Вообще, к дебютным романам отношусь с опаской: не раз сожалела о зря потраченном времени и деньгах. А тем более в случае с хоррором, который очень люблю и уважаю — тут во всю ширь работает проклятие под названием «Уже было».

А насчет этого образца не жалею.

Большую часть книги занимают «Волосы» Михаила Киосы. Я знаю его по рассказам, которые хорошо удавались. Стало интересно, что автор может в крупной и средней прозе. Раньше все казалось, ему места не хватает. Только во вкус входишь, а рассказ уже закончился — вот как «Близнецы» из сборника «Паразит». А «Волосы» — очень порадовали. Повествование то плавное и неспешное (но все время атмосфера ощущается — да-да, то самое ожидание смерти, которое хуже самой смерти), то — рраз, и хватает за живое, как следует. Ну и сама идея, почему все началось и кто виноват — любопытная, ага. Отдельно хочу отметить слог — образные фразы и сравнения. К примеру, взгляд на кровать, как освежеванный труп семейной жизни — запоминается.

«Зефир в шоколаде» тоже запоминается, но там с концовкой автор несколько перестарался. Ну, мне так показалось. Но марку держит — интрига и психологичность никуда не делись. Сразу видно, что автор давно в профессии).

В общем, мне понравилось. Пожалуй, будет перечитываться, несмотря на уже известный сюжет.

Попробую написать об этом огромном плутовском романе.

Почему плутовском? Потому что автор чертовски хитро запрятывает фантастический элемент среди моря достовернейших деталей и подробностей, вернее, элемент настолько масштабен и фундаментален, что его сложно разглядеть. Читатель попросту оказывается в положении хрестоматийных слепцов, ощупывающих слона. На протяжении двух предыдущих томов Стивенсон тихонько водит за нос, акцентируя внимание на многочисленных интригах и приключениях. Я же не стану лишать дона читателя удовольствия лично найти подвох. Наглядного же фантастического элемента в «Системе» хоть отбавляй.

Краткий синопсис.

Итак, между событиями «Смешения», когда Джек поклялся уничтожить Ньютона, и началом «Системы» прошло двадцать лет. Причем автор не спешит рассказывать, чем же все это время занимались герои, и очень о многом читателю остается домысливать. Про Джека Шафто ничего не слышно, Исаак все также возглавляет Монетный двор, положение Элизы упрочилось, принцесса Каролина выросла, породнилась с курфюрстиной Софией, и вот-вот станет принцессой Уэльской.

В Британии формально правит старая и больная королева, а на деле власть принадлежит влиятельному тори Болингброку; виги притесняются; в обществе зреет раскол между сторонниками Ганноверов и сторонниками брата ее дряхлого величества, почти что французскоподданного, которого именуют Претендентом, в качестве нового монарха.

Борьба идет с переменным успехом, зато по всем фронтам — от уличных пасквиллей, до наемных убийц с новым модным ядом никотином в арсенале. Но самое-самое насущное — это чертовски давний спор двух великих умов о том, кто же первый изобрел дифференциальное исчисление. Вопрос сделался политическим, напрямую связанным с престолонаследием, несмотря на то, что кроме Лейбница и Ньютона мало кто понимает, о чем вообще идет речь. Для ученых же это просто дикая и смертельная вражда. Так выглядит расположение сил в Британии и окрестностях, когда туда прибывает американский колонист Даниэль Уотерхаус. Как мы помним, о отчалил от брегов Нового Света на первых страницах «Ртути», и все «Смешение» о плаваньи не упоминалось. Тогда было не очень понятно, зачем его вызвали, а лично я успела подзабыть о том, что старый доктор плывет в Лондон.

Принцесса Каролина собирается править в Британии и считает своим долгом направить энергию могучих умов с дележки открытия на великие цели, долженствующие вывести империю в мировые лидеры, навсегда вытеснив Францию. А Даниэль по ее замыслу, будучи другом обоих могучих умов, должен каким-то неизвестным науке образом их примирить.

От первых двух романов «Систему мира» отличает небольшая по времени действия протяженность событийной ленты. Это никак, впрочем, не сказалось на динамичности и наполненности сюжета. Повсеместно идет противостояние — новая финансовая система, позволяющая делать деньги на их движении, оборачиваемости, и биржевых инструментах, пытается взять верх над традиционной коммерцией; концепции мироустройства британского рыцаря и немецкого барона, обе несовершенные, ведут сражения в умах; виги подсиживают тори; неуловимый Джек-Монетчик доводит до одержимости Ньютона; товарищество по постройке паровой машины изо всех сил борется с безденежьем и неверием в успех предприятия... Сюжетных линий множество, но к великой чести Стивенсона они все получили достойное развитие и завершение. Нет противоречий и с Криптономиконом, не входящим в Барочный цикл.

Отдельный дифирамб посвящаю персонажам и той вольности, с которой автор ими оперирует. С его легкой руки унылые портреты из кабинетов физики и математики становятся живыми людьми. Отдельный, конечно вопрос, сколько авторского вымысла в очеловечивании, а что имеет отношение к реальности, но на то он и отдельный. Готфрид Лейбниц получился настоящим рыцарем — благородным человеком, платонически влюбленным в королеву и не менее страстно — в науку. А вот Исааку Ньютону повезло меньше, персона получилась на редкость неприятная. Мнительность, мелочность, злопамятность, подлость и совершенно детское упрямство лишь отчасти компенсируются гением и жизнью в непрерывном озарении. Тем не менее, даже столь отталкивающая личность вызывает уважение целеустремленностью и последовательностью, с которой сей ученый муж подходит ко всему. Образ Джека тоже претерпел некоторые изменения: авантюрист и рубака перешел, так сказать, на тренерскую работу, занялся стратегией. Он показывает себя благородным человеком, особенно по сравнению с Ньютоном. Который, кстати, не гнушается ничем. Прямо-таки противостояние бесчестного рыцаря и благородного разбойника.

Не могу не остановиться на эпизодах с русскими героями — Кикиным, раскольником Евгением из Джековой команды и Его Величеством Петром Первым. Герои несколько карикатурны, но скорее привлекательны. Положа руку на сердце, все герои несколько карикатурны, чего стоят одни боевые евреи, гребущие под «Хава-Нагилу». Но в нашем случае некоторая «клюквенность» очевидна. Повторюсь, во вред роману это нисколько не идет. Самое привлекательное в персонажах то, что они все, вплоть до мальчишки, который помогает висельникам поскорее покинуть грешную землю, наделены характерами и яркими чертами. Для создания образа хватает пары-тройки точных фраз. Индивидуальность дается, в основном, через диалоги и меткие сравнения — сразу и навылет.

А еще Стивенсон использует гротескные приемы так, что хочется аплодировать.

Чтобы подытожить сию сумбурную эпистолу, отмечу, что романы Стивенсона предназначены для подготовленного читателя. У читателя неподготовленного гарантированно случится перенасыщение информацией, книги будут просто тяжелы для восприятия.

Огромное уважение госпоже Доброхотовой-Майковой, которая передала разную манеру речи, нашла нужные слова для эпитетов и метафор, сохранила словесную игру.

