Тема «Любимая поэзия»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

Страницы: 1 2 3...130 131 132 133 134...245 246 247 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

гранд-мастер

5 мая 2007 г. 22:10

цитировать |

Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..

гранд-мастер

12 июля 2015 г. 23:29

цитировать | [ ]

цитата НольЭмоций
В старину, в какой то там Испаньи,..

Похоже на Каганова с тяжелого похмелья

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

гранд-мастер

12 июля 2015 г. 23:31

цитировать | [ ]

цитата Тимон
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

В любви и смерти находя
Неисчерпаемую тему,
Я не плевал в портрет вождя,
Поскольку клал на всю систему.

ИГ.

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

гранд-мастер

12 июля 2015 г. 23:36

цитировать | [ ]

Ни сомнений не осталось, ни желаний нет,
Ни трехлетняя усталость, как за тридцать лет,
Ни сомненье, ни кручина не проймут меня,
Нет ни смысла, ни причины что-нибудь менять,
Я сбегу, но это тоже, тоже всё равно,
Всё равно смешно и тошно, тошно и смешно.
Наплевав на стыд и мудрость, упаду я ниц
В наркотическое утро сумерек и птиц,
Ляжет розовым бальзамом отсвет облаков,
Задыхаясь, выпью залпом золотой покой
И забуду всё, что надо, разучусь хотеть,
Заблужусь бездомным взглядом в гулкой пустоте...
Небеса чисты и жидки. Никого там нет.
И не в той, а в этой жизни мне гореть в огне.

А.Красов

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

магистр

13 июля 2015 г. 07:56

цитировать | [ ]

Не угадали. Это отрывок из поэмы, посвящение к которой давно стало песней.

Ясное мое деревце,
Зелень до слепоты.
Надвое сердце делится -
Посередине ты.

Ветер — твое наречие,
Дождик — твоя родня,
Кем ты растаяв вечером,
Станешь в начале дня?

Вольно-безвольной ласточкой,
Ракушкой на песке,
Самой родной и младшенькой
Жилкой в моем виске?

Лодкой ли с острым носиком -
Оба весла вразлет,
А постарею — мостиком
С этого света на тот?

Небо в глазах размоется,
Вспыхнет до высоты,
Надвое жизнь разломится,
Посередине — ты!

И над речной осокою,
Сердце, как конь всхрапит,
Мостик совсем особенный -
Плачет, а не скрипит!

–––
Все хотят чтобы что-нибудь случилось, но при этом боятся чтобы чего-нибудь не произошло.

гранд-мастер

13 июля 2015 г. 10:38

цитировать | [ ]

Очень прошу прощения, если задену, но только у посвящения автор совсем иной! Может, не к месту лезу я, да ведь не врет душа: в этих словах — Поэзия, в тех ее ни шиша.

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

гранд-мастер

13 июля 2015 г. 11:42

цитировать | [ ]

Да, может быть, написано немного сгоряча,
Но разве строчку удержать, когда она сама...
Я думаю, и сам Щуплов прекрасно различал
То, что творил он от души и то, что от ума.

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

магистр

13 июля 2015 г. 12:53

цитировать | [ ]

Я думаю, и сам Щуплов прекрасно различал
То, что творил он от души и то, что от ума.

Конечно, различал. Я с ним в 70-е был хорошо знаком, мы почти ровесники. Он был молодой, талантливый и нахальный. Например, я был свидетелем того как он заявил Вознесенскому что рифма мотоцикл / антрацит весьма неудачная. Тот возразил "Молодой человек, а вы придумайте другую". Сашка придумал к мотоциклу две, одна лучше другой "морда в цыпках" и "морг у ВЦИКа".

–––
Все хотят чтобы что-нибудь случилось, но при этом боятся чтобы чего-нибудь не произошло.

гранд-мастер

14 июля 2015 г. 07:58

цитировать | [ ]

Это к мотоциклу в падежных формах. Это проще. Ну типа "Нынче огурцы — класс! Но на мотоциклах." К именительному падежу хорошей рифмы вправду нет, Вознесенский прав.
Но рифма — это самое неважное в поэзии. А тусовки всякие — самое вредное для нее. (Меня с детства тошнило о богемы.)
Ну вот, например, блистательная поэзия без рифм от честного мизантропа.

