| автор |
сообщение |
Lihin 
авторитет
 
|
 21 февраля 2006 г. 21:19 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Немного о весне... 
Ричард Уилбер (США, р.1921)
Любовь кукол
Когда еще вязалась в мире завязь,
Их свел глухой инстинкт, и наугад
Они сошлись, в объятье тесном сплавясь,
И общим стал остекленелый взгляд.
Еще апрель дремал, не став апрелем,
А те, приход тепла опередив,
Утешили тела нехмельным хмелем
В сближении, похожем на разрыв.
Чем это было? Бурею в стакане,
Где каждому, чем горячее миг,
Тем холодней желанное касанье,
И впереди, как ни гони, тупик,
Где, пробегая мостик, в замок входишь
И, обмерев, в чертоге ледяном
Ненайденную в странствиях находишь
Принцессу, околдованную сном?..
Метель прошла, их взгляды оживали,
И каждый, настрадавшись, не был сыт.
Но слезы их на лицах отмывали
Их личность — их ни с чем не схожий вид.
И устыдясь, что их тепло живое
Не растопило отчужденья лед,
В слепом порыве клятву дали двое -
Делиться тем, что им недостает.
И снова робко обнялись — две тени,
Две пустоты, — и грянул гром с небес,
Настроивший ручьи на лад весенний
И пробудивший всех пичуг окрест!
(перевод П.Грушко)
Мальчишка у окна
Смотреть на бабу снежную в снегу,
На холоду — ему невыносимо.
Он плачет, видя мчащуюся мимо
Его окна вечернюю пургу.
Слезливый взгляд его не достает
До бабьих глаз, глядящих не моргая.
Покинутая баба у ворот -
Как Ева, отлученная от рая.
Но бабу только радует мороз -
В тепле домашнем можно лишь растаять.
Мальчишка в доме плачет неспроста ведь.
Печальной бабе жаль его всерьез.
И на чернильном яблоке глазном
Мелькает вдруг слезинка состраданья
К мальчишке за светящимся окном
В тепле, любви и в страхе ожиданья.
(перевод А.Сергеева)
|
|
|
lilit 
философ
|
|
28 февраля 2006 г. 20:04 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Не помню, выкладывали ли здесь уже это стихотворение...
Ах, с судьбою мы вечно спорим,
Надоели мне эти игры,
Чередуется счастье с горем,
Точно полосы на шкуре тигра.
Серых глаз ворожба и тайна,
Ну совсем как средневековье.
Неужели они случайно
На любовь отвечали любовью?
Что мне солнце с его участьем,
Эти пригоршни желтой соли.
Я вчера задыхался от счастья,
А сегодня кричу от боли.
Ах, с судьбою мы вечно спорим,
Надоели мне эти игры,
Чередуется счастье с горем,
Точно полосы на шкуре тигра.
Р. Ивнев
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
1 марта 2006 г. 06:57 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата lilit Не помню, выкладывали ли здесь уже это стихотворение...
Пора заводить каталог.
И еще весеннее...
Эдна Сент-Винсент Миллей (США, 1892-1950)
* * *
Тебе в лицо глядела непрестанно -
Так, что порой глазам невмоготу.
Ты словно солнце в мареве тумана:
Как вынести такую красоту?
И поневоле взор я отвратила
От света: он — не для моих очей.
Я слишком засмотрелась на светило,
Совсем ослепла от его лучей.
Теперь мне кажется каморкой мрачной
Обыденная жизнь: я здесь брожу,
Среди вещей, их тесноты невзрачной
Мучительно дорогу нахожу,
Не в силах приподнять тоски покрова,
К потемкам жизни привыкая снова.
(перевод М. Редькиной)
* * *
О, пожалей меня. Не потому,
Что ясный день во мгле вечерней канет,
Что красота полей и рощ увянет
И год к концу склонится своему,
Что в океан откатится волна,
Что лунный серп истает, еле зримый,
Не потому, что гаснет взгляд любимый,
Едва мужская страсть утолена, -
Я это знала. Знала, что любовь
Лишь стебелек, который ветром скосит,
Что, как прилив, она все вновь и вновь
Свои обломки из глубин выносит, -
Так пожалей меня. Лишь потому,
Что сердце не приладится к уму.
(перевод И. Грингольца)
* * *
Ты — в памяти оттаявшей земли,
Дороги пыльной, вешнего цветенья,
В неторопливом лунном восхожденье;
Ты — в каждой птичьей трели, что вдали
Звенит в разгаре лета, в запустенье
Гнезд, что когда-то свили журавли,
Во всех ветрах и бурях, что прошли
Над миром в годовом круговращенье.
Вверх по тропе, исхоженной рассветом,
Ты не пойдешь, и шума птичьих крыл
Ты не услышишь в воздухе прогретом,
Когда птенец давно уж в небо взмыл, -
Но ты исполнен красотой и светом,
И долгий год тебя не позабыл.
(перевод М. Редькиной)
* * *
Чьи губы целовала, где, когда -
Я позабыла всё, на чьей руке
Меня будил рассвет, но вот в дожде
Всю ночь мелькают тени у окна,
Стучатся и вздыхают: "Ты одна!"
И тихо шевелится боль в душе:
Совсем одна, меня никто во сне
Не позовет, забывшись, никогда.
Так дерево под снегом в тишине
Не помнит улетевших в небо птиц,
Но знает, как безмолвие гнетет.
И я не помню тех любимых лиц,
Умолкло лето, певшее во мне,
Давным-давно — и больше не поет.
(перевод Ю. Мениса)
* * *
Обеты я не слишком свято чту:
Не будь ты так красив, о мой любимый,
С другим нашла бы я свою мечту
В погоне за красой неуловимой.
