В одном из столкновений Доминанта и Республики сержант Йола потеряла руку и получила отставку. В городе, полном скованных магов и храмовой стражи, она пьёт, дерётся, целует девушек и... поёт песню про птиц.

Это чудесный рассказ. Лаконичный, отточенный. Автор точными штрихами строит достоверную картину мира, характер героини, обстановку и события. Как следствие, финал не просто выстреливает, он обрушивается на читателя и швыряет вверх. Это не «новая фантастика», это лучшая фантастика.

При том ничего особого в фантдопе нет. Обычный техно-магический мир, типовое противостояние Империи и неИмперии. Но так хорошо написано, как будто этот мир реален.

По наследству от прадеда сантехнику Потёмкину достаётся лампа, позволяющая во сне проживать некоторое время в теле и сознании другого человека. Ни временные рамки лампе не помеха (от дальнего прошлого до будущего), ни личностные (Путин, Хемингуэй, похотливая клиентка, друзья, родственники).

Начало и середина рассказа вызвали неприятие. Начало — невнятным фантдопом, приплетением Путина, незначащими подробностями. Середина — обилием второстепенных героев. И только к концу действие стало напоминать фантастический рассказ.

В целом это скорее недоболлитра, чем гуманитарная фантастика. Недо- потому, что написано слишком сухо, описательно. Недо- потому, что много несыгравшего, от Путина и прадеда-энкавэдэшника до друга Виталика и его тайны. (И второй друг покраснел и куда-то убежал, вообще непонятно почему). Впрочем, другим читателям рассказ понравился, о чём свидетельствуют оценки жюри и место на конкурсе. Но не мне.

Обильно хвалили рассказ на конкурсе, аудиоверсию сделали, так что я первым делом прочитал именно его.

Приятный рассказ, ровный. О том, как после Катастрофы люди быстро скатились к пасторальному существованию, как всего за полтора поколения прошлое стало искажённым мифом, как бабушки, в молодости сидевшие в инстаграмме, стали шаманками, а дедушки, гонявшие в Коллофдьюти, вырезают игрушки из дерева.

Рассказ построен на совместном путешествии мальчика Лёшки, родившегося после Катастрофы и впитавшего причудливый комплекс сказаний о прошлом, и Дядь-Саши, свидетеля тех событий. Схема, не раз использованная писателями, работает и на этот раз. Молчаливый Дядь-Саша открывает «страшную» правду о прошлом и закономерно встречает неприятие мальчика. Наступает развязка, которая в сущности ничего не развязывает, а подтверждает грустную правду: никто не любит перемен, тем более перемен мировоззрения.

В рассказе так мало примет времени, что его вполне можно отнести к любому периоду истории, от Октябрьской революции до прихода Путина. Мифотворчество размыто, обращено на конкретику случившейся Катастрофы, и только солнечные батареи и инстаграмм дают какие-то ориентиры. Из-за этого рассказ получился обтекаемо-скучным. Если бы автор взяла на себя труд показать, как, по аналогии с украшательством советского периода, превозносится прошлое путинского или пост-путинского правления, даже необязательно политический строй, а хотя бы технологически-общественный. Так, чтобы читатель мог ужаснуться или улыбнуться этому искажению и по-новому взглянуть на собственное существование сейчас. Ничего этого в рассказе нет. Есть схема, есть ровный стиль, есть несколько удачных языковых подмен, но и только.

С другой стороны, раз прошлое не обрисовано чётко, читатель легко дополнит его собственным жизненным опытом. Видимо, в этом есть некий плюс.

Так что я и не жалею, что рассказ прочёл, и не переживал бы, если бы не прочёл. Хороший типовой рассказ.

Тут такие мощные отзывы, мне немного страшно влезать со своим особым мнением.

Мне роман не понравился. Да, быт, да, декорации — это всё прекрасно. Но главный герой — странный. Он так непонятно прописан, что мотивы его поступков остаются для меня тайной. Единственное, что я запомнил, — у него было неодолимое желание время от времени взбрыкивать. В остальном какой-то не-пойми-что.

Главная героиня получше. Вот правда. Она мне понравилась ещё до дневников в эпилоге. Она — цельная. Она — живая. Если бы роман был о ней, я бы поставил 10. Но этот, как правильно заметил prouste, «бесцветный» гг всё портит. Даже драма с отцом и матерью какая-то бесцветная.

Безумно хороши Моисей Соломонович до превращения в бухгалтера и владычка до бесовского покаяния на Секирке. Зачем надо было их «перелицовывать», я не понял. У меня сложилось впечатление, что Прилепин испугался ярких героев, в чём-то однозначных, и ради «общего фона» их тоже «замазал».

Про декорации. Я мало что читал про Соловки, да и никогда не воспринимал художественную прозу как источник исторических знаний (спасибо Фейхтвангеру и Дюма), так что сравнение декораций с описанными у других я и не мог, и не стал бы делать. Ну такие у Прилепина Соловки, ну и пусть. У других — другие. Кому интересно, как было на самом деле, пусть обращаются к публицистике, архивам и монографиям.

Соглашусь с Быковым относительно пятой и девятой глав, они действительно хороши, а вот упомянутая им восемнадцатая показалась мне лишней.

Прекрасно завершил Быков роман, обозвав творчество соавторов ученическим проектом, не трогающим никого всерьёз. Пыхтели-пыхтели, а получилась солянка сборная № 3. Отдельные главы хороши, другие — так себе; подхватывать кто-то умеет, а кто-то совсем нет. Случайные люди на вокзале травили байки. От артефактов Третьего рейха до китайских баллад.

Остаётся только вслед за Львовичем сказать: спасибо, что без вампиров.

Я долго ждал, когда же объявится кудесник, который запутается в оставленных другими ниточках и рубанёт с плеча, объявив предыдущую половину романа бредом, галлюцинацией или сном.

Ну вот он. Привет! Порушил всё, облажался, отписался какой-то волной. Молодец, чо. Наконец-то смогу использовать весь диапазон оценок. Получите заслуженную единицу.

Не совсем детская глава, но прекрасная. В небольшом тексте автор органично сплёл подростковый секс, заговор старушек, милицейский произвол, шокирующее убийство и литературные изыскания. Браво!

Овчинный тулуп — это хорошо. Вообще описание квартиры понравилось, захотелось если не пожить там, то уж точно побывать и пощупать своими руками. От марок ушёл — тоже хорошо, странное было влечение у автора пред. главы. Фотография отца с Лужковым — а как мальчик отца узнал? Вот что было в первой главе:

«ходили вокруг кровати. На ней лежал совершенно лысый старик. У него было исхудавшее лицо с пористым круглым носом. «Похож на меня», – подумал Петя.»

» Он ей не помогал с ребенком. После рождения Пети они почти не виделись. Последние двенадцать лет вообще ни разу.»

Я так понял, что мальчик отца не знал. И уж конечно, мама не показывала Пете его фото после расставания.

---

Вполне прилично. Героев всего двое, зато описаны так, что их видишь.

P.S. И коньяк с колой вполне вписывается. В отличие от курения в пред. главе.

Автор попутал время. Тут вообще как-то со временем напряжёнка, но автор второй главы уплыл в конец 90-х однозначно.

Воробьёв в Москве нет. Лет пять уж как.

Word и его приложения никакого отношения к чатикам не имеют.

Абзац про бабье лето — не для детской книги.

Но самое главное замечание — показ курения в нейтрально-позитивном ключе. Это «ваще за гранью», «полный капец», «край» и что там автор ещё вытащил из полузабытого детства.

Ну и язык так себе.

