Тема «Любимая поэзия»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

Страницы: 1 2 3...128 129 130 131 132...245 246 247 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

гранд-мастер

5 мая 2007 г. 22:10

цитировать |

Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..

авторитет

23 марта 2015 г. 22:03

цитировать | [ ]

Вадимыч

Ведь наши две души — одна;
.....................................
А если две — то две их так,
Как две у циркуля ноги:

Главное, что Вас это устраивает. 8:-0

цитата glazier
Адекватно перевести стихи невозможно

миродержец

23 марта 2015 г. 22:06

цитировать | [ ]

Причем абсолютно все потеряли смысл "компас" — Донн же описывает "математический компас", так что еще этот слой нужно учитывать.

цитата Вадимыч
Но мы, кто чувством утончен

тоже, прямо скажем, похоже на танец медведя в юбочке :-)))

–––
Eramos pocos y parió la abuela

авторитет

23 марта 2015 г. 22:22

цитировать | [ ]

цитата Aryan
Причем абсолютно все потеряли смысл "компас" — Донн же описывает "математический компас",

Кстати, да. Такое впечатление, что друг друга пытались "перевести", а не Донна.

авторитет

23 марта 2015 г. 22:36

цитировать | [ ]

glazier, ну что Вы, какое там "устраивает", я лишь для ценителей дровишек подкидываю:

Прощание, возбраняющее скорбь
Перевод Марии Елифёровой

Как праведник в свой смертный час
Отходит кротко, чуть дыша,
И говорят одни: “Угас”, -
Другие: “Теплится душа”, -

Так мы расстанемся — скромней,
Не сдавшись ни слезам, ни стонам;
Не оскверним любви своей,
Предав ее непосвященным.

Землетрясенье, например,
Во прах стирает города,
Но трепетанье горних сфер
Не причинит земле вреда.

Любовь подлунная жива
Лишь похотью очей и плоти
И расточается, едва
Препоны есть ее заботе.

Но мы, очистившись душой
До тонкости неизреченной, -
Пусть говорят, что “с глаз долой...” -
По плоти не тоскуем бренной.

И двуединый наш союз
Не расточит земная даль -
Не пропасть, но продленье уз, -
Так слиток, обращен в сусаль,

Хоть золото истончено,
Все золотом пребудет цельным,
Но коль мы два, а не одно,
То неслиянно-нераздельным,

Как циркуль, явлен наш состав:
Твоей души недвижна ось,
Моя ж, окружность начертав,
С твоею путь свершит не врозь.

Так утвердись душой, мой друг!
Пусть я скитаюсь одиноко -
Мне постоянство правит круг
И возвратит меня к истоку.

магистр

26 марта 2015 г. 20:07

цитировать | [ ]

Мы крепко связаны разладом,
Столетья нас не развели.
Я волхв, ты волк, мы где-то рядом
В текучем словаре земли.

Держась бок о бок, как слепые,
Руководимые судьбой,
В бессмертном словаре России
Мы оба смертники с тобой.

У русской песни есть обычай
По капле брать у крови в долг
И стать твоей ночной добычей.
На то и волхв, на то и волк.

Снег, как на бойне, пахнет сладко,
И ни звезды над степью нет.
Да и тебе, старик, свинчаткой
Ещё перешибут хребет.

Арсений Тарковский.

–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд.

активист

27 марта 2015 г. 18:47

цитировать | [ ]

Заходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. Летучие мыши из темноты свистят. Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь. В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается. Этого ты хотел? Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь – дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма…
Любовь, от которой ты бы сошел с ума.
Ты молча идешь по лестнице – не свернуть. Мучительно легок, страшен и долог путь. В глазах ее море – выдохнуть и тонуть.
Забудь обо всем, что видел.
Забудь.
Забудь.

Кот Басё.

активист

1 апреля 2015 г. 22:27

цитировать | [ ]

Небо сегодня не стало искать причины,
Солнце и ветер сгорали от странной жажды.
Кто-то сказал: «Познакомились здесь однажды
Девочка-Птица и самый простой мужчина»

Вместе ходили в кино и читали Баха,
Вместе смеялись над нежностью и погодой.
Честно делили с морем свои невзгоды.
Море рыдало от радости и от страха.

Люди косились на них, да и птицы тоже.
Кто это выдумал: Вместе. Прилюдно. Странно.
Клювы/носы совали в оконные рамы
(Люди и птицы, пусть в этом, но так похожи)

Стая в тот день не взялась выяснять причины.
Кто-то сказал: «Мы не примем бескрылых в стаю»
Двое ушли. Но все видели как взлетают
Девочка-Птица и самый простой мужчина.