Не будь ты редким яством для меня
И вечным утоленьем дикой жажды,
Я бы сбежала среди бела дня
Искать другого, как тебя однажды.
Но ты блуждаешь с ветром заодно;
Приязнь твоя изменчивей прибоя.
Непостоянной быть немудрено -
Ведь я меняюсь следом за тобою.
Любовь моя беспечна и вольна:
Я неверна, когда тебе верна.
(перевод М. Редькиной)
* * *
Разъятье рук твоих подобно смерти.
Как, разлучась с тобой, умру опять?
Нам не дано на этой хрупкой тверди
Двукратно жить, двукратно умирать...
Томясь у Времени в узде суровой,
К нам в дверь стучит его гонец — рассвет.
Но Время не подвергнет муке новой
Меня на гребне самых горьких бед.
Когда ты розами и рожью станешь,
Видением печальным появлюсь,
Там, где любила, там, где в вечность канешь.
Над прахом незабвенным я склонюсь,
Воздену руки и уйду украдкой,
Как ныне, на исходе ночи краткой.
(перевод М. Редькиной)
* * *
От воскрешенных утром сновидений
Печалью день пронзен. Везде — укор.
Хочу читать — но слез поток осенний
Стекает на руки, туманит взор.
Скорбь на корню сильней, чем грусть в предгрозье:
Та скорбь в плену у тайны роковой
Выбеливает щеки алой розе,
Мертвит бутон и сушит лист живой.
Глубокий пруд у берегов прозрачен,
Искрится солнцем, тянется к цветам,
А в омуте его покой утрачен:
Чернея, бьется чье-то сердце там.
Сны прогоняют сон; я слез не прячу:
Заплачу — и проснусь, проснусь — и плачу.
(перевод М. Редькиной)
* * *
Под лунным светом Всемогущей Плоти
И я кричала кошкой в час ночной,
Уйдя из башни, выстроенной мной,
Не для того ль, чтоб в галочьем помете
И в живописи детской озорной
Ей вековать? У башни, под луной,
Сидят соседки так, как некогда их тети,
Судача обо мне и о моей работе.
Какая есть, однако это я
Ту башню возвела, она — моя.
Во имя Красоты взлетевшая высоко.
В ней боль и гордость — всё, что было у меня,
Кость честная, мысль, полная огня,
И жар ночей, где я была не одинока.
(перевод М. Алигер)
* * *
Не умирать от жалости, а жить,
И есть и пить, чтоб крепнуть и расти,
Чтоб чище кровь, чтоб тверже стать в кости,
И чувствовать острее, и хитрить:
Тому, кто тоже хочет есть и пить,
Нежирную похлебку поднести
Из нашей жалости. Ах, господи прости,
Ее бы понаваристей сварить!
Денек сентябрьский синий, тут и там
Уже краснеют клены по холмам.
Затем, чтоб слабым я могла помочь,
Вскормить свой ум и волю надо мне б,
Взбодриться и тоску отринуть прочь,
Пить полный кубок, счастье есть, как хлеб.
(перевод М. Алигер) |
|
|
Katy
магистр
|
|
Lihin
авторитет
|
|
4 марта 2006 г. 09:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Katy ты только не останавливайся...
Спасибо.
Вот еще Роберт Фрост.
Роберт Фрост, переводы Николая Голя.
Вся певчая рать
Весною поваливший снегопад
Затею начал явно невпопад:
Согревшаяся почва поначалу
Лечь пеленою снегу не давала:
Чуть разрастется снежное пятно,
Посмотришь — вмиг растаяло оно,
И лишь в ночи земля мало-помалу
Под рыхлое укрылась покрывало.
Трава и сад признали белый цвет,
Дорога же упорствовала: нет.
С утра могли бы травы и побеги,
Как о надгробье, говорить о снеге,
А ветви сада были через край
Отягчены, как будто урожай
Склонил их долу силой неизбежной -
Но урожай морозный, зимний, снежный.
Дорога же чернела белым днем,
Теплом шагов питаясь, как огнем.
В наш край весною множество певцов
Слетается, летя со всех концов;
Остаться здесь, у нас, в конце концов
Решится мало кто: одни к Гудзону
Продолжат путь, а те под перезвоны
На юг вернутся — таковы законы
малиновок, дроздов, скворцов, синиц...
Но поздний снег нарушил планы птиц.
Среди снежинок не летится птице,
На белом поле боязно садиться,
И лишь дорога, лишь она одна
Их не пугает — благо, что черна.
Ненастьем порожденная тревога
Сдружила всех, и стаи на дорогу
Слетелись разом, и по ней потек
Поющих птиц щебечущий поток.
Я шел вперед. Они передо мною
Спеша, теснились пестрою толпою
И звонко щебетали по пути,
В сторонку опасаясь отойти.
Но кое-кто в отчаянном запале
Взлететь решился; лучше б не взлетали!
Как будто оказавшись в тесном зале,
Едва крылами сделав взмах-другой,
Они садились вновь передо мной.
О это стадо, сжатое в загоне!
Кто б объяснил им: надо от погони
Не убегать, а путь избрать иной -
Спасаться у погони за спиной!
Послушное испуганное стадо...
И все-таки — спасибо снегопаду!
Ни кто иной, как он, сумел собрать
Всю певчую щебечущую рать,
И — пусть в тоске, в отчаянье, в печали -
Но песни жизни все-таки звучали!
Прощай. Оставайся холодным
Сгущается мгла. Расставаться пора.
Фруктовый мой сад, молодая кора,
Фруктовый мой сад под холмом на отшибе -
И снежные волны, и зимние зыби
Тебе предстоит без меня пережить.
О как бы хотел я тебя сторожить
От зайцев, оленей, мышей, куропаток -
От всех, кто до спящего дерева падок!
Но этой зимою ни птиц, ни зверье
От сада ружье не отгонит мое...