А да... чуть не забыл! Не могло у учеников элитной школы быть общего детского сада.

Утонул в объяснялках = -1 балл.

Детский слэнг не понял. Поднялся в 90-е — это как? Как Илья Муромец? :))) = -1 балл.

Навального зачем-то приплёл автор = -1 балл.

Ну и по мелочи ерунда: с тоненьким портфелем, тройным извинением, поцелуями умирающего с сыном, двух женщин между собой и ребёнка с толстой тёткой. = -1 балл.

Слабенько, но читать можно.

Начало вроде интересное: какие-то странные дети в спецлаборатории, таинственное резня целого подъезда дома, журналист, ведущий расследование. Но это туфта. Вот серьёзно: роман — туфта. Ружья не только не стреляют, они падают со стены в погреб, обжираются опят и улетают на йух.

Удивительно: дали Улитку за проституток, пальцы в сперме и зажёванный носок.

Умные коллеги-читатели понаписали много правильных и разгромных отзывов, так что мне не остаётся ничего другого, как только поделиться своим впечатлением.

Для меня «Санькя» оказался ближе не только у «Бойцовскому клубу», но и к «Заводному апельсину». Бойцовский клуб — это всё-таки бунт взрослых, не нашедших себя в жизни тридцати- и далее -летних мужчин. В «Заводном апельсине», как и в «Саньке», действуют подростки: от 14 до 20 лет, то есть от Позика и Верочки до отслуживших Олега и Саньки.

Идеология... Ну какая у подростков может быть идеология? Круши, громи, даёшь революцию! — детский максимализм. Напрасно, мне кажется, искать тут какую-то серьёзную идеологию. Это подтверждают и диалоги Саньки со взрослыми. Вспомнился фильм «Курьер», когда герой Меньшова кричит: «Я просто хочу узнать у молодого человека, о чем он мечтает?» Прилепин показал этих потерянных ребят, которые готовы отдать жизнь за великую цель, которую они не знают и не видят, кроме «чтобы Русь жила». Показал и показал.

Пример... Ну с кого тут брать пример? С воришки Саньки? С Саньки, бросившего мать, бабку, не сходившего ни разу на могилу деда? Несчастный ребёнок. То есть уже не ребёнок, за 20, но всё равно несчастный. А эпизод с убийством судьи? Ну где тут «сильная личность»? Наоборот, он постоянно пьёт водку, он мотается за этим судьёй сутками и не решается выстрелить. Да и сама идея застрелить судью — бессмысленна. Прилепин проговаривает это в мыслях Саньки значительно после. Не помню дословно, что-то вроде «судью убили, а Нега сидит». То есть эта акция ни к чему не привела. Как не приведёт ни к чему финал. Они идут на убой по инерции, по логике выбранной ими дороги, и сами в глубине души понимают, что ничего их акция финальная не даст. Это роман про обречённую на убой молодёжь, а вовсе не про сильных личностей. Да, в какой-то мере «герои нашего времени», как был им Печорин, если уж сравнивать. Потому и позиционируют, что это правда. Они же есть, нацболы эти. Вернее, были.

Про язык и стиль уже до меня написали.

Это моё первое знакомство с прозой о чеченских войнах. Пожалуй, и об афганской тоже, они похожи по образу военных действий: растяжки, ночные бои, обстрел колонн, враждебное местное население, зачистки. Эта часть романа была интересной. И с психологической стороны, и по накалу событий. Увы, автор зачем-то разбавил историю оказавшегося в грозненской школе собра малосимпатичными вставками из прошлого героя и туповатыми разговорами о Боге. Причём оба типа вставок так и не пришли ни к какой развязке в финале. Так, повспоминал, поболтал, и всё. Словно читаешь роман сквозь кучу несвязных заметок из совершенно другого романа, незаконченного и ненужного.

Довольно слабый язык, да. То автор лаконичен, то ударяется в графоманскую избыточность, упиваясь сравнениями, вычурными оборотами и отвлечёнными образами. Хорошо, что по большей части это происходило в «лишней» части, а не в основной. Пожалуй, единственное место, где длинное описание показалось мне уместным, это осмотр выложенных на аэродроме трупов наших ребят.

В начале романа присутствует некий малыш. То ли я проглядел, то ли не уловил аллюзии, но я так и не понял, кто это. Возможно, это третья часть, ещё одного романа, осколок которого залетел в чеченский бедлам.

Из этого романа после хорошей редактуры могла бы получиться неплохая повесть, но автор решил иначе. Дело его, конечно.

Видимо, я не современный читатель, потому что меня треволнения Фабрицио дель Донго абсолютно трогают. И первое настоящее чувство, пришедшее к нему после десятка любовных интрижек, не кажется чем-то искусственным. Наоборот, для молодого человека, убеждённого, что ему отказано в подобном чувстве, внезапно найти его — это полная переориентация мировоззрения. Тут я со Стендалем полностью согласен.

Уж если и есть в романе ходульные персонажи, то это придворные, включая Расси, Конти, оба правителя, принцесса и т.д.; отчасти граф Моска делла Ровера. Никаких особо изощрённых, многоходовых интриг в романе я не увидел — наоборот, как мне кажется, Стендаль показал всю мелочность и глупость дворцовой возни. Чего стоят хотя бы два крючка, на которых Моска держал принца и Расси: одного поддерживал в несбыточной мечте стать королём Италии, другому обещал баронство. Тривиальные наживки. Как и обмен герцога Сансаверина: место посла и орденская лента в обмен на фиктивный брак. Где тут интриги? Я точно такие же «козни и интриги» читал в детской книжке «Королевство кривых зеркал».

Нет, это всё ерунда, это фон. А вот эволюция Фабрицио — это стержень романа. Не зря «Пармскую обитель» ставят рядом с «Красным и чёрным». Оба героя похожи. Оба героя стараются найти себя, выдвинуться, чем-то заняться. Они не хотят быть на том месте, которое дано им по рождению. Жюльен Сорель не хочет быть зажиточным торговцем леса — Фабрицио дель Донго не хочет быть прожигателем жизни. Честолюбивый Жюльен мечется между страстью к Матильде де Ла-Моль и глубокой любовью к первой своей женщине, г-же Реналь — в «Пармской обители» Фабрицио тоже стоит между двух женщин: нежно привязанной к нему родной тёткой, которая и сама боится признаться в чувстве к Фабрицио, и он опасается разрушить дружбу, ответив на невысказанное желание герцогини; и Клелией Конти, дочерью тюремщика, к которой Фабрицио воспылал (впервые!!!) любовью с первого взгляда.

Безусловно, история главного героя такова, потому что таковы обстоятельства его жизни и время, в котором он жил. Это нельзя отрицать, да. Как и в КиЧ, если бы не посленаполеоновский застой в Европе, судьба героя сложилась бы иначе. И время в романе показано отлично. Но списывать со счетов любовную линию — это выкинуть половину романа.

Финал я тоже считаю отличным. И финал как раз отражает время. В том болоте, в котором оказались все положительные герои романа, другой финал смотрелся бы половинчатым.

Роман излишне прямолинеен. Единственный существенный поворот сюжета находится в самом конце и выглядит, хоть и подготовленным, но роялем. В остальном же история главной героини движется по неуклонной прямой: от нищей девочки с пьяницей-отцом к преуспевающей главе строительной империи; от одинокого ребёнка, не знающего ласки матери и не имеющего друзей, до счастливой жены знаменитого мужа, окружённой к тому же верными друзьями.

