Тематическая колонка, как это следует из названия, посвящена польской фантастике. Здесь будут появляться обзоры новинок, выходящих в Польше -- и переводов этих книг на русский и украинский; интервью, рецензии, новости, репортажи с польских конвентов. Будем рады авторам, которым есть что сказать о Леме и Сапковском, Зайделе и Дукае... Присоединяйтесь -- и сделаем мир чуточку разноцветнее. ;)
Всё началось в позапрошлом году. Ведь оно как бывает: начинаешь читать на другом языке ну хоть сколько-нибудь бегло, -- и хочется же поделиться радостью с окружающими. "Вон сколько на "Фантлабе" колумнистов-заманушников, которые дразнят обычный народ прочитанным на английском... а чем мы хуже?" -- решили два благородных дона, переводчик Сергей Легеза и ваш покорный слуга. Решили да и объединили свои усилия, чтобы хоть чуть-чуть исправить положение с современной польской фантастикой на русском. Без наполеоновских планов, но -- хоть на толику малую.
В прошлом году появились первые результаты: вышла повесть "Сердце Мрака" Яцека Дукая, были сданы переводы ещё двух повестей (ждём, пока Ираклий Вахтангишвили их выпустит в сборниках...), появилась некоторая конкретика по переводам романов Дукая... А что же фэнтези? А вот вам, панове, и фэнтези.
Знакомьтесь: Яцек Пекара. Журналист и писатель, он работает в самых разных жанрах: от политической антиутопии до юмористической фэнтези, от мистики до смеси альтернативки с тёмной фэнтези... На русском, кстати, недавно вышел его рассказ "Операция "Орфей" " -- вполне дающий представление о стиле и подходах Пекары.
Нужно сразу предупредить: Пекара предельно провокативен, местами брутален -- и некоторых может шокировать. Однако его натурализм вполне уместен и, как правило, работает на идею произведения. Вместе с тем Пекара умело выстраивает сюжет, прописывает "второе дно" и расставляет целый ряд ловушек для читателя. Он любит неожиданные финалы -- и зачастую лишь в конце понимаешь, что за внешним сюжетом, за приключениями тела, таится совсем иная история...
Наиболее знаменитый цикл Яцека Пекары -- романы об инквизиторе Мордимере Маддердине. Цикл этот в Польше стал культовым, неоднократно переиздавался в мягкой и даже в твёрдой обложке (что для польской фантастической книги -- достаточно редкий случай).
Обложки одного из переизданий цикла о Маддердине
Именно этот цикл мы и хотим представить вашему вниманию. Издательство "Рипол-классик" заключило договор на первые четыре романа, составляющие основную тетралогию истории о Маддердине. (В одном из следующих постов я подробней остановлюсь на внутренних связях в цикле). Все четыре романа уже переведены Сергеем Легезой и сейчас находятся в разной стадии редактуры и подготовки к выпуску. Первый, "Слуга Божий", -- уже лежит на складе издательства и скоро поступает в магазины. Все четыре тома снабжены многочисленными комментариями переводчика (иногда -- и редактора); для "Слуги Божьего" я также написал статью-послесловие, в которой касаюсь некоторых -- возможно, не очевидных для наших читателей -- историко-культурных нюансов.
Вот такие дела, дамы и господа. Чуть позже -- выложу ещё парочку отрывков на распробовать. А пока предлагаю вашему вниманию обложку и аннотацию. (Да, обложки на первые три тома уже куплены -- родные, польские, потрясающего, на мой взгляд, художника Марека Оконя)
В Лодзи состоялась встреча с двумя польскими писателями: Анджеем Сапковским и Витольдом Яблонским.
Если вкратце: о новой книге Сапковский не сказал ни слова, хвалил "Поттера" и ругал польский перевод оного; отвечал на вопросы о том, как отнеслась церковь к его гуситской трилогии (никак (
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Kościół to poważna instytucja, która nie wyciera sobie dupy czyjąś trylogią
); а если бы "наехала", вот бы подскочили продажи!..); сказал, что тот, кто хочет остаться писателем, должен эмигрировать из Польши, а писатель, которому нужны советы как писать, -- "to jest dupa, nie pisarz" и пусть займётся чем-нибудь другим, например, работает в каменоломнях или разводит пресноводных рыбок.
