Не столько страшный, сколько грустный рассказ о том, как человек теряет часть себя в «тёмных» местах. Понимать можно как угодно, но общее настроение рассказа скорее ностальгическое, чем пугающее. Хотя составителям Даркера конечно виднее. :)

Жуть. Поезд из другого мира, сосед псих, тварь из проволоки. Да уж... на ночь такое лучше не читать. И перед поездкой тоже.

Лучшее из прочитанного на конкурсе.

У меня была задумка рассказа с двумя жизнями, снящимися друг другу, но я так и не смог придумать идею такой истории и бросил. А вот автор «Яда» идею нашёл и реализовал.

Начинается всё как в романе Ле Гуин «Резец небесный», в кабинете психотерапевта, но быстро выясняется суть «болезни» главного героя: он проживает две жизни, реальную и во сне, навеянном новейшей нанотехникой, причём прервать сон герой не может. И там и там герой — преподаватель университета, только сонный «я» — риктор средневекового заведения, а не современного.

Прекрасно написано. Выдержана интрига. Есть мораль. Есть даже отсылка к замечательным стихам Аполлона Майкова. Я читал не отрываясь.

Столкновение двух культур обычно заканчивается каким-то примирением обеих. Христианство, победив язычество в Европе, было вынуждено сохранить некоторые древние праздники, переиначить, но оставить мифы, согласиться на давние обычаи и символы. Не бывает так, что одна культура полностью подавляет другую. Если только.

Если только ни у одной из сторон нет никакого понятия, что же представляет из себя другая культура. Если нет общения, языка, малейшего понимания других. Но именно так описано в рассказе. Удивительный случай, когда пришельцы и аборигены не понимают друг друга совершенно. При этом задача стоит перед героем вполне определённая: обратить туземцев в свою веру. Сложнейшая задача, решить которую может только огненный ритуал.

Однако, как показал финал, вера есть не только у пришельцев.

Грустная история. Остался один, на краю земли, да ещё и сны такие странные.

Эпизод из путешествия на мотоцикле с попом. Мор прошёл, а служители культа остались. Но двум парням с клерикалом оказалось не по пути.

Рассказ написан в реалистичной манере. Просто поездка, просто беседа. Но заставляет задуматься, конечно.

Рассказ о выборе, когда выбора уже нет. Когда тебя стиснули так, что и мёртвым ты не упадёшь, пока не осознаешь, что выбор есть, что можно отринуть ложь и сделать шаг, другой, третий.. до горизонта и дальше.

Антиурбанистический на первый взгляд рассказ, но по сути он шире, конечно.

Автор умеет писать и этим всё сказано. Фабула, если её пересказать, не нова. Но подача, динамика текста заставляют читать не отрываясь.

Рассказ с Астра блица 101. Занял он там место номер 14. Но не это важно. Важно, что автор не сложил ручки, а стал рассказ дорабатывать. Это хорошо. Однако сама история, лежащая в основе рассказа, с одной стороны проста, а с другой — непонятна. То ли девочка занимается самоистязанием, наказывает сама себя, то ли действительно какая-то кусачая тварь прилипла. Мне и на конкурсе было неинтересно, и сейчас, прочитав повторно, тоже. Но автору большой респект за верность текстам.

Несмотря на все нелогичности и жуткие события, рассказ вызвал улыбку. Такой оммаж к Лемовскому «Путешествию седьмому» из «Дневников Ийона Тихого». На современный лад, с подкладкой из советских пионеров. Жаль только ремонтника. Впрочем, подозреваю, что теперь они будут действовать парой: наследник дома и вызванный мастер. Хватило бы места на заднем дворике...

Шикарно. Обожаю такие рассказы, по форме и размеру похожие на притчи. Кому нужны твои обиды, боль, злоба, ненависть? Оказывается, очень даже нужны. И их можно отдать.

Слабенький рассказ. От лица мертвеца, ищущего мозги. Причём мозги, выпавшие из черепа человека, уже не годны в пищу. Почему, Бог весть.

Один из немногих рассказов, где депрессивное состояние героини вызвало у меня душевный отклик. Обычно мне не нравятся истории полубезумных персонажей. Да, им сочувствуешь, но немного отстранённо. Что ж поделать, в жизни бывают трагедии. Плохо, когда матери хоронят детей, но так уж распорядилась судьба. И так далее. Пусть примет таблетку и успокоится.

