Тема «Любимая поэзия»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

Страницы: 1 2 3...170 171 172 173 174...245 246 247 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

гранд-мастер

5 мая 2007 г. 22:10

цитировать |

Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..

магистр

5 декабря 2019 г. 00:27

цитировать | [ ]

Бога нет...
Ну что ж, и слава Богу...
Без Него достаточно хлопот.
Сея в сердце смутную тревогу,
над землёй
пасхальный звон плывёт.

Бога нет...
Но так, на всякий случай,
позабыв про деньги и харчи,
затаи дыхание и слушай,
как пасхальный звон плывёт в ночи.

Всё сильней, всё праведней, всё выше
Золотой
звучащею стеной
движутся колокола,
колыша
чёрный воздух
над моей страной.

Бога нет...
Ну что ж, я понимаю...
И, влюблённый в белый, бедный свет,
я глаза спокойно поднимаю
к небесам,
которых тоже нет.

Геннадий Григорьев

–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд.

авторитет

11 декабря 2019 г. 17:59

цитировать | [ ]

Нина Королева

* * *

Почему мне не нравится вовсе, как нынче поют
Песни прошлой войны, самой главной и тяжкой войны?
Будто что-то насмешливо-легкое им придают, —
Мол, так пели прабабки, мы им подражать не должны!..

Нас от них отделяет безвременья черная даль…
Молча слушает бабушка песню, хмура и стара:
Видно, внучка умней, что ее вековую печаль
Исправляет улыбкой и легким движеньем бедра!..

Раньше пели иначе — “Землянку” и “Темную ночь” —
Над голодным ребенком, которому жить без отца…
Но ребенок подрос и теперь посмеяться не прочь,
Не заметив, что жизнь продолжается — после конца.

Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2006

миродержец

18 декабря 2019 г. 01:57

цитировать | [ ]

Песни молчания : [Стихи] / А.Н. Вознесенский (Усталый). — Москва : Сфинкс, 1905. — [2], 192 с.; 23.

–––
Я доверил это письмо своему быстроногому почтовому голубю.

гранд-мастер

27 декабря 2019 г. 09:10

цитировать | [ ]

Анна Долгарева

Говорит ей:
«Ну потерпи, еще немного, терпи, терпи»,
а она качается на осле,
живот до носа.
И ответила бы: «терплю»,
но в горло въедается пыль,
пыль израильских серых песчаных заносов.

А он-то, Иосиф, все суетится,
ведет в поводу осла,
думает: как она бедная,
лишь бы в дороге не родила,
вот дойдем-то до Вифлеема,
и там первая же гостиница, чайник чаю, тепленькая вода,
пусть она ляжет, ляжет хотя бы, да.

А она качается на осле,
думает: не может быть, чтобы это уже начало.
Пыль в лицо въедается.
От боли бы закричала,
но чего тут кричать, чем поможешь,
капли пота ползут по коже,
вот и Осе и так нелегко, а она помолчит, помолчит.

В Вифлееме он бросается от одной гостиницы до другой.
Как это нету мест, ну хоть для нее для одной,
Хоть койко-место, хоть от подсобки дайте ключи.

И везде головой качают, все места закончились, только нули.
Извините, ничем не можем помочь.
В Израиле наступает ночь,
Но звезды еще не взошли.

Он находит конюшню.
Маша, говорит, ну и что, ты немножечко потерпи.
(А она отвечает: терплю),
Посмотри, тут чисто и мягко, ложись и спи,
я воды принесу, я очень тебя люблю,
а она говорит: началось.
Ко лбу прилипли волны волос,
побелела рука,
это – еще не страдать,
чистая ткань,
тепленькая вода.

И восходит звезда.
И все становится лучше – теперь уже навсегда.

И чего ты плачешь, не плачь, не плачь,
Смерти нет отныне, не бойся,
а только любовь,
и выходят волхвы
из-за дальних восточных холмов,
слышен смех людей, и пение звезд, и ржание кляч.

–––
Любовь никогда не перестает... ап. Павел
Не указывайте дорогу Любви. отец Олег

гранд-мастер

27 декабря 2019 г. 23:01

цитировать | [ ]

Анна Долгарева

Белка и Стрелка перебирают лапами.
Вокруг у них – бездна, звездами перелатанная.
И Белка говорит Стрелке: что будет, когда все кончится?
С нами, шерстяными летчицами?

