Первая книга, подписанная «Шимун Врочек», которую я дочитать не смог. Не сумел. Это не Стивен Кинг. Это Натали Хеннеберг, возведённая в степень самой себя и поделённая на ноль.

Автор (я имею в виду только Врочека), прости меня, но психически здоровому человеку это читать незачем. А мне — опасно.

Без оценки.

Странно как-то всё это. Повествование от лица психически нездорового человека. Вопрос только в том, задумывал ли так автор, или вышло непроизвольно. Имея в виду масштаб личности Муркока, предположу первое. К тому же, там в тексте были указания. Защита «специального» диплома, например. Куча не скрываемых противоречий в рассказе героя, прямо намекающих на его эмоциональную и психическую неадекватность. Предельно упрощённый язык главного героя. Многочисленные «я», дробящие текст на маловразумительные школьные мини-изложения. Что, никто не заметил странностей в поведении героя? Никакой это не трикстер. Это тот же Распутин, только слегка утрированный и... эээ... самораспиаренный, что ли. Могу даже предположить, зачем автору понадобился такой рассказчик. Просто чтобы не придирались к клюкве (а она есть, разумеется) и прочему нонсенсу. Что вы, дескать, хотите от этого шизанутого павлина с кучей претензий на.

Вот просто читал и делал кучу заметок. Разбирая эти заметки, понимал, что большинство из них относятся не к нелепостям иноземного «русоведа», а к предельным странностям героя.

В общем, неоднозначный текст. По первой книге не совсем понятно, какую цель преследовал Муркок, приступая к столь масштабному труду. Наверное, стоит после некоторой паузы прочесть продолжение.

Брался за книгу с некоторым сомнением. Многочисленные таланты Духовны всем, в общем-то известны, но вот литература... Оказалось, сомневался напрасно.

Потрясающая вещь. Да, с элементами постмодернизма иногда вроде и перебор. Да, из текста виднеются силуэты Пинчона, Дика, Апдайка и даже Геймана. Да, есть мелкие нестыковки. Да, для русскоязычных читателей непросто будет пробиваться через лабиринты американских реалий конца 70-х годов прошлого века (впрочем, подозреваю, что и американским придётся нелегко), лабиринты, увешанные гроздьями сносок и пояснений переводчика.

Но: это Большая Литература. Без малейших натяжек. Один из персонажей романа сказал главному герою: «Ты писатель, нах!». Я имею сказать самому Дэвиду ровно те же слова.

Только что прочёл. Поэтому отзыв будет сумбурным. Впрочем, может это и к лучшему.

Начну с дисклеймера. Читал эту вещь через призму великолепной и филигранной серии книг Ксении Медведевич «Страж престола», грани сюжета которой пересекаются с «Латунным городом» неоднократно. И вот парадокс диалектического толка: проигрыш книги Чакраборти нашему варианту (по всем фронтам, кроме динамики) отталкивал меня от чтения, а сходство обоих вариантов по сеттингу — притягивало. И — да: «1001 ночь», «Перевёрнутое дерево», множество восточной фольклористики — тоже имеется в моём багаже, где хранится должным образом и с подобающим почитанием.

Поскольку книгу я дочитал-таки, то имею полное право сказать вначале о недостатках. Первый, и самый постыдный для нашего сетевого времени — весьма слабая авторская и никакая редакторская вычитка. Сударыня-авторша, тебя в гугле забанили, а из соцсетей попёрли в 12 лет? Неужели нельзя устроить среди френдов хотя бы альфа-тестинг?

Почему Нари, автоматически и вегетативно исцеляющая себя от любой хвори, страдает от похмелья? Да почему она вообще сумела налакаться до опьянения?

Почему библиотека Дэвабада, аккумулирующая все людские знания, не смогла подвигнуть джиннский народ на изобретение хотя бы огнестрела (если запрет существует, то почему он не замотивирован)?

Почему... вы легко сами найдёте кучу багов в тексте. Я понимаю, гигантский роман... но где вычитка?

Мотивация героев. Это вообще отдельная песня. Бывший раб и припадочный дэв Дара меняет намерения и планы, как беспамятная рыбка. Наблюдать за ним — мука нестерпимая. Только автор убеждает тебя (и совсем неплохо убеждает), что перед тобой положительный, пусть и слегка крейзанутый герой, — ан нет — ты видишь психопата и истерика, сопереживать которому не хочется от слова «совсем». Что? Нари (главная героиня) сопереживает? Так и флаг ей в руки!

Штампы и клише. Блин, это даже не Голливуд, это Болливуд какой-то! Пери, мариды и ифриты помещены в текст беспорядочно и бессистемно. Понять их мотивы и даже вообще — причину их присутствия в романе — непросто как минимум (скорее — невозможно). И не говорите, что это только первая часть. Меня интриговать должны, а не раздражать. И книга уже мною отложена. Ружья, развешанные на заднике сцены, отпечатались в моей памяти как не стрелявшие, а «просто красиво так, брат! Смотри, какая позолота на стволе!»

Неопытный автор, чо. Жаль, если Шеннон, незаслуженно захваленная критиками, не сумеет исправить своих явных недостатков.

Теперь о хорошем.

Чакраборти умеет заставить читателя полюбить своих героев. Даже влюбить в них. Темп, плотный и энергичный, ей тоже удаётся выдерживать отменно. Интрига сохраняется и не отпускает. Диалоги неплохи. Персонажи второго плана также прорисованы нормально. Политика и придворные интриги тоже на высоте.

С напильником и рубанком побродить по тексту — было бы просто замечательно всё.

А так — 6 баллов.

Скажу по правде: мне было нелегко представить, что «Старика с обочины» написал автор «Чёрной пешки». Разница в классе исполнения просто колоссальная. И ведь на возросшее со временем мастерство не спишешь: препарируемую повесть автор закончил в 2007, а ЧП — годом позже (да и писал он её скорее всего очень долго, судя по объёму). В чём же дело? Нет-нет, не надо поспешных выводов — автор точно один и тот же. Всё очень просто. «Старик» — фанфик (свободное продолжение) «Пикника на обочине», произведения о нашем времени и нашем мире. Вот здесь и ответ. Лукьянов при создании «Старика» допустил фатальную ошибку, вынеся свои политические воззрения в виде грубых и весьма экспрессивных манифестаций. Иными словами, положительные герои повести (и даже часть отрицательных) напропалую чешут про «катастройку» и «ель-цинизм». Ваш покорный сыт по горло этой профанацией у Рыбакова, некогда писателя, а теперь беспомощного (хотя и искреннего) пропагандиста. Вот и Александр Лукьянов, создатель блестящей «Пешки» (где не было даже теоретической возможности ввернуть про родину, принесённую в жертву некоей закулисе), с размаху вляпался в ту же лепёшку. Да будь я даже его единомышленником по жгучей обиде, и тогда б меня замутило от неуместной и инородной политоты.

Фу и тьфу. Идея загублена. Занавес.

З.Ы. А ведь на бумажке-то не выходило вроде. Можно и пофиксить.

З.З.Ы. Не можно. Обидус рыбаковус.

В самые первые годы постсоветской России у меня был один знакомый книжный жучок (так тогда называли спекулянтов книгами — ага-ага, на этом можно было зарабатывать!). Так вот, этот парень в те годы на полном серьёзе утверждал, что кроме Пелевина в Этой Стране писать фантастическое худло никто не может. Тогда я его не послушал, и правильно сделал. Ведь если бы я начал знакомство с автором с этой омерзительной, наглой, глупой и постыдной параши, то возненавидел бы гениального (впоследствии) автора навсегда. При всём моём тогдашнем (и теперешнем) антисоветизме я ни на миг не согласился бы с такой гнусной трактовкой режима. Это даже не удар ниже пояса. Это куда хуже. Это как прилюдно назвать своих родаков говном.

