— Мирослава, сегодня день рождения вашего отца, знаменитого и любимого не только на Украине, но и во всем Советском Союзе писателя.

— Прежде всего я хочу напомнить, что 27 ноября — первый день рождения отца. Потому что он, как и Сталин, — дважды рожденный. Дело в том, что отец родился, когда его родители некоторое время жили в Херсонской губернии (сейчас это Николаевская область) в селе Вавилово. Тогда были лютые холода, снег, и родители отца добрались по заснеженному бездорожью до соседнего села, где находился сельсовет, только через месяц после рождения сына. Не совсем трезвый секретарь сельсовета сделал сразу две ошибки: с датой рождения и с годом. И поэтому он имеет две даты — 27 ноября 1927 года и 25 декабря 1926 года. Я лично отмечаю день памяти о нем дважды. А 9 ноября, в День украинской литературы и письменности, в Запорожской епархии попросили меня рассказать о его жизни, творчестве и идеях.

— Поделитесь с нами самыми яркими фрагментами, о которых вы говорили в епархии?

— Конечно. Например, историей про деда отца, Василия Александровича Бердника, который служил в военно-морском флоте царской России мичманом, а потом трижды плавал вокруг света на океанографическом судне. При этом дед Василий был социал-демократом, помогал панычу, у которого было имение в его родном селе, распространять брошюры, книги. Отец рассказывал, что после революции он говорил: «Розхитували ми трон царя Миколи, а вiн впав i нас придушив». В гражданскую он в своей хате на краю села прятал гетманцев от петлюровцев, самостийныков — от богунцев, евреев — от самостийныков, деникинцев — от чекистов.

Поэтому потом, в 20-м году, еврейские адвокаты вытащили его из ЧК. Донос написали и на его дочку Марию, которая работала в Киеве в мастерских на железной дороге, — якобы она знаменитая атаманша Маруся из соединения атамана Зеленого. Вышла она из подвалов ЧК через месяц с седой прядью в косе и с бумажкой за подписью Дзержинского: «Органы ЧК провели внимательное дознание, которое выявило полную безосновательность клеветы. Обвинение с нее снято с полной реабилитацией». Только вот забавно, лет десять назад я была в церкви села Вытачив, которую построил отец по проекту Тараса Шевченко. Именно в этих краях атаманствовал Зеленый. Так вот, встретился мне там старый-престарый дед, который выдал, что Олесь Бердник — сын атамана Зеленого.

— Прекрасно, что епархия вспомнила о такой дате. А как вспоминает Олеся Бердника Украина?

— Очень специфически. Например, к 75-летней годовщине празднования (иначе не скажешь) голода 1932-33 годов моего отца превратили в «певца голодомора». Тогда во исполнение указа президента «О мероприятиях в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932-1933 гг. в Украине» по всему Киеву в учебных заведениях готовили списки «голодоморной» литературы, и Главное управления образования и науки КДМА сгребало в эти списки любые книги, в которых встречалась фраза «голод 33-го». Так туда попали мемуары отца — книга «Пітьма вогнища не розпалює». В аннотации к книге, вышедшей в 1993 году, указывается: «Новый научно-фантастический роман известного писателя-фантаста — остросюжетное повествование о самых болезненных проблемах нашего века — охватывает прошлое, настоящее и будущее Земли. Масштабы сюжетной панорамы: эпоха трипольской культуры, период формирования Сечи Запорожской (времена Байды), XXI век с футурологическими коллизиями, которые будут ждать наших внуков».

— И что в этом «голодоморного»?

— В масштабной книге-феерии есть несколько страниц о периоде, когда в Киеве, а потом в селе под Киевом они пережили голод. Завершается этот сюжетный фрагмент словами: «Я иногда думал (уже во взрослом возрасте) вот о чем: если бы люди знали об иллюзорности страха голода? Ведь теперь многие лечатся голодом, свободно выдерживая 30-40, а иногда даже 50-60 дней полного поста. Я сам экспериментировал много раз и убедился в этом. Убивает не голод, а страх, привычка есть ежедневно, привычка, которая не удовлетворяется».