Я знаю: ты справишься. Хуже другое:
Порой разгорается солнце зимою,
И хоть ты недаром под северный склон
Посажен и тем от лучей защищен -
Не верь преждевременно теплому свету:
Земля не весною, а ложью согрета;
Растениям больше наносится зла
Не в сорок мороза, а в десять тепла.
Не будь же доверчив к обманам природным...
Но хватит! Прощай. Оставайся холодным!
А я уезжаю на целый сезон.
Вокруг меня будут береза да клен;
Они, по сравненью с тобой, грубоваты,
Им больше подходит топор — не лопата...
Душою, мой сад, я останусь с тобой,
И вместе с тобою в ночи ледяной
Я стану срастаться с земной глубиной,
Твою повторяя судьбу и дорогу.
Всё прочее мы предоставили Богу. |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
8 марта 2006 г. 10:21 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
С праздником, милые дамы!
Константин Случевский
* * *
Будто месяц с шатра голубого,
Ты мне в душу глядишь, как в ручей.
Он струится, журча бестолково
В чистом золоте горних лучей.
Искры блещут, что риза живая...
Как был темен и мрачен родник -
Как зажегся ручей, отражая
Твой живой, твой трепещущий лик!..
* * *
Я люблю тебя, люблю неудержимо,
Я стремлюсь к тебе всей, всей моей душой!
Сердцу кажется, что мир проходит мимо,
Нет, не он идет — проходим мы с тобой.
Жизнь, сближая этих, этих разлучая,
Шутит с юностью нередко невпопад!
Если искреннее обниму тебя я -
Может быть, что нас тогда не разлучат...
* * *
Мне ее подарили во сне;
Я проснулся — и нет ее! Взяли!..
Слышу: ходят часы на стене,-
Встал и я, потому что все встали.
И брожу я весь день, как шальной,
И где вижу, что люди смеются,-
Мнится мне: это смех надо мной,
Потому что нельзя мне проснуться!
* * *
Какая ночь убийственная, злая!
Бушует ветер, в окна град стучит;
И тьма вокруг надвинулась такая,
Что в ней фонарь едва-едва блестит.
А ночь порой красотами богата!
Да, где-нибудь нет вовсе темноты,
Есть блеск луны, есть прелести заката
И полный ход всем чаяньям мечты.
Тьма — не везде. Здесь чья-то злая чара!
Ее согнать, поверь, под силу мне:
Готовы струны, ждет моя гитара,
Я петь начну о звездах, о луне.
Они всплывут. Мы озаримся ими -
Чем гуще тьма, тем будет песнь ясней,
И в град, и в вихрь раскатами живыми
Зальется в песне вешний соловей.
* * *
А! Ты не верила в любовь! Так хороша,
Так явственно умна и гордостью богата,
Вся в шелесте шелков и веером шурша,
Ты зло вышучивала и сестру, и брата!
Как ветер царственный в немеряной степи,
Ты, беззаботная, по жизни проходила...
Теперь, красавица, ты тоже полюбила,
Насмешки кончились... Блаженствуй и терпи!
* * *
Упала молния в ручей.
Вода не стала горячей.
А что ручей до дна пронзен,
Сквозь шелест струй не слышит он.
Зато и молнии струя,
Упав, лишилась бытия.
Другого не было пути...
И я прощу, и ты прости.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
10 марта 2006 г. 21:03 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Вообще удивительно современный поэт...
Константин Случевский (1837-1904).
* * *
В костюме светлом Коломбины
Лежала мертвая она,
Прикрыта вскользь, до половины,
Тяжелой завесью окна.
И маска на сторону сбилась,
Полуоткрыт поблекший рот...
Чего тем ртом не говорилось?
Теперь он в первый раз не лжет!
* * *
Я задумался и — одинок остался;
Полюбил и — жизнь великой степью стала;
Дружбу я узнал и — пламя степь спалило;
Плакал я и — василиски нарождались.
Стал молиться я — пошли по степи тени;
Стал надеяться и — свет небес погаснул;
Проклял я — застыло сердце в страхе;
Я заснул — но не нашел во сне покоя...
Усомнился я — заря зажглась на небе,
Звучный ключ пробился где-то животворный,
И по степи, неподвижной и алкавшей,
Поросль новая в цветах зазеленела...
* * *
За то, что вы всегда от колыбели лгали,
А может быть, и не могли не лгать;
За то, что, торопясь, от бедной жизни брали
Скорей и более, чем жизнь могла вам дать;
За то, что с детских лет в вас жажда идеала
Не в меру чувственной и грубою была,
За то, что вас печаль порой не освежала,
Путем раздумия и часа не вела;
Что вы не плакали, что вы не сомневались,
Что святостью труда и бодростью его
На новые труды идти не подвизались, -
Обманутая жизнь не даст вам ничего!
* * *
Да, нет сомненья в том, что жизнь идет вперед
И то, что сделано, то сделать было нужно.
Шумит, работает, надеется народ;
Их мелочь радует, им помнить недосужно...
А все же холодно и пусто так кругом,
И жизнь свершается каким-то смутным сном,
И чуется сквозь шум великого движенья
Какой-то мертвый гнет большого запустенья;
Пугает вечный шум безумной толчеи
Успехов гибнущих, ненужных начинаний
Людей, ошибшихся в избрании призваний,
Существ, исчезнувших, как на реке струи...
Но не обманчиво ль то чувство запустенья?
Быть может, устают, как люди, поколенья,
И жизнь молчит тогда в каком-то забытьи.
Она, родильница, встречает боль слезами
И ловит бледными, холодными губами
Живого воздуха ленивые струи,
Чтобы, заслышав крик рожденного созданья,
Вздохнуть и позабыть все, все свои страданья!
