Термин «Лёд»

«Была у зайца избушка лубяная, а лисы — ледяная…»

Русская народная сказка

Рисунок А. Юаня

Лёд — твёрдое агрегатное состояние вещества, которое в нормальных условиях находится в жидком или в газообразном состоянии (вода; метан; аммиак). В качестве фантастической детали лёд и снег впервые могли «засветиться» в сказках северных народов. Несмотря на то, что в обиходе эскимосов существует двадцать девять обозначений для разновидностей снега, удалось припомнить только процитированную выше русскую народную сказку да произведения Г. Х. Андерсена «Снеговик» и «Ледяная дева». Зато не разочаровала фантазия народов Южной Европы. Геродот утверждал: «В области, лежащей ещё дальше к северу от земли скифов… нельзя ничего видеть, и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев». А южные славяне в снеге видели напоминание о свежей молотой муке, якобы ранее падавшей с небес.

В советской фантастике лёд используют как строительный материал в произведениях «Архипелаг исчезающих островов» А. Платова, «Иней на пальмах» Г. Гуревича, «Мол «Северный» А. Казанцева, «Ледяной остров» А. Кудашева. Сюжет прост: советские ученые создают быстрозамерзающий искусственный лед в качестве материала для строительства, а проклятые империалисты с американской стороны используют его же в качестве нового оружия.

Более привлекательна и полезна идея использовать гигантские земные запасы льда и снега в качестве источника пресной воды (см. статью «Айсберги»).

В рассказе Г. Райта «Лёд как зеркало» говорится ещё об одном применении рассматриваемой субстанции — покрытии для скольжения на спортивных санях. Но в угоду любителям со стороны понаблюдать за безумством экстремалов горная «Трасса» построена как заведомо убийственная.

Рисунок М. Уэлана к к сборнику А. Нортон «Предания Колдовского мира»

Пробивая пространственно-временной туннель сквозь космос, люди будущего устанавливают, что в «цену проекта» войдёт гибель уникальной планеты. «Вокруг был строгий бело-синий мир. Всюду громоздились скалы с зеркальными, серебристо-матовыми, хрустальными башнями, выступами, порталами, стрельчатыми сводами, ажурными ротондами, галереями и колоннами. Тут была готика и рококо, Тадж-Махал и Кижи, всё, что создал гений зодчества, и всё, что ему, похоже, только предстояло создать.

Формы льда и без того выразительны, а тут ещё сила тяжести меньшая, чем на Земле, сложный и разный состав материала. Арки, казалось, летели; их просто нельзя было представить неподвижными, ибо мгновение покоя должно было всё обрушить. Какой-нибудь циклопический свод подпирали стеклянные былинки колонн, а в тени нависших карнизов вполне мог расположиться Нотр-Дам. Сами карнизы более всего напоминали крылья готовых упорхнуть бабочек; их морозный рисунок туманно двоился в тончайшей пластине полупрозрачного льда.

Лёд становился текучим и светоносным. В нем строились и преображались цепи изумительных построек. Призрачные города, которые блистали, росли, вставали монументами, меркли, менялись, оживали вновь — сразу, везде и в озарении радуг! То было искусство какого-то четвёртого, пятого, волшебного, дикого измерения!»

Столь обширная цитата из рассказа Д. Биленкина «Ничего, кроме льда» потребовалась здесь для того, чтобы понять мотивацию астроинженеров, отказавшихся губить такую величественную красоту ради немедленного осуществления не менее масштабной технической идеи.

Рисунок И. Воронина к роману П. Корнева и А. Круза «Хмель и Клондайк»

Однако подобное великолепие может стать траурным украшением после глобальной климатической катастрофы, в том числе и на Земле. Эта мысль невольно приходит после того, как обильные снегопады обрушиваются на Дели («Послезавтра»). В царстве холода, после наступления ядерной зимы, некоторые органические формы жизни, возможно, ещё будут теплиться под корками океанских льдов. В рассказе К. Фредерика «Вселенная по ту сторону льда» на Ганимеде ракообразным удалось развить цивилизацию до уровня эллинской. Представить себе целый обитаемый внеземной мир, населённый гуманоидами, мир, природа которого полностью срисована с сурового климатического бытия Крайнего Севера Земли, смог П. Вежинов («Гибель «Аякса»).

Стоит только синтезировать изотоп под названием «Лёд-9» и дать ему возможность прореагировать с водой, как вся Земля превратится в мёртвую глыбу, скованную этим самым изотопом (К. Воннегут. «Колыбель для кошки»).

В своих лабораториях человек сумел открыть то, чего нельзя найти в природе — шесть различных и удивительных льдов. Они могут существовать только при очень высоких давлениях. Если давление выше, чем 2115 атмосфер, то возникает плотный лёд — лёд-3. Он тяжелее воды и тонет в ней. При более низкой температуре и большем давлении — до 3000 атмосфер — образуется ещё более плотный лёд-2. Давление свыше 5000 атмосфер превращает его в лёд-5 — его можно нагреть до нуля градусов, но он не растает. При давлении около 20000 атмосфер возникает лёд-6, который выдерживает, не плавясь, температуру 80 градусов. Лёд-7, полученный под давлением в 40000 атмосфер — поистине раскалённый лёд. Это самый плотный и тугоплавкий из всех известных льдов. Он плавится при 175 градусах. Учёные подозревают, что существует ещё неустойчивый лёд-4, быстро переходящий в лёд-5.

В этом плане на самую оригинальную выдумку в рассматриваемой теме претендует давний рассказ С. Григорьева «Оптический глаз», где в печи горят ледяные дрова, а из самого льда делают отливки и поковки. Одна из таких отливок — протез глаза М. И. Кутузова.

© Р.Ю. Масленников