Идейно-философское наполнение романа на недосягаемой высоте. Не могу не отметить эпизод со спором о расшатывании наукой основ веры и недопустимости этого процесса.

П.С. «Система мира» приподняла завесу тайны над тем, что именно было в коробке из-под сигар у Еноха Роота в «Криптономиконе» и зачем Руди Хакльгебер собирал наследие Лейбница. На мой взгляд, все четыре романа стоит рассматривать в едином информационном поле, что ли. Они все, по сути, о не бросающихся в глаза, но основополагающих и кардинальных переменах в мире. И есть что-то метафизическое в том, что золото войны и золото Соломона оказались в руках тех, кто строит новый порядок. Ртуть — олицетворение движения, и главные герои неразрывно связаны с движением денежных и информационных потоков. Крипта же обеспечит миру движение упорядоченное и свободное.

Долгожданная вторая часть «Космической сюиты». Новый фантастический роман. Как говорили сами авторы, это будет трилогия о насилии во всех его проявлениях. Мать не дает малышу сунуть руку в огонь. Для его же блага — но это насилие над личностью. Одно братское племя радостно режет другое. Девушка-телепатка перехватывает моторные функции тела или копается в мыслях. Чем не насилие? Олди не скатываются до банальностей или морализаторства. Смотри сам, дон читатель, решай сам, заодно и себя получше узнаешь...

В отличие от «Космической оперы», где задействовалась только часть народов, населяющих Ойкумену, та, которая пошла по пути биоэнергетики, в «Сюите» мы смотрим глазами т.н. техноложцев. Причем жители Ларгитасса тихо презирают энергетов, вплоть до апартеида. Все эти кавалеры, графы, виконты и короли различных узкоспециализированных наук, они делают ставку на передовые достижения науки и техники. Идет подковерная возня, невидимая гонка по сферам влияния на развивающиеся планеты — склонятся ли они на биологический путь, или же примкнут к адептам технологий.

В такой обстановке растет юная телепатка Регина ван Фрассен, дочь ученой дамы и блестящего офицера, внучка живой легенды космического флота Ларгитасса. В первой книге она еще дитя, вторая же начинается на окраине обитаемого мира, холодной планете Кутха, где девушка проходит стажировку. Судьба, доселе вполне благосклонная, начинает примериваться перед ударом наотмашь. Первая утрата, смена профессии — Регина ищет себя, но все никак не находит.

Роман небогат на события. Роман выполнен в очень и очень мозаичной технике, характерной в последнее время для господ соавторов. В «Королеве Ойкумены» это чертовски бросается в глаза, до того, что повествование частично утрачивает связность. Отступления, флешбеки и дневниковые выдержки этому способствуют.

В книге очень много действительно жестких, психологически достоверных сцен. Олди верны себе — банальностей, смакования или штампов не будет. Зато будут философские, в самом лучшем смысле слова, вопросы. Причем, как явные, озвученные, так и оставленные дону читателю — сдюжит ли? заметит? задумается?

«Мир Фантастики» в апрельском, кажется, номере упоминал о романе из жизни эвенков — так вот, кое-какая доля правды в шутке была. Часть «Кутха» порадует читателя, в котором не умерли этнограф с антропологом. Жизнь малых северных народов, с ее убийственной простотой нравов, так же далека от современного горожанина, как и от гостей с планеты Ларгитасс. Тени забытых предков, матриархат, призрак голода за затянутым рыбьим пузырем замерзшим окошком, обмены и ритуалы... Мы — здесь, а они там, и культурный шок возможен для обеих сторон контакта.

«Сякко» — еще одна грань, другие обычаи и нравы, они так же чужды героине, как и дикарские традиции Кутхи. А ведь обитатели всех миров Ойкумены так похожи, они могут есть одну пищу, иметь общих детей — и, в то же время, такие разные. Что они все будут делать, когда придется столкнуться с действительно непохожим явлением, которое и осмыслению-то поддается с трудом? Второй том «Космической сюиты» оставляет простор для воображения. Трудно даже предположить, что ждет Регину и весь обитаемый мир.

На мой взгляд, роман будет интереснее не молодым людям, тем, которые уже задавали себе те же вопросы, что и героиня. Когда первичное накопление жизненного опыта уже произошло, и начинается аналитическая работа.

Любителей же Олди времен «Пути меча» может серьезно разочаровать. Хотя и без мечей никуда, господа соавторы их очень любят и уважают.

Да, стихов там тоже почти нет. Пустовато как-то без них.

Ганнибал Лектер…

Вариации на тему Баха, изысканные блюда, напитки, книги, рисунки, острый ум и нечеловеческая проницательность. Хладнокровные, по-театральному вычурные убийства. Власть над умами.

Это все о нем.

Последний по времени написания роман Томаса Харриса, под названием «Ганнибал: Восхождение» должен был, если верить аннотации, пролить читателю свет на то, как доктор Лектер стал тем, кем он стал. Как в его душе соединились в редчайшем сплаве все эти черты.

Однако, что мы узнаем из этого произведения?

Во-первых, это приквел. События «Восхождения» хронологически предшествуют «Красному дракону». Ганнибал еще мальчик, война еще не началась, у него еще есть дом, имя и семья. Его сестра еще жива. А ведь именно на отношениях с трагически погибшей сестренкой строилась часть его поведенческой линии в «Ганнибале». Что мы имеем? Во-первых, Харрис закладывает фундамент для эстетизма Лектера – его отец был литовским графом древнего рода, а мать – итальянкой благородных кровей. Вот вам и аристократичность и любовь к Италии. В замке семью окружают предметы искусства, редкие книги, ведутся разговоры на разных языках. Есть и зачатки для безумия – душевнобольной дядюшка. Словом, ружья развешиваются планомерно, методично и аккуратно. Но, увы, с этой педантичностью пропадает неуловимый флер таинственности, окутывавший личность Лектера, подводя надежный базис под образ, который доселе лишь выстраивался читательским воображением.

Во-вторых, доминирующим мотивом цикла было противопоставление изысканной и многовековой европейской культуры утилитарности и суетной практичности Нового Света. Итальянские главы «Ганнибала», описание музыки завораживающе хороши. Здесь же безо всяких видимых причин, нарушая логику всех трех предыдущих романов, их эстетику и основу, акцент делается на японскую тетушку Ганнибала и ее привычки. На увлечение Ганнибала японской культурой. На мой взгляд, желание внести свежую струю в уже явно заказной роман не спасло положения, а напротив, подчеркнуло то, что должно было закамуфлировать. Вижу в этом лишь желание потрафить читателю, использовав модные японские мотивы.

В-третьих, Ганнибал из чертовски привлекательного, но все же отрицательного персонажа первых двух книг, предстает эдаким рыцарем, героем безусловно положительным. Да, он совершает убийства, но мотивы, мотивы… Любой на его месте поступил бы так же! А главное – кто противники? Военные преступники, мародеры, которые лишили его семьи, убили сестру, да что там, съели бы и его самого, если бы не счастливая случайность. Тут даже изобретательность юного Лектера в борьбе с врагами не спасает стремительно тонущий от его же добродетели цикл. Предположительно роман должен демонстрировать, как Лектер убил в себе все то светлое и человечное, что в нем еще оставалось, но увы, это все очень натянуто.

