Вот это был чистый восторг!

Совершенно нехарактерная для Лавкрафта вещь: сказка, фэнтези. Сюжет, обратный «Одиссее» — главный герой, увидев во сне прекрасный город, отправляется на его поиски. Пройдя через множество приключений он, конечно, находит этот город, и, конечно, не так, как хотел.

Распевный, поэтичный язык — возможно, заслуга переводчика (мне достался перевод Афиногенова) — просто не отпускает от книги и ты бежишь вслед за Картером по горам, пустыням, морям, подземельям, вперёд-вперёд, без остановки, периодически встречая героев из других рассказов «сновидческого» цикла — то кошек Ултара, то художника Пикмена, то короля Куранеса...

А в самом конце редко где встречаемая мысль (мне кажется, больше нигде и не попадалось) — что у человека может оказаться такое воображение, что даже боги поразятся и уйдут жить в его город, бросив свой собственный Олимп.

Эта повесть открывает совсем другого Лавкрафта. Да, встречаются и в этих мирах приметы кошмарных порождений мрачного гения — но что за сказка, в которой нет зла? Здесь вон даже упыри вполне себе приятные ребята и бьются с гораздо более отвратными существами, выручая нашего героя. А общий настрой всей книги светлый.

Вывод: уж если взялись читать «Эдгара По ХХ века», то сей труд пропускать ни в коем случае нельзя, иначе картина миров Лавкрафта будет неполной. А если вам не нравится «литература ужасов» — так тем более читайте, потому что это совсем другая литература!

КНИГА О НАС, О ТОМ, ЧЕГО С НАМИ НИКОГДА НЕ БЫЛО, НО ТАК ХОТЕЛОСЬ БЫ!

Сразу скажу, что специально не читал предыдущие отзывы, и наверняка во многих из них написано то же самое и лучше — но тогда бы я передумал оставлять свой, а уж очень хочется!

«Вино из одуванчиков» — книга на все времена. Единственное, о чем жалею, что не прочел ее в детстве, хотя с Брэдбери познакомился довольно рано — как-то все время она мимо проходила. Но вот когда все же прочитал, лет в 25, это был как оглушительный удар. Всегда после таких книг думаешь — а почему весь мир не переменился, почему все люди остались такими же, ничуть не лучше, чем до этой книги? Ну, это другая тема, для другого разговора. С тех пор несколько раз перечитывал, и каждый раз находится что-то новое, заостряется внимание на чем-то другом, понимаешь лучше еще один эпизод. При первом прочтении знаешь — и Том и Дуглас — это же я в детстве! Ведь все это было со мной! Пусть конкретно ничего из описанного не происходило, но сама атмосфера жизни, лета, природы, каникул! Ведь это все я видел, чувствовал, говорил и в восемь, и в десять, и в четырнадцать лет! Я сидел с мамой на веранде и боялся за запаздывающего брата, я бегал в гости к старикам и слушал рассказы про былое, я смотрел 1 июня на календарь и взмывал под потолок от радости — все лето, вся жизнь впереди! При последующих перечитываниях понимаешь еще больше. Становишься старше и вот ты уже не только Том и Дуглас — но и Лео Ауфман, вдруг осознавший, что вот оно — Счастье! — и Билл Форестер, с Элен Лумис понявший, что любовь вечна — и даже миссис Бентли, никогда не бывшая девочкой, а когда-нибудь, совсем скоро, я, надеюсь, стану и полковником Фрилеем, путешественником.

Главный признак гениального произведения — моментальное погружение в действие. С первых страниц ты видишь этот город, этих людей, дышишь этим воздухом, стоишь рядом с ними. Таких книг достаточно много, и много среди них вещей Брэдбери, и «Вино из одуванчиков» — первая. В этой книге собрано все — и любовь, и смерть, и болезни, и радости, и волшебство. И мысль — главная и старая как сам мир, повторенная миллиарды раз и все равно не услышанная и не понятая всеми: Люди! Будьте добрее друг к другу! Жизнь чудесная штука! «В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира»

Вот этот роман на десятку!

Предупреждение — будет много спойлеров, пришлось бы прятать почти весь текст.

Достаточно реалистичная история, которая вполне могла произойти на самом деле. Но Кинг для большего впечатления добавляет чуток мистики — туманные намёки на какое-то древнее Зло, дремлющее в окрестностях Касл-Рока. И оно ещё проявится в полной мере в других, более поздних романах этого цикла. А пока под его власть попал лишь старый сенбернар Куджо. Кинг ещё и выбрал на эту ужасную роль одну из самых добродушных пород — сколько я ни встречал сенбернаров (не очень много, конечно), все были милейшими существами.

Но, помимо красочного описания нападений огромного всбесившегося пса на людей, есть в книге и несколько других, очень интересных линий. Два варианта отношений «отец-сын» и «мать-сын», небольшое исследование рекламного бизнеса и заглавная тема (ну, помимо окровавленных клыков) — супружеская измена. Подробно и всесторонне описан первый разговор Вика и изменившей ему Донны, дан неплохой и действенный рецепт решения, и, если б не вмешательство высших сил в лице (морде) Куджо, я думаю, семья смогла бы пережить эту неприятность и не развалиться. А ещё просто потрясающий телефонный разговор Вика с шерифом — у меня мурашки по коже бегали, когда читал. И, конечно, очередное замечательное изображение «одноэтажной Америки» — это удаётся Кингу не хуже Брэдбери.

Вновь длинная цепочка случайностей, приведшая к трагическому финалу. Тут на минутку отвлеклись, там отложили и забыли — и всё это сложилось в кошмарные двое суток в малолитражке под неотступной охраной бешеного монстра. И ведь если бы не смерть малыша Тэда — вполне мог бы быть относительный хэппи-энд. Семья Кэмберов от смерти диктаторского кормильца, пожалуй, только выиграла, старому алкашу-ветерану и так недолго оставалось. Правда, шериф... Но он такой второстепенный, жалко, конечно, но... А вот Король решил по-другому — и когда Вик достал тельце своего сына из «пинто» — буквально слёзы навернулись. Его-то за что?!

Конечно, я знаю сюжет. Конечно, в школе читал. Но, после столь разочаровавшей меня «Бегущей по волнам», решил восстановить в памяти, поставить галочку, так сказать.

И был просто очарован! Будто разные люди писали! Насколько тяжел язык в «Бегущей», настолько легок и напевен он в «Парусах». Насколько картонными мне показались герои там, настолько живые и объёмные они здесь. И насколько не было сказки там, где она вроде бы как заявлена, настолько незримо присутствует она здесь, где вроде бы описана обычная история.

Эту прелесть нужно перечитывать как можно чаще, как «Маленького принца» и множество других замечательных книг.

Удивительно, как долго этот роман «бегал» от меня. На протяжении, наверное, лет пятнадцати то и дело получал откуда-нибудь периодические напоминания ― вот отличная книга, почитай! Да все как-то не срасталось ― есть же кинофильмы, которые просто хронически не удается посмотреть, хотя хочется. Наконец, свершилось.

Что сказать ― очень жаль, что пропустил столько времени. Если бы прочел еще тогда, при первой возможности, сейчас наверняка бы перечитывал в третий или четвертый раз.

Итак, перед нами история Чарли Гордона, больного фенилкетонурией (вот и разъяснилась эта загадочная болезнь с этикеток лимонада — «не рекомендуется больным фенилкетонурией»), изложенная в виде отчетов для очередного профессора Преображенского, замахнувшегося на матушку-природу. Профессор Немур понадеялся вылечить врожденное слабоумие хирургическим путем, но получил лишь тот же ответ «рано вам еще!» и вот эти, наполненные невыносимой грустью отчеты.

Читать сперва немного сложновато ― текст первых глав является сплошной грамматической ошибкой: довольно удачная стилизация под писанину малограмотного слабоумного человека (тем не менее, фразы построены верно ― но что ж поделать, тяжело притворяться идиотом), прямо жалко переводчика, вынужденного работать с таким материалом. Затем сделанная операция приносит свои плоды, Чарли начинает писать все правильней, а я ― все больше удивляться. Настолько история Чарли стала напоминать мою собственную. Конечно, все лишь в моей голове и на самом деле общего очень мало ― но все же. Много ли людей убивали ради денег, а потом читали Достоевского, чтобы по-настоящему сопереживать Раскольникову? Вот и мы лишь представляем, что чувствуем то же, что и он, и лишь благодаря таланту автора, достаточно близко представляем. В «Цветах...» же и талант налицо, и ситуация сродни.

Суть в чем ― в начальных классах школы я был отличником, одним из лучших в классе. В четвертом классе нас переформировали, больше половины учеников поменялось, и новые одноклассники стали меня элементарно гонять. За то, что «самый умный», что больше всех читаю, что получаю хорошие отметки. Представляете, каково это десятилетнему, когда то, чем он раньше гордился, теперь ставят ему в вину? И я на людях «стал тупеть». Намеренно упрощал речь, чтоб не ляпнуть что-то «умное», стал вести себя, как дурачок. Естественно, «в компанию» меня все равно не приняли. К последним классам ситуация немного исправилась, но то, что уже было, наложило неизгладимый отпечаток на мою психику (например, всегда делаю паузу, якобы вспоминая фамилию или определение, чтобы не показать, что знаю). До сих пор в большинстве случаев я предпочитаю помалкивать, очень тяжело схожусь с новыми людьми, «бука», что называется. А что делать, если на работе все коллеги поголовно читали последнюю книгу еще в школе (некоторые этим еще и гордятся!) и из развлечений у них только водка и зомбоящик? Конечно, я уже не подстраиваюсь под их уровень (да и никак: не пью и телевизор практически не смотрю) ― просто не вступаю в их «умные» разговоры, и, конечно, я не «в компании». С друзьями не удается часто видеться, к сожалению. Вот такая вот загогулина.

А тут Чарли сталкивается с тем же самым в пекарне! Как же мне были близки эти несколько страниц. Но Чарли-то просто ушел из пекарни, а куда уйдешь из школы?

Эдак можно подумать, что из всей книги я запомнил и заметил только этот очень яркий, но все же кусочек ― вовсе нет. Он лишь добавил достоверности, приблизил события. На самом деле роман не только о сложности отношений разных по уровню интеллекта людей. Он еще об угасании. Умственном. И страшно об этом читать, потому что многим из нас это предстоит. Без всяких операций ― просто от старости. Не всем же «повезет» уйти «в расцвете сил» или сохранить ясность ума ― к сожалению, чаще видны обратные примеры. Ужасно наблюдать, как Чарли теряет себя частица за частицей, как пытается бороться с неизбежным, то яростно набрасываясь на окружающих, то безвольно замыкаясь в себе

Спасибо этой книге, благодаря ей я снова взглянул на свою собственную проблему немножко под другим углом. Решать ее ― уже другое дело, можно лишь повторить вслед за Чарли Гордоном (странно, что это имя не стало нарицательным, как Обломов или Гулливер, например) ― Пожалуста если с можите положыте на могилку цветы для Элджернона. На заднем дворе.

