Как написать роман «Вонгозеро»?

- Перепишите своими словами роман «Дорога» Кормака Маккарти

Но тогда наш роман не будут читать домохозяйки, которые составляют львиную долю читающих во всех странах.

- Тогда надо добавить в повествование глупую женщину, которая на протяжении всего романа будет утомлять читателей своей ревность к бывшей жене своего избранника. Пусть не относится к теме, зато объем увеличим.

Нет интриги в отношениях.

- Добавим также эту бывшую жену, которая действительно окажется стервой и будет всячески препятствовать отношениям нашей божеской главной героини и ее мужа.

Но тогда этот роман не будут читать мужчины!

- Аааа, это запросто! Украсим текст разнообразными мелочами на автомобильную тематику и безмерной любовью главной героини к ее железному другу.

Вероятно, примерно такой диалог вела сама с собой госпожа Яна Вагнер при создании своего дебютного детища. Т.к. вещей, не относящих к теме романа, действительно чрезвычайно много. Хотелось написать треш, но так чтоб не совсем треш, и чтоб покупался хорошо, и чтоб детки читали. В общем, ни рыба ни мясо — совершенно посредственный роман, больше относящийся к разряду «женского чтива» с налетом постапокаллипсиса.

И, о боги, что за стиль! Госпожа Вагнер пишет на своем родном языке для своих же соотечественников. Так зачем же так усложнять работу читателям? Зачем эти неимоверно длинные и криво построенные фразы, в которых глаза так и спотыкаются, а иногда теряют смысл? Это простительно переводчику-дилетанту, который с безмерным энтузиазмом переводит своего любимого автора и пытается как можно точнее выразить то, что значит та или иная идиома: с помощью множества оговорок и уточнений. Но зачем же так коверкать собственное детище на родном то языке? Это такой барьер: кто осилит частокол из сложноподчиненных и сложносочиненных предложений, тот поймет всю мудрость сего романа, а кто нет — тому, вроде как, не дано? Примеров этому в книге тысяча-другая, я даже не знаю какую фразу и выбрать... Откройте книгу на любой странице и просто ткните пальцем.

Но есть одна уловка, на которую я каждый раз попадаюсь (хотя и всегда себя корю за это): описание человеческой жестокости, низости, несправедливости. Только эти моменты и позволили мне почти безболезненно дочитать сей опус.

500 лет... Я раньше как-то не задумывалась, но теперь мне кажется, что такой способ – самый правильный при описании продолжительных событий. Во всех антиутопиях и постапокаллах почти всегда находится кто-то, кто быстренько вводит читателя в курс дела: когда и как наш немного сумасшедший мир превратился в полного безумца с бликами костров из книг в глазах. Из-за этого складывается ошибочное мнение, что: «уж я-то, столько прочитавший книг и посмотревший фильмов по данной тематике, смогу определить, когда этот мир начнет катиться в тартарары». Но жалкая человеческая жизньишка в сравнении с историей человечества... ну вы поняли. Человек рождается в точке А и доживает до точки В на шкале всемирного летоисчисления. Следующее поколение рождается в точке В и доживает до то С. В каждой из этих точек мир уже чуточку безумней, чем в предыдущей, но лишь совсем чуточку, человек и не замечает этих изменений. А следующее поколение рождается уже в условиях этого безумства и ему это кажется нормой. Трудно определить в какую сторону развивается социум этой планеты имея всего-то лет 70-90 (смотря на жизнь оптимистически =) ) для наблюдения.

А вот описывая развитие человечества по небольшим зарисовкам, разница между которыми 500 — 600 лет, дает некоторую картину масштабности и потери связи поколений. Хотя, что там эти 500 лет для нас — читателей? Всего сотня страниц. Но впечатление-то от прочитанного кардинально меняется!

Похоже, если верить Миллеру, человечество беспрестанно обречено переживать все витки истории снова и снова: массовое уничтожение (Потоп по Библии), дремучие средневековье, Возрождение, техническая революция, массовое уничтожение (Огненный потоп по Миллеру). То ли в силу своей алчности, то ли просто тупости, но власть имущим всегда не хватает земель, ресурсов, золота, влияния и т.д. и они готовы любыми способами добыть недостающие. Даже если это грозит тотальным уничтожением Земли и человечества…. Даже если такое уже было раньше и последствия были катастрофическими… Но они-то выше, сильнее, умнее!