В городе вчера пришла в движенье почва,
ратуши и плац попятились, качнувшись,
памятник осел, внушительность утратив,
хрустнули пласты, но тут же всё затихло.

Трепета курьёз не вызвал в горожанах,
молча над едой склонились кто попроще,
умные руками развели и только,
мудрые между собой переглянулись.

С год тому примерно было точно то же.
Может, и не точно то же, но примерно.
Молния задела дом неподалёку,
впрочем, ничего, жильцы не пострадали.

Разве что один как будто помешался,
тот, что не вполне здоровым слыл и прежде,
глубже начал он впадать в оцепененье,
чаще замирал и вскоре вовсе замер.

Комнату учло жилищное начальство,
вещи увезла машина грузовая.
Скудно жил жилец, конторские всё книги,
был он счетовод и на дом брал работу.

Мельком удивились, нехотя вчитавшись:
думали — баланс, а это амфибрахий.
Быстро увязали, ловко погрузили,
двигатель взревел — и тоже всё затихло.

Надо же, вчера какая вновь нелепость.
Жди опять ремонтников и следопытов.
Впору замыкать ворота на щеколду.
Cлишком что-то много стало совпадений.

МЩ

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

магистр

14 июля 2015 г. 09:09

цитировать | [ ]

Согласен, рифма далеко не самое главное, ибо есть два разных понятия: стихо-творение и стихо-сложение. Вообще-то, мой самый любимый поэт Давид Самойлов. Хотел в качестве примера настоящей поэзии привести "Названья зим", но его здесь выкладывали, поэтому возьму другое, из Пярнусских элегий, тоже хорошо известное.

Круг любви распался вдруг,
День какой-то полупьяный.
У рябины окаянной
Покраснели кисти рук.

Не маши мне, не маши,
Окаянная рябина!
Мне на свете все едино,
Коль распался круг души.

–––
Все хотят чтобы что-нибудь случилось, но при этом боятся чтобы чего-нибудь не произошло.

гранд-мастер

14 июля 2015 г. 09:44

цитировать | [ ]

Да, Самойлов прекрасен!
"Любимых" поэтов как-то и нет. (Ну, кроме себя самого, конечно 8-)

) Всё под настроение.
Но таланта, имхо, больше всех было отмерено Пастернаку.
Из живых сильнейшие, на мой вкус, Щербаков и Быков, хотя последний теперь "больше чем поэт", посему пишет хз что.
Но беда в том, что поэзия — изначально вкусовщина. А судьи кто при измерении таланта? (ямб получился ненароком) И посему ради определенности и согласия (народ ведь любит толпиться буквально во всем, всегда и во всех вопросах), "лучшие" поэты бывают как бы попросту назначены. "Ясное мое деревце" ничуть не хуже подавляющего большинства того, что считают шедеврами, у Есенина, Рубцова или там Пушкина, но кто знает Щуплова?
Самое печальное, что народ распевает спьяну далеко не лучшее. Но как объяснить разницу между "выходила на берег Катюша" и "бьется в тесной печурке огонь"?

... Но скажите, откуда будет помысле чист,
Если чтива от чуда не дано различить,
Если вера — условность, и не знает греха
Невесомостью слова избалованный хам?

–––
Был так болтлив, что уставали пальцы...

миродержец

15 июля 2015 г. 02:26

цитировать | [ ]

Читала Осипа Мандельштама. Потряс.

Особенно запомнилось:
....Я СЧАСТЛИВ ЖЕСТОКОЙ ОБИДОЮ,
И В ЖИЗНИ, ПОХОЖЕЙ НА СОН,
Я КАЖДОМУ ТАЙНО ЗАВИДУЮ
И В КАЖДОГО ТАЙНО ВЛЮБЛЕН.

Понимаю его и у меня так же в жизни было, есть и будет...

–––
Я не волшебник, я только учусь.

магистр

15 июля 2015 г. 09:32

цитировать | [ ]

Вот уж мне совершенно безразлично кого знает народ, а кого не знает. За пределами моей родной Нижегородской области мало кто знает Александра Люкина, а там его очень любят. Вот, например, Вам должно быть понятно:

Мраморный лев
стережет чернила,
чтобы меня
к перу не манило.

