|
ВКОНТАКТЕ спросили почему у нас первое полное издание написано на обложке МИМ , а вот почему:
10 марта 1940 г. М. А. Булгаков скончался, его последнее и, бесспорно, лучшее произведение было вполне закончено содержательно, но с точки зрения редакторской работа над рукописью чуть что не должна была только начинаться: это был текст, «писавшийся на протяжении многих лет», «правленый многократно, слоями и не подряд, с поправками, которые были отменены последующими, но не вычеркнуты, с намеками на поправки, которые, будучи помечены в одном месте, должны были быть и не были перенесены в соответствующие другие места текста»20. Предвидя близкую смерть, Булгаков еще в октябре 1939 г. пригласил нотариуса и составил завещание, по которому его жена Е. С. Булгакова оставалась его наследницей и право- преемницей всех его авторских прав. По смыслу этого завещания ей поручалась вся работа над рукописями и забота об их дальнейшей судьбе. И Елена Сергеевна действительно посвятила всю дальнейшую жизнь трудам своего покойного мужа. «Я осталась цела только потому, что верю в то, что Миша будет оценен по заслугам и займет свое, принадлежащее ему по праву место в русской литературе», — писала она спустя 20 лет после смерти мужа. 12 лет работал Булгаков над «Мастером и Маргаритой», и 23 года потратила Елена Сергеевна, чтобы отредактировать это произведение, придать ему вполне законченный вид. В 1963 году труд этот был завершен, Елена Сергеевна сама перепечатала его на машинке, но публикация его все еще была невозможна. Через три года редакция, выработанная Еленой Сергеевной, была опубликована в журнале «Москва» с чудовищными сокращениями и искажениями цензурного характера, и в дальнейшем у нас в стране она не издавалась. Огромная и самоотверженная работа, выполненная по воле самого автора, осталась не оцененной, она, как и все наследие М. А. Булгакова, ждет серьезного и неконъюнктурного текстологического исследования. В тексте «Мастера и Маргариты» — во всех его изданиях, как в тех, которые опубликованы по рукописи Елены Сергеевны, так и в обработанных советскими редакторами, — встречаются противоречия, которые чаще всего читателями не замечаются. Так, серый берет Воланда в дальнейшем оказывается черным; заявление автора, что Воланд «ни на какую ногу <...> не хромал», опровергается позднейшим сообщением («Прихрамывая, Воланд остановился...»); швейцар Николай в «Грибоедове» сменяется «бледной и скучающей» Софьей Павловной; отправляясь в последний полет, Воланд забывает свою служанку Геллу; Могарыч и некоторые другие персонажи, вылетающие в окно, затем оказываются выходящими из дверей и т. п. Таких противоречий наберется три-четыре десятка, но они почти неизбежны во всяком большом художественном произведении (исключение обязательное составляют только детективы — строжайшая логическая и фактографическая точность является в них требованием жанра). Так, Пет- руше Гриневу не может быть более 10-ти лет к началу Пугачевского восстания; Денисов в «Войне и мире» именуется то Ва- силием Дмитриевичем, то Василием Федоровичем; действие «Анны Карениной» начинается утром в пятницу (пробуждение Стивы Облонского), а ко времени появления Левина на катке тот же день оказывается четвергом и т. п. Разумеется, ни одному редактору не придет в голову устранять подобные противоречия из текстов Пушкина и Толстого. Это общее правило распространяется на все художественные тексты. Дело в том, что для художественного произведения подобные противоречия не существенны, они находятся как бы вне эстетического аспекта (а потому читатель обычно их и не замечает), поскольку в задачи искусства не входит адекватное изображение физического мира, законов механики и т. п. Просто Булгакову при первом появлении «иностранца» нужно было минимизировать сходство своего героя с классическим обликом сатаны (ну, хотя бы, чтобы заинтриговать читателя), а в другом месте — наоборот; Иванушка должен был понять, что прощание учителя означает его смерть (и фельдшерица подтверждает, что его сосед в 18-й палате скончался), но для московских обывателей (а может, и для цензуры?) выдана другая версия — о похищении душевнобольного и двух женщин «шайкой гипнотизеров»... Конечно, не все противоречия функционально значимы, но именно потому, что они могут быть значимы, ни один редактор не вправе «исправлять» авторский текст. Таким образом, с этой стороны упреки в адрес Елены Сергеевны нельзя признать основательными, а главное — нужно помнить, что «у нее были особые права, каких другие текстологи и редакторы Булгакова не имеют» «Гениальное мастерство всегда останется гениальным мастерством, но сейчас роман неприемлем. Должно будет пройти 50—100 лет», — писал Елене Сергеевне П. С. Попов. Теперь же — «чем меньше будут знать о романе, тем лучше» м. Это