З.Ы. Прочитал это пару месяцев назад. Хорошо, что мне теперь так много лет, и я способен на снисхождение...

Как по мне, так необычайно переоцененный роман. Ждёшь чего-то такого всю дорогу, а на выходе — один газ без воды из сифона.

Повествование неспешное, почти вялое. Из героев, собственно, только слуга и запомнился, и то, только по причине своей язвительности. Мне этот наглый холоп напомнил пелевинского профессора богословия из Молдавии, что в «вампирском» цикле. Такое ощущение, будто оттуда персонаж и слизан.

Больше — ничего. Чистый воды постмодернизм, как его нынче в Европе понимают.

Ну, госпожа Новакович знает, что нужно писать на премию.

В общем, потраченного времени жаль.

Книга, попавшая в руки уже после просмотра первых двух сезонов сериала.

Книга, от которой авторы культового телехита камня на камне не оставили, во всех смыслах.

Книга, автор которой совсем не ожидал, что его герой заживёт своей жизнью и расскажет с экрана, «как всё было на самом деле».

К концу второй книги я выдохся чуть более, чем полностью. Не стоило сначала смотреть шедевр, а потом возвращаться к его литературному зародышу.

В общем, если уже смотрели — не читайте. В конце концов, кого интересуют отошедшие родовые воды.

Когда пишешь о Харитонове, довольно непросто оставаться в рамках. В рамках чего, спросите вы? Да всего. Сам-то автор себя рамками не особо ограничивает.

Начать, полагаю, надо с предупреждения. Читатель, если у тебя диплом фаната АБС 80-го уровня — не читай эту книгу! Не надо автору портить статистику оценок. Читать следует тому, кто ищет в книгах Стругацких что-то новое, даже если перечитывает их в восьмой раз. Вот и Харитонов, прочитав полуденный цикл в энный раз, решился поделиться с нами своим видением мира Полудня. Со снятыми розовыми очками, зная про «Отягощённые злом» и «Град обречённый», зазубрив доказательства «Двадцать седьмой теоремы этики» и тем не менее любя творчество АБС страстно и беззаветно (а иначе зачем фанфик гигантского размера писать, пусть даже и полемичный), автор доказал, что мир Полудня не устарел, что это не просто утопия. Иными словами, как если бы Стругацкие были историками века так 25-го, и писали бы Полдень как романтизированную хронику, опуская бытовую грязь и государственную подлость. Просто подлость такую в метагосударстве объединённой Земли некому было бы вытаскивать на свет, поскольку ни оппозиции, ни диссидентов давным-давно не стало. В противовес АБС Харитонов пишет другую хронику, смесь мемуаров допущенного к мелким секретам завхоза (в основной части) и стенограммы тайной верхушки мирового владычества (в эпилоге). Причём трактовать оба текста предстоит тебе, читатель. А трактовать там есть что.

Скажу вкратце о своих впечатлениях.

Оторваться было тяжело. Поскольку читал я по мере написания текста, то порой ждать продолжения было невмоготу. Этот факт меня самого удивлял, поскольку ни структура текста (просто мемуар, довольно путанный и даже туманный), ни обилие отсылок к мелким подробностям мира Полудня чтение не облегчали. Да и не должны были. Роман предназначается не фанатам, а настоящим ценителям как творчества АБС, так и человеческого рассудка.

И да пусть вас не опечалит концовка, ведь, в сущности, все мы слепы.

Насильственная, или вынужденная реинкарнация — далеко не новая, но вполне ещё богатая на руду жила. Разрабатывать её — на три поколения писателей хватит. И задумка у Гелприна довольно интересная. Вот только автор слишком уж размахался киркой.

Всё пережато вдребезги. Реплики персонажей — будто из шаблонных советских фильмов «про войну». Облик их — либо оттуда же, либо вообще из голливудских штампов. Конечно же, девушка Лиза на фоне инфернальных негодяйчиков (прямо орки какие-то!) выглядит сущим ангелом. Автор вообще красок не жалеет, не признавая при этом полутонов.

В общем, у Гелприна мне встречались рассказы куда более мастерски сделанные. Рассказ зацепил, но исполнением я сильно расстроен. Обидно, когда автор сам уродует своё творение.

Скажу сразу: книгу, написанную на волне чёрного врачебного (а оба автора, насколько я понимаю, именно врачи) пессимизма, я хвалить не стану.

Любовь медработников к населению трудно передать словами — её каждый может почувствовать всеми фибрами своей души. Друг к другу медики относятся ничуть не лучше. Каждый отдельно взятый врач — махровый циник и обладетель пятнадцатислойной драконьей шкуры. Не склонен осуждать их, поскольку и без врачебного диплома сам практически такой же.

Теперь к делу. Книга написана замечательно. Язык хорош, хотя и не без изъянов, присущих начинающим авторам (особенно в прямой речи). Сюжет выстроен вполне логично, причём и в доапокалиптическое время, и после. Врачебные моменты так вообще выше всяких похвал. Чего же мне, негодяю, не хватает для высокой оценки?

Мне не хватает мотивации для конца света. Медики же, где же смертельные вирусы, китайские кишечные палочки, где инопланетные штампы(зачёркнуто) штаммы? Да придумайте что-нибудь, ребята — у вас же специальность позволяет! Какого резона ради вам приспичило мотивировать конец света баснями времён детства человечества?! Смертные грехи! Мораль меняется у вас на глазах, а вы рядитесь в одежды замшелых ретроградов, молодые люди! Только дети боятся пиковой дамы и по вечерам заглядывают под кровать в поисках буки; взрослому человеку и особенно человечеству это не придёт в голову. Зачем главной героине требуется с десяток раз напоминать читателю о своём атеизме, а герою — о маловерии? На контрасте сыграть решили? Чего это вы берёте пример с напыщенного простачка Дивова, рисуя мир чёрно-белыми красками, изготовленными ещё Иоанном Богословом? Нет, всё проще. Вы устали от людей, а у медиков, как уже упоминалось выше, это запросто. Потому вы сгребаете в охапку предписанное церковью наказание за «смертные грехи» и вываливаете на головы своих пациентов(зачёркнуто) читателей.

В общем, только начинающие авторы могут так испортить свою же замечательную книгу.

Впрочем, не исключая собственной ущербности, ставлю семёрку за вышеперечисленные достоинства. Однако продолжения читать не собираюсь.

Ох, Мэри, Мэри!

Книга с голубой обложкой семьдесят второго года издания была одной из десятка книг, которые я полюбил, ещё не умея читать. Спасибо маме — она читала мне много, охотно, и только то, что любила сама. С тех пор утекло много воды, в том числе и той, что льётся со страниц зряшных книг, а я читаю так же много и охотно. Сказочный цикл Трэверс люблю до сих пор, самозабвенно, как детёныш любит свою маму. Это, кажется, называется импринтинг. За прошедшие четыре десятка лет были куплены все вышедшие на русском остальные повести цикла, куплены и прочитаны. Подрастающему сыну, самим подросшим сыном, мною, женой... Банально, но история о Мэри стала историей на все времена, во всяком случае, те времена, что видны с моей колокольни.

А фильм..., хорошо, что я видел его уже довольно взрослым. Может, потому он мало состыкуется с книгой и не портит мне детских впечатлений.

Спасибо, Мэри! Спасибо, Памела!

