Прежде чем я расскажу, каким мучением для меня стало чтение этой книги, я должна от всей души поблагодарить Ротфусса за проработанный мир, в котором есть немножко от «Волшебника Земноморья» (с которым у меня, в свою очередь, непростые, но нежные отношения). Дальше спойлеры.

Во всей книге длиной в 700+ страниц есть всего пара классных моментов. Причем не сомневаюсь: даже не зная предысторию Квоута, я бы получила от них точно такое же удовольствие. Первый – это вступительный экзамен, тут без комментариев. Ну и второй – лекция на занятиях магистра Хемме, где Квоут задал жару профессорским пяткам. До чего же этот чертяга Хемме напоминает Снейпа, особенно вступительной речью перед первочетвертниками :) Даже жаль, что его в книге так мало.

Остальное повествование было настолько черным и безнадежным, что я впадала в кататонию и скуку попеременно, в зависимости от степени активности головного мозга.

Квоут. Меньше всего мне сейчас хотелось бы обидеть главного героя, но и кривить душой не буду. Квоут в моей голове раскоколся надвое: номер раз – печальный властелин мира, геройский герой, убивец драконов и королей(?) в добровольном изгнании; номер два – несчастный мальчик, после гибели родителей скитавшийся по крышам и дошедший в конце концов до Университета (где превратился в мэрисьюшного 15-летнего мальца, который и молнии пускает не хуже Таборлина, и учится лучше всех, и на лютне играет так, что все вокруг рыдают, да и дам успевает ненароком охмурять.)

С самого начала этот загадочный и совсем не скромный герой вызывал у меня вполне обоснованное недоверие, потому как его со всех сторон захвалили. Баст с него пылинки сдувает и беспрекословно подчиняется, Хронист посыпает его титулами, а Квоут.. кивает. Меня, честно говоря, страшно раздражает, когда герои нахваливают сами себя, мол да ок, я тот чувак из легенд, а теперь усаживайтесь кружком, и я расскажу вам, как долог и тернист был мой путь. После этого надо обязательно наполнить историю намеками на Великую Трагедию в конце каждой десятой главы, и все – читатель на крючке. Этот сегодняшний Квоут кажется мне подделкой. Куклой с рыжими волосами. Его осыпают героическими прозвищами, но он не вызывает никаких эмоций. Причем, что самое грустное, после прочтения первой книги мое мнение не изменилось, а необоснованность так и маячит на горизонте.

Ранняя версия Квоута – с момента потери родителей – полный беспросвет. Черт побери, у этого парня всегда все плохо. Три года он скитался по крышам, его избивали, калечили и унижали. Поступил в Университет – и нажил себе могущественного и подлого врага, платить за еду-жилье-обучение нечем. Даже когда в его приключениях проскакивала нотка беззаботности, я знала, что вскоре они вернутся в исходную форму злоключений.

Однако ж этот пацан-вундеркинд схватывает все на лету и с детства несет на лбу печать избранности. Попав в Университет, он с ходу поражает весь профессорский состав своими знаниями. Ломая ребра, он продолжает скакать по крышам; ножевые ранения зашивает кривыми стежками. После того, как его родителей убили, мальчик пару месяцев проторчал в лесу и три года вел нищенское существование на улицах города; у меня только один вопрос – если он такой одаренный, почему ему в голову не пришла мысль отыскать своих родственников? В книге точно говорится о родне с материнской стороны.

Намек на любовь до гроба с Д. прошел мимо меня, хотя этому посвящено до странного много страниц. Проникнуться ее очарованием через воспоминания Квоута у меня не получилось – эта хитроумная дамочка, меняющая богатых кавалеров как перчатки, всего на шаг отстала от своих сестер по панели, только что метит выше и чует, куда ветер дует.

Окей, если начистоту, то Ротфусс меня утомил. Его 700 страниц можно было бы ужать до половины, выкинув бытовуху и бессмысленную болтовню. Хотя мир, вырисовывающийся в книге, интересен. Да, Университет доставил: хранилища книг, запертые двери, тайные знания. Магистры тоже не подкачали, их прекрасно представили еще на экзамене. А вот главного героя Патрик вырисовывал настолько любовно, что получилась приторная конфетка. И самое главное, пожалуй – книга обрывается в духе «продолжение следует», причем ни на один важный вопрос автор так и не ответил. Ожидала большего. Прости, бородатый дядька, но я вряд ли к тебе вернусь.

В этом году я устроила себе один из самых жестких челленджей – заставила себя прочитать «Котлован». Произведение Платонова есть воплощенный апогей моей ненависти к школьной программе, где вместо хотя бы одного зарубежного пункта понатыкали всяких платоновых, от которых спустя десять лет все так же хочется пойти и убиться об стену. У меня на всю жизнь останется в памяти тот момент, когда за 10 минут до выхода в школу я силилась перемахнуть хотя бы через середину Платоновской мысли. Тогда не получилось, я плюнула и закинула книжку подальше. Чтобы найти ее в этом году, стряхнуть пыль, посчитать количество лет, разделяющих мою нынешнюю попытку от неудачной предыдущей, и снова нырнуть в мир «Котлована». Я полагала, что раз уж счет годков перемахнул через десятку, то всяко пора дать второй шанс школьным разочарованиям.

У, как же я ошибалась.

«Котлован» остался все таким же мерзким и тошнотворным. В школе нас наверняка пичкали им, дабы мы вкусили этот сладчайше извращенный язык («он сделал удар в его лицо» и прочее) и остроту того времени. Но от некоторых фраз уже было не отделаться простым фейспалмом, от них начинало мутить. Пускай Платонов сделал это специально, дабы подчеркнуть нелепостью всю иронию, но приятнее или проще читать такие абзацы не стало. Плоские персонажи все одинаковы, хотя кто-то мается от работы мысли, а кто-то от бездействия, но в итоге все они просто влачат существование. Картинка покрыта твердой коркой безысходности. Люди спят в гробах, думают о смерти, умирают. Они не развиваются, они топчутся на месте в ожидании смерти.

Какое-то время назад видела пару отзывов наших забугорных товарищей-читателей на «Котлован» (он же «The Foundation Pit»), где в книге разглядели черный юмор. Это ж каким непрошибаемым оптимизмом надо обладать, чтобы увидеть в этой безысходности хоть какой-то юмор. Я вот плакала, давилась текстом, мне хотелось, чтобы все уже перестали нести чушь и поскорее умерли. Вроде бы и тощенький он, «Котлован», а в итоге читаешь его неделями, время от времени зажмуриваясь и убегая из этого неприютного мира. Встретимся еще через десяток лет?

Август выдался непонятным, то пугая жарой, то выруливая на дождливую осеннюю колею. А я почти весь август читала «Террор». Даже так – ползла вдоль него. И выяснила, что для этой книги нет какой-то «идеальной» атмосферы. Зима, снег и метель добавили бы, возможно, подходящего антуража процессу чтения, но это оказалось побочным, потому как меня накрыло с головой и в августе.

Я редко берусь за книги, хотя бы частично основанные на реальных событиях, потому как уже знаю, чем все закончится. Пропавшая экспедиция Франклина (название которой говорит само за себя). Холод, голод, боль, почерневшие пальцы, каннибализм, безнадега и беспросвет обрушиваются не сразу, но постепенно. Каким-то образом Симмонсу удалось втиснуть в 880 страниц не просто историю экспедиции, обреченной на гибель, но и душу корабля, души всех тех, кто отправился в плавание на «Эребусе» и «Терроре» в тот проклятый день. Первые главы проскочили на ура, но с определенного момента во мне поселился затаенный страх смерти очередного офицера или матроса. Бессмысленная, жестокая смерть – это то, что заставляло меня останавливаться и на время откладывать книгу в сторону. Смерть же людей, добровольно отправившихся в свою последнюю прогулку во льдах, – это нечто совсем отличное от несправедливой гибели по стечению обстоятельств. Не хотелось терять этих достойных уважения людей здесь и сейчас.

Капитан «Террора» Фрэнсис Родон Мойра Крозье – это человек, которого мне до одури хотелось уберечь. Боги, этот ирландец с неугасающим пламенем в груди столько раз плясал на краю бездны, что под конец мне оставалось только сжимать кулачки и молиться. Я не могла потерять и его тоже. Я практически поступилась принципом не заглядывать в конец, только бы увидеть одним глазком его имя, мелькающее где-нибудь на последних страницах, – но вовремя удержалась. Именно ему принадлежат слова «жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка», которые он сам же и оспаривает (с Богом? высшими силами? Судьбой?) на протяжении всей книги, перерождаясь и продолжая идти дальше.

Последние главы я читала с вытаращенными глазами, и в голове неотступно билась мысль, что лучше бы Симмонс ничего не объяснял, лучше бы этот арктический ужас не получил мотивации, превратившись в осязаемое и даже тривиальное чудовище. До колик пугает чужой ход мысли, который невозможно уловить. Но когда тебе наконец рассказывают, что страшилка из подвала крадет твои молочные зубы только чтобы сделать из них ожерелье, становится уже не так страшно. Стремно, но не более.

Гораздо страшнее люди, теряющие самое себя. Умирающие от цинги и голода не могут побороть обильное слюноотделение, когда в воздухе распространяется запах жареного мяса случайно упавшего в огонь товарища. И постепенно они теряют все человеческое, что еще теплилось в них, под напором неумолимой угрозы голодной смерти.

А еще «Террор» никогда не был просто кораблем. Если его сердце – это Крозье, то душа его сплетена из храпа спящих мужчин, тепла печки мистера Диггла, стука подошв по палубе и стонов затертого льдами пленника, обреченного прожечь во льду свою собственную могилу.

На «Стрелка» возлагались большие надежды, потому как первое знакомство с полнометражным Кингом оказалось не слишком удачным («Противостояние»). Ну, подумалось мне, авось Кингушка накатал годную фэнтезятину. Все оказалось даже неплохо, но местами омерзительнее некуда — на фоне чего я и сделала попытку сломаться на первой же главе.

«Кеннерли — мерзопакостный старикашка, беззубый и похотливый — схоронил двух жен и вовсю пялил собственных дочерей.»

Хорошее начало главы? Причем кровь да кишки меня мало смущают, а вот такое бесстыдное д-мо, раскиданное щедрой рукой по всей книге – очень. Not cool, man. Меня корежило от этого дешевого эпатажа чуть не треть книги, пока наконец я не добралась до оазиса, где мерзотности поутихли и проявился внятный сюжет. И мне осталось только подобрать отвисшую челюсть, потому как «Стрелок» неожиданно приобрел некое подобие глубины, которую тяжело было разглядеть под слоем грязи. Заставившая вздрогнуть история Джейка, рассказанная монотонно и даже как-то безразлично. Обреченный с самого начала выбор. Сумасшедшие приходы и смутно знакомые отсылки, едва ощущаемые на кончике языка. Но что заставляло меня читать дальше? Скорее я просто на автомате шагала вслед за стрелком, шагавшим за человеком в черном...

Серьезно. Даже когда ушат нечистот остался в прошлом и я с удивлением открывала для себя темный и апокалиптичный мир «Стрелка», дальше легких проблесков интереса не пошло. Сюжет прост как пробка, дальше по тексту продвигало в основном ожидание раскрытия крох информации об окружающем мире. Туманные намеки, кажется, намертво въелись в обиход. Концовка дает неплохой задел на последующие книги серии, но если честно посмотреть на весь пройденный путь длиной в 320 страниц, то слегка гложет отсутствие значимых событий. Да, нам рассказали о прошлом главгероя и о цели бесконечной погони, но сама основная линия протекает вяло и монотонно. Интрига тут только одна, нагнетаемая искусственно – отсутствие информации. Вот так и получилось, что когда история могла наконец развернуться вширь и увлечь меня за собой, она отчего-то скукожилась до размеров божьей коровки и наотрез отказалась выдавать нечто большее, чем линейную роадстори с нулевым конфликтом. Знающие люди говорят, что дальше – лучше.

Если сай-фай заставляет ворочаться заржавевшие шестеренки — он бесценен. Уже за одну возможность вспомнить расчет площади круга Бакстеру спасибо xD Вкратце: земляне выстроили на обратной стороне Луны громадный радиотелескоп, через несколько лет принявший далекий и поначалу непонятный сигнал...

Во время чтения «Яблок Тьюринга» я несколько раз отвлекалась и пялилась в одну точку, переваривая все, что рассказал мне Бакстер. В оцепенение меня ввела достоверность развития событий, которую он показал — и новые технологии, и шумиха, и тактика «пальнуть на всякий случай». Инопланетяне хоть и заявлены, но не появляются на сцене ни разу, зато дают пищу для размышлений. Концовка получилась философской, и ответить на вопрос, каков был бы мой выбор, я не готова. А еще непрестанно вертелась мысль, что уровень нашего развития несоизмеримо низок, так что если Земля исторгнет нас со своей поверхности раньше, чем мы успеем колонизировать другие планеты, то мы просто сожрем друг друга. Впрочем, даже если успеем – все равно сожрем.

Уудивительный Бакстер заставил мыслить в совсем новых для меня категориях. Рассказ идет первым в сборнике, и мне остается только гадать, почему я не взялась за него сразу – это был бы впечатляющий старт.