Второй минус романа в обилии строительных эпизодов. На пятом или шестом эта вереница успехов приедается, вникать в детали прокладки водопроводных труб и переделки мраморных полов надоедает. И хотя автор старается сократить техническую часть, но из-за множества однотипных ситуаций, мало чем отличающихся друг от друга, каждое новое упоминание стекла, бетона или экскаватора вызывало зевоту. Можно ли было объединить, сократить, ужать эту часть? Наверняка. Но тогда бы объём книги уменьшился где-то на четверть или треть.

Ещё минус — обманный противник. Долго, часто, много упоминается грубый, наглый, угрожающий тип, у которого Лара из-под носа уводит выгодные контракты. Где-то в середине книги он даже говорит: «Не знаю, где там у тебя яйца, но советую спрятать их подальше, иначе в следующий раз я тебе их оторву!»

Почему же такая высокая оценка?

Потому что достоинства перевешивают недостатки.

Во-первых, героиня — живая. Она не такая уж приторно правильная: иногда идёт на мелкий обман ради достижения совей цели, пользуется связью с мафией, даже попадает под расследование. Это подкупает.

Во-вторых, в романе очень трогательная история любви. Романтическая первая встреча с будущим мужем, головокружительный медовый месяц, сложные взаимоотношения двух очень занятых людей, поддержка во время трагедии, ревность, соперница, почти развод и финальное примирение — всё безусловно на высшем уровне.

Во многом это, что называется, «роман для домохозяек». Но благодаря таланту Шелдона точно, в скупых мыслях и коротких диалогах, передать эмоции персонажей, благодаря скорости и «документальности» сюжета, получился достойный образец жанра.

В этом романе рассказано две истории, одна — наивно-глупая, другая — чарующе-захватывающая. И я вполне понимаю как тех читателей, кто остался книгой недоволен, так и тех, кто от романа в восторге. Поэтому тем, кто не смотрел фильм, кто хочет впервые насладиться данным произведением я скажу только: начните с третьей части, вы только выиграете от этого.

Третья часть — это история девушки-авантюристки, которая блистательно проворачивает невероятные аферы. С чудесно-сладким финалом, с хорошей долей юмора, с хитроумными преступлениями. В этой истории героиня дерзка и умна.

При этом первая часть повествует о совершенно другой девушке с тем же именем. Здесь героиня — самая настоящая тупица. Это настолько неправдоподобно, настолько слёзодавительно, что не веришь в авторство. И если решительность и авантюрность можно в себе развить, то ум невозможно приобрести. Поэтому роман не складывается в одно целое. Это две разные героини. Я не знаю, как была написана книга, с чего Шелдон начал, но переход от простушки к аферисте невозможен. Никакие жизненные испытания не сделают из глупца умницу. Они могут научить осторожности, осмотрительности, даже некоей житейской сметливости, но не позволят составлять гениальные планы ограблений.

Вторая часть, очень маленькая, некий переходной мостик от первой к третьей, больше похожа на третью, и эту часть можно прочитать после третьей. Первая — ужасна, не тратьте на неё время.

Мне сложно было поставить оценку. Первая история не тянет и на четвёрку, как я показал в спойлере, последняя же — чистые 10. Поскольку по объёмы части неравноценны, то в итоге я остановился на 8. Ещё раз повторю: убеждён, что читать стоит только третью часть романа.

Это действительно книга со стремительным, классным, ярким сюжетом. Автор мастерски накручивает одну интригу на другую, бросая героиню из одной неразрешимой ситуации в другую. Стремительность усиливает и то, что Шелдон скуп на переживания героев и на описания обстановки. Двумя-тремя штрихами обозначается место действия, внешность персонажей, их мысли. К середине книги такой стиль меня немного утомил. Будто читаешь газетную хронику. Диалоги тоже не блещут глубиной и разнообразием. Однако к тому моменту, как я начал обращать внимание на подобные недостатки, судьба главной героини меня безгранично увлекла. В этом, безусловно, талант Синди Шелдона.

Итак, перед читателем предстаёт самая что ни на есть обычная девушка с обычным именем Дженифер Паркер. Из глухого штата, маленького городка, скромный достаток родителей — типичная провинциалка. Она трудолюбива, она мечтает стать адвокатом, она закончила университет одной из лучших, ей дали рекомендацию в офис окружного прокурора Нью-Йорка. Абсолютно близкая читателю героиня.

Неприятности у Дженнифер начинаются с первого абзаца первой главы и уже к третьей главе она теряет работу и на грани дисквалификации, а то и тюрьмы. (Всего в романе 64 главы, это для понимания стремительности). Дальше — больше: тут и голод, и безработица, и сомнительные предложения. Но, понятное дело, наша Паркер всё преодолевает и вновь обретает достаток.

Как нетрудно догадаться, через 3-4 главы она опять оказывается в худшем из возможных положений. И тут Шелдон выходит за примитивную схему «трудность — преодоление». Паркер, конечно, выкарабкивается вновь, но ниточки от этой коллизии протягиваются дальше. И тут я вспоминаю, что и с первой трудностью, с угрозой карьере, не всё закончилось. И оттуда тянется ниточка. Не будет большим секретом, ведь это самое начало книги, сказать, что ниточка эта — ненависть к Паркер бывшего работодателя, прокурора Роберта ди Сильва.

И так раз за разом, «подглядывая» за жизнью Дженифер Паркер, мы видим, как эти ниточки сплетаются вокруг героини то ли в привычное гнездо, то ли в давящий клубок, впрочем, как и в жизни любого человека, это часто одно и то же.

Резонно ожидать, что ближе к концу романа этот клубок либо похоронит героиню, либо она его разорвёт. Автор ожидания оправдывает, причём оба. Не имея возможности пересказать сюжет, ибо именно он является главным достоинством книги, скажу, что в финале героиня и освобождена, и морально уничтожена.

Мог ли быть другой финал? Запросто. «Гнев ангелов», несмотря на название, вовсе не роман с моралью. Это скорее байопик, жизнеописание без нравоучений. И всё же, разглядывая события, те повороты судьбы, которые привели к такому финалу, после прочтения, я думаю, многие отмечали те моменты, когда жизнь Дженифер Паркер «окончательно» свернула не туда. Причём для каждого читателя это своя отметка. Тем и хорош роман, что он даёт такое послевкусие-размышление. В целом же, повторяю, финал мог быть абсолютно любым, дело исключительно в желании автора.

Не могу сказать, что имя Дженифер Паркер и других персонажей надолго задержится в моей памяти, не говоря уже об их обликах, но история Дженифер Паркер, безусловно, запомнится надолго. Уж что-что, а сюжеты Шелдон выдаёт классные!

Французский патриотический роман. Красивый, бесспорно, но для меня, читавшего вещи и сильнее, и трагичнее, показался чуть сказочно-размытым.

Время: Вторая мировая война, перед оккупацией и начало оккупации Франции. Небольшой мирный городок, поток беженцев, героиня — местная девочка-сиротка, живущая в поместье дяди и его матери, второй жены деда девочки. У дяди станция автомашин, бензоколонка, компания по транспортировке или что-то вроде.

Зная о приближении немецких войск, девочка совершает подвиг. Малюсенький подвиг. И расплачивается за него, когда в город входят фашисты.

Западным читателям того времени, возможно, роман показался трагичным, финал — ужасающим, а девочка — настоящей героиней. Однако, увы и ах, наши советские ребята совершали подвиги значительно более героические, чем Симона, и расплата за них была несравненно тяжелее.

Поэтому мне финал, к которому Ф. подводил мастерски, перекликая судьбу Симоны с историей Жанны дАрк, выдерживая томительные паузы в дни, закручивая интригу, — показался слабым. Такое вот разочарование. Жанну сожгли на костре, а Симону... не сожгли.