Четверо двенадцатилетних друзей отправляются на поиски мальчишки из соседнего городка, пропавшего несколько дней назад. Старший брат одного из них видел труп на железнодорожной насыпи в глухом месте, но побаивается заявить в полицию и ребята решают сами найти беднягу…

Великолепная вещь! Не побоюсь даже сравнения с «Вином из одуванчиков». Герои немного повзрослели, времена изменились, всё стало жестче и страшней, но дух детства и обыкновенного волшебства остались прежними. Да, взрослые теперь при виде компании подростков чаще ругаются, а то и спускают собак, да, старшие братья теперь вполне могут и руку сломать «сопляку», да, игрой теперь стали поиски погибшего под поездом сверстника. Но всё так же мир вокруг огромен и прекрасен, всё так же книжные герои оказываются обычными людьми, всё так же в самый жуткий момент рядом появляется плечо друга. И вдруг, как в сказке, на рельсы выходит олень и безбоязненно стоит и смотрит на тебя.

Совершенно реалистичная история. Никакой мистики, кроме той, что в воображении двенадцатилетних парней, никаких ужасов, кроме тех, что вокруг нас в обычной жизни. Четверо друзей прописаны так тщательно, что уже с середины книги, по ходу описания очередного приключения, я почти всегда угадывал, кто как себя поведет (можно, конечно, вывернуть и заявить, что они все шаблонные персонажи, но мне всё же кажется, что нет).

Добавляет достоверности псевдо-автобиографичность описанной истории: тридцатилетний писатель «романов ужасов» рассказывает о своём детстве. Волей-неволей думаешь, что Гордон Лашанс – это, конечно, сам Стивен Кинг и всё это в самом деле с ним происходило (почему бы и нет?).

Короче говоря, очень рекомендую прочесть эту повесть и любителям творчества Короля, и особенно тем, кто считает Кинга низкопробным писакой на потребу жаждущей крови публике – она не очень большая, вам понравится.

Так получилось, что сначала я посмотрел одноименный фильм 1983 года. И, несмотря на замечательных Кристофера Уокена и Мартина Шина, он меня не впечатлил. А странно ― роман-то очень хорош. Но слишком многое переделали, многое упустили ― и фильм, хоть и примечательный в своём роде, но до уровня книги не дотянул, оставшись почти заурядным мистическим триллером.

В романе же, как частенько бывает у Кинга, экстрасенсорные способности главного героя лишь маячат на заднем плане, вмешиваясь в его жизнь только для того, чтоб подтолкнуть к какому-то действию. Главная же мысль, почти как у Достоевского, терзающая Джонни Смита на протяжении всей второй половины книги ― можно ли пойти на убийство, если ты уверен, что этот человек в будущем развяжет войну, последнюю войну человечества? «Если бы у тебя была машина времени и ты вернулся в 1932 год, смог бы ты убить Гитлера?». И Джон свой выбор делает.

Но, помимо этой заглавной темы, в романе поднято множество других проблем, можно сказать повседневных. Человек, пролежавший в коме четыре с половиной года, возвращается к жизни, и не узнаёт мир вокруг: его родители постарели и изменились, кончилась вьетнамская война, незыблемый президент ушел в отставку, а его невеста, с которой он виделся всего час назад, вышла замуж и у нее уже ребёнок... Четыре или пять распространённых типов отношений «родители-ребёнок» — два из которых породили чудовищ, а в одном отец и сын остались лучшими друзьями до самого конца, и каждое описано достаточно подробно и объёмно. Любопытный метод учительствования, больше похожий не на педагогику, а на психотерапию. А при прочтении страниц, посвященных политической карьере Грега Стилсона, я не мог отделаться от мысли, что читаю другого американского писателя, любителя сказать доброе слово в адрес «власть предержащих» ― Курта Воннегута. Кинг тоже прошелся по ним от души, в очередной раз попытавшись развеять миф о «старой доброй Америке».

Из прочитанного на данный момент (а я медленно, но верно двигаюсь по хронологии, и уже почти добрался до восьмидесятых) ― лучший роман Кинга. О людях, об отношениях, о нравственности. А экстрасенсорика, очередное «сияние», вдобавок возникшее в результате катастрофы — лишь фон, на котором проходит обычная человеческая жизнь.

..................................

По точке на каждый раз, когда мне при прочтении этой коротенькой повести перехватывало горло и наворачивались слезы.

Трудно поверить, что это тот же самый Виктор Драгунский, который «Денискины рассказы» — трах-тарарах, каша... ммм... манная, этого вы никогда не добьётесь, гражданин Гадюкин! Но это он, и тем же замечательным языком, запомнившимся с глубокого детства, он рассказывает совсем о другом.

Осень сорок первого, Москва. Митя Королёв, не попавший в армию из-за хромоты, записывается в ополчение и едет в Подмосковье рыть окопы.

Повествование захватывает сразу же. Театральный маляр Митя, в ночь перед отправкой на работы дежурит на крыше своего дома во время бомбёжки. Моментально нахлынули яркие образы откуда-то из детства ― сборники рассказов о войне, как пионеры тушат «зажигалки», затемненная Москва, вой сирен, прожекторы, гул фашистских самолетов... Очень меня, помнится, это цепляло, видел, как наяву. И сейчас снова. Очень правдиво и ёмко автор описывает то, что сам видел в молодости. И вот Митя утром после отбоя идёт к соседнему дому, в который попала бомба, а ему навстречу два человека несут носилки с девочкой Линой, с которой он только сейчас вечером познакомился, и грузят в черный фургон... Просто и буднично. Страшно.

Пожалуй, эту книжку детям читать рановато, хоть и издают её прямо в сборнике с «Денискиными рассказами», хоть и говорится в ней всё о том же ― о любви, о человеке и его взрослении, о мечтах, пусть уже и не совсем детских. Но ещё там говорится о ненависти к врагу, настолько сильной, что она сметает всё и об ужасных вещах, которые люди могут делать друг другу. А вот когда наберётся в ребенке намного побольше, чем «25 кило» — вот тогда прочесть её нужно обязательно.

...потому что человеку нужен друг, и на войну его должен провожать друг, а без друга человек не человек.

Этот роман у меня на «особой полке». Когда накатывает какая-то грусть, или скука, или еще что похожее, подходи к этой полке, бери любую книгу, открывай на любой странице — и все, ты пропал. И грусть пропала. Остается только наслаждение. Большая у меня «особая полка». Там и «Мастер и Маргарита» Булгакова, и «Выигрыши» Кортасара, и «Вино из одуванчиков» Брэдбери, и «Хромая судьба» Стругацких, и много еще чего. Не с первого раза, но и «Бойня номер пять» заняла свое место на этой полке. Почему не сразу? — ну, как-то вот так получилось. Такие дела.

Такие дела. Главные слова не только этого романа, но и всего творчества Курта Воннегута. Он никогда не дает оценку описываемому. Ни хорошо, ни плохо, что сто тридцать тысяч немцев сгорели в Дрездене — так должно было случиться. Война. Такие дела.

Меня всегда привлекает, когда автор в разных своих произведениях, вроде бы не относящихся к одному циклу, упоминает героев из ранних своих книг. Не могу заявлять с уверенностью, но хочется думать, что Воннегут стал одним из первых, кто начал щедро раскидывать по страницам такие, как их сейчас принято называть — «пасхалки». Очень жаль, что раньше такое не было принято — а как было бы восхитительно в «Идиоте», например, встретить рассказ князя Мышкина о Раскольникове, э? Вот и «Бойня номер пять» принадлежит к той же вселенной, что и «Сирены Титана», и «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер» и даже «Мать Тьма». Мы снова встречаем представителей семейства Рэмфордов (и снова новых — очень уж многочисленны эти богачи!), в лагерь для военнопленных заявляется сам Говард У. Кэмпбэлл-младший, на соседней с Билли койкой лежит капитан Элиот Розуотер, и, конечно, снова с нами мой любимый писатель Килгор Траут!

Редкие по своей силе и проникновенности описания боевых действий и последующего плена. Очень мало ветеранов стали писателями и в тысячи раз меньше писателей-ветеранов. Воннегут как раз из первых. Пойдя на фронт добровольцем, он служил в разведке (!!!), хлебнул в Арденнах и сдался в плен с остатками всей своей дивизии. И вскоре с другими военнопленными попал в Дрезден — красивейший город Германии, до сих пор нетронутый войной, так как в нем нет ни одного стратегического объекта и войск. И через месяц переживает самую страшную бомбардировку всей второй мировой войны. По разным данным, тогда погибло от тридцати тысяч (слишком неправдоподобно для масштабов разрушения — почти миллионный город снесен до основания) до пятисот тысяч (пожалуй, чересчур много) мирных жителей. Сам Воннегут останавливается на числе сто тридцать пять тысяч. Но при любом количестве жертв это слишком чудовищно, чтобы даже просто представить, а уж пережить... Немудрено, что этот кошмар писатель перенес через всю свою жизнь и отразил почти во всех своих книгах. Скупо, всего в несколько предложений он рисует яркие картины, от которых мгновенно пробирает дрожь и на глаза невольно наворачиваются слезы. -- «Все это было задумано, чтобы скорее кончилась война». --

Сюжет? А сюжета нет. Есть несколько десятков историй, собранных под одной обложкой, и истории из выдуманных книг выдуманного писателя Килгора Траута ничуть не хуже и не лучше историй выдуманных и настоящих людей. И лучше всех скажет, конечно же, сам Курт Воннегут:

– Теперь я кончил свою военную книгу. Следующая книга будет очень смешная. А эта книга не удалась, потому что ее написал соляной столб. Начинается она так: «Послушайте: Билли Пилигрим отключился от времени». А кончается так: «Пьюти-фьют?» –

Казалось бы, конъюнктурный рассказ, подходящий только для того времени ― холодная война, гонка в космосе. Ан нет! И сейчас свежо. Но сейчас, мне кажется, такое письмо с нашей стороны уже вряд ли кто напишет ― спасибо отечественному телевизору! СМИ развили такую ненависть в обществе к Америке, что диву даешься. Доктор Геббельс с его жалким министерством пропаганды завистливо подрагивает в сторонке, глядя, насколько продвинулись его российские ученики в деле зомбирования населения. Причем в Советском Союзе неустанно повторяли, что американский народ такой же, как и наш, распри ведут только высшие круги руководства страны, а нынешнему российскому обывателю уже двадцать лет вдалбливают, что любой фермер из Оклахомы ― обязательно безграмотный гей, отдающий половину дохода в фонд НАТО, мечтающий только как бы усыновить и изнасиловать ребенка из России и по первому зову готовый вытащить автомат из-под койки и лететь куда угодно убивать направо и налево.

Справедливости ради надо отметить, что в пятидесятые, когда и написан этот рассказ, была обратная ситуация. И Воннегут, со своим нестандартным не только для тогдашней Америки, но и для современных стран, мировоззрением и миролюбием, пытался по мере сил разрядить обстановку. Заметьте, первым написал свое письмо именно советский отец космонавта, украинский каменщик. И Воннегут не преминул уколоть власти, и советские, и американские ― письмо до адресата, отца американского астронавта, не доходит, его зачитывает с трибуны советский посол. И ответ за американца тоже уже написали журналисты, и просят его за две тысячи долларов (большие деньги для пятидесятых!) лишь подписать его, но он отказывается. --- Если хотите знать мое мнение, эти эксперты и довели наших мальчиков до смерти. Сначала ваши эксперты что-то изобрели, потом наши придумали в ответ какую-то выходку на миллиард долларов, потом ваши что-то еще мудреней, а в итоге случилась беда. --- Отцы погибших космонавтов не хотят враждовать, и даже не хотят выяснять, что именно произошло там, на орбите ― их дети убили друг друга, но ни тот, ни другой не хотели этого, так уж сложилось. Такие дела... Отцы просто делятся своей болью по ушедшим сыновьям, а сколько нибудь разумный читатель должен понять, что ни Ивану, ни Джону не нужна эта бесконечная идиотская возня, выяснение отношений между великовозрастными забияками, когда вконец оторвавшиеся от реальности правители готовы ради личных амбиций и понятных только им выгод на все, даже на войну. Сейчас, после небольшой передышки, все это вернулось. Что ж, читайте рассказ 1958 года и надейтесь, что есть еще у нас и у них люди, подобные Михаилу Иванкову и Чарлзу Эшленду, отцам убивших друг друга космонавтов.