Роман читал давно: на заре 80-х. Даже тогда было очевидно, что это совершенно обычный для того времени агитационно-изобличительный «антиимпериалистический» памфлет. Этакий гиперболизированный перифраз «Гиперболоида». Вот герои были выписаны довольно тщательно, хотя и в чёрно-белых тонах. Пилота, майора Дауллоби, я помню до сих пор. Сейчас это читать, конечно, невозможно...

Сразу скажу: отсылка в тексте романа к Штильмарку — далеко не случайность. И судить роман Скоренко надо исходя из лежащих у нас в заплечном мешке «Наследника из Калькутты», ефремовского «Лезвия бритвы» и многих других замечательных книг, сделавших нас такими, какие мы есть.

Упрощение стиля — тоже приём, и приём, сработавший в данном случае «за», а не «против». Автор вроде бы нарочито абстрагируется от эмоций, сосредотачивается на повествовании. Но — только вроде бы, иначе бы не встретили бы на страницах «Законов» самого автора, вписанного туда акварелью, заботливо, старательно... и совершенно лубочно. Не знаю, как вам, коллеги, а мне совершенно очевидно, что Скоренко — ещё очень юный человек, непосредственный и, да — слегка инфантильный.

Жанр интересен. Это вот — роман-кино, а не то, что пишет Акунин. Сценарий, комикс, как хотите. Это не «большая» литература? Я тоже так думал. До. Теперь мнение поменялось. Авторский талант несомненен. Не шедевр, но многообещающая затравка.

P.S. А рослую девушку с тёмными кругами вокруг глаз я тоже встречал в своей жизни. Может, это и перевесило чашу весов на светлую сторону.

«Приключения Смешинки» — гимн моего детства. Я до сих пор раз в три-четыре года перечитываю эту сказку. Истрепавшуюся обложку несколько раз менял на самодельную, чинил переплёт...

Такие многогранные вещи попадаются в детской литературе не часто. Квест аиста и его наивной спутницы Смешинки (трудно не быть наивной, когда ты родилась только что из зёрнышка людского смеха, похищенного ведьмой и оброненного на берегу моря) постепенно перешёл в исполненный приключений и трудностей рассказ о том, как просто хороший человек становится ещё и умным. Любовь, дружба, предательство и ненависть — и всё это Настоящее, хотя и написано совершенно доступным для детей языком. А уж знание автором подводной жизни, умело очеловеченной и встроенной в тоталитарные реалии Кораллового города — это вообще нечто. Сейчас только становится понятно, как автор разглядел все пороки Большой Власти, неважно, какой политической формации, и возвысил над этой властью вечные ценности человеческих отношений.

Когда будете воспитывать своих детей — обязательно прочтите им «Смешинку«! Да и сами получите колоссальное удовольствие.

Забавное дело — изучать оценки на романы этого цикла. Высоких почти нет. Рискну предположить, что дело здесь даже не в средних художественных достоинствах произведения. Дело в восприятии. У авторов, по-моему, получился блестящий антифашистский роман, во всяком случае, в первых двух частях. В третьей же авторы втянулись в повествование, увлеклись описанием бесчеловечной системы альтернативной реальности «Чёрного солнца», в результате чего получилась некая даже симпатия к безжалостно-имперской двойной державе.

Подчёркиваю: вещь чрезвычайно сильно действует на психику, возможно поэтому многие читатели и приняли антифашистское повествование за пропаганду нацизма. Читайте внимательнее, друзья!

Совершеннейшее подражание бушковскому «рыцарю Сварогу». Правда, куда слабее по исполнению. Читать, однако, можно, за неимением чего-то иного. Довольно-таки проходная развлекуха, в общем-то. Серия «Чёрные бушлаты» куда интереснее и качественнее.

Продолжать не стоило бы, но автор-таки продолжает. Уже появился «Лорд в серой шинели»...

Странная у Димы вышла вещь.

Какие-то сплошные «другие стороны».

Первая сторона — игра на чужом поле. Игра мастерская, хотя, подозреваю, что автор просто играл, не ведая про собственное мастерство. Его личная начитанность вела его перо.

Вторая сторона — безжалостность. Страшная необходимость жертвенности не до каждой человеческой особи доходит. Это — факт. Многие любят поорать: «Нет! Нет! За что же мне такое?» А когда приходит ваш черёд шагнуть в пасть Молоха... Надо ли продолжать?

Третья сторона — ходьба по канату. Моя дражайшая супруга, прочитав новую повесть Колодана, изрекла туманную фразу: «О неизбежности Буджума в отдельно взятой голове», намекая, очевидно, на любопытные биохимические коллизии в мозгу как Дмитрия, так и Кэрролла. Что ж, если не растекаться по посаженному автором древу, то запросто можно усомниться в его, автора, душевном здоровье. Сразу заявлю: я долго думал над повестью, и мнение собственной половинки не разделяю. Полагаю, что Диме удалось пройти над пропастью, не сверзившись при этом в ров с ядовитыми гадинами.

Четвёртая сторона — удивление. Кому это ещё, кроме раннего Лазарчука, удалось так удивить вашего непокорного? А? Не знаете? Никому.

Рассказ был просто превосходный.

До самой концовки. Фарс превратил замечательное, остроумное и очень дельное повествование в мешанину.

Жаль, что автор ради «словца», показавшегося ему острым, не пожалел собственного детища.

Была бы десятка, когда б не эта чудовищная финальная идея.

Роман прочитан легко и просто. Лёгкость жанра и сверхпроводимость повествования очевидны. Не вижу, однако, ничего в том дурного.

Авантюрный роман? Да.

Маловато душевных терзаний по сравнению с более ранними вещами цикла? Несомненно.

Эклектичность, особенно в «попугайской» ветви? Кто бы спорил.

Вот только всё вышесказанное не имеет никакого касательства к общему впечатлению от прочитанного. А впечатление это вполне светлое и радужное. Очень добрая, без рези в скулах позитивная книга. Твёрдая девятка за отлично проведённое время.

Попробую объяснить, почему я никогда больше не возьму в руки книг Мзареулова.

Фэнтези я не очень-то люблю нынче: вырос, наверное. Однако эту книгу я читал с немалым интересом. Буквально до последних страниц.

Даже махровая «имперскость» и бесприукрасный сталинизм автора не портили до поры отлично придуманный и от души откалиброванный мир. Я понимал, почему Мзареулов склоняется к красно-империалистическому варианту своего зачарованного мира. Боль от утраты Великой Отчизны, ужас мелкого и подлого будущего, смердящий тлен межнациональной розни жгут душу не одному Константину. И хотя я не принимаю авторского видения диктатуры как способа политического и прочего хозяйствования, я мог бы ему это простить. Если бы не одно НО.

Зачем, почему, для чего автору понадобилась эта чудовищная «любовная» линия для главного героя?! Во имя какой-такой цели заменять классический катарсис грязнейшей демонстрацией своего женоненавистничества? Все плюсы романа одним махом последних страниц были сменены на минусы. Это — либо гнусная провокация, либо неумение совладать со своими недостатками.

Поэтому — 2. И никаких Мзареуловых впредь.

Эта дилогия оказалась первым моим знакомством с творчеством Орлова. Книги автора, слывущего «мастером фантастического боевика», в моём возрасте читать совершенно не тянет (вот если бы лет двадцать тому...). Мрачное нелюбопытство продолжалось бы невесть ещё сколько, кабы не совершеннейшая случайность, заставившая меня открыть толстенький том, попавший мне в руки практически задаром. Что из этого вышло? Прочёл единым духом, хотя и понимаю, что в плане обретения пресловутой Плеромы ничегошеньки не получил. Зато развлечение вполне качественное, хотя и не без обыденной сегодняшнему дню кровищи. Впрочем, багровые реки меж изваянных Орловым строк как-то не пугают. Горы трупов не бередят душу, не тормошат совесть, потому как ясно, что они невсамделишние. Это вам не реалистичные боевики Ильина, написанные в похожем ключе: это скорее квест в духе незабвенного Гарри Гаррисона и его нержавеющей крысы. Игра в войнушку — вот что это такое.