Саша Бест.

миротворец

6 апреля 2015 г. 14:33

цитировать | [ ]

Б. Лесьмян

СОВРЕМЕННЫЙ ПЕЙЗАЖ

Протрезвеет наш век, когда кровью упьется.
Жить так больше нельзя — и однако живется.

Что нас ждет? Есть гадалка в Париже и где-то.
Все разгадано, нет у загадки ответа.

В кабаре аплодируют так потаскухе,
Что трясутся прилипшие к лысинам мухи,

А в палатах напротив решает собранье,
Как избрать в экономике курс вымиранья.

Душегуб, в темноте поджидая клиента,
Распознал безошибочно интеллигента —

Саданул — и не в душу, витавшую где-то,
А в обличье, что так и просило кастета.

В преисподней питейной под гомон и топот
Безработную дурочку тискает робот,

Ржавый идол в любовном чесоточном зуде
Усмиряет клешнями строптивые груди.

А в кафе выпирает из тесного фрака
Депутатский загривок дородного хряка,

И с торговкою в пудре, как в белой метели,
Крутит танго трибун, наконец-то при деле.

Выступает министр, и еще спозаранку
Озабочен одним — не утратить осанку,

И с улыбкою, впрок заготовленной прежде,
Заверяет, что каждому даст по надежде.

А в серебряной слякоти жертву скитанья,
Злобе дня присягнувшего певчей гортанью

Аритмия двух крылышек мучит поэта
В долгих поисках рифмы, утерянной где-то.

Разлучая слова с бытием бессловесным,
Поскупилось прощание с ликом небесным

На посмертную маску его по затонам.
И поэт копошится в быту фельетонном.

Облегченно разделался с тайной полета
И так рад возвращению с неба в болото,

Но поскольку не греет его мостовая,
Семенит он во тьму, на бегу отставая.

И витрины манят лучезарней утопий,
И деревья горды, что торчат по Европе,

И на крышах луна, ходовая монета,
А над крышами ночь, и не будет рассвета.

(перевод — А.М.Гелескул)

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

магистр

6 апреля 2015 г. 19:52

цитировать | [ ]

Павел Коган

Лирическое отступление
(из романа в стихах)

Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
И будут жаловаться милым,
Что не родились в те года,
Когда звенела и дымилась,
На берег рухнувши, вода.
Они нас выдумают снова —
Сажень косая, твердый шаг —
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас.
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучаясь, горячась.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И все-таки пробьемся мы!
Но людям Родины единой,
Едва ли им дано понять,
Какая иногда рутина
Вела нас жить и умирать.
И пусть я покажусь им узким
И их всесветность оскорблю,
Я — патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках...
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох как пес от ностальгии
В любом кокосовом раю.
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

1940-1941

магистр

13 апреля 2015 г. 23:18

цитировать | [ ]

Редьярд Киплинг. «Песнь Пиктов»

Рим не хочет взглянуть,
Роняя тяжесть копыт
На голову нам и на грудь,-
Наш крик для него молчит.
Часовые идут — раз, два, -
А мы из-за медных плечей
Жужжим, как отбить нам Вал
С языками против мечей.

     Мы очень малы, видит бог,
     Малы для добра и зла,
     Но дайте нам только срок -
     Мы сточим державу дотла.
     Мы — червь, что гложет ваш ствол,
     Мы — гниль, что корни гноит,
     Мы — шип, что в стопу вошел,
     Мы — яд, что в крови горит.

Душит омела дуб,
Моль дырявит тряпье,
Трет путы крысиный зуб -
Каждому дело свое.
Мы мелкая тварь берлог,
Нам тоже работать не лень -
Что точится под шумок,
То вскроется в должный день.

Мы слабы, но будет знак
Всем ордам за вашей Стеной -
Мы их соберем в кулак,
Чтоб рухнуть на вас войной.
Неволя нас не смутит,
Нам век вековать в рабах,
Но когда вас задушит стыд,
Мы спляшем на ваших гробах,

     Мы очень малы, видит бог,
     Малы для добра и зла,
     Но дайте нам только срок -
     Мы сточим державу дотла.
     Мы — червь, что гложет ваш ствол,
     Мы — гниль, что корень гноит,
     Мы — шип, что в стопу вошел,
     Мы — яд, что в крови горит!

гранд-мастер

19 апреля 2015 г. 19:36

цитировать | [ ]

Николоз Бараташвили «Синий цвет»
Классический перевод Б. Пастернака

   Цвет небесный, синий цвет
   Полюбил я с малых лет.
   В детстве он мне означал
   Синеву иных начал.