Мы, говорит, уже оставили тут дыхание,
Мы здесь летали, нас на земле слыхали,
Черные дыры в наши глаза глядели,
Теперь это наша Россия, наши владения.

Стрелка говорит Белке: возьмут подписку о неразглашении,
О том, что видели, пока тут болтались, как вермишели
В горячей воде. Давай никогда не вернемся,
Останемся тут, где не светит Солнце.

А Белка говорит: мы везде, на самом-то деле,
Где летали, где бегали и сидели,
Мы вернемся на Землю, мы принесем потомство,
Но в то же время никогда не вернемся.

…А на детской площадке красная с серебром ракета,
Происходит июль, полный зелени, полный света,
И пацан по ракете лезет, сдирая кожу.
И щенок внизу одобрительно тявкает: сможешь.

–––
Любовь никогда не перестает... ап. Павел
Не указывайте дорогу Любви. отец Олег

магистр

31 декабря 2019 г. 11:26

цитировать | [ ]

С наступающим Праздником завсегдатаев и гастролёров поэтической темы!

Рождество расцветает. Река наводняет предместья.
Там, где падает снег, паровозы идут по воде.
Крыши ярко лоснятся. Высокий декабрьский месяц
Ровный, синею нотой звучит на замёрзшем пруде.

Чётко слышится шаг, вдалеке без конца повторяясь,
Приближается кто-то и долго стоит у стены,
А за низкой стеной задыхаются псы, надрываясь,
Скаля белые зубы в холодный огонь вышины.

Рождество, Рождество! Отчего же такое молчанье,
Отчего всё темно и очерчено четко везде?
За стеной Новый Год. Запоздалых трамваев звучанье
Затихает вдали, поднимаясь к Полярной звезде.

Как всё чисто и пусто. Как всё безучастно на свете.
Всё застыло, как лёд. Всё к луне обратилось давно.
Тихо колокол звякнул. На брошенной кем-то газете
Нарисована ёлка. Как страшно смотреть на неё.

Тихо в чёрном саду, диск луны отражается в лейке.
Есть ли ёлка в аду? Как встречают в тюрьме Рождество?
Далеко за луной и высоко над жёсткой скамейкой
Безмятежно нездешнее звёзд торжество.

Всё как будто ждало, и что спугнута птица шагами
Лишь затем, чтоб напомнить, что призраки жизни страшны,
Осыпая сиянья, как долго мы были врагами
Тишины и природы, и всё ж мы теперь прощены.

Борис Поплавский

миротворец

6 января 2020 г. 02:30

цитировать | [ ]

Райнер Мария Рильке

Побег блудного сына

Итак, бежать. Все спутанно, врожденно.
Все наше и не нам принадлежит,
все, как вода в потоке засоренном,
нас криво отражает и дрожит,
и, как репейник, на пути решенном
еще уцепится за нас. Бежать.
И увидать
все то, что не дает
узнать себя в присутствии поденном, –
сладчайшим увидать, и примиренным,
в начале сердца и вблизи... И вот
угадывать: как все одушевленно,
какая скорбь сюда идет
из детских дней, где слезы глубоки...

И все ж бежать. И руку из руки
мы выдернем. Так счастье разбивают.
И прочь. Куда? к неведомому краю.
В края, какие сердцу далеки
и, как кулиса, действо закрывают.
Где все равно: стена, изгиб реки...

И прочь. Зачем? Из сходства, из желанья
сродства. Из нетерпенья. Выжиданья.
Непостижимости. Постигнутой тоски.

И этого лишить себя. С пустою
надеждою лишить. Чтоб одному
кончаться, не гадая, почему...

И это выход в бытие иное?

