Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Номинировал Владимир Борисов: Мы лукавим, когда называем Время четвёртым измерением. Всё-таки оно решительно отличается от трёх пространственных измерений. Яна Дубинянская предприняла смелую, я бы сказал, отчаянную попытку разобраться с течением времени. С этим сталкивался каждый в жизни: ведь индивидуальное восприятие течения времени глубоко субъективно, несмотря на точные хронометры и настенные календари, в разных условиях, в разном возрасте, в разных ситуациях время у каждого течёт то быстро, то медленно. И вопросы, затрагиваемые в книге, насущны и глубоки. Можно ли ускорить или замедлить течение своего времени? Как при этом не выпасть из общего времени или, наоборот, попытаться обособиться, закуклиться в отдельном временном коконе, как общаться с окружающими, тянуть их за собой или притормаживать? А ещё ведь есть риск провалиться в безвременье. И как оттуда потом выбираться?
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
цитата
В романе Дубинянской есть свои фишки, но до них ведь надо добраться, дочитать. Допустим, у меня есть внешняя мотивация — работа в жюри. Допустим, у книжного обозревателя она есть и тоже внешняя по отношению к тексту. Допустим, есть n-ое количество читателей Дубинянской, которые прочтут потому, что это книга Дубинянской, но и это мотивация внешняя по отношению к данному тексту, она основана на литературной репутации, которая наработана другими, прежними произведениями. А так… читаю, читаю — и никакой тяги, желания перевернуть скорее страницу и узнать…. Возможно, дело во мне, таком как я есть. Но и в свойствах данного текста тоже. Но я упорный. Что мне сказать о книге? Что оказалась длинной.
Валерий Иванченко:
цитата
В романе перемежаются два повествования в двух мирах – фантастическом-фантастическом и как бы реальном. Фантастическая-фантастическая история про мир, овладевший скоростью времени, окажется текстом в тексте, и нам даже представят его автора, плохо кончившего в финале, а как бы реальность начнёт сближение с фантастическим и обернётся сложносочинённой фантазией с непонятными хранителями и прочими мистическими вещами. Очень хорошо, когда автор показывает эти странные вещи околичностями и намёками. Плохо, когда реальность, в которую мы почти поверили, начинает ломаться. Вообще, умение пройти по грани, интриговать, не говорить прямо, мистифицировать привычное – сильнейшая черта Яны Дубинянской как сочинителя. Эта черта роднит её с Марией Галиной. Жалко, что ей часто не хватает последовательности и ловкости (изящества) сохранить умолчание. Фантастика её забавна, но заурядна, писательство как таковое (как фиксация и эмоциональная трансляция жизни) – незаурядно и любопытно. Меньше фантастики, больше жизни – с таким пожеланием хотелось бы обратиться к автору, чья проза для фантастики одновременно и чрезмерна и недостаточна. Надо ещё отметить важную в данном случае проблему ума. Он, как известно, бывает мужским и женским, и Дубинянская, по нашему мнению, залезает на чужую гендерную территорию. Это смело, но безрассудно. Меньше ума, больше женских достоинств – таким будет второе наше пожелание к ней.
Константин Мильчин:
цитата
Написанный с большим размахом роман с действиями в нескольких планах и нескольких мирах. Написано бодро, особенно реалистическая часть. Впрочем, она, видимо, «с ключом», а ключ есть только у тех, кто разбирается в киевской литературной жизни. Впрочем, зачем все это все, как про дольний, так и про горний мир, до конца так и не понятно.
Произведения Яны Дубинянской чрезвычайно уязвимы для критики, и не потому, что они низкого качества, а потому, что они слишком амбициозны.
Причем амбициозны и с точки зрения темы, и с точки зрения способа письма.
В качестве темы для своих романов Яна Дубинянская берет самые сложные философские категории. В прошлых своих текстах она уже, например, говорила об удаче и свободе, а в «Своем времени», как видно из названия, замахнулась даже на «время». И разумеется, столкнулась с вызовами, которые не всем по зубам. Ведь время — тема одновременно и чрезвычайно сложная и при этом и блистательно разработанная лучшими умами человечества, достаточно называть имена Баргсона, Гуссерля и Эйнштена, которые действительно расширили наше понимание времени. Если же говорить о литературе: Яна Дубинянская пишет о персональном времени и его скорости – но именно этому вопросу посвятил Томас Манн самые сложные и самые глубокие страницы своей «Волшебной горы». В фантастике тема времени прежде всего исследовалась через осмысления парадоксов путешествий во времени, и тут недосягаемой интеллектуальной вершиной видится «Конец Вечности» Айзека Азимова.