Но автор затянул меня в мир героини. Детали. Образы. Краски. Плотно, быстро, полно. Я прочитал и сижу ошарашенный. Мне не просто жаль героиню, мне хочется знать, что у неё всё стало хорошо. Что она выбралась из кошмара. Что она успокоилась, пусть даже в могиле. Невероятно сильный рассказ.

классический для автора рассказ, замешанный на приметах и образах прошлого, как советского, так и древневосточного. Героем в рассказе выступает некий мыслящий перстень, он же кристаллизованная частичка крови птицы Ру-уХ, тысячи лет назад обретший самосознание и магические силы (не особо большие, но всё же). Собственно, вот и весь рассказ. Концовка тоже типична для автора и, увы, в данном рассказе не вызывает отклика.

Пронзительный рассказ с жесточайшим финалом. Очень переживал за героиню, хотелось её как-то обнять и утешить. В финале даже заплакал.

Нет в жизни счастья, а если и мелькнёт на секунду, то тут же камнем уходит в глубину моря.

Как удалось узнать у автора, нужно медитировать на этой формуле, пока не осенит, что это за фигура. Вот тогда делаете замены переменных, берёте Демидовича, ищете Остроградского-Гаусса и... вроде как решение есть. Но это сложно, да. И не факт, что поможет. Проще поступить как герой рассказа.

Специфический рассказ. Для любителей решать интегралы. Слишком простой на мой вкус. Но задумка интересная.

Простенький рассказ со множеством натяжек. Основная интрига строится на незнании преступления героя. Она, безусловно, искусственна и происходит лишь из-за неумения журналиста гуглить. Зато рассказ старика вполне неплох. И колобки довольно милые.

Не только родителям надо проверять, кого они нанимают беби-ситтером, но и соискателю стоит присмотреться заранее к семейке и опекаемому чаду. Иначе... иначе твоим последним другом в чужом мире окажется подкроватный монстр.

Замечательный рассказ. Со многими сюжетными поворотами. Монстра жальче всего, надеюсь, полиция ему поможет.

Соглашусь полностью с мнением prouste от 30 ноября 2020 г. Лучшее, что есть в романе, это встречи дядюшки и главгера. Ещё бы отметил диалог в начале и в конце романа Евсея с ключницей.

Динамичные, «двигательные» сцены дались Гончарову хорошо, с лёгким юмором над персонажами, с запоминающимися деталями, (обжористый недопомещик-прилипала забавен), но... лучше бы это и вправду была бы пьеса, а не роман.

Отличные эпизоды, прекрасные сцены при общем нероманном построении. Учитывая, сколько редакторов текст терзало, сколько цензоров роман потрошило и вымарывало, удивительно, что хоть что-то осталось.

Вики утверждает, что есть некое издание с частично восстановленными сценами. По списку изданий я вижу только 1989 трёхтомник.

Н. Е. Бузни. Примечания, стр. 382-431

Это 50 страниц потерянного романа, немало.

Трудно представить более чудовищную ситуацию: парализованный слепой писатель, отправивший в издательство свой первый роман, и свора лит. обработчиков, кромсающих рукопись в угоду «линии партии». Думаю, Островский правильно сделал, что согласился на публикацию хоть какого-то куска своего романа. Но всё равно обидно. И за автора, и за произведение.

Вот и закончилось моё чтение эпохального цикла Эмиля Золя. Настолько законченного и завершённого, что у меня не возникло обычного желания узнать, что будет с героями дальше. Ничего не будет. Все отыграли свои роли и умерли. Как умерла и та Франция, описанию которой посвятил Золя двадцать два года (22 года) своей жизни, своего кропотливого труда. Период, выбранный Золя, неисторичен. Он начал писать свой цикл ровно на обломках этой Франции, в 1871 году. Это период правления Наполеона Третьего, время Второй Империи, от 1851 года до 1871 — поражения в франко-прусской войне, провозглашения Третьей республики и Парижской коммуны. Всего двадцать лет жизни Франции и двадцать два года, чтобы о ней рассказать. Уже по этим срокам понятно, что писатель подошёл к задаче основательно. Но мы знаем больше. Мы знаем, как детально Золя изучал архивы, беседовал с очевидцами, делал выписки из технических источников, советовался со специалистами. Почти каждый роман писателя сопровождался нападками со стороны критиков, желавших уличить Золя в искажении событий, на что немедленно получали подтверждённый документами ответ, опровергающий их домыслы. Количество подготовительного материала почти всегда превышало в разы объём самого романа, вот насколько тщательно Золя готовился к работе над своим циклом.