На данный момент я наигрался всласть. Будет ли ещё охота? Там посмотрим.

Ёлочная игрушка.

Украшенная блёстками, с мишурой внутри, красиво посверкивающей через полупрозрачный бочок.

Написано по всем канонам жанра героического фэнтези, вот только не всегда можно отделить канон от штампа.

И что это тут «юмористического»? Ирония — это да, но юмор...

Ну, не любитель я ёлочных игрушек. Вырос, наверное.

Всякий только оперившийся Ученик первым делом пытается превзойти своего Учителя, причём непременно и одновременно опровергнув всё, чему учили. Усомнившись в одном из главных крапивинских постулатов, молодой тогда ещё Лукьяненко выносит тот самый постулат в эпиграф к своей повести и методично расстреливает этот самый постулат. «Но дети не воюют с детьми ни на одной планете — они еще не посходили с ума!». Лукьяненко, зная, что на нашей родной планете сотни тысяч детей ожесточённо воюют друг с другом, описывает некий искусственно созданный мир, где вполне цивилизованные подростки попросту обязаны убивать себе подобных. Таковы правила навязанной им игры. Влияние Фармера или там Гаррисона можно признавать или оспаривать — смысла в том немного. Важно лишь то, что завязка сюжета и его кульминация у Лукьяненко получились очень динамичными и интересными. Психологическая подоплёка тоже не подкачала. Саспенса в повествовании хватает, и саспенса качественного. Жаль, что концовка вышла слащаво-моралистичной, в духе неудачного (подчёркиваю — неудачного!) подражания Крапивину. Пикировка с Учителем оказалась смазанной, и Ученик отправился на курсы повышения квалификации. К счастью, те курсы вышли результативными.

Сюжет — 9.

Прорисовка героев — 9.

Увлекательность — 8.

Завершённость — 4.

Итого — 7 баллов.

Совсем не удивительно, что чем замечательнее прочитанная книга, тем сложнее написать на неё добросовестный отзыв. Именно такой отзыв, в котором бы хотелось вместить все свои радужные впечатления. Может, сейчас получится?

Знакомство с писателем Валентиновым состоялось у меня четыре года назад, когда в мои руки попала и была немедля прочитана монументальная трилогия «Око силы», как потом оказалось, дебютная для автора. Увлекательное чтение обернулось, однако, странным нежеланием читать более ничего у Валентинова. В чём тут ело? Может, в некоей легковесности содержания трёхкнижия по сравнению с его объёмом? Как бы то ни было, но пора «мрачного нелюбопытства» к творчеству нового для меня автора продолжалась для меня долго, до того самого момента, когда мне в руки упала умопомрачительная «Омега», о которой я удосужился написать лишь десяток строк в отзывы, совершенно онемев от восторга. Тут и началось лихорадочное собирательство его книг, начиная с ноосферного цикла. Собирательство, пока по всем статьям бьющее чтение, поскольку времени попросту не хватает. Прочёл, однако, уже «Созвездие Пса», вещь милейшую и для меня весьма ностальгическую. Да, пусть я и не археолог, но атмосфера геологических практик, мало чем отличающаяся от археологии, для меня не чужда. И вот, наконец, — «Капитан Филибер».

По признанию самого Андрея Валентиновича, книга была задумана как полемика с расплодившимися сямо и овамо произведениями на тему приключений многочисленных и весьма успешных «попаданцев в прошлое». Через всего «Капитана» красной нитью проходит довольно откровенная метафора про Гамадрилу, ту, которая в прыжке на 180 градусов. Опытный читатель сразу узнает в Гамадриле обобщённый образ героев звягинцевского «Одиссея». Узнав, усмехнётся снисходительно, дескать, я-то уже давно иронизирую по этому поводу… где-то глубоко, в душе.

«Полемика» легла в ноосферную строку легко и непринуждённо, словно и была для неё предназначена (а может, и была?). Двуслойность повествования, вполне привычная для автора и замечательно у него получающаяся, характерна абсолютно разными темпами и тоном. Горькая ирония «исследовательской» линии сменяется недоумённой горечью линии исторической. Филибер вот-вот закричит: «Что я здесь делаю?!» Надо ли удивляться, что невыплеснувшийся крик души ГГ отольётся в финале тщательно выстраданной и сложной жертвой, в которой заведомо неудачное самоубийство – далеко не самое страшное для Кайгородова. Куда страшнее потеря всех друзей, потеря любимой женщины. Что в сравнении с теми потерями сохранённые в жилах соотечественников реки крови? И револьверный пафос красно-белого «саммита», умело сбитый с христовых высот почти трагикомичным «воскрешением» — здесь только лишнее доказательство филигранного мастерства Валентинова.

Просто замечательная вещь. Суметь так – дорогого стоит. Несомненно рекомендуется к прочтению тому, кто себя числит в думающих читателях.

Последний сольный роман ЛАГ заслуживает отдельного разговора, выходящего за рамки обычного отзыва. Однако, попробую.

Конечно же, это куда ближе к «Космополитам», нежели к «Транквилиуму» или «Всем, способным держать оружие». Мельче? Ну, Иссык-Куль куда мельче Байкала, но хуже ли? Здесь, безусловно, куда меньше фирменной авторской многомерности, нежели в «Солдатах Вавилона» и иже с ними. Кто бы спорил... Вот только заявить на этом основании о меньшем качестве нового романа как-то язык не поворачивается. Калибр — другой, это — да. Но качество... оно никуда не делось. Язык стал проще и понятнее? А может, это признак возросшего мастерства автора, а вовсе не его деградация замыслов? Может, Лазарчук пытается достучаться до «рядового» читателя, до того, кто раньше воротил личико от сложных и очень каверзных книг АГ? Много завязок, не получивших объяснения и явного смысла? Так автор всегда этим отличался. Просто очарование новизны, некий флёр благородного литературного эйдетизма, покорили того читателя, что сейчас с недоумением и брезгливостью спешит от Лазарчука отвернуться. Он, этот читатель, словно бы говорит: «Ты — не Он! Знать тебя не хочу!» Ой, как эти разговоры похожи на достоевсковского Великого Инквизитора...

Андрей Геннадьевич, я — с Вами!

Для проекта «Жанры» последний роман получился из ряда вон.

Во-первых, темпоральная двуслойность повествования характерна для книг о приключениях магистра Николаса (тут, кстати, и Митридат-Самсон Фондорин обнаружился из «Внеклассного чтения», не погиб, оказывается, на полях Отечественной брани...).

Во-вторых, всегда лишь слегка присущая Акунину криптоисторичность достигла здесь прямо-таки валентиновского накала и лазарчуковской интриги.

В-третьих, наконец, детективная составляющая вышла неожиданно сильной, куда сильнее, нежели даже в основном «эрастовском» цикле.

Читать было интересно. Читать было непросто. Расставаться было жалко. И все эти заморочки с кодами тут вовсе не причём. Просто автор написал одну из лучших своих фантастических книг, содержащую и присущие нашему любимому жанру идеи, и нешуточную моральную подоплёку, и калорийную пищу для ума.