Если меня
поманит к перу,
я и живого
льва уберу.

–––
Все хотят чтобы что-нибудь случилось, но при этом боятся чтобы чего-нибудь не произошло.

активист

15 июля 2015 г. 10:35

цитировать | [ ]

пока любовь кончается на ять,
две сущности — страдалец и паяц -
на площади в свой адрес слышат ругань.
и пальцы так неспрятанно дрожат:
в каких склонять друг друга падежах,
принадлежа по-прежнему друг другу?
пока внутри по ком-нибудь звонит
то колокол, то телефон, то нить
и то ли обрываешь, то ли рвешься,
в любой из жертв рождается палач,
казнящего за горло душит плач
и у весны в прицеле не спасешься.
и каждый выстрел, в сущности, ретвит,
как будто только так и будешь квит -
обидчику вернув его цитаты.
а бог, не щурясь, смотрит в объектив,
решая, запостить или спасти,
придумывая жизням новый статус.

Лина Сальникова.

миротворец

15 июля 2015 г. 15:54

цитировать | [ ]

Написано полтора столетия назад, а словно нынче:

"Напрасный труд — нет, их не вразумишь, —
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы".

1867 год. Фёдор Тютчев

–––
В недобрых борьбах злосчастнее тот, кто победил

магистр

15 июля 2015 г. 20:59

цитировать | [ ]

Александр Галич. Королева Материка.

I

Когда вьюга к утру, ошалев с тоски,
Задерёт у ночи подол,
Но спит ещё мирно Гудзонов пролив…
(Он многих, сука, подвёл).

И спят зэка́, как в последний раз —
Натянул бушлат — и пока! —
И во́хровцы спят, как в последний раз —
Научились спать у зэка.

И начальнички спят, брови спят,
И лысины, и усы,
И спят сапоги, и собаки спят,
Уткнувши в лапы носы.

И тачки спят, и лопаты спят,
И сосны прячутся в тень,
И ещё не пора́, не пора́, не пора́
Начинать им доблестный день.

И лишь вертухай на вышке торчит,
Но ему не до спящих масс,
Он занят любовью — по младости лет
Свистит и дрочи́т на Марс.

А люди спят, и лопаты спят,
И земля сопит, как сурок,
И ещё до подъёма часа полтора,
А это немалый срок.

И вот в этот-то час, как тупая дрожь,
Над землёю плывёт тоска,
И тогда просыпается Белая Вошь,
Повелительница зэка,

А мы её называли все́ —
Королева Материка!

II

Откуда всевластье её взялось,
Попробуй, спроси иных,
Но пришла она первой в эти края,
И последней оставит их…

Будет день, и профессор каких-то щей
Подобьёт на счётах итог.
И увидит, что кончились все́ срока́,
И не капает новый срок.

Тогда сложат из тачек и нар костёр,
И, волчий забыв раздор,
Станут рядом, рядом зэка и лбы,
И написают в тот костёр.

Сперва за себя, а потом за тех,
Кто пьёт теперь Божий морс,
Кого шлёпнули влёт, кто ушёл под лёд,
Кто в дохлую землю вмёрз,

Кого Колыма от аза́ до аза́
Вгоняла в горючий пот,
О, как они ссали б, закрыв глаза —
Как го́рлица воду пьёт!

А потом пропоёт неслышно труба,
И расступится рвань и голь,
И её Величество Белая Вошь
Подойдёт и войдёт в огонь,

И взметнутся к небу тысячи искр,
Но не просто, не как-нибудь —
Навсегда крестом над Млечным Путём
Протянется Вшивый Путь!

Но басенки — ложь. И побасенки — ложь.
И не стать им правдой, пока
Встаёт-просыпается Белая Вошь,
Повелительница зэка,

Которую все́ называли мы —
Королева Материка!

III

Говорят, что однажды в тридцать седьмом,
В том самом лихом году,
Когда в тайге на всех языках
Пропели славу труду,

Когда призвала́ народ Колыма́
К доблестному труду,
И ночами покойников в штабеля
Укладывали на льду,

Когда покрякивала тайга
От доблестного труда,
Тогда к Королеве пришла любовь,
Однажды и навсегда.