Здесь «лавкрафтовский» хоррор разворачивается во всей своей красе. Древние подземные враждебные боги, Ктулху, «Некрономикон» (да за одно изобретение этой книги Лавкрафту нужно ставить памятник — как я обожаю издеваться над невеждами, описывая сей труд безумного араба — а они поддакивают: «да-да, слышали, читали!»).

Но, в очередной раз перечитывая приключения незадачливого эсквайра и бедолаги Экли, я вдруг поймал крамольную мысль — а почему эти розовые крабовидные пришельцы именно враждебны? Да, они омерзительны на вид, отвратно пахнут и жутко разговаривают — но что плохого они делают людям, которые их не беспокоят? Ничего. Они могут завоевать всю Землю, по их словам — но не хотят этого. А уж уровень их знаний и техники далеко за даже нынешними нашими пределами. Почему принудительная изоляция тех, кто вольно или невольно раскрыл факт их пребывания на нашей планете — это плохо? Они же не убивают этих надоедливых аборигенов — а возятся с ними, даруют чуть ли не бессмертие, берут с собой в многочисленные путешествия по Вселенной, раскрывают все известные им тайны мироздания. Не их вина, что эти тайны ужасны и «богохульны». Настоящий исследователь душу бы продал за такое. Хм-м...

Роман основан на реальном событии — действительно, в 1950-м буддийский послушник сжёг храм Кинкаку-дзи, самый знаменитый в Киото. Мисима лишь сместил дату на начало корейской войны, ну, и, конечно, создал заново некоего Мидзогути — этого самого поджигателя.

На мой взгляд, «Золотой храм» — не столько художественное произведение, сколько трактат о дзэн-буддизме и несколько своеобразном просветлении, достигнутом Мидзогути. Почти всё действие происходит в буддийском храме, почти все персонажи — послушники, монахи и наставники. Всё происходящее имеет двойное объяснение — и как обычные жизненные события, и как вехи на Пути к Сатори.

Как сказано в учебнике по дзэн-буддизму: «Если вы думаете, что понимаете Дзэн, то вы ничего не поняли, а если думаете, что ничего не понимаете — то вы постигли Дзэн». Я понимаю дзэн, и думайте, что хотите.

Собственно, вся книга — сборник переиначенных, замаскированных коанов и их толкование. Озвучивается только коан о Нансэне, убившем кошку, остальные просто разбросаны в тексте в виде историй (например, известный коан о собаке — в том псе, что водил Мидзогути по Киото и вывел к Учителю). И также Мисима добавляет свою многократно уже описанную в ранних книгах мысль, что красота — страшная сила, развращающая тех, кто её поклоняется.

Один старый мастер сказал: «Обычный человек смотрит на море, горы, небо и видит, что это просто море, горы и небо. Послушник, начавший изучать Дзэн, смотрит на море, горы, небо и видит, что это не просто море, не просто горы и небо, а нечто иное. А мастер, постигший Дзэн, смотрит на море, горы, небо и видит просто море, горы и небо.» «Золотой храм» можно читать, как просто книгу о Японии сороковых, как рассказ о пареньке, спалившем прекрасный храм, о мыслях, которые привели его к этой идее (Деянию, как он сам его называет). А можно читать, как многослойную притчу о том, что пробуждение может принять и такую форму, выразиться в таком вот поступке. А ещё можно читать, как страшное пророчество о пути Кимитакэ Хираока, завершившимся 25 ноября 1970 его собственным «поджогом храма».

Когда полюбишь какого-нибудь писателя настолько, что начинаешь собирать по возможности все его произведения и читать-перечитывать по многу раз ― рано или поздно непременно захочется почитать и о нем самом как человеке. Это в школе на уроках литературы бесконечные штампованные биографии вгоняли меня в тоску, с возрастом стало ясно, что зачастую только узнав какие-то жизненные обстоятельства автора, можно разобраться в таких-то деталях его книг.

К счастью, один из любимейших моих писателей ― Курт Воннегут-младший, не оставил себя «за кадром» и во многих своих романах поведал не только о персонажах, но и о себе самом, так что просто читая его книги, уже знаешь и о его участии во второй мировой войне, и о плене, и, конечно, о бомбардировке Дрездена, и о том, что его брат Бернард ― довольно известный ученый (между прочим, изобрел средство для разгона туч, спасибо ему за безоблачные парады!), а сестра умерла от рака и Курт с женой усыновили троих ее детей...

И все же, когда мне наконец попала в руки эта книга ― к слову, совсем недавно переведенная и изданная ― я был очень рад. Автобиография, или, по старинке ― мемуары ― всегда нечто особенное, а уж от такого мастера иронии и самокритики и подавно. И Воннегут нас не обманывает с первых же слов: «Эта книга ― великое творение американского гения».

Но сначала минусы. Точнее, минус один, маленький и поправимый: «Вербное воскресенье» написана в 1981 году, соответственно, затрагивает творческий период Воннегута лишь до «Рецидивиста», а в политической картине мира присутствует еще СССР. Для устранения этого минуса достаточно прочесть более поздние публицистические вещи писателя.

А из плюсов ― множество историй из жизни писателя, его высказывания на самые разнообразные темы, раскрывающие натуру автора порой с неожиданной стороны. «Вербное воскресенье» — не только автобиография. Это, по определению самого Воннегута, «автобиографический коллаж» — «Читатель найдет в этой книге мои размышления о том и о сем, потом какую-нибудь мою речь, или письмо, или что-то еще, потом еще немного болтовни и так далее». В текст полноправно и органично входят речи Воннегута на выпускных балах в колледжах, на похоронах или собраниях; статьи для журналов и газет; письма (в том числе в Советский Союз); предисловия для некоторых книг; а также собственный рассказ и небольшая пьеса. Отдельно стоит отметить перевод А. В. Аракелова ― особенно заметна современность в главе «Непристойность», щедро усыпанной нецензурными словами.

Конечно, тем, кто из всего творчества Воннегута прочел лишь один или два романа, «Вербное воскресенье» будет не очень-то интересно, и уж точно не стоит начинать знакомство с этим замечательным автором (по моему личному мнению ― лучшим американским писателем ХХ века) с этой книги. Это уже для «углубленного изучения», для тех, кто хорошо знает и любит. И тогда будет не скучно читать длинную родословную предков Воннегута, сопереживать откровенному описанию развода с женой, с которой они прожили больше двадцати лет, гордиться достижениями шести(!) детей, смеяться над постоянным подтруниванием автора над собой и окружающими. А в главе «Сексуальная революция» помимо восхитительного представления сюжетов мировой литературы в виде графиков есть маленькая табличка с оценками, поставленными автором своим книгам. И знаете? — они почти все совпадают с моими собственными. Только «Вербному воскресенью» он поставил тройку (ну, 6 по десятибалльной) ― а я 10.

Нет справедливости. Мир устроен так, что тем, кто отличается от всех, тяжело приходится.

Америка тридцатых. Джордж и Ленни бродяжничают, нанимаясь на фермы, чтоб скопить денег на свой домик. Джордж — простой малый, а Ленни... «Бог ума не дал, а силищи — хоть отбавляй».

Ленни — умственно отсталый с чудовищной депривацией, он не в состоянии жить самостоятельно. Недостаток внимания к себе он пытается компенсировать тем, что постоянно хочет гладить что-то мягкое — кролика, щенка, хоть мышку. И из-за неумения рассчитать свои силы постоянно душит их. Поэтому товарищи вечно попадают в неприятности и вынуждены идти дальше. Иногда не просто идти, а бежать.

Очень грустная книга. Как «Цветы для Элджернона». В принципе почти сразу становится понятно, что ничем хорошим всё это кончится не может. Когда Ленни снова и снова просит: «Расскажи, расскажи!», а Джордж начинает сказку про домик, и корову, и кур, и кроликов — просто слёзы наворачиваются. Фермерские наёмные рабочие — не та среда, где могут выжить люди, подобные Ленни.

Никаких вопросов. Никаких ответов. Просто история, великолепно написанная. «Так бывает иногда, просто некуда деваться».

Вторая часть тетралогии «Море изобилия».

После событий первой части прошло девятнадцать лет и Сигэкуни Хонде под сорок. Он по-прежнему часто вспоминает лучшего друга детства – Киёаки и его предсмертное пророчество, что они ещё обязательно встретятся «под водопадом».

Далее повествование идёт большей частью от имени Исао. Студент, мастер кэндо и глава тайного общества.

Параллели между реальным Обществом Щита, основанным автором и описанным им в книге просто потрясают. Мисима практически предугадал в своём романе то, что спустя два года произойдёт с ним самим.

Исао — такой же одержимый, как и Киёаки. Но не собой, а нравственной чистотой и преданностью императору. Лучше всего запредельность этой одержимости он показал в разговоре с наследным принцем (тем самым, из первой части): это как слепить из обжигающего риса колобок и предложить его императору. Если тот не голоден, или с презрением отвергнет эту пищу, то остаётся только сделать харакири. Если же император с удовольствием съест колобок, то следует немедленно удалиться и с благоговением покончить с собой. Вот так.

Хонда никому не говорит о том, что считает Исао воплощением Киёаки. Он лишь по мере сил пытается удержать его от неразумных поступков, а потом помочь выпутаться. Но всё напрасно, такую убеждённость в своём пути невозможно обуздать. Кони понесли.

Вторая часть, по мне, интересней первой, тут больше разноплановых героев — вроде благородный, а затем отступившийся лейтенант Хори, отец Исао, так же до сих пор вспоминающий Киёаки, безнадёжно влюблённная Макико и совершенно загадочный Сава. И мистическое свидетельствование на суде трактирщика Китадзаки.

В буддистской концепции круговорота жизни четыре стадии. Две пройдено.

«Человеческое, слишком человеческое...»

Наверное, до тех пор, пока люди не отрастят себе новые органы, или привьют их, то бишь, пока не превратятся в нечто иное на лестнице эволюции — они останутся всё теми же обезьянами. Просто палка, а потом граната, превратились в средства, способные перевезти этих обезьян к другим звёздам и уничтожить целую планету. А желание ухватить побольше, заставить других делать «по-моему» и злоба, когда не получается — остались те же.

Ох, как прав был Воннегут, рассказывая про тральфамадорского посланника, летящего через всю Галактику с важнейшим сообщением другим цивилизациям — одной-единственной точки, означающей «привет»! Это всё, что мы можем, да и должны сказать встреченным инопланетянам. А что ещё? Их техника и наука будут либо похожи на наши, либо настолько кардинально отличатся, что будут принципиально непонятны и неиспользуемы. С культурой ещё хуже. Чем мы будем друг другу полезны? Ничем. Только тем самым фактом, что существуем. Сказать «привет» и разойтись. А то поубиваем друг друга.