И, наконец, в-четвертых, сразу бросается в глаза, что роман писался под нужды экранизации. Эффектные описания деталек – так прямо и видится кадр с крупным планом, кинематографические образы, некоторая «рваность» сюжета и планов – все это, должно быть, удобно для узнавания. Независимо от того, сначала ли смотрелся фильм, или читалась книга, разница между ними должна быть минимальной. Но на пользу роману, как произведению литературному, это совершенно не идет.

Подводя итог.

«Ганнибал: Восхождение» будет интересен в основном заядлым поклонникам цикла, которые ценят в нем не сколько параноидальную атмосферу, сколько хладнокровные убийства и неаппетитные подробности. Те, кто любит цикл за многочисленные отсылки к европейской культуре и образ доктора-эстета, будут разочарованы и разочарованы жестоко.

Если рассматривать роман в отрыве от цикла, будет бодренький и крепенький боевичок с претензией на триллер. Не ждите от него большего.

Филатов был очень смелым человеком, раз не боялся смехом бичевать нравы. И не какие-нибудь фельетонишки о борьбе с пьянством, а вот так, скальпелем сатиры вскрывать язвы общества.

Филатов был очень талантливым человеком. Вот так найти настолько емкие и запоминающиеся образы для всех героев, ни где ни с чем не переборщив, не превратив действо в буффонаду и гротеск. Создать текст, который будет сам залезать в душу читателя...

Я очень жалею, что не застала этого движения, этого осторожного перехода от застоя к чему-то новому, этого постепенного отвоевывания маленьких ступенек свободы, когда сегодня уже можно немножко больше, чем вчера. Наверно, «Сказ» в то время производил эффект разорвавшейся бомбы. Наверно, это было очень светлое и яркое переживание.

О самом тексте нет смысла что-либо говорить. Его просто нужно прочесть. А потом прослушать авторское исполнение. Снова прочесть... Разбор или пересказ был бы сродни представлению о Карузо, составленному на основе «Рабинович по телефону напел».

Отдельное спасибо за информацию о разных версиях. Оказывается, все, что попадалось раньше, это версия неполная, со сточенными, так сказать, клыками.

Роман прочитан в порядке ознакомления с «политическими» идеями автора, сделана попытка понять, может, что-то упущено?

При написании отзыва использовались речевые обороты и эпитеты автора романа. Эпиграфы, предваряющие абзацы, позаимстованы из «Ревизора» Н.В. Гоголя.

Словом, роман представляет собой одновременно восхваление главного героя, который идеально садится на фигуру автора; трибуну для авторского изложения взгляда на мир и на то, как с ним следует поступить, и компиляцию из социальных идей разных авторов и лет, с единственно возможным авторским вариантом развития ситуации. Причем на реальный пример СССР, на невероятно точные литературные антиутопии вроде «Скотского хутора» и «1984» Никитин демонстративно закрывает глаза. Может быть только так, потому что только так должно быть. Если не так – сбрить усы и расстрелять. Ибо национальная гордость и идея, и вообще, мы скифо-варяги.

С литературной точки зрения, роман откровенно слаб. Грязный, неприятный язык, изобилующий бранными словами; львиная доля места отдана диалогам; бородатые анекдоты после косметического ремонта; жаргонизмы; картонные персонажи, действующие и развивающиеся нелогично; многочисленные внутренние противоречия, порой на соседних страницах… Как спорная околополитическая агитка для молодежи, желающей «сильной руки» и готовых решений-руководств к действию от Вождя – еще прокатит. Но как художественное произведение – очень и очень слабо.

Да, и я не случайно перемежала рецензию цитатами знаменитой сцены из «Ревизора». То, что Гоголь сделал мощным сатирическим образом, Никитин использует совершенно серьезно, ничтоже сумняшесь. Еще один предостерегающий подтекст – хлестаковщина, которая вдруг, по чьей-то прихоти, получила действенное воплощение… Как вы думаете, что станет с тем, кто усомнится в непогрешимости действий Виктора Александровича?

Три романа и сборник рассказов оставили двойственные чувства. С одной стороны, типаж героини, главный герой, друзья героини и сами ситуации, вплоть до обретения демонической и ехидной коняги, почти идеально укладываются в пыточное кресло «Энциклопедии Мэри-Сью».

С другой же, несмотря на сходство с «малым типовым набором», герои все-таки живые и интересные. Им почему-то сопереживаешь. Сопереживаешь — и ловишь себя на мысли — как же так?! Ведь набор же! Малый! Типовой! Как это вообще возможно?

С одной стороны налицо донельзя положительные вампиры. А с другой, сама же главная героиня и подтрунивает над суевериями насчет них, одновременно их развенчивая. Казалось бы, в каждом вампирском лавбургере можно найти таких положительных героев-крововсосов... Ан нет, здесь, в отличие от многих и многих образчиков, вампиры не романтизируются и не идеализируются. Они такие же, как люди, только немного наособицу. Ни хуже, ни лучше. Но жить с ними интереснее.

Теперь главная героиня. Она учится — читателя ожидают шуточки и хохмочки из жизни студиозусов, такие родные и понятные, хотя и с магической направленностью. Она преодолевает трудности, работает, справляется и с досадными бытовыми мелочами, и с большими проблемами, затрагивающими целые государства. С другой стороны, прослеживается занятная тенденция — Вольха нужна своему возлюбленному больше, чем он ей; Вольха спасает возлюбленного чаще, чем он ее; Вольха находит решения, казалось бы, патовых и безвыходных ситуаций. Вольха — Героиня.

Можно долго рассуждать о привлекательности для целевой аудитории — прекрасных дам — именно такой героини, но этого не требуется. Можно искать параллели с Ведьмаком, которые становятся совсем отчетливыми в сборнике «Ведьмины байки», а зачем? Можно с карандашиком подсчитывать удачные стечения обстоятельств, неожиданные, но очень своевременные встречи, словом, вторгаться в писательскую кухню, за кулисы.

Все это будет правдой.

Однако можно и отринуть благоприобретенный снобизм и позволить авторскому замыслу увлечь себя. Посопереживать героям, поволноваться за них, ощутить их боль и маленькие радости, облегченно повздыхать всякий раз, когда находится выход из смертельно опасной ситуации. Насладиться находками писательницы — вроде суржика, на котором изъясняются Орсана и ее отец, драконицы, которая нанимает героинь сделать уборку, исторических руин, к которым приставлен сторож — следить, чтобы на стенах не писали... Можно долго перечислять особенности сюжета, как с одной, так и с другой стороны, но на мой взгляд, чаша с доводами «за» все-таки перевесит.

Подытоживая сказанное: нет смысла ждать от цикла о Вольхе каких-то откровений. Там есть и штампы, там есть и находки; там есть и параллели, там есть и новаторство, там есть мягкий, добрый юмор и настоящая, неподдельная боль. Цикл прекрасно подходит представительницам прекрасного пола, чтобы сделать вечер трудного дня немного добрее и уютнее. ;)

Помните ли вы Советский Союз? Застали ли его большие трудности и маленькие радости, ощутили ли медленно, но верно накрывающий застой и пробивающееся исподволь «Мы ждем перемен»? От тех времен остались навыки выживания, добывания и доставания, остались слова и словечки, которые теперь звучат как пароли-метки. Приметы времени, по которым современники могут узнавать друг друга.