Вот казалось бы: вторая книга из серии «Антиквар» написана куда динамичнее и завлекательнее, нежели первая. Однако есть несколько серьёзных возражений относительно качества этого чтива.

Во-первых, «типичность» событий и персонажевых телодвижений настолько «обушковлена», что просто скулы сводит от сложной смеси досады и негодования. Эти говорящие одним языком герои... и язык-то не бытовой, не литературный — вымышленный автором, да и только.

Во-вторых, свежесть темы исчезла, осталась одна голимая «эльдорадовщина», не имеющая с антикварным делом ничего общего.

В-третьих, такой плотности разнокалиберных приключений и шитой белыми нитками «везухи» ни один мало-мальски достоверно писаный герой не вынесет без потери последней капли к себе уважения.

Из всего вышеизложенного для себя заключаю, что третью книгу прочту лишь из упрямства. После чего с Бушковым-беллетристом будет покончено.

К романам Бушкова ваш покорный слуга в последнее время относится легко до чрезвычайности. Легко и не критично. Объяснение этому — самое простое. Бушков пишет развлекательную литературу, а в таком ракурсе вся его беллетристика вполне читабельна и конкурентна. Скажете, скулы сводит от «фирменного авторского стиля»? Положим, это бывает. Раздражают многочисленные пошловатые «типа эротические» пассажи? Тоже случается. Штампы одолели беднягу читателя? Что это вы, в самом деле: писателя не одолели, а вас — пожалуйста?! Многовато, конечно, случается с бушковскими героями «типичных» для данного писателя зло- и при- ключений. Но вот ведь парадокс: чтиво-то увлекает! Мало того, что увлекает и затягивает, так ещё и запоминается. Это ли не показатель качества произведения, написанного в лёгком жанре? А что ещё нужно, скажите?

Две книги, начинающие цикл «самиздатовца» Владислава Конюшевского о хронопрогрессоре Илье Лисове, я приобрёл исключительно для 13-летнего сына, сильно и запойно интересующегося периодом Второй Мировой войны. Хотелось, понимаете ли, ознакомить наследника с «альтернативкой» в интересной и понятной для него форме. Знакомый книготорговец заверил меня, что романы цикла раскупаются живо и отзывы на них, дескать, исключительно положительные. Дабы убедиться в отсутствие гипотетического вреда для юного разума, я решил прочесть книги сначала сам.

Первая сотня страниц, давшаяся мне исключительно легко, привела меня к выводу, что роман по сути своей — не более, чем та самая юношеская развлекуха, наподобие игрушек Strike Force и Call of Duty. Однако уже к середине первого тома мнение своё я вынужден был поменять. Однако по порядку.

Пренебрегая известным утверждением некоего мудреца, гласящим, что, отказавшись от своего прошлого, мы отвергаем своё же настоящее, в «альтернативку» бодро рванула целая когорта литераторов. Развернув штандарты и ударив в барабаны, они лихо и бестрепетно выигрывают давным-давно продолбаные предками битвы и с лёгкостью необычайной перекраивают историю. Что ж тут сказать: крепость заднего ума никогда и никем особому сомнению не подвергалась. Нам бы тот задний ум, да наперёд! Вот Великую Отечественную выиграли, и только жгучий стыд за миллионы соотечественников, полегших в той войне, за тотальное разбиение судеб и сердец может послужить извинением для переигрывания её истории. Владислав Конюшевский этот самый стыд и не думает скрывать. Более того, он щедро делится с читателями теми самыми не афишируемыми подробностями великой войны, что сам раскопал в архивах в рамках своего увлечения военной историей. Конечно, про «подвиги» Мехлиса и ему подобных деятелей нам приходилось читать. Да и фигура Хрущёва едва симпатичней (этот мелкий негодяй известен тем, что бытность свою Первым Секретарём ЦК КП(б) Украины слал Сталину письма, где слёзно умолял вождя увеличить квоты на репрессированных по Украине). Но что мы знаем о таких личностях, как Сталин и Берия? Берия, скажем, предстаёт пред нами неким полуанекдотическим монстром, кровавым палачом и сексуальным маньяком. К Сталину отношение более разнообразное. Кто-то мнит его исчадием ада, кто-то молится на его портрет… Конюшевский рисует нам этих политиков, как живых людей, столь же неординарных, сколь и не лишённых обычных человеческих чувств и заблуждений, людей, облечённых чудовищной властью и титанической ответственностью за судьбы двухсот миллионов своих граждан. В связи с вышеизложенным скажу, что пища для размышлений в неоконченном пока цикле Конюшевского есть, и не скудная, что не даёт нам права считать этот самый цикл банальной развлекухой.

Теперь о недостатках. Более всего ранит глаза обилие жаргонных словечек. «Хрен нанась», «нихренаски», и даже «биомать» рассыпаны по тексту щедро и повсюду. Я бы ещё понял, когда б такое болталось в прямой речи, но автор «обогащает» подобными оборотами всё своё ведомое от первого лица повествование. Моветон-с…

Вот ещё оскомина: гипотетические пришельцы, забросившие ГГ в прошлое. Мало того, что Лисов как будто специально подготовлен в диверсантском деле, так ещё и наделён неуязвимостью (поначалу) и невероятным везением. Понятно, что это правила игры, но от звягинцевского духа скулы сводит.

Неполиткорректность автора иногда поражает воображение. Писателю стоило бы поосторожнее с этим… А то по некоторым народам Конюшевский прошёлся даже не танком — мусоровозом.

Что ж, можно уже и выводы делать. Оба романа, вышедшие на данным момент в лисовском цикле, написаны языком простым и незатейливым. Словарным запасом автор также блистать не стремится. Высоким штилем и широкой эрудицией тоже. Невеликая художественная ценность компенсируется лёгкостью чтения и наличием интересно и малоизвестной широкому кругу информации. Главный герой — не сталинист, не монархист. Политика вообще не слишком его волнует. Он просто хочет по мере сил сохранить жизни и кровь миллионов своих соотечественников, а это чего-то да стоит.

Так что сыну своему книги я положил на стол, и он уже проглотил первую из них. С интересом. Да ещё и с кучей вопросов ко мне. Что ещё нужно?

При всём уважении к составителям сборника нельзя не отметить, что антология похожа на некий странноприимный дом...

Невероятная разнокалиберность и разношёрстность рассказов в какой-то мере оправдывается недостатком качественного материала для тематической подборки.

На верхней ступени — замечательная детская вещица Нины Чешко, «Удивительно и странно», пронзительный «Поводырь» Марии Галиной, «Скрепки» всегда великолепного Дмитрия Колодана. На другом полюсе: маловразумительные и беспомощные «Пилигрим», «Скрещение миров» и «Шпион». Остальное — та самая пресловутая серая пена, что в советские времена в избытке обитала на страницах всевозможных сборников и антологий. Грустно...

Жестоко обманула моё читательское эго Светлана Тулина. Заинтересовав меня диковинной идеей, странным образом не вторичной, несмотря на многочисленные аллюзии и пуанты на Андрея Лазарчука, Гарри Гаррисона и Урсулу, писательница и не подумала развязывать затянутые собственной рукой узелки. Фирменная для умных авторов игра в недоговорённости, начатая в отечественной фантастике АБС, превратилась в какую-то причудливую самоцель, так для меня и не расшифрованную. Вообще в повести многовато завязочек и почти нет развязок. Какова всё же природа аста ксоны? Что в конце-то концов есть сквот и зачем понадобилось евгеническое улучшение «кошек» и «собак», уже имеющих такой могучий инструмент?