Книга выглядела многообещающе, и мне стоило некоторых усилий не заглядывать вперед и не цепляться взглядом за грядущие картинки. Было предчувствие, что меня ждет роскошный пирожок, если только я не буду торопить события. И совершенно зря. Ближе к середине стало понятно, что смотри-не смотри, спойлери-не спойлери, книжка интереснее не станет. Старые и странные фотографии, щедро рассыпанные по всей книге, стали казаться не приятным визуальным дополнением, а скорее основой, вокруг которой искусственно нарастили костяк книги; фотографии отныне воспринимались отдельно от текста. Стремный рассказ деда про своих друзей из детского дома обещал обрасти ужасающими подробностями и раскрыть немало секретов. А по факту я всего пару раз почувствовала хоть какой-то интерес к истории.

Дальше возможны спойлеры.

Риггз, по-моему, даже не старался. Склепал янг-эдалт про путешествия во времени, добавил кое-каких монстров, напичкал повествование тайнами, которые постепенно раскрываются. И все. Закономерно, что в процессе чтения книга обросла вариациями на тему what if. И, должна сказать, в моей голове все гораздо интереснее, чем придумал Риггз.

Будь у меня более устойчивые к потрясениям нервные клетки, я бы только и делала, что читала такой сай-фай. Роскошная, растянувшаяся на невероятные расстояния космоопера насыщена детективной составляющей, которая ведет читателя за руку элегантно и неторопливо, чтобы в конце раскрыть карты в такой взрывной ярости и запредельной меланхолии, что попеременно руки сжимаются в кулаки и захлестывают ледяные волны безмолвия и одиночества. Я все еще пребываю в состоянии эйфории после прочтения, поэтому меня штормит положительными эпитетами, но сомневаюсь, что даже по прошествии времени смогу разглядеть в книге что-то страшнее, чем небольшие недостатки (сметенные ураганом восторга и оттого абсолютно нерелевантные).

Первые двести страниц – это аккуратный и выверенный квест, стягивание ниточек из самых разных источников, попытки героя понять, чего же от него хотят и незаметная расстановка акцентов. Вводный курс в политические и военные терки, песни о подвигах и превратностях истории. Этот медленно развертывающийся и практически безопасный квест держал меня в таком неимоверном напряжении, что я засыпала и просыпалась с мыслями о том, что же на самом деле к чертям происходит. На последней сотне страниц почти все мои надежды были оправданы, карусель завертелась с такой скоростью, что мне оставалось только не отставать. В итоге несколько вопросов и сомнений у меня все же осталось, но я не жду ответов, мне и так рассказали даже больше, чем обещали.

При тщательной проверке исторических фактов из учебников оказывается, что были не только упущены важные детали, но и переписаны по необходимости целые страницы. Эта горькая мысль лежит на поверхности, но не каждому суждено докопаться до истины. Рецепт Алекса Бенедикта на 95% состоит из чистого везения, потому что иначе такому раздолбайскому герою в жизни бы не раскрыть мощную аферу с политической подоплекой. Не будь у него под боком девицы, которую надо впечатлять, он бы давно сдулся ;) Но вместо лишних романтических страданий в книге зашкаливающее количество суровых и прекрасных героев прошлого и отчаянных исследователей настоящего. Отдельное спасибо за Лейшу Таннер – такого любовно выписанного сильного женского персонажа надо еще поискать. Повествование раскидано на множество систем, планет, городов и муниципалитетов, неизменно сопровождаемых библиотеками и тайными обществами. Воссоздаются целые космические битвы, от которых замирает сердце. А до нового конфликта только один шаг, и потеря ложного идеала может стоить дорого.

В целом – прекрасный образчик сай-фая, превзошедший мои самые смелые надежды.

Ступая какими-то неведомыми космическими тропками, я все чаще натыкаюсь на Булычева; сначала мне повстречался «Протест» – короткий, легко стираемый из памяти рассказ о спорте, олимпийских играх и таких-разных-инопланетянах. А теперь «Половина жизни» (повесть за таким фасадом могла скрывать все, что угодно) – история похищения, выживания и жертвы. Сначала хотела написать вместо жертвы «подвиг», но у меня все же не поднимается рука обозначить принятое решение/действие подвигом. Потому что а. все произошедшее кажется нелепой случайностью; б. спасти только избранных, а остальных оставить позади – это не подвиг.

Повесть трагична, и с самого начала, как только герой вступает на палубу заброшенного корабля, можно догадаться, что обитатели не просто так покинули свой дом. Формат записок, в котором подается большая часть истории, тревожит душу, но главная героиня словно находится в другой плоскости. Да, безысходность. Да, надежда. И все же ожила она для меня только в тот момент, когда обратилась в прах. Так всегда с героями, уже медленно угасающими, доживающими свое, отчасти смирившимися со своей судьбой – они внезапно вспыхивают в наивысшей точке, и сгорают за считанные секунды. В ней заключена неимоверная сила духа – жить, несмотря ни на что, даже потеряв ориентацию во времени и пространстве, удерживаясь от безумия только отчаянной попыткой занять себя делом.

Если бы не первая глава, оценка у повести была бы совсем другая. Уже с первых строк веет чем-то необратимым; скоро все изменится – но совсем не так, как предполагают герои. Этот маленький островок нормального человеческого существования тем более пронзителен, что перекликается с финалом. И корабль, так же медленно угасающий и десятки лет дрейфующий в космосе, мне не менее жаль, чем его обитателей.

Давненько я так знатно не засыпала над книжкой. Сеттерфилд обеспечила мне здоровый сон по пути на работу и обратно в течение тех недель, что я мурыжила эту книженцию. Ее основные компоненты: вялая и сонливая атмосфера, переполненный неувязками сюжет, перенасыщение эпитетами и отвлеченным повествованием. Особенных эмоций она не вызвала, так что запала гневной и негодующей рецкой закопать книгу в кучу компоста нет. Зато засну я сегодня преотлично.

В какой-то момент все эти многоабзацные описания прогулок по саду встали поперек горла. Я и в лучшие дни не любитель словесных рюшечек и старательных описаний кончиков пальцев и дырочек в шторах – так что на полном серьезе готова была дропнуть книгу. Но хотелось добраться до конца, ведь тайну-то мне еще в аннотации обещали. И елки-палки, такого хренового компота я давно не видела. Я не против того, что в конце все воссоединены, кивают и плачут от умиления, но вот вкривь и вкось завязанные сюжетные ниточки меня даже в полусонном состоянии встряхнули. «Внезапные» ревелейшены – ок, за уши притянутые объяснения – фу и некомильфо. Может, расчет было на то, что за старательным описанием садика читатель не задастся вопросом – как можно столько лет не замечать правды, регулярно сверкающей пятками прямо перед носом?

Из персонажей хорошо вышла только сегодняшняя ВВ. Ее простая, но хлесткая отповедь в одной из первых глав, и окаменевшие слезы. Остальные в большинстве крутятся вокруг нее как побочные, часто некачественно прорисованные картонки. М – истеричная бездельница, страдающая от анорексии, постоянных приходов и отсутствия жизни вне книг. Если бы она примерзла своей вечно страдающей тощей задницей к садовой скамейке, я бы совсем не расстроилась. Ангельская семейка щедро наделена нарушениями психики, да и всяк ступающий в этот дом рано или поздно начинает вызывать неприязнь. В противовес перверсиям и прочим мерзостям в наборе есть приторно хорошие знакомые и родственники, готовые помочь и оказать любую услугу по первому зову.

И добивает всепоглощающая драма на каждом углу. Точнее, у каждого зеркала. Сеттерфилд приложила немало усилий, накидала в свой супчик триггеров на любой вкус, но в итоге ее писанина утомляет настолько, что сон кажется единственным решением.

Во время чтения меня буквально наэлектризовывали идеи, которыми полыхал «Гиперион» с самых первых страниц. Паломники, идущие на поклон к безжалостному божеству. Гробницы Времени, движущиеся из будущего в прошлое и ждущие неведомого момента, чтобы наконец открыться. Деревья Тесла. Крестоформ. Позже пришли технологии, межзвездные полеты и преследующие разные цели, но объединенные одной болью герои.. но в самом начале были идеи, закручивавшие меня в такую воронку, что на берег выкидывало только к утру. Эта книга генерирует такой сумасшедший поток мыслей, что при чрезмерном погружении вызывает исступленное желание абсолютного познания. И пускай первая часть закончилась, только успев начаться, она стала прекрасным прологом. Навскидку не могу припомнить ни одного цикла, в котором так обстоятельно и с толком было потрачено время, при том, что герои даже не подошли к назначенной цели.

Да, я была готова к тому, что меня ждет сборник новелл о каждом из паломников, а не прямолинейный рассказ о том, что герои сказали-пошли-сделали. И взглянув на развернувшуюся картину с позиции только что взобравшегося на эту гору человека, точно могу сказать одно: раскиданные во времени и пространстве, постоянно пересекающиеся линии судьбы паломников не могли найти более совершенного воплощения. Истории каждого подробно обсуждать не буду, это самый злостный спойлер, который только можно найти, ведь именно отсутствие готовых ответов побуждало размышлять, строить теории и засиживаться до утра с мыслями о крестоформе, непостижимом Шрайке и причудливости судеб. Спроси меня сейчас, чей экскурс в прошлое запал в душу больше всего – не смогу ответить. Если в процессе чтения я еще могла выделить кого-то, то теперь все истории сложились для меня в цельное полотно. И возможно, когда-нибудь я накатаю оду во имя этой необъяснимой книги – когда научусь превращать незамутненный восторг в эквивалент слов.

После «Саги о Йёсте Берлинге» я пообещала себе вернуться к Лагерлёф, и вот, наконец, погрузилась с головой в историю рода Лёвеншёльдов. Не читай я до этого историю о Йёстушке, мне было бы тяжеловато. Потому что да, Сельма – мастер, но я не настолько люблю исторические декорации, чтобы сразу прочувствовать шестьсот страниц пасторальных пейзажей и деревенской жизни в Швеции 19-го века. А тут у меня за плечами было знакомство с блудным пастором и майоршой Самселиус, и мне море было по колено.

Мы с книгой мурыжили друг друга больше месяца. Я еще загодя запаслась томиком и честно таскалась с ним по всем веткам метро, куда меня закидывала судьбинушка. Нашла в закромах аудиокнигу, засыпала под нее и просыпалась. Читать эту трилогию быстро невозможно – во всяком случае, для меня. И про мурыжили – это я любя. Она настолько насыщена людьми и их мыслями, чувствами, поиском счастья, саморазрушением, страстью к своему делу, глупостью и неспособностью удержать любовь, что от всего этого кругом идет голова.

Роман «Перстень Лёвеншёльдов», открывающий трилогию, оказался самым коротким. Он излагает историю злосчастного перстня, подаренного генералу Бенгту Лёвеншёльду самим Карлом XII. Перстень этот по просьбе генерала положили вместе с ним в гроб, но такая драгоценность не могла долго пролежать запросто так, без нового хозяина, который мог бы распорядиться ею как надобно ;) Кража перстня повлекла за собой целую череду несчастий, павших на головы воров, а чуть позже и самих Лёвеншёльдов. Без этой части, наполненной проклятиями и призраками, напоминающей скорее легенду с закольцованным финалом, остальные две воспринимались бы совсем иначе.

«Шарлотта Лёвеншёльд» и «Анна Сверд» концентрируются уже не на похождениях проклятого перстня, а на последствиях, которые суждено испытать на себе потомкам генерала. Шутливые истории закончились, настало время для любви, страданий и бытовухи. Шарлотта, именем которой назван второй роман трилогии, относится к тем персонажам, которых я так люблю у Лагерлёф. Умная, сильная духом, гордая и упрямая, она умеет постоять за себя. Хотя, честно признаться, мои симпатии были изначально на стороне ее жениха Карла-Артура (как я уже сейчас понимаю, в основном из-за его необычайно нежных отношений с матушкой, полковницей Беатой Экенстедт), а Шарлотту хотелось одернуть.. но довольно быстро стало понятно, что именно за нее стоит держаться. А чем ее шутка по поводу коммерции советника Шагерстрёма обернулась – бесценно. Собственно, Шагерстрём – это второй герой, за которого переживалось. Честный, добившийся всего сам, этот грубо сколоченный заводчик, оплакивавший свою жену и совсем не романтик – божечки, какие финты он выдумывал у себя в голове, как накручивал себя! Но его отличие от мнительных тряпок вроде Карла-Артура – рядом с ним женщина всегда знает, что у нее защищен тыл. А если и надумает чего глупого такой муж – то скорее помирать будет готов, чем плакаться и устраивать истерики. Оставалось только пожелать ему мудрой и любящей жены ;) В общем, Шарлотта и Шагерстрём – это те, кому от души хотелось пожелать счастья, пускай даже каждому своего.

Третью часть я ждала с нетерпением, потому как имя на обложке обещало познакомить с новым женским персонажем. Не могу сказать, что разочарована, но после яркого образа гордячки Шарлотты переключиться на далекарлийскую крестьянку Анну Сверд было тяжело. Зато история Карла-Артура продолжается, и открываются все новые стороны его характера. Сказать, что неприятные – это ничего не сказать. Избалованный маменькин сынок, он сам не знает чего хочет, и часто попадает под чужое влияние. Вместо того, чтобы включить голову, он устраивает истерики и придирается к каждому слову, вместо поисков примирения он совершает глупости, прикрываясь религией. И скажите мне, каким надо быть идиотом, чтобы разрывая помолвку и грозя жениться на первой встречной, и правда выбежать на дорогу и молиться, чтобы не попалась какая-нибудь уродина? А во что он в итоге превратился – слов не хватает. Причем его злой рок, Тея Сундлер, не вызывает даже раздражения, такие люди встречаются повсеместно и пытаться с ними бороться – себе дороже. Шарлотта и Анна отступились от борьбы, и выиграли от этого гораздо больше.