Общее отношение Золя к времени своей юности (в 1851 ему было 11 лет, в 1871 — 31), как я понял, это время обжорства долго голодавшего. Относительный мир, процветание, наступившие после череды чудовищных потрясений, гражданских и захватнических войн, экономических кризисов и периодического голода. Не знаю, можно ли сравнить с каким-то периодом нашей истории, но где-то близко к смеси брежневского застоя и нулевых. Но лучше не сравнивать. Лучше почитать.

В построении цикла автор исходил из идеи описать жизнь представителей одного семейства, но эта идея провалилась. Никакой семьи в романах нет. Никакого взаимодействия между членами семейства нет, за малым исключением. Никакого среза общества эта семья не представляет. Это не «Сага о Форсайтах». Наоборот, Ругон-Маккары разбегаются от родительницы во все стороны, знать друг друга не хотят и занимают произвольные места в обществе: и министр, и банкир, и лавочник, и священник, и доктор, и шахтёр, и крестьянин, и проститутка, и старушка-процентщица. Поэтому порядок, в котором рекомендует читать автор, бесполезен. Ничего отец не передаёт сыну, ничему мать не учит дочку — все начинают жизнь босяками и добиваются чего-то исключительно своими силами. Поэтому читать романы можно в произвольном порядке.

Но! Как прочитавший всё полностью, я предлагаю свой порядок, вернее, несколько порядков, в зависимости от интереса к той или иной стороне цикла.

Географически цикл делится на романы, действие которых происходит в Париже, романы про юг Франции и вымышленный город Плассан, где началось семейство Ругон-Маккаров, и несколько романов про другие места Франции.

Есть романы, непосредственно вплетённые в исторические события, а есть те, которые рассказывают о жизни определённого общества или сообщества или профессиональной среды.

Есть такие, которые я считаю обязательными прочесть, а есть и другие.

Всё это отражено в пометках. А уж выбор за читателем, принять их во внимание или нет. (Сначала хотел поставить пометку «любовь», но понял, что так придётся маркировать почти все романы. Однако я позволил себе выделить в конце пять романов, которые больше о любви, чем о чём-то другом).

Итак, вот что у меня получилось:

(обяз. истор. Юг, семья) «Карьера Ругонов»

(необяз, истор. Париж, политика) «Его превосходительство Эжен Ругон»

(необяз, Париж, земельные спекулянты) «Добыча»

-----

(обяз. Юг семья, религия) «Завоевание Плассана»

-----

(необяз, Париж, мелкие буржуа, клерки) «Накипь»

(необяз, Париж, становление торговых центров) «Дамское счастье»

(необяз, Париж, нищета, алкоголь) «Западня»

(необяз, истор. Север, шахтёры) «Жерминаль»

(необяз, Париж, пищевая торговля, рынок) «Чрево Парижа»

(необяз, Париж, художники) «Творчество»

(необяз, Париж, банкиры) «Деньги»

----

(необяз. Юг, крестьяне) «Земля»

(необяз, Париж, куртизанки) «Нана»

(обяз. истор. Восток и Париж, солдаты) «Разгром»

------

(необяз. Север, железная дорога) «Человек-зверь»

-----

(необяз, Юг, религия) «Проступок аббата Муре»

(необяз. Северо-Запад, рыбаки, усадьба) «Радость жизни»

(необяз, Париж, женщина с ребёнком и врач) «Страница любви»

(необяз. Север, религия) «Мечта»

(необяз. Юг, семья, наука) «Доктор Паскаль»

Мне роман показался техническим. Первая четверть — шитое белыми нитками описание всех родственников со всеми их судьбами и характеристиками. Странный вымученный конфликт между бабкой, старающейся уничтожить какие-то записи доктора о родственниках, и Паскалем, который зачем-то их бережно хранит, не делая копий. Причём никаких сверхсекретных данных доктор Паскаль не хранит, большинство данных — газетные заметки. Бабке стоило бы не доктора пытать, а выкрасть больничные карточки в психушке, раз она решила фальсифицировать историю семьи. Но и это вряд ли бы помогло, потому что крах банка Саккара — это уже история на всю страну, как такой крах можно замылить? В общем, очень странный конфликт, непонятный.