   И теперь, когда достиг
   Я вершины дней своих,
   В жертву остальным цветам
   Голубого не отдам

   Он прекрасен без прикрас -
   Это цвет любимых глаз,
   Это взгляд бездонный твой,
   Опалённый синевой.

   Это цвет моей мечты,
   Это краска высоты.
   В этот голубой раствор
   Погружён земной простор

   Это лёгкий переход
   В неизвестность от забот
   И от плачущих родных
   На похоронах твоих.

   Это синий негустой
   Иней над моей плитой,
   Это сизый зимний дым
   Мглы над именем моим.

   И теперь, когда достиг
   Я вершины дней своих,
   В жертву остальным цветам
   Голубого не отдам.

магистр

24 апреля 2015 г. 06:57

цитировать | [ ]

Алексей Котельников

придумать время… час, восход,
мгновенье, луч, секунду, блик,
ведь даже високосный год
скупой на високосный миг.
придумать «лишних» десять лет,
где нет шутов и королей,
а есть нестертый детский след
в саду, под кляксами теней.
придумать век, где не растут
домов бетонные грибы,
и где не сосчитать минут
от ожиданий до судьбы.
придумать время… чтоб оно
смотрело годы на просвет,
и, словно в старое кино,
войти в него и знать сюжет,
где нет январской седины,
где так банальна ночь без сна,
где замер силуэт весны
в стоп-кадре твоего окна.

–––
Правильное положение граблей определяется тем, что вы собираетесь с ними делать - наступать или работать.

магистр

8 мая 2015 г. 13:23

цитировать | [ ]

Три стиха про вождей.

Иван Козлов.НА ПОГРЕБЕНИЕ АНГЛИЙСКОГО ГЕНЕРАЛА СИРА ДЖОНА МУРА

Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп не с ружейным прощальным огнем
Мы в недра земли опустили.

И бедная почесть к ночи отдана;
Штыками могилу копали;
Нам тускло светила в тумане луна,
И факелы дымно сверкали.

На нем не усопших покров гробовой,
Лежит не в дощатой неволе, -
Обернут в широкий свой плащ боевой,
Уснул он, как ратники в поле.

Недолго, но жарко молилась творцу
Дружина его удалая
И молча смотрела в лицо мертвецу,
О завтрашнем дне помышляя.

Быть может, наутро внезапно явясь,
Враг дерзкий, надменности полный,
Тебя не уважит, товарищ, а нас
Умчат невозвратные волны.

О нет, не коснется в таинственном сне
До храброго дума печали!
Твой одр одинокий в чужой стороне
Родимые руки постлали.

Еще не свершен был обряд роковой,
И час наступил разлученья;
И с валу ударил перун вестовой,
И нам он не вестник сраженья.

Прости же, товарищ! Здесь нет ничего
На память могилы кровавой;
И мы оставляем тебя одного
С твоею бессмертною славой.

«Северные цветы», 1826 г.

Марина Цветаева. Нет, бил барабан перед смутным полком

Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили:
То зубы царёвы над мертвым певцом
Почетную дробь выводили.

Такой уж почет, что ближайшим друзьям —
Нет места. В изглавьи, в изножьи,
И справа, и слева — ручищи по швам —
Жандармские груди и рожи.

Не диво ли — и на тишайшем из лож
Пребыть поднадзорным мальчишкой?
На что-то, на что-то, на что-то похож
Почет сей, почетно — да слишком!

Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,
Монарх о поэте печется!
Почетно — почетно — почетно — архи-
почетно, — почетно — до черту!

Кого ж это так — точно воры вора
Пристреленного — выносили?
Изменника? Нет. С проходного двора —
Умнейшего мужа России.

Всеволод Емелин. Последний гудок (похороны Брежнева)

Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп с разрывающим душу гудком
Мы в тело земли опустили.

Серели шинели, краснела звезда,
Синели кремлёвские ели.
Заводы, машины, суда, поезда
Гудели, гудели, гудели.

Молчала толпа, но хрустела едва
Земля, принимавшая тело.
Больная с похмелья моя голова
Гудела, гудела, гудела.

Каракуль папах, и седин серебро...
Оратор сказал, утешая:
- “Осталось, мол, верное политбюро -
Дружина его удалая”.

Народ перенёс эту скорбную весть,
Печально и дружно балдея.
По слову апостола не было здесь
Ни эллина, ни иудея.