Выходить на такую арену всегда надо с осторожностью, и прежде всего, глубоко осознавая, что ты собственно хочешь сообщить городу и миру. Между тем, не обладая в запасе достаточным количеством идей, Яна Дубинянская прибегает к своему излюбленному приему: превращает время в навязчивый лейтмотив (так же, как в романе Дубинянской «H2O» таким лейтмотивом была «свобода»). О времени говорится все время, о нем говорят персонажи, оно поминается к месту и не к месту, но искры высечь этими многочисленными чирканиями не удается. Если у вас нет какого-то особого понимания времени, если вам нечего о нем сказать нового — то количество слов компенсацией не является, даже если снабдить повествование большим числом касающихся времени житейских мудростей и банальных метафор. Порою неуместность бросается в глаза: в эпизоде, когда, барышня, привыкшая к одинокому, «атомизированному» существованию сталкивается с жизнью вместе с большим числом людей в коммуне – то очевидно, это ясно из текста, встает проблема личного пространства. Однако и автор и персонаж, ради верности лейтмотиву, называют его личным временем. В других местах «время» заменяет такие понятия как «жизнь» или «судьба». Но частота употребления слова не может компенсировать отсутствие месседжа — писателю, к сожалению иногда просто нечего сказать сверх общеизвестного.
При всем том — Яна Дубинянская обладает талантом, который необходим всякому фантасту, и которого добрая половина отечественных авторов фантастики лишена: у нее сильное воображение. Она придумывает прекрасные фантастические идеи, но их разработка всегда не отрабатывается до конца. В «Своем времени» фантастическое допущение – возможность людей устанавливать для себя индивидуальную скорость течения времени. В отечественной фантастике идея разных скоростей времени уже разрабатывалась – прежде всего в «Темпограде» Георгия Гуревича и в «Должности во вселенной» Владимира Савченко. Последний роман, на мой взгляд — выдающееся произведение фантастической литературы, но и у Савченко, и у Гуревича аномальное течение времени происходит в некой особой, контролируемой обществом зоне, между тем как Дубинянская изобретает общество, в котором скорость времени – приватна, и у каждого своя. Эта идея совершенно великолепна, и в те моменты, когда Яна Дубинянская начинает ее обдумывать, изображать ее последствия – она оказывается в когорте первоклассных фантастов. Но любитель фантастики не сможет насладиться этим на протяжении всего пятисотстраничного романа, ибо писатель ставит перед собой куда более сложные задачи, и тут мы подходим к амбициозности письма Дубинянской.
Яна Дубинянская не заботится о развертывании сюжета, акцентируясь более на драматизме отдельных эпизодов.
Ей мало быть просто хорошим фантастом, ей хочется быть еще и писателем «мейнстрима», писатель отдает обильную дань «традиционному литературному», размывая внимания читателя, усложняя повествование многочисленными лирическими и любовными линиями, а заодно зарисовками из жизни писателей. Роман распадается на два, на сюжет из будущего времени – и из настоящего, второй сюжет «мейнстримовский» и его действие, как и действие «Автохтонов» Марии Галиной, происходит в не называемом, но узнаваемом Львове.
При этом писатель трудолюбиво утяжеляет текст работой со словом и с деталью – и мы имеем сложную риторику, нанизывание эпитетов, словесные красивости, усложненные конструкции, элементы постмодернизма (появление автора среди персонажей) и загромождение картины подробностями. Тут случаются прямо-таки набоковские удачи — например «внутренний таймер, который, тикая, маскировался под сердце», но случается и что-то сомнительное – например «внутренний порыв… во время которого».
Автор сам наставил перед собой высоких барьеров, которые ему пришлось перепрыгивать. Ведь чтобы заставить деталь заиграть в тексте, нужны наблюдательность, остроумие, чувство меры, нужен, в конце концов, труд по осмыслению окружающей реальности. Нагромождение словесных красивостей не может искупить отсутствие в тексте интеллектуальной или эмоциональной нагруженности (раз уж автор отказался от сюжетного динамизма). Боюсь, что Яна Дубинянская просто не справляется с теми задачами, которые перед собою ставит. Вместо хорошего фантаста перед нами предстает очень средний писатель-реалист, который не различает сильные и слабые стороны своего таланта, распыляется между множеством художественных целей и не может в полной мере достичь большинства из них. Гениально задуманный роман оказывается плохо воплощенным из-за того, что автор хочет одновременно быть философом, социальным критиком, гениальным стилистом, лириком и бытописателем. Может быть, тут не хватает только одного: чувства меры.
Галина Юзефович:
цитата
В одном повествовательном слое романа люди научились контролировать – замедлять или, наоборот, предельно ускорять собственное время, в результате чего жизнь расслоилась и атомизировалась: каждый человек живет в своем темпе и с другими встречается лишь в силу крайней необходимости. Эти новые люди существуют в обособленных флаерах, носят обтягивающие хроносы, платят виртуальной валютой экво и уже мало похожи на нас как биологически, так и психологически. На другом уровне романа, в реальности, как бы похожей на нашу (а на самом деле очень похожей на реальность из романа Марии Галиной «Автохтоны») юноша томится по девушке, а писатели и писательницы (в этом мире они суперзвезды) вальяжно перетекают из одного кафе в другое, ведут бесконечные разговоры и читают друг другу стихи собственного сочинения. В первом мире не все спокойно (похоже, назревает социальная революция), да и во втором тоже, две линии начинают понемногу сближаться, на пелевинский манер вкладываясь друг в друга (одна реальность оказывается порождением другой), но так никогда и не сходятся по-настоящему. Сюжет крошится и разваливается, а все попытки свести две линии воедино выглядят неуклюжими подпорками, призванными чисто механически обеспечить конструкции хоть какую-то устойчивость. Словом, много остроумия, лихости и изящной выдумки на микроуровне и совершеннейшая невнятица на уровне целого. Кажется, автору было очень приятно и интересно писать свой текст (что всегда подкупает), но сказать то же о читателе будет некоторым преувеличением.