Много в романе посвящено исследованиям Паскаля, опять же, чудаковатым до уровня шарлатанства. Вся его докторская деятельность сводится то ли к подкожным, то ли к внутривенным впрыскиваниям плацебо. Которое он сначала принимает за панацею, потом разочаровывается и колет обычную воду с тем же результатом. Казалось бы, тут бы и задуматься, почему дистиллированная вода на некоторых пациентов оказывает воздоравливающее воздействие. Нет ли тут самовнушения?

Труд жизни — изучения наследственности. Но нет, конечно, взять мушек или горошек — это не наш масштаб. На людях будем изучать! Ладно, пусть так. Но никакого планомерного изучения нет. Выбирается генеалогическая последовательность, делаются некие предположения и любое расхождение трактуется как новый вариант наследования. Отлично, да? Похож на маму — пошло в дело. Похож на папу — пошло в дело. Похож на соседа — пошло в дело. Ни на кого не похож? И тебе придумаем хитропопый вариант полного слияния через два поколения — тоже в дело пойдёшь.

Но это полбеды, это набор гипотез, это бывает. Но почему учитываются только родственники по линии Ругонов-Маккаров? Это обессмысливает ценность всей выборки. От других родителей, не из этой ветви, дети же тоже что-то наследуют. Как можно учитывать у ребёнка только одного родителя, а на второго забить? Причём неважно, какого пола. Если отец — Ругон, учитывается только отец. Если мать из Ругонов, учитывается только мать. Чем прабабка по отцу, эта Аделаида Фуке, лучше прабабки по матери, допустим, Марьи Ивановны Синичкиной?

Роман начинает выправляться, когда от того, в чём Золя не понимает вообще ничего, он переходит к истории разновозрастной любви, стеснённых финансовых обстоятельств, разлуки и смерти — то есть пишет о том, в чём разбирается. Но этого мало. История повисает в воздухе. Она не привязана ни к какой социальной группе, ни к какому историческому событию. Действие проходит в Плассане, о котором читатель знает всё, который был «завоёван» десять романов назад. Всё те же лица, всё то же общество. Роман о непризнанном гении? По намерению — да, но по сути — о талантливом сумасброде, не способным к научной деятельности.

Мне кажется, всегдашняя дотошность изменила Золя. Какого-то не того он нашёл прототипа, где-то недоизучил жизнеописания великих учёных, схалтурил.

Безусловно самый сильный роман цикла, безусловно, шедевр. Да, я тоже читал в послесловии, что замысел был несколько иной, но я сужу не по замыслу, а по факту. Получилось настолько хорошо, что лучше не бывает.

Главными героями романа писатель выбрал парижанина Мориса и крестьянина Жана (хотя у Жана Маккара довольно сложная предыстория, он был и солдатом, и столяром, и батраком, и землепашцем-единоличником, см. роман «Земля»), двух противоположных по взглядам людей, которые вместе олицетворяют Францию: столичную и провинциальную, революционную и консервативную, легкомысленную, вспыльчивую и основательную, медлительную — и которые сначала недолюбливают друг друга, а затем становятся ближайшими друзьями. Благодаря идеально выстроенным родственным, приятельским и должностным связям круг знакомых двух друзей охватывает практически все сферы и слои французского общества. Это позволяет Золя виртуозно, не прерывая основных линий, показать отношение и действия всего французского общества во время описываемых событий: от императора до последней служанки, и так чётко и ярко, что в каждом персонаже второго плана угадывается собирательный образ героев предыдущих романов цикла. Встречая нового персонажа, буквально после двух-трёх фраз, я ловил себя на мысли, что уж больно он похож на такого-то из такого-то романа, а другой — вылитый вот этот из другого романа. И сразу к главным героям будто бы «прилипал» ещё один слой общества, ещё одна частичка Франции. И дурачок-обжора с Центрального рынка «Чрева Парижа», и легкомысленная барышня из «Накипи», и торговец (тут он производитель) тканей из «Дамского счастья», и даже судейский чиновник, обвинённый в растлении малолетних девочек («Человек-зверь»). Но, конечно, самая прочная связь у «Разгрома» с «Нана». Именно в финале «Нана» мы читаем о выкриках парижан на улицах: «На Берлин! На Берлин!» — тех самых выкриках, которыми опьянённые достатком, развращённые благополучием, попросту говоря, бесящиеся с жиру буржуа толкают Францию в авантюру захватнической войны.