В-общем, мех у шубки красив и ценен, покрой — немоден, но смел, но... вот качество выделки меха настолько низко, что бросается в глаза даже на изрядном расстоянии.

Ах, как хорошо рассказ начинался! И всё было чудесно вплоть до появления сэра Тора у цветочного киоска. С этого момента повествование словно перескочило в неопытные руки новичка-писателя, графомана и неумёхи. Это ещё можно было бы понять у кого-нибудь из молодых авторов, но Хаецкая? Что с ней случилось, почему замечательно начатый рассказ превратился в невнятицу — непонятно. Ни тебе катарсиса, который вполне напрашивался, ни цельности сюжета...

Жаль, жаль, жаль.

Рассказ Колодана в его фирменном стиле: в меру безумен, стилистически выверен и очень мил привередливому читательскому сердцу. Неуклюжий чудак в роли ГГ — фирменное клеймо автора, да такое, что покуда не надоедает. Запоминаемо, элегантно и вполне свежо.

Времена идут, а люди меняются мало... Рассказ вовсе не фантастический — вполне реальный. Ксенофобия — как защитная реакция, и в этом плане авторское сравнение обывателей с лейкоцитами метко, безжалостно и совершенно правдиво. Человечество тщится выглядеть этаким космическим пупом, не до конца осознавая элементарнейшие социологические реакции собственного общества. «Поводырь» Марии Галиной — замечательная попытка такого вот анализа...

Блестящий, сочный авторский язык, чем-то напоминающий язык Юрия Полякова, воплощается в не слишком оригинальную историйку, более уместную для рассказа розлива годов эдак 70-х. Впрочем, благодаря замечательному стилю автор мною не забудется...

Крепкий и достаточно детально прописанный рассказ. История «измены родине» в угоду идеалам дружбы, боевого братства и обычного милосердия и ныне бередит многие души. Замечательно, что Панченко обратился к такому сюжету. Да и воплощение вышло вполне достойным. Одна из самых сильных вещей в сборнике «Лунный пёс».

Милый рассказик. Пожалуй, эта вещица — лучшее, что я на данный момент прочёл у Нины Чешко. По сути, не рассказ — готовый сценарий для хорошего и очень доброго мультика.

Помня о всех бедах последних книг Семёновой, проигрывающих по всем статьям филигранному «Волкодаву», покупать «Ошибку «2012» не спешил. Книгу, в конце концов, мне дали прочесть родные. Забегая вперёд, скажу, что многие из моих опасений подтвердились. Однако, по порядку.

«Игра нипочём» заявлена как первая часть трилогии. На самом же деле это просто часть романа, по соображениям бизнеса изданная отдельной 380-страничной крупного текста книгой. Это и будем анализировать, поскольку ни второй, ни третьей части покуда не вышло.

Сюжет. Здесь Семёнова и Разумовский не стали мудрствовать лукаво и воспользовались для пошива своего романа готовыми выкройками других авторов. Благодатная нива тайных обществ, герметичных орденов и полубожественных сущностей кем только не пахана. На этой стезе были замечены и Сергей Алексеев, и Лазарчук сотоварищи (а равно и без оных), и Роджер Желязны… да имя им – легион! В конце концов, подобная тема – один из китов фантастики! Фонтан идей из этой скважины не иссякает и не собирается. Здесь главное, чтобы читать интересно было. С этой задачей, впрочем, авторы справляются вполне. В связи с сюжетом хотелось бы издать своё непременное: «Фу-фу-фу! Геймановским духом пахнет!» Вот познакомился я с Гейманом (в смысле – с его книгами) без году неделя, а уже его писательскую шубку на всех литераторов примеряю… Но: «Американские боги» сквозят изо всех щелей. Оно понятно – Гейман способен очаровать кого угодно, но зачем же так дерзко эпигонствовать? Впрочем, не исключаю, что передёргиваю. Оценка за сюжет – 8, главным образом за некую некритичную увлекательность.

Герои. Ф-фух! Не люблю попрекать авторов в наличие фирменного стиля, но здесь… Количество бед и сотрясений, вываливающихся на головы героям, растёт у соавторов от книги к книге, доходя в «Ошибке» до предельно допустимых концентраций! Ещё немного в том же духе, и господин Головачёв удавится от зависти. И дело, думается мне, вот в чём. Куча комплексов терзает авторов. Вот скрытый мазохизм – с персонажами творятся беды и неприятности самых различных калибров и диференций. Вот комплекс обиженного слабака – появляется преисполненный потаённого благородства витязь с глазами усталого убийцы и спасает, спасает, спасает… (Я ещё могу принять нечто подобное в сольных вещах Семёновой, ведь ей, как женщине, мужской инфантилизм не присущ, и её герои подвижничают всё же не избыточно. В соавторстве подобное достоинство улетучивается бесследно) Вот воплощённая в сентиментальной «зоофилии» мизантропия – кошки и собаки прямо-таки очеловечиваются, окружённые заботой и лаской. А фигура высокоморального киллера, кочующая из романа в роман? Это вообще за гранью здравого смысла и теории вероятности. В-общем, за героев – 5.

Язык. Вот к чему претензий нет как нет. Авторский стиль просто хорош, выверен и неизменно узнаваем, в соавторстве или без оного. 9 баллов.

В заключении напомню, что прочитана лишь первая из трёх частей романа, а значит, и оценка в 7 баллов, исчисленная усреднено, вполне может превратиться во что-то другое. Хотелось бы, во что-то большее. А пока: буду ждать продолжения, которое прочту непременно. Чего и вам советую.

Подняв на щит тему цикла «Отрок» в разговоре с одним из знакомых книготорговцев буквально на следующий день после прочтения последней книги, я услышал примерно следующее: «Читатели оценили четвёртую книгу Красницкого куда ниже предыдущих трёх. Дескать, слишком много внутренних монологов главного героя, мало действия…». Придумывать железную отповедь на критику из вторых рук я не стал, заметив только, что внутренние монологи всегда раздражали ту часть литературного юзерства, что кличется мещанством. А экшн можно и в кино посмотреть.

Покончив с преамбулой, вернёмся к собственно роману, а точнее, четвёртой его части, «Ближнему кругу». Стало менее интересно, говорите? Хм, да и в предыдущих томах действие можно было бы легко укроить в небольшой рассказ. Но ведь произведение Красницкого интересно совсем не динамикой сюжета, а множеством смыслов, в изобилии упакованных в обложку исторического «еслибдакабизма» (выражение Балабухи). В третьей книге действия побольше, да это и понятно – целеуказание у деятельного «отрока» несколько сбилось за текучкой неотложных дел. «Ближний круг» возвращает читателя в мир планов и рассуждений Мишки. Герой ставит себе и своему окружению новые, совсем уж грандиозные планы, за один лишь намёк на которые окрестные князья порвут Ратное на британский флаг, забыв про распри.

