиная пулями жителей. Эти мальчишки — секреты, скелеты, шевы невинные и почти забавные в детстве, со временем вырастающие в монстров, которым тесно и неуютно в скрипучем шкафу. В романе они выбираются наружу — символы одновременно и разрушенных воздушных замков, построенных в школе, и пороков, выглядывающих из заплесневелых уголков души. Юркие мысли и мыслишки. Странные фантазии, что нож смотрелся бы в животе жены лучше, чем на кухонном столе. Вытянутые из темноты недостатки близкого человека, мелочи, из которых рождается раздражение, переходящее в желание зубами впиться в губы, оторвать, прожевать и выплюнуть, пока лоснящаяся от гноя Анна Николь Смит сыто хихикает за спиной.
облако тэгов
