Сегодня исполняется 120 лет со дня рождения американского писателя, известного своими романами и рассказами, описывающими так называемую американскую «эпоху джаза» 1920-х г., Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
В 1920 году выходит роман «По эту сторону рая», который моментально приносит Фицджеральду успех. За первой книгой в 1922 году опубликован второй роман Фицджеральда «Прекрасные, но обречённые», описывающий мучительный брак двух одарённых и привлекательных представителей артистической богемы. Выходит также сборник рассказов «Сказки века джаза». В 1925 году Фицджеральд заканчивает и публикует роман «Великий Гэтсби» — роман, который многие критики, да и сам Фицджеральд, считают шедевром американской литературы того периода, символом «эпохи джаза». В 1926 году выходит сборник рассказов «Все эти юноши печальные».
Большинство фантастических произведений автора изданы в сборнике «The Fantasy and Mystery Stories of F. Scott Fitzgerald» (1991). Также сюда же относятся его знаменитая повесть «Алмаз величиной с отель «Риц», стихотворения «In a dear little vine covered cottage...» и «The Vampires Won’t Vampire for Me», издававшиеся в профильных антологиях.
Творчество Ф. С. Фицджеральда — одна из самых замечательных страниц американской литературы 20 века поры её высшего расцвета.
Сегодня исполняется 150 лет со дня рождения знаменитого английского писателя Герберта Уэллса.
Уэллс стал известным благодаря своей первой работе — роману «Машина времени». Книга, в которой рассказывается о путешествии изобретателя в отдалённое будущее, была опубликована в 1895 году. Затем вышли роман «Остров доктора Моро» (1896 г), «Человек-невидимка» (1897), и наиболее известное произведение писателя — «Война Миров» (1898).
Уэллс написал около 40 романов и несколько томов рассказов, более десятка полемических сочинений по философской проблематике и примерно столько же работ о перестройке общества, две всемирные истории, около 30 томов с политическими и социальными прогнозами, более 30 брошюр на темы о Фабианском обществе, вооружении, национализме и всеобщем мире, 3 книги для детей и автобиографию.
На мой взгляд, роман еще долго не утратит своей актуальности и привлекательности, сознание отказывается цепляться за имеющиеся в тексте анахронизмы, типа наличия в далёком будущем бумажных книг, калькуляторов и плёночных магнитофонов с бобинными катушками. Автор постоянно подбрасывает нам интересные психологические головоломки, заставляя искать способ, как отличить реальность от бреда, погружая в пугающие сны, которые происходят то ли в грёзах, то ли наяву. Однако главная загадка, которая интересует одновременно автора и читателя — проблема Контакта двух принципиально разных форм разума, что такое Солярис, чего он хочет, а может быть правы те, кто считает его лишь причудливым природным явлением — здесь возможны сотни разных теорий и вывод, к которому в итоге склоняются герои — это отнюдь не истина в последней инстанции, но лишь одна из множества гипотез, пускай и самая новая. Кто-то будет искать в Солярисе бога, кто-то видеть неразумное дитя, но главное что каждый видит в нем что-то свое.
Уже сама идея Соляриса даёт основание включить роман в золотой фонд фантастики. Но это не всё и даже не главное. Фантастика вообще и фантастика золотого века в особенности предпочитает иметь дело с человеком абстрактным, человеком-функцией. В «Эдеме» сам же Лем демонстративно превратил своих героев в символы определённых профессий. А «Солярис» — прежде всего исследование человеческого подсознания, выполненное на уровне настоящей большой литературы. Есть ли в научной фантастике история, подобная истории Кельвина и Хари? Мне не попадалась.
«Солярис» оказался не о том что я думал. Научная фантастика для меня очень долго была в тени, и то что попадало в руки чаще выглядело несколько иначе. Книга это просто невероятный сплав фантастики и психологического триллера. Весь текст напряжение, все заряжено так что готово искрится от происходящего внутри книги. Словно и забываешь в какой-то момент что держишь скорее научную фантастику, а больше наблюдаешь за развернувшейся в местных застенках драмой. Мастерская работа описывает полностью внутренний мир Кельвина, погружает в него, разбирает на детальки, демонстрирует и кидает прямо в пучину происходящего. А от этого становится страшно, чем больше читаешь вникаешь в суть, тем больше примеряешь роль главного героя. Словно сам бродишь там по этой полупустой станции, разбираешься в происходящем цепляешься за ниточки. И чем больше я читал тем дальше мне хотелось дать жанровую характеристику как фантастически-психологический триллер... Итог: такая фантастика всегда и везде, и на все времена.