И тем не менее роман хорош. В нём есть и трогательная привязанность девочки к молодому шофёру, и запутанные отношения с дядей, и, конечно, патриотизм как любовь к своей родине — Франции. Не удержался Ф. от сатирических ноток в изображении пособников фашистов, но эту черту его творчества надо принять как есть. Уж так он пишет.

По большому счёту это роман именно о девочке, её переживаниях, размышлениях, сомнениях. При всём небольшом значение совершённого ей поступка переживания-то в романе ого-го какие.

Ещё одна особенность: сложные, запутанные сны, где перемешана жизнь Жанны дАрк и дневные впечатления Симоны. Ювелирно сделанные Ф. сны. Одни они стоят того, чтобы прочесть роман. Эти сны поднимают историю Симоны на уровень легенды, хотя, ещё раз повторю, сам подвиг... ну... мелковат.

Я понимаю читателей, которые поставили роману меньше восьмёрки. Роман действительно сильно затянут, перегружен подробностями и первые два части кажутся бесконечной чередой малозначимых лиц. Но Ф. умело ведёт линии каждого, пересекает друг с другом, так что к концу романа понимаешь, что ни одного лишнего персонажа нет. Особенно сильно автору удались, на мой взгляд, заключённый искусствовед Мартин Крюгер, его подруга и жена Иоганна Крайн, министр Кленк, фабрикант посуды Гессрейтер, адвокат Гейер. Персонажи, больше основанные на прототипах, чем на внутреннем понимании автора, вышли несколько хуже, скорее в сатирическом ключе, чем полновесными образами. Включая списанного с себе Жака Тюверлена. Зато ряд эпизодических героев врезается в память. Тут и безумный художник Ландгольцер, и реставратор-антиквар старик Лехнер, и брат фюрера, боксёр Алоис, и многие другие.

Почему их так много? Потому что они и есть Мюнхен, они не часть, не кусочек, а полностью весь Мюнхен. В этом городе, родном для писателя, разворачиваются странные, страшные события. Из-за сильной инфляции многие горожане теряют привычный образ жизни. Их растерянность, умело схваченная вождями нацистов, перерастает в воинственный пыл. Готовится выступление на Берлин, чтобы свергнуть германское правительство. А пока «истинные патриоты» терроризируют Баварию. Им симпатизирует полиция, суды, и все их выходки, зачастую кровавые, сходят с рук. Так, с долей художественного вымысла, описывает Ф. город и страну до, во время и после «пивного путча» Гитлера.

Интересная загадка с попугаями.

В остальном всё... небрежно. Человек, связавший старика-хозяина, кидающий в голову мальчику черепицу, оказывается хорошим. Объяснение: он думал, что мальчик на стороне преступников. Как-то всё наскоро сшито.

Ребята скучные. Единственная шутка, которую я запомнил, про то, что Шерлок Холмс давно умер.

Француз-вор с подручными карикатурен.

Мексиканцы, дядя и мальчик, в их жалкой лачуге без двери ну прям такие несчастные и бедные, что зубы сводит.

И так далее.

Лучше всего удался автору эпизодический образ хозяйки одного из попугаев.

В советской критической статье, открывающей двенадцатитомное собрание сочинений Фейхтвангера, утверждается, что «Еврей Зюсс» — один из лучших романов автора. Не знаю, я пока всего Л.Ф. не прочитал, но мне «Безобразная герцогиня» понравилась больше Зюсса. Дело в выборе главного героя. Маргарита Маульташ, конечно, делает ошибки, гадости, преступления, но в целом она — положительный герой. Некрасивая женщина, мечтающая о любви мужчины, затем рачительная хозяйка горной страны. Положительный персонаж по большей части. Зюсс же обычный проходимец, авантюрист, временщик. В первой половине романа он совершает такие деяния, которым нет прощения: разорение и доведение до смерти сотен людей, а может быть и тысяч; стонущая страна, разрушенные судьбы. Очень трудно такому человеку сопереживать. Подонок — он и есть подонок.

Ф-р пытается выстроить интригу то на противостоянии еврея и христиан, то на соперничестве дельцов, но эти попытки меня не впечатлили. Особенно смешон португальский торговец драгоценностями, мечтающий завладеть одним из украшений Зюсса. Какой же это торговец? Это должен быть коллекционер, а не торговец.

Есть в романе ещё одна интрига, она же главная: любимая (вроде как) дочь Зюсса и похотливый герцог-покровитель. О! Это могла бы быть шикарнейшая интрига, и, не скрою, я читал эту часть не отрываясь, но...

Всё сдулось. Автор мгновенно сделал кувырок и перешёл к теме мести. Я не против того, чтобы герцог понёс наказание (в романе большая нехватка положительных героев, одни негодяи, в лучшем случае — дебилы). Но сопереживать Зюссу я не могу. Своднику, соучастнику многочисленных актов надругательства над женщинами, девушками, — не могу. Дочку Зюсса тоже не шибко жалко. Какая-то не от мира сего дурочка. Прожила всю жизнь как в монастыре, потом испугалась и умерла.

Перерождение Зюсса после смерти дочери — вот, пожалуй, единственная сильная тема в романе. При этом абсолютно непринципиально, как именно дочь умерла. Главное — смена ценностей у главного героя.

Понравились сцены единения евреев. И финальная, с виселицей, и кортеж-проводы дочери.

В остальном, роман как роман.

Не понимаю, почему такие низкие оценки. Гениальное же стихотворение. Первые две строчки = один масштаб, одно настроение, вторые две строчки меняют и настроение, но и масштаб меняют тоже. Уместить в четверостишие так много — это очень сильно.

Миниатюризация и автоматизация оружия — реалии наших дней. Можно ли их было предсказать в 1983 году? Вполне. И Лем это сделал. Но Лем не был бы Лемом, если бы остановился на очевидном первом шаге. Нет, он доводит тенденцию до абсурда. Исследуя вопрос в рамках глобального противостояния супердержав, Лем уменьшает войска до почти микроскопических размеров и выводит самые причудливые способы их применения, от дождей-засухи до самосборной лазерной пушки однократного действия. Мало этого, Лем «прогнозирует» абсолютную степень компьютеризации как систем управления, так и систем планирования (военных и политических — всех). Вывод, к которому Лем подводит нормального читателя, таков: гонка вооружений — нелепое занятие, которое может дойти до полного бреда. Вот основная мысль очерка.

Но.

С 1983 года прошло много лет, и выяснилось, что не так уж конструкты Лема бессмысленны. Конечно, никто не будет делать робото-саранчу для поедания вражеского урожая (некому подрывать экономику США), но в мире, где есть терроризм и борьба с ним, вопросы точечного удара и скорости принятия решений становятся лемовскими. Какой-то компьютер по непонятной программе распознал на фотке в интернете лидера террористов. Анализ сообщений вывел на некое лицо, похожее на сколько-то там процентов на преступника. Пока компьютер сам не принимает решение, наносить ли удар, но он даёт рекомендации (ровно как компьютер политической партии даёт рекомендации по управлению страной у Лема).

Верно и обратное. Описанная у Лема микроармия, несущая в совокупности критическую массу радиоактивных изотопов (уран, видимо), пока недоступна террористам. Но микросхемы дёшевы, роботы размером с паука есть, и при наличии денег можно создать и запрограммировать роботов принести в крупный город какую-нибудь дрянь. Захват города? Но об этом у террористов речь не идёт. Напугать, нанести урон, не разбирая, кто солдат, а кто гражданский, — вот цель современного терроризма. И микроармии им очень даже подходят.

