сообщение модератора

Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

Липовый цвет

Ах, этот запах цветущих лип,
Морок, струящийся отовсюду...
Старых деревьев волшебный скрип,
Как обещанье большого чуда.
Как в незапамятные времена,
Сочится сладкий дурман сквозь стены,
А на душе моей — тишина
И ожидание перемены.

Что же мне хочется изменить
В жизни, текущей к финалу гладко?
Вьется напрасных желаний нить,
Коконом душу обвив украдкой
И не вздохнуть, не шагнуть назад,
Не зацепив ее ненароком
Манит бессовестный аромат,
Сердце пронзая глухим упреком...

В чем же себя упрекаю я,
Иль то Господь мою будит совесть?
Тянется, тянется жизнь моя,
Как бесконечно нудная повесть
А на стекло жухлый лист прилип,
Ранний снежок запорхал смелее,
Мне же все чудится запах лип
И в лепестках опавших аллея...

цитата ФАНТОМ

Липовый цвет

Я приду

Твои двери на ржавом запоре,
Не струится дымок над трубою,
Нелюдимы вечерние зори,
Пусто в доме. Я здесь — не с тобою.

Но одна в незнакомом прохожем
Ты узнаешь меня издалека.
И с повинной, таким непохожим
Я приду, хоть не ведаю срока.

Свет зажги за дверьми и над ними,
Приукрасься венком, как невеста,
Сбереги для детей мое имя
И оставь за столом вашим место.

Зыблет рук твоих синие тени
Грунтовая бродяжья дорога…
Посади при ней кустик сирени,
Я приду, хоть не ведаю срока.

Грозовая, ночная, лесная,
В сумрак бора душа моя канет.
Ни каким будет голос, не знаю,
Ни лицо, что лицом моим станет.

Но узнаешь меня в пилигриме
Под лохмотьями горе-пророка,
Запоет у дверей твое имя.
Я приду, хоть не ведаю срока…


Два смертника

Прозвучал приговор, молча слушали двое
Перед пестрой толпой в переполненном зале
И глядели в него за штыками конвоя,
Как незрячий в потемки, слепыми глазами.

О свиданьи с родными, пока не забыли,
Заикнулся один, когда сердце стеснилось.
"Нет родных" — отозвался второй. А ведь были,
Но хотел, чтобы не было… Так ему мнилось.

Вспоминалось, как людная хата пустела,
Как за ними захлопнули наглухо двери
И скроили пустоты по мерке их тела,
Словно клетку, откуда вдруг выгнали зверя.

О предсмертном желании спрошен был каждый.
Первый пить попросил как последнюю милость.
А второй пересиливал жажду за жаждой
И хотел, чтоб их не было… Так ему мнилось.


Загробье

Там, где прах уж не печется о плоти,
В толчее на берегах того света
До уверившихся в вечном осоте
Не дозваться, не дождаться ответа.

Смерть, соскучась, золотым лампионом
Раздувает пепелище людское,
Привиденьицам светя несмышленым,
Чтоб играли свитой в куклу тоскою.

В засоренной пережитым зенице
По возникшему виденью квартала
Тень умершего торопится всниться
В окна комнаты, где был и не стало.

Колыхая замогильной крапивой,
Плесневелые шумят воскресенья.
Тени, тени! Где мой брат несчастливый?
Где сестра? Та, что не знала веселья.

Тени, тени, я один — вас несметно,
Но протягиваю руки пустыне.
Ведь не все из вас найдутся посмертно?
Где же те, которых нет и в помине?

Нет той смуты, что хотела так жадно
Стать душою, чтобы с вечностью слиться.
Нет той боли, что себе непонятна
И способна только длиться и длиться.

Нет померкшего небесного крова,
А распахнутая гонит могила,
Муча жаждою чего-то иного,
Но иного, чем когда-либо было.


* * *
За глухой бурьян
Помолись в дуброве,
И за смерть от ран
И за реки крови.

За ярмо судьбы
И мольбу о чаше.
И за все мольбы.
И за слезы наши.


( перевод — А.М. Гелескула)

         ***
    Дождь? Да нет, покуда сухо.
    Лишь однажды на веку
    Сердцу дождь навеял глухо
    Бесполезную тоску.

    Где же рокот струй унылых,
    Дождь, куда же ты исчез?
    Улыбнуться я не в силах
    Счастью голубых небес.

    Льнет завеса дождевая
    К сердцу, к мыслям день и ночь.
    Я — незримая кривая
    На ветру, летящем прочь.

    Небосвод, твоя окраска
    Сердце ранит... Для меня
    Нереален, словно маска,
    Горний свет живого дня.

    В сердце — пропасти, в которых
    Солнце спит, не восходя,
    И не умолкает шорох
    Бесконечного дождя.

    Где ж ты, друг, со мной не дружный?
    Заалей, заголубей,
    Свет небесный, свет наружный,
    Гибель всех моих скорбей!

( перевод — Е. Витковского )

        ***
    Мне больно быть. И вот из этой боли
    Вздымает мысль суровое чело,
    Как будто сердце, спавшее дотоле,
    В бескрайней стуже одинокой доли
    Способность знать и думать обрело.

    Я — только сгусток горечи притворной:
    И вот, вершить обряд себе веля,
    Идее, мне неведомой, покорный,
    Ряжусь торжественно в наряд придворный,
    Чтоб лицезреть притворство короля.

    Лишь сны — и суть моя, и все желанья.
    Все, чем владел, я выронил из рук
    И жду, хоть безнадежно ожиданье,
    Как нищий, что просил бы подаянья,
    Да в безысходности смутился вдруг.

( перевод — А. Косс )

                              ***
                   Сумей пройти над жизнью всех явлений
                   неспешно, отрешенно; и ясна
                   тебе предстанет снега белизна,
                   вен синева и роз огонь весенний.

                   Пусть все в твоей душе оставит след
                   и глубоко, и верно, и чеканно:
                   проникновенный монолог фонтана
                   и горестной звезды дрожащий свет.

                   Пусть арфою Эола над вершиной
                   ты, отданный ветрам на произвол,
                   струной бы чуткою воспроизвел
                   молитвенный напев и рык звериный.

                   Пусть будет чуждо сердцу твоему
                   все, что волнует человечье стадо;
                   возделав душу, обретешь награду:
                   услышишь тишину, прозришь сквозь тьму.

                   Пусть ты себя возлюбишь в сердце строгом,
                   в нем заключив весь ад, все небеса,
                   и в сердце пусть глядят твои глаза,
                   чтоб необъятный мир постичь в немногом.

                   И пусть, оковы жизни разреша,
                   с собою взяв весь мир, тобой творимый,
                   услышишь ты свой стих неповторимый,
                   где бьется жизни легкая душа.

                   (перевод — М. Квятковской)