Последние главы трилогии мрачны. Кажется, проклятие рода наконец настигло героев в полной мере, и даже наметившийся просвет в самом конце почти не радует. За месяц я прикипела ко многим персонажам душой и сердцем, особенно к Шарлотте. Для меня трилогия о Лёвеншёльдах – это прежде всего ее история. Лагерлёф опять умудрилась создать яркого и живого персонажа; Шарлотта – потрясающая женщина, способная на жертвы ради истинной любви, она не стала оправдываться и равняться на мнение толпы. А Лагерлёф теперь – мой личный маст рид на все времена.

This is fucking awesome.

Сначала я хотела найти оправдание в полуночном чтении, мол, в два часа ночи мозг хуже усваивает информацию и все такое, но решила не давать себе волю. Просто мой вкус вконец испортился (под напором бесстыдного и беспощадного британского юмора), а чувство прекрасного уже давно трансформировалось в нечто странное, так что самую прелесть книги для меня составили ругательства, расставленные по тексту с необыкновенной продуманностью. И ведь казалось бы, одно слово — fuck с производными — но каким богатым оно становится в устах героев! :-D

Констеблю Питеру Гранту является призрак, утверждающий, что стал свидетелем преступления. Поначалу Питер растерялся, но следующей ночью все же вернулся на тот пятачок, где встретил призрака, и решил взять у того показания по всей форме. Тут-то к нему и подкатил представительный мужчина с тростью, оказавшийся волшебником, к которому Питеру предложено пойти в обучение.

(К сожалению, никаких волшебных палочек и Нимбусов-2000.)

Для меня непривычно тотальное хладнокровие протагониста. Питер нос к носу столкнулся со сверхъестественным, а позже поступил в обучение к самому настоящему волшебнику (скрывающему свой возраст, между прочим), повстречал множество воплощенных легенд, парочку вампиров и прочие потусторонние силы, однако же он непоколебим как скала! То ли британцы настолько непробиваемо суровы, то ли Питер просто iron man, не знающий страха и упрека? Это не жалобы, наоборот — восхищение. «Рекам Лондона» не хватает привычных истерик и кризиса веры, но от этого они становятся только прекраснее.

Копам в книге выделяется отдельная ниша, со всеми их заморочками и бюрократизмом. Ааронович любит своих копов. Но вот детективная линия тут слаба, главный герой может получить зацепку и.. пойти спать. А от начала до конца расследования проходит несколько месяцев, количество жертв растет экспоненциально, так что вмешивающиеся уроки магии и разбирательство с конфликтом Mama Thames и Father Thames выглядят практически намеренным отвлечением от цели.

Теперь я понимаю в полной мере, что такое городское фэнтези. На первых ролях тут Город со всеми своими закоулками и совершенно особенной атмосферой. Лондон уже мифологизировал Гейман в «Никогде», но по сравнению с Аароновичем он так, пробежался по верхам. Второй же умудрился выстроить целую иерархию, даже религиозный культ, хотя сконцентрировался в основном на Темзе и ее многочисленных ответвлениях, забытых и не очень. Воплощения реки и ее производных имеют человеческий облик, и, судя по подверженности некоторым слабостям, их можно легко спутать с людьми. Это ошибка, которую не стоит совершать :)

От британского юмора часто не знаешь, плакать или смеяться, и именно он помогал продвигаться дальше по тексту. «Реки Лондона» — не шедевр, но очень приятная плюшка. Однозначно хочу узнать, что еще таит в себе магическая сторона Лондона авторства Аароновича.

В тот вечер, когда Птей отправился в путешествие, разбившее его душу, по небу плыли восемьсот звезд. ©

Единственное более-менее связное, что я могу выдать, так это что Макдональд – настоящий виртуоз разворачивания вселенных. Вот передо мной Птей, со страхом и томлением ожидающий Разделения, после которого уже не будет Птея, а будет восемь сущностей под названием Аспекты. И у меня крыша едет от этой формы шизофрении, которую даже сверхразвитые пришельцы не могут уразуметь – а ведь это железно объяснимо с точки зрения логики, и терзай нашу планету чуть более мощные приливы и отливы, наше сознание ответило бы похожим эволюционным скачком. Пока в голове потихоньку укладывается мысль об Аспектах и о том, как примирить в себе восемь совершенно разных сущностей, на первый план выступает Контакт и знакомство с целой инопланетной цивилизацией, одним прекрасным днем обосновавшейся рядом с планетой Птея. Кто, зачем, откуда они прибыли и что принесут с собой – непонятно и страшно. И когда уже думаешь, что Макдональд достиг небывалых высот в построении перехода от тревог обычного пацана до масштабной катастрофы, грозящей гибелью всей планете, и тихо кусаешь локти, он берет и обманывает тебя, выкручивая сюжет новой спиралью, расширяя пространственные и временные рамки, пока само понятие рамок не перестает существовать. Damn.

Вот и попался мне трешачок. Чую, сыграло мое пренебрежительное отношение к Мойес и неоднократные сравнения (не в ее пользу) с космооперами. «Смерть или слава» – вялый космический боевик, но я бы простила ему любые зависания, если бы только он не дарил надежду на откровение и не втаптывал ее так старательно в грязь.

Книга глупецкая. Я во время чтения чувствовала, как мозги тихонько вытекают из отсека. Виню картонных и тупых персонажей, которые как пешки двигаются туда-сюда по полю для поддержания динамики. Население планеты Волга – сплошь старатели-рудокопы, достигшие определенного мастерства в обращении с роботами, но зато про книги слышать не слышали. Говорить о духовности и моральных ценностях тоже не приходится. В целом создалось такое ощущение, что вся эта горстка колонистов была успешно расконсервирована из какого-нибудь маленького городка, а то и деревни на отшибе. Главный герой, который в идеале должен стать моральным компасом для всех остальных, с самых первых страниц показывает свою ограниченность и бездушность. Если наши потомки-колонисты будут бесстрастно убивать людей и использовать трупы как растопку – не уверена, что желаю человечеству космической экспансии. Про бездумное нажатие неизвестных и потенциально опасных кнопок вообще молчу.

Отупляющая атмосфера перестрелок и беготни, перемежающихся поверхностными угрызениями совести – это еще полбеды. Гораздо больше расстраивает применение внедряемых идей. Например, появление неведомого корабля – развернуться тут можно было воистину мощно, я даже ненадолго поверила, что книга не так плоха, а потом бац – и объяснение оказалось банальной отпиской, словно развивать эту задумку автору стало неинтересно, и он просто слил тему в духе «оно само». Ну дядя автор, мы же не в детском садике, пишете фантастику – будьте добры свою бредятину сделать хотя бы убедительной. Оно само, серьезно?..

Основной фейспалм вызывали местечковость и мафия. Директор комбината со свитой и криминальный авторитет с бандой не растеряли своей предприимчивости и быстро освоились в новых условиях, породив борьбу за власть на пустом месте. Автор обозначил мотивацию этих персонажей коротко и емко: «Пока есть кто-то ступенькой выше, они будут упрямо лезть на самый верх. Даже если там холодно, небезопасно и есть риск свалиться». Это даже не смешно и не грустно, это просто глупо. И эти «отрицательные» герои ведут себя соответственно – лезут выше просто чтобы быть выше. Пошлые они и недалекие, аж тошно.

И теперь вместо исследования самого потрясающего открытия в их никчемной жизни (поданного на тарелочке с голубой каемочкой) эти придурки разводят грязь и интриги. После глобальных изменений в жизни и появления возможности приобщиться к чему-то крышесносящему рудокопчики продолжают вести себя как прежде. Не удивлена, что остальные расы считают человечество дикарями. Отвратная книжка, вызывающая мигрень от передоза вселенским идиотизмом, невежеством и нежеланием развиваться.

«Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток...»

От этой книги болит душа.

В ней столько слоев, столько мыслей, украшенных легким слогом; в ней раскинулась степь, где у каждой травинки есть свое место и где живут и умирают люди, честные перед собой и другими. И сердце мое заходилось – я если не ревела в три ручья над несправедливостью жизни, то почти задыхалась от ненависти, черной и маслянистой, заполнявшей легкие. Ненависти к той дряни, которую даже назвать человеком тошно. Несколько раз порывалась бросить книгу, особенно когда непробиваемая безысходность грозила затопить все страницы. «А ведь только смерть имеет право разлучать родителей с детьми, и больше ничто и никто...» Но каждый раз собирала волю в кулак и продолжала чтение, зная, что если отступлю и сдамся – то будто предам всех тех, о ком эта книга.

В неспешное повествование, где в основном былое вспоминается, вкраплены легенды, лишний раз напоминающие о крепкой связи времен. И даже отдельно от остальной истории они устраивают здоровскую встряску (особенно Легенда о птице Доненбай). Что показательно, ни разу не возникло желания сказать, что книга «не моя», хотя для этого были все основания. Она «моя» настолько, насколько может быть. Вот так, совершенно непонятным образом история, от которой в обычное время я бы открестилась, не отпускает душу. Одна из самых важных книг в моей жизни, я нескоро смогу с ней проститься. Да что уж тут – никогда...

This is my design. Дядя Мартин щедрой рукой рисует эпическое полотно, которому суждено захватить умы людей, даже далеких от фэнтези. Выпавши на неделю из жизни за чтением «Игры престолов», точно могу сказать, что замысел Мартина мне по душе.

Меня предупреждали бессчетное количество раз, что бородатый дядька не гнушается убивать героев пачками, и нужно приготовить носовые платочки, дабы своевременно оплакивать обезглавленных любимчиков. Но то ли мясорубка еще не разошлась в полную силу, то ли предупреждение сработало на ура, но все смерти в книге закономерны и не вызывают горестного недоумения. Да, мир жесток, люди умирают, игра престолов срубит еще множество невинных и не очень голов, а я как преданный наркоман буду читать все, что выпустил и собирается выпустить Мартин.

Он удивительно гармонично выстроил героев в своей саге. Есть Старки – отважные, преданные и трогательные каждый на свой лад. Им невозможно не симпатизировать, они выступают чуть ли не единственной силой, в которую хочется верить. Гордецы Ланнистеры, блестяще осуществившие уже два переворота. Принцесса драконов, которой на роду написано пересечь море и вернуть трон. Героев много, найти себе любимчиков по вкусу довольно легко, и я вот нашла. Только это оказались не няшки Арья или Санса, а изворотливый и восхитительно хитрожопый Петир Бейлиш, он же Мизинец, притянувший все мое внимание после первого же появления. Этот маленький угорек доставляет в сто раз больше всех Старков вместе взятых, даже с весомым и лакомым довеском в виде героического и занесенного снегами лорда Джона Сноу.

The game is on. И вдруг после слов Серсеи все становится реальным – казни, гонения, война и борьба за престол. История следовала за судьбами нескольких героев, и в какой-то неуловимый момент их закрутило в игре, в которую суждено сыграть всем. Пострадают не только претенденты на трон, но и простые смертные, вступившие в эту борьбу во имя власти, чести, имени. И благоразумие, граничащее с трусостью, уже никого не спасет.

И вот еще что – я не испытываю ни капли раздражения по отношению к героям. Раскинувшаяся картина настолько увлекает, что мне просто некогда выцеживать недостатки отдельных персонажей и расставлять их в порядке симпатии. Они такие, какие есть, и я всем (за исключением маленького поганца Джоффри) желаю как можно дольше не попадать во всемогущие горнила мясорубки дяди Мартина.

Аннотация повергла меня в уныние. Мне хочется звезд и космолетов, а тут внезапно Макьюэн с историей какого-то искупления. С дяденькой-автором я была знакома только по «Цементному саду», который как шокировал, так и отвращал. И каково же было мое удивление, когда первая часть «Искупления» получилась нежной, как самая мягкая летняя травка. О, сначала я ныла нескончаемо, что, мол, описания бытовухи – это скука, но меня не оставляла мысль, что история специально раскручивается неторопливо и описательно. И оказалось – правда.

Вторая грянула, как отрезала: летний зной, большой дом, фонтан с вазой, конверт, библиотеку, неверные интерпретации, горечь предательства и расставания смыло одной мощной волной, которой вообще наплевать на человеческие судьбы. Вот так, за какие-то несколько строк то лето стало практически беззаботным и совсем не страшным. Вторая часть далась сложнее всего. В те дни, когда я ее читала, мне часто приходилось просыпаться посреди ночи, вроде бы без причины. Но ведь просыпалась, и лежала в темноте в полчетвертого ночи, не могла заснуть, думала. Надеялась.

Третью я читала под стать содержанию – отрешенно и безучастно, спрятав сердце от новых потрясений. Где-то удалось, где-то – не очень; Люк Корне заставил меня плакать. Последние слова автора размывают границы между писателем и Богом. Только вот она не играет ими, переставляя фигурки по полю, она дарит им жизнь на страницах своей книги.

Еще пару слов о начинающей романистке, ненароком разрушившей человеческие судьбы. Мое отношение к ней менялось по мере повествования: от легкой скуки к неприязни, раздражению и лютой ненависти ближе к концу первой части. Третья примирила меня с ней, я поняла, что этой девочке еще жить с чувством вины, ей предстоит найти свое искупление. Как бы больно не было думать о том, что могло бы быть, если бы не череда нелепых умозаключений, повлекших за собой ад, – мне думается, мало что изменилось бы. Был бы тот же Дюнкерк, был бы тот же Бэлхем. У них просто было бы чуть больше времени. А девочка в итоге искупила вину на свой лад. Настоящий катарсис.