В этот беспробудно-депрессивный мрак Миллер поместил маааленький лучик надежды и разума: людей, который заняты сбережением и приумножением лишь духовной сущности человечества. Они готовы нести тяжкий крест нищеты и гонений, оберегая светлые достижения человеческого разума. Эйнштейн и Максвелл у них почитаются как боги. Не знаю почему Миллер выбрал именно церковь и пастырей божьих в качества «света в темном царстве». Я с некоторой долей неуважения отношусь к церкви как институту слепой веры и управления человеческими массами. Но если не считать тысячи слов на латыни и упоминания молебен, монахи ордена Святого Лейбовича больше похожи на ученых во времена, когда церковь свирепствовала и за всякую ересь, именуемую сейчас наукой, налево и направо зверски убивала людей пачками. Эти монахи бережно охраняют культурное наследие древних людей и в условиях смертельной опасности (исходящей, в основном, от других людей) добывают и сохраняют печатное слово. Они же наблюдают рассвет человеческой цивилизации и ее весьма глупую кончину.

P.S. Уолтер Миллер за всю свою жизнь создал только один полновесный роман. А в ходе написания продолжения покончил жизнь самоубийством… Может стоит почитать?

Уважаю писателей, которые тратят на написание романа больше одного вечера (временные рамки, конечно, утрированы, но примеры «скорострелов» знают, наверняка, все). Они живут со своей идеей, рассматривают ее и так и эдак, бывают в местах, которые хотят описать, читают соответствующую литературу... ну я не знаю, что там еще делают истинные гении пера. Дэн Симмонс для написания своего восхитительного «Террора» перелопатил кучу популярных и труднодоступных источников, включая карты, перечень которых занимает, если мне не изменяет моя девичья память, 3 страницы мелким шрифтом (я бы посчитала сколько точно, но мой экземпляр, как это часто бывает с любимыми книгами, пошел по друзьям/знакомым). Кен Калфус для написания «Наркомата Просветления» также не пожалел времени и изучил тьму литературу, что, наверное, было не самым интересным времяпрепровождением: читать американцу про русских. Но и роман получился на диво: не каждому русскому дано так написать о своей же собственной стране. Гюнтер Грасс ушел на покой со словами: «Я слишком стар, чтоб уделить еще 5 — 6 лет моей жизни на написание нового романа». И т.д.

Донна Тартт также заслужила приобщиться к этому сомну вдумчивых и неспешных писателей: свой первый роман, по ее словам, она писала 8 лет. Но, в то же время, с ней такой длительный период «творческих родов», на мой взгляд, сыграл злую шутку. Слишком много мыслей, идей, которые она сформулировала за 8 лет, было впихнуто в «Тайную историю» и далеко не самый малый формат произведения не помог расставить всё в более-менее лицеприятном порядке.

У меня сложилось впечатление, что сама госпожа Тартт не смогла определиться о чем же больше всего ей хочется написать, потому, на всякий случай, она написала обо всем в равной степени, что ну никак не идет на пользу произведению. Если это роман о муках совести, то зачем там долго описывать само планирование и свершение убийства. Если об идеальном убийстве, то слишком много этих самых мук. Если о закрытом студенческом сообществе, повернутом на самих себе и античности, то зачем все эти подробные до отвращения картины: выпил — пошел обнялся с унитазом. Если, в духе альтернативной прозы, о молодых и обеспеченных студентах, которые предаются всем прелестям жизни в колледже (вечеринки, алкоголь, наркотики, чужие постели), то зачем так много древнегреческого и латыни.

В общем, нет никакого фокуса, акцента... Нет стержня повествования. До знаменательного убийства одного из героев роман еще имел хоть какую-то структуру, но после — одно непроходимое таежное болото. Все составляющие сюжета навалены в одну кучу в равных долях. Прекрасно выведенные персонажи (да, во славу справедливости, это стоит особо отметить, персонажи отменные) блуждают как больные во дворе психиатрической лечебницы: отрешенные и без какой бы то ни было цели.

Радует, что госпожа Тартт, после оглушительного успеха (хотя, откуда он взялся-то?) своего первого романа не потеряла голову и не начала на своем уже известном имени просто делать деньги. Она всё так же неспешно выдает по роману раз в 10 лет. И вполне вероятно, следующие ее романы получились более удачными, что я планирую выяснить в обозримом будущем.