было написано в год смерти Булгакова. Пренебрегая этим советом, Елена Сергеевна в последующие годы предприняла шесть попыток опубликовать «Мастера и Маргариту», но все безрезультатно. Во внешний мир не проникает никаких сведений о романе, широкая публика даже не подозревает о его существовании. Только в 1962 г. В. Каверину удалось нарушить это табу, и в короткой статье-справке к другому, тоже до того времени запретному произведению Булгакова («Жизнь господина де Мольера») он сообщил о существовании неопубликован ного романа и даже коротко изложил его нравственную коллизию: «Таков фантастический роман «Мастер и Маргарита », в котором действуют написанные с выразительностью Гойи силы зла, воплотившиеся в людей обыкновенных и даже ничтожных. Невероятные события происходят в каждой главе, превращениям, чудесам, мрачному издевательству нет предела — и все-таки силы зла отступают». Теперь, когда Булгаков и его роман заняли такое большое место в нашей духовной жизни, трудно даже понять, какими неожиданными и смелыми были в те глухие годы твердые слова Каверина, что «талант» Булгакова «продолжает действовать в нашей литературе» и что о нем «нельзя молчать », к нему нельзя быть равнодушным. Прошло еще четыре года, и журнал «Москва» (№ 11 за 1966 г. и № 1 за 1967 г.) опубликовал «Мастера и Маргариту» с небольшой вступительной статьей К. Симонова и послесловием А. Вулиса. Текст в этой публикации был существенно сокращен и искажен, и это явно было продиктовано требованиями цензуры. Всего было сделано 159 купюр: 21 в первой части и 138 во второй; изъято в общей сложности более 14 000 слов, что составляет примерно 12% всего текста произведения34. Цензор (или редактор, исполнявший обязанности цензора) полностью снял 1600 предложений и 67 предложений разными способами исказил, так что в результате возникло 67 таких фраз, какие нельзя считать авторскими, хотя все части этих фраз и были написаны Булгаковым И в 1969 г. издательство «Посев» во Франкфурте на Майне опубликовало первое полное бесцензурное издание «Мастера и Маргариты» на русском языке, причем места, изъятые советской цензурой, были набраны в книге курсивом. Вслед за этим изданием роман был опубликован другими издательствами на русском языке и в переводах, получил всемирное признание, и только на родине писателя полный текст романа оставался государственной тайной. Зато в «самиздате» появились отдельно машинописные списки «купюр», то есть всех кусков текста, отсутствующих в журнальной публикации, с точным указанием, куда следует вставить каждый пропущенный кусок. Деятельность цензуры, таким образом, была разоблачена и обессмыслена. Советские издательства собрались издать полный текст «Мастера и Маргариты» не прежде смерти Елены Сергеевны Булгаковой (1970 г.), без разрешения которой было бы по меньшей мере неудобно менять что-нибудь в тексте произведения, ею отредактированного в соответствии с завещанием мужа. В 1973 г. издательство «Художественная литература» опубликовало впервые в нашей стране полный текст «Мастера и Маргариты» Издатели и редакторы однотомника не сообщили читателям ни о существовании заграничных изданий русского текста романа, ни о существовании и судьбе рукописи (машинописи) романа, подготовленной Еленой Сергеевной. Напротив, редактор (А. А. Саакянц) как будто намеренно обращала внимание читателей на то, что отредактирован- ный ею текст отличается от текста, предложенного Еленой Сергеевной и опубликованного в журнале «Москва». Например, она разбила роман на две части, тогда как у Елены Сергеевны он разбит на две книги, и первая же фраза, ставшая уже всемирно известной, была изменена. На обороте шмуцтитула в Од. 73 сказано: «Текст печатается в последней прижизненной редакции (рукопись хранится в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина), а также с исправлениями и дополнениями, сделанными под диктовку писателя его женой, Е. С. Булгаковой». Но тем, кто занимался Булгаковым, известно, что законченной «последней прижизненной редакции» «Мастера и Маргариты» в природе не существовало, — Булгаков умер, работая над содержанием и композицией романа; он сознавал, что текст нужно еще редактировать, и поручил сделать это своей жене (на что имеются юридически оформленные документы). А в редакционном предуведомлении, приведенном выше, Елена Сергеевна названа не как редактор романа (на то уполномоченная автором!), а просто как человек, писавший под диктовку автора. Сформулировав так этот вопрос, редактор издательства «Художественная литература» А. А. Саакянц, нарушая последнюю волю писателя, узурпировала права покойной Елены Сергеевны, отменила ее двадцатитрехлетний труд, села сама за рукописи Булгакова и заново отредактировала его произведение.
|
Издательство СЗКЭО
цитировать
) есть такое