Ещё одна проблема, которую затрагивает Лем, это хакерство. Если управление войсками компьютеризировано полностью, то и главной задачей противника, и головной болью штабистов-программистов становятся эти компьютеры. Первые хотят захватить контроль над ними или ввести помехи, вторые ставят защиту и изобретают способы помехи обойти. Это неявная война. Никто не признаётся, что разрабатывает кибероружие, но все это делают. И вновь в наше время новый фактор — терроризм. Террористу наплевать на доктрину гарантированного уничтожения, баланса, равновесия сил и прочего. Террористу нужен хаос. Системы свой-чужой его не волнуют — пусть воюют все против всех, лишь бы побольше. Удалось влезть в военную систему, удалось подменить фотографию преступника на женщину с ребёнком, удалось спровоцировать удар беспилотника — отлично. Удалось что-то другое, большее по масштабам — прекрасно.

Единственное оружие проглядел Лем, а может, и не проглядел, но не стал обнародовать, — информационное. Столь же атомарное, как и армии псевдонасекомых, столь же неуловимое (я про соц. сети и фальшивые аккаунты), столь же разнообразное в применении и столь же болезненное. И это оружие не только государств и террористов. Им пользуются все: корпорации, полит. партии, рекламщики.

И последний штрих, который Лем из 1983 года не предсказал. Наёмные армии. Частные армии. Сдаваемые в аренду по дням и минутам. В мире «холодной войны» такое сложно было представить, но раз армия стала набором чипов с ножками, то есть оружием, почему бы и нет?

К сожалению, Лем оптимистичен. Показав всё разнообразие микроармий, он предполагает, что противоборствующие стороны откажутся от них, подпишут соглашение и т.п. Да, это сработало бы в мире 1983 года, в мире сверхдержав. Но это не сработает в мире террористических ячеек. Не с кем договариваться.

Как опытного читателя, обилие постельных сцен меня не смутило. Да, в общем-то, не так уж и много их, и не так уж они разнообразны (самое хорошее автор зажала: сцену лесбийского траха в полицейском участке, инцест разлагающихся близнецов и т.п.). Смутило другое. Характеры героев, точнее, их отсутствие. Особенно удивила королева, она же тётя. Какая-то картонная тряпка. И не поверишь, что такая царствовала тысячи лет. Как она правила, если любая девчонка может из неё верёвки вить? Вообще весь Двор, все взаимоотношения между высокородными и отдельными племенами, с царями этих племён: гоблинов, бабочек и т.д. — всё это настолько дебильно-детски, что оторопь берёт. Не то что не Джордж Мартин, даже не Двор Хаоса Желязны.

Про основную интригу я ничего не понял, увы. Почему так важно передать трон именно лицу с капелькой родной для королевы крови? Почему королева сама не может родить наследника? Почему установлен срок в три года (они там как слоны, вынашивают больше 12 месяцев?)? Куда делись все остальные вечно живущие родственники с капелькой родственной крови? Почему вообще надо передавать трон тому, кто уже имеет детей? Сынок у королевы вполне бессмертный, успеет ещё настрогать с полсотню малышей. А если новорождённый внучок помрёт, трон надо отдать другому? Какая-то чушь, а не сюжет.

Героиня. Наверное, для цикла это самое главное. Героиня — похотлива, но не озабочена. Опять же, с фантазией у неё слабо. Основной упор — небольшая боль, которая из-за подростковой травмы ассоциируется у неё с наслаждением. Можно сказать, что героиня — типичная тридцатилетняя тётка с заморочками. Эмоционально холодна, не имеет друзей, только любовников разной дистанции. Путь отмечен случайностями. Случайно приобретаются союзники, случайно героиня выживает в опасных ситуациях, случайно в неё влюбляются.

Читать было скучно. Очень размытый стиль, очень длинные повторяющиеся диалоги, очень подробное описание действий. В чём-то стиль близкий к «Голодным играм» Коллинз. Обе писательницы писать не особо умеют.

Мой совет не читавшим: выберите из цикла любой роман, не обязательно первый. Главное, чтобы объём был поменьше. И можете читать с любого места — разницы нет.

Такого грустного рассказа о женской доле я давно не читал.

Три женщины живут в беспросветном быте, без любви и ласки. Как это можно выдержать... Непостижимо. Живут надеждой.

Неплохая рецензия, хотя это больше похоже на отзыв. Из недостатков отмечу главное — то, что называется у умных дяденек «поместить в контекст», то есть сравнить с другими книгами подобного рода. Мне вот навскидку из фэнтези с элементами музыки приходит в голову юмористический цикл «Чародей с гитарой» https://www.fantlab.ru/work23531 , но можно оттолкнуться и от музыки. Наверняка есть известные книги о странствующих музыкантах и книги с узнаваемыми меломанами названиями мест. Опять же навскидку и неприцельно — рассказ Кинга «You Know They Got a Hell of a Band» (про город мёртвых рок-н-ролльных звёзд).

Тем более, что речь в рецензии идёт о книге-дебюте. То есть читатель не может представить себе ни стиль автора, ни формат юмора — ничего.

Замечательная рецензия-разбор. Из минусов — отсутствие картинок или хотя бы цветового выделения и разбивки текста; невнятая структура.

Отдельно отмечу лишнее внимание на аннотацию. Её писал не автор. Никакого отношения к произведению она не имеет. Да, разбор аннотации можно ввести в рецензию, но не первым номером. Понимаете? Как-то ваши куски бы переставить, добавить сцепляющие слова, картинки и будет отлично. Имхо, конечно.

Хорошая рецензия, только она не про «Жёлтый туман», а про весь цикл, согласитесь. Причём немного быстротечно так.

Я бы с большим удовольствием прочитал бы ваше эссе про цикл Волкова, но в десятикратно большем объёме, с пошаговым разбором каждой книги, с указанием степени оригинальности и так далее. (и с иллюстрациями, да. ссылка на Базу ФЛР — это хорошо, но мало).

Мне нравится, как вы пишете. Не только эту рецензию, а вообще. Но мне кажется, вам не хватает структурности, какой-то оформительской полноты.

Успехов в будущем и не забывайте про иллюстрации.

Оценку не ставлю по причине полной своей некомпетентности. :)

Прекрасная рецензия, практически образец лаконичной рецензии. Как малюсенький недостаток всё же отмечу отсутствие координат. Да, жанр внятно растолкован, но это не единственный на свете мистический детектив на Аляске. И не единственный хорошо написанный текст про Аляску. Пара сравнений с другими похожими книгами не помешала бы. Впрочем, на фоне других конкурсных работ (не буду показывать пальцем) эта уж точно тянет на полноценную десятку.

Прекрасная, чудесная, замечательная сказка.

Теперь о минусах.

1. Ведьма живёт в глухом лесу. В избушке хранит в сундуках драгоценные камни. Драгоценные камни не растут в лесу. Нет никаких объяснений тому, что у лесной жительницы обнаружены груды горных минералов. Грабить в глухом лесу некого. Да и если бы бабка занялась разбоем, то в сундуках были бы и золото и украшения, а не голые камни. Наркоторговля? О таком в немецких лесах и не слышали.

2. Пряничный домик. Шикарная идея. Хотелось бы, чтобы он продержался больше недели. Лучше — год или два. Что для этого надо? Правильно, специальное покрытие. То есть домик-то пряничный, но покрыт водоотталкивающей противоплесневой краской. В первый день герметичность покрытия нарушают оба ребёнка, причём один кусает от крыши. От крыши!!! Всё, хана домику. И тем не менее спустя месяц мы видим не развалины, не гниющий остов, а всё тот же весёленький домик. Конечно, бабка могла подремонтировать крышу. Но! В рассказе нигде об этом ни слова.