Точное определение Лема — «пятно контакта». Сперва цивилизация не имеет технической возможности, да и умственных способностей, чтобы искать «братьев по разуму», затем сто, двести или тысячу лет более-менее активно этим занимается, а затем вдруг исчезает. Замыкается, утрачивает интерес. Да просто они понимают, что ничего, кроме неприятностей, не могут доставить «братьям». И выяснив, что мы не одиноки во Вселенной, лучше всего этим и ограничиться. Делить «сферы влияния» вряд ли понадобится — галактическая экспансия это детские сказки.

У Лема, к сожалению, человечество к звёздам уже полетело, а такой простой истины ещё не осознало. И, найдя бедолаг примерно того же уровня развития, помчалось доказывать, кто на свете всех сильнее... Конечно, говорилось много громких слов о морали, совести, долге и вере, но кончилось всё именно стрельбой из пушек. Фиаско.

Жутковатый рассказ. Несколько портит впечатление обычная вещица из «золотого века» — как я это называю: ржавый меч и бластер на одном поясе. Сильное несоответствие — старая, трещащая по швам посудина и обслуживающий её реактор такой же древний автомат, НО — с искусственным интеллектом, до которого ещё расти и расти нынешним суперкомпьютерам. Он понимает любые задаваемые ему вопросы и отвечает, используя лексикон, совершенно излишний для робота-ремонтника. Ну, иначе ничего не срослось бы...

Наверное, лучший рассказ о Пирксе. Потому что совсем не такой, как остальные. В коридорах легендарного корабля веет лавкрафтовской жутью, робот Терминус, ухаживающий за мышами и стучащий по трубам морзянку от давно умерших космонавтов — бр-рр... Очень впечатляет. И Пиркс, так жестко поступивший с ожившей памятью погибших, представляется уже совсем не таким, как раньше — не мечтательным юношей с монетками в карманах, а мрачным командором, легко жертвующим чем-то «эфемерным» (но таким человечным!) ради практической цели.

Вот оно — самое знаковое изобретение Лавкрафта! Собственно, это и не рассказ вовсе, а эссе с набором технических подробностей: «написано около 700 года н.э., переведено на греческий в 950-м» и т. п. Можно не читать, как вовсе необязательно «любоваться» «Чёрным квадратом» Малевича — достаточно просто знать, что ЭТО появилось и отныне есть!

Загадочный труд безумного араба Абдула Альхазреда. Книга, сводящая с ума прочитавшего её, рассказывающая о древних богах и расах, живших задолго до человечества, повествующая о Ктулху и Йог-Сототе... Книга, многократно запрещённая и сожжённая, но до сих пор тайно хранящаяся в некоторых библиотеках и коллекциях, бережно охраняемая от чужих глаз служителями жутких культов. Книга, придуманная Лавкрафтом, но обретшая отдельную жизнь от его произведений и отныне множество недалёких людей уверены, что она действительно существует!

«Вам посчастливилось получить копии жуткого и отвратительного «Некрономикона». Это латинский текст, напечатанный в XV веке в Германии, греческая версия, изданная в Италии в 1567 году, или испанский перевод 1623 года?» Это из письма Лавкрафта друзьям. Великий мистификатор, восхитительная провокация!

У Курта Воннегута-младшего есть несколько рассказов и эпизодов в романах, описывающих День Победы и первые дни в еще не мирной, но уже послевоенной Европе. Все это он пережил сам: и немецкий плен, и бегство охранников в ночь на 8 мая, и вавилонское столпотворение в небольшой деревушке, куда стеклись и беженцы со всех концов Германии и остатки немецких войск, с оружием и без, и множество внезапно освободившихся военнопленных. И появление Советской армии, с гармошками, песнями, плясками и братанием.

Этот рассказ, пожалуй, самый душещипательный из всех, хотя, как и всегда у Воннегута ― ничего особенного, просто жизнь.

Очень трогательный и щемящий рассказ.

Ребенок в детдоме ― это всегда страшно, а дитя войны, да еще в чужой стране ― страшно вдвойне. Сиротский приют при монастыре в послевоенной Германии. Среди восьмидесяти воспитанников (сложно представить, в каких ужасающих условиях они живут, хоть и при монастыре) есть малыш-негритенок. Все зовут его Джо Луис ― единственное имя чернокожего, известного в глухой немецкой деревеньке, боксера-чемпиона. Малыш уже знает по рассказам старших детей в приюте, что он какой-то не такой и верит, что папа его обязательно найдет. И вот однажды рядом с деревней останавливается на учениях подразделение американской армии, где среди солдат, конечно, есть и негры. Джо ночью сбегает и пробирается к ним. Солдатам с огромным трудом удается отправить его обратно в приют, надарив множество подарков и обещав вернуться за ним. Утром Джо просыпается в окружении приютских и с гордостью рассказывает, что у него взаправду есть папа и он его заберет к себе.

Воннегут ― гениальный рассказчик. Совершенно не зная детскую психологию (не по невежеству, а потому, что всерьез эта наука развилась позже времени написания рассказа), он привел прямо случай из учебника. Самый тяжелый случай ― детдомовские детки и так чувствуют себя «гадкими утенками» среди «обычных» детей, а когда внутри их коллектива есть своя белая ворона, это просто ужасно. Пока Джо ― просто черненький, отличается от остальных только цветом кожи, и поэтому детишки не очень-то хотят с ним играть (потому он и молчаливый, и ходит вечно в сторонке один). Явно большинство приютских ― такие же «дети оккупации», пяти-шестилетние, описан только один «старик» — четырнадцатилетний Петер, хлебнувший горя и помнящий и родителей, и дом, и войну. Пока только он и задирает Джо, но пройдет немного времени, подрастут остальные, и малыш-негритенок превратится в сына врага, убившего родителей, разрушивший дом. Незавидная судьба. И мелькнувший лучик в виде солдат-американцев поможет прожить Джо какое-то время. Очень недолго. Потому что теперь для остальных он не только сын врага, но и тот, за кем скоро придет папа ― главная мечта всех детдомовских. И очень скоро зависть превратится в ненависть. Остается только надеяться, что кто-то из солдат действительно вернется за ним ― ведь все приняли участие в проводах Джо в приют, все что-то ему подарили, даже дорогие часы. Поторопитесь, парни!

Замечательная притча о страшных событиях на заре человечества. О загадочных существах, некогда строивших чудные города и давших толчок к развитию древних племён. О тысячелетнем проклятии, в одну ночь уничтожающем могущественные цивилизации.

Удивительно яркий, атмосферный рассказ. В фантастике существует множество описаний ― пожалуй, целое направление ― бесконечной войны, охватившей всю планету. У кого-то это получается замечательно (у Стругацких, например), у кого-то отвратительно. У Воннегута получилось. Очень. Причем не говоря про войну напрямую, лишь небольшими намеками. И вот ― хоть война и кончилась шесть лет назад, она продолжается в сознании старика и мальчика. Мальчик вообще родился и вырос в войне, ничего другого не знает и не хочет знать.

Ещё молодая и симпатичная вдова Фусако по просьбе тринадцатилетнего сына Нобору ведёт его в порт на экскурсию по сухогрузу. Корабль им показывает второй помощник Рюдзи. Между мужчиной и женщиной вдруг вспыхивают чувства...

Главный герой, конечно, подросток Нобору, хотя поначалу кажется, что основным будут именно зарождающиеся отношения его матери, владелицы процветающего магазина импортного ширпотреба с моряком Рюдзи. Мисима мастерски раскрывает известную «морскую болезнь»: второму помощнику осточертела жизнь на корабле, качка, запахи, люди — он разом, вдруг, решает остаться на суше, но уже через две недели понимает, что жить здесь и так он не сможет. И вдова, получившая в наследство от умершего мужа этот самый магазин и с головой ушедшая в него от всего происходящего вокруг, тоже вдруг, неожиданно для себя, встречает другого мужчину и разом обретает «простое женское счастье». А за всем этим подглядывает (во всех смыслах) мрачный, замкнутый Нобору. Вновь Мисима иносказательно описывает собственную жизнь — тотальное непонимание со стороны взрослых, тайное общество интеллектуалов, неприятие существующего порядка. Дома Нобору «на вражеской территории», мать, умерший отец, на глазах появляющийся отчим — самые ненавистные существа. Тем не менее, всё это происходит только в мыслях подростка, внешне почти не проявляясь. А снаружи счастливый школьник рад приходу в их дом мужчины, да ещё какого — офицера дальнего плавания!

Спустя три четверти книги поймал себя на мысли — что ж, эта идиллия так и будет продолжаться? Это же Мисима, не может быть! Да, не может, это Мисима. Но так ли ужасен всё-таки не описанный в подробностях (и спасибо за это!) конец? Ведь Рюдзи именно в момент разговора с друзьями Нобору понимает, что всё пошло не так, что «смерть и славу» он променял на женщину — и, конечно, он наверняка не пожелал бы такой развязки прямо здесь и сейчас, но внутренне уже готов. И будь он настоящим самураем, не потребовался бы и чай. Но всякий знает, что «слава горька на вкус».

Потрясающе смешная вещица! Прочитал ее буквально пять минут назад и не успел «погуглить» некоторые незнакомые фамилии и музыкальные коллективы, но на грани угадывания понял, кто из них «ширпотреб», а кто — «высокоинтеллектуальное искусство». И смысл рассказа не только в том, что серая масса в лице восхитительного Джорджа Гарви достаточно легко адаптируется под внешние признаки ВИИ (высоко-интеллектуального искусства) — сразу же добавлю, что лично я эти признаки считаю вторичными, никогда не пойму, как можно считать шедевром картину, по которой катался измазанный краской человек («Шедевр — то, что не может повторить каждый»), как можно часами любоваться «Черным квадратом» — ведь достаточно просто знать, что он есть и историю его появления — так вот, Джордж, перекроившись в Джулио, отнюдь не стал ценителем ни ВИИ, ни обычного, реального искусства, он лишь мимикрировал — и я уверен, множество и тогдашних и нынешних «деятелей» занимаются тем же самым, «чем ярче и экстравагантней, тем лучше», совершенно ничего не вкладывая в свои произведения, кроме желания привлечь внимание и, следовательно, продать подороже. Но Брэдбери, как мне показалось, имел в виду не только, и не столько это — он показал и обратный процесс: как легко перекинуться «с той стороны» на эту. \Уже на второй вечер все пришли к единодушному мнению: «Пиво — напиток интеллектуалов. Очень жаль, что идиоты тоже его употребляют»\ Члены «Странного септета» — действительно творческие люди, каждый в своей области, подобно героям Кортасара, возвращаются с Парижа на родину и находят «потрясающего зануду». И постепенно, общаясь с ним, похоже, превращаются в такую же серую массу, воспринимая попытки Гарви удержать их внимание на себе любимом за какие-то творческие проявления. (И замечателен эпизод с Матиссом — надо поискать, имело ли место нечто подобное в действительности, очень уж правдоподобно.)

Программное произведение Веллера-философа. Описание сути энерговитализма и разбор множества жизненно важных понятий с этой точки зрения. Почему мы живём плохо, хотя давным-давно известно, как сделать, чтобы было хорошо? — всё объяснено.