Отзывы на другие произведения, номинированные на "Новые горизонты" см. на официальном сайте премии.
«Мы давно живём в стране победившего киберпанка, это цифровое будущее уже здесь, оно лежит в наших карманах, управляет нашими движениями, программирует наши сны…»
(Из предисловия к сборнику «Взломанное будущее»)
Итак, прочитан еще один сборник фантастики, российский киберпанк и рибофанк. Состоялось знакомство с авторами, новыми для меня (за исключением Я. Верова). Должна признаться, что с некоторыми сомнениями приступала к чтению. Никогда не знаешь, как авторы справились с задачей, которую они себе поставили.
На мой взгляд, справились неплохо. Виртуальность и личность, реальность и иллюзия, модели миров, создаваемых воображением авторов, и вечные истины, неизменные эмоции человечества и борьба, часто весьма жестокая, за выживание в этих мирах – всё это читатель найдет в сборнике «Взломанное будущее».
Поделюсь своими впечатлениями. Прежде всего, несколько слов о том, какое чувство вызывают у меня слова «Настоящая фантастика». Почему-то вспоминается сразу Воланд, уверявший, что «Свежесть бывает только одна -- первая, она же и последняя».
Чего ждет читатель, открывающий книгу фантастических рассказов? Видимо того, что они будут именно фантастическими, а, скажем, не страницами дневника Бриджит Джонс. А что означает для составителей не настоящая фантастика?
В целом, сборник произвел на меня хорошее впечатление. Чувствуется, что картину будущего создавали те, кто хорошо представляет себе, к чему могут привести «игры разума». Хотя не все рассказы в равной степени понравились.
Пройдемся по сборнику, критикуя и раздавая похвалы.
1. Игорь Вереснев, «За пригошню ржавых биткойнов»
Борьба корпораций, хакеры и их жертвы, которые могут и не знать, что они жертвы. Кибербезопасность? А будет ли она? Судя по всему, её не будет. Если уровень хакинга будет таков, каким его показал И. Вереснев.
Рассказ понравился. Хотя не могу обойтись без придирок.
«Мы научились жить долго, оставаясь при этом бодрыми и здоровыми. И превратились в трусов. Мы боимся инфаркта и диабета, энуреза и лейкемии, эболы и аллергии на кошачью шерсть, депрессии и лихорадки Зика, болезни Паркинсона и раннего облысения, импотенции и близорукости, кариеса и аневризмы».
«Мы превратились в трусов…», «Мы боимся…» Это будущее. То есть в настоящее время мы ничего не боимся? А импотенция – прямо мечта современного нам человека?
Горшки с цветами, падающие на голову одного из действующих лиц, разочаровали. Как и фразы: «Я ошарашенно выпучил глаза…», «– Что за нафик?..», «Я хищно оскалился…» Впрочем, творец имеет право творить так, как ему хочется.
2. Юлиана Лебединская, «Тень и Элиза»
Своеобразно. Интересные мысли. Довольно грустный и, одновременно, страшный рассказ. Возможно ли существование разума без телесной оболочки? Кто знает…
3. Игорь Вереснев, «Погоня за Дестроером»
Игра? Жизнь? Или и то, и другое? Есть ли у героя рассказа выбор? Понравился рассказ, но не могу не придраться.
«Маленький ротик раскрылся, розовые губки сложились в букву «О». «Губки её опять нарисовали букву «О» — банально до предела. И зачем, скажите, герой так долго и детально рассказывает историю развития своего мира молодой женщине, которая всего лишь подвозит его в своей машине? Что за порыв? Ведь он знает, что сейчас ни от его собеседницы, ни от машины, скорее всего, ничего не останется. А он долго и нудно читает ей лекцию о том, как его мир докатился до жизни нелегкой.
Ну и, конечно, «Пшеница вдоль обочины разлетелась в клочья…»
Ложная реальность, истинная реальность… Приходится, всё же, расставаться с иллюзиями. А это всегда нелегко.
4. Дмитрий Лукин, «Черная дыра»
Прочитала с удовольствием. Понравился юмор, который с одной стороны, не самоцель для автора, а с другой придает рассказу определенное очарование.
Главный герой рассказа болен. Болезнь его – честность. И случилось так, что в городе, где живет герой рассказа, провели модернизацию. Так сказать, осуществили «Движение в будущее на волне прогресса». Последствия не заставили себя ждать. И герою ничего не остается, как создать ИИ, «Черную дыру», чтобы остановить финансовый беспредел. А вот всё ли получилось так, как он задумал?
5. Алекс Тойгер, Алёна Голдинг, «Афропанк»
Начала читать, но не стала дочитывать до конца. Не та фантастика, которая мне нравится.