Перевод Ольги Седаковой

–––
Комедия — это трагедия, которая случилась не с нами.
Анджела Картер

магистр

9 января 2020 г. 16:58

цитировать | [ ]

Алексей Недогонов

ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ

В далекой России,
в деревне под самой Калугой
(картина такая в его отразилась глазах),
вдоль тына,
тропинкой, слегка припорошенной вьюгой,
из школы мальчишка
в отцовских бежит сапогах.
Он входит в избу.
Раздевается. И деловито
хлопочет в избе.
А работушки — тьмущая-тьма!
И все у него
не забыто, сколочено, сбито:
отца-то ведь нет.
Без хозяина третья зима.
Он трижды под вечер
письмо начинает. И снова
садится за стол,
за который садился отец:
все хочет ребенок
порадовать папу родного,
что он уже в доме
помощником стал наконец.
Кто радость ребенка,
что так глубока и так свята,
кто может понять ее -
мальчика нежно обнять?..
Я в Сербии встретил
в морщинах и шрамах солдата,
который бы смог
эту детскую радость понять.
Он был молчалив.
В нем тоска была жгучая скрыта
по родимой семье,
за которую он на войне
ходил в штыковую
с солдатами маршала Тито
на зимних планинах
в непокоренной стране.
Он верил, что будет он
с милою Родиной вместе,
что он, агроном,
неудачно начавший войну, -
крестьянин Титов,
калужанин, пропавший без вести, -
вернется домой
и обнимет детей и жену.

1944 г.

магистр

9 января 2020 г. 17:51

цитировать | [ ]

Вихрь, замечательное стихотворение. Кровью и слезами писаное.

–––
Вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным?

магистр

9 января 2020 г. 17:57

цитировать | [ ]

Кажется уже вешал, но:
Емшан

Степной травы пучок сухой,
Он и сухой благоухает!
И разом степи надо мной
Всё обаянье воскрешает...

Когда в степях, за станом стан,
Бродили орды кочевые,
Был хан Отрок и хан Сырчан,
Два брата, батыри лихие.

И раз у них шел пир горой -
Велик полон был взят из Руси!
Певец им славу пел, рекой
Лился кумыс во всем улусе.

Вдруг шум и крик, и стук мечей,
И кровь, и смерть, и нет пощады!
Всё врозь бежит, что лебедей
Ловцами спугнутое стадо.

То с русской силой Мономах
Всесокрушающий явился;
Сырчан в донских залег мелях,
Отрок в горах кавказских скрылся.

И шли года... Гулял в степях
Лишь буйный ветер на просторе...
Но вот — скончался Мономах,
И по Руси — туга и горе.

Зовет к себе певца Сырчан
И к брату шлет его с наказом:
"Он там богат, он царь тех стран,
Владыка надо всем Кавказом,-

Скажи ему, чтоб бросил всё,
Что умер враг, что спали цепи,
Чтоб шел в наследие свое,
В благоухающие степи!

Ему ты песен наших спой,-
Когда ж на песнь не отзовется,
Свяжи в пучок емшан степной
И дай ему — и он вернется".

Отрок сидит в златом шатре,
Вкруг — рой абхазянок прекрасных;
На золоте и серебре
Князей он чествует подвластных.

Введен певец. Он говорит,
Чтоб в степи шел Отрок без страха,
Что путь на Русь кругом открыт,
Что нет уж больше Мономаха!

Отрок молчит, на братнин зов
Одной усмешкой отвечает,-
И пир идет, и хор рабов
Его что солнце величает.

Встает певец, и песни он
Поет о былях половецких,
Про славу дедовских времен
И их набегов молодецких,-

Отрок угрюмый принял вид
И, на певца не глядя, знаком,
Чтоб увели его, велит
Своим послушливым кунакам.

И взял пучок травы степной
Тогда певец, и подал хану -
И смотрит хан — и, сам не свой,
Как бы почуя в сердце рану,

За грудь схватился... Все глядят:
Он — грозный хан, что ж это значит?
Он, пред которым все дрожат,-
Пучок травы целуя, плачет!

И вдруг, взмахнувши кулаком:
"Не царь я больше вам отныне!-
Воскликнул.- Смерть в краю родном
Милей, чем слава на чужбине!"

Наутро, чуть осел туман
И озлатились гор вершины,
В горах идет уж караван -
Отрок с немногою дружиной.

Минуя гору за горой,
Всё ждет он — скоро ль степь родная,
И вдаль глядит, травы степной
Пучок из рук не выпуская.

А.Майков

–––
Вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным?