Помимо хорошо прописанных персонажей Лем в своём романе поднимает ряд достаточно непростых вопросов. И абсолютно правильных ответов на них, к сожалению, нет. И вовсе не потому, что автор не разжевал этого в своём произведении. Разве можно дать точный, верный ответ не то, как следовало бы поступить при столкновении с существом, создающим нечто вроде шаровой молнии? Или, стоит ли вмешиваться в порядок чужого мира и цивилизации, не вписывающейся в наши «Земные» рамки? Что правильнее: ответственность и чувство вины за заражённое существо, неспособное вылечиться, или чувство долга и приоритетность выполнения задания? После этого возникают уже свои собственные. Например, стоит ли нам самим соваться в космос, пока на вышеперечисленные вопросы мы не найдём исключительно верные ответы?
И в завершении остаётся только поблагодарить Лема за «Эдем. Хотя, «по теории вероятности следует, что бывают ещё прекраснее», то есть, попадутся ещё более выдающиеся его произведения.
«Эдем», наверно, больше всего похож на привычные нам современные фантастические романы, полные приключений и событий, чем все остальные произведения Мастера. Никаких долгих описаний, размышлений о науке, отвлеченных рассказов и воспоминаний героев о своей жизни, которые так характерны для «Астронавтов» и «Магелланова облака». Здесь одна динамичная сцена сменяет другую, не давая передышки. И герои — намеренно обезличенные: Координатор, Физик, Химик, Инженер, Доктор — просто люди, потерпевшие катастрофу на незнакомой планете, оказавшиеся в отчаянном положении и с честью победившие обстоятельства... Но главное в этой книге — ее концовка и мудрое, хотя и нелегкое, решение землян. Ведь, герои так ничего и не узнали, чтобы судить или принимать какую-то сторону, выслушав всего лишь одного единственного представителя огромного мира с многовековой историей и культурой, увидев лишь малую его часть. У героев лишь отрывочные, собранные за несколько дней там, где необходимы годы и годы работы, сведения об истории, культуре, философии, этике и морали этого мира, чтобы принять взвешенное решение.
Станислав Лем. Он был исполином жанра, законодателем мод, созидателем основ, мировой знаменитостью в фантастике. Лем всегда напоминал мне Ботвинника. Они оба были технократами и верили в машины, никогда не забывая первичность человеческого духа; то качество, что утеряно сейчас в машинный век, позволяло этим выдающимся людям создавать гармоничные изящные творения, работая с поистине математической точностью и мощью; один играл, другой писал.
И всё это начиналось с Эдема. Эдем, по сути, был первым по-настоящему зрелым романом Лема. Это расцвет выдающегося фантаста... Итог – один из самых выдающихся романов мировой фантастики. Незаслуженно оставшийся в тени других вещей автора, Эдем стоит того, чтобы потратить на него ровно столько времени, сколько нужно вам для его прочтения. Эта книга, как и описанная в ней планета, попадается на дороге случайно, но неизменно запоминается навсегда.
По прошествии пятидесяти лет с момента создания романа он уже не выглядит таким глубокомысленным и философским — с тех пор многое было написано, в том числе и по теме ксенотехнологической цивилизации. Однако читается легко и интересно — Лема, по всей видимости, читать будут и через сто и через двести лет.
С технической точки зрения «Непобедимый» безупречен. Хотя очень интересно читать о том, как пилоты звездолёта пользуются реле, или как снимки наносятся на специально обработанные пластины (привет из эпохи ретро-фантастики, а может быть, это нео-ретро, не знаю, как это назвать). Точное и подробное перечисление вездеходов, приборов, спутников. И точно такое же беспощадное, сухое, дотошное препарирование человеческой психологии. И приятные моменты, которые охотно перенял бы Голливуд... Прекрасный способ ознакомиться не только с творчеством пана Станислава с совершенно неожиданной стороны, но и оценить тогдашние возможности добротной фантастики. А может быть, это просто сила таланта. Не знаю, можно ли назвать эту книгу захватывающим откровением, а вот предостережением — обязательно. Именно поэтому у неё нет штампованного голливудской концовки, именно поэтому после прочтения она оставляет странное ощущение некоей эпитафии.
Написанная пятьдесят лет назад книга произвела на меня неизгладимое впечатление. Она безумно понравилась своей энергией, глубокими мыслями, качественными героями, великолепными сценами. А главное, история рассказана просто, без надрыва, без усилий, но ощущение растерянности и глобальности, при этом, чувствуются безоговорочно.