6. Наталья Адаменкова, «Клоноводы»
Не дочитала до конца. Не та фантастика, которая меня увлекает.
7. Анна Дербенёва, «Мередит»
Рассказ понравился. И даже очень понравился. «Армагеддон в миниатюре…»
«Прошлое на то и нужно, чтобы оставлять ошибки за спиной». Но не всегда это поучается.
Придраться не к чему. Просто хочется перечитать еще раз.
8. Павел Губарев, «Дядя Женя»
Рассказ не понравился. Осталось какое-то ощущение тягостное. Но это уже мои личные тараканы. Удивила фраза о мобильнике, заброшенном за шею. Мысль автора мне ясна. Но фраза выглядит коряво.
9. Ирина Лазаренко, «Недоперечеловек»
Чем-то напоминает рассказы одного из моих любимых авторов, Айзека Азимова. Понравился. Хотя, как и роботу — андроиду, мне не ясна причина столь сильной ненависти у людей к роботам. Только ли в грядущей безработице дело?
«– Люди очень охотно проявляют негативные эмоции. Агрессию разных форм. Нетерпимость, раздражение. Всё это – как маленькая ненависть. Разве люди поступали так, если бы им не нравилось?»
«Не думаю, чтобы я или кто-нибудь вроде меня мог стать «полноценным членом человеческого общества». Даже внутри своей среды люди мгновенно делятся на своих, не совсем своих и чужих – у андроида нет шансов стать «своим».
«Свод поведенческих норм в голове не может научить нас той моральной гибкости, которая позволяет людям быть собой и продолжать развиваться… во что-нибудь. Ещё мы не способны подозревать, гнобить и ненавидеть то, что отличается от нас. А без этого человеком не стать и моральной гибкости в себе не воспитать».
Лишенный эмоций андроид, судя по всему, неплохо разобрался в психологии людей. Но мне не понятно, зачем нужно добиваться того, чтобы андроиды стали совсем как люди.
10. Николай Немытов, «Опека»
Прочитала. Не очень понравился рассказ. Идеи, в нем заложенные, конечно, интересные. Но стиль, в котором выполнен рассказ… Как принято говорить, не моё.
11. Мерси Шелли, «Фляжка»
Начинала читать, воспринимая критически. Но потом, в процессе чтения увлеклась. И, хотя тот мир, в который погружает нас автор рассказа, отвратителен (для меня), в рассказе есть какой-то «магнит», скажем так, который притянул и не позволил бросить его недочитанным.
12. Сергей Чекмаев, «Старый мистер Краус»
Рассказ понравился. Интересные идеи, умный дом, который оказался ловушкой для проникшего в него грабителя. И надежда на то, что «Денежки потекут на наши счета, а пока хозяин хватится, Бинго растащит их по таким далёким офшорам, что не докопается ни Интерпол, ни служба безопасности «Индастриал Маджестик», не оправдалась. Так кто же победит в будущем: человек или машины и роботы?
13. Андрей Фролов, «Интервенция»
Рассказ понравился. Человека, как мы видим из рассказа, ждет в будущем бесцеремонное вторжение в его внутреннее пространство. И защититься, видимо, не получится. Создание индивидуального будущего путем изменения прошлого в человеческой памяти – вот что будет применяться в весьма впечатляющих масштабах.
Можно негодовать, как это делает героиня рассказа: «Никому не позволено переписывать прошлое! Кем мы станем, если память и лучшие события прошлого будут меняться по прихоти мерзавцев?!» Но, думаю, победят не её взгляды на подобные действия.
14. Дмитрий Богуцкий, «Бросающий кости»
Об этом рассказе хотелось бы поговорить отдельно.
15. Александр Матюхин, «Престиж»
Ну что ж, тоже вариант будущего. Только довольно уродливого будущего. Но кто знает?
16. Дмитрий Богуцкий, «Плацента»
Фантастика, наверное, может выдержать всё. Читатель — нет. Рассказ не понравился.
17. Владимир Венгловский, «Крэш»
Грустно. Снова мрачные перспективы. И в будущем у многих будет трудное детство. Переплетение реальности и виртуальности. Мальчик, который рано повзрослел, пытаясь вернуть семью, вынужден вести жизнь взрослого спецназовца в виртуале.
«Я отключил своего виртуала – не хотелось умирать фиктивом. Всегда будь самим собой, говорил отец. Мы лежали среди мусора – двенадцатилетний мальчишка и худая девчонка в грязном сарафане».
Есть ли у него надежда?
18. Виталий Вавикин, «Якудза»
Рассказ очень и очень понравился. Романтично и печально, красиво и увлекательно. Мастерски созданное произведение о том, что непреходяще в природе человека. О любви. И не только.
19. Румит Кин, «Оцепеневший человек»
«Квуп поправил смявшийся со сна ирокез, потянулся, хрустнул затёкшими суставами, накинул куртку на тощие плечи и пошёл вслед за Улой». Но он умеет не только затекшими суставами хрустеть. Например, может внедряться в другую личность. В каждом времени у подростков свои развлечения. И в каждом времени подростки пытаются вырваться из плена запретов в поисках своего пути.