Польский фантаст Яцек Пекара отечественному читателю практически не известен. А вот у себя на родине он — один из безусловных фаворитов, автор нескольких бестселлеров, и прежде всего — культового цикла об инквизиторе Мордимере Маддердине.
Автор не раз признавался, что одной из книг, навсегда поразивших его, был роман «Мастер и Маргарита»; и в «Орфее» действительно звучат темы, поднятые в «МиМ».
Январский номер "Мира фантастики"
Перевод -- Даши Приходько, редактура и комментарии -- Владимира Пузия.
Ну и, конечно, это только первая ласточка. В ближайшее время ждите анонсов по поводу книжных изданий Пекары.
В кругу польских фэнов давно уже кружит шутка о Дукае, который садится писать хайку – и останавливается только после пары авторских. Относительно человека, тысячестраничный-с-большим-лишком «Лёд» которого, по собственному же признанию, начинался как рассказ – это, боюсь, уже не шутка, но байка.
И тем рискованней поступили составители сборника «Science fiction», пригласив Дукая написать для них рассказ. Впрочем, не прогадали – Дукай и написал, сумев удержать себя в одноименной сборнику повести в пределах десяти авторских.
И здесь, пожалуй, начинается самое интересное: Дукай написал свой «маленький роман/большую повесть» о писателе-фантасте, который пытается писать научную фантастику в мире будущего, в мире, прошедшем «точку сингулярности». И – пишет: в повести, по сути, «две повести», поскольку добрая часть ее, как сообщают читавшие, «роман в романе», нечто, вызывающее в памяти ассоциации со «Стальной мечтой» Спинрада – не по фабуле, но по форме, по общей схеме.
(Впрочем, все – как всегда – обещает быть еще сложнее: как отмечают в одной из первых рецензий на сборник: «Яцек Дукай создал повествование в формате .rar или .zip – для его распаковки необходимы не только специфические знания о ряде проблем философии науки (например, здесь содержится оригинальное решение вековечной дилеммы: конструкт ли математика или объект исследования), но и не менее специфическая впечатлительность...» и «..невероятный, наполненный эрудицией текст – наибольшой проблемой которого может стать именно его «формат», требующий немалого читательского терпения; признаюсь, что, хотя я и «дукай-гик», знающий едва ли не все его предыдущее творчество, при чтении частенько приходилось ломать себе голову. Но это того стоило. «Science Fiction» возможно читать и как своеобразный манифест НФ-писательства, отчего в контексте и в композиции антологии в целом, произведение это приобретает дополнительные смыслы»)
А между тем, чтобы, значит, подготовить читателя к, издательство разместило кусочек (даже я б сказал «кусочечечек») из «Science Fiction» — как раз с фиксацией знакомых и нам проблем. Ниже, собственно, оно и есть:
ДУКАЙ Яцек
Science Fiction (отрывок)
"Эдвард Калдуэлл – гость Уорлдкона в Cité Internationale Universitaire de Paris, на второй день принимает участие в дискуссии о будущем научной фантастики. Кроме него здесь: Морис Эллайз, Д.К.Палка, Стивен Роден-мл, Райза Куско.
Тезис: у научной фантастики нет будущего, мы существуем в эпохе между будущими.
– По многим причинам, но кроме прочего еще и по причине Технологической Сингулярности, – говорит Калдуэлл, – мы возвели перед собой непроницаемый барьер, с тем же успехом можно пытаться заглянуть внутрь «черной дыры». Все, что за границами Сингулярности, по определению не может быть описано с нашей жабьей – в смысле, из-под Сингулярности – перспективы. Мы не в силах представить прогресс, не имеющий отношение к постоянному росту вычислительных мощностей и интеллекта; это ведь для нас сама суть прогресса. И что в таком случае остается? – и Калдуэлл начинает загибать пальцы. – Катастрофы, прогресс отменяющие: нечто извне, нападение Чужих, гигантский метеорит, пятна на Солнце, или нечто изнутри, пандемия убийственного вируса, атомная война, хотя она-то как раз весьма маловероятна, или – что более достоверно – экологическая катастрофа, глобальная схватка за ресурсы. Именно в этих случаях удается осмысленно писать о будущем, замороженном Сингулярностью. Вторая возможность: «ретро-НФ» – наука, но наука в прошлом, или наш чудесненький стимпанк и всякие такие вариации. Третья возможность: тоже «научно», но «в бок», не в будущее. Создавать мир с другой физикой или с другой эпистемологией, или попросту на иных исторических последовательностях. Ну и возможность четвертая: продолжаем писать о галактических империях, гибсоновских хакерах, киборгах – и не потому, что у такого хоть что-то общее с вероятным будущими, но потому, что именно на таких картинках были воспитаны мы сами, именно к ним возвращаемся в эскапистских снах.