Показательно, что так же постепенно, как герои «обрастали» частичками Франции, так же планомерно они их и «сбрасывают», знаменуя собой уже не разгром, а распад страны. И не менее ярко удалось Золя вывести их в финале на противоборство уже не как людей, а как голые идеи — соглашательства, мира любой ценой, против войны до полного разрушения, до полного отрицания компромиссов. Диаметрально различаются и взгляды героев на горящий Париж. Для одного, созидателя от сохи, этот акт напрасного, варварского разрушения, для другого, знающего Париж не понаслышке, прожившего в нём много лет и спустившего на парижские пороки отцовское состояние, это не варварство, это очищение. От Чрева и Дамского счастья, от Накипи, от Добычи и Денег, от Нана. Это бунт, это новое Творчество, это разрушение академического салона ради салона отверженных, и горящие берега Сены видятся Морису фоном главной картины, не написанной его собратом-художником.

Я не могу призвать кого-то прочесть 18 романов цикла, прежде чем взяться за «Разгром», — это было бы бесчеловечно с моей стороны, но я уверен, что любой, кто прочтёт хоть что-то ещё из цикла, получит при чтении «Разгрома» дополнительное удовольствие.

Вот именно что мазохистская позиция. Ни сама героиня не способна выстроить себе счастливую жизнь, ни передать другим «радость жизни». Нет самопожертвования, нет борьбы, есть только смирение и бултыхание в обыденности.

Совершенно случайно, перебирая электронную библиотеку, я одновременно с этим романом Золя открыл файл с другим романом, где тоже есть сильный женский персонаж. Громадная пропасть. Вот как раз тот роман можно было бы назвать и «Радостью жизни» и «Борьбой за жизнь», а не этот. Не буду скрывать, отзыв не место для выстраивания интриги — тот роман называется «Унесённые ветром». Да-да, та самая Скарлетт О'Хара и её знаменитое «подумаю об этом завтра». Вот про кого аннотация. Вот кто теряет всё и кому предстоит пережить много на своём жизненном пути. Пережить, преодолеть, побороть. А не плыть как щепка по течению, только и причитая «и в такой полной... тьме есть светлая сторона». Чушь. Не верю. И вот почему.

Одна из странных идей Золя — наследование психологических черт. На генеалогическом дереве листик с Полиной Кеню помечен так: «Равномерное смешение. Физическое и моральное сходство с родителями. В основе — порядочность». В «Чреве Парижа» родители Поли — владельцы колбасной лавки, сытые, уравновешенные буржуа. Мать так вообще воплощение преуспевающего торговца. Девочка до двенадцати лет находилась в этой торгово-производственной среде.

Я не верю в наследственность, я верю в среду. И девочка, которая в одиннадцать лет играла в продавца-покупателя, в работу мясной лавки, перед глазами которой ежедневно переходили из рук в руки золотые монеты, совершались сделки купли-продажи, не может через два года стать безвольной, бесхребетной бессребреницей. Да, смерть родителей и новая обстановка на какое-то время оглушили девочку, но не перечеркнули же всё воспитание! Почему она ни разу не пытается торговаться с тёткой? Не верю. Почему она ни разу не пытается торговаться с кузеном — предметом воздыханий? «Сделаешь так-то, получишь то-то»? Не верю. Откуда у неё потребность собирать оборванцев, если она в детстве не была набожной и не видела такой модели поведения ни у матери, ни у отца? Да и в деревне этой священник тоже не занимается подобной раздачей милостыни. Где образец? Откуда такое стремление у купеческой дочки? Не верю. Извини, автор, но написать «основная черта — порядочность» недостаточно. Тем более, что эта черта ниоткуда не вытекает: ни из детства, ни из образования, ни из окружения.