Я в этом году довольно неохотно раздаю пятерки, но Макьюэн заслужил все десять. Он ввел меня в состояние слабо контролируемого эмоционального дисбаланса. В самом начале я определила книгу в категорию «тягомотина», а в итоге не могу собрать себя обратно по кусочкам.

«Когда кеб подъехал к месту происшествия, помимо всего прочего начал накрапывать мерзкий дождь. Впрочем, Холмс и Ватсон, предусмотрительно захватившие плащи и обувшиеся в высокие сапоги, не особо расстроились по этому поводу. Лестрейду пришлось хуже. Из кеба он приземлился прямо в размокшее месиво, в котором тут же утонул по щиколотку.

- Проклятая погода! – проворчал он, поднимая воротник своего пальто.

- Это Англия, инспектор, – пожал плечами Холмс. – Весь мир завидует нам, а значит, и вам в том числе, так как вы гражданин великой страны. Эта мысль должна согревать вас и беречь от дождя лучше любого зонта.

- Я бы предпочел зонт, – проворчал Лестрейд, с трудом вытаскивая ногу из грязи и загибая при этом пальцы, чтобы не остаться без ботинка.»

Начинается все очень даже бодро для фанфика о Шерлоке и Ватсоне: в дверь к ним стучится новое дело о растерзанном на лоскутки теле, найденном вблизи завода. Я даже похихикала над Лестрейдом, застрявшим в грязи и попавшим под дождик, приготовилась к расследованию, и тут вдруг все превратилось в бред, который даже стыдно назвать фарсом. Да, я получила желанную долю clockpunk’а, но это мизер в море отборной чуши.

Дальше спойлеры.

Лучшей книги для первого января придумать было сложно. Салаты и шампунь еще не отшумели, буквально несколько часов назад попрощалась с Eleventh на экране, до Шерлока целых 120 минут, а занять голову какой-нибудь плюшкой хочется. Выбор пал на так кстати обнаружившуюся short story про Eleventh авторства Геймана. Не знаю как у вас, а у меня это сочетание вызывает вполне объяснимый восторг :)

Нелюди в масках, у которых непрестанно спрашивают время. Бесчисленное количество монстров, которые на самом деле одно существо, последнее из своего рода. Хитрая тюрьма, построенная таймлордами. Timey-wimey в прокосмических размерах. Эми Понд. Ссылка на War Doctor. Люди, которые собственноручно продали свою планету. Геноцид, который не совсем геноцид. Существование в микросекунде до начала отсчета.

Гейман и Одиннадцатый не подкачали – все в меру страшно, логично и захватывающе. Благо что коротко. Даже думать боюсь, на что раскачался бы Гейман, доверь ему BBC 300-страничный формат ;)

That’s what peace is, right? Postponing the conflict until the thing you were fighting over doesn’t matter. ©

На фоне легкого обтекания после пилотной серии “Пространства”, заставившей меня утирать слезы умиления от близости к оригиналу, решено было повременить с последующими книгами, и вместо этого догнаться приквелами, призванными раскрыть некоторые моменты, определившие события “Левиафана”. И у меня язык каждый раз отказывается называть сериал “Пространством”, чую – он для меня так и останется “Левиафаном” x)

Первый рассказ по времени отнесен далековато от основного действия, но искорки конфликта Земля-Марс уже разгораются достаточно ярко. Все у Кори привычно – экшн соседствует с драмой и героизмом, местами проскакивают дельные мысли о политике и истории в контексте нового времени. В “Двигателе” трагедия вышла на первый план, но безбожно улетела в колодец на последних абзацах (несколько неуместна похвальба в конце пути). А еще, по моим ощущениям, не хватило матчасти – больше рассказывается о том, какие препоны встречались на пути инженера, чем о самом инновационном подходе. Как он работает-то, этот двигатель?

Самой интересной частью можно считать болтовню в баре ;) Еще концовка закономерна, за это спасибо. В целом я ожидала гораздо худшего – некой отписки для проформы – но оказалось все вполне в духе Кори, только что без идеалистов и копов, сошедших со страниц pulp fiction.

Я читала «И грянул гром» много лет назад, и, вероятно, именно этот рассказ вдохновил меня на последующее знакомство с хронофантастикой, в том числе со вселенной Доктора; ему стоит сказать спасибо за неимоверное удовольствие от постоянных встреч с временными парадоксами. Мне все так же легко черпать вдохновение в этом рассказе, правда, он стал вызывать больше вопросов, чем немого восторга. Не знаю, какие ниточки были намеренно оставлены Брэдбери для домысливания читателями, пройдусь по трем пунктам, которые меня настораживают.

О да. Wibbly-wobbly, timey-wimey stuff.

Никогда бы не подумала, что с таким интересом буду читать о шахтерах xD

Сюжет крутится вокруг добычи минерала под названием thorilide, жизненно необходимого для сборки звездных разрушителей. Император желает расширить производство своих игрушек, поэтому на богатую сим ископаемым планету Gorse и ее луну Cynda с целью повысить показатели эффективности добычи отправляется гуру результативности – граф Видиан. Прописная истина («от Империи ничего хорошего не жди») отступает перед стремлением Видиана выполнить назначенный план любыми способами: он не гнушается убивать и жертвовать целыми планетами, только бы выслужиться и не позволить конкурентам разрушить свой имидж.

Здесь стоит сделать ремарку. «SW: A New Dawn» – это приквел к стартовавшему недавно мультику «SW: Rebels», и картинка на обложке намекает на младший школьный возраст в качестве целевой аудитории. И если мультик полностью оправдывает ожидания, то книга однозначно рассчитана на взрослых, которые смогут вкусить политические интриги, бизнес-модели, безнаказанную жестокость и кредо «run for your life». С первого взгляда книга может показаться скучной, потому как тут не будет головокружительных полетов, битв на световых мечах и явных форсюзеров – все в рамках расцвета Империи. Зато будут премерзкие интриги в кругу приближенных Императора. Съехавшие с катушек, но упорные в своих убеждениях люди. Потерявшиеся в этой бескрайней мясорубке джедаи и основоположники движения Альянса. И Видиан – даже не злодей, а человек, построивший себя сам с нуля, но по пути потерявший что-то очень важное.

Меня непреодолимо увлекает эта эра. Кажется, Лее со своим Альянсом все дается слишком легко по сравнению с горсткой людей, только-только разжигающих искорки восстания. У нее есть приличные ресурсы, плюс она в своей излюбленной манере убеждает все новые системы присоединиться к набирающему силы Альянсу. А каково четверке отчаянных людей спасать целую планету? Это тот самый промежуток времени, когда Империя дотягивается до самых отдаленных систем, все джедаи (предположительно) уничтожены, когда слово «rebellion» вызывает у имперцев только ухмылку, и ни у кого нет сил подняться и выступить против существующего порядка. И зачастую нет иного выбора кроме борьбы, потому как альтернатива – смерть. Герои придут позже, а тех, кто протоптал для них тропинку, забудут.

Признаюсь, я всю дорогу боялась, что на следующей странице Кейнан (один из главных действующих лиц) начнет размахивать мечом перед носом имперцев, тем самым разрушая выстроенный образ скрытного бродяги под маской разбитного парня. Но подобного не произошло, даже больше скажу – все персонажи достоверно прописаны, достаточно мотивированы и жизнь каждого Империя разрушает по-своему. Команда подобралась разношерстная, и в этом есть своя прелесть. Хотелось, конечно, чтобы все у этой отчаянной четверки сложилось хорошо, но Империя с упорством катка калечит и уничтожает все неугодное и просто попавшееся под руку.

Все, что я могла просить от истории вселенной Star Wars, я получила сполна. A New Dawn радует меня по всем пунктам, и я не отказалась бы от продолжения ;)

P.S. А мультик детский до ужаса, особенно на фоне книги ._.

Земноморье в свое время оставило непростое впечатление о себе, вроде «зацепило, протащило до обрыва и бросило в расстроенных чувствах». До сих пор с опаской смотрю на сборник; возможно, наберусь когда-нибудь мужества и снова возьмусь за него. Хайнский цикл чуть было не прошел мимо меня, но вовремя встретилась «Левая рука Тьмы». И что.. я в расстроенных чувствах, разбита и бесконечно несчастна. Ле Гуин меня погубит.

Да, книга не ставит целью порадовать или развлечь, половина ее описывает тяжелое сражение с непримиримой матушкой-природой планеты Зима (название говорит само за себя), а вторая переполнена политическими терками и попытками установить контакт с царьками и партиями этого отдаленного мирка. Второй фон поначалу раздражал, потому что мне пришлось впилиться в самую середину происходящего, понять кучу вещей, прежде чем я смогла как следует ориентироваться. И тут оказалось, что все это не так уж и важно.

Первая часть переполнена разговорами и интригами, несмотря на отсутствие видимого прогресса в переговорах. Вторая же часть – суровый квест по выживанию в ледяной пустыне, в этой бурной и смертельно опасной снежной воронке, – выкидывает всю шелуху, которая успела скопиться за месяцы переговоров, и не оставляет никакого иного выхода, кроме как погрузиться в себя глубже, чем когда-либо. И одновременно открыться другому. Их двое во всем ледяном царстве, ни других людей, ни животных, никаких признаков жизни; иногда даже солнце и снег вступают в коварную коалицию и страшат умопомрачением, когда непонятно, где верх и низ, а может, их уже и нет. Ничего нет.

Ле Гуин концентрирует взаимоотношения между двумя похожими, но бесконечно разными видами; отношения выстраиваются, рушатся, агонизируют. И при всем при этом в книге нет ни слова о любви и романтике – в том смысле, в котором мы привыкли к ним. Но каким-то потрясающим образом эта странная, нестабильная связь, эмпатия высшего порядка двух людей, являющихся друг для друга пришельцами, пропускает ток до самых пяток.

Light is the left hand of darkness

and darkness the right hand of light.

Two are one, life and death, lying

together like lovers in kemmer,

like hands joined together,

like the end and the way.

P.S. Пару слов о населении планеты Геттен/Зима. Восхитило отношение этих амбисексуальных существ к нам, по их понятиям постоянно находящимся в кеммере – мы для них извращенцы. Прекрасная характеристика.

Я всегда стараюсь найти что-нибудь хорошее в читаемых книгах, что-нибудь, за что можно зацепиться и не обращать внимания на некоторые особенности, которые в моих глазах выглядят недостатками. Я приняла негласный постриг, посвятив себя чтению даже самых запущенных графоманских художеств и самых нелепых переводческих опусов. Но наступил такой момент, когда я дошла до середины книги и сдалась. Продолжать чтение «Жалобной книги» – это издеваться над организмом. Посему ни разу не краткое резюме того, что я успела прочувствовать:

1. Я жалуюсь. Себе, друзьям, маме, коллегам, дворовым кошкам. Если уж на меня найдет, то фиг остановишь. Но после этого я собираю себя в кулак, иду и делаю все как надо. Жалоба – это некое подготовительное действие, когда собираешься перед прыжком и надо высказать все свои страхи и переживания. Так уж я устроена. И когда в романе появляются персонажи, которые ловят людей в минуты слабости (сидишь ты в кафе и мимолетно жалуешься самому себе на жизнь) и выкачивают из них яркость будущих впечатлений, то мне хочется стереть их с лица матушки Земли. Это не просто выражение, это практически осязаемая ярость. Эти паразиты выслеживают твою слабость и крадут твои эмоции. Отнимают у тебя часть жизни, после чего существуешь в сером безэмоциональном вакууме. Когда дементоры высасывали душу, мне нечего было сказать – у них роль такая, они безмозглые злодеи, которым на роду написано заниматься подобным. Но у МФ «злодеями» выступают простые люди, ловящие кайф от высасывания чужих жизней.

Если кто-нибудь скажет мне, что герои этого романа, они же накхи, не злодеи, которых надо стирать с лица земли, а по замыслу автора просто люди, пытающиеся научить других ценить моменты и не жаловаться на судьбу, то нет, спасибо, не надо. Для меня эти твари похлеще вампиров, оборотней и прочей нечисти, которые просто убивают народ, причем чаще всего исключительно для пропитания. Накхи действуют вдвойне мерзко, забирают то, без чего и живешь-то потом вхолостую, а по окончании еще и кофеи гоняют и делятся впечатлениями, кому кто попался сегодня.

И еще, пожалуйста, покажите мне человека, который ни разу в жизни не жаловался.

2. Если забыть на пару минут о первом пункте, то есть у книги еще две проблемы: мишура и одноголосие. Все эти кофеечки, чаечки, кафешечки, платьица, кухоньки достали меня настолько, что я стала пропускать целые абзацы с описаниями видов кофе и прочим конфетти. Я понимаю, Макс Фрай – девочка, и нельзя не обогатить свое творение жратвой и детальками (и все это выглядело изумительно гармонично в Ехо), но здесь оно не срабатывает – наверное, потому что тут и в помине нет Еховского юмора и легкости. Языковые причуды выдают слабые потуги расправить крылья, но этого откровенно не хватает.

Любовная линия проклюнулась и сразу же затухла, потому что герои говорят одинаковыми словами, используют одинаковые выражения, страдают одинаковым словообразованием и вообще похожи в своей слаженности на братов-акробатов, синхронно излучающих одинаковые мысли одинаковыми волнами. Чтобы потом по очереди выпулить своими оригинальностями и порадоваться, как они хорошо друг друга понимают. Я не требую от них сверхъестественной разности, пускай они будут в два голосочка сладко самоиронизировать. Но это скука несусветная, когда двое героев, пытающихся найти точки пересечения, уже их имеют, и им остается только не запутаться в том, кто говорит следующую фразу. Неестественное одноголосие лишает эту парочку любой интересности.