Роман «Малая Глуша» на поверку больше напоминает просто сборник из двух повестей, весьма опосредованно связанных между собой. Нет ни единства времени, ни единства места, ни, по большому счету, сквозных героев, — только общее мифологическое пространство. Но об этом чуть позднее.

В первой повести, «СЭС-2», акцент сделан на повседневность. Портовый черноморский город, в котором, по слухам, можно узнать Одессу, 1979 год, предвкушение Олимпиады в Москве. Учреждение, которое занимается отловом «ментальных паразитов», согласно инструкциям и классификациям, составленным людьми материалистических взглядов. То есть, большую часть времени простаивает, а работа состоит, казалось бы, в сущей ерунде, только задерживают разгрузку судов. Но так продолжается только до ЧП. По фабуле – типичный производственный роман, но не сюжет является изюминкой «СЭС 2».

Повесть цепляет героями. Усталая Петрищенко, невозмутимо-безмятежная Катюша, независимый Вася, не сильно уважающий всяческие правила, Розка, которая так поглощена собой и романтическими ожиданиями, что не замечает происходящего вокруг… Они – дети своей эпохи.

Эпохи, частично вымышленной, потому что в условиях информационного голода приходилось довольствоваться крупицами информации, а остальное достраивать в своем воображении. Эпохи вечной нехватки материального при избытке лозунгов и руководящих указаний.

Однако Галина не занимается обличением, не пытается очернить то предолимпиадное время, но не пытается его и обелить. Трагическое и смешное идут рука об руку, переплетаясь бесхитростной, но берущей за душу историей. Все как в жизни.

Здесь не будет ни трагического ни счастливого конца. История с паразитом приплывшим на зерновозе, американским лесным духом вендиго, закончится так, как и должна была закончиться.

Вторая часть, собственно «Малая Глуша», уводит читателя в пастораль. Советскую пастораль, с непременными приметами местного колорита в виде безобразно ходящих рейсовых автобусов, пастораль со старыми террасами деревенских домов, связками пожелтевших газет на чердаках, скрипучими раскладушками… И восхитительной, живой природой. Виды, краски, звуки – даже запахи оживают в описаниях этой повести. Кто хоть раз бывал в старой русской деревне, узнает почти все.

В части сюжета нас ожидает классический квест. Два человека, мужчина и женщина, идут в далекую Малую Глушу, куда даже транспорт не ходит, они идут, потому что непременно нужно туда дойти. Пройти испытания. Попасть за реку. Получить невозможную, немыслимую награду. Но как по разному они подходят к, казалось бы, одной и той же задаче! Инна рвется к цели любой ценой, она следует всем правилам, о которых кто-либо когда-либо ей говорил, она во всем видит помеху. Она живет прошлым. Она не хочет посмотреть в глаза правде. Она не может посмотреть в глаза правде, потому что иначе вся ее жизнь прожита зря. Потому что если впустить в себя правду, станет невозможно жить дальше.

Второй главный герой, Евгений, иной. Случайная жертва, мельком упомянутый в первой повести, он тоже идет к своей цели. Но не фанатично, не так как Инна. Потому видит и чувствует больше. Потому ему больше удается, потому проводники и помощники все время пытаются провезти за реку только его, бросив Инну. Я не стану раскрывать сюжет, скажу только, что финал типичен для произведений Марии Галиной.

Отдельно хотелось бы сказать о мифологическом пространстве романа. Бок о бок мирно сосуществуют очереди и железноклювые птицы бусиэ, потомственные ведьмы и лак для ногтей, смешанный с зеленой пастой шариковой ручки, песьеголовые проводники читают своим детям приключенческую литературу, огненных змеев нужно гонять вилами… Автор легко и изящно поселяет на страницах повестей неизвестные и полузабытые мифы малых народов, их верования и чудовищ. Это же мифологическое пространство выводится и в рассказах Галиной, складываясь в объемную и цельную картину.

Итог: очень стильный, увлекательный и неоднозначный сборник повестей, почему-то поименованных романом. Для взыскательного, эрудированного и вдумчивого ценителя хорошего слога, которого не разочаровывают неоднозначные финалы. Галиной есть, что сказать читателю; «Малая Глуша» заставит как минимум задуматься.

Эм... Удивительное дело — произведение УЖЕ вышло. (хотя книга и датирована 2010 годом).

Всемирная Паутина все более властно входит в привычный мир, незаметно изменяя и перекраивая его. Только в этом году вышло несколько произведений на эту, безусловно, злободневную тематику. Сеть, стала еще одной социальной средой, имеющей свои законы и особенности. Сформировалась какая-то культура общения, характерные признаки и приметы, по которым Человек Сетевой отличает собрата; выбрались в реал сетевые мемы. А какое оно, это сетевое сообщество? Ведь, с одной стороны, Интернет — это кладезь знаний, это интересные и начитанные люди из мест, где вряд ли когда побываешь, с которыми при других обстоятельствах никогда бы не познакомился. А с другой — анонимность и невероятно соблазнительные возможности, которые она дает. Не понравился человек? Плюнь ему в лицо! А товарищи поддержат. А еще можно обхамить с ног до головы, и ничего тебе за это не будет. Кроме морального удовлетворения от вседозволенности и раскрепощенности.

Или все-таки будет?

Один звонок перевернул жизнь скромного литературного редактора. Единственный сын Александра Игоревича Золотаренко жестоко избит, он в реанимации... Кто бы мог сделать подобное с тихим домашним юношей? Два вопроса от двух разных людей навели Золотаря на мысль — поискать корни конфликта в Сети. А там... Словом, там нашлось обещание разбить молодому человеку голову и сломать обе руки. Ну, в комментариях такое сплошь и рядом, там и похлеще бывает, обласкивают. Да только с недавних пор брошенные в Сеть грязные угрозы нельзя считать пустым сотрясанием клавиатур. Что-то изменилось.

Постепенно отец, ставший охотником Золотарем, сотрудником конторы с говорящим названием «Авгикон», понимает, что же происходит. Но уж поверьте, грязи и злобы придется нахлебаться полной мерой. Он и другие охотники во главе с директором Чистильщиковым (sic!) изучают явление, которое выполняет сетевые «заказы». Все, как положено — сбор статистического материала, эксперименты, отчеты, распоряжения «сверху»... Только больно уж специфический «материал».

Потому что в благопристойных, соблюдающих внешние приличия, социальных людях XXI века живут дикари; не просто живут, а вполне комфортно себя чувствуют, наедине со всеми. Потому что человек, не видящий необходимости в условностях, ограничениях и учитывании чувств и потребностей других, — он самый, туземец и есть. А что делать? Искать пути воздействия, бороться, ошибаться, падать, сходить с ума, но искать. Потому что если не мы, то кто же? Кто объяснит младенчески жестокому разуму, что можно и нужно жить по-другому?