Одна из тех книг, которые остаются с тобой навсегда. Половина столетия, что ни говори — срок не малый. Увы, эпоха к которой относятся события романа по-моему, за это время к нам ближе не стала. Из-за этого возникает желание совершить невозможное — остановить на минутку потихоньку катящееся в пропасть человечество и закричать ему в лицо: — Люди, среди звёзд нас всё ещё ждёт неизвестное!
Подчёркнуто сложный роман, посвящённый критике антропоцентризма и доказывающий невозможность контакта с инопланетными цивилизациями — даже если две цивилизации встретятся лицом к лицу и смогут воспринять оппонента не как стихийное явление, а как цивилизацию... Жестокая, пессимистичная, умная книга. Очень хотелось бы не согласиться с Лемом, но он неотразимо логичен и заранее предусмотрел любые возражения.
Роман «Фиаско» — апофеоз творчества пана Станислава, классический образец научной фантастики. Наравне с «Эдемом», «Возвращением со звёзд», «Непобедимым», «Солярисом», «Миром на Земле». Также не нужно забывать, что Лем не только фантаст, но и крупный философ, автор «Суммы технологий». В некотором роде этим произведением Лем ставит точку в своём споре с фантастами-антропоцентристами, в частности, с Иваном Ефремовым, начатом им ещё в романе «Эдем». Вселенная бесконечна и жизнь не только не обязана, но и не должна повторять кальки с Земли. Так же как понятия Добра, Справедливости, Прощения не обязаны априори ставиться во главу угла Разумом, вышедшим в космос.
Когда роман кончился и я как-то смог оценить, что это было, первое, что пришло мне в голову: страшный роман. Типичный для Лема скептицизм сменяется безысходностью и отчаянием. Роман-кульминация, который должен стоять четвертой частью Эдем-Солярис-Непобедимый, но зачем-то оказывается «приписан» к циклу о Пирксе.
Что нужно иметь в виду, приступая к чтению. Совершенно определенное отношение Лема к роли случайности в жизни отдельного персонажа и поглощающей роли статистики в отношении групп людей или цивилизаций. Затем — Пиркс — персонаж Лема, модель, которую автор использовал прежде для исследования особенностей поведения людей в экстремальных ситуациях (в ситуациях случайности), а также для исследования человеко-машинного взаимопонимания.
«Фиаско» Станислава Лема — идеальный пример научной фантастики, причем это в первую очередь научная, а лишь во вторую фантастика. Для меня книга оказалась сложной для чтения из-за терминов вроде «пульсар», «инженерная эсхатология», «сидеральная энергетика» и тому подобных астрономических и физических понятий. Пока узнаешь в энциклопедиях и словарях их значение, да еще увлекшись прочитаешь несколько статей близких по теме, при этом на осмысление, например, принципа действия гравитационных линз или возможности существования сверхсветовых скоростей, нужно время, особенно, если пытаться понять не общий смысл, а поглубже, с расчетами и моделями... в общем читал медленно, но с увлечением. Такое чувство, что Лем пользовался каждым удобным случаем, чтобы добавить в роман побольше идей, которые его интересовали.
Конечно, цикл не идеален. Лем порой удаляется от художественности и переходит в чистую философию на десяток страниц, или порой языком науки говорит сложно о простых вещах. Если последнее ещё можно списать на неграмотность читателя, то первое порой сильно тормозит основное действие рассказа и сбивает темп повествования.
В целом же, «Рассказы о пилоте Пирксе» — это отличная рекомендация для тех, кто любит хорошую фантастику «твёрдого» сорта, а также для всех тех, кого не оставляют равнодушным звёзды, космос и границы возможностей человека.
Рассказы о Пилоте Пирксе представляют собой квинтэссенция Лемовской философии, его отношения к научной фантастике, ее целям и месту в мировой литературе. Общего у Рассказов (помимо главного героя, разумеется) намного больше, нежели может показаться на первый взгляд, при этом каждому рассказу свойственна целостность, завершенность и самое главное не тривиальный подход к описываемой проблематике.
К столетнему юбилею Джека Вэнса предлагаем вам статью переводчика Александра Фета, посвящённую этому замечательному автору.
ТВОРЕЦ МИРОВ
Не спится в беспробудном сне
тому, кто слепнущие очи
открыл перед лицом богов:
огнем в берестяном челне
блуждает он в туманной ночи
по озеру без берегов...