Отец, размышляя о голоде и репрессиях 30-х годов, в большинстве своем инициированных доносами, писал: «Были разрушены шлюзы совести, поломано предостережение вечных сил, повалены врата генетического подполья. Зверь в душе человеческой получил полную свободу действий. Теперь адресуют все лихолетья того времени Сталину и его ближайшим соратникам — Кагановичу, Молотову, Ворошилову, Берии и т.д. Не слишком ли упрощенная схема?» Завершается книга, которую для создания видимости критической массы «стона украинской интеллигенции о голгофе-голодоморе» засунули в «голодоморный» список, рассказом об эксперименте юных исследователей XXI века: «Все выдержали пятидесятидневный пост. Силы не утратили. Почувствовалось, что тело осваивает энергию Вселенной. Вместе с этим, все почувствовали, что Планетарная ноосфера тормозит эксперимент. Такое впечатление, что мы барахтаемся в трясине. Правду писал Шри Ауробиндо, мудрец двадцатого века, что вся гадость мира атакует энтузиаста, который начинает очищать свой организм, свое естество. Ибо, собственно, своего нет. Есть общее. Тогда что же? Пришло время нашего давнего плана. Далекий мир. Чистая планета. Чистая ноосфера, покой Вселенной. Нужно искать. Думать».

— Действительно, что должно было быть в голове у людей, чтобы связать это с голодомором? Но ваш отец выступал против советской власти?

— Нет, отец не был антисоветчиком. Первый раз его арестовали в 1949 году. В его биографиях часто пишут, что первый раз он был арестован за то, что «выступил с критикой политики Сталина и Кагановича в области искусства». Я тоже так считала до тех пор, пока не ознакомилась с делом отца в архиве СБУ. Все было гораздо проще. Естественно, донос. Отец тогда работал ответственным секретарем в газете «Комсомолец Галича» в городе Галич. Он тогда встречался с двумя девушками. Потом выбрал одну и женился на ней. Второй написал записку: «надо встретиться 1 мая, чтобы окончательно принять решение». Отвергнутая девушка с этой запиской пошла в МГБ и заявила, что эта записка была предназначена заговорщикам, которые хотели оторвать Галичину от УССР и присоединить к Венгрии. Отца арестовали, тем более что его заместитель, который претендовал на должность отца, подтвердил слова обиженной. Девушка на суде, кстати, покаялась и заявила про оговор, но шестеренки карающей машины уже завертелись и никого ее признание не интересовало. Следователь тоже был заинтересован, жаждал получить очередную звездочку, поэтому стал собирать доносы. До работы в газете отец проработал актером в Киевском театре им Франко. Туда и пошли. И сразу несколько десятков бывших коллег-товарищей написали доносы, что он на каком-то собрании «выступил с критикой политики Сталина и Кагановича в области искусства». И хотя другие посмели заявлять, что в это самое время отец с ними выступал в сельской школе в Черниговской области — играл Деда Мороза, отца осудили по печально известной 58-й статье. Во время «хрущевской оттепели» его реабилитировали, и в 1956 году он возвращается в Киев.

— Доносы обиженных, нечистоплотные следователи, думающие больше о личных интересах, чем о госбезопасности, — как это все знакомо. Спрашивается, при чем здесь коммунизм? Но после этого вашего отца больше не трогали или человеческая зависть не имеет границ?

— Летом 1957 года выходит его первая книга «Вне времени и пространства», после которой Мыкола Бажан сразу принимает его в Союз писателей. Шестидесятые — начало семидесятых — период бурного творческого успеха. В год выходили по 2 книги, путешествия, многочисленные выступления. Сегодняшним «властителям дум» трудно себе представить, что творилось на его выступлениях. Залы были не просто заполнены — люди стояли в проходах, «висели» на подоконниках, сидели друг у друга на плечах. Он говорил о судьбах человечества и Земли, о трансформации Духа и предназначении Разума во Вселенной. Но, увы, рядом с каждым Моцартом ходит множество Сальери. В наших украинских условиях лучшим способом «удружить» коллеге было обвинить его в «украинском национализме». Пока первым секретарем ЦК КПУ был Петр Шелест, он отметал все наветы, заявляя, что ему не нужен украинский Солженицын. Но когда после книги «Україно наша Радянська» его забрали в Москву, снова началась травля отца.

— Дайте угадаю, конечно же, со стороны завистливой интеллигенции?

— Конечно. Сначала в «Лiтературнiй Українi» и других республиканских газетах, затем и в центральных. Последовал запрет на выступления, из библиотек изъяли все его книги. Я помню, как во дворе моей школы директор (кстати, преподаватель украинской литературы и теща писателя Валерия Шевчука) жгла костер из книг отца, которые до этого стояли на почетном месте в школьном музее.

— Сумасшедшая, что ли?

— Вы погодите, это еще не самое безумное. В газете ЦК КПУ «Радянська Україна» появилась статья «Олесь Бердник продался ЦРУ за красный свитер».