Жесткий роман. Очень много агрессии, очень много «грязного» слога «жежешечных камментов», причем такое впечатление, что они все настоящие. Взяты из Сети, что называется, о`натюрель. Странно видеть рядом изысканный слог Олди, раскавыченные цитаты, отсылки к Библии и словесный понос злобных, нарочито безграмотных «камментов». Не зря у главных героев такие говорящие фамилии. А с другой стороны, если не будет ассенизаторов, то мир погрязнет в этом самом.

«Золотарь» совершенно лишен морализаторства, это, скорее, то самое зеркало, на которое бессмысленно пенять. Авторы не бичуют и не обличают. Так, буднично, зато без прикрас... Вы хотели свободы? Вы ее получили. Ешьте ее, о волки!

В кои-то веки порадовалась открытому светлому финалу. Он очень оптимистичен — обществу есть, куда развиваться, происходящие процессы поняты, сигналы считаны, подана обратная связь. И в силах людей сделать «эти наши интернеты» если не цветущим садом, то просто чистым и здоровым местом. Олди верят в людей. На фоне многих других произвдений, прочитанных в последнее время, это согревает.

Итог: Неуютный, реалистичный, местами, до натурализма, роман на злободневную тему. Взгляд глазами представителя старшего поколения, который еще помнит, как можно жить иначе, но при этом не отрицает то новое, что пришло в повседневную жизнь. Сетевым обитателям рекомендуется в обязательном порядке.

Восхитительно-печальный рассказ, поэтика одиночества. Форма повествования — письмо в неизвестность — придает искренности. Тонкие наблюдения соседствуют с одной большой неопределенностью, которая преследует главного героя, яркие образы, вроде придворного кавалериста — с унылыми ландшафтами Килбурн Хай Роуд. На мой взгляд, герою повезло, что ему есть кому адресовать письмо, есть, кого искать в пустынном Лондоне, прежде чем шагнуть за порог Гомон Стэйт.

Написано волшебно. Берет за душу. А если поискать в Сети фотографии мест, которые упоминаются в рассказе, то эффект присутствия проявится во всей красе. И можно будет лучше понять оставшегося безымянным героя, который, как ни крути, любит этот город.

Когда имеешь дело с работами Успенского, не всегда понятно, чего ожидать. После остроумной и наполненной скрытыми и не очень цитатами трилогии о Жихаре, после красочных конспирологических построений «Посмотри в глаза чудовищ», после тонкой сатиры рассказов и повестей, могло быть все, что угодно. Итак, новый роман, выпущенный параллельно с новым романом давнего соавтора Лазарчука, новая серия.

Зачин, как таковой, отсутствует. Главный герой с говорящей фамилией Мерлин, а с ним вместе и читатель, погружается в ситуацию буквально с нуля, выбравшись из глухой тайги к цивилизации. И, подобно заколдованному чародею артурианы, Роман не узнает мира. Первый же встречный, то ли казак, то ли речной капитан, огорошивает волной непонятных, но как бы само собой разумеющихся сведений. Вместо документов теперь австралийские племенные обереги-чвели, следует опасаться представителей миссии ООН из народа сикхов, а еще есть новый пресветлый пророк, а еще есть какой-то лайн и очередь в нем... Словом, вот тебе, таежный затворник, очень кстати подвернувшийся янтарный чвель Достигшего и иди к людям, там сам во всем разберешься.

Успенский несколькими хирургически точными словами создает на редкость острые и сильные характеры. Его характеристики убийственны, а ситуации невероятно достоверны. Хотя поначалу нелепые ситуации могут вызвать усмешку — да полноте, так не бывает, но по мере того, как герой узнает все новые и новые факты, роман наполняется горечью. Возможно. И, как знать, может, к тому все и идет. Смешение, информационный хаос, подрыв устоев — а потом? Что за ними? Что будет с народами, у которых из-под ног выбили почву? А что, если «посулить им светлую вечную жизнь, вместо этой — короткой и страшной»? Ведь бегом побегут в неизвестность, вместе с трупами и ядерными отходами, одним конвеером. И остающиеся будут черной завистью завидовать тем, кто ушел. Неужели спасутся от тщательно культивируемого мракобесия только те, кто уйдет в изоляцию, в тайгу, обратно в каменный век, как это сделал эвенкский художник, а ныне шаман и вождь Толя Чарчикан? Однозначного ответа автор не дает. Финал можно понимать по-разному.

В целом — что называется, накипело. Успенский написал о том, что видит, предложил свой вариант развития существующих в мировом и российском обществе тенденций. Изложил свое виденье сочным, емким и лакончиным языком, наполнил скрытыми и раскавыченными цитатами, для узнавания которых нужен некоторый интеллектуальный багаж, вложил солидный жизненный опыт, изрядную долю цинизма и осветил толикой веры в людей. Получился, по выражению Дмитрия Быкова, «страшный и трагический роман», я полностью согласна с этим утверждением.

Итог: Роман оставляет горькое послевкусие безысходности. Одна из самых сильных и спорных вещей, прочитанных за последние полгода. Если оценивать — то однозначно 10 баллов.

Тема, поднятая в новом романе супругов очень актуальна. Да, не нова: феномен виртуальной жизни, пусть иллюзорной, зато такой насыщенной и интересной, исследовался и раньше. Однако, перед нами не разоблачительная агитка, не сухая монография и не простая констатация фактов. Нет. В мире «Цифрового», очень и очень похожем на наш, человеческие отношения не нужны. Зачем встречаться с живыми друзьями, если в блогах кипят страсти по погибшей во время пейнтбольной сессии девушке? И что с того, что девушку эту и в глаза никто не видел, ведь она успела стать ближе, чем родные, семья – через записи в дневнике. Что с того, сто сын не ходит в школу, если по телевизору ежечасно сообщают все более волнующие новости, так, что не оторваться?

В семье четырнадцатилетнего Арсена Снегова все прекрасно. Молодая и красивая мать, успешный отец и, для полного счастья, собственный, никем не оспариваемый компьютер. Мальчик существует с «реале», а живет, полноценно и полнокровно, лишь в Сети. Бизнес, онлайн-игра, в которой он, благодаря выдающемуся стратегическому интеллекту, занимает очень и очень значимое положение, интриги, влияние, власть… Он принимает это как должное. Если бы еще родители не тревожили пароксизмами спонтанного семейного инстинкта, что отрывает их от ноутбука с телевизором, все было бы совсем идеально. Но что есть, то есть, и накануне крайне ответственного игрового мероприятия, ставящего на карту все достижения Арсена-Министра, он остается без ставшего родным компьютера. Ему кажется, что это крах, конец, но это лишь начало.

А дальше – удивительный знакомый Максим, эксцентричный молодой человек; новая работа, тренинги, все более причудливые, все больше смахивающие на эксперименты; новые возможности… И новые открытия, все более пугающие.