Прочитав эту книгу лет десять назад, полностью согласился с автором и принял это мировоззрение. Ничего не изменилось. Да, я тоже считаю, что мир устроен именно так. Я не могу придумать внятных и адекватных возражений — и не встречал таких у других людей. Не можешь возразить — соглашайся! Добро пожаловать в мир энерговитализма — не жестокий и не добрый, не справедливый и не подлый, не хороший или плохой — а просто существующий. И мы в нём живём.

До нервного тика восхитила издёвка Веллера над своими читателями. В конце первой части идёт «Список использованной литературы». А там — только цитата: «- Зачем вам подорожная, хамьё, — стеклянным голосом сказал Румата. — Вы ведь неграмотны.»

Сказать такое может только дон Румата. Ну, и Веллер вот сказал.

Невероятно смешной и на первый взгляд бессмысленный рассказ. Про инопланетян-евреев. Их планета то ли гибнет, то ли что — и всё население вывозят на другую. Ребе Иешая хочет устроить поминальную молитву, но для миньяна нужно десять евреев, а один из оставшихся неожиданно умирает. Нужен десятый.

Почему-то мне кажется, что это натуральная еврейская легенда или сказка, просто перенесённая в созвездие Гончих Псов и очень иронично пересказанная.

В конце автор разместил словарик, разъясняющий слова, использованные в рассказе, очень удачно, иначе пойди разбери едва ли не половину фраз.

Этот роман напомнил мне «Сто лет одиночества», перенесенный на российскую землю. Есть тут и полковник Аурелиано, и множество полубезумных родственников, и нереальность происходящего ― даже волшебный Мелькиадес кое-где выглядывает из-за страниц. А уж язык Крусанова ― о-о-о! Слова загадочным и замысловатым образом сплавляются в длинные фантасмагорические конструкции, которые иногда приходится перечитывать, чтоб распробовать. Конечно, не всем этот вкус понравится, но что ж... А мне очень!

Восторг! Замысловатым и сочным языком очень «вкусно» описаны несколько месяцев жизни молодых интеллектуалов-раздолбаев. Кое-где смеялся в голос, чего давненько не бывало.

Э-эх! Примерно в те же года и примерно так же (ничего общего!!!) проходила и моя молодость.

Роман об опасности практикования чёрной магии по самоучителям.

Вот он, апофеоз лавкрафтовского ужаса! В этом романе собрались почти все ходы и повороты из множества других произведений автора: задумчивый юноша, полезший куда не надо; загадочные истории многовековой давности; страшные книги древних мистиков во главе с «Некрономиконом»; призывание невероятных чудовищ из мрака небытия (Ктулху в этот раз не появился, но есть его менее знаменитый соратник Йог-Сотот) и, конечно, рассудительный доктор, поверивший в немыслимое и добровольно взваливший на себя ужасающие обязанности по усмирению вырвавшихся на волю тёмных созданий.

Прилетели инопланетяне. Военные, конечно, взяли Контакт под своё крыло. Луиза Бэнкс, специалист по лингвистике, привлечена к работе по переводу языка гептаподов.

Сейчас, пожалуй, эта повесть неразрывно связана с фильмом. Кино знаковое, качественное, но, как часто бывает, от книги в нём остались «рожки да ножки». Как в старом анекдоте про «Ночной дозор» — жуют две козы, одна книжку, другая видеокассету, и говорят: «А книга-то лучше!»

А в повести главное не собственно контакт с инопланетной расой, а развитие мысли, что человек, изучивший чужой язык до такой степени, что начинает на нём думать, сам перенимает мировоззрение носителя. Среди землян просто не нашлось народов с симультантным восприятием, пришлось автору привлекать гептаподов. И вот земные лингвисты, по крайней мере те, кто всей душой погрузился в изучение языка инопланетян, начинают воспринимать время и саму жизнь по другому, по сути, становятся не-людьми. В памяти всплыл маленький рассказик «Белая трость калибра 7,62» — но у Чана какой-то особой враждебности гептаподов не заметно. Они просто самим своим появлением и обучением землян универсальному графическому письму передают знание и возможность видеть мир не так, и у некоторых это получается. Пойдёт ли это дальше, станет ли всё человечество видеть своё будущее, или это будет уделом некоторых одиночек, а в целом останется прежнее, линейное восприятие — автор умалчивает.

Монументальное произведение.

Долго к нему подступался ― давненько не читал такой вот «чистой» фанатастики, да и объём несколько настораживал, но встреченные в разных источниках положительные отзывы всё-таки окончательно сподвигли.

Итак, колонизация Марса землянами. К сожалению, очень оптимистично указанные автором 20-е года XXI века уже почти на пороге, а сколь нибудь серьёзных шагов в эту сторону человечество не делает и не похоже, что на своём веку многим из нас удастся поглядеть на первого человека на красной планете. В романе же в 2026 году на Марс летят уже колонисты, а первая экспедиция «туда-обратно» была ещё раньше.

Ну, сперва немногочисленные минусы. Привела в недоумение первая глава. Вырванная далеко из середины книги она разом окунает в атмосферу уже обжитого Марса, проводит перед глазами десяток незнакомых (а впоследствии ― главных) героев и рассказывает о зарождающейся революции среди колонистов. В итоге, в свете описанных событий, начинаешь относиться к названным людям с определённой долей предвзятости, что некоторым образом мешает при дальнейшем чтении. Зачем автору понадобился этот переворот, если все последующие главы идут в чётком хронологическом порядке? Недопонял. Ещё недочёт ― русские персонажи. При явно выраженной страсти автора достаточно глубоко изучать любые упоминаемые вещи ― будь то тепличное выращивание растений, открытый метод проходки шахт, психологические обследования, типы экономики или революционные идеалы ― на русских он явно схалтурил. Серьёзный минус, учитывая количество русских в «первой сотне». Начиная с имен (руководителя российского контингента и одну из заглавных героинь романа зовут Майя Катарина Тойтовна ― господи, что это?! Неуклюжий реверанс в сторону братьев Стругацких? Лучше бы Толстого полистал) и заканчивая невнятными воспоминаниями и разговорами о заледенелой Сибири. Но, уняв своё великорусское возмущение, признаю, что на этом минусы, в общем-то, заканчиваются.

И начинается очарование. Детально проработанный мир ― сначала космического корабля, несущего колонистов, затем первого поселения в привезённых трейлерах, затем первого посёлка, построенного на скорую руку, и вот ― первые города. Города на Марсе! Не знаю, как у других, а у меня от одних этих слов мурашки бегут и волоски топорщатся ― с детства какие-то трепетные ожидания, боюсь, несбыточные. Автор умело добивается правдоподобия, тщательно описывая происходящее ― и у меня буквально с первых страниц (второй главы ― про первую-то указал) сложилось стойкое и не прошедшее ощущение — «вот примерно так всё и будет!». Очень всё логично ― именно таким образом и с такими целями и следует отправлять первую партию колонистов на Марс, наиболее вероятно, что именно так будут идти первоначальные разработки, и уж совершенно точно, что транснациональные компании, вложившиеся в освоение другой планеты, неминуемо потребуют свою прибыль ― и далее вполне возможен именно такой исход. Всё так и будет!

И напоследок ― особенное удовольствие получил, когда на уже прилично освоенном Марсе вполне прагматичные люди, учёные, вдруг рассказывают друг другу легенды о некоем Койоте, будто бы ходящем по поверхности без скафандра и появляющемся то здесь, то там ― прямо духом Брэдбери повеяло!

Оценка не 10 по единственной причине ― десятки ставлю только тем книгам, которые совершенно точно буду перечитывать. Насчёт этих книг не уверен. Но если когда-нибудь начну, исправлю на 10!

Удивительно, как блюстители «чувств верующих» ещё не добрались до этого рассказа — он ведь повреднее журналов Свидетелей Иеговы!

Описывая альтернативную историю человечества, где ангелы то и дело посещают мир, а регулярные адские манифестации знакомят обывателей и с другой стороной загробной жизни, Тэд Чан разбирает в первую очередь главный вопрос: как полюбить бога, ежедневно видя несправедливость бытия? Ангелы своими посещениями чудотворно излечивают несколько человек, но убивают и калечат десятки, разрушая всё вокруг. Ад же, являемый сквозь землю, показывает обычную жизнь, с одним недостатком — отсутствием там бога. Бог же выглядит (собственно, и в Библии он такой же) вечно обиженным, недовольным и мстительным субъектом и вообще занят лишь тремя вещами: испытанием верных, наказанием неверных и хаотично-случайным вознаграждением тех и других. Будь мироздание устроено так, у меня лично даже вопроса бы не возникло, стоит ли верить и любить такого бога. Но у героев рассказа возник. И вот, каждый со своим (но, по сути, одним) вопросом они вновь ищут божественного вмешательства, наконец находят и получают каждый свой ответ (также, по сути, один).

Здесь автор свёл воедино несколько уже опробованных в других рассказах и хорошо зарекомендовавших себя в деле пугания читателя тем. Итак, снова на сцене: Великие Древние, Ктулху со своими подельниками Ми-Го, шогготами и прочими тварями, и, конечно, творение «безумного араба Абдулы Альхазреда» — только так именуется знаменитый «отвратительный и богомерзкий» «Некрономикон»! И вся эта прелесть в антураже антарктической исследовательской экспедиции, что моментально наводит любого уже пуганого читателя на завораживающие картинки из карпентеровского «Нечто» (у меня, например, периодически навязчиво вертелась сценка с полётом вертолёта и стрельбой по собачке-несобачке, что ну никаким боком не касается романа — хотя и полёты и собачки там присутствуют).

Сразу о минусах, без них не обошлось. Вот уже утомляет постоянно описываемое автором чувство страха у героев, приближающихся к чему-то, пока ещё по всем признакам нейтральному. Сели они на окраине города, выстроенного миллионы лет назад — чего они сразу же боятся? «Чудовищных, богохульных» башен? При всём своём больноватом воображении я не могу себе представить, что может быть страшного в архитектуре и как стены могут быть «богохульными». Вы же исследователи, чёрт возьми! Вы открыли целый древний город! Да, после неких неприятных событий, но, как мне кажется, значимость такого открытия с лихвой перекрывает любые переживания. Так ведь нет — идут и попугиваются! Вот это искусственное нагнетание Лавкрафтом ужаса там, где без этого вполне можно обойтись (и не впервые такое встречается в его произведениях) и начинает раздражать.

Второе — как наши доблестно испуганные ученые за несколько часов, разглядывая на ходу барельефы на стенах, изучили всю многомиллионолетнюю историю Старцев. Всю последовательность событий. Можно ли, придя даже в какой-нибудь прямо вот общемировой музей, совершенно не зная, про кого там, и не зная языка подписей, за пару часов, пробежавшись по залам, установить, что Колумб открыл Америку до наполеоновских войн? Сильно сомневаюсь. А тут просто случайные коридоры в лабиринте строений. Удивительно, что они вот так, сходу, ещё и надписи не расшифровали!

Но это на самом деле придирки. Роман отличный. Написано мастерски. И в сотый раз пугаешься, когда на полу, покрытом вековой пылью, вдруг замечаешь свежий след, и, конечно, не человеческий. А уж та самая история Старцев! Вот где фантазия автора разгулялась от души — сто миллионов лет туда, сто миллионов сюда. И «Некрономикон» снова оброс дополнительными подробностями. И древние боги, в очередной раз перемешавшись, заняли свои новые места. И опять нашёлся враг всему человечеству. Фантастика о пришельцах и роман ужасов в одной обложке. Что вас более привлечёт — то и читайте. Но и то, и другое — хороши.