Если книга мне не понравилась, я стараюсь выгородить ее и сказать, что она просто «не моя», и только в редких случаях не могу найти ей оправдания. «Жалобная книга» открывает новую категорию: «растоптать и сжечь». И последнее: я как была жалобщиком, так и осталась; а всякие накхи, существуй они на самом деле, получили бы от меня ррроскошный пинок под зад. Я все сказал.

Отличное фэнтези, где есть место магии, проклятым городам, политическим интригам, религиозным теркам и персонажам, которые строят воздушные замки из пепла утерянных надежд. Я ловила неимоверный кайф на протяжении всего повествования, а уж когда пошли ревелейшены – меня было за уши не оттащить. Священная цель любой фэнтезийной книги выполнена на 200% – хотя бы на пару часов, но я полностью отключилась от реального мира ;) Дальше возможны спойлеры.

Из прекрасного: Хратен. Просто.. Хратен. Если сначала он вызывал непреодолимый зуд тихой ненависти – ведь он идеальный антагонист, на которого легко повесить всех собак – то к концу книги я чуть не ревела в преддверии расправы. Если в первых главах его угол обзора раздражал и хотелось скорее перелистнуть страницы, то в последних я как могла цеплялась за каждое его слово и движение. Какими-то неведомыми тропками он пробрался в душу и стал самым значимым персонажем романа, его внутренняя борьба стала стержнем всей книги, а последующий отказ от отточенной холодной логики – апогеем всей истории. Ну да, там еще побочно были спасены города и нации, и даже провернут магический финт – но все это даже рядом не стояло с терзаниями человека, потерявшего веру.

Для полного счастья не хватило: выматывающего душу ангста и непростых решений, от которых зависит судьба миллионов. Номинально главными героями являются Раоден и Сарин, но на их долю, кажется, выпало недостаточно невзгод. Нет, стоп. Скажем так – все свалившиеся на них проблемы не имеют под собой достаточно темной и драматичной подоплеки, а вкупе с жизнерадостностью первого и изворотливостью второй все шаги на пути к счастью воспринимаются как небольшие пеньки, через которые надо просто переступить. Наверное, я просто придираюсь, в отсутствие-то темных властелинов и проклятий, но мне откровенно не хватало вселенского зла и сложных ситуаций, где любой неверный шаг приведет к катастрофе. Да, религиозный и политический конфликты хороши, хотя местами и однобоки. Поиски истины в стенах павшего города завораживают, но постепенно сводятся к старательному изучению запыленных талмудов. Спасать мир еще никогда не было так обыденно просто – только найди нужную книжку.

Тем не менее, знакомство с Сандерсоном прошло более чем успешно, и я почему-то даже не сомневаюсь, что последующие его труды затянут меня в фэнтезийную трясину еще не раз. И отдельный респект за чтение мыслей – не успела я невольно сшипперить двух идейных противников, как в конце мне это аукнулось троекратно, хотя ничего не предвещало такого развития событий. Прекрасно, когда мысли на одной волне с автором.

Ведьмак – совсем не легкое фэнтезийное чтиво, каким он мне запомнился по первому прочтению (полжизни прошло, елки). Рассредоточенность на несколько сюжетов, раскрывающихся в отдельных рассказах, оказалась настолько подкупающей, что я смаковала каждую новую историю и растягивала до пределов возможного, хотя иммерсия в этот мир гнала вперед будь здоров. В общем, я еще неделю отходила от второй книги о Ведьмаке – надо было осмыслить и выдохнуть.

Первые истории – шутливо-игривые, обыгрывающие старые знакомые сказки на новый лад, но в основе своей несущие конкретную мораль, а местами даже серьезные конфликты, неизбежно возникающие внутри социума. То есть в рассказе будет не только предложен заманчивый пересказ истории про диких лебедей или русалочку, но и показана картина общества со своими проблемами и признаками неизбежного увядания в ныне существующем виде. И если вся каруселька с тридцать страниц крутится вокруг Геральта и Йен, то окружающие декорации могут быть даже интереснее их междусобойчика. Последняя, кстати, дура дурой, ненавижу ее всей душой. Зато Лютик радует глаз и слух безмерно.

К последним историям шутливость превращается в горькую иронию, на первый план выступает грядущая война, то там, то здесь позвякивающая скорбными колокольчиками, чтобы в финале наконец взорваться. Здесь нет особенных сюжетных решений, это чистые эмоции, Геральт уже больше не может бежать от своего Предназначения, и впереди обещана только смерть. Восхитительно жестоко и обнадеживающе одновременно. И еще Цири. Как тут не реветь от накала эмоций – не знаю.

— В дворцовом парке деревьев не было, Цири? В Настроге? Вместо Брокилона могла бы влезть на дерево и сидеть там, на самой макушке, пока у Кистрина не прошла бы охота жениться.

— Смеешься?

— Ага.

— Тогда знаешь что? Не люблю тебя.

— Это ужасно, Цири. Ты поразила меня в самое сердце.

— Знаю, — поддакнула она серьезно.

Здесь и сейчас я должна признаться, что прежде не читала ничего даже отдаленно похожего на Песни Гипериона. Да, были достойные книги в самых разнообразных жанрах, но ни одна история не смогла захватить ум, сердце и душу так, как это сделала дилогия Песен. А если мне и казалось, что я полностью растворилась в какой-то книге, то не буду отрицать, это наверняка было замечательно. Но эффект от любой, даже самой потрясающей истории, в сравнение не идет с экстазом, в который меня ввергает Дэн Симмонс со своими Песнями.

Я уже писала в коротком отзыве к первой части дилогии, что книга заставляет шестеренки крутиться с невероятной скоростью, прокручивая десятки причин, возможностей и вариантов развития событий. Конструкции причинно-следственных связей строятся в голове и распадаются с каждой следующей прочитанной страницей, рождая в недрах разума новые, все более воспаленные и безумные идеи, пока в эпилоге наконец не выкристаллизовывается нечто похожее на незавершенный макет. И вот еще что – вместо чертежей и схем, старательно вырисовываемых простыми смертными мозгами, Симмонс выдает в конце.. стихи. И кажется, вместо четко выстроенных логических цепочек в голове остается только Китс, трансформировавший всю историю человечества в несколько стихотворных строчек.

«Гиперион» познакомил с главными героями, отобранными для последнего паломничества к неведомому и кровожадному Повелителю Боли, шипастой трехметровой занозе в заднице по имени Шрайк. Чего я ждала от «Падения»? Что Шрайк убьет половину, а оставшихся в живых обречет на вечные муки, насадив на свое терновое дерево. Мое предположение казалось логичным после крышесносной первой части, где нас познакомили со всеми героями ближе некуда. Познакомили – и хватит. Пора рубить головы, Повелитель Боли не любит ждать. И как же я рада, что оказалась неправа. Вместо того, чтобы превратиться в попеременно умирающих статистов, герои получили ответы на свои вопросы и на свои молитвы. Пускай не всегда так, как хотелось. Пускай не сразу. И мое осторожное любопытство, родившееся во время их рассказов в «Гиперионе», превратилось в море сопереживания этим непредсказуемым занозам в заднице одного конкретного Шрайка.

Первая книга была сугубо вводной, вторая же раскинулась вширь и вглубь. Назревающий конфликт с Бродягами наконец обрел объемность, так же как и особенности взаимоотношений Гегемонии с Техно-Центром. Чувствую, надо пару слов сказать о Мейне Гладстон, которой хватило сил принять решение, определившее дальнейшую судьбу всего человечества. Но слов не находится. Поэтому лучше о том, что отличает вторую книгу от первой – о масштабности. Речь идет уже не только о родных мирах паломников и Гиперионе, но обо всех мирах Сети, вовлеченных против воли в войну с Бродягами. Вместо того, чтобы ходить по пятам за героями, затертыми песками среди Гробниц Времени, повествование охватывает множество миров, следуя то за Гладстон на многочисленные совещания и военные планерки, то за Северном.. туда, куда его заносит судьба. На фоне угрозы полного уничтожения человечества приключения маленькой группки паломников, переживающих экзистенциальный кризис в метафорических или вполне себе реальных шипастых объятиях красноглазого монстра, кажутся отдушиной среди воцарившейся атмосферы стремительного падения в пропасть. Да, сейчас прилетят беспощадные дяди на космических кораблях и сотрут в пыль очередную планету Гегемонии, а в это время старый еврей на Гиперионе пробует решить Авраамову проблему и терпит неудачу за неудачей.

Техно-Центр получил знатную долю пространства книги, и должна сказать, эти ребята чертовски круты. Как я ни пыталась связать воедино полученные сведения, мне и в голову не пришло бы провернуть такую роскошную аферу с лабиринтами. Ну а гражданская война среди ИскИнов и поиски ВР доставляют уже одним фактом существования, рождая сразу несколько предположений о том, что ждет этих ребят в будущем.

Симмонс дал ответы на вопросы, тревожившие с момента прочтения «Гипериона», но «Падение», завершившись умопомрачительным и практическим нереальным эпилогом, оставило после себя еще несколько вопросов, глобальных и важных. Кругом идет голова от этих ниточек, безжизненно повисших на сюжетных ветвях. Вторая дилогия зовет и манит, обещая завязать все ниточки в узелки и задать новые вопросы. Кто я, чтобы отказываться?

Позади 552 страницы «Противостояния». За все это время Кинг не сказал мне ничего нового ни о постапокалипсисе, ни о мерзотности людей, ни о сверхъестественных силах, бороздящих просторы нашей планеты. Хотя начало получилось отменным, когда судьба всего человечества была решена одним эгоистичным ублюдком, спасавшим свою шкуру.

У Кинга была знакома только с рассказами, и даже скрывать не буду: еще до того, как начала читать сей опус, я относилась к нему с предубеждением. Ему как не хватало интеллигентности, так и не прибавилось по итогам половины «Противостояния». Вся история погрязла в бытовухе, после погружения в которую хочется отмыться. Кинг – мой личный триггер отвращения, у него отменно получается показать людей тупыми животными с низменными инстинктами, испражняющихся и трахающихся попеременно. Я и в лучшие дни не питаю особенной любви к своему виду, а тут меня тычут носом в дерьмо не самых светлых умов, оставшихся по замыслу в живых. Кингушка безусловный молодец, все персонажи у него расписаны, но они остались для меня мертвы. Они слабы, безвольны, сбиваются в стадо, прячутся под крышей амбара; в книге нет ни одного сильного и достойного героя, способного захватить воображение и провести за собой вдоль повествования. Сочувствовать им по пути совсем не хотелось (исключение – Редман), и невольно мелькала мысль, насколько Земле было бы лучше без этих представителей разумной жизни.

Кинг пишет чернуху высшего уровня, а не просто пассажи с мерзкими подробностями о главных и побочных персонажах. Бесконечная череда людей, закутанных в саван смерти. Куски трупов, похоть, тупость мозга, неприглядные проявления смерти, извращения, запах разложения и прочее. Это не мрак, это просто чернуха. Первую треть книги герои еще только просыпаются после полномасштабного кошмара, постигшего Землю, а череда нерелевантных описаний уже утомляет не на шутку. Нагнетание атмосферы? Повествование то топчется в пределах минутного промежутка, то перепрыгивает дни и недели; при таком раскладе меня быстро затопила унылая безысходность.

Единственное, за что зацепился глаз – это темный человек, Рэндалл Флэгг, тонкой красной линией проходящий сквозь судьбы оставшихся в живых. Но, к сожалению, абсолютное зло в лице Флэгга подкачало с первого же упоминания – он сразу стал приземленным существом, растерял всю харизму, выданную ему авансом. Как только пошла речь о его совокуплении с женщинами и поддельных документах, он автоматически упал на пару сотен ступенек в рейтинге. Если по замыслу Кинга он должен был нагнетать атмосферу, то в случае со мной у него это получилось слабо. Непонятное, жестокое и бескомпромиссное зло – это по мне. «Террор» Симмонса и «Сотканный мир» Баркера заставляли меня трястись от ужаса, когда неведомые богоподобные существа убивали без явной мотивации, и бороться с ними было бесполезно. Флэгг же кажется всего лишь отражением темной стороны любого человека, и в этом нет ничего особенного, честно говоря. Что он будет делать дальше? Ну, соберет армию психов, насильников и убийц, и будет противостоять другой фракции. Как можно было потенциально роскошную задумку превратить в нечто скучное, предсказуемое и опять же бытовое – не знаю.

Кинг давит на восприятие, а хотелось бы, чтобы при чтении больше работала голова. После фонтанирующего идеями Мьевилля читать Кинга просто невмоготу, хотя уровень детализации примерно одинаков. Однако ж сбрасывать со счетов книгу не собираюсь, и попробую почитать ее в графическом переложении.

Я давно не чувствовала такого воодушевления, которое бы выплескивалось на окружающих неконтролируемым потоком восторгов и ужасов. Сколько часов я провела в рассказах об этом мире? Почти каждую ночь, перед сном, я была настоящим сказочником, погружая своего друга в пучину страха, отвращения и непредсказуемости. Мне было не отключить голову после чтения «Вокзала потерянных снов», часто я лежала и размышляла над тем, куда, например, героев закинет следующая глава; а снились мне яркие сценки прямо из книги. На работе я даже листала страницы арта, что мне вообще не свойственно. Я соскучилась по хорошей фэнтезятине, и сама этого не понимала, пока однажды эта книга не упала мне в руки с библиотечной полки.