Не могу сказать, что роман сильно насыщен действиями, событиями. Однако, описания действий, реакций и их динамика, попросту, пугают. Манипуляция через информацию? Сколько угодно. Дозируя информацию, можно менять мотивацию, менять жизненные ценности, да так, что навязчивые, зомбирующие рекламные ролики покажутся детскими играми в песочнице. Зачем тратить душевные силы на общение с живыми людьми, терпеть неприятных личностей, добиваться чего-то, испытывать душевный дискомфорт? Ведь гораздо проще и приятнее уйти в Сеть, заблокировать нежелательных пользователей, погладить свое самолюбие иллюзией помощи кому-то – ведь это так просто, скопировать ссылку и переслать друзьям. И для этого не надо даже отрывать седалище от кресла. А если нужны сильные эмоции – милости просим в игры. Боевой азарт, иррациональный страх, глубокое сопереживание, мощное «чувство локтя» — да все, что угодно! Вот если бы можно было еще и не возвращаться в опостылевший «реал»…

Вот Арсен и работает, старается, чтобы сказку сделать былью. Принимает все более щедрые дары благодетеля-спасителя Максима, стараясь не задумываться, чем же и когда придется за них платить. Ищет, пытается отмечать малейшие следы того, что Максим управляет им, использует в своих целях… И не находит. И не найдет – это выше понимания человека.

Роман написан довольно несложным языком, хотя и встречаются в нем яркие сравнения, образы, метафоры. С «Vita Nostra» его сравнивать сложно — на мой взгляд, объединяет романы только допущение: удивительные возможности, но чтобы их обрести, нужно чем-то пожертвовать, через что-то пройти. Если Саше приходится получать новые знания с огромным трудом, то Арсену их просто дарят. Однако, цели обучения и последствия разные. Саша сможет созидать, а Арсен так и останется орудием, плохо понимающим, что и зачем, а главное, для кого он делает.

Показательна перекличка названий — «Vita Nostra» — и «Brevis est», казалось бы, одна строка из Гаудеамуса, а какой жуковатый смысл появляется при разделении...

Финал романа кажется слабоватым, но ряд поднимаемых вопросов заставляет задуматься. На их фоне меркнут даже не особо правдоподобные персонажи-подростки и некоторая неповоротливость действия.

Второй роман трилогии, в сущности, можно читать и как самостоятельное произведение. Но бОльшая часть задумки в этом случае пройдет мимо. За кадром останется Механизм Времени, похождения Огюста Шевалье, загадочная смерть Эвариста Галуа, гения-математика, первый «набросок» загадочного мыслителя Эминента. В «Механизме Пространства» основное внимание уделено борьбе за жизнь инженера Карно и диверсиям сподвижника фон Книгге, рыжего перевоплощенца Бэйтса. География сузилась до нескольких европейских стран — Англия, Франция, Италия, отчасти, Польша и Румыния. Кабинеты лордов, водолечебницы, склады, доки, боксерские поединки, дремучие деревушки, нефтяные заводы, итальянское судно, Ньюгейтская тюрьма... Причудливы повороты сюжета.

Несмотря на обилие сюжетных линий и героев, роман не распадается на сборник новелл и повестей. Удерживает его, на мой взгляд, сложный и неоднозначный вопрос — может ли один человек, пусть и Посвященный, пусть и знающий больше, решать судьбу других людей, влиять на будущее мира? Дело не в технических средствах, их можно найти, вопрос в другом — вправе ли? Не слишком ли много возомнил о себе Эминент, увидевший только часть, только одну сторону медали? И не закрывает ли глаза на далекоидущие последствия прогресса Андерс Эрстед, так рьяно проводящий его в жизнь?

Роман многослоен, изобилует «вкусными» описаниями и эпизодами, проливает свет на судьбы некоторых героев, но чувствуется, что это вторая книга трилогии — многое оставлено без ответа, что-то неясно без первой.

Да, и насколько я могу судить, часть, принадлежащая Андрею Валентинову, стала чуть больше, появились оттенки и мысли, характерные для его романов.

Русскоязычным гражданам пришлось дожидаться завершения трилогии мучительно долго. Во многом это связано со смертью Евгения Вайсброта, бессменного переводчика работ пана Анджея, которому мы во многом обязаны этим неповторимо-язвительным стилем. «Свет» посвящен его памяти.

Творчество Сапковского, на мой взгляд, корректно сравнивать только с творчеством Сапковского. Особенности, характерные для ведьмачьего цикла, в гуситской трилогии становятся более жесткими и бескомпромиссными. Война, как это ни удивительно, еще более натуралистична, крови, грязи и жестокости стало гораздо больше. Люди, наделенные какой бы то ни было властью, все так же действуют согласно собственным сиюминутным интересам, и нечасто эти интересы направлены на процветание страны. К третьему тому ощутимо добавилось магии и существ из «Бестиария», а религиозные вопросы отступили на второй план. Да и герои как-то померкли на фоне масштабного батального полотна с яркими мазками интриг и предательств. Из глубины проступили тени и отражения героев ведьмачьего цикла – девушка-воительница с удивительными глазами, загадочный мастер клинка, обладающий сверхспособостями, мудрый советчик, принадлежащий другой расе, женщина, оставляющая подчеркнутый запах розмарина... Я вижу за ними авторскую усмешку, дескать, хотели еще Ведьмака? Получите, распишитесь. И не жалуйтесь.

Разочаровала линия Самсона. Понятно, что Сапковский в своей обычной манере играет с читателем в загадки, оставляя подсказки и заставляя задуматься, поперебирать варианты, на чем-то остановиться для себя, хотя и не отбросить сомнения, но... После того интереса, который проявлял к Самсону Стенолаз, после целой главы, посвященной изысканиям алхимиков в этой области, после сцены с Рудольфом Силезцем, развязка... Развязка же напоминает судьбу команды Геральта в замке Вильгефорца. Да. Быстро, с достоинством, будто бы случайно и как бы нелепо. Ломается второй стержень.

Сюжетным двигателем «Света» становится поиск. Рейневан ищет Ютту, вляпываясь в неприятности, выпутываясь из проблем, когда сам, когда с помощью разных личностей. В этом плане мало что изменилось по сравнению с предыдущими томами – героя все так же используют в махинациях, предают и подставляют, хотя теперь и не с таким успехом. Ютта большую часть романа играет роль морковки перед мордой осла, появляясь только к финалу и только для того, чтобы сломать один из стержней главного героя. Скажу только, что пан не был бы собой, если бы позволил влюбленным жить долго и счастливо.

Вообще, начиная со второй половины, «Свет» напоминает методичный отстрел ружей, заботливо развешиваемых на протяжении первых томов. Мы узнаем о судьбе большинства упомянутых персонажей, как исторических личностей, так и введенных паном героев. Хотя некоторые линии так и остаются обрубленными, как, например, обещание, данное Рудольфу.

О скрытых цитатах и литературной игре. Безусловно, они присутствуют, но не так явно и подчеркнуто, как в цикле о Геральте. Теперь отсылки надо поискать. Предполагаю, что для понимания загадки и жизни Самсона следует проштудировать наиболее часто цитируемое им произведение – «Божественную комедию». А сколько еще намеков прошло мимо...

Что хочу сказать в целом – трилогия завершена, окончательно и бесповоротно. На мой взгляд, исторический материал и антивоенный пафос вышли на первый план в ущерб сюжетности и героям. Некоторые моменты кажутся просто притянутыми – например, затянувшееся преследование Рейневана Стенолазом, вроде бы как из-за Самсона, а вроде бы и нет. Великолепно раскрыта тема развития военных действий – от пламенной борьбы за идеалы, до банальных карательно-грабительских рейдов по заказу. Так сказать, наглядная иллюстрация высказывания «Революция – свинья, пожирающая своих детей».