Вот пишу это, а сам думаю: «Заметил ли кто-нибудь сходство «Отрока» с производственным романом с одной стороны, и «Педагогической поэмой» Макаренко с другой? Тут вы, должно быть, недовольно морщитесь, увидев сочетание «производственный роман». Я бы тоже поморщился, когда б не читал удивительную вещь Проханова «Ангел пролетел», посвящённую строительству Калининской АЭС в Удомле. Кстати сказать, общался я и с одним непосредственным участником того строительства: там восторгов было не меньше, чем в романе Проханова. «Педагогическая поэма», почитаемая мною за одно из интереснейших произведений о людях и их отношениях, в какой-то мере тоже роман производственный. Только рассказывает он о производстве не материальных благ, а людских душ, то есть того, о чём мы сейчас бессовестно и недальновидно забыли. Красницкий не забыл. Расписывая нам достоинства своих управленческих методов, он признаёт, что с моральной точки зрения они не всегда бесспорны, как, впрочем, и любые другие масштабные властные решения. Но и положительных моментов хватает. Тут вам и мощное единение группы людей, превращение их в единомышленников, а не заговорщиков. Тут и изрядная борьба многих воль и устремлений, признаваемых героем и его автором, как заслуживающих немалого уважения. Тут и сильные, а местами даже дерзкие рассуждения на религиозную тему. Тут и хорошо запрятанная сатира на коллег по фантастическому цеху, давно и вволю эксплуатирующих богатую ниву хронопрогрессорства. Тут и – страшно сказать – любовь, о которой сам ГГ даже подумать боится. Но ведь именно это пугающее его чувство и не даёт ему превратиться в несгибаемого и прагматичного манипулятора…

И вот что ещё. Красницкий – убеждённый имперец, искренне и непреклонно полагающий, что общество должно уметь за себя постоять. Да и роль сильной личности он подчёркивает, не уставая. Всё это отвращает от его замечательной книги людей современной «общечеловеческой» формации, преждевременно, подчёркиваю – преждевременно и беспочвенно мечтающих о гражданском обществе. Жаль, что политические взгляды застят взор читателям.

Так уж вышло, что книга номер три из серии «Отрок» попала в мои лапы со значительным перерывом после книги второй. Потому, наверное, слепых восторгов поубавилось, а прибавилось тщательности и критичности в прочтении (то есть того, чего так не хватает при первом чтении увлекательной литературы). И знаете, что первым режет глаз? Фигура скрытого пока от читательского ока таинственного «предшественника», антагониста и столь же махрового прогрессора, что и ГГ. Само появление этой фигуры — словно досадная дань набившему оскомину в «героическом» кинематографе марвеловскому канону. Помните, в каждом «супергероическом» комиксе, равно как и в его экранизации, герою противостоит некий равным по силам противник, порождённый авторским произволом для придания повествованию хоть какого-либо подобия интриги? Так и здесь, проявляется наконец-то упомянутый в самом начале цикла современник главного героя, по какой-то причине «слетевший с катушек» и начавший свою странную и страшную игру. Не знаю, как вам, друзья, но мне подобные коллизии не по нраву. К чему измышлять лишние могучие враждебные сущности, когда и простых людских козней хватает...? Впрочем, быть может, всё разъяснится в следующих книгах серии?

Ну, а ставшие уже привычными для автора козыри остаются в полной своей силе. Замечательный слог, умное и глубокое повествование, проникновенные внутренние монологи, неизбежные рефлексии и многое-многое другое, что делает литературу Литературой. И, разумеется, прекрасное раскрытие методов управление людьми и коллективом.

Берусь за четвёртую книгу с интересом, ни на йоту не ослабшим!

О своей любви к собакам Мария Семёнова сообщает своим читателям и почитателям при любом удобном случае. В данном рассказе любовь эта доходит до своего логического и абсолютно экстремистского завершения. Вас пугает эпитет «экстремистское»? Зря. Разве не крайность — соглашаться с известным заявлением Черчилля: «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак»? А между тем, текст рассказа — прямое и явное соглашательство с этим банальным тезисом. История потерявшего свою любовь человека — вещь, разумеется, столь же печальная, сколь и знакомая многим из нас. Да и подспудное желание ГГ стать собакой — не более чем проявление слабости, пусть не минутной, но, тем не менее, временной. Конечно, сама идея размножения псиного племени вампирьим способом — вещь конгениальная, но есть в этой истории что-то нарочито-утробное, как плач Ярославны... Наверное, в жизни писательницы что-то стряслось глубоко личное и интимное настолько, что вылилось в такую вот причудливую форму.

Пожалуй, позволю себе ещё одну критическую стрелу. Сейчас многие литераторы любят развешивать на сцене кучу разнокалиберных ружей, которые никогда не выстрелят. Семёнова до сего момента себе ничего подобного не позволяла. Спору нет, персонаж Лёвки Резника колоритен и обладает в должной мере притягательной выпуклостью, но... необходимость его присутствия в рассказе мне лично показалась весьма сомнительной.

На фоне всего сказанного оценка «семь» покажется более чем заслуженной.

Роман Мастертона задуман, проработан и осуществлён на славу: роковая страсть к необычной девушке стоила ГГ самого дорогого — жизни. Сюжет выстроен без видимых зазоров и натяжек, саспенс не отпускает с первых до последних страниц. К тому же, автору удалось поселить меж строк самый настоящий ужас. За героя реально страшно. Вещь, прочитанная более десятилетия назад, до сих пор в памяти...

Невероятная история жизни знаменитого отечественного биолога и генетика Лобашева, изложенная Кавериным вольно и вольготно, по праву вошла в золотой фонд русской литературы двадцатого века. Могучая, атмосферная, добротно и любовно выписанная эпопея пленяет воображение какого уже по счёту поколения читателей. Роковой век играл людьми, как пушинками, ломал и коверкал судьбы, выковывал характеры и менял лики государств. Жизнь Сани Григорьева — жизнь советского «селф-мейд-мена», человека сильного, цельного и одержимого Большой Идеей. Просто удивительно, как советская цензура не различила столь внеклассового произведения, пропитанного духом не соцреализма, а фронтира, не классовым сознанием, а здоровой маскулинностью. Не удивительно, что Катя, даже получив известие о гибели Сани, ждала его и верила... Такими людьми не разбрасываются. Таких людей любил описывать Иван Ефремов.

Замечательный портрет бурной эпохи! Рекомендуется к безусловному прочтению!

Не думал я, что сподоблюсь писать отзыв на одно из самых первых прочитанных мною фантастических произведений. Мне не и было и двенадцати лет, когда я прочёл «Аэлиту». Прочёл и был поражён до самых потаённых уголков своей души. Чувство это не иссякло и по сей день. Улыбаетесь? Напрасно. Вы только представьте, каким ошеломительно смелым и бесшабашным полётом мысли надо было обладать, чтобы в голодной, разорённой гражданской войной Красной России мечтать о полётах на Марс. И какова же была сила убеждения в большевистской идее, что экспортом революции на другую планету грезил даже аристократ Толстой! Я никогда не считал себя приверженцем коммунистических идей (как только осознал себя личностью — это верно до последней капли), но мощный дух эгалитарного революционного романтизма смывает со строк «Аэлиты» и идейный пафос, и наивную простоту «из низов». Вспоминаю слова Лазарчука, которые он вложил в уста одному из своих героев: «Вот за что я большевиков не люблю... так это за то, что они бездарно просрали такой колоссальный энтузиазм...». Грубо, но зато в масть!

«Литература позволяет нам проникнуть в сознание других людей, кажущееся нам иными мирами, и поглядеть на мир их глазами. А потом — в книге — мы останавливаемся прежде, чем умереть, или мы умираем чужой смертью, а в мире за пределами романа переворачиваем страницу или закрываем книгу. Мы возвращаемся к своей жизни. Жизни, которая походит на все другие и ни на одну из них не похожа».

Я начал изложение своих впечатлений о романе Нила Геймана «Американские боги» с этой цитаты вовсе неспроста. Сравнивая сознание других людей с иными мирами, этот удивительный англичанин/американец задел некую струнку в моей душе, ищущую эпитетов и метафор для хорошей литературы. Развивая вышеизложенную геймановскую мысль (а он к тому и призывает), мы неизбежно приходим к выводу, что Книга предстаёт пред нами этаким звездолётом, предназначенным как раз для путешествия по тем самым мирам-сознаниям.