Да и что понимать под «порядочностью»? Не в первый раз героини Золя, охваченные любовным зудом («см. «Дамское счастье»), отказываются от акта любви из-за некоей врождённой стыдливости, она же порядочность. Вроде и любят, вроде и бескорыстно, но до брака — никак. Откуда это табу? Из религии? Но указанные героини не набожны, в церковь ходят редко, на ночь не молятся. Общественное осуждение? Да всем пофиг, см. тот же роман «Дамское счастье», где продавщицы априори считаются распутными. При том, что вокруг (что в «Дамском счастье», что в «Проступке аббата Муре», что здесь, в «Радости жизни») рыбаки-крестьяне-рабочие показаны как совершенно бесстыдные совокупляющиеся массы. То есть вокруг героини все грешат, все плодятся, а она «останется теперь навсегда бесплодной». Вот совсем-совсем не верю. В конце концов, вспоминая «Унесённых», отчего бы не захомутать фиктивного мужа? Того же доктора или ещё кого? Вот это была бы «радость жизни», реальная.

В моём представлении дочка торгашей владела бы всеми лодками в деревне, работники жили бы в общем бараке, лавка с водкой принадлежала бы тоже ей, и вся округа кланялась бы, завидев её в карете. А спускать на бомжей-алкоголиков наследство — это не радость жизни, это мазохизм и пустота.

Немного искусственности в истории любви я почувствовал и не слишком понял идею, что владельца универсального магазина погубит женщина. Вроде нет, вроде все счастливы. В остальном могу только восхититься талантом Золя показать историю становления и борьбы крупной торговли с мелкими лавочниками. Последних жалко как людей, но не их образ жизни, не их способ зарабатывать. Только один из них действительно сам занимается производством — вырезает ручки к зонтам. Остальные — обычные перекупщики.

Что это было?!

Это настолько приторно-слащаво, что дочитал с величайшим трудом. Дичайшая смесь туповатой сказки с дотошным описанием ремёсел и интерьеров. Причём ремёсел старинных, никак с эпохой не связанных. Сферический конь в вакууме, как говорится. Мда...

Нет, есть, конечно, неплохие эпизоды, качественно или, если угодно, «великолепно» сделанные. Стирка, например, или тень в саду. Но в целом... язык не поворачивается назвать эту поделку литературным произведением. Не уверен, что автор сам высоко оценивал получившийся результат, если судить по цитатам из писем.

«Таким образом, дело пойдет о новом отростке «Ругон-Маккаров», который пересажен в мистическую среду и благодаря специальному уходу окажется видоизмененным. Это научный опыт; но вот что составит любопытную особенность произведения: его можно дать в любые руки, даже в руки молодой девушке. Это поэма любви, но любви насквозь целомудренной, любви под сенью старого романского собора.» (от 22 января 1888 г.)

«Боюсь, что оно получится немного прямолинейным и банальным, но я хотел банальности сюжета, потому что все достоинства романа должны заключаться в том, как он будет сделан.

Меня часто упрекали, что я не интересуюсь потусторонним, вот почему я решил в моем цикле «Ругон-Маккары» отвести место «Мечте». Много лет назад я задумал написать книгу, подобную «Проступку аббата Муре», чтобы этот последний роман не стоял особняком в цикле. И оставил пустое место для этюда о потустороннем. « (от 5 марта 1888 г.)

«Точно так же я долгие дни до изнеможения читал «Золотую легенду»…» (25 мая 1888 г.) (Заметно, да. И потом пересказал всю книгу, ага).

Ну не знаю... Для классической сказки слишком затянуто, явно не Андерсен.

Лучше бы не читал.

Поскольку я «за красных, а не за белых», мне грустно видеть, что Фандорин мешает социалистической революции. Оригинальный малокровный вариант с всеобщей забастовкой руками «охранителя» Фандорина превращается в кровавую бойню с миллионами жертв. Типичный интеллигент «я политикой не интересуюсь». А чего тогда лезешь?

Вместо своей этой долбанной японской философии лучше бы Карла Маркса почитал. Путь у него. Вредительский.