Оценку я поставил высокую, потому что указанные минусы не сюжетные, а технические. При желании авторы легко их исправят, если добавят разъяснения, откуда у бабки жемчуг и драг.камни, и как была отремонтирована крыша.

Прекрасная сказка из двух частей. Одна — победа в испытании с великаном, вторая — служба у короля.

Первая часть канонична. Три испытания, в которых портняжка, благодаря своему уму, побеждает. Какой же приз? Доступ в пещеру великанов. Допустим.

Дальше идёт странная перемычка историй, где портняжка чудом-случайно выживает из-за ошибки великана. Сомнительно, но ладно. Но где же приз? Где награда за все испытания? Награды нет. Великаны разбежались и портняжка убежал. Се ля ви.

Взглянем на вторую историю. Недалёкий король радуется, что может заполучить на службу силача и берёт портняжку. Затем пугается, что портняжка его убьёт. Странная кадровая политика. Наверняка портняжка был не первым, кто поступил на службу к королю. Вполне можно было определить критерии, по которым нанимать стражников. Скажем, сильный, но безногий. Или меткий, но дурак. Чтобы не опасаться за жизнь работодателя.

Уволить портняжку по сокращению штатов, конечно, нельзя. Ведь ему придётся заплатить! Вот он, корыстный мотив. Король решает подвести портняжку под статью о ненадлежащем исполнении трудовых обязанностей. Логично. И тоже в какой-то мере канонично для сказок.

Однако в каноне заданий должно быть не меньше трёх (у Геракла — вообще 12). А здесь? Всего два! Этого мало для красивой сказки. Но самое главное, избавившись от короля, портняжка возвращается к прежней работе. То есть король победил. Ему удалось-таки уволить портняжку, пусть и по другой статье — по собственному желанию.

И вновь нет компенсации. Ни одного алмазика из сокровищницы, ни одной тонны червонного золота.

В итоге получилось, что хитроумность принесла портняжке только беготню и опасные приключения. Неудивительно, что он решил остаться дома и вернулся к портняжной работе. Ведь хлебушек со сливовым вареньем хочется каждый день.

Абсолютно не понял финал. Мне кажется, стоило бы закончить сказку на погребе.

Во накрутила! Такая миленькая была сказочка и такой жутчайший финал. Кошмар какой.

А во всём виновата няня. Не дурила бы голову девочке безумными сказками, ничего бы плохого не случилось. И сама бы осталась жива.

Я не смог эту лабуду осилить. Погиб на объяснениях про металлический клитор.

В целом я понимаю, что ужасы Лавкрафта можно совместить с космосом и находящаяся во тьме ледяная трансплутоновая планета для этого вполне подходящее место, но... надо же уметь писать. Это тем более странно, что кое-кто из посетителей Фантлаба считает Лупоффа вполне приличным писателем. Возможно, это единственный его неудачный рассказ. Но разве сборник «Мифы Ктулху» предназначен для публикации неудачных рассказов?

Отличный рассказ про любовь, мечтания и корабль, непонятно только, что он делает в сборнике. Паренёк с таким же успехом мог мечтать не о Кадате, а о Зурбагане или острове Питера Пена, а девочка и в рассказе имела вид скорее сказочно-романтический, чем инфернально-хтонический.

К минусам отнёсу стиль изложение. Многовато этих «ну ты знаешь».

Финал традиционный для подобных рассказов и опять же ни на грамм не лавкрафтовский. Более далёкого от Лавкрафта финала трудно себе представить.

Мне очень понравился предыдущий отзыв.

Действительно, в финале есть чёткое ощущение, что рассказчик (спойлер). Поэтому рассказ не столько расистский, сколько расистов изобличающий, на мой взгляд.

Перенос в современный мир диких представлений члена первобытного племени о чистоте расы вызывает оторопь. Но разве это завуалированная пропаганда? Наоборот. Это показывает дремучесть, пещерность подобных взглядов. То, что было естественно для немытых примитивных существ, знающих только как жрать, совокупляться и убивать, не может всерьёз поддерживать цивилизованный человек. И Говард переносом из прошлого в современность это показывает.

Не в первый раз у Брэдбери читаю про мексиканские катакомбы с выстроенными у стен мумиями и всегда удивлялся инертности родных, спокойно взирающих на издевательства могильщика. В принципе этого кладбищенского деятеля в нашей стране давно посадили бы по статье «Надругательство над телами усопших». Но даже если убрать уголовную составляющую, то опять же по логике, если место не оплачено, то гроб с телом могильщик должен возвращать родным, а не перетаскивать куда-то.

И вот наконец-то рассказ, где бедная вдова с выводком детишек восстала против варварской практики. Кому принадлежит мумия? Алчному владельцу кладбища или жене усопшего? И автор, и силы правопорядка в лице кузена героини твёрдо заявляют: жене. И это правильно. Свет клином на этом кладбище не сошёлся. Заработает денег, поедет в Мехико или в Адис-Абебу, и похоронит тело мужа на нормальном кладбище. Или кремирует.

Учитывая год написания, это очень провокационный рассказ. Впрочем, для России он до сих пор остаётся таким.

"— А теперь скажите кто-нибудь, — произнес Латтинг так тихо, что они едва могли уловить слова, — стало ли нам от этого лучше? Или хуже?»

И мне, при всей своей продвинутости-современности, как ни стыдно это признать, действительно стало чуточку легче.

Почему? Я тут немножко порассуждаю об этом.

Брэдбери рассказывает о смерти. То есть обращается не столько к разуму читателя, сколько к базовым инстинктам. Брэдбери рассказывает о девушке, то есть опять дёргает за инстинкты. Причём все герои рассказа — мужчины. Брэдбери в рассказе упоминает о возможной беременности девушки. Опять инстинкты.

И я, как читатель-мужчина, подсознательно жалею, что не успел от этой девушки завести детей. На уровне инстинктов. Разумом я понимаю, что шансы с этой девушкой повстречаться — нулевые, даже будь она реальной, а не лит. персонажем. И всё равно к моей общечеловеческой жалости (смерть старушки, ребёнка любого пола, мужчины любого возраста) добавляется жалость потери самки фертильного возраста. И никуда от этого не деться.

Рассказ дёргает за инстинкты, а инстинкты у мужчин таковы.

Думаю, у читателей-женщин будет другой ответ.

Читая эту повесть в первый раз, я был захвачен динамичным сюжетом настолько, что не обращал внимание на огрехи. Да и лет мне было тогда немного.

Но сейчас, рассматривая этот текст пусть и как образец криминально-развлекательного чтива (да, я отдаю себе отчёт, что это не философский «Остров доктора Моро» и не социальное «Собачье сердце»), не могу не отметить крупные нестыковки. Первая — поведение и характер редактора. Сначала он запрещает дальнейшее расследование по приказу гангстера, владеющего газетой, но через секунду забывает об этом и подключается сам. Такое поведение никак психологически не оправдывается в тексте.

Второе — смятый финал. Либо уж надо было жёстко губить собаку, либо делать пересадку обратно. Финт с неким периодическим перепрыгом души обратно в тело человека — это никому не нужный, растянутый на года, выходящий за рамки научного фантдопа хеппи-енд.

И самое главное. Неужели так плохо быть собакой? Богатой собакой, имеющей помощника-человека? Автор, да ты ничего в жизни не смыслишь. Тёлки, бухло, хавчик, китайский массаж и солнечные ванны у бассейна пентхауса.

