сообщение модератора

Уважаемые, еще раз напоминаю, здесь только отзывы, без комментариев. Все остальное нещадно удаляю, без обид.

Имел неосторожность в первый раз внимательно прочитать знаменитые диалоги Платона «Тимей» и «Критий», то, что касается легендарной Атлантиды. И вот – некоторые мыслишки по поводу.

«Тимей»… Там о собственно Атлантиде сравнительно мало. Присутствует она в диалоге афинского мудреца Солона и саисского жреца богини Нейт лишь в качестве некоей «империи зла», агрессия которой явилась поводом далеким предкам афинян и саисцев продемонстрировать свою воинскую доблесть и высочайшие политико-моральные качества. Упоминание о том, что афинян все союзники предали, но они тем не менее разгромили вдребезги и пополам гадов-атлантов, прогнав их обратно за Геркулесовы Столпы, а всем покоренным народам великодушно подарив свободу – отголосок живых в памяти греков войн с персами, когда Афины оказались в одиночестве против полчищ Ксеркса, тем не менее войну умудрились выиграть.

Кстати, «великодушие» праафинян может объясняться сугубо прагматично – вряд ли они смогли бы удержать столь обширные приобретения, по тексту «Ливию вплоть до Египта, Европу до Тиррении». Так что наидревнейшие греки сделали хорошую мину при плохой игре, чем и заслужили признание мудрых, но где-то наивных саисцев.

Вообще, греки-наемники в античном Средиземноморье – особая песня. Каждый мало-мальски серьезный правитель от Рима до Персии имел в личной гвардии греческий отряд. Доходило до бредовых ситуаций, когда персидский царь Дарий III, к примеру, посылал против греко-македонской армии Александра греков-наемников, и первая битва на территории Малой Азии (при Гранике, если не путаю) произошла именно так: греки против греков.

Еще одна мыслишка, весьма тревожная и, похоже, впервые озвученная именно тогда. Египетский жрец в беседе с Солоном обозвал греков «детьми, прошлого не помнящими». Это уже общее место. Но дальнейшие слова жреца поясняют, что это не вина греков, а скорее их беда, так как Аттика, вновь и вновь сотрясаемая междоусобицами, иноземными вторжениями и природными катаклизмами, не дает возможности сохранять исторические хроники за более или менее продолжительные периоды (в отличие от Египта, тысячелетия пребывавшего истинным островом тишины и спокойствия). Так что в результате потрясений выживают самые нищие и невежественные (читай – наиболее приспособленные к выживанию, а не к нормальной жизни), для кого великие деяния предков – не более чем смутные и путаные сказки, многократно перевранные по ходу пересказов.

Когда речь идет о биологическом выживании – как-то не до истории и культуры. Увы, как это современно!

«Критий». Ностальгические речи о «Великом Афинском Царстве» (размером с нынешнюю Калининградскую область и способную выставить Аффигительно могучую армию в 20000 копий) были бы забавны, если бы не вполне научное по нынешним временам описание процесса почвенной эрозии, которая – а не внешние агрессоры, внутренние смуты и гнев богов – и погубила былой «золотой век».
А затем пошло описание атлантов – тех самых агрессоров, которые, несмотря на все свои армады и богатства, не смогли одолеть маленькую, но гордую нацию… пардон, «добродетельную» республику.

Кстати, описывая структуру и праафинского, и атлантического общества, Платон подразделяет его подозрительно похоже на общество древнеиндийское, состоящее из варн. Те же брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры… только поименованные иначе. Впрочем, все мы оттуда, из-за Гималаев…

Итак, Атлантида. Если отвлечься от античной мистики, или принять ее метафорически, что мы видим? А видим мы следующее.