И сложилось впечатление, что герои, как таковые, Сапковскому менее интересны и важны. В итоге, хоть какая-то личностная динамика наблюдается только у Рейневана.

И в «Свете вечном» пан Анджей снова и снова озвучивает свою позицию, свое видение мира, причем, порой, в тех же самых словах, что и в интервью Станислава Береся.

Словом, планка по-прежнему очень высока, однако, в ущерб некоторым атрибутам романа, как жанра.

Издание традиционно можно попинать. Претензии те же, что и к «Божьим воинам» — скверная бумага, нечеткий шрифт. С оформление обложки, правда, «Свету» повезло чуть больше — пестроты поубавилось. Но картинка все равно никакая. Впрочем, фанаты Сапковского скушают и порадуются, что дали хоть такое.

Р.S. И все-таки, до русскоязычного читателя роман шел адски долго.

Наслышана о Мьевиле давно и противоречиво. После рецензии МФ решила познакомиться поближе, долго ждала, когда книга (с авторскими иллюстрациями) появится в продаже, дождалась и проглотила в два вечера.

Итак, что мы имеем.

Имеем роман о наших девочках в другом мире. Причем одна из девочек *не плюемся* — Избранная. Как водится, другому миру угрожает опасность, в наличии имеется Мега-злодей, Пророчество и Чудо-оружие. Очередная штампованная фэнтезюха для среднего школьного возраста? Ха! Как бы не так! Автор хитро-прехитро использует приемы и клише жанра, чтобы провести читателя по намеченному маршруту. Сосредоточение на маячках «Избранная-Пророчество-спасение мира», таких знакомых и избитых, позволяет уделить все внимание миру Нон Лон Дона. А там есть, где развернуться. Лично мне описания нонгорода больше всего напомнили психоделичные виды из битловской «Yellow Submarine» и ее не менее психоделичных персонажей. Дома странных форм и из странных материалов, человек-водолазный костюм, человек с портновскими булавками вместо волос, человек, у которого вместо головы — клетка, странные существа-словеныши, которых надо видеть... Лес внутри дома. Летающие автобусы. Находок, составляющих этот невероятно притягательный мир, просто не счесть.

И вот, после того, как ознакомительная стадия и стадия возникновения привязанности прошли, начинается игра со штампами... «Пристегнитесь и не высовывайте руки и ноги во время движения». Враги прячутся до поры-до времени, друзья присоединяются, погибают, прикрывают и предают, квест за оружием... О, это отдельная тема, которую я спойлерить не буду. Но он не оставит равнодушным даже самое скептично настроенное сердце. А тот, против кого это оружие... Да, такого Темного повелителя я не встречала. Разумный ядовитый дым, рукотворный злодей, он настолько обыденный, что делается не по себе. Обретшие разум выхлопные газы! Смог-мегаломаньяк! Закулисные игры и интриги с участием подставных фигур, смогозависимых и просто преследующих личные выгоды... Это сильно.

Книгу можно смело рекомендовать любителям качественной беллетристики, тем, кому понравился «Город мечтающих книг», кому осточертели стандартизированные похождения толп Избранных, а также знатокам штампов жанра. Все получат свою долю сливок. Подростки будут следить за калейдоскопом событий и неожиданных рокировок, искушенные читатели — (ну, они тоже будут следить за перипетиями сюжета, конечно ;)) получат бонусом спектр аллюзий, ассоциаций, намеков и предостережений.

Реверанс господам издателям — томик выглядит очень и очень хорошо. Стильная красная металлизированная обложка, маленькая картинка, дельная аннотация, хорошая бумага, рисунки...

Реверанс переводчику — находки вроде «бакдзя», «зонбиков» и «словенышей» приятно греют душу. Побольше бы таких изданий!

Начну с того, что тандем в этот раз выбрал для литературного эксперимента очень «вкусный» период времени. Основное действие развивается в 1832 году, часто обращаясь к воспоминаниям, дневникам, рабочим заметкам и т.п. более ранних лет. География событий невероятно протяженна — от королевства Датского, до островов Рюкю и Окинава. Под пристальным вниманием — ученые, толкающие науку и общество к прогрессу. Круговерть имен, знакомых еще со школьной скамьи — и Кювье, и Фурье, и Лавуазье... Робко заглядывает нескладный поэт Ханс Христиан, прислушивается к звукам песенки «Ах, мой милый Андерсен» и отзвукам боев на парижских баррикадах. Загадочно и печально улыбается из тени человек-вне-времени, зато с множеством имен — Филон, Эминент, барон фон Книгге, второй человек у братьев алюмбрадов. Как, вы не знаете, кто такие алюмбрады? Это же набившие оскомину иллюминаты, тайный орден, ветвь масонства... Причем здесь это? Может и не причем, только кто-то зачем-то устраняет выдающихся ученых, способных вывести науку на качественно новый уровень. Кто-то нападает на туристскую достопримечательность Дании, замок Эльсинор. Да-да, на тот самый. А калейдоскоп кружит все быстрее, герои переживают «осколки жизни» совершенно незнакомых людей, порой трудно понять, что же происходит. Авторы выписывают картину щедрыми и сочными мазками, начиная с разных углов холста; где-то они лишь намечают цвет, а где-то прорабатывают мельчайшие элементы. «Механизм Времени» оставил впечатление чего-то огромного, масштабного и детального, словно работы Леонардо, Тициана, Ренуара и Делакруа свели вместе на гобелене королевы Матильды. По композиционному построению роман напоминает «Ойкумену», тот же размах, та же неторопливость.

Что характерно, в романе нет четко выраженного антагониста. Есть неприятные личности, есть, напротив, — очень приятные, но четкой биполярностью тут и не пахнет. Для работ Олди вообще характерен такой подход — есть разные люди с разными устремлениями, ценностями и намерениями. Когда эти устремления сталкиваются, возникает конфликт, но для его улаживания не нужно сравнивать с землей Черный замок. Можно договориться, могут измениться обстоятельства, то есть нет схематичности, присущей многими и многим фэнтези-фантастическим произведениям. БОльшая выриативность придает бОльшую жизненность.

Отличает же «АЛЮМЕН» обилие интриг и острота сюжета. Бои сменяются погонями, схватки на ножах — светскими приемами, лаборатории — аллеями кладбища Монпарнас, хижина в лесах острова Утина — кухней Александра Дюма... Никогда не догадаешься, что же ждет героев в следующий миг.

Уважаемый автор пошел, видимо, навстречу многочисленным просьбам фанатов «фандоринской» серии и соизволил написать сборник рассказов о разных годах жизни многими нежно любимого сыщика.

Хочу отметить, что книга больше всего похожа на, как сейчас модно говорить, трибьют. Рассказы разные по стилю и напоминают творения классиков жанра. Не случайно и посвящен томик целой плеяде известных детективщиков.