Он сам напросился служить в конвой,
Он сам пожелал в Дальла́г,
И ему с Королевой крутить любовь
Ну просто нельзя никак,

Он в нагрудном мешочке носил чеснок,
И деньги, и партбилет,
А она — Королева, а ей плевать —
Хочет он или нет!

И когда его ночью столкнули в клеть
(Зачлись подлецу дела), —
Она до утра на рыжем снегу
Слёзы над ним лила,

А утром пришли, чтоб его зарыть —
Смотрят, а тела нет!
И куда он пропал, не узнал никто,
И это — её секрет!

А потом на конвойных пошёл падёж,
То им пуля, а то срока́.
Не простила им слёз своих Белая Вошь,
Повелительница зэка,

И мы назвали её не зря —
Королева Материка!

IV

А ещё говорят, что какой-то чмырь,
Начальничек из Москвы,
Решил объявить Королеве войну,
Пошёл, так сказать, «на вы».

Он гонял на прожарку и в зоне, и за,
Он вопил и орал: «Даёшь!»
А был бы начальничек чуть поумней,
Он пошёл бы с ней на делёж, -

Чтобы пайку им пополам рубить,
И в трубу пополам трубить,
Но начальник умным не может быть,
Потому что — не может быть.

Он надменно верит, что он — не он,
А ещё миллион и он,
И каждый шаг его — миллион,
И слово его — миллион.

Но когда ты один, и ночь за окном,
И метёт за окном пурга,
Тогда ты один, и тогда — беги,
Если жизнь тебе дорога!

Тогда тебя не спасёт миллион,
Не отобьёт конвой!
И всю ночь, говорят, над зоною плыл
Протяжный и странный вой…

Его нашли в одном сапоге,
И от страха — рот до ушей,
И на вздувшейся шее тугой петлей
Удавка из белых вшей…

И никто с тех пор не вопит: «Даёшь!»,
И смеётся исподтишка
Её Величество Белая Вошь,
Повелительница зэка.

Вот тогда её и назвали все́ —
Королева Материка.

V

Ковыряют историю этак и так.
То ругань слышна, то медь.
Но мы-то знаем, кто вёл нас в бой
И кто посылал на смерть.

Валеты рвутся попасть в тузы,
Сменяется мастью масть.
Но мы-то знаем, какая власть
Была и взаправду власть.

Но мы-то знаем, какая власть
Нам в руки дала кайло.
И все́ мы — подданные её
и носим её клеймо.

Когда-нибудь те, кто придёт назад
И кто не придёт назад —
Мы в честь её устроим парад,
И это будет парад!

По всей Вселенной (поди, сдержи!),
Свой каторжный славя труд,
Её Величества Белой Вши
Подданные пройдут.

Её Величества Белой Вши
Данники всех времён…
А это сумеет любой дурак —
По заду втянуть ремнём,

А это сумеет любой дурак —
Палить в безоружных всласть!
Но мы-то знаем какая власть
Была и взаправду власть!

И пускай нам другие дают срока,
Ты нам вечный покой даешь,
Ты, Повелительница зэка,
Ваше Величество Белая Вошь!
Наше Величество Белая Вошь!
Королева Материка!

–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд.

магистр

16 июля 2015 г. 00:24

цитировать | [ ]

Алексей Цветков. Ворёнок.

не видел он и потому не плакал
в окошке слюдяная пелена
когда на площади сажали на кол
заруцкого его опекуна

на зорьке выволакивали рано
тяжелый ворот времени вертя
трехлетнего царевича ивана
двух самозванцев общее дитя

в тулупах коченеющие сами
сквозь отороченную стужей тьму
свидание с умершими отцами
они в петле назначили ему

в кольце конвоя где она стояла
с тряпичным чучелком мослами вниз
лишь шепотом syneczku простонала
когда он с перекладины повис

а мы еще не понимая кто мы
доска судьбы от инея бела
из-под земли карабкались как гномы
на свет где перекладина была

где медленной истории водица
стекала ввысь из выколотых глаз
куда однажды суждено родиться
особо провинившимся из нас