В легенде о происхождении царского рода атлантов Посейдон, «которому этот остров достался по жребию», уединился со смертной женщиной Клейто чисто по-олимпийски: превратил скромную горку «на равнине в пятидесяти стадиях от моря» в настоящую цитадель, окруженную тремя концентрическими кольцевыми озерами и, соответственно, двумя земляными (?) валами. Попытка представить, как это выглядело, дает картину осевшего внутрь себя вулкана с островом в кальдере. С учетом того, что второй основной специальностью Посейдона были землетрясения… В гипотезу потухшего вулкана вполне укладываются и горячий ключ на центральном островке, и «черный, белый и красный камень» — базальт, мрамор (кораллового происхождения) и туф, типичные для вулканических островов породы.

Дальше, описывая благосостояние островитян, Платон явно отдал тормоза у телеги фантазии. Чего стоят хотя бы каналы по сотне футов, оно же один плетр глубиной (30 метров — нафига столько, если самому глубокосидящему кораблю античности хватало – с учетом традиционных «семи футов под килем» — как бы не вдвое — втрое меньше?), тридцатиметровой ширины мосты через эти самые каналы, стены укреплений, залитые (!!!) внешняя медью, средняя оловом, а внутренняя, на острове-цитадели Посейдона – неким «орихалком». Видимо, что-то вроде толкиеновского «мифрила».

Кто смотрел «Андрея Рублева» Тарковского, помнит сцену отливки колокола, — а теперь представьте заливаемые расплавленной медью крепостные стены. Круть немереная.

Поистине варварскую роскошь храмов и дворцов Атлантиды Платон описывает просто-таки с онанистическим сладострастием философа-киника, громогласно возвещающего после прогулки по рынку: «Как же много на свете ненужных вещей!» Стены в серебре и золоте, потолки из слоновой кости… так что «слоны, водившиеся тут во множестве» должны были изрядно убавиться в поголовье.

Кстати, о «множестве слонов». Атлантида, по словам автора, была мало того что «весьма возвышенна и круто обрывалась к морю», так еще и покрыта, за исключением центральной долины с цитаделью Посейдона, лесистыми горами. Я готов еще поверить, что горы были богаты рудами, а леса – плодами и дичью, но в таком ландшафте слонам, тем более «в изобилии», просто негде разгуляться.

Впрочем, одно замечание заставило бы нынешних «зеленых» круто зауважать атлантов: среди купален, снабжаемых целебной минералкой из священных источников Посейдона, упоминается и купальня «отдельно для коней и прочих подъяремных животных». Купать лошадей в нарзане. Уважаю.

Умилила традиция вождей Атлантиды раз в пятилетку собираться на съезд, «чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд». Особенно забавно, что «деловая часть» съезда происходила после всех обрядов и пьянки-гулянки, а делегаты совещались в полной темноте, да еще и одевшись во все черное. Воистину «теневой кабинет».

А если серьезно, то планировка столицы ацтеков Теночтитлана удивительно напоминала платоновское описание столицы Атлантиды. И отношение цивилизаций Мезоамерики к золоту было сродни таковому у атлантов – красивый, легкий в обработке поделочный материал, и не более того.

Где бы ни находилась земля атлантов, она должна была быть мостом между культурами Старого и Нового Света (как мы их теперь называем). Гипотеза о существовании Атлантиды позволяет объяснить огромное количество схожих черт между культурами Средиземноморья и Мезоамерики. Тур Хейердал объяснял их трансокеанскими путешествиями, видимо во избежание слишком большого количества камней в свою голову.

И последний пассаж: относительно причин экспансии атлантов на восток. Сначала Платон многословно рассуждает о «божественной добродетели» атлантов, о презрении их к богатству и роскоши (а на кой тогда они его копили?), о жизни в гармонии с миром и с самими собой… но потом человеческое начало победило божественное – «и все заверте…». Но тут же идет проговорочка «по Фрейду»: «они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила».

А дальше – привет Гомеру. Зевс, как опытный провокатор, решив покарать «развратившихся» атлантов… насылает их на земли Старого Света, где они, по «Тимею», в итоге нарвались на афинские дружины. Вернулись, по-видимому, бесславно на родной остров, а затем случились те самые «одни ужасные сутки».

P.S. Впишите кто-нибудь Платона в фантасты! Такая утопия пропадает!