Не знала планета подобной страны,
Где надо для жизни так мало,
Где все перед выпивкой были равны
От грузчика до адмирала.

Вся новая общность — советский народ
Гудел от Москвы до окраин.
Гудели евреи, их близок исход
Домой, в государство Израиль.

Кавказ благодатный, весёлая пьянь:
Абхазы, армяне, грузины...
Гудел не от взрывов ракет “Алазань” -
Вином Алазанской долины.

Ещё наплевав на священный Коран,
Не зная законов Аллаха,
Широко шагающий Азербайджан
Гудел заодно с Карабахом.

Гудела Молдова. Не так уж давно
Он правил в ней долгие годы.
И здесь скоро кровь, а совсем не вино
Окрасит днестровские воды.

Но чувствовал каждый, что близок предел,
Глотая креплёное зелье.
Подбитый КАМАЗ на Саланге гудел
И ветер в афганских ущельях.

Ревели турбины на МИГах и ТУ,
Свистело холодное пламя.
Гудели упёршиеся в пустоту
Промёрзшие рельсы на БАМе.

Шипели глушилки, молчали АЭС.
Их время приходит взрываться.
Гудели ракеты, им скоро под пресс,
Защита страны СС-20.

Над ним пол-Европы смиренно склонит
Союзников братские флаги,
Но скоро другая толпа загудит
На стогнах Берлина и Праги.

Свой факел успел передать он другим.
Сурово, как два монумента,
Отмечены лица клеймом роковым,
Стояли Андропов с Черненко.

Не зная, что скоро такой же конвой
Проводит к могильному входу
Их, жертвою павших в борьбе роковой,
Любви безответной к народу.

Лишь рвалось, металось, кричало: — “Беда!”
Ослепшее красное знамя
О том, что уходит сейчас навсегда,
Не зная, не зная, не зная.

Пришла пятилетка больших похорон,
Повеяло дымом свободы.
И каркала чёрная стая ворон
Над площадью полной народа.

Все лица сливались, как будто во сне,
И только невидимый палец
Чертил на кровавой кремлёвской стене
Слова — Мене, Текел и Фарес.

С тех пор беспрерывно я плачу и пью,
И вижу венки и медали.
Не Брежнева тело, а юность мою
Вы мокрой землёй закидали.

Я вижу огромный, разрушенный дом
И бюст на забытой могиле.
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили.

авторитет

9 мая 2015 г. 00:24

цитировать | [ ]

цитата Грешник
Три стиха про вождей.

Интересно. А стихи все плохие.

миротворец

12 мая 2015 г. 21:56

цитировать | [ ]

Роберт Рождественский

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
друг —
один
и враг —
один...

Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей —
жила...

Человеку надо мало:
после грома —
тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь —
одну.
И смерть —
одну.

Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И — межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.

Это, в сущности, —
немного.
Это, в общем-то, —
пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
мало
надо.
Лишь бы кто-то дома
ждал.

–––
…fresh poison each week

магистр

12 мая 2015 г. 22:23

цитировать | [ ]

Всеволод Емелин. Боевая рок-композиция.

Город черно-оранжевый
От множества праздничных лент.
Как повезло нам граждане,
У нас крутой президент.

Черный цвет – цвет пороха,
Оранжевый — цвет огня.
Покажите мне ворога
И держите втроем меня.

Между нами и небом
На флаге Андреевский Икс,
Мы форсируем Неман
И Рейн, и Ла Манш и Стикс.

Оранжевый — цвет пожара,
А черный – цвет углей.
С мелкой своей стеклотарой
Попробуй пожар залей.

Кто там впереди машет знаменем,
Растворяясь в светлой дали?
Оранжевый — это цвет пламени
Черный – могильной земли..

И сказала муза поэту
В этот солнечный радостный май,
Ты любуйся оранжевым цветом,
Но и черный не забывай.

P.S. Прошу воспринимать текст с иронией, ему присущей.
Ну и про чёрный цвет не забывать. ;-)

Я — никогда не забываю.

миротворец

15 мая 2015 г. 14:29

цитировать | [ ]

С. Гончаренко

***
Жизнь — это сон, по Кальдерону:
и он то твёрже, чем корунд,
то зыбок… Зря ль свою корону
обрёл во сне лишь Сигизмунд?

Так стоит явь ли пробужденья
от недосмотренного сна?
Не то, чтоб спутал ночь и день я,
но столь граница мудрена

между полуночью и полднем,
что день нам снится, как и ночь,
и, пробудившись, мы не вспомним
про явь, похожую точь-в-точь

на сон… Так разве мы не вправе,
как все, кто льдиной унесён,
осколок снящейся нам яви
принять за грезящийся сон?