Мысли интересные. Но сам рассказ мне не очень нравится.
20. Наталья Духина, «Грава»
Реальность, виртуальность, пси-виртуал, возможность переброски сознания… Рассказ чрезвычайно понравился. Смелые идеи, легкий юмор, излишнего душевного надрыва и страстей нет. Прочитала с удовольствием.
21. Павел Губарев «Мексиканка»
«Мозг человека – это тёмный лес и сад расходящихся тропок».
Рассказ понравился. Интеллектуально, увлекательно, с легким юмором, заметна рука мастера.
«Вы потеряли веру? «Душа не любит, она сама есть любовь. Она не существует, она само существование. Она не знает, она само знание».
– Это какой-то подвыпивший буддист?
– Новообращённый кришнаит в костюме из тонкой шерсти. Грузил товарища весь вечер.
– А тот ему возражал?
– Ещё бы. Он говорил: «Наука не губит душу, а берёт её за руку и выводит из мира сказок в огромный, прекрасный мир реальности».
«Вот изобрели нейроинтерфейсы. Шуму было! Построили мостик в мозг, так? А толку? Мостик в бездонный, неизмеримый океан информации, в хаос импульсов, в бесконечный лабиринт, перестраивающий сам себя каждую долю секунды, в сокровенный сгусток диковинной ткани, которым Вселенная познаёт сама себя!»
Можно еще много цитат привести. Но лучше читайте весь рассказ, если еще не сделали этого.
22. Ярослав Веров «Реакция отторжения»
Несмотря на то, что в рассказе присутствует высокотехнологическое будущее, в котором освоена телепортация, дочитывать не захотелось. Мне не нравятся тексты такого типа, которые я для себя называю «шершавыми».
23. Владимир Калашников «Головоляпы»
Не дочитала. Характеристики не даю. Кому-то, возможно, понравится.
Заключение. Создавая мир будущего большинство авторов, на мой взгляд, показали это будущее слишком мрачным. Признавая их право на выбор палитры для окраски этого самого будущего, скажу, что такая мрачность меня огорчает.
Геннадий Прашкевич:
«К чему мы неудержимо приближаемся – никто не объясняет. Но людям свойственно верить в лучшее будущее, а не в «конец истории». Кто поддержит позитивный настрой? Здесь бы и карты в руки писателям-фантастам…».
«Чтобы описали с достоверным оптимизмом возможные варианты не очень далёкого, а главное – светлого грядущего».
От себя: отзыв ценен тем, что представляет собой чисто читательское мнение на уровне "понравилось/не понравилось" без попыток излишней аргументации, то есть — вполне читательский.
Ноябрь 1941. Бои отгремели. Война окончена. Британия оккупирована фашистами… Что это? Сбывшийся кошмар? Нет! Это роман Лена Дейтона – классика альтернативной истории. По этой книге ВВС сняли сериал, уже вышедший на экраны в Великобритании. Дуглас Арчер — инспектор сыскной полиции в Лондоне. Хотя теперь начальство у Скотленд-Ярда другое, Арчера угрызения совести не мучают — кто-то же должен ловить убийц; а в политику он не лезет. Но вот однажды утром Арчер начинает расследовать одно загадочное убийство, которое выведет его и к британскому Сопротивлению и к разведкам разных держав, а в итоге — к очень большой политике.
За последние годы на зарубежном телевидении были показаны сразу два сериала, в которых рассматривается гипотетическая альтернативно-историческая реальность, где гитлеровская Германия сумела одержать победу над европейскими противниками и оккупировала гораздо большие территории, чем в действительности — "Человек в высоком замке" и "SS-GB". Что характерно, оба сериала имеют литературную основу, в первом случае ею является одноименный романФилипа Дика, а во втором случае — роман Лена Дейтона, в русском переводе получивший название "Британские СС".
Несмотря на отчаянное сопротивление британских войск, к середине февраля 1941 года немецкие силы окружили или уничтожили остатки боеспособных подразделений. Акт капитуляции, лагеря на континенте для военопленных, продуктовые карточки и сегрегация евреев, но главное, конечно же, новая власть — марионеточное правительство и оккупационное военное командование, наместники от поглотившего большую часть Европы нацистского сверхгосударства. Поэтому Скотленд-Ярдом и вообще всей британской полицией теперь командует генерал Келлерман из СС. И хотя пока что полицейские занимаются обычным и привычным расследованием грабежей и убийств, но грядут перемены, и каждому рано или поздно придется выбирать между долгом и честью, между позором и смертью.
Главный герой романа, инспектор Дуглас Арчер, еще до войны прославился громкими расследованиями убийств, поэтому новое руководство в лице Келлермана высоко ценит его способности. И когда из Берлина прилетает штандартенфюрер Хут, офицер из личной службы безопасности Гиммлера, именно Арчер становится его помощником и гидом в Лондоне. Однако Хута крайне остро волнует дело об убийстве некоего Питера Томаса, и чем дольше инспектор ведет расследование, тем сильнее убеждается, что здесь замешано как британское Сопротивление, так и немецкие спецслужбы. И найти преступника — лишь малая часть задачи, от решения которой зависит будущее Британии, Германии и всего мира.