— Прямо за красный?

— О, здесь целая история. На Западе очень заинтересовались творчеством отца, и в Киев приехала из Мюнхена переводчица и по совместительству сотрудник радио «Свобода» Ганна-Галя Горбач. Они беседовали с отцом на склонах Днепра в Ботаническом саду, и вдруг г-жа Ганна, поскользнувшись, стала падать с обрыва. Она ухватилась за отца и при этом порвала ему куртку. Испорченную вещь она предложила компенсировать красным свитером, но отец, рассмеявшись, отказался. Через два дня появляется та самая статья в газете «Радянська Україна». Для меня загадка: кто сообщил в «органы» о разговоре про свитер, если отец с немецкой переводчицей были вдвоем?

— Ну как бы вариантов мало.

— Безвременно умерший украинский журналист Игорь Слисаренко незадолго до своей кончины просил у меня фотокопии газетных публикаций-доносов. Он готовил статью о том, что, по его мнению, на Украине были сторонники Александра Яковлева, которые помогали ему готовить задолго до Михаила Горбачева фундамент для перестройки и разрушения социализма, выталкивая из активной общественной жизни на пути диссидентства тех, кто своими идеями мог оздоровить загнивающую атмосферу Союза, погружающегося в пучины застоя. Трагедия жизни отца была в том, что он, не будучи членом КПСС, призывал к возвращению к идеалам коммунизма, причем в христианской философской модели, в то время, когда сами члены КПСС давно отбросили коммунистические идеалы, отдавая внешнюю дань режиму, но мечтая о рынке и возможности владеть тем, чем только управляли, и мог своими идеями увлечь молодежь, на которую у его гонителей были совсем другие планы.

— Да, уже не секрет, что диссидентов, да и всю перестройку в целом готовили в недрах КГБ.

— Так ведь отец никогда не был диссидентом. В чем состояло его «диссидентство», дают представление мои выписки из его уголовного дела в ГДА СБУ. Первый обыск в нашей квартире произошел 18 апреля 1972 года по доносу Ивана Дзюбы, который во время допроса рассказал, что за семь лет (!!!) до обыска дал почитать отцу свою работу «Интернационализм или русификация?». Вот цитаты из первого протокола обыска с материалами, которые во время обыска были изъяты у нас из квартиры, и фигурировали впоследствии в обвинительном заключении как «антисоветские и клеветнические материалы»:

• Документ под названием «Грабители душ» (кинодрама), 1956». Текст начинается «Белая-белая кровать…», заканчивается «в лазоревом небе белокрылые чайки. Конец». Автор под видом отображения одного из героев кинодрамы коммунистом и отстаивания им коммунистических идеалов возводит злостную клевету на советский государственный и общественный строй. В целом документ враждебного и антисоветского содержания.

• Документ начинается «Час Последний», заканчивается «той или другой отрасли». Автор излагает свои взгляды на роль науки, технического прогресса в жизни людей. В разделе «Состояние человека» автор с антинаучных позиций определяет роль человека в обществе, в его эволюционном развитии. Так автор утверждает: «Осознав» (слово взято в кавычки следователем) свою бренность, ощутив себя случайным, временным жителем Земли, человек отбросил все сдерживающие начала и переключился полностью на эгоистическое самообслуживание… Над священными идеалами коммунизма, революционности смеются, если и произносят их, то в целях прикрытия гнилой сути своей. Автор рукописи перекручивает советскую действительность, пропагандирует упаднические настроения. Документ враждебного и антисоветского содержания.

• Общая тетрадь «Олесь Бердник, 1970. Нитка Духа над пропастью (дневник)». По содержанию текст философско-утопического характера. В нем речь идет о загрязнении биосферы и самоуничтожении людей планеты. Документ враждебного и антисоветского содержания.

• Рукописный текст на русском языке на пяти страницах. Текст начинается словами «Москва, Кремль», заканчивается «Время не терпит. С уважением 27.X.74 г.». По своему содержанию текст философско-утопического характера. Автор проповедует утопическую «всеобщую гармонию людей, природы и животного мира». Документ враждебного и антисоветского содержания.

— М-да, благие намерения развития страны советские следователи точно также выдавали за антисоветскую деятельность, как сейчас украинские следователи за антиукраинскую. Впрочем, какие они советские, если в 60-х в СССР начался переходный период обратно к капитализму?