Незадачливый Гуань Четвертого ранга (в простонародье — мандарин) и Начальник императорской Палаты поэтов, именуемой «Двадцать девять поросших мхом скал» (впрочем, этого 29го члена пока нет, т.к. голосования по этому поводу длятся с характерной для них медлительностью вот уже пару лет) поддавшись своему любопытству и заручившись поддержкой великого по тем временам математика (ок. 984 г.), решил краем глаза заглянуть, как оно там живется его внукам через 1000 лет. Ну может чем помочь надо, рис собрать, изречения Конфуция на память почитать, мало ли... И вот наш путешественник очухивается в 1984 году (год ни на что не намекает? (= ), посреди моста, а все его правнуки не только не понимают его язык, но и на вид стали страшны и крайне большиносы.

Так начинается эта, во многом жестокая, но скорее поучительная, сатира на современный автору мир. Как заключил бы Гао-дай, узнай о таком романе, Герберту Розендорферу «тяжело жить в мире большеносых» .

1984 год – незадолго после Второй мировой и во время существования Берлинской стены – не самое лучшее место для туриста, а тем более время. Потому и книга довольно таки мрачная и беспросветная. Хотя, если не принимать во внимание время и место, все увиденное и воспринятое глазами совершенного чужого человека можно соотнести с любым развитым или развивающимся государством.

Эта книга найдет отклик у читателя любого склада характера: пессимисты и вечно недовольные наконец найдут единомышленника; привыкшие смотреть на мир сквозь разовые очки немного отрезвеют; скептики смогут вдоволь поглумиться и по ухмыляться. Всю книгу хочется растащить на цитаты, но без контекста они воспринимаются не так ярко и оглушительно.

Современный мир быстро и неумолимо катится к своему закату, упадку и разрушительному концу, без чудесного Компаса времени людям, этот мир населяющий, приходится без передышки всё бежать и бежать: от себя самих и от этого мира. Ну а власть имущие… они как всегда.

Читая, смеешься до упаду, но в итоге — грустно и печально.

Когда-то давно я бралась читать «Побег куманики». Не дочитав наверное и до половины, я вдруг осознала, что уже не понимаю что и о чем я собственно читаю. Бросила и осторожненько начала выказывать свое разочарование окружающим. На что моя подруга резонно заявила: «Ну не знаю, «Клены» мне очень понравились!». Да, подумала я, видимо что-то пошло не так, а может то сумбурное время не дало мне насладиться книгой, когда я могла читать только 15-20 минут в толкучке в метро и, соответственно, не особо пристально следила за мозаикой сюжет (если он там есть). Книга недочитанной отправилась обратно на полку ждать более спокойного и вдумчивого чтения.

И вот волею судеб я взялась читать «Клены» и опять что-то в этой вселенной не так.

- Есть трава измодник, ростет при пальниках или старых межах, А на ту траву сама мать выходит. Да та ж трава угодна, которого человека окормят, дай пить с медом теплым, ино вынесет верхом и низом. — говорит мне Лена

- Что? — вопрошаю я недоуменно

- Ну как же! Есть трава перевяска, цвет на ней походил, что на маку шапочкам, а как она отцветет, ино станут на верху, что иголки. Давать женам, коя не может родить — дай в вине или в теплой воде, тотъчас Бог помилует, родитса и будет здрава.

- What??? — сдерживаю я раздражение

- Ну ты и тугодум! — Лена тоже на грани, — Есть трава земезея, собою она тонка и востра, как игла. А кто ея возьмет не ведаючи, ино руку порушит, до самыя кости все рознесет, а после станет садеть и долгое время не заживет, и кто ногою ступит не ведаючи — и ногу подрушит.

- What the fuck???

Как говорится, я кололась, но упорно грызла этот кактус со слабой надеждой на эффектный финал. Вдруг что-то в конце будет такое, что просто Вау!, что придаст этой книги смысл и содержание, но увы и ах. Ничего...

В этом отзыве нет никакой конструктивной критики. Текст сам по себе очень интересен: обильно приправленный мифологией различных этносов и отсылками к разнообразным произведениям литературы, как русской так и зарубежной. Разгадывать загадки интересно, не спорю, но в чем суть, уважаемая? С какой целью написана эта книга? О чем она вообще?

«Книги пишутся для тех, кто их пишет, они заменяют им жизнь, как ячмень заменяет кофе, сказала ты однажды, а те, кто читает, все равно не смогут отхлебнуть чужой жизни, как бы ни старались» (с)

Вот уж что верно, то верно.