Перво-наперво хочется предупредить будущих читателей этого романа ― ищите полную версию. Существует два (даже два с половиной) варианта издания. Полная ― либо двухтомник, либо кирпич в полторы тысячи страниц, и урезанная ― вдвое меньше и в разных видах. Причем и происходило это тоже на двух уровнях: в 1978 году была издана сокращенная самим Кингом версия и большая часть переводов сделана именно с нее, вдобавок и этот томик был порезан нашими издателями из-за всё равно большого объёма. В середине девяностых Кинг перерабатывает и снова издаёт этот роман уже в полном виде. Вот перевод этого издания и нужно искать, либо Ф.Сарнова, либо В.Вебера.

В замечательном предисловии к роману Кинг обстоятельно рассказывает историю всех этих перипетий с сокращениями и повторными изданиями и, на примере пересказа сказки про Ганса и Гретель объясняет, почему, по его мнению, стоит читать именно полную версию. Что ж, я прислушался к его совету, и предлагаю сделать то же и вам.

Итак, июнь 1990-го года (для времени написания книги ― недалекое будущее). В сверхсекретной военной лаборатории создают вирус супергриппа с почти стопроцентной вероятностью заражения и последующего летального исхода в течении максимум недели. Из-за идиотской случайности вирус вырывается на свободу. И всё. За несколько недель весь мир умер. Почти весь ― у весьма незначительного процента населения имеется врождённый иммунитет. И выжившие начинают строить новый мир.

Вот наконец нормальный королевский размерчик! Кинг мастерски прописывает характеры персонажей, если ему хватает объёма произведения. И уж на полутора тысячах страниц он разгулялся от души! Десяток заглавных героев, пара десятков просто главных, и, пожалуй, сотня второстепенных. И о каждом мы успеваем узнать достаточно много, а с некоторыми и вообще близко познакомиться.

На тему вымирания человечества от эпидемии создано столько книг и фильмов, что это уже не воспринимается как фантастика ― чуть ли не реальная история, в которой разбираешься, как специалист. Вот и в «Противостоянии» сразу же бросается в глаза серьезное противоречие: как так ― всем заражённым удаётся прожить хотя бы несколько дней, кое-кому и неделю, а весь персонал лаборатории погиб мгновенно? Ладно, простим автору это упущение, оно явно понадобилось ему, чтобы ярче показать душевные терзания Старки, военного, пытающегося остановить зарождающуюся эпидемию и взявшего привычку медитировать перед мониторами, транслирующими трупы в той самой лаборатории. Но Кингу показалось недостаточно одной только «реальной» истории гибели человечества ― великолепно описанной, надо сказать! — он вплёл сюда и своё любимое «сияние», экстрасенсорные способности некоторых людей. И спустя всего несколько дней после того, как умер последний инфицированный начинается извечная борьба Тьмы со Светом, Добра и Зла.

Конечно, кому-то может показаться, что роман чересчур затянут, слишком велик. Возможно, особенно учитывая, что непосредственно противостояние, вынесенное в название заняло всего ничего, несколько коротеньких главок в конце. Наверное, автор, взявшись за последние главы, вдруг оглянулся на огромную кипу исписанных листов, испугался и торопливо оборвал повествование, чтоб не расписаться еще на тысячу страниц. Ну а я с огромным удовольствием следил за невзгодами, выпадающими на долю выживших в чудовищной катастрофе. Как некоторые ломаются, окончательно осознав, что не только все его родные умерли, но умер весь город, погибла вся страна, всё человечество стоит на самом краю и конкретно от него одного зависит очень многое, по той простой причине, что очень мало их, людей, осталось, и практически от каждого может зависеть дальнейшая судьба всего мира. А некоторые, вроде бы уже и сломавшись, всё же находят силы жить дальше и действительно принимают участие в решающей битве. А есть и такие, кто принял произошедшее как должное, даже ожидаемое, и с радостью кинулся в водоворот событий.

Так что, не без минусов, но роман отличный. На мой взгляд, один из лучших у Кинга.

После потрясающей экранизации Кубрика, наверное, один из самых известных романов Короля. Правда, в фильме всё совсем не так (ну, у Кубрика все экранизации «не так», да и Кинга редко снимают дословно). Я вот так и не смог представить Джека Торранса с лицом обожаемого мной Джека Николсона, и, кстати, сам автор тоже был не в восторге от выбора режиссера на главную роль, мол, сразу видно, что псих)) Но хватит о кино.

К тёмным историям отелей у Кинга особое отношение, так же как и к сложным отношениям детей и подростков в школе ― и он несколько раз возвращается к ним в своих книгах. Хотя «Оверлук» из «Сияния», скорее, база отдыха, а не отель, сюда приезжают на несколько дней или недель (но это, наверное, наше российское понимание, что отель ― это гостиница, разик переночевать).

И вот в таком отеле, стоящем далеко в горах Колорадо в живописном месте, поселяется некое Зло. За полувековую нелёгкую историю в «Оверлуке» произошло множество странных и тёмных делишек, несколько убийств и самоубийств, но, благодаря высокопоставленным владельцам, весь сор остался в избе, и отель в глазах общественности продолжает быть престижным местом отдыха. Зло является не всем гостям и работникам, а лишь тем, кто, по выражению героев романа, «сияет» — имеет телепатические способности. Людей таких немного, и для них пребывание в отеле превращается в сущий ад. Таких сияющих Зло жаждет прибрать к рукам, чтобы обрести бОльшую силу. И вот в отель смотрителем на зиму заселяется Джек Торранс с женой и пятилетним сыном. Дэнни ― самый сильный телепат, который появлялся в «Оверлуке» за всё время...

И снова для меня мистическая составляющая книги была на втором плане (хотя, конечно, сцены с живой изгородью и в ванной «запустили» таки мурашек). Кинг ― талантливый писатель с достаточно богатым собственным опытом по теме отцов и детей, и тщательно прорисованные отношения пятилетнего мальчугана с отцом и матерью в совершенно разнообразных ситуациях доставили мне истинное наслаждение. Что чувствуют и думают все трое в идиллических обстоятельствах, когда все счастливы и «жизнь хороша», когда набегают обычные тучки в виде пьянства и угрозы развода, ну, и когда начинается чудовищный фантасмагорический шторм.

Давно, пожалуй, аж со школы, не читал классический «хоррор», тем более, про вампиров. Если и попадались какие-то ужасы, у того же Кортасара, например, то всегда это оказывалось чем-то другим, а не стокеровскими кровососами. Поэтому и сейчас, читая «Жребий» я подсознательно до последнего не верил, что вампиры будут действительно теми самыми существами. Но получившейся картиной не разочарован, у Кинга вышло очень правдоподобно и красочно.

Но для меня самым интересным оказалась вовсе не вампирская история ― она-то вполне стандартна. Кинг ― великолепный бытописатель. Маленький американский городок с его тысячью жителей прямо встал у меня перед глазами, как на экране. Пожалуй, можно сказать, что Америку двадцатых-тридцатых нам показал Бредбэри, а Америку пятидесятых-семидесятых ― Стивен Кинг. Короткими яркими мазками нарисован Салем, его природа, улочки, домики. Ёмкими фразами описаны многие его жители. Взять хотя бы крохотный эпизод с грузчиками, доставившими, как позже можно догадаться, гроб с вампиром в его обитель. Всего несколько абзацев, пара обрывистых разговоров между собой ― а уже видны и школьное прошлое этих парней, и Вьетнам, и ежевечернее пиво в баре, и нехитрые их мечты. Ты уже знаешь их! Вот это ― признак мастерства. А ужасы, хоть и качественно прописанные, для меня вторичны.

Буквально на первой же странице наткнулся на фразу про кубинские сигареты, крепкие, как сигары, и мгновенно вспомнил, как отец рассказывал историю из командировочных времён. Купили тогда они в Москве пачку этого самого «Портогаса». И девчонки в гостинице попросили закурить. Для смеха дали этих, кубинских. Девчонки, разок затянувшись, заплевались и завопили: «Да вы что, ногтей туда настригли?». Не знаю, к чему это ― но отношение к рассказу неуловимо изменилось, будто про отца речь будет. Такие вот вещи в голове иногда творятся.

Трудно, почти невозможно понять, что чувствовали люди в то время, в сорок втором, двенадцатилетние уж подавно. Благодаря хорошим книгам и фильмам можно только попытаться. И этот рассказ немножко добавляет красок в общую картину. Очень трогательный.

Так получилось, что это произведение одного из любимейших моих авторов я прочитал последним. Теперь, спустя несколько лет, взявшись наконец перечитать всего Воннегута (очень полезное занятие — читать одного автора помногу, и в хронологическом порядке — помогает понять ход его мысли, развитие, взросление, если хотите — конечно, это касается только настоящих писателей, а не коммерческих бумагомарателей), эта книга заняла должное по порядку место, вслед за «Утопией 14» и «Сиренами Титана». И, если первое было вполне себе удачной пробой пера будущего Мастера, а второе получило чуть больше популярности и известности, чем, возможно, заслуживало, из-за того, я думаю, что является единственной стопроцентной фантастикой в творчестве Воннегута, то вот «Мать Тьма» стала открытием «настоящего» Воннегута — автора предстоящих шедевров «Колыбель для кошки» и «Бойня номер пять».

Здесь впервые появляется основной мотив всего творческого наследия Курта Воннегута, который можно выразить его же гениальными словами: «Такие дела». Он не ищет и не предлагает никаких путей, он просто рассказывает истории. Причем рассказывает так, как только он один и умеет — с легкой грустью, но никого не обвиняя, «просто люди вот такие». Ярчайший пример такого монолога встречается сразу, в предисловии, в отрывке о бомбардировке Дрездена -- «Нас отправили в убежища откапывать тела сгоревших и выносить их наверх. И я увидел много разных типов германцев в том виде, в каком их застала смерть, обычно с пожитками на коленях. Родственники иногда наблюдали, как мы копаем. На них тоже было интересно смотреть. Вот и все о нацистах и обо мне» --

А сюжет? Сюжет не более и не менее интересен, чем любая другая история из этой книги (а их немало), взять биографии четырех охранников Говарда У. Кэмпбэлла-младшего — по любой из них можно написать отдельный роман, где главным героем станет, например, польский еврей Бернард Менгель, вешавший коменданта Освенцима, а затем охранявший и этого самого Говарда, главного пропагандиста рейха... Итак — некий американец, проживший большую часть жизни в Германии и женатый на немке, драматург и поэт, становится сверхсекретным агентом американской разведки и под видом пропагандистских антисемитских речей по радио передает сведения, неведомые ему самому. И настолько вживается в роль нациста, настолько преуспевает на поприще пропаганды, что становится важным военным преступником, и разыскивают его с неменьшим рвением, чем Эйхмана. От имени этого преступника и ведется неспешный и спокойный рассказ. Постепенно открывается, что Говарду не казалась очень уж серьезной эта его деятельность в качестве нацистской «радионяни», что главным в его жизни было «государство двоих» с женой, а все, что вне их отношений — чушь и блажь. И когда многочисленные обожатели либо ненавистники говорят ему о той роли, что сыграли в войне эти его радиопередачи, он даже не удивляется, он просто отмахивается от них. Ведь главная мысль Воннегута — такая сильная ненависть, как у О'Хара, сержанта американской армии, взявшего в плен Говарда, превратившаяся в паталогию, становится просто смешной. Потому и кончил он (О'Хара) свою мстительную миссию столь негероически, и этот ход наверняка вызвал у американских читателей волну протеста — как же, герой войны, освобождавший концлагерь, выставлен жалким посмешищем. Сам автор, переживший в войну и плен и жуткую бомбежку Дрездена, постоянно во многих книгах повторяет, что не чувствует ненависти ни к немцам, державшим его в плену, ни к американцам, сжегшим целый город мирных жителей. Он одинаково сочуствует и пилотам «Энолы Гей» и японцам там, внизу...