* * *
Шли путем неведомым...
Шли тропинкой скрытою,
Бог весть кем проложенной
И почти забытою!..
В сердце человеческом
Есть обетованные
Тропочки закрытые,
Вовсе безымянные!
Под ветвями темными
Издавна проложены,
Без пути протоптаны,
Без толку размножены...
И по ним-то крадутся,
По глубокой темени,
Чувства непонятные,
Без роду, без племени...
Чувства безымянные,
Сироты бездомные,
Робкие, пугливые,
Иногда нескромные...
* * *
Где только крик какой раздастся иль стенанье -
Не все ли то равно: родной или чужой -
Туда влечет меня неясное призванье
Быть утешителем, товарищем, слугой!
Там ищут помощи, там нужно утешенье,
На пиршестве тоски, на шабаше скорбей,
Там страждет человек, один во всем творенье,
Крушась сознательно в волнении зыбей!
Он делает круги в струях водоворота,
Бессильный выбраться из бездны роковой,
Без права на столбняк, на глупость идиота
И без виновности своей или чужой!
Ему дан ум на то, чтоб понимать крушенье,
Чтоб обобщать умом печали всех людей
И чтоб иметь свое, особенное мненье
При виде гибели, чужой или своей!
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
13 марта 2006 г. 20:51 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Константин Случевский (1837-1904).
* * *
Ты не гонись за рифмой своенравной
И за поэзией — нелепости оне:
Я их сравню с княгиней Ярославной,
С зарею плачущей на каменной стене.
Ведь умер князь, и стен не существует,
Да и княгини нет уже давным-давно;
А всё как будто, бедная, тоскует,
И от нее не всё, не всё схоронено.
Но это вздор, обманное созданье!
Слова — не плоть... Из рифм одежд не ткать!
Слова бессильны дать существованье,
Как нет в них также сил на то, чтоб убивать...
Нельзя, нельзя... Однако преисправно
Заря затеплилась; смотрю, стоит стена;
На ней, я вижу, ходит Ярославна,
И плачет, бедная, без устали она.
Сгони ее! Довольно ей пророчить!
Уйми все песни, все! Вели им замолчать!
К чему они? Чтобы людей морочить
И нас, то здесь — то там, тревожить и смущать!
Смерть песне, смерть! Пускай не существует!
Вздор рифмы, вздор стихи! Нелепости оне!..
А Ярославна всё-таки тоскует
В урочный час на каменной стене...
* * *
Не померяться ль мне с морем?
Вволю, всласть души?
Санки крепки, очи зорки,
Кони хороши...
И несчитанные версты
Понеслись назад,
Где-то, мнится, берег дальний
Различает взгляд.
Кони шибче, веселее,
Мчат во весь опор...
Море места прибавляет,
Шире кругозор.
Дальше! Кони утомились,
Надо понукать...
Море будто шире стало,
Раздалось опять...
А несчитанные версты
Сзади собрались
И кричат, смеясь, вдогонку:
"Эй, остановись!"
Стали кони... Нет в них силы,
Клонят морды в снег...
Ну, пускай другой, кто хочет,
Продолжает бег!
И не в том теперь, чтоб дальше...
Всюду — ширь да гладь!
Вон как вдруг запорошило...
Будем умирать!
* * *
О, будь в сознаньи правды смел.
Ни ширм, ни завесей не надо...
Как волны дантовского ада
Полны страданий скорбных тел,-
Так и у нас своя картина...
Но только нет в ней красоты:
Людей заткала паутина...
В ней бьются все — и я, и ты...
После казни в Женеве
Тяжелый день... Ты уходил так вяло...
Я видел казнь: багровый эшафот
Давил как будто бы сбежавшийся народ,
И солнце ярко на топор сияло.
Казнили. Голова отпрянула, как мяч!
Стер полотенцем кровь с обеих рук палач,
А красный эшафот поспешно разобрали,
И увезли, и площадь поливали.
Тяжелый день... Ты уходил так вяло...
Мне снилось: я лежал на страшном колесе,
Меня коробило, меня на части рвало,
И мышцы лопались, ломались кости все...
И я вытягивался в пытке небывалой
И, став звенящею, чувствительной струной, -
К какой-то схимнице, больной и исхудалой,
На балалайку вдруг попал едва живой!
Старуха страшная меня облюбовала
И нервным пальцем дергала меня,
"Коль славен наш Господь" тоскливо напевала,
И я вторил ей, жалобно звеня!..
Полишинели (из цикла "Мефистофель")
Есть в продаже на рынках, на тесьмах, на пружинках
Картонажные полишинели.
Чуть за нитку потянут — вдруг огромными станут!
УменьшИлись, опять подлиннели...
Вот берет Мефистофель человеческий профиль,
Относимый к хорошим, к почтенным,
И в общественном мненье создает измененье
По причинам, совсем сокровенным.
Так, вот этот! Считают, что другого не знают,
Кто бы так был умен и так честен.
Все в нем складно — не худо, одним словом, что чудо!
Добр и кроток, красив и прелестен!
А сегодня открыли, всех и вся убедили,
Что во всем он и всюду ничтожен!
Что живет слишком робко, да и глуп он как пробка,
Злом и завистью весь растревожен!
А вот этот? Сегодня, как у гроба Господня
Бесноватый, сухой, прокаженный,
И поруган, и болен, и терпеть приневолен,
Весь ужасной болезнью прожженный!
Завтра — детище света! Муж большого совета,
Где и равный ему не найдется...
Возвеличился профиль! Дернул нить Мефистофель
И кривлянью фигурки смеется...
* * *
Молчи! Не шевелись! Покойся недвижимо...
Не чуешь ли судеб движенья над тобой?
Колес каких-то ход свершается незримо,
И рычаги дрожат друг другу вперебой...