Посоветовали мне эту книгу в теме: «ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК достойных продолжить благое юморное дело Тома Роббинса в моей жизни!»

Ой не знаю, не знаю. Не тянет Этвуд на достойного «заменителя» Роббинса. Хотя нет, «не тянет» – не то выражение. Это два совершенно разных автора, но с подобным взглядом на жизнь. Они сохранили в себе ту детскую непосредственность и любопытство, которые побуждают их постоянно задаваться вопросами: Почему? Почему так, а не эдак? Кто так решил? И часто такие вопросы заставляют взрослого, бывалого, человека изумиться и растерять все слова. Простой обыватель, забывший об этом чудесном детском свойстве, не может ответить на данные вопросы, так как уже принял всё в этом мире как должное, как данность и не задумывается вопросами бытия: идет, куда пошлют, как говорится. Но почему у человека только две руки? Почему 5 пальцев? Эти вопросы его не волнуют, он не анализирует, он привык и воспринимает любой порядок вещей в жизни как нечто неизменное, как «так и должно быть».

Но люди, которые не забывают детские взгляды на жизнь и изумление от её бестолковости, садятся за печатную машинку в темном кабинете, обставленным книжными полками, и пытаются в письменно виде разобраться с этой жизнью. Почему семейная жизнь должна быть устроена таким образом? Почему одному из пары приходится жертвовать и своими интересами и собой? Почему люди соглашаются так жить? Они акцентируют на этом внимание, пусть и в немного шутливой, саркастической форме, но обыватель, прочитав данные строки (условие понимания написаного прилагается), задумается, огорчится и задастся вопросом: «а действительно, почему? почему так живу я и сосед сверху? Что можно изменить?»

В этом Этвуд и Роббинс, бесспорно, похожи. Но если Роббинс создал себе образ доброго, мудрого папочки, который днём снисходит к глупости своих отроков, а по ночам пишет «чёрные», саркастически и циничные карикатуры на повседневную жизнь с умиротворенной улыбкой на лице, то Этвуд больше смахивает на генерала, который на минутку зашел в полевую палатку, чтоб передохнуть и доложить последние новости с фронта, украдкой оттирая капли крови врагов с лацкана мундира. Такому генералу не до шуток: она ведет полки в бой и должна постоянно быть в форме, духе и боевом настроении.

Замечательная книга! Написанная легким, интересным, «летучим» языком. И вроде всё гипертрофировано, преувеличено, доведено до крайности и не сопоставимо с жизнью (я, по крайней мере, не смогла вспомнить среди своих друзей/знакомых подобные экземпляры в плане уклада жизни), но действует как немаленькая отрезвляющая таблетка или обух по голове, кто как привык: а куда идет твое развитие?

Для меня это новая грань Этвуд: вот уж не подумала бы, что автор «Орикса и Коростель» могла написать что-то подобное.

Открываю библиографию Маргарет и жду новых сюрпризов =)

Европейцы, в отличие от англичан, по самому своему складу не способны обуздывать душевные переживания (с)

Роман, наполненный всем тем английским, что я так люблю: манерность, достоинство и чисто британское величие.

Говорят, что это самый «английский» роман последнего десятилетия и написан он (тут, для вящего удивления публики, звучит барабанная дробь) японцем! Но так ли это? Да, внешность и имя Кадзуо Исигуро выдают его с головой, но он переехал в Британию в 6 лет и всю сознательную жизнь провел под покровом Ее Величества. Такой ли уж он не англичанин?

Также говорят про поразительный факт, что японец смог так тонко описать английскую культуру, учитывая кардинальное различие в японской и английской культуре. Вспоминая «Страх и трепет» Нотомб, это громогласное заявление вселяет в меня некую неуверенность. Беспрекословная покорность людям, выше по социальному и корпоративному положению, умение ценить традиции, безграничное уважение к родителям, и тот самый основополагающий признак достоинства, который так детально описал Стивенс: умение не выходить из своей профессиональной роли в любых, даже самый экстремальных, условиях. Все это присуще как японской, так и английской культуре (конечно судя по фильмам и книгам, т.к. жить в этих странах мне не доводилось).