Человек, который теряет своё прошлое, недостоин будущего. Собственно, в безмозглую старуху героиня и превратилась. Нелепый рассказ.

Буквально в следующем рассказе, «Машина времени», Брэдбери показывает вменяемых детей, один из которых вполне внятно говорит: «Помнить надо все, что только есть на свете. А потом, когда-нибудь, сам будешь старый-старый, и к тебе придут ребята, и ты им тоже поможешь, как полковник нам помогает».

Я понимаю, что глупо писать комментарии к пьесе Чехова после сотен работ умнейших исследователей и мегатонн школьных сочинений, поэтому ограничусь личным впечатлением. Для меня «Дядя Ваня» — самое сильное произведение Чехова. И безусловно актуальное. В отличие от «Вишнёвого сада», увязнувшего в эпохе, «Дядя Ваня» повторяется сотни раз каждый день в сотнях небогатых семей провинциальных городов и сёл сейчас и будет повторяться в будущем. Имхо. «Чайка», возможно, не менее сильна, но все эти артистические проблемы и любовные многоугольники не так трогают меня, как жизнь героев «Дяди Вани».

Как глоток свежего воздуха.

Сидишь в светлой комнате, книг под потолок, все такие правильные, многотомные, основательные, и вдруг дуновение, слабое, на один вдох, но после него видишь, что и свет искусственный, и воздух затхлый, и книги все в пыли. И тянет выйти из комнаты, сходить на берег моря с банкой пива, посмотреть на волны. Пока жив.

Начал за здравие, кончил за упокой. Мне рассказ не понравился. Стоило бы остановиться на мести неудачливому похитителю и всё, имхо. Финал убивает идею добрых отношений человека с машинами.

Сомнение вызывает и идея «свободы» машин. Почему ездить без человека — это такое счастье? Почему не спроектировать наоборот: с пустым салоном автомобиль несчастен. Помнится, был такой мультик, про весёлый паровозик. Он о-о-очень любит катать детишек.

Изнурительный, непрерывный труд — это рабство. Но посильный труд приносит удовольствие. Пять лет безделья ни один человек не выдержит, на какую бы ферму его не отправь. А машинам Азимова это нравится. Странно.

Неудачный рассказ. И многослойности не получилось, и сеттинг неправдоподобен.

Повесть похожа на некий литературный эксперимент. Взяли от Берроуза переселение в чужое тело, взяли Венеру вместо Марса, вместо пустынь какой-то недоокеан коллоидного газа и... понеслась.

Отдельные описания и сцены сделаны очень хорошо, но после прочтения ощущаешь себя обманутым. В голове сумбур из какой-то беготни, войны непонятно кого незнамо с кем, любви Конана (Конана, Карл!) к какой-то серебристой самке. Пираты какие-то во главе со слепым Пью. Ой, нет, Фиоланом. Бард-карлик с арфой и морские пастухи, управляющие мертвецами. Чёрте-что.

Говард+Шекспир+Берроуз=чему? Я не знаю. Надеюсь, авторам было весело, когда они это писали.

Один из лучших романов-размышлений о сочетании двух Космосов: физического и психологического.

Современный человек привык жить как бы в двух мирах: привычно-цивилизационном и навязанном Наукой. Попросите любого прохожего указать, где находится Америка, и он не задумываясь покажет на запад. Напомните ему о форме Земли и, возможно, он неуверенно покажет вниз. Физическая картина мира расходится с человеческим представлением. Мы знаем, что небо — видимая часть бесконечной Вселенной, что Земля — шар с ограниченным по размерам ядром, но мы чувствуем, что все люди живут на одной плоскости, и над этой плоскостью суть место благое, светлое, а под плоскостью — бескрайний мрак и холод. Для древнего человека картины совпадали: наверху, в облаках, — Рай, солнце движется вокруг Земли, звёзды приколочены к небосводу и так далее. Наука доказала нам, что это не так. Но мы не может перестать верить, не можем отказаться от своего культурного наследия и повседневного опыта, сплавленных в подсознательные ощущения. Мы лавируем между этими двумя картинами мироустройства, ловко переключаясь с одной на другую. То же произошло с медициной, биологией, химией. Можно открыть учебник и прочитать, какие зоны коры возбуждаются при том или ином чувстве; мы знаем, что есть химические препараты, изменяющие настроение; но мы убеждены, что наша индивидуальность суть нечто внехимическое, внебиологическое, что-то не подверженное материальным манипуляциям.

В своём романе «Глас Господа» Станислав Лем нащупывает связи и, мне видится, перебрасывает мостик между этими двумя мирами.

Фабула романа проста. Из бесконечного потока нейтринного излучения удаётся выделить повторяющуюся серию, направленную в определённую область космоса. Серия названа Посланием, и для расшифровки его на изолированной американской базе создаётся научный центр. Собрали всех: и лингвистов, и физиков, и теоретиков, и практиков. Результат не соответствует ожиданиям. Проект закрывается.

Никакой окончательной разгадки Послания Лем не даёт. Но сам процесс расшифровки, включая череду гипотез, обсуждений, экспериментов, открывает возможность порассуждать о природе и доброжелательности Космоса, о восприятии Космоса человеком, о метафизике Космоса и человека, о путях развития цивилизации и о многом другом. Финальное предположение об отправителе Послания настолько близко к определению Бога, насколько это возможно в физическо-научной картине мира.

Мне трудно предположить, кому эта книга может не понравиться. В ней есть практически всё: и самоанализ, и работа коллектива учёных с соперничеством, поиском и удачами, и завораживающие результаты, и невероятные гипотезы, и, конечно, много-много рассуждений, о которых я писал выше. Единственное, чего в романе нет абсолютно, — это любовной линии. Собственно, в романе вообще нет женщин. Ни одной. Десятки персонажей — и ни одной женщины. Даже в воспоминаниях главного героя нет упоминаний о женщинах. Это не из-за какой-то нетрадиционной направленности, а просто эта чувственная сфера исключена, вернее, как заметит читатель, заслонена любовью к науке, к познанию, к математике.

Роман «Глас Господа» стоит прочитать хотя бы потому, что после него становится не так одиноко на свете.

Мне сложно отнести данное произведение к числу романов. Я много романов читал, да. И это не роман. Это взаимопроникающее переплетение философского эссе, технического отчёта, картинок для экранизации и пяти-шести смазанных рассказов разного объёма.

Мучительно-долгая история гибели водителя гигантского робота — зачем? к чему?

Сверхдотошный рассказ об оживлении. С ничего не решающим заседанием, с многостраничными попытками установить личность (эти попытки автор легко отбрасывает в дальнейшем) и т.д.

Путешествие гигантского звездолёта, разогнать который стоило неимоверных усилий, но который потом легко маневрирует около коллапсара и, видимо, надеется вернуться домой на других двигателях, изобретенных писателем попутно.

Скромненький рассказ про золото в горах.

Чудесный рассказ про термитники — единственный законченный рассказ.

Центральный рассказ о контакте, достоверный, цепляющий, но... с ужасно топорным финалом. Это не финал, это обрубок какой-то. И почему-то никому не пришло в голову для контакта вызвать квитян к себе. То есть понятно, почему не пришло — это не нужно автору. Но если уж рассматривать все варианты и так досконально, то требование прислать на орбиту квитянина напрашивается само собой. Зачем же рисковать членом экипажа?

Пожалуй, самая стоящая мысль романа — чисто мужской экипаж неостановим в агрессивном напоре. Интересно было бы вообразить, как повели бы себя в подобной ситуации чисто женский и смешанный экипажи.