Смыкаются пути каких-то колебаний,
Расчеты тайных сил приводятся к концу,
Наперекор уму без права пожеланий,
И не по времени, и правде не к лицу...
О, если б, кажется, с судьбою в бой рвануться!
Какой бы мощности порыв души достиг...
Но ты не шевелись! Колеса не запнутся,
Противодействие напрасно в этот миг.
Поверь: свершится то, чему исход намечен...
Но, если на борьбу ты не потратил сил
И этою борьбой вконец не изувечен, -
Ты можешь вновь пойти... Твой час не наступил.
* * *
Все чаще говорить приходится — "забыл",
И все яснее мне, что я совсем "устал";
Все чаще слышат те, с кем говорю, — "я был",
И, что ни день, твержу все чаще — "я желал".
Все реже сознаю, что "радость ждет меня",
Совсем не говорю — "я жажду, я ищу";
И в слабых проблесках темнеющего дня,
Оскудевающий, надеюсь и молчу...
* * *
"Пара гнедых" или "Ночи безумные" -
Яркие песни полночных часов,-
Песни такие ж, как мы, неразумные,
С трепетом, с дрожью больных голосов!
Что-то в вас есть бесконечно хорошее...
В вас отлетевшее счастье поет...
Словно весна подойдет под порошею,
В сердце — истома, в душе — ледоход!
Тайные встречи и оргии шумные,
Грусть... неудача... пропавшие дни...
Любим мы, любим вас, песни безумные:
Ваши безумия нашим сродни!
* * *
Часто с тобою мы спорили...
Умер! Осилить не мог
Сердцем правдивым и любящим
Мелких и крупных тревог.
Кончились споры. Знать, правильней
Жил ты, не вкривь и не вкось!
Ты победил, Галилеянин! -
Сердце твое порвалось...
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
18 марта 2006 г. 18:33 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Не помню, было ли это здесь...
Исикава Такубоку (1885-1912), переводы В. Марковой.
* * *
На песчаном белом берегу
Островка
В Восточном океане
Я, не отирая влажных глаз,
С маленьким играю крабом.
* * *
О, как печален ты,
Безжизненный песок!
Едва сожму тебя в руке, -
Шурша чуть слышно,
Сыплешься меж пальцев.
* * *
Там, где упала слеза,
Влажное
Зерно из песчинок.
Какой тяжелой ты стала,
Слеза!
* * *
Сто раз
На прибрежном песке
Знак "великое" я написал,
И, мысль о смерти отбросив прочь,
Снова пошел домой.
* * *
В тесном углу
Трамвая, набитого до отказа,
Сжимаюсь в комок.
Как жалок я сам себе
Вчера, и сегодня, и каждый вечер!
* * *
Когда как редкий гость
Приходит в сердце
Тишина,
Легко мне слушать
Даже бой часов.
* * *
Не знаю отчего,
Я так мечтал
На поезде поехать.
Вот — с поезда сошел,
И некуда идти.
* * *
Прошла веселая пора,
Когда любил я
Вдруг постучать
В чужую дверь,
Чтоб выбежали мне навстречу.
* * *
Просто так, ни за чем
Побежать бы!
Пока не захватит дыханье,
Бежать
По мягкой траве луговой.
* * *
Вдруг
Тихий разговор
Стал громче, громче...
Раздался выстрел.
Жизнь оборвалась.
* * *
Что они делают здесь,
Эти люди?
С тревогой на лицах
Тяжелым ломом
Все бьют и бьют.
* * *
Не знаю отчего,
Мне кажется, что в голове моей
Крутой обрыв
И каждый, каждый день
Беззвучно осыпается земля.
* * *
Я сердце новое себе искал
И вот сегодня
Один бродил
По улицам глухим...
Я и названья их не знаю.
* * *
Но почему я здесь?
Зачем я здесь?
На комнату мою
Гляжу
С недоуменьем.
* * *
Накидка в крупных
Красных цветах.
Будто сейчас их вижу!
Шестилетнего мальчика
Любовь.
* * *
Ветку азалии белой
Ты сломала
В моем саду.
Чуть-чуть светил
Тонкий серп луны.
* * *
Хотел бы положить я в изголовье
Жемчужину печали,
Сквозящую прозрачной синевой,
И слушать до утра,
Как стонут сосны...
* * *
Лужа воды.
Темнеет в ней
Вечернее небо,
Пурпурные ленты плывут...
Осенний дождь отшумел.
* * *
Начало осени
Как свежая вода.
Омывшись в ней,
Все мысли
Обновятся.
* * *
Осени голос.
Сначала,
Еще незримая,
На ухо шепчет...
Грустный обычай.
* * *
Сверчок звенит в траве.
Сижу один
На камне придорожном.
Смеясь и плача,
Сам с собою говорю.
* * *
Лунный свет
И моя тоска
Переполнили небо и землю,
Обратились
В осеннюю ночь.
* * *
Грустные звуки ночные
Скупо падают в тишине.
Я одиноко брожу,
Словно их подбираю
Один за другим с земли.
* * *
В тумане ночном,
Блестя огоньком папиросы,
Там, где волны
Бились о берег,
Долго стояла женщина.
* * *
На мокром окне
Блеснула
Россыпь цветных огоньков,
И город в горах
Пронесся мимо.
* * *
Я на последней станции сошел.
Светло от снега...
В городок глухой
Иду я
Тихими шагами.
* * *
"Это к счастью! Смотрите!
Лопнула на сямисэне струна!" -
Гейша кричала,
Как будто пожар...
За окном метельная ночь.
* * *
Бывают такие мысли:
Как будто на чистый
Прохладный мрамор
Льется
Весенний свет.
* * *
Как трещина
На белом абажуре,
Неизгладима
Память
О разлуке.