набат проснулся вороны взлетели
из туч сверкнула черная стрела
а тельце все качается в метели
а ворот все вращается скрипя

но там за тучами в хрустальной сфере
окинув взглядом жалкое жнивье
иван-царевич на летучем звере
воды и яблок ищет для нее

пропал на шее след пеньки и мыла
последний снег ложится как смола
на землю где она сперва царила
а после вместе с нами прокляла

активист

16 июля 2015 г. 23:58

цитировать | [ ]

Нам не надо знакомиться ближе -
Будем жить у туманной реки.
А иначе боюсь, что увижу,
Как безжалостно мы далеки.
Разгляжу, и утешит едва ли
То, что оба живем в слепоте...
Как же много мы дорисовали
И в гармонии, и в красоте!

Вроде — нет никакого обмана,
Вроде — замысел этот — не наш,
Все же больно, когда из тумана
Вырастает реальный пейзаж.
Ни рассказов не жду, ни известий -
Пусть иллюзии дальше плывут.
Кстати, знаешь — ведь многие вместе
Целый век, не знакомясь, живут.

Татьяна Дрыгина.

миротворец

17 июля 2015 г. 01:12

цитировать | [ ]

Калмычка ты, татарка ты, монголка!
О, как блестит твоя прямая чёлка!
Что может быть прекрасней и нелепей?
Горячая и красная, как степи.

Кого обманет лёгкая накидка,
И зонт, и туфли? Где твоя кибитка
Из войлока? Где кожаная куртка?
Башкирка ты, бурятка ты, удмуртка.

Красавица! Зимой какие вьюги
В Баймаке, Белебее, Бузулуке!
Красавица! Весной какие маки
В Сарапуле, Уфе, Стерлитамаке!

Ты пудришься? К лицу ли эта бледность?
Красавица! Далась тебе оседлость!
Где лошади? Мохнатая где шапка?
Зачем ты не гарцуешь, как прабабка?

Александр КУШНЕР

магистр

17 июля 2015 г. 23:22

цитировать | [ ]

Юнна Мориц. Кулачный бой

Мне, узкоглазой и ширококостной,
Февральским утром в год бы високосный,
Когда по небу мечется заря
В тулупе красном, речью бы несносной
На Лобном месте мне б гневить царя
И крикнуть: – Царь! Ты много войска маешь,
Но ни черта в стихах не понимаешь,
Черства твоя порода и глуха…
Опричнина – жестокая затея,
Кровопролитье – до-о-о-лгая затея,
Опричник зря кровавый бой затеял
Со мной на понимание стиха.
Вот он впрягает шею, руки, плечи
В дилемму – не убить, так искалечить,
Но – не читать, не слышать, не видать,
Столкнуть с Земли, покончить с днём рожденья,
В то солнечное, яркое сплетенье
Строфы, – ногой, обутой в хром, поддать!

О, как всего, что с лёту не понятно,
Боятся те, кто носит крови пятна
На рукавах камзола!.. Вникни, царь.
Поэт – это священная корова,
И если государство нездорово,
Ты песню топором не отрицай!
Ведь кто бы смог из преданного войска
Смочить траву слюной такого свойства,
Чтоб ты глотал метафор молоко,
И мозг светлел и улыбалось тело?..
Я стóю плахи, но не в этом дело,
А дело в том, что царство – велико,
А в нём одним опричникам легко.
А топоры – не лёд, они не тают,
И головы, как яблоки, слетают
С мертвецким стуком с Лобного крыльца,
И мозг чернеет, истуканом – тело…
– Ты стоишь плахи!
– Царь, не в этом дело.
Казни меня, но государство в целом
Вполне достойно лучшего конца!..

1958 г.

миротворец

21 июля 2015 г. 00:32

цитировать | [ ]

Ты из шопота слов родилась,
В вечереющий сад забралась
И осыпала вишневый цвет,
Прозвенел твой весенний привет.
С той поры, что ни ночь, что ни день,
Надо мной твоя лёгкая тень,
Запах белых берёз средь садов,
Шелест лёгких шагов у прудов,
И тревожной бессонницы прочь
Не прогонишь в прозрачную ночь.

Александр БЛОК