Благодаря мрачновато-циничному юмору Дейтона роман читается легко и бодро, несмотря на трагичность темы. Автор мелкими штрихами в антураже, ремарками в диалогах умело создает гнетущую атмосферу оккупации. Фактурные описания позволяют даже человеку, никогда не бывшему в Англии, представить себе размах немецкого влияния, горечь безысходности и бессилия, злость от каждодневного унижения. Выкрашенная в желтый скамейка для евреев в зоопарке. Рестораны и театры, куда вход открыт только для немецких солдат. Внезапные облавы с проверкой документов и массовые аресты после теракта. Бывший владелец элитной чайной, еврей, торгует жареной репой на улице. Ушлые дельцы-авантюристы сбывают немцам антиквариат и картины, часть воруя из брошенных домов, часть скупая за бесценок на черном рынке. Дейтон язвительно и саркастично проходится по всем: по грызущимся чинам немецкой армии и СС, по оккупационной администрации и ушлым барыгам, по озлобленным бойцам Сопротивления и пытающимся зажмуриться обывателям.
В отличие от простых работяг, инспектор Арчер слишком хорошо видит всю картину, но пытается успокоить совесть тем, что лишь выполняет по-прежнему необходимую работу — ловит преступников. Пусть в одном с ними здании расположено гестапо, пусть Келлерман числится в СС, пусть короля, по слухам, держат в Тауэре под арестом. Главное для Дугласа Арчера долг полицейского перед страной и отца перед сыном, маленьким Дугги, который лишился матери, когда шли бои за Лондон. Однако интриги СС, абвера, Сопротивления и американцев вокруг разработок погибшего ученого ставят его тихий мирок под угрозу, давят на долг патриота, на страх перед застенками гестапо, на безопасность сына, на честолюбие и профессиональную этику. И что самое худшее, выбирать инспектору придется между плохим и очень плохим. Придется балансировать на грани между страхом и риском, между ложью и недомолвками. Подозревать всех и каждого, играть в смертельно опасную игру со спецслужбами и одновременно искать сколько-нибудь приемлемый выход.
Если сравнивать книгу и сериал, то хотя сценаристы сохранили основную сюжетную канву, есть и заметные различия. В сериале сгустили нуарные краски, значительно расширили и усилили линию Сильвии, секретарши Арчера, связанной с Сопротивлением. Американская журналистка, Барбара Барга, в которую влюбляется инспектор, выглядит роковой красоткой. А одно из финальных разоблачений сценаристы наоборот убрали, снизив трагичность развязки. В нескольких эпизодах сериал явно сделали более натуралистично-вульгарным, например, добавив постельных сцен. Впрочем, замена ресторана со знаком "Soldatenkino" на бордель смотрится вполне удачно, добавляя реализма.
Итог:отличный детектив со сложными этическими дилеммами и шпионскими интригами.
Владимир Торин. Амальгама 2. Тантамареска. – М.: Вече, 2017. ISBN 978-5-4444-6053-5
Роман "Амальгама 2. Тантамареска" открывается почти безмятежной картиной – Парк Горького, теплый вечер, публика катается на роликах и скейтах, фотографируется, просовывая головы в щиты-тантамарески со смешными фигурами и прорезями на месте лиц. А кто-то слушает лекцию о человеческих снах и связанных с ними загадках. Вот только плавная речь лектора оказывается прервана весьма бесцеремонно: «…Суть этой концепции состоит в том, что душа спящего человека входит в контакт с обитателями астрала, которые не нуждаются в материальном воплощении. — А что, если обитатели астрала не входят в контакт, а просто-напросто уже давно живут в человеке, проявляя себя именно во сне? — раздался чей-то резкий и звонкий голос».
И всё, как говорится, заверте… Вмешавшегося в ход лекции парня преследуют спецслужбы, его спасает таинственная красотка, сражающаяся круче любого суперагента. Автору удалось обеспечить отличный саспенс на протяжении всей книги. Человеческими снами, а значит и людьми, можно незримо управлять? То есть, управлять каждым из живущих, ведь нет такого человека, который не нуждается во сне. Хотя такие, кто не видит снов или не помнит их, существуют. А почему, собственно, у них проблемы с памятью? Или эти люди просто не очень интересны тем, кто давным-давно обитает в человеческих снах, проникая туда из зеркал. Осторожнее надо заглядывать в зеркала, тем более, старинные… Перед некоторыми силами все беззащитны, как превращенный в тантамареску человек на обложке романа (за ее основу взят этюд Жана Ипполита Фландрена «Юноша, сидящий на берегу моря»).
Автор продолжает и тему первой «Амальгамы», историю знаменитых и таинственных зеркал с острова Мурано и венецианского Совета Десяти, который этот секрет ревностно охраняет на протяжении веков. Тайна снов и ее связь с теми самыми зеркалами Совету Десяти тоже известна. «Речь идёт о так называемом зеркале Сталина. Достаточно давно это венецианское зеркало из муранского стекла было подарено кому-то из российских императоров. Зеркало находилось на ближней даче Сталина и однажды открыло портал в какую-то другую эпоху. И по этому порталу в другую эпоху отправился человек, как две капли воды похожий на… — Иван Иванович посмотрел на Верхотурова, а тот едва заметно отрицательно качнул головой, — впрочем, неважно, на кого похожий. Важно, что это зеркало точно является каким-то недостающим элементом в конструкции для проникновения в человеческие сны».