Прекрасный роман, отлично показывающий, до какого маразма доходят, старея, умные, по своему честные люди.

Это была бы отличная книга, если б хоть как-то соотносилась с жизнью.

Что в повести хорошо? Лёгкое изложение научных теорий и мифо-исторических сведений. Общий позитивный посыл «искать, изучать», прогресс и всякое такое. Это прекрасная канва для увлекательной детской книжки.

Но всё остальное — полная чушь. Академик из Москвы поверил словам(!) мальчика, что он нашёл цилиндр. Автор, вы серьёзно? И тут же послали экспедицию осушать болото в тайге. Верю, конечно. Всей стране больше заняться-то и нечем.

Сюжетные повороты таковы, что я всё ждал, когда же из кустов появится немецкий автоматчик. Для полной коллекции. :)

История девушки, отправившейся погостить из Москвы к родне в татарскую деревню. И сделавшую правильный выбор.

Атмосферный светлый рассказ со вставками-случаями с предками девушки, с описанием быта, плюс немного военной мужской нотки.

«В пещере на территории современной России обнаружили звёздную систему: светило и планеты. На одной из планет есть разумная жизнь. Скорость течения процессов стократно выше земной.» Вот затравка романа.

Повествование идёт параллельно, с учётом разной скорости: на крохотной планете сменяются эпохи, на большой земле сменяются владельцы доступа к пещере. Интриги, стремление к власти, научные открытия и там, и там. Увы, такой подход не позволил мне однозначно занять чью-то сторону в намечающемся конфликте земляне — пещерники. И на планетке какая-то тирания, и у нас какой-то олигарх со спецслужбами. Понятно, что так или иначе это должно вылиться в открытое противостояние. На нашей стороне — размеры и ядерное оружие, на стороне крох — стократная скорость прогресса. Ну... закончилось всё неплохо. Ничьёй. Победила.... безграничная Вселенная.

Слабоконфликтный, неяркий роман.

Надеюсь, автор его переработает.

Для меня роман стал скорее историей девочки-женщины Тины с особыми способностями, чем хроникой, но не могу не согласиться, что «она стала свидетелем того, как изменился мир», преобразования островов в романе произошли значительные.

Не до конца я понял, что там за расы людей живут и почему они враждуют, но героиня с рождения попала в самую серёдку противостояния. Причём выбор у неё между плохим и очень плохим, хотя ей-то кажется, что она выбирает лучший путь. Невозможно до бесконечности скрывать свою особенность и итог где-то предсказуем. Финал вышел жёстким и в то же время освобождающим читателя от порицания героини. Прекрасный финал в этом смысле.

Мне этот рассказ понравился бы, если бы:

1. Люди на планете занимались чем-то осмысленным, а не просто глядели на зелёные и жёлтые сигналы.

2. Проблема была более интеллектуальной.

3. Герой решил проблему или поучаствовал в решении.

Для сравнения я беру первую часть «Понедельника» Стругацких. Всё странно, необычно, воруют диван, никто ничего толком не объясняет. Но! И коллектив симпатичен, и интрига не связана с протыканием живота, и герой худо-бедно действует.

А тут единственный вывод, который можно сделать, это то, что на работу берут каких-то гогочущих мужиков, которым нечем заняться, кроме как гоняться за копиями изобретателя с топорами и копьями. Как им вообще автоматику доверили? :)

«Профессия» Азимова. Ну да, есть отличия. Но это не полемика с Азимовым. Развитие идеи? Снижение требований до уровня «хоть как-то думает»... ну может быть, но всё равно слишком близко и слишком похоже, включая психолога.

Нууу... нет. Не понравилось идея, что ангелы на стороне каких-то инопланетян сверху, а демоны — внутри каждого человека. Плюс многовато боя. Да ещё и адская гончая.

Жуткая безнадёга, копошение одиночек в каком-то бездушном государстве — кошмар. Не совпадаю я с автором в понимании проблемы и способе её решения. Решительно не совпадаю. Рассказ хорошо написан, это да. Но кульминация и финал, с этим убогим коллективным недоразумом разлагающихся мозгов во главе с укушенным недозомби... бррр.