Первые страницы я встретила с поистине бетонным непониманием происходящего и изрядной долей отвращения. Это надо знать мою брезгливость по жизни 8) Грязнючий, вонючий город с еще менее чистыми жителями, который заворожил своей продуманностью. А карта в начале – о боги! Я последний раз такое видела только, по-моему, у Толкиена (еще у котов-воителей и ночных стражей, но они из другой оперы). Вместе с героями я бороздила районы города, уткнувшись носом в карту.

Вторая восторженная мысль была: а герои-то, герои! Пускай я обратила на них внимание только во вторую очередь – это все из-за масштабности развернувшегося передо мной замысла. Моей личной симпатией стал Ягарек, лишних слов говорить не буду, просто назову его именем будущего кота.

Словно целую жизнь прожила бок о бок с ними. Или неделю. Или год.

Сюжет захватывает, как и положено. Хотя какое положено? Все могло развиваться до непотребства скучно и плоско, но «Вокзал...» – это ниточки, тянущиеся по всему городу, и каких только чудес они не охватывают... Совет Конструкций, создавший себя сам, эта маленькая кибер-революция там, где совсем этого не ждешь. Ткач, гигантский паук-мутант с острым восприятием изменений в паутине времени и пространства, загадочный до чертиков и предсказуемый только в своей любви к ножницам и отрыванию ушей.

Кровавая, жестокая, бескомпромиссная. Фантасмагория о потерянных снах и покалеченных душах.

2012

«Ничто нигде не начинается.»

Этому меня научил Клайв Баркер. Именно потому что он так старательно пытался описать свои отношения с этой книгой, мне было так просто принять конец, который и не конец вовсе, потому что ничто нигде не начинается, и ничто нигде не кончается. Это исполнение моей самой смелой мечты – нечто фантасмагоричное, недооцененная фэнтезятина, с мурашками по коже. Воплощение всех моих запросов на флэшмоб-2013, причем самого крупного калибра.

Надо было видеть меня: я дочитывала книгу в два часа ночи, плюнув на сон, который люблю даже больше книгопечатной продукции. Воплощенный рай под названием Фуга, который спрятали от врагов в нитях ковра, развернулся передо мной во всей своей упоительности.

«Сотканный мир лег между ними, и так было с самого начала. Этот факт делал нелепой всякую мысль о совместном хозяйстве или романтической связи. Они вместе видели ад и рай, а после такого все остальное будет шагом назад.»

Герои разделены на стратегические группы: ясновидцы из воплощенного рая, наши чокнутые смертные, Иммаколата с сестрами и Бич. Иммаколата доставила прилично – вроде бы типичный злодей, но вызывает невольную симпатию – почти как Реджина из OUaT (вроде и Злая Королева, но мотивы ее понятны и даже близки). Население Фуги, ясновидцы того самого Сотканного мира, хоть и обладают офигенными способностями, в остальном не вызывают никаких эмоций. Исключение – Нимрод, который в обличье младенца с первых же страниц улыбал. Ясновидцы Фуги радостно называют простых смертных чокнутыми, но этого титула достоин только один человек – протагонист Кэл Муни. Его подпевала Сюзанна Пэрриш быстро превратилась в Мэри Сью, а вот лунатичный Муни, знающий наперечет расписание поездов, заставлял меня продвигаться дальше по тексту. Я и так верила в него, но после кульминации с пиджаком у меня не осталось слов, чтобы выразить то, что я к нему чувствую.

И Бич, конечно. Первые 2/3 книги висел над миром незримой угрозой, он вроде бы даже забыл в своем сне, кто он такой и почему так хочет уничтожить Фугу. А потом он проснулся – и Иммаколата на его фоне со своими прибаутками стала выглядеть откровенно бледно. Честно говоря, именно из-за него я потеряла сон. Едва заметный переход от монструозного к божественному и обратно возвел затерявшегося в своей голове Бича в ранг абсолюта, не поддающегося никакому разумному объяснению.

«Очертания этого существа изменились. Оно уменьшилось, село на горку песка и устремило все глаза на звезды. Бич оставил роль судьи и палача и предался созерцанию.»

Некоторые сюжетные твисты Supernatural кажутся мне по меньшей мере очень неглупыми, а Клайв Баркер перечеркнул все мое восхищение сверхъестественной франшизой одной своей книгой, одной идеей, которую заронил в мою голову, которой даже не было дано объяснение и подтверждение. Словно мне внезапно показали the bigger picture – и я слегка оглохла от тех возможностей, которые предложил Баркер. На самом деле, терпеть не могу когда так делают – открывают широкий простор для фантазии, а тебе обдумывать миллион вариаций. И одновременно это самое офигенное, что только может дать автор – чувство полнейшей незавершенности, когда на вопрос «откуда оно взялось?» можешь ответить только «фиг знает, оно просто есть». Такие противоречивые чувства сидят в моей голове; выигрывает восхищение Баркером, который не стал закрывать все кавычки и заглядывать под каждый камень. Если бы другие авторы так поступали, давая своему миру развиваться, не углубляя его энциклопедиями, у нас было бы на пару десятков параллельных вселенных больше.

По уровню наполнения Баркер схож с Мьевиллем – 800 страниц, и ни одна не потрачена впустую. Описательно Фуга, честно говоря, не идет ни в какое сравнение с практически осязаемым Нью-Кробюзоном, но оное компенсируется динамикой – чего только стоят те эпизоды, когда Фуга расплетается и сворачивается, а Станок агонизирует. Множество намеков (аллюзий, как говорят ученые котики) рисуют практически новый взгляд на мироздание. Это самое обалденное, что мне довелось читать в этом году.

«Ничто нигде не начинается.

Не существует никакого первого мгновения, ни единого слова или места, с которого начинается та или иная история.

Всегда можно вернуться к какой-то более ранней легенде и к предшествовавшим ей рассказам, хотя связь между ними истончается, как только голос рассказчика умолкает, ибо каждое новое поколение желает, чтобы легенда была создана именно им.

Ничто не привязано к месту. Туда-сюда ходит челнок, факты и фантазии, дела и домыслы сплетаются в узоры, у которых общее только одно: то, что таится внутри них. Та самая филигрань, что со временем превратится в целый мир.»

2013

За время чтения этого объемистого томика я успела сто тысяч раз проклясть Робин Хобб за то, что она непрестанно ввергает своих героев в пучину отчаяния, безнадежности, страданий и болезненных самокопаний. За то, что судьбы могут быть скомканы и выброшены только потому, что была принята череда неверных решений. За то, что мелькнувшая где-то на горизонте призрачная мечта о спокойствии и тишине непозволительно быстро превращается в отчаянную борьбу за самое «я», которое так легко потерять в пучине окружающей жестокости и безразличия. За то, что ее героям не суждено стать счастливыми – им уготованы разве что редкие минуты безмятежности и единения. И за героев, которых она нарисовала настолько живыми, что пройти мимо их горестей просто невозможно, и каждое злоключение, встречающееся им по пути, воспринимается как очередной удар хлыста.

Спустя несколько недель я более-менее примирилась с испытаниями, непрестанно сопутствующими героям. Полюбить «Волшебный корабль» я вряд ли смогу – только если найду утешение в чтении второй и третьей книг трилогии. И вот еще что интересно – прикончив последнюю страницу, я чувствовала симпатию исключительно к Уинтроу как единственному достойному персонажу, которого Хобб ломает почище других (а ведь он не прогнулся даже в самый отчаянный момент!), но по прошествии времени обнаружила, что больше думаю о Малте и о ее будущем. Я очень сильно удивлюсь, если этой дурочке не суждено будет пережить самое жестокое перерождение – и поэтому ее линия кажется самой интригующей на данный момент.

Никаких строго положительных или отрицательных героев – все они живые люди со своими недостатками, и даже самый премерзкий персонаж действует соответствующе своим внутренним убеждениям. Кайл, предстающий вначале злодейским злодеем, с течением времени не становится более приятным человеком, но его поступки находят обоснование – причем настолько простое, что оторопь берет; да, его методы грубы, но они являются отражением его натуры. А вот Роника вызывает неимоверное раздражение каждым своим словом или делом, без особых на то причин. Персонажи “Волшебного корабля” наделены такой объемностью и многогранностью, что вешать ярлыки на них становится просто бессмысленно.

Кстати, Кеннит (бывший моим вторым фаворитом) потерялся окончательно на фоне дум о Янтарь и диводреве. Тайны и загадки выстрелили поздновато, однако моему негодованию по поводу вечных страданий необходимо было утихнуть, дабы можно было оглядеть всю картину трезво. И тут оказалось, что к концу книги остались вопросы, вызывающие непреодолимый зуд взяться за последующие кирпичи.

Чего не отнять у автора – так что это способности погружать в свой мир с головой вне зависимости от желания читателя. Я могу бесконечно ныть о том, что это семейная драма, поданная под фэнтезийным соусом – эти трепыхания только глубже вгоняют Хобб под кожу. А первоначальное разочарование и попытка сказать, что я никогда не полюблю столь жестокую книгу, трансформируются в жажду продлить страдания и снова окунуться в мир волшебных кораблей и пиратов. Остается надеяться, что в итоге хоть кто-то из героев получит то, к чему так отчаянно стремится, достигнет безопасной гавани и не потеряет себя по пути.

Славный парень по имени Гай попал в затруднительное положение, а появившийся вовремя Крысолов предложил ему сделку: мол, поможет он парню, если тот пообещает довезти его до города. И поостеречься бы Гаю, ведь какие только страшилки не рассказывают о Крысолове – но нет, не отвертеться ему от сделки. И вышло так, что ехать им пришлось через Пустой поселок...

«Горелая Башня» погружает в темный омут, толща болотной воды начинает давить на затылок с первых же секунд погружения. Дикая ситуация, в которой молодой фольклорист встречается с самым ярким представителем этого самого фольклора, и не знает, чего от того ждать, обмирает со страху, однако разглядывает своего попутчика с интересом. Страшные сказки и давние предания, проклятый Пустой поселок, странные сны и опасный Крысолов – сам себе на уме, вроде бы жестокий судья, а вроде и проглядывает что-то еще за всем этим. Да, флейтист так и остался загадкой для меня. Когда в книге есть место удивительному и не понятному до конца персонажу, это замечательно.

Лейтмотив о всепрощении прошел мимо меня, хотя общая идея воплощена прекрасно, она предлагает сделать простому смертному выбор, который, казалось бы, доступен только богам. Но опять же, в целом повесть ничего не потеряла от того, что я сосредоточилась на деталях, пустив тему прощения (прежде всего самого себя) фоном. Удивительная ведь история, закольцованная на самом Гае.. но не для сегодняшнего дня.

Историю о Крысолове я готова читать в любом виде, в любой даже самой нелепой интерпретации, потому что это одна из тех сказок, от которой каждый раз бегут мурашки по коже, но и оторваться от нее невозможно. И чем страшнее, изощреннее и жестче получается у авторов показать Дудочника, тем большее воодушевление у меня вызывает погружение в эти истории.

К Дяченкам я отношусь с обоснованной опаской, что вызвано ранним знакомством с Vita Nostra. Но, в конце концов, если после чтения произведений автора меня еще месяц-два глючит – это совсем не значит, что его не стоит читать вовсе. Просто надо делать разумные перерывы, чтобы предыдущий опыт в голове утих и можно было погрузиться в совершенно новую историю без сопутствующих опасений.

И снова спасибо рулетке, которая в этом туре выдалась удивительно мощной в плане открытий; на этот раз она раскрутила и закинула меня в новый мир. Уже второй случай, когда я возвращаюсь к ранее отвергнутым авторам по наущению госпожи Фортуны (первым был Мураками), и снова попадание в точку.

Дудочник + Дяченки = роскошество.

Книгу мне выпало читать в ежегодном флэшмобе, и мозги мои закипели через три секунды после того, как я увидела название, обложку и год издания. Ну вот, подумала я, какое-то киберпанковское старье.

Офигительное киберпанковское старье! Брюс Бетке написал классику киберпанка и одновременно очень хорошую пародию, респект чуваку. Читалось очень медленно, необходимы были передышки, ибо так много и знатно хохотать нельзя. Грубоватым, но беспроигрышным юмором Бетке очень напомнил де Ченси с его Замком Опасным. Не могу объяснить, почему я ржу как конь над такими вещами, ведь они пошлые и совсем не смешные! Но, видимо, головушку не обманешь xD

Главный герой, он же Пайл, сразу завоевал все мои симпатии. Неудачник, который в виртуальной реальности превращается в звезду. Ему сопутствуют обиженные виртуальные подружки, странные реальные, чеканутая мамаша, дебильная работа, начальница-узурпаторша, долги и чуть дальше по сюжету – полный карьерный беспросвет. Но при погружении в виртуальные реалии мальчик теряет все прыщи и неудачи, запрыгивает на свой харлей, тусит в местном притоне и раздает щелбаны нубам. И при всем при этом не теряет чувства юмора.

Особенной проработкой книга не отличается, джонни-мнемоники отсутствуют, экшн весь остается в виртуале, концовка диковата, зато есть хакеры. Все четыре балла – за юмор, который забивается в каждую микросхемку. И за нелепые совпадения, вроде того, что практически все значимые фигуры из реальной жизни Пайла так или иначе присутствуют в виртуальной, и серия ревелейшенов ближе к концу книжки доставляет конкретно. Первый раз думаешь: «вау». Второй: «ну не может быть!!». Третий: «Я ЗНАЛ, Я ЗНАЛ!!!». Четвертый, хмуро потирая лоб: «бл, я ведь так и думал».