магистр

13 января 2020 г. 05:44

цитировать | [ ]

Уинстон Оден. Неизвестный гражданин

Этот мраморный монумент
воздвигнут за счет государства
в честь XC/07/M/378
Бюро статистики подтвердило снова,
Что он не судился, все данные говорят:
В современном смысле старомодного слова
Он праведник, внесший свой скромный вклад
В развитие нашей Великой Страны.
С самой юности до пенсионного года
Он ни разу (исключая годы войны)
Не увольнялся со своего завода.
В Кукиш-Моторс ему всегда были рады:
Не штрейкбрехер, достойные взгляды,
Профсоюзные взносы уплачивал в срок
(Профсоюз положительный), означенный парень,
По мненью Психологов, был популярен
На службе, и выпивка шла ему впрок.
Каждый день он покупал по газете,
Реакция на Рекламу была первый класс,
Застрахованный от всего на свете,
Он в Больнице, однако, был только раз.
Согласно Вестнику высших сфер,
Он был поклонник Системы Рассрочек,
Имел все вещи и, среди прочих,
Радиолу, машину, кондиционер.
По мнению Службы общественных мнений,
Во взглядах его был здравый резон:
Если был мир — за мир был и он,
А война — он шел на войну. Тем не менее
Он выжил, имел пятерых детей,
Наш Демограф писал в одной из статей
О количестве этом как об идеале.
В Школе был смирным, правильно рос.
Был ли счастлив? Свободен? Странный вопрос:
Если б не был, мы бы об этом знали.

перевод Виктора Топорова

миротворец

27 января 2020 г. 23:15

цитировать | [ ]

Райнер Мария Рильке

Гефсиманский сад

И он прошел в темнеющих ветвях,
неразличимый на масличном склоне.
И он сложил всю ношу лба, весь прах
в глубокий прах земной, в свои ладони.

И это все. И это был конец.
Но как же я уйду теперь, незрячий?
Зачем ты хочешь, чтобы я, отец,
сказал тебя? Ты мной уже утрачен.

Здесь нет тебя. Мой дух, душа моя
тебя не знают. Камень и струя
тебя не знают. Нет. Здесь только я.

Здесь только я и скорбь веков. Я сам
взялся сложить ее к твоим ногам.
Но нет тебя. О безымянный срам.
И скажут: Ангел появлялся там.

Какой же ангел? Это ночь пришла
в масличный сад, глухая и слепая.
Ученики вздыхали, засыпая.
Какой же ангел? это ночь пришла.

И ночь была одна из тех, убогих,
каких мильон уже прошло.
Заснули псы и камни на дорогах.
О скорбная, о многая из многих!
И как она ждала, чтоб рассвело.

К такой молитве ангел не приходит,
ночь не выводит из ночей.
Собой утраченный – уже ничей.
Таким отцы прощенья не находят.
Их оттолкнут утробы матерей.

Перевод Ольги Седаковой

–––
Комедия — это трагедия, которая случилась не с нами.
Анджела Картер

магистр

2 февраля 2020 г. 05:49

цитировать | [ ]

    Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
    любовницу -- из чистой показухи.
    Он произнес: "Теперь она в Раю".
    Тогда о нем курсировали слухи,
    что сам он находился на краю
    безумия. Вранье! Я восстаю.
    Он был позер и даже для старухи --
    мамаши -- я был вхож в его семью --
    не делал исключения. Она
    скитается теперь по адвокатам,
    в худом пальто, в платке из полотна.
    А те за дверью проклинают матом
    ее акцент и что она бедна.
    Несчастная, она его одна
    на свете не считает виноватым.
    Она бредет к троллейбусу. Со дна
    сознания всплывает мальчик, ласки
    стыдившийся, любивший молоко,
    болевший, перечитывавший сказки...
    И все, помимо этого, мелко!
    Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
    Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
    Грузин кричит над ухом "Сулико".
    И только смерть одна ее спасет
    от горя, нищеты и остального.
    Настанет май, май тыща девятьсот
    сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
    Фигура в белом "рак" произнесет.
    Она ее за ангела, с высот
    сошедшего, сочтет или земного.
    И отлетит от пересохших сот
    пчела, ее столь жалившая. Дни
    пойдут, как бы не ведая о раке.
    Взирая на больничные огни,
    мы как-то и не думаем о мраке.
    Естественная смерть ее сродни
    окажется насильственной: они --
    дни -- движутся. И сын ее в бараке
    считает их, Господь его храни.

    Иосиф Бродский.