Кстати, «Мать Тьма» стала неким повторением «Сирен Титана». Так же, как Уинстон Найлс Рэмфорд из хроно-синкластической инфандибулумы является Малаки Константу — к Говарду У. Кэмпбэллу приходит майор Фрэнк Виртанен и круто меняет всю его жизнь. На другом уровне, но суть та же — за выполнение поставленной задачи герой не получит никакой награды, потому что все равно задачу эту он так или иначе выполнит, все предопределено. И, как Малаки, вернувшийся на Землю, одновременно является и объектом поклонения и главным жупелом для выражения всеобщей ненависти, так и Говард становится и национальным героем и врагом номер один. И оба с легкостью несут эту ношу. Такие дела...

Сейчас этот роман уже неразрывно связан с довольно неплохим фильмом Тыквера и братьев-сестёр Вачовски. Что уж скрывать — я и фамилию-то Митчелла узнал только в кино. Ну а на днях, случайно наткнувшись на очередной показ по телевизору, решил перечитать.

Сразу скажу банальную вещь: книга лучше. И не только потому, что из фильма выпали несколько ключевых ходов и персонажей, всё серьёзней — фильм полностью игнорировал основную мысль романа, закончив историю Закри (а значит, и всего человечества) розовыми соплями.

Итак, шесть историй, последовательно связанных сначала вперёд, от девятнадцатого века до постапокалиптического будущего, а потом назад. Алгоритм показан в секстете «Облачный атлас» — музыкальном произведении композитора Фробишера, персонажа одного из рассказов — шесть инструментов ведут каждый свою партию один за другим, начиная с того места, где остановился в прошлый раз. Правда, я так и не смог угадать, какой истории какой инструмент соответствует, а наверняка это заложено.

Суть всех шести историй не нова: борьба одиночек с несправедливостью. Разной степени — от несправедливости в человеческих отношениях до несправедливости общего мироустройства. Но, побеждая в своих локальных битвах, войну они всё же проигрывают — и в повествовании Закри видно наступление Тёмных времён, гибель последних очажков цивилизованности и торжество Дикаря над Человеком.

Одна из лучших антиутопий последних лет.

Контакт. Не прилизанный отсутствием фантазии у автора контакт землян с такими же человеками, только зелёными и с бластерами, а такой, как кажется, и должно быть — непонятный и ненужный, по большому счёту, обеим сторонам.

Одно только описание действующих лиц может вызвать нервный тик. Итак, со стороны Земли на место встречи прибыли:

Наблюдатель. От его имени идёт повествование, он же рассказывает о своей прошлой жизни на Земле конца XXI века, так что это главный герой. У него вырезана часть мозга, а оставшееся преобразовано биомеханическим способом так, что он может воспринимать информацию как некий «черный ящик», выдавая на выходе выводы, непонятно даже ему самому каким образом полученные. Некий беспристрастный свидетель, задача которого — все заметить, запомнить, проанализировать. А потом рассказать.

Биолог. У этого бедолаги весь организм перестроен так, что он может «глазами слушать, пальцами нюхать». Чем это помогает врачевать и исследовать чужеродные организмы не совсем понятно, но так уж есть.

Лингвист. Про Билли Миллигана слышали? Тут поменьше — всего четыре личности в одной голове. Но все мыслят непрерывно, независимо от того, кто сейчас «у руля», и совершенно не враждуют друг с другом, наоборот, сотрудничают. Так что имеем четыре полноценных персонажа в одном теле.

Майор. Здесь всё ясно — пластиковый терминатор. Включена (это женщина) в экипаж на случай возможной агрессии со стороны чужаков.

И главное — капитан экспедиции. Вампир.

Думаю, достаточно.

Написано сочно, неожиданно, в некоторых местах обрывисто — приходится додумывать, что имелось в виду. Много рассуждений о лингвистике, способах расшифровки чужого языка. О разуме, о сознании, о способах восприятия. О человеческой природе, которую так легко изменить внешне (имею в виду всевозможные преобразования тела и мозга), но которая не особо изменилась с пещерных времён.

Не «Солярис», конечно. Скорее, «Фиаско», если уж сравнивать с главным (для меня) писателем о контакте.

Такое чтение я люблю. 9 из 10.

Через американский городок прокладывают новую автостраду. Для этого требуется снести несколько жилых кварталов. Под снос попадает прачечная, где всю жизнь проработал Барт Доус и его собственный дом. Он не хочет с этим мириться…

На этот раз никакой мистики. Всё вполне реально, можно даже сказать, буднично. Предпосылки к таким историям случаются повсеместно и часто – государство (а государство во всём мире обычно – это конкретный чиновник, «хозяин» этого города, области, штата, свои личные «хотелки» превращающий в государственные) всей своей махиной наезжает на обычного гражданина и тому, по большому счёту, остаётся лишь два пути: утереться и подчиниться, либо действовать примерно как мистер Доус, так как «по закону» решить ничего не выйдет, и примеров тому множество. Правда, поводы к возмущению героя вовсе не материальны, как чаще всего бывает – его не выбрасывают на улицу без жилья и работы: муниципалитет платит солидную компенсацию за дом и даёт более чем достаточное время для поиска нового пристанища и переезда, а прачечная вполне могла перебраться в новое помещение и продолжить работу там. Барт привязан именно к этому району, к этому дому, к этим стенам прачечной, куда он пришел ещё мальчишкой. И угроза потерять всё это сводит его с ума.

Главный герой Стивену нашему Бахману удался. Барту сочувствуешь, переживаешь, вслед за Фредом в его голове повторяешь: «Остановись, ещё не поздно!» Очень впечатляющий поворот, как, потеряв сына, жену, работу и вот-вот дом, он случайно встречает Оливию и буквально выливает на неё все остатки своей нерастраченной любви, большей частью отцовской, но и немножко супружеской.

Очень добротный психологический, ну, триллер, наверное.

Любопытный сборник. Уже тем, что авторов представлено всего два (ну, пусть два с четвертью ― один рассказ написан сразу втроём). Чаще бывают либо «сольные» сборники, либо «солянки» — от каждого автора по одному-несколько произведений. Здесь же половина рассказов от Майка Гелприна, половина от Ольги Рэйн. И один в соавторстве с Александром Габриэлем.

Интересна сама концепция сборника. Все рассказы поделены на двенадцать главок ― знаков зодиака. Плюс тринадцатый ― Змееносец, представленный одним рассказом, тем самым, «тройного авторства». И на каждый знак, после небольшого астрологического вступления, по два рассказа, по два взгляда ― мужской и женский. Занимательно: прочитав такую пару, невольно возвращаешься к началу, перечитываешь вступление, сравниваешь, ищешь соответствия и разницу. Также невольно особое внимание уделяешь своему знаку (и мне моё «скорпионье вожделение» одинаково понравилось, в отличие от большинства других пар, где чаще находился явный лидер). Правда, от чересполосицы иногда возникает путаница, кто именно написал тот или иной рассказ, но это сущие пустяки.

Но хватит о форме, перейдём к содержанию. Двадцать пять рассказов. На любой вкус ― ну, за исключением того, что глобальный жанр всё же фантастика. Есть и лёгкая мистика с духами и привидениями, есть и боевые роботы, палящие из лазеров, есть и загадочные инопланетяне, решающие свои малопонятные (но такие близкие нам) инопланетные проблемы, есть и переложение старой доброй мифологии на новый лад. Не буду разбирать все, отмечу лишь те, которым поставил 10 баллов: «Существо особенное» (прелестная сказка о садовом гномике, вполне можно читать детям) и «На посту» (почти реалистическая история о двух британских солдатах, выживших в чудовищной бомбардировке) Майка Гелприна и «Доска для игры в сенет» Ольги Рэйн о неких потомках потерпевшего крушение звездолёта.

Я не особый любитель рассказов. В малой форме всё же редко удаётся глубоко раскрыть персонаж или ситуацию. А я люблю «покопаться» (один из любимейших писателей ― Достоевский, всё понятно). Остаётся что? — сюжет, а им меня давно сложно удовлетворить. Все эти шаблонные герои (можно номера расставлять) без лица, точнее, с одним на всех лицом, все эти предсказуемо неожиданные концовки... Но! Ведь есть ещё язык. А он у авторов сборника весьма хорош. Почти в каждом рассказе найдётся абзац или даже одна всего фраза, но цепляющая по-настоящему. Удивило, что более жёсткие, кровавые рассказы чаще встречаются за авторством женской половины. Порадовала любовь мужской половины к Британской империи ― в те времена и в тех местах происходят события целого ряда рассказов, будто Киплинга читаешь! Также возникло ощущение, что часть рассказов принадлежат, как принято говорить, «к одной Вселенной» — пусть нет общих героев или событий, но какими-то полунамёками, какими-то обрывками авторы, может и не совсем осознанно, говорят: «А вот это и это происходило в одном мире, в разное время и в другом месте, но рядом, и эти люди вполне могут знать историю друг друга». А такая вещь для меня несомненный плюс!

В-общем, итоговая оценка ― 9 из 10. Несмотря на то, что жанр рассказов мне не близок. Несмотря на то, что есть и откровенно слабые работы (не буду называть, это моё субъективное мнение, которое, пожалуй, и обосновать-то тяжеловато будет). Несмотря на то, что впервые встретил этих авторов и вообще к современной российской фантастике отношусь с небольшой опаской. Так вот ― несмотря на всё это, или наоборот, именно благодаря всему этому ― 9 из 10. Потому что многое понравилось. Потому что непривычно. Интересно. Получил удовольствие и, несомненно, кое-что впоследствии перечитаю, а уж это вообще высшая похвала для писателя.

Можете мне не верить ― но вот дожил до сорока лет и до сего момента не читал Короля ВООБЩЕ! Нет, вполне допускаю, что где-нибудь в сборнике мог попасться рассказ и я его проглотил вперемежку со всеми остальными, плюс как-то в поезде прочёл примерно четверть «Стрелка», причём с середины, так как книга была разорвана пополам ― но это мелочи. Осознанно Кинга я не читал. Несмотря на то, что очень уважаю как автора, видел множество фильмов по его произведениям и уже давненько имею приличную подборку его книг. Как-то всё не срасталось. Такие дела.

Начать знакомство решил конечно же с начала. Ко всему видел аж три экранизации (а их больше ― почему-то «Кэрри» чаще других привлекает режиссеров).