* * *
Быть может, оттого я так печален,
Что ярких красок
Нет вокруг меня?
Послал купить я
Красные цветы.
* * *
Шесть лет
Свою старую шапку
Каждый день надевал я,
Каждый день...
Но и ее потерял я.
* * *
Из маленького
Синего кувшина
Льет молоко
Дрожащая рука...
Любимая рука.
* * *
Пора осеннего тепла.
Мелькнула
Птицы тень
В стекле туманном -
И мысли спутались мои.
* * *
Как белый лотос
В болоте,
Не тонет
В пьяном угаре
Печаль.
* * *
Беспричинно
К другу я охладел.
Неприметно
Снова сдружился с ним.
У порога поздняя осень.
* * *
Я так и вздрогнул!
Это он, тот памятный
Поцелуй.
Тихо щеки коснулся
Платана лист на лету.
* * *
Я вышел из дому
И, верно, с полчаса
Шел с видом
Делового человека,
Как будто я куда-нибудь спешу...
* * *
Как поезд
Идет через поле пустое,
Так горе
Сквозь сердце
Находит путь.
* * *
Засыпая,
Я сердце свое бранил.
Все оно ждет:
"Что-то хорошее завтра случится.
Завтра случится..."
* * *
"Так, значит,
Вам не хочется жить?" -
Строго спросил меня доктор.
И сердце мое
Промолчало в ответ.
* * *
Падает путано, сбивчиво
Весенний снег.
Я слежу за ним
Горячими
От лихорадки глазами.
* * *
Семь раз
По имени я позову тебя,
И все колокола
По всей стране
Вдруг разом зазвонят...
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
26 марта 2006 г. 20:45 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Джордж Гордон Байрон (1788-1824).
Стансы
Когда б нетленной
И неизменной,
Назло вселенной,
Любовь была,
Такого плена
Самозабвенно
И вдохновенно
Душа б ждала.
Но торопливы
Любви приливы.
Любовь на диво,
Как луч, быстра.
Блеснет зарница -
И мгла ложится,
Но как прекрасна лучей игра!
Простясь с любимой,
Мы нелюдимы,
Тоской томимы,
Зовем исход.
Боль стрелы мечет,
Нутро увечит,
Но время лечит,
Покой несет.
В минуту счастья
Своею властью
Мы рвем на части
Любви плюмаж.
Плюмаж утрачен -
Мы горько плачем,
И сколь безрадостен жребий наш!
Как вождь в сраженье,
Любовь — в движенье
И подчиненья
Не признает.
Завидев путы,
Пришпорит круто
И в злобе лютой
Стремглав уйдет.
К желанным благам
Под бранным стягом
Победным шагом
Идет она.
Победы ради
Назад — ни пяди!
На шаг отступит — и сражена!
Ты исступленно
Неси, влюбленный,
Любви знамена,
Не прячь лица!
Любви утрата
Тоской чревата,
Но виноваты
Ужель сердца?
Коль стало ясно,
Что грудь бесстрастна,
То безучастно
Конца не жди.
Любовь споткнется -
И нить порвется.
И тихо скажем: "Любовь, прости!"
Воспоминанья
На расстоянье
Ведут дознанье
Былых утрат:
Всё было гладко,
Но стало шатко,
Когда украдкой
Вошел разлад.
Поклон прощальный -
И беспечально
Первоначальный
Восторг избыт.
Спокойны взгляды,
И слов не надо,
И только нежность в зрачках горит.
Честней расстаться
Без ламентаций,
Чем улыбаться
И делать вид,
Что всё — как было.
Союз постылый
Любви бескрылой
Не обновит.
Любовь пуглива
И прихотлива.
Она игрива,
Как детвора.
В ней ужас пытки
И боль в избытке,
Но вечно манит ее игра.
(перевод А.Парина)
Стансы к Августе
Когда время мое миновало
И звезда закатилась моя,
Недочетов лишь ты не искала
И ошибкам моим не судья.
Не пугают тебя передряги,
И любовью, которой черты
Столько раз доверял я бумаге,
Остаешься мне в жизни лишь ты.
Оттого-то, когда мне в дорогу
Шлет природа улыбку свою,
Я в привете не чую подлога
И в улыбке тебя узнаю.
Когда ж вихри с пучиной воюют,
Точно души в изгнанье скорбя,
Тем-то волны меня и волнуют,
Что несут меня прочь от тебя.
И хоть рухнула счастья твердыня
И обломки надежды на дне,
Всё равно: и в тоске и унынье
Не бывать их невольником мне.
Сколько б бед ни нашло отовсюду,
Растеряюсь — найдусь через миг,
Истомлюсь — но себя не забуду,
Потому что я твой, а не их.
Ты из смертных, и ты не лукава,
Ты из женщин, но им не чета.
Ты любовь не считаешь забавой,
И тебя не страшит клевета.
Ты от слова не ступишь ни шагу,
Ты в отъезде — разлуки как нет,
Ты на страже, но дружбе во благо,
Ты беспечна, но свету во вред.
Я ничуть его низко не ставлю,
Но в борьбе одного против всех
Навлекать на себя его травлю
Так же глупо, как верить в успех.
Слишком поздно узнав ему цену,
Излечился я от слепоты:
Мало даже утраты вселенной,
Если в горе наградою — ты.
Гибель прошлого, всё уничтожа,
Кое в чем принесла торжество:
То, что было всего мне дороже,
По заслугам дороже всего.
Есть в пустыне родник, чтоб напиться,
Деревцо есть на лысом горбе,
В одиночестве певчая птица
Целый день мне поет о тебе.
(перевод Б.Пастернака)
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
5 апреля 2006 г. 06:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Алексанлр Кушнер
* * *
Вот сижу на шатком стуле
В тесной комнате моей,
Пью вино напареули,
Что осталось от гостей.