новичок

10 февраля 2020 г. 04:54

цитировать | [ ]

[Сообщение изъято модератором]

авторитет

10 февраля 2020 г. 08:03

цитировать | [ ]

Перешиби мой обух плетью,
Переживи моё паденье,
В простой узор на платье летнем
Впишись заблудшей светотенью.

Что было сил встряхни за плечи,
Неверный путь засыпь цветами!
Закрась своей горячей речью
Нелепый цвет моих желаний!

Заставь забыть навечно тайну,
Что стала явной мне при свете.
Наверно, я стояла крайней,
Когда Всевышний шельму метил.

Заставь меня поверить снова,
Что где-то есть от губ — до гроба,
От озаренья — до остова
И от остова — до острога...

Но если, всё-таки, не в силах
Перешибить мой обух плетью, -
Ты, уходя, впишись, мой милый,
В простой узор на платье летнем.

Галина Огородникова

авторитет

14 февраля 2020 г. 22:04

цитировать | [ ]

Ксения Некрасова

Рублев. XV век

Поэт ходил ногами по земле,
а головою прикасался к небу.
Была душа поэта словно полдень,
и все лицо заполнили глаза.

магистр

16 февраля 2020 г. 17:26

цитировать | [ ]

Роберт Фрост. Звездокол

"На небо Орион влезает боком,
Закидывает ногу за ограду
Из гор и, подтянувшись на руках,
Глазеет, как я мучусь подле фермы,
Как бьюсь над тем, что сделать было б надо
При свете дня, что надо бы закончить
До заморозков. А холодный ветер
Швыряет волглую пригоршню листьев
На мой курящийся фонарь, смеясь
Над тем, как я веду свое хозяйство,
Над тем, что Орион меня настиг.
Скажите, разве человек не стоит
Того, чтобы природа с ним считалась?"
Так Брэд Мак-Лафлин безрассудно путал
Побасенки о звездах и хозяйство.
И вот он, разорившись до конца,
Спалил свой дом и, получив страховку,
Всю сумму заплатил за телескоп:
Он с самых детских лет мечтал побольше
Узнать о нашем месте во Вселенной.
"К чему тебе зловредная труба?" -
Я спрашивал задолго до покупки.
"Не говори так. Разве есть на свете
Хоть что-нибудь безвредней телескопа
В том смысле, что уж он-то быть не может
Орудием убийства? — отвечал он. -
Я ферму сбуду и куплю его".
А ферма-то была клочок земли,
Заваленный камнями. В том краю
Хозяева на фермах не менялись.
И дабы попусту не тратить годы
На то, чтоб покупателя найти,
Он сжег свой дом и, получив страховку,
Всю сумму выложил за телескоп.
Я слышал, он все время рассуждал:
"Мы ведь живем на свете, чтобы видеть,
И телескоп придуман для того,
Чтоб видеть далеко. В любой дыре
Хоть кто-то должен разбираться в звездах.
Пусть в Литлтоне это буду я".
Не диво, что, неся такую ересь,
Он вдруг решился и спалил свой дом.
Весь городок недобро ухмылялся:
"Пусть знает, что напал не на таковских!
Мы завтра на тебя найдем управу!"
Назавтра же мы стали размышлять,
Что ежели за всякую вину
Мы вдруг начнем друг с другом расправляться,
То не оставим ни души в округе.
Живя с людьми, умей прощать грехи.
Наш вор, тот, кто всегда у нас крадет,
Свободно ходит вместе с нами в церковь.
А что исчезнет — мы идем к нему,
И он нам тотчас возвращает все,
Что не успел проесть, сносить, продать.
И Брэда из-за телескопа нам
Не стоит допекать. Он не малыш,
Чтоб получать игрушки к рождеству -
Так вот он раздобыл себе игрушку,
В младенца столь нелепо обратись.
И как же он престранно напроказил!
Конечно, кое-кто жалел о доме,
Добротном старом деревянном доме.
Но сам-то дом не ощущает боли,
А коли ощущает — так пускай:
Он будет жертвой, старомодной жертвой,
Что взял огонь, а не аукцион!
Вот так единым махом (чиркнув спичкой)
Избавившись от дома и от фермы,
Брэд поступил на станцию кассиром,
Где если он не продавал билеты,
То пекся не о злаках, но о звездах
И зажигал ночами на путях
Зеленые и красные светила.
Еще бы — он же заплатил шесть сотен!
На новом месте времени хватало.
Он часто приглашал меня к себе
Полюбоваться в медную трубу
На то, как на другом ее конце
Подрагивает светлая звезда.
Я помню ночь: по небу мчались тучи,
Снежинки таяли, смерзаясь в льдинки,
И, снова тая, становились грязью.
А мы, нацелив в небо телескоп,
Расставив ноги, как его тренога,
Свои раздумья к звездам устремили.
Так мы с ним просидели до рассвета
И находили лучшие слова
Для выраженья лучших в жизни мыслей.
Тот телескоп прозвали Звездоколом
За то, что каждую звезду колол
На две, на три звезды — как шарик ртути,
Лежащий на ладони, можно пальцем
Разбить на два-три шарика поменьше.
Таков был Звездокол, и колка звезд,
Наверное, приносит людям пользу,
Хотя и меньшую, чем колка дров.
А мы смотрели и гадали: где мы?
Узнали ли мы лучше наше место?
И как соотнести ночное небо
И человека с тусклым фонарем?
И чем отлична эта ночь от прочих?