История мести. Как бы вот так наподдать своим школьным обидчикам, чтоб запомнили на всю жизнь ― в данном случае очень короткую. Тема, знакомая и близкая, пожалуй, всем читателям ― хотя бы потому, что члены противоположного лагеря книг, как правило, не читают. Многим из нас тем или иным образом доставалось в школе от одноклассников, и многим ох как хотелось «показать им всем где раки зимуют», конечно, не до такой степени, как это сделала Кэрри Уайт. И вот Кинг пишет первый же свой крупный роман об изгое, о девушке, ставшей главным объектом насмешек и издевательств чуть ли не всей школы. А позже (сужу по экранизациям) еще не раз вернется к теме «неудачников», на которых ополчился весь класс или отдельные его неприятные представители. Вопрос, значит, для автора знакомый и волнующий.

Главной мыслью в книге, наверное, стоит считать предположение, что телекинез — некая особенность организма навроде заболевания и передается через рецессивные гены, как гемофилия. Но обрамление в виде описания жизни религиозной фанатички Маргарет Уайт и её дочери Кэрри, устроившей армагеддон в отдельно взятом городке получилось настолько ярким, что «главное» можно легко и не заметить. Помимо прочего, достаточно подробно и точно нарисованы несколько типичных образцов подростковой среды с их безотлагательным максимализмом.

В-общем, первый блин, хоть и не без мелких огрехов, но вышел вовсе не комом.

Довольно странное дополнение к названию книги: «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями» — при том, что оригинал “God Bless You, Mr. Rosewater” — то бишь нет никакого бисера и свиней. Значит, изначально, уже с обложки дается определенная установка читателю о бесполезности описанных в книге событий? Что ж, кому-кому, а заслуженной и уважаемой переводчице, коей в данном случае выступает Раиса (почему-то предпочитаю настоящее имя, а не Рита) Райт-Ковалева можно простить и не такое, тем более, наверняка не без причины появилась эта вторая часть названия.

После философско-поэтической притчи «Колыбель для кошки» Воннегут чуть сбавил темп, спустился, так сказать, на одну ступеньку и выдал еще один роман историй. Очень злободневный, надо добавить, для нашей российской действительности. В центре событий — миллиардер, отпрыск богатейшего рода, который вдруг уехал из «света» в глушь, в родовое поместье, но не в сам особняк из 26 комнат, а в мансарду над пивной. И занялся там пьянством и «человеколюбием» — посильной помощью всем, кто обратится за таковой. Не только и не столько деньгами, сколько советами и добрым словом. Конечно, родня, в виде отца, который тоже занимается помощью бедным, но как положено — в конгрессе, а не лично — считает его сумасшедшим. Но, когда ушлый адвокат пытается объявить Элиота сумасшедшим официально, чтобы оторвать кусочек от наследства, Розуотер-старший прилагает все силы для возвращения блудного сына. Понятно, что мой пересказ страшно упрощен, в книге всему есть причина, и помимо этих событий, описано много других и снова множество жизненных историй, иногда в нескольких словах, но настолько ярких! Вновь упоминается семья Рэмфордов — героев «Сирен Титана» и наконец появляется воочию Килгор Траут — вымышленный писатель-фантаст, присутствующий во многих книгах Воннегута (мой любимый писатель! — никак не могу избавиться от мысли, что прообразом Траута послужил Филип Дик — конечно, это не так)

Суть же книги — богатые и бедные, и начинается она словами: «Хотя это — повесть о людях, главный герой в ней — накопленный ими капитал». Как богатые стали богатыми и почему бедные остались бедными. И все, как у нас, в России, с небольшой поправкой на американскую историю и ментальность. Чтобы стать богатым, не нужно быть умнее других, чем-то лучше или нравственнее — наоборот, эти качества будут главными препятствиями на пути к миллионам. Всего-то нужно — потерять мораль и совесть, а из принципов оставить один: «Всё для меня одного!» (ну, или как у Розуотеров — «Загребай сколько влезет, не то получишь шиш!»). А если будешь человеком, то хоть и останешься Человеком, но бедным. И вот один богач попытался стать Человеком. Удалось ли это ему? — читайте очень хороший роман замечательного писателя Курта Воннегута.

Первый рассказ Лавкрафта для меня, где он вышел «в космос» — на Венеру. И, по мере прочтения, убедился, что читал этот рассказ когда-то давно, в школе, когда фантастика шла запоем, книга за книгой, и в месиве фамилий затерялось имя мастера ужасов, да я тогда и не знал про него. А рассказ запомнился, и сейчас, страница за страницей я думал: «О, а про стеклянный лабиринт я ж читал у кого-то! Вот, значит, у Лавкрафта спёрли!» Оказывается, не спёрли — это тот самый рассказ и есть.

Идея больно хороша — главенствующая роль зрения в ориентировании. Жаль, что Лавкрафт эту идею лишь озвучил, создал для неё необходимые условия — но, отвлекаясь на не особо существенные детали, так и не раскрыл качественно, до конца.

И ничуть не страшно!

Автор привычно пытается нагнать своего фирменного ужаса, но здесь это выглядит излишним и даже иногда надуманным. Ну что может быть «дикого и богохульного» в изображении города с чуждой архитектурой и непривычного вида жителями? Что именно жуткого в обмене разумами? Да, трудно понять и принять, получив неопровержимые доказательства, что ты побывал в мезозое в другом теле, но пугающего в этом я не вижу.

А в остальном — замечательная фантастическая повесть. Не читал справочной литературы и не могу утверждать, что именно Лавкрафт первым придумал такую возможность, как перемещение сознания на миллионы лет, но, хотя бы по году издания можно судить, что был он одним из первых. В последующем народилось целое направление, в итоге выродившееся в нынешних «попаданцев», но в своё время немало книг на эту тему пополнило золотой фонд фантастики.

И, конечно, очередное обращение автора к любимой своей идее, многократно встречающейся в его творчестве — Великие Древние.

А сейчас нас вплотную подведут к маленькой дверце в дальнем тёмном углу заброшенного парка позади мрачного пустынного замка. Дверца криво висит на развалинах древнего склепа и покрыта непонятными пугающими знаками. А за ней непроглядный мрак, в котором завывает то ли ветер, то ли неведомое чудище и слышны далёкие вопли: «Пнглуи мглунафх Ктулху Р'лайх угахангл фтагн». И теперь уже неважно, рискнёте вы приоткрыть эту дверцу или нет — скоро она сама слетит со своих ржавых петель и то, что «не мертво и пребывало в вечности», как сказано в «Некрономиконе», яростно вырвется в наш мир. Ктулху фтагн!

Автор мастерски использовал ход, почти забытый нынешними киношниками ужастиков — не показывать то, что страшно. Нужно самому представить, что это было. Что делал Занн своей музыкой — отпугивал кого-то или привлекал невольно, как это срабатывало. Да что там было вообще, в этой темноте?! А страшно! Замечательный рассказик.

Так получилось, как и у многих из моего поколения — сначала я посмотрел фильм «Бегущий человек» (ведь он вышел в 1987 и сразу попал в видеосалоны перестроечного Советского Союза, а книгу издали лишь в 1993). Фильм ужасен, один из худших в карьере Арнольда Шварценеггера. Потому и за роман брался с некоторым предубеждением, хотя и слышал, что у фильма мало общего с книгой. Но что это настолько правда, даже не предполагал! От первоисточника режиссёр оставил «рожки да ножки»: название и имя главного героя, да Игру, суть которой в том, что её участники должны погибнуть. Так что забудьте про кино, если смотрели — книга вообще о другом.

Довольно близкое будущее. Чудовищное социальное расслоение общества — разная еда для богатых и бедных, разная работа (в плане заработка: копейки за самоубийственный труд и миллионы за дуракаваляние), разное жильё, медицина, образование, развлечения, в-общем, всё то, к чему мы (и Россия, и всё человечество) стремимся семимильными шагами, и многое уже ввели в нашу жизнь. Впрочем, в развлечениях есть общее для всех — серия игр, ежевечерне показываемых по телевидению. Богатые смотрят эти передачи, а бедные не только смотрят, но и участвуют. В этих играх участники добровольно подвергают себя риску быть покалеченным или убитым за денежный приз. И есть супер-игра «Бегущий», в которой на игрока охотятся все — полиция, жители, специальный отряд Охотников, за информацию о нём полагается опять же приз, а за каждый час, что он выжил, начисляются деньги. И миллиард долларов, если он продержится тридцать дней! Далее все предсказуемо: у Бена Ричардса, безработного интеллектуала, тяжело болеет дочь. Денег на лечение достать негде и он идёт играть в надежде заработать. Конечно, попадает в это супер-шоу и начинается...

Всё в книге подчинено одной цели — держать в напряжении. Даже названия глав, ведущих обратный отсчёт: «Минус 51», «Минус 50»... Каждый час, что Бен проводит в отелях, в лачугах сочувствующих, в лесах, на дорогах, в канализации, на его счет, на лечение дочери капают денежки. Каждый час приближает время ежедневной отправки кассет с отчетом, без которых выплаты приостановят. Каждый час кольцо поисков сужается и каждый раз всё сложнее его прорвать (но за каждого убитого полицейского дополнительная премия!)

Но, помимо судорожного выживания героя, находится место и рассуждениям о мире, в котором он живет. И очень неприятно в антиутопии, написанной тридцать лет назад, видеть нашу действительность. Ведь у нас сейчас точно так же «власть предержащие» живут в других районах, куда простым людишкам нет хода, у них свои больницы, свои школы, свои продукты. Немного осталось и до таких вот игр, чтоб народ развлекался и не думал о чем предосудительном. Грустная книга. И очень хотелось бы, чтобы она осталась фантастической.

«Потрясающе!» — если верить обложке, так сказал Артур Кларк об этих романах. Присоединюсь. Потрясает всё: объём произведения, проработанность и обилие охваченных тем. Ну, и размах фантазии автора.

Колонизация Марса. Сколько книг написано на эту тему ― не счесть! Но Робинсону удалось создать величественное творение, подкупающее своей достоверностью.

Одна из основных особенностей Робинсона ― глубокое проникновение в описываемую проблему. Вот по ходу действия герои столкнулись с непонятным заражением сельхозкультур ― и за несколько абзацев нам описаны вироиды и методы борьбы с ними. Способы добычи полезных ископаемых ― пожалуйста! Системы экономических отношений ― множество! Психотипы людей ― несколько разных теорий. Микрокосмос и теория струн ― довольно доступным языком. Основы терраформирования ― теперь мы знаем, с чем действительно придётся столкнуться нашим далёким потомкам. И в любой мелочи так ― видно, что автор не просто так воткнул в повествование, например, плавание на яхте, а хорошенько разобрался в вопросе, может, почитал соответствующую литературу или проконсультировался у опытного яхтсмена, а может, и сам походил под парусом и теперь от имени персонажа со знанием дела рассказывает о типах корпусов яхт и об особенностях управления ими.

Всю трилогию идёт строительство. Сначала первого поселения, потом городов, а затем экономики, государства и культуры. И основная мысль автора ― что нужно через все препятствия строить сразу новое, лучшее общество. С трудом, пройдя войны и революции, марсианское человечество всё-таки становится таким, как мечталось многим древним утопистам. Всё делается с оглядкой на экологию. Главная властная структура на планете ― природоохранный комитет, дающий запрет на любые действия, если они нанесут вред Марсу. Пределы возможных изменений окружающей среды прописаны в Конституции Марса.

И заканчивается книга идиллической картинкой ―