Но кому под силу во всем этом разобраться? Неужели только тем самым спецслужбам, из чьей секретной лаборатории сбежал упомянутый выше возмутитель спокойствия – талантливый компьютерщик Алексей, однажды осознавший, во что ввязался… «Наши умники научились как-то проникать в сон конкретных людей и заставлять их что-то во сне делать. Так? Американские умники тоже лаптем щи не хлебают и тоже давно умели это делать… — Не совсем так, — аккуратно вставил Смирнов. — Это умели делать много лет назад высшие иерархи испанской и итальянской инквизиции… Держалось всё это в строжайшей тайне, пока американцы не добились, чтобы им открыли доступ к этим секретам».
Только лихие экспериментаторы не успели разглядеть то, с чего надо было начинать. А именно, что на тайне сновидений, в общем-то, держится наш мир, какой бы он ни был, но держится ведь. Но вот если начать грубо хватать ускользающие сны за их легчайшие крылышки, мирозданию грозит беда. «Запущенный процесс разрушения мира внутри сознания переходит от одного человека к другому, если он спит и находится на расстоянии 20–50 метров от источника. Прошли уже сутки, на базе сменилась охрана, люди спали у себя дома, одновременно генерируя кошмар апокалипсиса в сновидение всех, кто находился от них на расстоянии 50 метров. Вы представляете современные многоквартирные дома?».
Всех героев стремительно затягивает один и тот же гибельный водоворот. Есть в романе даже одна из классических пар отечественного фольклора старушка-мама и сын-каторжанин… ну, то есть уже более современный уголовник. Но все же не настолько современный, чтобы начисто забыть о человеческих чувствах, как минимум, о том, что он когда-то был вихрастым мальчишкой, и мама очень его любила. «Алексей вспомнил, что, действительно, уже несколько дней не видел эту смешную старушку. А вроде бы три дня назад они вместе с Иваном Ивановичем экспериментировали именно с ней. Алексей плохо помнил сон Олимпиады Тарасовны. Помнил, что был какой-то берег моря, какие-то чудовища, молнии. Плохой сон. Странно. Действительно, где она?». А давно выросший непутевый мальчишка, которого мама пыталась во сне ценой собственной жизни заслонить от чудищ, гибнет на детской площадке в перестрелке с теми, для кого уже не существует ничего человеческого.
Такая вот отчаянная попытка спасти этот мир, который летит в тартарары, подкошенный опасными экспериментами, выросшими из честолюбивого научного любопытства и жажды власти. Рядом разворачивается и еще одна мучительная история, в которой разведчик, отличившийся на одной из недавних войн, любит девушку, являвшуюся ему только во сне. Порой она жестока, но иногда способна и помочь, например, предупредить об опасности за считанные минуты до нападения врагов на спящий лагерь. Вот только объяснить, почему ты поднял тревогу, когда ничто не предвещало, весьма сложно. Разведчик попадает в подопытные на объект, где изучают сновидения. Но ему суждено донести до людей, что же скрывается за чередой снов.
И именно на его часах включится обратный отсчет, показывающий безжалостное убывание времени до катастрофы человечества и той удивительной цивилизации, которая все время существовала с ним рядом. А в это еще никто не верит. «Это я с Иваном Ивановичем в твои сны проникаю. Мы пока просто ещё не научились передавать изображение с твоей головы на монитор, но это дело нескольких лет. Но мы уже можем заказать, чтобы во сне ты, например, испытывал те или иные эмоции. — Алексей, вы не понимаете, что вместе с вашим глупым Иваном Ивановичем влезаете в страшную историю, которая может погубить всё человечество!»
Говорят, настоящая любовь даже в этот момент может оказаться спасительной… «Её не надо получать за что-то взамен, она появляется сама. И этот дар — единственное, что есть в нас божественного и по-настоящему сильного. И только этот дар может защитить человека от бед и напастей. Мы же знаем с тобой, что надвигается». Та самая таинственная и непобедимая красавица Глафира, сирота из приюта, воспитанная в обители воинов, любви не знает, но безмерно тоскует по ней. Даже если «железный воин Совета Десяти, несокрушимый страж тайны Амальгамы» самой себе в этом не признается. Даже если лучшему агенту Совета Десяти это совсем не пристало. Она пытается заглушить тоску мимолетными связями, но утолить душевную боль сменой партнеров еще никому не удавалось. И вот она сталкивается лицом к лицу с тем, кто прожил множество жизней в рамках одной, со средневековым рыцарем, попавшим волею судеб – и венецианских зеркал – из эпохи битв в эпоху гаджетов. Кто бы предположил, что он способен влюбиться… да не влюбиться, а полюбить эту самую неистовую, опасную и порой сумасбродную Глафиру, которой будто бы доставляет радость мучить бедного храбреца своим демонстративным равнодушием и легкомыслием. Если речь не идет о деле, конечно. А поиск любви в собственной душе может в один далекий от прекрасного момент оказаться самым важным делом.