Пока не читала другие рецензии на «Остаток дня», но ясно могу себе представить, за что данный роман может снискать неодобрение у читателя. Сухой, сдержанный язык и крайняя эмоциональная «черствость» главного рассказчика, который так проникся поддержанием своего достоинства, что даже смерть родного отца во время знаменательного приема в Дарлингтон-холле не смогла оторвать его от выполнения своих профессиональных обязанностей.

На меня данные обстоятельства не произвели никакого шокирующего эффекта, потому мне книга очень даже пришлась по душе, тем более, что она во многом более познавательная чем художественная. И на протяжении всех страниц меня неотступно преследовали кадры из х/ф «Госфорд парка», которые подтверждали малейшие детали жизни этого, безусловного достойного и великого, народа, который окопался в лакейской и обсуждает не менее важные вопросы человечества, чем в библиотеке Его Светлости.

Давно заметила: не я нахожу книги, а они меня.

Не знаю какой именно маркетинговый ход на меня так влияет: цветовая гамма обложки, название, причудливые буквы, которые складывают в имя совершенно неизвестного мне автора? Книга сама топает за мной своими чуть косолапыми маленькими ножками, протягивает трогательные маленькие ручки и со смирением в голосе произносит:

- Да, ты никогда не слышала обо мне, никогда не видела меня прежде, никто из твоих друзей-знакомых ничего не знает ни обо мне ни о моем авторе, я была в твоих широтах лишь единожды, маленьким тиражом, львиная доля которого сейчас томится на складах макулатуры, ты вряд ли найдешь меня в бумаге и переиздавать меня уже не будут, т.к. я не оправдала меркантильных надежд издательства, но ты будешь в восторге!

И я действительно в восторге. Все книги, которые я нашла подобным образом, одарили меня несравнимыми минутами и часами наслаждения. Порой меня разочаровывали книги знаменитых авторов, которыми восторгаются сотни и они у всех на устах, но не эти маленькие проказники.

«Терапия» определенно относится к категории «что это и кто?». Несмотря на полное неведение об авторе, я не смогла пройти мимо. Я даже ничего не читала ни о нем ни о книге, а сразу открыла первую страницу. И уже после первой встречи с Анной вывела свою теорию, чем вся эта кутерьма закончится. А дальше читала с еще большим азартом, чтоб ее подтвердить. Но моего читательского опыта не хватило, чтобы предвидеть, что Фитцек не скатиться в такой популярный ныне магический реализм. Все закончилось чинно и благородно, в духе моего любимого жанра, в духе таких шедевров, как … впрочем нет, нельзя проводить параллели, чтобы не портить впечатление тем, кто только планирует ее открыть. Об этой книге ничего нельзя сказать определенно, дабы не сделать гадость, кроме одного: эта интрига не ослабевает ни на минуту.

И да, на Мюнхгаузена я теперь буду смотреть совсем другими глазами! =)

Гайдн Миддлтон — историк.

В принципе, на этом можно поставить точку. Это полностью показывает «характер» книги. Так уж повелось, что люди, в большинстве своем, не воздают должное многотомным и нудным историческим трудам, не приносят в жертву время на алтаре мудрости в истории. Поэтому самому историку приходится подстраиваться под современные спрос и предложение. Чтобы донести до как можно большего количества земного человечества биографию, безусловно, глубокоуважаемых Вильгельма и Якоба Гриммов, сухие исторические факты пришлось «одеть» в вуаль художественности.

Вот тут-то у Миддлтона и начались проблемы. Чего уж там скрывать, две из 3х сюжетных линий (те, которые про жизнь и творчество великих братьев) хм... несколько скучны. Зато сквозь куски третьей линии (которая сказочная) глаза сами так и несутся, теряя последние крохи благоразумия. Рассказанные и пересказанные сказки у автора получаются отлично! Захватывающе и до необходимой степени мрачно.

Если не брать во внимание досадный факт того, что Миддлтон не договорился о соавторстве с кем-нибудь, кто обладает знанием тайной науки смешивать слова в интересные художественные предложения, из этой книги можно почерпнуть много интересного. И я, доселе не знавшая абсолютно ничего о жизни Гриммов, закрыла книгу с чувством приятного удовлетворения от восполненных пробелов в знаниях.