Мы печальны — что причиной?
Нас не любят — кто так строг?
Всей спиною за гардиной
Белый чувствую снежок.
На подходе зимний праздник,
Хвоя, вата, серпантин.
С каждым годом все прекрасней
Снег и запах легких вин.
И любовь от повторенья
Не тускнеет, просто в ней
Больше знанья, и терпенья,
И немыслимых вещей.
* * *
Неромантичны наши вкусы.
Нам утешаться до конца
Волос начесом светло-русым
И миловидностью лица
С чуть-чуть размытыми чертами
И носом, вздернутым слегка.
Где рок, сверкающий очами?
Как исступленность далека!
Угля на брови не хватило
И синей краски — на глаза.
Губа другую прикусила,
Чтобы не вылилась слеза.
Не плачь, пройдет!
Вся жизнь, с пустыми
Мечтами, все пройдет, вполне.
Какими средствами простыми
Ты надрываешь сердце мне!
* * *
Какое счастье, благодать
Ложиться, укрываться,
С тобою рядом засыпать,
С тобою просыпаться!
Пока мы спали, ты и я,
В саду листва шумела
И неба темные края
Сверкали то и дело.
Пока мы спали, у стола
Чудак с дремотой спорил,
Но спал я, спал, и ты спала,
И сон всех ямбов стоил.
Мы спали, спали, наравне
С любовью и бессмертьем
Давалось даром то во сне,
Что днем — сплошным усердьем.
Мы спали, спали, вопреки,
Наперекор, вникали
В узоры сна и завитки,
В детали, просто спали.
Всю ночь. Прильнув к щеке щекой.
С доверчивостью птичьей.
И в беззащитности такой
Сходило к нам величье.
Всю ночь в наш сон ломился гром,
Всю ночь он ждал ответа:
Какое счастье — сон вдвоем,
Кто нам позволил это?
* * *
Уходит лето. Ветер дует так,
Что кажется, не лето, — жизнь уходит,
И ежится, и ускоряет шаг,
И плечиком от холода поводит.
По пням, по кочкам, прямо по воде.
Ей зимние не по душе заботы.
Где дом ее? Ах, боже мой, везде!
Особенно, где синь и пароходы.
Уходит свет. Уходит жизнь сама.
Прислушайся в ночи: любовь уходит,
Оставив осень в качестве письма,
Где доводы последние приводит.
Уходит муза. С кленов, с тополей
Летит листва, летят ей вслед стрекозы.
И женщины уходят все быстрей,
Почти бегом, опережая слезы.
* * *
Быть нелюбимым! Боже мой!
Какое счастье быть несчастным!
Идти под дождиком домой
С лицом потерянным и красным.
Какая мука, благодать
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать
И говорить с самим собою.
Какая жизнь — сходить с ума!
Как тень, по комнате шататься!
Какое счастье — ждать письма
По месяцам — и не дождаться.
Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на все согласен?
Он равнодушен и жесток.
Зато воистину прекрасен.
Что с горем делать мне моим?
Спи. С головой в ночи укройся.
Когда б я не был счастлив им,
Я б разлюбил тебя. Не бойся!
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
9 апреля 2006 г. 12:14 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
И еще Кушнер...
* * *
Но и в самом легком дне,
Самом тихом, незаметном,
Смерть, как зернышко на дне,
Светит блеском разноцветным.
В рощу, в поле, в свежий сад,
Злей хвоща и молочая,
Проникает острый яд,
Сердце тайно обжигая.
Словно кто-то за кустом,
За сараем, за буфетом
Держит перстень над вином
С монограммой и секретом.
Как черна его спина!
Как блестит на перстне солнце!
Но без этого зерна
Вкус не тот, вино не пьется.
* * *
Вот женщина: пробор и платья вырез милый.
Нам кажется, что с ней при жизни мы в раю.
Но с помощью ее невидимые силы
Замысливают боль, лелея смерть твою.
Иначе было им к тебе не подступиться,
И ты прожить всю жизнь в неведении мог.
А так любая вещь: заколка, рукавица -
Вливают в сердце яд и мучат, как ожог.
Подрагиванье век и сердца содроганье,
И веточка в снегу нахохлилась, дрожа,
И жаль ее, себя и всех. Зато в страданье,
Как в щелочной воде, отбелится душа.
Не спрашивай с нее: она не виновата,
Своих не слышит слов, не знает, что творит,
Умна она, добра, и зла, и глуповата,
И нравится себе, и в зеркальце глядит.
* * *
Ты не права — тем хуже для меня.
Чем лучше женщина, тем ссора с ней громадней.
Что удивительно: ни ум, как бы родня
Мужскому, прочному, ни искренность, без задней
Подпольной мысли злой, — ничто не в помощь ей.
Неутолимое страданье
В глазах и логика, тем четче и стройней,
Что вся построена на ложном основанье.
Постройка шаткая возведена тоской
И болью, — высится, бесслезная громада.
Прижмись щекой
К ней, уступи во всем, проси забыть, — так надо.
Лишь поцелуями, нет, собственной вины,
Несуществующей, признанием — добиться
Прощенья можем мы. О, дщери и сыны
Ветхозаветные, сейчас могла б страница
Помочь волшебная, все знающая, — жаль,
Что нет заветной под рукою.
Не плачь. Мы справимся. Люблю тебя я. Вдаль
Смотрю. Люблю тебя. С печалью вековою.
* * *
Ад, — я жил в нем, я бедствовал в нем,
И обедал, и ужинал, черным
Пожираем незримым огнем,
Но поэзия огнеупорным
Оставалась занятьем, в огне
Говорила о счастье, вводила
В заблужденье, мирволила мне,
Ублажала и благоволила.