— Вы не поверите, кто стоял за «благими намерениями», которыми украинских идеалистов разводили московские борцы за справедливость. В частности, Людмила Алексеева, которая тоже приложила руку к тому, что отец попал в тюрьму, в чем может убедиться любой, кто не поленится посмотреть в деле отца в архиве СБУ протоколы допросов Алексеевой, она подводила его под приговор. Отец тогда написал на 22 страницах письмо Щербицкому (первому секретарю КПУ) с конкретными предложениями по борьбе с американской агентурой, стоявшей за хельсинкским движением, в том числе как патриот своей родины написал про готовность выступить с рассказом об истинных выгодоприобретателях по телевидению и в прессе. Но… когда я изучала дело отца в архиве СБУ, оказалось, что на нем даже нет штампа о входящем документе в приемную ЦК КПУ, вообще никаких входящих не было. Письмо с предложением бороться с геополитическим противником СССР было подшито в уголовное дело как… антисоветский материал! А отца арестовали на следующий день после того, как он его передал в ЦК КПУ!

— То есть ЦК КПУ уже тогда не собирался бороться с американской агентурой?

— Мало того, по требованию КГБ исключение Олеся Бердника из Союза писателей Украины единогласно одобряли коллеги, которые в будущем перекрасятся в патриотов-самостийников. В отличие от них, сам Бердник после распада СССР выступил за создание «союза славянских народов».

— Ваш отец очевидным образом внёс весомый вклад в украинскую культуру. Почему сегодня на пьедестале не он, но героизируются какие-то сомнительные персонажи?

— РУХ с самого начала резко выступал против отца и его детища — Украинской Духовной Республики. Ведь они декларировали взаимоисключающие идеи и ценности. РУХ, основателями которого были те, кто в свое время послал моего отца в «мордовские санатории» за то, что отец писал в своем фантастическом романе «Звездный Корсар», что через 200 лет будет существовать Украина, декларировали уже на начальном этапе национализм, ксенофобию и этническую исключительность. А мой отец, развивая идеи Сковороды о Горней республике духа, хотел показать, что есть другие пути для контактов между народами, чем тысячелетние дороги войны и обмана. Отец мечтал о создании духовных республик братских народов, чтобы они «сплелись в духовный венок братских республик». Отец заявлял: «Украина столько перетерпела, да и другие народы наши братские, что надо отбросить все разногласия, всё несогласие и стать на фундамент братства».

У отца зимой 1997 года произошел инсульт. Когда он вышел из комы, к нему приходил очень хороший физиотерапевт-массажист. Но где-то через месяц он пришел очень смущенный и опустив глаза сказал: «Я — член РУХа. В РУХе узнали, что я массажирую Бердника, и поставили мне ультиматум (речь о влиятельном функционере РУХа Светлане Ли): или ты прекращаешь лечить Бердника, или мы тебя исключаем из РУХа». Человек выбрал партийность, которая давала преимущества в работе, и я его не сужу — каждый выбирает сам. Просто хочу показать истинное отношение украинских националистов к отцу и его идейному наследию.

— РУХ — это давно. Современные националисты, возможно, даже считают их «совками». Вспомнили ли о вкладе Олеся Бердника в украинскую культуру после «украинской весны» и «национального возрождения», т.е. после Майдана?

— В 2015 году как раз была попытка одной из декоммунизированных улиц в Киеве присвоить имя отца. Цинизм еще и в том, что в честь моего отца — советского фантаста и космиста Олеся Бердника — хотели переименовать улицу советской космонавтки Терешковой. В презентации как номинант он стоял в одном ряду с униатским митрополитом и коллаборационистом, благословлявшим дивизию СС «Галичина», митрополитом Шептицким. Слава Богу, я об этом вовремя узнала, написала как об идеях отца, так и о его отношении к коллаборантам из УПА, которые стреляли ему в спину, когда он — юный доброволец-сапер — разминировал на Западной Украине объекты жизнеобеспечения, заминированные немцами. Я считаю, что мой отец заслуживает, чтобы его именем называли улицы. Но только не теми, кто героизирует Бандеру, уничтожает тысячи украинцев и при этом собирается использовать имя моего отца в стране, превращенной в «королевство кривых зеркал», для того чтобы духовно убить миллионы.

— История повторяется, но фарсом что-то не пахнет. За что сегодня преследуют вас лично, кто заступился, а кто кричит «Ату!»?