В детстве сказки братьев Гримм воспринимались как-то вроде...басней Крылова: некто Гриммы сели да и придумали поразительные миры со спящими принцессами и вкусными домиками. В руках у детей, с расширенными от восхищения глазами, были только эти томики сказок и не одной мысли узнать: как? кто? что? А когда же блага информационных технологий докатились до бывших пионеров и октябрят, были уже другие, более взрослые, книги и другие писательские кумиры. Кто уж тут будет копаться в интернете и энциклопедиях, чтобы воскресить для себя детских сказочников.

Вот так, в ворохе художественной отделки, и доносят влюбленные в свое дело историки до уже повзрослевших читателей непростые жизненные истории забытых, но любимых детских писателей.

P.S. Никакая из этих строк не претендует на (Пулитцеровскую премию) звание «Абсолютная истина». Мысли автора могут не совпадать с мыслями читателя. Возможно, уважаемый Миддлтон хотел написать то, что написал и у него, всего лишь, не очень хорошо получилось =)

Небольшая сказка от великих братьев Гримм

До сих пор не могу оправиться от пережитого, оценить свои впечатления и выставить, наконец, адекватную оценку сему произведению, хотя уже пару дней как дочитала. Попробую разобраться со всеми плюсами и минусами, высказав их.

Начну с того чем закончилось мое знакомство с Майклом Фрейном. Под занавес я уже и сама стала одержимой. Одержимой желанием, чтобы этот бесконечный роман, наконец, закончился и я смогла почитать что-нибудь более интересное. Это было как в горячке: в этой мешанине смутных причин и эфемерных следствий я неотвратимо тонула без каких-либо шансов на спасение.

Весь роман напомнил мне творчество Дэна Брауна. Попытка представить жизнь и профессию искусствоведа более яркой и захватывающей. Будто бы работа исследователей живописи не вся состоит из посещения разнообразных библиотек и галерей, а есть еще перестрелки-погони-расследования. Ну правда, только истинно влюбленные в своё дело и нашедшие свое призвание (что, согласитесь, встречается ой как не часто) будут в восторге от попыток откопать новые грани и направления мазков Ван Гога, Рембрандта или … Брейгеля. Вот они и изучают все авторитетные и не очень труды по тематике своих диссертаций, чтобы написать очередной труд по заезженной тематике, который впоследствии будет изучать следующее поколение искусствоведов, если они изберут для себя художников-классиков, ибо в современном искусстве сам чёрт ногу сломит =) Для фанатов такого времяпрепровождения эти научные изыскания сами по себе экстаз, а для тех, кого не провидение занесло в эту область, а ложные представления о данном труде, остаются мечты о такой жизни, как у Брауна и в «Одержимом»: опасно, интересно и можно применить свои знания и навыки в области живописи.

В силу образования и круга интересов, я не могу отнести себя к искусствоведам или, тем более, фанатикам живописи. Для меня вся книга выглядела крайне путанной и трудноперевариваемой, в основном из-за обилия имен. А этих самых имен там десятки: исследователи того и этого, которые, как и полагается в любой теоретической области знаний, крайне не согласны друг с другом. Все научные изыскания главного героя были на столько перегружены допущениями и сопоставлениями самого разного рода, что к моменту развития политической линии я уже забыла с чего же эти исследования собственно начались.

Есть в этом романе и несомненные достоинства, при условии конечно, что описанное соответствует реальному положению вещей.

Очень интересно описана история Нидерландов 1500х годов. Такое доступное и увлекательное описания событий в учебниках истории, конечно же, не встретишь (а жаль!) и оттого умение таким образом подавать исторические факты очень ценно.

Интересно как искусствоведы «смотрят» картины: ни с тем профессиональным снобизмом, – какой мазок влево, какой вправо, как построена композиция, – а через призму исторических событий, которые происходили за дверью мастерской художника. Интерпретация отдельных элементов картины (маленький пилигрим в углу полотна, скелет короля обнимающий скелет кардинала, отвернутый от Христа человек в толпе) в свете религиозных и политических идей современников и лично художника. Хотя вот именно в этой, так заинтересовавшей меня, части закрадываются сомнения, ведь господин Фрейн вовсе не художник и никогда им не был, не был он и искусствоведом. Откуда же знание таких тонкостей?

Вообще, у меня осталось порядочно вопросов формата «Почему так, а не эдак?» по сюжету в связи с очевидной глупостью поступков главного героя. Тут задавать их не буду, дабы не вызвать жарких дискуссий по поводу моей недальновидности=) Но члены нашего местного книжного клуба поплатятся за такой выбор месяца – трепещите!