С мотивами не очень. И у Альберта, и у Лёшки. Лучше всего удался профессор. Даже генерал, который таится от ФСБ, странный.

Зачем жестокому маньяку держать кучу заложников?

Или, почему революционер, умеющий читать мысли, не ищет сторонников?

Необъяснимо странное поведение у перечисленных персонажей.

Как генерал собрался использовать телепата на фронте? Для допросов что ли? Ну-ну

На эту тему был рассказ у классиков про исчезновение раненых из палаты. Альфред Бестер «Феномен исчезновения». https://fantlab.ru/work9369 Там главный упор, и вполне правильный, был на военных. Именно переориентация на военные рельсы и тотальную, я подчёркиваю, тотальную загрузку всех военно-учётными специальностями привела к тому, что в Америке не осталось Поэтов.

Засилье технарей есть в «Бегстве Земли» Карсака. Но при этом искусство не умирает. Хотя тоже есть борьба с сектами.

Мне трудно поверить, что и люди религии, и люди книги, и люди театра будут отстранены от спасательной операции. Но это взгляд автора, он имеет на него право.

Да, всё будет хреново, если к власти придут бездушные люди. Например, малоталантливые австрийские художники и скверные автобиографы, плохо владеющие немецким. Но как это связано с противостоянием «физики-лирики»? Никак.

Рассказ дискуссионный, идейно неверный, но написан неплохо.

А мне понравилось. Этакий производственный рассказ. И это внекс, где и ожидаешь не канонических текстов, сделанных по лекалам, а интересные отступления от правил.

Рад, что советы наставницы в голову практикантке всё же запали. В чём-то похоже на «Стажёров» Стругацких.

Метаморф — читерство. Можно было придумать другую причину для ненависти и мести.

Далее. Почему последнего живого синерога стали уничтожать? По тексту я понял, что синероги чуть ли не в Красной книге.

В итоге победил рассказ педофила, наркомана, садиста и бандита, который тихо мирно никого на конкурсе не задевал. Вывод: ты можешь в жизни быть полным отморозком, но на ФЛР веди себя паинькой.

Класс! Супермужик! Рассказ огонь! Давно пора запретить продавать алкоголь и табак в обычных магазинах! Только под дулом пулемёта! И выдать кассирам шокеры!

Жёстко, кроваво, динамично. Продолжение серии. Предыдущие не читал. Этот понравился.

Сказка о не-таком человеке, который нашёл себе пару. Всерьёз воспринимать сложно, но как сказка — вполне хорошая. Герою удалось даже проявить себя перед понравившейся девушкой.

Всех жалко, выхода нет, лодки разрушили. Как же так?

Идея интересная, но рассказ очень грустный получился.

Надо было остановиться на записке под ёршиком.

И ещё. Почему у горошин лица тёщи, а не жены или его? Кто на ком женат и чья это армия?

Бедные дети, эгоистичные взрослые, несчастная пара, которая не может иметь детей, потому что от девушки остался только мозговой слепок... Из этого набора можно вылепить только трогательную историю спасения деток. Она не то чтобы не удалась, но оставила ощущение предрешённости. Хотя эпизод с молодым рыцарем оставлял надежду, что всё будет не так однозначно. Или я н понял финал? Спасатели вышли в телах детей, а дети погибли? Вроде нет. И это грустно.

Сначала сестра и мать погибают, потом он сам погибает. В промежутке умирает отец. Да уж...

Я не понял, что случилось с людьми. С анимой и пустотой вроде ясно, а вот с переходом не очень. Если именно так переходят, как сделал герой, то этих теней должно быть пруд пруди, а если нет, то куда же они деваются?

Впрочем, главное в рассказе — это взаимоотношения братьев. Кто по кому скучает, кто о ком заботится, кто кого защищает и чем жертвует. Вполне годная история, я проникся.

Вода-вода. Где рассказ-то? Какая-то бессмысленно жестокая резня местных.

Годно как основа, но конфликт в виде вербовки на космолёт — это не тот конфликт, который хотелось бы. При всём многообразии шуточек и разумных видов, нет какой-то изюминки. Артурианская на травах на изюминку не тянет.

Так что рассказ смотрелся бы лучше, имхо, либо в сокращении, либо разбитый на тематические эпизоды, связанные употреблением артурианской.