— Мне трудно без слез благодарности вспоминать всех тех, кто вступился за меня, когда СБУ возбудила против меня дело за покушение на территориальную целостность Украины и содействие терроризму. Против меня у СБУ ничего не было. Единственная экспертиза Лингвистического центра — это баннер на моем блоге в интернете с призывом прийти голосовать на референдум в Донецкой области об автономии Донбасса в составе Украины. Но дело в том, что за несколько месяцев до возбуждения против меня уголовного дела мой блог в «Живом Журнале» был взломан. И я это зафиксировала, о чем сообщила публично, указав даже IP-адреса, с которых происходил несанкционированный доступ в мой журнал. Те материалы, которые я смогла обнаружить, я удалила, а часть, видимо, нет. Расчет был, скорее всего, на мое тяжелое психологическое состояние и на то, что меня удастся запугать 15-летним тюремным сроком. На то, что я соглашусь на признание вины и мне дадут полтора года условно вместо 15 лет в лагере, как сейчас массово штампуют дела против пользователей соцсетей.

Поддержка и выступления в мою защиту были настолько массовыми, что мне трудно, почти невозможно назвать всех. Это и мои киевские друзья, в частности, Дмитрий Скворцов, которые сумели в максимально короткий срок широко распространить информацию об обыске и задержании. Это и Александр Чаленко, который каким-то образом нашел телефон моей дочки, когда меня допрашивали в СБУ, взял у нее интервью и первым опубликовал информацию на сайте Украина.ру, откуда она мгновенно распространилась на сотни ресурсов. Я благодарна также Кириллу Вышинскому, который постоянно писал обо всем, связанном с моим преследованием спецслужбами постмайданной Украины. Репортаж о моем задержании подготовил для телеканала «Россия» Константин Семин. В «Фейсбуке» мои друзья создали сообщество «Спасите Мирославу Бердник», в которое забрасывалась и массово расшаривалась любая информация обо мне, о поддержке. Письма в мою поддержку начали писать украинскому руководству многие иностранные деятели, включая Микиса Теодоракиса и даже президентов некоторых стран.

Я была потрясена, когда внезапно мне позвонила экс-министр юстиции Елена Лукаш, которую я до того видела только на экране телевизора, и предложила свою безвозмездную адвокатскую помощь. Даже многие идейные противники выступили в мою защиту. Российский публицист-либерал Дмитрий Быков выступил на «Эхе Москвы» с заявлением: «Я не люблю Бердник как публициста, но её права абсолютно священны. Она имеет право не любить свою власть». Более того, он поддержал мою борьбу против национализма. Ну, а что касается тех, кто меня преследовал, травил и даже призывал убить без суда, зачем пиарить больных духом?

— Что происходит с украинской интеллигенцией, если она сегодня ведёт себя так же, как вела себя в 60-70-е? Она вообще есть, или это не более чем притворство конформистов, самопровозглашенная интеллигенция, как сейчас часто говорят?

— Я помню, как отец, когда ему с придыханием говорили: «Олесь Павлович! Вы же интеллигентный человек!», с улыбкой отвечал: «Боже упаси!» Поэтому мне трудно ответить на вопрос, а что это за зверь такой — украинская интеллигенция? Наверное, те, кто сумел узурпировать то, что они называют «сталинскими культурными колхозами», и системно на протяжении последних почти 30 лет душить ростки любой здоровой культурной мысли. Но, слава Богу, я вижу, как эти ростки, несмотря на украинскую интеллигенцию, пробивают себе путь сквозь асфальт, тем более что любой асфальт у нас сходит вместе со снегом. Когда Украине на голову свалилась независимость, отец быстро увидел, что на самом деле происходит, поэтому еще в начале 90-х давал жесткие оценки происходящего:

«Любовь к Украине только декларировалась, ее у наших чиновников — не густо. И сейчас мы оказались на гигантской куче мирового мусора. Тем более понадеялись на западные демократии, мол, они нам помогут. На самом же деле Запад заинтересован, чтобы Украина, Россия, Белоруссия, Казахстан были экономически слабыми, зависимыми сырьевыми придатками. Я делаю вывод, что сейчас Украина как организм находится в состоянии клинической смерти. То есть надежда есть. Но, чтобы сердце заработало, нужны сильные реаниматоры… Восстанавливают казачество, цепляют деревянные сабли, булавами обвешиваются. Однако на самом деле это мистификация, карикатура на казачество. Перед Украиной есть выбор: стать нацией созидателей или разрушителей. Сейчас фактически мы разрушители. Не надо брать за образец США. Необходимо рассчитывать на собственные силы. Имеем определенное количество энергии — интеллектуальной, сельскохозяйственной, промышленной, — давайте использовать ее на благо народа».

Я надеюсь, что у Украины все-таки найдутся реаниматоры, которые не позволят превратить клиническую смерть Украины в фактическую.