— Джек Вэнс
Джек Вэнс не дожил три года до своего столетнего юбилея, наступающего 28 августа 2016 г. Гениальный писатель и проницательный критик слабостей человеческой природы, шедевры которого читали и будут читать многие поколения ценителей, Вэнс провел молодость в нищете, подрабатывая грузчиком в порту, разнорабочим на земснарядах и приисках, матросом и плотником, а к старости, уже заслужив всемирную известность, полностью ослеп и продолжал писать в темном помещении, слушая компьютер, произносивший вслух введенный текст. Вэнс много путешествовал по всему миру в сопровождении своей жены Нормы, постоянно корректировавшей и перепечатывавшей варианты его текстов. Джек и Норма успели посетить много стран, в том числе Кашмир и Таити, Марокко и Шотландию — и везде непрерывно работали, чтобы оплатить путевые расходы. Они жили душа в душу, но так и не сумели разбогатеть. Кто-то спросил Джека: почему он не «протолкнул» свои вещи в Голливуд подобно приятелю своей молодости, Фрэнку Герберту, построившему финансовую независимость на зыбучем песке «Дюны» и ее однообразных продолжений? Вэнс ответил с типичной для него беспощадной мягкостью: «Потому что в Голливуде не водятся джентльмены».
Не буду вдаваться в дальнейшие подробности биографии Вэнса — они общеизвестны и общедоступны. Замечу только, что Вэнс стал своего рода воплощением «американской мечты»: сам создал себе имя, всю жизнь честно трудился, построил себе дом своими руками, никогда не подлаживался к политической или деловой «влиятельной черни», брезговал модным жаргоном, религиозным бредом и вульгарными вкусами обывателей. Может быть, именно благодаря этому последнему обстоятельству его произведения отличаются долговечностью — они отражают реальность, не будучи привязаны к злободневности, существуя в системе координат, общей для всех людей и всех времен. Вэнс считал, что ему повезло в жизни. Когда я спросил его, от чего, по его мнению, зависит успех — от таланта или от удачи, Джек удивился наивности вопроса: «От удачи, конечно — как может быть иначе?»
За исключением раннего сборника «Сказания умирающей Земли» (содержащего, однако, бесподобную «Сагу о Кугеле», написанную значительно позже) и знаменитой трилогии «Лионесс», установивших непревзойденные стандарты жанра «фэнтези», детективно-фантастические сюжеты Вэнса плохо поддаются точному определению. Пользуясь гастрономической аналогией, уподоблю их аппетитным философским шашлыкам: сочные куски пищи для ума, пропитанные соусом жизненного опыта, нанизаны в них на прочную острую основу приключенческой вендетты и перемежаются колоритными пряными прослойками опасных столкновений с нелицеприятной действительностью.
Кроме того, многие — не только я — замечали, что произведения Вэнса оказывают целительное воздействие. Не смейтесь опрометчиво! Гипнотически-ритмичный язык Вэнса, его умение погрузить читателя в «сон наяву», где слова и строки исчезают, и перед глазами появляются красочные пейзажи неведомых планет, а в ушах звучат «переведенные» Вэнсом разговоры не менее колоритных представителей галактических обществ, нелепостью обычаев и предвзятостью представлений превосходящих даже маразм политической корректности, насильственное «культурное многообразие» и религиозно-патриотическое юродство современности — все это ощутимо снимает стресс, внушая убежденность в том, что на свете еще есть люди, способные видеть мир открытыми глазами, постоять за себя и не терять голову. Вэнс умеет убедительно показать, что общечеловеческие нравственные представления возникают в силу необходимости, а не потому, что их предписывает какое-нибудь выдуманное жрецами божество или эксплуатирующий недоумков государственный аппарат.
Помимо этой основной темы, которую можно было бы назвать «практической демонстрацией того, почему нравственность не нуждается в религии», почти каждая из увлекательных приключенческих книг Вэнса посвящена той или иной социальной проблеме вполне актуальной действительности. В тетралогии «Тшай» Вэнс утверждает, что стремление к индивидуальной свободе и независимости (так же, как противоположное стремление эксплуатировать обманом и порабощать других), несмотря на умопомрачительное разнообразие характеристик и обычаев различных племен, в конечном счете свойственно хотя бы некоторым представителям любой расы. В пятикнижии «Князья тьмы» Вэнс анализирует генетическое происхождение и социальное распространение преступности, а также недостатки организаций, призванных бороться с преступностью, но неспособных справиться с внутренней коррупцией, или подавляющих талант во имя прогресса. «Эмфирио» — на мой взгляд, лучшее в мировой литературе обвинение принципа насильственного равноправия, тандема жрецов и воровской элиты, а также бесконтрольной власти чиновников «служб социального обеспечения». В трилогии «Дердейн», помимо демонстрации чудовищных эксцессов теократии, беспощадно критикуется централизация власти и провозглашаются, в лице бродячего музыканта, неприкосновенность и огромная польза особого статуса «свободного художника». В «Языках Пао» Вэнс сравнивает влияние промывания мозгов и наследственную предрасположенность народов к различным культурным предрассудкам с прорывающимся сквозь все эти препоны возмущением против явной несправедливости. «Хроники Кадуола» — повествование о безобразной подоплеке движения фанатичных «защитников окружающей среды» и чудовищных последствиях их победы. «Ночной огонь» содержит настолько едкое описание процветающей в якобы равноправном западном обществе безжалостной борьбы за статус, что в одном из калифорнийских «книжных клубов» запретили упоминать эту книгу. «Серый принц» не оставляет камня на камне от претензий так называемых «коренных народов» на наследие более цивилизованных завоевателей. В «Лурулу» Вэнс, помимо прочего, позволяет себе обнажить внутреннюю пустоту и бездарность авангардизма и модернизма. И так далее — перечисление идей и наблюдений, интересовавших Вэнса и блестяще проанализированных им, заняло бы сотню страниц.