Спустя столько лет я возвращаюсь к Ведьмаку. Если хорошенько посчитать, то последний раз мы пересекались лет 10 назад или того более, когда мои литературные предпочтения еще только формировались и вкусить чудную историю Геральта я смогла только отчасти. Взяла в руки перевыпущенный первый том, у меня в голове замелькали обрывки впечатлений, но сюжет отказался складываться в картинку. Пожалуй, я неплохо помню события только последних книг, именно тогда я прониклась Цири настолько, что заранее начала выть от горя.

Первая книга поделена на рассказы, которые потихоньку знакомят читателя с новым миром — миром ведьмака, трубадура, чародейки, дворцовых интриг и бесчисленной нечисти. Пан Сапковский рисует целую картину из небольших кусочков, и это у него получается на ура. Мне тяжело придумать более гармоничное знакомство с циклом: из трехсот страниц можно почерпнуть знания не только о главном герое и его окружении, но и об устройстве мира, религиях, монстрах, и самое главное — получить ниточки к событиям, которые раскроются в последующих книгах. Дочитав «Вопрос цены», отмечаешь слова о Предназначении, которое явно много значит в этом мире, но совсем не ждешь, что все развернется так, как развернется (не буду злоупотреблять спойлерами).

Из того, что я не смогла оценить в прошлом десятилетии, но смогла сегодня — это отсылки к сказкам и верованиям. Сказки, к которым мы привыкли, у Сапковского могут быть очень злыми, а то и вовсе вывернутыми шиворот-навыворот. Трулав в «Красавице и чудовище», говорите? А как насчет не менее искренней любви под заголовком «Чудовище и чудовище»? Если несчастные принцессы, заточенные в высоких башнях, на самом деле являются мутантами в изоляции? А история Ренфри — самая грустная, жестокая и кровавая история Белоснежки на свете. Вообще, если задуматься, то как книга рассказывает, людей стоит бояться больше чудовищ. Последние убивают потому что кушать хочется и матушка-природа (читай: неудачный колдунский эксперимент) сделала такой, деваться некуда, вот и грызут люд. А люди в свою очередь причиняют зло и льют кровь по низменным причинам, будь то зависть, похоть, жажда власти и тд.

Грубоватая фэнтезятина, но мне нравится. И язык. И герои. Основных женских персонажей тут всего два, и если за Цири я переживала (и буду переживать) всей душой, то Йеннифер мне не нравилась никогда. По итогам «Последнего желания» циничная, беспринципная мерзавка вызывает у меня только раздражение, пан Сапковский не пожалел для нее описательности, но на меня ее намыленные телеса не произвели никакого впечатления.

А ведьмак? Ходит по миру, чудовищ истребляет.

Дальше — круче.

Первая флэшмобная книга, выбранная по принципу полегче-поприятней. Сколько раз я переплевалась, читая ее, хотя бы частично могут подсказать комменты на readmill – когда я уже устала от несуразности этой книжки, я стала отмечать особо «понравившиеся» моменты. Оу-ее, пройдусь по всем пунктам.

Герои. Если я сейчас скажу, что это трое детей, думаю, это никого не удивит. Но каких детей?

1. Мэг Мурри: в очках, «не как все, и горжусь!», истеричка и любитель повизжать, туго соображает. Будь моя воля, я бы исключила ее из уравнения на первых же страницах, настолько она раздражала своей визготней – а ведь это персонаж, который ведет нас по закоулкам повествования. Когда она крайне близоруко в шестой раз обвинила свеженайденного папу, что тот якобы «бросил» ее братца на съедение злодею, я приготовила топор. Включи мозги, девочка. А еще в процессе приключений Мэг неплохо так приложила брата об пол, отчего в итоге у мальчика случилось сотрясение мозга. Серьезно.

2. Брат истерички по имени Чарльз Мурри: мелкий вундеркинд, знающий все про всех. Человек будущего, мальчик-индиго? Мне такие вещи кажутся по меньшей мере криповатыми, особенно когда идет отсылка к тому, что «подобные» построят будущее и все такое. Толку от него довольно мало, но зато он успел достать всех своим снисходительным тоном и требованиями по отношению к старшим.

3. Новообретенный друг парочки Кельвин: единственный адекватный персонаж, провинившийся только необоснованной симпатией к страшненькой и пришибленной Мэг-истеричке. Любовь зла, полюбишь и козла, конечно. Кельвин высказывает довольно веские доводы в те моменты, когда все остальные отключают мозг. То есть практически всегда.

Про сопутствующих персонажей скажу только, что они неубедительны. Что в итоге нужно было трем сомнительным ведьмам от детей? Какова мотивация Предмета? Почему папа такой бесхарактерный и не дал хорошего шлепка Мэг?

Несмотря на негативную яркость главных персонажей, их спектакль на 288 страницах картонный до неприличия. Они произносят какие-то фразы, вырванные из контекста, усиленно стараются сделать вид, будто общаются и взаимодействуют, но все это происходит скомканно и неубедительно. Ощущение, что их фигурки перемещают по досочке, и этого должно быть достаточно. Так вот нет, не достаточно. Детская книга должна увлекать, а когда диалоги не связаны друг с другом и по ходу действия ничего не объясняется, героями совершаются какие-то необоснованные телодвижения, то это нифига не интересно, это скучно и оставляет в недоумении.

Возможно, трабл в неуклюжем переводе, но эмоционально неуравновешенные персонажи явно принадлежат Л’Энгл. Какую там премию она получила? Худшей книги в этом жанре мне и не припомнить. В декабре читала «Northwood» Фолкнера – это, конечно не образец офигительности, но на порядок выше «Трещины».

И да, пара перлов. Вполне возможно, без контекста понять будет сложно, но уверяю, там его (контекста) и в помине не было.

(Кельвин решил разбавить напряжение и просто перечислить все, что приключилось с компанией за последние 50 страниц. Папа Мурри не отставал)

(профессиональный уход от темы)

(стоит упомянуть, что Предмет – тошнотворного вида мозг. возвышенные мысли о немудрости и немощности, серьезно?)

Под влиянием нескольких факторов я безостановочно ревела во время чтения этого рассказа. Открыла прочитать в метро, но остановилась на второй или третьей странице — почувствовала, что глаза начинают нещадно слезиться, и вовсе не из-за ветра, гуляющего по вагонам. В итоге для чтения пришлось выбирать утро выходного дня, когда нервы спокойны как никогда. Но фиг же — я проревела все 20 минут, пока листала этот короткий рассказ, уговаривая себя, что ничего страшного не случилось, и все будет хорошо, и не надо быть дебилом и плакать из-за книжки.

Звезды сложились так, что рассказ Лю вызвал целый эмоциональный взрыв. А рассказывает он о самом родном человеке — о маме. О бумажных зверях, которых мама умела оживлять. О непонимании, отторжении. О том, что иногда и правда бывает слишком поздно.

Кажется, после таких рассказов остается очередная незаживающая рана.

Просматривала список рассказов из нового сай-фай сборника (потрясающий томик, который просто умоляет растянуть удовольствие от чтения по максимуму), и взгляд мой упал на животрепещущее название «Свести баланс». Отголоски прошлого квартала еще не отгремели, впереди маячат полугодовые отчеты; я, конечно, не ожидала увидеть в рассказе дебет и кредит, хотя это интересная идея – втолкнуть в сай-фай пространство бухгалтерские проводки, эдакую подветвь киберпанка. В любом случае, название более чем оправдано.

Поначалу я приуныла, потому как увидела явный намек на «Сагу о живых кораблях» Маккефри (а она рассказала мне о них так, что я до сих пор перечитываю весь цикл с замиранием сердца), но нет – речь идет об искусственном интеллекте, подключенном к кораблю-транспортнику. Юркая космическая машинка работает на неназванную колонию с Марса, а зарабатывает себе на капремонт случайной перевозкой грузов. Мир торговли наполнен роботами, где люди – довольно редкое явление, а связи и информация в этом робото-обществе ценятся больше, чем все остальное. Однажды нашему транспортнику по имени Сиротка Энни поступает заманчивое и странное предложение, которое обернется самый крутым поворотом в ее жизни.

Задумка не нова, конечно, ИИ придется делать выбор в пользу выгоды или совести, и это выглядит особенно трогательно при условии сомнительности наличия подобного атрибута (совести) у машины. Пускай даже развивающейся и мотивированной.

Сеттинг, как всегда в таких случаях, потрясающ – какие границы могут существовать для космического корабля? Чего стоит одно закручивание спиралькой вокруг колец Сатурна. Я, наверное, никогда не смогу побороть свою тягу к космосу, дай бог сай-фай не погибнет под гнетом колонизации других планет.

Возможны спойлеры.

Такое ощущение, что весь рассказ был задуман для демонстрации шикарности Шерлока, но по пути потерялся детективный сюжет. Шерлокова дедукция строится на сомнительных сторонних наблюдениях, большую часть времени он просто задирает нос и выдает информацию строго выверенно согласно метражу рассказа, а Ватсон и Лестрад в роли двух восторженных собачек нетерпеливо подскакивают в ожидании крохотных печенек-ревелейшенов. Особенно меня умилил гениальный и точный подсчет голов нетрезвым свидетелем. Ровно 100, говорите? Даже не 99? Он что, старательно ходил меж рядов со счетами?

Внедрение марсиан совсем не впечатлило, Уэллс тут явно лишний (хотя, если быть точным – лишний тут только г-н Тихомиров, с Уэллсом все в порядке). Я всеми руками «за» кроссоверы хорошие и разные, а главное – качественные. В «Хрящах и жемчугах», то ли в силу небольшого объема, то ли по задумке, кроссовер принимает форму дурного китча. Аляповато и дешево, две этих вселенных не выстреливают вместе. Верю, что пока просто не встретила достойный сплав.

Еще в копилку заигрывания с читателями в духе «вот эти герои – бессмертные» и «этот герой путешествует во времени». Подаются эти ошеломляющие факты под соусом загадочности, мол, to be continued – иди читай приквел, но делать этого совсем не хочется, что добавляет лишний фейспалм в коллекцию впечатлений от рассказа. К слову, будучи заглавным, он содержит минимум стимпанка и максимум заимствований; остается порадоваться, что для меня знакомство со сборником началось с конца.

Совсем неважно, что поднимаемый в книге вопрос читателю далек и непонятен, социальная фантастика сделает так, что под конец оный читатель если и не будет реветь белугой, то точно будет страдать над несправедливостью и узколобостью показанного автором общества, имеющего прискорбно много точек пересечения с сегодняшним днем. Если повезет, книга заставит замереть на секунду и оглядеться вокруг уже новыми глазами. И совсем редкий случай, когда история разорвет на кусочки, и склеить себя обратно можно будет только неимоверным усилием воли. Вот такая она, социальная фантастика. Мощная разрушительная сила.

Тед Косматка вписался в середину, остановиться и задуматься – да, но heartbreak мне не грозит. Название рассказа говорящее, хотя пресловутое n-word используется не в общепринятом значении. Относительно сюжета распространяться не буду, он достаточно прост. То, что занимает пространство между сюжетными ходами, связывает воедино повествование – вот что западает в память. Осколки боли и яркие всполохи ненависти. Людская ограниченность, озлобленность, тупость и стадность выходят на новый уровень, заставляя душу негодовать, а руки бессильно опускаться. Сильная штука, этот N-Words.

Сначала я всеми фибрами души сопротивлялась восприятию «Фантастической саги» – весь этот подход к коммерциализации машины времени казался излишне крамольным, и разглядеть юмор было тяжело. Но аудиокнига сделала свое дело – пока мимо проносились огни вечернего города, я слушала рассказ о Барни Хендриксоне и его амбициозном проекте под названием «Викинг Колумб». И втянулась, когда уже невозможно было сдерживать тихие смешки, вызванные доведенными до абсурда ситуациями и типажами.

Гаррисон иронизирует над всей киноиндустрией, но при этом не лишает киношников душевности и преданности делу. Герои не просто передвигаются по сюжету – каждый из них наделен незабываемой индивидуальностью, а небольшое самокопание только добавляет им очков. Серьезную роль играют путешествия во времени, и при всем моем стремлении найти камешек в любой теории, предлагаемой хронофантастикой, к «Саге» у меня никаких претензий. Все завернуто настолько изящно и складно, что остается только любоваться гармонией простой, идеально прописанной теории.

Буду вспоминать эту книгу с теплотой и улыбкой. И точно перечитывать :)

Это было настолько крышесносно (и часто просто невообразимо), что я даже по прочтении не уверена, что все частицы «Квантового вора» осели у меня в голове. Они, конечно, приземлились там, но в данный момент усердно отплясывают джигу, а мой маленький аппарат пытается ассимилировать их и примирить с ограниченностью воображения.

Первая глава влюбила в себя потрясающей тюрьмой, где герой раз за разом решает изощренную «дилемму заключенного»; неспособность превратить описываемый текст в картинки меня не смутила. Во второй главе произошел вброс непонятных терминов, где у меня почти сразу поехала крыша, которую удержать было сложно еще и потому, что читать книгу я взялась в оригинале. Закидав меня словами с неопределенными значениями, автор наконец подарил главному герою какое-то подобие индивидуальности, пускай и подзабывшей о прошлых подвигах. Тут же подоспел не менее интригующий Детектив, следить за которым было даже интереснее. Оставалось только дождаться того момента, когда они пересекутся.. но стычка оказалась неприлично короткой, после чего сюжет повел себя странно и сложился как карточный домик под весом камня, брошенного в сад больше для вида. Концовка (не мнимый клиффхангер, который так и молит взяться за вторую книгу) оставила в недоумении, которое довлеет надо мной до сих пор. Может, я придираюсь, но меня мучает ощущение незавершенности. Что-то произошло и кто-то победил, по пути расцвели ревелейшены, но, собственно, какой у всего этого замысел? Даже при условии революционного финала ощущение такое, что с первой страницы ничегошеньки не изменилось.