Роден, автор крайне популярных циклов о приключениях космодесантников, вообще не понимает проблемы. По крайней мере, предпочитает публично заявлять о непонимании.
– Но ведь все мы, прежде всего, пишем литературу, а не занимаемся предсказаниями будущего. И если читатели жаждут читать о галактических империях, значит, именно так научная фантастика и выглядит!
Аплодисменты.
– Причина в другом, – вмешивается Палка. – Господин Калдуэлл – представитель той традиции писателей научной фантастики, для которой важны идеи, оригинальные мыслительные конструкции. Но ведь эта традиция – всего лишь дитя давно прошедшей эпохи! Вероятно, времен «Звездных Войн» и «Основания» Азимова. Круговорот идей тогда тянулся годы, тренды менялись десятилетиями. Но нынешняя идея становится устаревшей самое большее через сезон, конкурировать можно лишь на уровне рассказов, наживо вбрасываемых в сеть. Прошлогодняя революция нынче не более чем подтухший информационный повод. С другой стороны, нас постоянно стимулирует реальность: если не сбежишь в далекие абстракции, рискуешь тем, что между началом работы и изданием книги твои идеи окажутся либо устаревшими, либо решенными случившимися за это время изменениями в культуре и технологиях.
– Будь это правдой, мы бы не кисли под колпаком Сингулярности, – вмешивается Калдуэлл.
– А вы тоже киснете? – провоцирует его модератор, поощрительно поглядывая на экраны. – Нам должно воспринимать это как признание личного поражения? Вы уже не пишите научную фантастику?
– Пишу."
Ах, да — нельзя не отметить, что "SF" — первый из как минимум двух текстов на тему "что такое писать НФ" авторства Дукая, о которых доходят сведения. Второй — тот самый гипотетически пишущийся роман "Fable", о котором мне как-то приходилось упоминать.
В Польше объявлены лауреаты премии имени Ежи Жулавского. Как и Януш Зайдель, Ежи Жулавский -- один из классиков польской фантастики, а его "Лунная трилогия" -- одна из важнейших в плане влияния на современников и последователей.
Премию им. Е.Жулавского вручают с 2008 г., по итогам голосования профессионального жюри, которое состоит из литературоведов. Нынешний состав (перечисляю в алфавитном порядке): dr Dariusz Brzostek, dr hab. Anna Gemra, dr hab. Wojciech Kajtoch, dr Mariusz Maciej Leś, dr Adam Mazurkiewicz, dr Iwona Pięta, dr Edyta Rudolf, prof. Antoni Smuszkiewicz i dr Jerzy Szeja. Список для голосования составляется номинационным комитетом (53 человека, чьё мнение и авторитет в оценке фантастики достаточно высоки).
Наград три: главная, золотое и серебряное "отличие". В этом году их получили:
Главная награда: Вит Шостак (Wit Szostak) — Chochoły (Хохолы [название полисемантическое, мне знакомый рассказывал о нём и о романе -- очень мощная вещь, но это скорее магреализм и большая литература, нежели жанровая фантастика]).
Золотая награда: Яцек Дукай (Jacek Dukaj) — Linia oporu (Линия сопротивления).
Серебряная награда: Марек С. Хуберат (Marek S. Huberath) — Vatran Auraio.
Не добрали нужного количества голосов и остались "за бортом": Szczepan Twardoch — Wieczny Grunwald; Tomasz Kołodziejczak — Czarny Horyzont; Wawrzyniec Podrzucki — Mosty wszechzieleni.
Про "Вечный Грюнвальд" Твардоха я слышал, он как раз вышел в прошлом году, накануне "Еврокона", книжка крайне любопытная, хотя, говорят, "не дожатая" и тоже ближе к большой литературе, нежели к "жанру". Несколько книг Колодзейчака на русском выходили, сам я их не читал, ничего сказать не могу.
облако тэгов