Конечно, на Вэнса нападают — чем больше талант, тем больше человека преследуют, как водится. Любители развлекательного чтива жалуются на то, что в книгах Вэнса недостаточно секса и насилия, что его персонажи говорят «неестественным, деревянным языком» (то есть не прибегают к модным или вульгарным выражениям), что у него слишком много необычных имен и названий, сложных рассуждений, примечаний и отступлений... Вэнс сам говорил: «Мои книги не для всех». Феминистки обвиняют Вэнса в том, что он и его герои плохо относятся к женщинам (неправда — у Вэнса более чем достаточно положительных и привлекательных персонажей женского пола, а что не все женщины — ангелы, так с этим ничего не поделаешь, достаточно взглянуть на тех же феминисток).
Такой гигант, как Джек Вэнс, не нуждается в защите: его книги говорят сами за себя — тем, кто способен его понять. В заключение приведу пару цитат из Вэнса, особенно врезавшихся мне в память.
Из «Ванхов», третьей книги тетралогии «Тшай»:
«Неизвестность существует. Верующий проецирует в пустоту неизвестности очертания своего индивидуального мироощущения, наделяя созданную им самим туманную проекцию присущими лично ему стремлениями и представлениями об относительной ценности вещей, качеств и поступков. Излагая сущность своей веры, он на самом деле объясняет самого себя. Поэтому, когда фанатик встречается с возражением или противодействием, он ощущает их как угрозу своему существованию и защищается, прибегая к насилию... Атеист ничего не проецирует в пустоту неизвестности. Космические тайны он воспринимает как вещи в себе, не ощущая необходимости прикрывать их масками, вылепленными по образу и подобию человека. Во всех остальных случаях имеет место точное соответствие между человеком и той формой, которую он придает неизвестности, чтобы ему легче было иметь с ней дело».
Из «Бравой вольницы», второй книги трилогии «Дердейн»:
«Если изучение человеческих взаимоотношений когда-нибудь можно будет назвать наукой, подозреваю, что лучшие умы, посвятившие себя этой дисциплине, рано или поздно вынуждены будут сформулировать следующую непреложную аксиому: «Любое общественное устройство порождает неравенство возможностей». Следствие: «Любое нововведение, призванное устранить неравенство, независимо от его альтруистической непогрешимости в принципе, на практике приводит только к созданию нового, видоизмененного неравенства».
Вэнс прожил долгую и плодотворную жизнь. Желаю того же всем почитателям его таланта!
Пик творчества автора пришёлся на конец 70-ых — середину 80-ых годов прошлого века. В этот период фантастика в сибирских регионах была в целом слабо представлена местными авторами. Так, в Красноярском крае к тому времени отметились практически только Вячеслав Назаров и Сергей Павлов. И несколько позже — с середины 80-ых появились крупные произведения Михаила Успенского, Андрея Лазарчука, Александра Бушкова и проч. Фактически, Олег Корабельников стал одним из зачинателей современной фантастики Красноярья.
Но, будучи по профессии врачом-реаниматологом, постоянно сталкиваясь с реальностью в самых жёстких её проявлениях, Олег Корабельников постепенно отошёл от фантастики, а впоследствии и от литературы. Пожалуй, последним и самым сильным произведением стала полумистическая трилогия о собратьях по работе — медиках ("К востоку от полночи", 1984-89).
В настоящее время Олег Сергеевич продолжает работать анестезиологом в одном из роддомов Красноярска, изредка встречается с поклонниками и посещает литературные встречи. Опубликованные книги послужили заметным вкладом в региональную фантастику и до сих пор пользуются спросом. В 2015 году по инициативе красноярцев было выпущено и поступило в свободную продажу иллюстрированное собрание сочинений автора — Том 1, Том 2.
облако тэгов