Самый смешной момент — когда капитан обнародует секретное оружие, перевозимое в тайне ото всех, даже от ИИ. Это... надувной макет! О да!

Технический отчёт. Скука смертная. Что с устройством ИИ, что со способом древней заморозки, что с методом возврата корабля, что с... Всё подробно и скучно описано.

Картинки. Очень красивая картинка на Титане, и кладбища, и леса. Лучше описания Соляриса.

Коллапсар — нет картинки. Почему? Хотя бы в изогравах что-нибудь такое-эдакое.

Квинта — обычное описание, хотя за ледяное кольцо и радугу в нём можно поставить плюсик.

Уничтожение луны, удар лазера, местность после посадки — хорошо.

В целом картинки хороши, вот только их маловато.

Философия. Да, тут Лем силён как всегда. И этапы развития цивилизаций разобрал, и «окно контакта». Жалко, что эта философия накидана кусками, от одного патетичного диалога к другому.

В итоге получается так: несколько хороших картинок (Титан — отлично!), чуток плохо стыкующихся рассказов, море технического описания, многотомная философия. Разве это похоже на роман? Нет.

Роман «1984» — антиутопия реалистичного толка. Непонятно, почему его сравнивают с Хаксли, где есть существенные элементы фантастики. Мир Хаксли — выдумка, мир Оруэлла — реальность. Причём, как правильно заметила kerigma, несколько либеральнее того, что было в сталинском СССР. Если уж сравнивать «1984», то с «451 градусом» Рэя Брэдбери или с «Гибелью 31-го отдела» Пера Валё. Прозябание в сытом невежестве против прозябания в нищете, голоде и ненависти по Оруэллу. Из них троих мир Брэдбери самый нежизнеспособный (закат технообщества без умеющих читать техников самоочевиден), да Брэдбери и не фокусируется на устойчивости своего мира. Собственно, как управлять миллиардной массой обывателей — непринципиально. Способов разработано достаточно. Но как исключить крамолу в рядах той прослойки, которая и призвана поддерживать тоталитарный строй? Вот основная проблема устойчивости режима. Брэдбери отмахивается от проблемы, введя фантастического робота-ищейку, жалящего любого, кто держал книгу в руках. Валё заманивает оппозиционных журналистов в 31-й отдел, продукцию которого (газеты и журналы) не видит никто, кроме самих сотрудников отдела. Оруэлл беспощаден: только полным контролем мыслей, только с детских лет вдалбливаемой системой мышления, только полным, непрекращающимся страхом можно искоренить инакомыслие. И разве он не прав?

Но Оруэлл идёт дальше. Как сделать устойчивой верхушку, для благ которой и создан тоталитарный режим? Как обеспечить преемственность? Как исключить личностный фактор? И тут Оруэлл, признаться, напугал меня всерьёз. Стоит только представить себе эту внутреннюю партию, члены которой исповедуют индивидуальную жертвенность и коллективное бессмертие власти ради власти, и понимаешь, что это действительно может сработать. И никакого выхода нет, кроме полного одномоментного уничтожения всей внутренней партии, что практически исключено. Мало того, любое ослабление государства приведёт к его поглощению одним из двух других, ровно таких же, то есть и это не выход. Спасти человечество может только метеорит или болезнь, уничтожающие 95-99% населения. А может, и они не помогут.

Самый реалистичный, самый правдивый, самый безысходный роман-антиутопия.

Не соглашусь с гуманистическим порывом коллеги Неискреннего.

Отсутствие нервной системы у куставров подразумевает и отсутствие эмоций. Больше того, отсутствие вкусовых ощущений тоже. Для того, чтобы тихо-мирно жить и наслаждаться этой жизнью, нервную систему иметь надо. А её-то у куставров нет.

Выбор главного героя для меня предстаёт совсем в другом свете. Если ты готов отринуть всё высшее, духовное, что в тебе есть, и скатиться до жруще-пьющего скота, то будь готов к тому, что ты именно в скота и превратишься: без чувств, без мыслей; станешь просто тупой горой мяса, управляемой бактериями.

Саймак описал идеальный круговорот скотства. И название рассказа это отлично подчёркивает.

Рассказ идейно выглядит похожим на роман «Роботы и Империя», однако хочу заметить, что в романе роботам удалось выйти на новый уровень, поставив выше Первого закона Нулевой. Здесь же все роботы, и в прошлом и в будущем, ограничены Тремя Законами, в частности они «не могут допустить, чтобы из-за их бездействия человеку был причинён вред». Не информирование людей о реальном положении дел — это, несомненно, бездействие. Так что пори всей красоте рассказ содержит логическую ошибку.

В детстве книга прошла мимо меня (в отличие от фильма), так что никаких ностальгических воспоминаний о произведении Бёрджесса у меня нет. И это хорошо. Потому что книга, в общем-то, не гимн поколения. Да, есть условный город, и вроде как Лондон, а может и нет. Декораций почти не видно. Дух времени? Проглядывает, но не так чтобы сильно.

О подростках, подростковой жесткости, отрицании ценностей общества и т.п. писали, пишут и будут писать писатели всего мира. Тема эта вечная. Правда, пишут как правило в контексте своей эпохи и своего общества. Лишь иногда экстраполируют в будущее. Примерно так поступил Бёрджесс. В романе у него государство, по крайней мере, с двумя партиями: правящей и оппозицией. Есть выборы, к которым герой книги относится наплевательски, то есть фактически не видит между этими партиями разницы. Цивилизация урбанистическая, классовой борьбы или чего-то подобного не заметно. (Сравните с подростками 1910-х годов в Российской империи). Общество в целом однородно, все худо-бедно накормлены, показной роскоши не заметно. (Сравните с «Американской трагедией» Драйзера). Идеологии тоже нет.

В этих условиях мечтать герою не о чем. Не хочет он стать валютной проституткой, братком, мафиози, белым плантатором, партийным функционером, космонавтом или Рокфеллером. Кругом тоска и скука. Выход — жестокие развлечения на улице. Бессмысленные, не дающие длительного удовлетворения, похожие одно на другое. Ключевое слово — разодрать.

Первые три части вполне этот мир описывают. И героя, и его прохождение через исправительную систему, и его использование в политических играх. Показаны и другие варианты подростковой судьбы, вписывающиеся в этот мир: один хулиган стал полицейским и при этом продолжает заниматься насилием ради удовольствия, другого убили. Если бы автор на этом остановился, книга стала бы хорошей антиутопией, предупреждением.

Четвёртая часть смывает роман в унитаз. Оказывается, предпринимать ничего не надо. Не надо сажать в тюрьмы, не надо ловить преступников-подростков, не надо ими заниматься вообще, потому что они повзрослеют и станут примерными членами общества. (Это не так по третьей части, где дружок главгера стал садистом-полицаем). И убийство жены писателя, сошедшее с рук герою из-за политической выгоды (как показано в третьей части), в четвёртой становится частично оправданным общим пафосом «подростки всегда жестоки». Тогда к чему вторая и третья часть вообще? Для морали четвёртой части ни метод воздействия на преступников, ни калечная жизнь исправленных не нужны, достаточно показать преступления (часть первая) и их «перерастание» (часть четыре). Например, так, как написал Питер Л. Кейв в повести «Ангелы ада» про лондонскую банду рокеров. Или как сотни других писателей на известных им примерах подростковых банд, тусовок, тайных обществ и комсомольских ячеек.

В итоге получилось и не антиутопия, и не роман поколения, а нечто болезненно-среднее. За что и оценка тоже средняя.