Перевод А. Сергеева

авторитет

24 февраля 2020 г. 17:39

цитировать | [ ]

На романтический лад -

Небо тучами оделось,
Всюду мрак и тишина;
Тускло, тускло загорелась,
Нежась в облаке, луна.
Чу!...Ударил час полночи –
Час убийц и мертвецов,
Страж угрюмый черной ночи…
Чудно, страшно меж гробов!
Все уснули, лишь бессонный
Бродит сторож на часах,
И порой неугомонный
Пес пролает в воротах.
Лишь у вдовушки забытый
Огонек в окне горит…
Белым саваном обвитый,
Под окном мертвец стоит.

Тимофеев Алексей Васильевич "Опыты"

авторитет

24 февраля 2020 г. 17:42

цитировать | [ ]

Из декадентского -

I. A.
Просил любви я... Привели
Ко мне больную истеричку;
Нам краской губы подвели
И дали клоунскую кличку..

Мы пили тигровый абсент;
Я говорил, что жажду боли,
Что я усталый декадент,
Что мы сильны бессильем воли...

Мы не сумели выйти вновь
Из заколдованного круга -
Мы говорили про любовь
И ненавидели друг друга...

Ты уверяла, что луна
Рождает в сердце бездны света -
И знали, знали, что она
Пустая мёртвая планета...

Биск Александр 1905

авторитет

24 февраля 2020 г. 17:48

цитировать | [ ]

В этом весь — Серебряный век

ЕВГЕНИЯ НАМЕТНИЧЕНКО. ПЕСНЯ О ЮНОМ МАРКИЗЕ.

Маркиз изнеженный с глазами цвета стали,
С ресницами невиданной длины.
Прекрасный юноша, не знающий печали,
На всё взирающий с усмешкой сатаны...
С кокетством женственным он украшает руки
Оковами браслетов и перстней...
Из скрипки дедовской он извлекает звуки,
Безумно-сладкие в нестройности своей...
Огромный старый дог — его любимый спутник,
Всегда в цветах — его автомобиль...
Ценя прекрасное, не мот и не распутник,
Он в сказку яркую облечь умеет быль...
Давно пресытился он женскою любовью...
Его любовница вульгарна и стара,
Но с громким титулом и царственною кровью
И пользуется милостью Двора.
Напрасно женщины любовною игрою
Красавца бледного пытаются увлечь...
Он телом — юноша... Но кажется порою,
Что годы долгие его коснулись плеч...
Маркиз изнеженный, он был влюблён когда-то
Кудрявым мальчиком одиннадцати лет,
Но в ранней юности коварный яд разврата
Убил безжалостно души его расцвет.
Он в двадцать с лишком лет всё разлюбил устало...
Всё — кроме музыки, моторов и цветов...
И мчится жизнь его, как праздник карнавала,
Средь опьянения, средь блеска и пиров...
Но, всё изведавший, не ждёт он перемены...
И близок час, когда, простясь со всем,
Он в ванне мраморной небрежно вскроет вены
И склонит голову в венке из хризантем...