Пусть явь страшна, и сон пусть жуток,
но если явь и вправду — сон,
то он в любое время суток -
всего лишь сон. И только — сон.

Проснуться — это как присниться,
во сне ресницы приоткрыв,
чтоб убедиться, что граница
меж сном и явью — явный миф.

И там, и тут — одно притворство,
и явь — такой же лицедей,
как сон… Не веря в мифотворство
границ меж ними, фарисей

скорей признает язвы яви,
чем то, что видит их во сне…
Граница, на твоей заставе
дозорный, сидя на коне,

никак не разберётся, где же
явь не смыкается со сном:
и там, и тут одни и те же,
увы, Гоморра и Содом.

***
Оттого ли, что счастье так зыбко,
потому ль, что у грусти глаза
так умны, – но любая улыбка
легкомысленней, чем слеза.

Что ни радость – то чем-то щенячья…
Если весел – то чем-то смешон.
А кто счастлив всегда – не иначе,
из блаженно-юродивых он.

В стольном городе и в захолустье,
Иоанн Златоуст, видно, сам
заповедал возвышенность грусти
и бескрылость смешливым устам.

Так ли, нет, – но капели весенне-
жизнерадостной ведомо, чай,
отчего глуповато веселье,
но зато благородна печаль.

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

19 мая 2015 г. 21:29

цитировать | [ ]

И однажды, в чаду одуревшей от грохота площади
вдруг виденье мелькнёт – словно древний припомнится миф:
два коня на лугу, две усталых рассёдланных лошади
одиноко стоят, золотистые шеи скрестив.

Два коня на лугу, на вечернем лугу затуманенном.
Два коня над рекой, уплывающей в красный закат,
у опушки лесной, где висит комариное марево,
и пушистых птенцов перепёлочьи гнёзда таят.
И звенят за рекой и сверкают в некошеной свежести
две последних косы, луговые срезая цветы,
и сожмётся душа от нежданной-негаданной нежности
от земной и родной – и такой неземной красоты.

И куда б ни лететь через весь этот мир заполошенный,
от себя самого никуда не отпустят меня
два коня на лугу, две усталых рассёдланных лошади
посредине земли. На вечернем лугу. Два коня...

Летописец любви, никого не прошу я о помощи,
только память мою – где в разливе добра и тепла
набухают росой их червонные гривы до полночи,
и малиновый жар излучают большие тела.
Два коня, две красы, обречённо друг к другу прижатые
той же силой земной, что гуляет по венам моим,
и рождает детей, и возносит колосья усатые,
и уводит людей от земли в галактический дым.

И какие вы рельсы на Млечном пути ни положите,
в них опять зазвенит неизбывный славянский мотив:
два коня на лугу, две усталых рассёдланных лошади
одиноко стоят, золотистые шеи скрестив.
Два коня...

Станислав ЗОЛОТЦЕВ

миротворец

24 мая 2015 г. 12:33

цитировать | [ ]

К России

Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.

Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня,- мой язык.

Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,

дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!

Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд,-
поздно, поздно!- никто не ответит,
и душа никому не простит.

Набоков. 1939 г.

–––
…fresh poison each week

магистр

26 мая 2015 г. 23:42

цитировать | [ ]

Михаил Поздняев. Пригород

Подмосковное кладбище немо.
Почернее сапожного крема
вереницы надгробий черны.
Все равны меж собою и квиты,
все в единую землю зарыты,
все оплаканы и прощены.

Кто лежит? Сибарит или стоик,
близорукий учитель-историк
иль полярник, почивший в снегах?
Одинаково черные плиты.
Одинаково щедро политы
цветники в головах и в ногах.

Это — бывший министр и бывший
перед ним, его жертвою павший.
Только сердце ничуть не щемит:
помирила их рыжая глина,
и листва исполинского клена
над обоими сладко шумит.

А вот это — два бывших поэта.
Первый спился, второй, кабинета
жалкий раб, предпочел суету
услужению музе капризной,
а судьба две бездарные жизни
под одну подверстала черту.

Два соседа, Семен и Василий, -
как, бывало, друг дружку тузили,
наминали друг дружке бока!
Но земля распахнула объятья -
и легли рядом оба, как братья,
и к руке протянулась рука.

Так лежат они сомкнутым строем,
одним миром, единым покроем,
осененные вечным покоем,
ни за кем ни долгов, ни вины,
крепче камня, надежнее стали,
как единожды в жизни стояли.
Дело было во время войны.