Рецензируемая книга — первая изо всего, что прочтено мною у Геймана. Полагая себя знатоком и ценителем интеллектуальной фантастики, я в последние годы упустил много замечательных и глубоких авторов. Слава Богу, есть ФантЛаб и мои друзья, которые не преминут указать мне на мои недостатки, да притом в такой форме, что не поранит моё болезненное тщеславие.

Так вот, звездолёт у Геймана получился своеобразный. Это не сверкающая никелем и причудливыми антеннами громадина Симмонса или Херберта, не нафаршированная превосходного качества дивайсами для препарации чувств и мыслей хищная акула Стивена Кинга, не преисполненный тайных коридоров и бесформенных функциональных настроек агрегат Лазарчука. Это — очень простая с виду разведывательная капсула, биомеханический оборотень, легко и непринуждённо меняющий свой облик и назначение в зависимости от ситуации. Капсула эта не совершает глубинных исследовательских рейдов в недра чужих миров — она витками сужающейся спирали облетает чужое сознание, давая чуткому читателю как уйму материала для фантазии, так и простор для интерпретации увиденного.

Главный герой, носящий странное имя Тень, в романе предстаёт схематично изображённым типом. То он — тупой качок, лишённый намёка на какие-либо рефлексии, человек с простыми представлениями о жизни, бревно, плывущее по течению. Даже его супруга упрекает его в том, что его «как бы нет». То вдруг выясняется, что Тень — вполне цельная личность, чьё немногословие и простота — всего лишь очередная аллюзия автора.

С аллюзиями у Геймана — полный порядок. Такого количества ассоциаций, которые вызывает текст романа, я уж под одной обложкой и не припомню. Блестящая эрудиция автора не измывается над читателем, претендующим на интеллектуальность. Эта вещь либо покоряет вас с первых строк, либо просто прогоняет прочь.

«Американские боги» — не книга. Это блюдо для гурманов, изысканных ценителей чужих миров...

Всегда с громадной осторожностью сажусь писать отзывы по произведениям любимого писателя. Как будто от моих строк что-то зависит... Впрочем, когда речь заходит о Лазарчуке, ничто не представляется малозначительным.

«Транквилиум» попал в мои руки после «Цесаревны Отрады», длинной, как фура с прицепом, и заунывной, как шотландская баллада на волынке. Начать вещь с латинизированным названием — вообще дело не мелкое, а тут ещё такая преамбула...

Однако история Глеба Марина взяла меня за читательское живое с самого начала. Что-то в этой истории почудилось по-хорошему диккенсовское, с пряным викторианским душком. Впрочем, темп и дух повествования быстро сменился — Лазарчук вообще обожает жонглировать темпом, делая это мастерски и непринуждённо. Далее в романе мощный шлейф конспирологического «нуара» будет тянуться неотступно за каждым сюжетным извивом, уязвляя терпение и будоража воображение. Частички мозаичной смальты, не обинуясь размерами романа, встанут на место — конечно, же, далеко не все — Андрей Геннадьевич изменит сам себе, ежели не оставит простора для воображения. И — никаких вам пафосных сценок, никакого обетования всех благ в финале: читайте и понимайте — пред вами Реальность. Маэстро и креатор турбореализма верен себе, и «Транквилиум» по праву занял место среди самых замечательных произведений отечественной фантастики.

Совершенно чётко осознаю, что в оценке цикла «Отрок» практически полностью утратил даже подобие какой-либо критичности. Причина — очарование способом изложения материала. Читая любую книгу, мы неминуемо теряем толику внимания на тех эпизодах, что нам не близки или пугают нас. Полагаю, это явление касается всех. Бывает, что какие-то куски текста взгляд просто проскальзывает неосмысленно, «мимо сознания». С книгами этого цикла всё обстоит не так (во всяком случае — у меня). Жадно и очень вдумчиво читаю каждую строчку. Авторский текст вынянчен и выпестован любовно, тщательно и ответственно.

Постараюсь привести те плюсы в книге, что очевидны сознательно.

Во-первых, методики социального управления. Они выписаны со знанием дела и достоверны в антураже русского средневековья.

Во-вторых, главный герой. Он — не супермен. Напротив, автор неоднократно подчёркивает его ошибки внутренними диалогами самого героя, и происходит это в те моменты, когда ГГ весьма доволен собой и методами своей работы.

В-третьих, рефлексии Михаила, отрока-депутата, совершенно живы и естественны для человека думающего и культурного.

В-четвёртых, персонажи узнаваемы и обладают метками идентификации — не броскими, но запоминающимися.

В-пятых, рассуждения на тему религии. Автор не оказывает предпочтения той ли иной вере, оставаясь на позициях здравого смысла и житейского рационализма.

Можно отыскивать положительные моменты и дальше, но закончить хочется самым главным выводом: читать «Отрока» чертовски интересно!

P.S. А раздражает только одно: словечко «дерьмократы», от которого автор, по-видимому, отказаться не в силах даже в описаниях 12 века...

Книга, попавшая в мои руки лишь благодаря редкому стечению обстоятельств, зацепила меня нешуточно. Чем?

Попробую пояснить «на пальцах».

Первое. Не совсем свежая идея о проникновении в прошлое уроженца наших дней (телесно ли, духовно ль) дела не портит, поскольку такой именно модели досель никто не предлагал. И хотя книга вышла в серии «Фантастический боевик» это, тем не менее — настоящая гуманитарная фантастика. Причём гуманитаризм здесь не западного, общечеловеческого аморфного и адвокатского образца, а — настоящий, умный, близкий к ефремовским канонам. Внедрение управленческих схем в СССР началось, насколько мне известно, с рубежа 60-70-х годов, и занимались этим группы Никанорова и Кузнецова. Разработка информационных систем началась на российских просторах позже, нежели на Западе, но быстро их превзошла. Если верить Максиму Калашникову, то при помощи внедрения методик концептуального анализа конструировалась система «Буран-Энергия», а также строилась АЭС в Удомле. Результаты превзошли ожидания. Структуры-оборотни, могущие при необходимости и согласно требованиям момента превращаться из одной в совершенно другую, оказывались неизмеримо сильнее обычных. Вот такую вот методику нам и преподносит Красницкий в реалиях 12 века и в исполнении заключённого в теле подростка нашего современника зрелых лет. Лично мне такое читать куда интереснее, чем самый увлекательный детектив. Чёрт побери, да любой элемент из этой методики легко может применить НА ПРАКТИКЕ любой мало-мальски мыслящий индивидуум!

Второе. Слог. Он замечателен. Автор совершенно открыто пренебрегает якобы древнерусскими словечками, что до предела облегчает текст и уводит его прочь от пресловутой и столь модной кондовости.

Третье. Автор не политкорректен. И слава богу! От всей это обиняковой юридической трескотни и толерантности уже скулы сводит!

Четвёртое. Вот вроде не книга — ролевая игра, но как затягивает, будто сам жизнь проживаешь!

Пятое. Хочется ещё!

Иду читать дальше.

Написанный в лучших традициях Брэдбери, рассказ «Четвертак, приносящий удачу» ни к мистике, ни к ужасам отнести нельзя. Зато его его можно смело и непреклонно причислить к классическому жанру короткого жизнеутверждающего рассказа, мастерами которого были Великий Рэй и О'Генри. Отдадим же дань почтения мастерству Автора, который сумел всего на полутора десятках страниц провести нас через грусть и безысходность, слёзы и смех к придуманному ещё древними греками всепоглощающему Катарсису, великому очищению...

После чтения таких вещей просто хочется жить.

Браво, Мастер!