Думаю, многие со мной согласятся, что хоррор — это весьма многогранный жанр.
Кого-то пугают натуралистично описанное насилие и реки крови, льющиеся со страниц книг. А кто-то чувствует себя неуютно при чтении вязких мистических или иррациональных историй и после вздрагивает от любого шороха или косого взгляда прохожего на улице.
Лично я не имею ничего против обоих сюжетных направлений. Главное, чтобы произведение было написано с душой и фантазией.
Сразу скажу, что приступая к знакомству с романом Рэмси Кэмпбелла "Усмешка тьмы" я не испытывал в отношении него каких-либо завышенных ожиданий.
Просто надеялся, что книга будет как минимум неплоха, раз так многие поклонники ужасов остались от нее в восторге.
И начало романа, относящегося как раз к категории неспешных произведений, пугающих не за счет внешних эффектов, а за счет напряженной атмосферы кошмара наяву, вышло интригующим.
В нем нам представили главного героя — кинокритика Саймона Ли Шевица, в одночасье оставшегося без заработка из-за закрытия скандально известного журнала, в котором он трудился.
Устроившись работать на бензоколонку, Саймон влачит скучное существование, пока к нему не обращается его бывший университетский преподаватель Кирк Питчек с предложением написать книгу о звездах немого кино, отдельное внимание уделив в ней актеру Табби Теккерею.
Впечатленный размером обещанного гонорара, молодой человек с воодушевлением берется за поиски информации о позабытом ныне комике, даже не замечая как постепенно все глубже и глубже погружается в омут самого настоящего безумия.
Увлекая туда же и читателя.
Однако в моем случае, с каждой перевернутой страницей я все больше опускался на дно самого настоящего океана недоумения.
А утонув в нем полностью, задался вопросом: откуда взялись все эти положительные отзывы на "Усмешку тьмы"?
Чем этот роман вообще мог понравиться любителям хоррора?
Может быть сумбурным авторским стилем изложения?
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Допускаю, что проблема кроется лишь в особенностях моего восприятия, но очень часто картинка в голове, возникавшая при чтении книги, получалась рваной.
Для примера можно рассмотреть эпизод, в котором сосед Саймона по общежитию Джо помогал реанимировать его компьютер в присутствии отца подруги Саймона, неожиданного приехавшего в гости вместе с собакой.
Вся сцена происходит в комнате главного героя, в то время как питомец Уоррена томится привязанным на лестничной клетке.
Далее мы читаем:
"Джо оставляет диск в компьютере, разворачивает леденец, сует его Нюхачу и на пару с Уорреном отводит его вниз. Собака уничтожает карамельку в два мощных чавка, ступени скрипят под ее тушей".
Интересно, а когда Джо успел выйти из комнаты и подойти к собаке, если он только что сидел перед компьютером?
На лицо явная потеря связующего предложения, нарушившая целостность текста.
И таких примеров в книге можно привести массу.
Или "плоскими" персонажами, которых Рэмси даже не пытался раскрыть?
А может фанатам жанра пришлась по душе атмосфера произведения, которая построена в основном на упоминании где надо и не надо загадочных смешков, раздающихся в непосредственной близости от главного героя?
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Серьезно, с разного рода усмешками и хохотом вышел явный перебор.
Я понимаю, что они призваны добавить иррациональности во все происходящее, однако данный инструментарий следовало использовать более умело, а не пихать его в каждую главу для галочки.
Атмосфера до того вялая, что напугать или хотя бы заставить нервничать она способна лишь ребенка, ей-богу.
Конечно, встречались в романе и светлые (т.е. действительно темные) пятна, но крайне редко.
Но больше всего меня расстроило то, что Кэмпбелл вообще не стал заморачиваться и прорабатывать концепцию придуманного им зла.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Я вижу это так: профессор Теккерей Лэйн в своих исследованиях натолкнулся на какую-то могущественную враждебную силу, она поглотила его и превратила в Табби — клоуна, который своими фильмами стал негативно влиять на людей.
Всё, точка.
По мнению автора нам не нужно знать, ни что это были за исследования, ни откуда пришла эта враждебная сила, ни каким образом Табби с экрана мог проникать в человеческое сознание.
Да и зачем, если можно в сотый раз рассказать о словесных перепалках Саймона с родителями его девушки или о какой-нибудь бесполезной для сюжета ерунде?
До сих пор не понимаю, зачем на протяжении 44 страниц понадобилось описывать приключения главного героя в Амстердаме, если они никак не повлияли на развитие истории.
Если только для увеличения объема книги...
Короче говоря, вы уже наверняка поняли, что роман меня не порадовал.
"Усмешка тьмы" больше всего напоминает раздутый до неприличия воздушный шарик, скрывающий внутри себя лишь затхлую пустоту.
Не знаю кому как, но мне такой "годный хоррор" и даром не нужен.