Цвел шиповник, соря на ветру
Раскрасневшимися углями.
Тот, кому только мрак по нутру,
Недоволен моими стихами,
Справедливо считая, что в них
Не хватает трагической коды.
Но не хочет, упорствуя, стих
От своей отказаться природы.
Он, как эти кусты во дворе
На ветру, обречен на цветенье,
Он готов и на смертном одре
Продолжать безоглядное пенье,
Там, внутри его, в тканях живых,
Там, в живительных соках и звуках,
Только радость в потемках густых,
Только счастье рождается в муках.
* * *
Луны затмение мы долго наблюдали:
Весь мрак земли, сгустясь, ложился на нее,
Все огорчения, несметные печали,
Все наши дикости, все сны, все забытье.
На яснолицую — все наши предрассудки,
Но тонкокожую — вся тяжесть, вся тоска,
Все наши выверты, сомнительные шутки
С вращеньем вымученным пальца у виска.
Луны затмение... Какой на недотроге
След отвратительный, багрово-черный дым!
Какие грязные мы вытираем ноги
О коврик желтенький с рисунком неземным!
Луны затмение... Вся в копоти и саже.
Затменье разума, затмение любви:
Никто не выйдет в ночь, не будет ждать на пляже
Средь лунных отсветов с волнением в крови.
Так вот что значит жить, так вот что значит к людям
Принадлежать, увы... прости мне этот стыд,
Теперь, как думаешь, быть может, чище будем,
Светлее, искренней?.. Опять луна блестит.
|
|
|
Gauloises
новичок
|
|
13 апреля 2006 г. 17:32 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,
Сpедь военных тpофеев и миpных костpов
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастpоф
Спасибо, Vit, великоепно сказано! Жалко, что никто как-будто-бы и не заметил. Баллада в тему. меня сразу зацепила. |
|
|
lilit
философ
|
|
24 апреля 2006 г. 19:22 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Когда стоишь ты рядом,
я богатею сердцем,
я делаюсь добрей
для всех людей на свете,
я вижу днем -
на небе синем — звезды,
мне жаль ногой
коснуться листьев желтых,
я становлюсь, как воздух,
светлее и нарядней.
А ты стоишь и смотришь,
и я совсем не знаю:
ты любишь или нет.
К. Некрасова
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
NAV&gator
магистр
|
|
26 апреля 2006 г. 21:36 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
А вот это никто нигде никогда ещё не читал:
***
Беспокойный город уснул наконец-то в ночи
Лишь светящиеся окна домов подают сигнал — молчи
Там за этими окнами кто-то плюёт в потолок
Там за этими окнами кто-то совсем одинок
Там за этими окнами кто-то начинает новую жизнь
Ну, а кто-то прощается с этой.
***
Весь мир театр и люди в нём актёры,
А кто-то засунул этот мир себе в карман.
И как бы ни старались разные режиссёры
Он правит бал и занавес закроет сам.
***
Мы плетью бьём с размаху по обуху
У моря погоды ждём
По нему хотим пройти мы как посуху
И забыть обо всём.
У кровавых слёз наших — сладкий вкус,
А рыба как всегда — воняет тиною
Гладко бриты мы, не можем мотать на ус
И скотину называем скотиною.
***
Собирали на войну меня всем миром
Миррой освятили меня
Старый дед принёс мне меч ВладимИра
Правда ржавый, ну да это ...
На Кудыкинах горах сковали кольчугу,
Но забыл я только имя кузнеца
Из стальных колец, по росту мне и в пору
Есть за что хвалить молодца.
Дочка мельника дарила мне крестик
Медный крестик на тесёмочке льняной
Сгинула давно уже та мельница
Ну а крестик постоянно со мной.
Из-под плуга мне выпрягли клячу
Златогрива, да уж больно худа
Не откормится так съем по дороге
Ведь с припасами-то тоже беда.
Ведьма местная мне путь заговорила
И памятку давала с собой:
«Прямо пойдёшь — коня потеряешь
Налево пойдёшь — смерть найдёшь
Направо пойдёшь — себя не узнаешь
Обратно пойдёшь — не дойдёшь»
|
–––
В прежнее время книги покупали читатели. Теперь покупают обложки, корешки и бумагу, а книги не читает никто |
|
|
Anna
активист
|
|
27 апреля 2006 г. 15:38 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
а кто-нибудь сам стихи пишет?я вот пишу...........
|
–––
Иногда...Понимаешь, что этот человек Ангел лишь тогда...когда он поворачивается к тебе спиной...
И уходит... |
|
|
AN
авторитет
|
|
lilit
философ
|
|
lilit
философ
|
|
27 апреля 2006 г. 19:09 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
ДВА ГЕПАРДА
Этот ад, этот сад, этот зоо —
там, где лебеди и зоосад,
на прицеле всеобщего взора
два гепарда, обнявшись, лежат.
Шерстью в шерсть, плотью в плоть проникая,
сердцем втиснувшись в сердце — века
два гепарда лежат. О, какая,
два гепарда, какая тоска!
Смотрит глаз в золотой, безвоздушный,
равный глаз безысходной любви.
На потеху толпе простодушной
обнялись и лежат, как легли.
Прихожу ли я к ним, ухожу ли
не слабее с той давней поры
их объятье густое, как джунгли,
и сплошное, как камень горы.
Обнялись — остальное неправда,
ни утрат, ни оград, ни преград.
Только так, только так, два гепарда,
я-то знаю, гепард и гепард.
Б. Ахмадулина
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
NAV&gator
магистр
|
|
27 апреля 2006 г. 23:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата lilit Почему? Не издавали? Кто автор?
lilit А что? Понравилось? |
–––
В прежнее время книги покупали читатели. Теперь покупают обложки, корешки и бумагу, а книги не читает никто |
|
|
цитировать