Расстановка сил раскрывается болезненно медленно, а более-менее полную картину можно увидеть вообще только в самом конце. При условии, что соответствующая описательная информация (о технологиях, фракциях, городах/планетах, богах и кукловодах) выдается согласно странной схеме, некоторые моменты раскрываются только вместе с ревелейшенами. От подобных манипуляций всякая ценность последних заметно снижается. Мир, нарисованный Райаниеми, хочется исследовать и познавать, но входных данных катастрофически мало.

Видимо, мое воображение слишком привыкло к детальным описаниям дамских платьишек и зеленой травки (где и стараться не надо), поэтому при встрече с Райаниеми слегка стушевалось. Так даже интереснее, ведь пока «Квантовый вор» не сложился в голове в единую картинку, некоторые моменты можно перечитать и обдумать. Не самое легкое чтение, не самое приятное погружение в новый мир, а головная боль от него – мама не горюй. Никто не говорил, что будет просто.

И опять же: no prison, except in your mind.

Неожиданно годная подростковая фэнтезятина. Конечно, для меня основным признаком годности стало наличие

Зачин получился отменным, где вместо медленного продвижения вдоль основной сюжетной линии автор с ходу закинул героев в огонь, позволяя прочувствовать динамику и фундамент нового мира. Я лично только к середине книги очнулась и задалась вопросом «э, а где обещанная история из аннотации?» – все повествование оказалось настолько искусно сплетено, что я даже не заметила, где закончились ознакомительные квесты и в какой момент они трансформировались в полноценную основную линию. Последующие шаги воспринимались если не с восторгом, то с приличной долей уважения; казалось, все возможные ляпы либо спрятались, либо их вовсе нет. И все бы хорошо, но ближе к концу предугадывать сюжетные ходы стало настолько просто, что ощущение дежавю не отпускало до самого финала. Сорян, но злодейский злодей был ясен с момента появления, и ужимки Локвуда кажутся просто дебилизмом – то ли он придуривает, то ли я и правда соображаю быстрее парня, неуловимо косящего под бибисишного Шерлока. И способ победить главного недруга выскочил почти сразу – ведь это самое логичное и справедливое окончание истории. Собственно, после финальных (смертельно опасных) танцев с бубном сама развязка показалась скучной, потому что все это уже прокрутилось в моей голове страниц сто пятьдесят назад. Сие легкое разочарование и есть единственное, к чему могу придраться. В остальном – зачет :)

Резюме: как-то это все слишком роскошно, чтобы останавливаться на достигнутом. Шепчущий череп ждет >:->

Я спокойно отношусь к различным проявлениям таланта любимых литературных ваятелей, да и вообще была морально готова к полной самокопаний и рефлексии книге, совсем не похожей на «Гиперион». Пару недель глазела на корешок обложки и отрешалась от любых предубеждений, способных испортить знакомство с новой стороной Симмонса.

К сожалению, все мои подготовительные действия не помогли избежать разочарования. Книга превратилась в 384-страничный эквивалент кактуса, который я дожевывала с мыслями «господи, ты когда-нибудь кончишься или нет?». Чтение приносит мне море удовольствия и океан возможностей, которые можно исследовать до конца жизни, а безвозвратно потраченное на бездарности время ускоряет течение и повышает цену каждой последующей секунды. Потому я не ставлю добротно написанным книгам высокие баллы за их литературную ценность, если содержание не оставляет после себя мыслей и идей. Дальше возможны спойлеры.

И снова мои шестеренки зашелестели от сай фая. Рассказу стоит сказать спасибо хотя бы за то, что благодаря ему сегодня в салоне вместо выслушивания бабской болтовни про свадьбы и диеты у меня был довольной емкий экскурс в поле Хиггса и фундаментальные взаимодействия с визуализацией. Тетя по соседству покосилась на нас и спросила, не к экзамену ли по физике мы готовимся.

Первое знакомство с Иганом оказалось более чем успешным, и я позволю себе спойлеры, потому как обойти некоторые идеи стороной просто невозможно.

Вся книга прошла мимо. «Эндимион» по сути – невнятный квест с неизвестными целями и малоинтересными героями. Энея

Сравнение с «Гиперионом» и «Падением Гипериона» неизбежно – именно поэтому у меня рука не поднимается поставить больше двух баллов. Все то, что восхищало в первой дилогии, в «Эндимионе» отсутствует как данность. Космическая симфония, поражавшая до глубины души и заставлявшая шестеренки неистово крутиться, угасла до скучного религиозного квеста и намечающейся любовной линии. Если в начале книги у меня в голове еще держались вопросы, не закрытые по итогам «Падения», то к концу я уже и думать забыла, что у меня они когда-то были. Острота восприятия, сопутствовавшая чтению первой дилогии, исчезла, и на ее место пришло безразличное отупение. Еще какое-то время меня волновал Шрайк – самая загадочная фигура во всей серии, –

Можно подыскать объяснение, почему так получилось. И попытаться не сравнивать вторую дилогию с первой. Но нет же. После прикосновения к восхитительной вселенной, полной чудес и интриг, погружаться в простецкий и скучный квест болезненно, как ни крути. Первые две книги люблю все так же нежно, на них этот провал никак не повлиял. Буду дочитывать серию, даже не потому что интересно или хочется получить ответы на какие-то вопросы, а с надеждой на то, что «Эндимион» – всего лишь стартовая площадка для чего-то более глобального.

Лавкрафта на один квадратный сантиметр становится неприлично много, и я начинаю находить в нем определенную прелесть. Может быть, это дело случайности, но с каждый новым витком, с каждым новым рассказом его истории приобретают глубину, а мое легкомысленное замечание о вторичности и сравнении можно зачеркнуть. Говард поистине удивителен. Если это уже звучит достаточно глупецки, то представить боюсь, что будет по освоении бигбуковского трехтомника. Точно буду в любви признаваться.

«Показания» – это отложенное знакомство с Картером, которое наконец потихоньку догоняет меня. Он здесь выступает рассказчиком, потерявшим друга и испытавшим неведомый ужас, которому даже не дается объяснения. И ни слова о снах. Только леденящий кровь кошмар наяву да щелчки в трубке. Читателю вручен бесценный дар – возможность использовать свою фантазию на всю катушку и запугать себя самостоятельно. О том, что случилось с другом Картера, пояснений не дается, и подобная сюжетная незавершенность невольно заставляет прокручивать в голове всю историю в попытке найти ниточки, за которые можно уцепиться. Сама идея неведомого ужаса потихоньку оседает в мыслях и становится чуточку стремнее, чем была за пять минут до этого. Это мастерство, перед которым я могу только преклоняться. И отдельный плюс за концовку, за этот простой как пробка ход, от которого невольно идут мурашки по телу, хотя головой понимаешь, что бояться нечего. Нечего же, да?..

Слишком много экшна, сказала я самой себе, пытаясь найти хоть один весомый недостаток в этой книге. Но тут же одернула себя, признав, что конкретный космический боевик хорош тем, что постоянно держит в напряжении, не позволяет скучать и заставляет мозги обрабатывать информацию немного быстрее. Первым сравнением, пришедшим на ум, стала франшиза Star Wars, только ограниченная Солнечной системой. Беготня, спасение мира, пальба планетарная и космическая, политические терки и постоянная опасность, нависающая над головами бесстрашных героев. Да это просто отлично, ребята, хочу еще.

Слишком плоские герои, сказала я себе, но зато Холден хорош. Справедливый, честный, компромиссный и при первой же возможности афиширует злодейские планы на всю систему. Но прошло двадцать, тридцать страниц, и мне захотелось задушить его, потому что мозгов у этого парня – раз, два и обчелся. Мало того, что он соображает неприлично медленно, и в основном полагается на свою команду, так еще и умудряется развязать войну из-за одной строчки. Долбаный идеалист, наивняк 99 уровня и одновременно лицемер. Оказалось, что настоящих симпатий достоин только Миллер – бесконечно одинокий человек, у которого потихоньку отказывают тормоза. После того, как я прониклась Миллером, Холдена захотелось задушить еще сильнее.

Слишком много мерзости, сказала я. Вот с этой компонентой я разобраться не смогла, потому что некоторые вещи будут вызывать отвращение, как себя не настраивай. Да, конечно, ЭТО необходимо было сделать как можно страшнее, непонятнее, инороднее, но, на мой взгляд – Кори тут явно перестарались. Хотя мерзость длиной в пару строчек здорово разбавила пролог и должна была сразу отпугнуть особо впечатлительных.

Космоопера с отличной динамикой, не дает скучать ни минуты. К лихому экшну прикручены все необходимые сведения о расстановке сил, политической системе и особенностях устройства кораблей и астероидов. Единственное сомнение вызывает везучесть героев в первой книге – боюсь, что при справедливом распределении удачи команде «Роси» не дожить до третьей уж точно. Лишняя звезда Миллеру, в котором я неожиданно разглядела родственную душу.

Лавкрафтов квест вступил в сговор с моим внутренним Февралем и глумливо похихикал над потугами осилить эту фантасмагорию на языке оригинала. Я вроде говорила, что «Квантовый вор» взрывает восприятие, выносит сознание за рамки воображения? Ну так вот: «Кадат», последовавший почти сразу после крышесносного «Вора», даст тому значительную фору. Хотя, конечно, он не раскидывает конфетти недосказанностей, а аккуратно берет за руку и погружает в омут сумрачной страны снов. Всего лишь невинное предложение окунуться в историю о поиске неизведанного города. Соблазнившись приключением, делаешь один шаг – и ты уже на глубине, пытаешься выкарабкаться и вдохнуть воздуха. И зря. Ведь Лавкрафт предлагает путешествие в совершенно волшебное место. A world where anything is possible.

Кадат – как мысль, как идея, как создание разума, воплощение памяти, душевный порыв, средоточие восхищения и ностальгии, недосягаемая красота, желанная точка маршрута. Не «увидеть Кадат и умереть», а идея фикс, интуитивное стремление к прекрасному городу, дарящему покой и щемящее чувство законченности и полноценности. Хотелось бы сказать, что мое путешествие рука об руку с Картером было осознанным и оставило после себя впечатления о горах и равнинах, людях и богах, – но вместо фотокарточек в моей голове один только туман, как после насыщенной событиями и ощущениями дремы.

Лавкрафт – стремный да страшный, говорили они мне. В отношении «Кадата» это абсолютная неправда, насколько абсолютным может быть выражение несоответствия заявления одного опыту другого. Прыгать в объятия этого философа, мечтателя и возвышенного художника было трепетно и жутко – так всегда перед тем, как добровольно срываешься в карманную бездну одного конкретно взятого творца миров. Самым благодатным временем для чтения Лавкрафта оказался промежуток между 3 и 4 часами утра. И Говард подтверждает: котики рулят :3

Anything = everything.

Как же я скучала по Урсуле. Да и по социальной фантастике в целом, которая за пару десятков страниц с легкостью переворачивает фундамент мироздания, перемалывает своими жерновами самые острые вопросы, выдавая нелогичные и нетривиальные ответы, и за ширмой фикшна рассказывает о самых важных вещах так, что даже при малых дозах мозги начинают перегружаться и отказывают тормоза. При всей моей любви к космооперам, я не перестану петь дифирамбы гуманитарным ответвлениям, потому что они-то и заставляют меня думать и позволяют чувствовать. После двух совершенно провальных книжек мне просто необходимо было переключиться на то, что помогло бы мне очнуться и стряхнуть оцепенение от бесцельно потраченного времени.

Рассказ Ле Гуин отлично подошел для этой цели. «Поле зрения» предлагает читателю поломать голову над тем,

Детектив, говорили они мне :)

Серьезно, от детектива тут только оболочка, главгерой в основном кидается громкими обвинениями, не удосужившись для начала проверить свою теорию, когда возможностей для этого у него море. Ни цепкого взгляда, ни острого ума – Лайдж лишь простой смертный, подверженный определенным недостаткам. Что не делает процесс «расследования» менее увлекательным. Это меня совсем не удивляет, ведь декорации на высшем уровне.

Будущее землян – перенаселение, истощение ресурсов, жизнь в гигантских стальных тюрьмах. Ничего нового, но от описания быта в этих муравейниках не оторваться – примерно так же, как от созерцания автокатастрофы. Роботизация, навязываемая более успешными соседями с колонизированных планет, секта почитателей «старой» Земли, повсеместные конфликты. И тут полицейскому-землянину для расследования убийства в напарники дают продвинутого робота, с которым ему предстоит найти общий язык.

Взаимодействие двух непохожестей интересно, но до определенной степени. Когда в круг привычного вступает новая переменная, подспудно ждешь от нее маленькой революции. К сожалению, робот выступает либо источником информации, либо просто передатчиком, хотя в паре с практичным и ограниченным землянином он смотрится неплохо. Постепенно терки между человеком и машиной стираются, и на первый план выходят вопросы политики, экспансии и людей, способных повести за собой к звездам. Так и получается, что за верхним детективным слоем скрывается целый пласт интриг и важных вопросов, к которым так неравнодушна социальная фантастика. Последняя компонента прописана отлично, побуждает искать ответы, интересна – но не более.

P.S. Минусище, здорово снизивший оценку – это Джесси. Что за тема с именем? Идиотизм.