Что хочу сказать в целом — планку серии Акунин не уронил. Но следует учитывать, что томик адресован в первую очередь, тем, кто читал все остальное. Рассказы заполняют лакуны межну романами, повествуют и о судьбе второстепенных персонажей, показывают различные слои общества — все это, безусловно, интересно. Но на мой взгляд, именно эта нацеленность отбирает у рассказов часть самостоятельности.

Большой плюс издания — очень милые графические иллюстрации, выполненные с отменным мастерством и вкусом.

*давно хотела об этом написать. Слишком тяжелая вещь, отстаивалась в сознании почти два года.*

Итак, нет повести печальнее на свете, чем повесть о психическом инцесте...

Да-да. В моих глазах линия Игара и Илазы отошла на сильно второй план. Глупые дети, романтики, которых обстоятельства заставили быстро расставаться с иллюзиями. Игар взрослеет в поиске, Илаза — в жизни под присмотром Скрута.

Итак, что мы имеем... Имеем благожелательные отзывы МФ. Меня в рецензии журнала оттолкнуло имя главной героини — ну не люблю такие ходы. И даже «Человек, который был Четвергом» не помог исправить ситуацию.

Увы, на мой взгляд, «Дело Джен» сильно проигрывает недавно прочитанному «Городу мечтающих книг». И там и там имеет место быть литературная игра, миры, в которых книги и чтение возведены в ранг «священной коровы». Однако Ффорде не выстраивает совершенно нового мира, добавляя в привычный нам некоторые допущения — временные (Хроностража и папа Четверг), исторические (как вам Крымская война, которая тянется уже 150 лет?), мотивационные (повальный пиетет перед литературой). В этом коктейльчике намешано еще и отсылок к британской классической литературе (а как сюжет «Джен Эйр» стал таким, какой мы сейчас знаем?), расхожих элементов детектива (в духе «Человек в коричневом костюме» Агаты Кристи)... А, да, еще есть героиня с давней душевной травмой, несчастной любовью и совершенно замечательным семейством. Миленько так. Сюжет закручен лихо, есть нестандартные ходы и решения, но лично мне было интереснее следить за планами Ахерона и за опытами дяди Майкрофта. Героиня интереса и сопереживания не вызвала, в отличие от посмеивающегося над самим собой злодея Аида. А, да, дронты — милашки.

В целом, не скажу, что сильно довольна романом, но приятное чувство узнавания британской классики он дарит. Захотелось перечитать роман Бронте и ознакомиться, наконец, с творчеством Диккенса.

«Производственый роман для практикующих экономистов и интриганов»...

Лично мне очень понравился ход с последовательным чередование частей двух книг. Мир как бы упростился, стал понятнее и ... роднее, что ли? «Невкусных» подробностей, вроде пресловутой собачки, которую поминают почти все читавшие «Ртуть», и натуралистичного описания хирургических вмешательств стало не в пример меньше. Кроме того, исчезла часть «анжеличности», которая смазала мне удовольствие от третьей части «Ртути». Элиза из героини дамского романа превратилась в человека. Человека, способного болеть, страдать, терпеть неудачи; как-то она остепенилась. Хотя масштабность и значимость дел, за которыми в «Смешении» стоит герцогиня д'Аркашон, возросла многократно.

Немного наигранным показалось спасение Джека. Хотя в «Ртути» и упоминается спектакль «Эммедёр в Берберии», но обстоятельства пленения Джека и его состояние не оставляли надежды даже на выживание. Однако же, жив, курилка! И команду собрал и палки в колеса сильным мира ставит с прежней прытью.

На мой взгляд, масштабность и углубленность «Ртути» в «Смешении» уступила место приключенческой стороне жизни. Если в первой герои жили себе потихоньку, вводя нас в курс дела и позволяя вжиться в эпоху, увидеть ее во всем многоообразии, то теперь они принялись действовать. Со вполне конкретными целями. Как-то исподволь мы подощли к тезису, что миром правят финансисты. Когда нет денег, нет ... не только любви, как утверждает группа «Ленинград», но и вообще ничего. «Смешение» показывает, насколько разорительна и обременительна война, насколько хрупок рынок, демонстрирует, как тайные финансовые механизмы превращают заклятых врагов в надежных партнеров...

Словом, с нетерпением жду третьей части, в которой Англия должна выйти на ведущие позиции и стать Британской колониальной империей.

Космическая симфония в трех частях писалась целый год и ожидалась целый год. Зато я получила возможность прочесть ее разом. ;)

Хочу поделиться впечатлениями от трилогии в целом, не делая акцента на отдельных томах.

Как уже отмечали рецензенты, Олди создали на редкость масштабное полотно. Не растянутое на несколько томов «приключалово» с сюжетом, прямым, как стрела Робин Гуда, а объемный и живой мир. Мир условного будущего, в котором не нашлось места злобным рептилоидам и боевым роботам с межпланетными аннигиляторами наперевес, не нашлось места диктаторам и непобедимым империям. Нет. В этом мире множество рас, но все они — люди. И отличаются они друг от друга так, как отличается коренной житель Чукотского полуострова от африканского шамана. Характерные и узнаваемые особенности разных народов возведены в степень расовых различий. Каждая планета имеет свой неповторимый колорит; читатель видит повседневную жизнь так, как может увидеть ее любой турист, на протяжении всех романов к описанию помпилианцев, вудунов, гематров, вехденов, брамайнов и прочих добавляются новые черточки. Так начинаешь узнавать других людей после того, как с ними некоторое время пообщаешься.

Несмотря на масштабность, произведение не распадается на мозаичные фрагменты. Образы и сценки не выпирают на передний план, оставаясь яркими и реалистичными мазками. Например, «вкусный» эпизод размещения труппы «Вертепа» в гостинице на Китте, или бегство на корбле легата после неудачного рейда, или киноидные модификанты... Таких эпизодов в произведении множество.

В целом, я «Ойкуменой» наслаждалась. Не помешала даже характерная дя господ Олди деталька — уверенность, что, несмотря на перипетии, все разрешится наилучшим для всех задействованных сторон образом. А также неумолимое стягивание всех нитей к главному герою. А отдельная благодарность — за раскрытие темы кукол и их разновидностей в контексте мировой культуры. ;)

Гремучий коктейль из классической сказки и технофэнтези с элеметами паропанка. Правда, несколько сумбурный и не с первого раза понятный. *В плане, кто есть кто и «кто на ком стоял»* Однако, от этого не менее притягательный и захватывающий.

А в этом рассказе добавляются еще и «родные осины», в смысле, «Красные Малдеры», подразделение НКВД по необъяснимым явлениям. Тема благодатная, начатая еще Лазарчуком и Успенским с их «Посмотри в глаза чудовищ», и продолженная Бушковым. История степного артефакта гармонично вливается в общее полотно «Ночных историй». *и хочется продолжения цикла, да*

Рассказ порадовал динамичным сюжетом, подводящим к модной для произведений «про тридцатые годы» теме мистических экспериментов. Плюс переложение и переосмысление классической истории про девочку в темном лесу. Типажи историй «про тридцатые» прилагаются. Вообще, заметила склонность к переводу той эпохи в область мифов. Серия про Индиану Джонса, фильм «Небесный капитан и мир будущего» немало этому способствовали. Если «тридцатые» — то непременно будут лощеные красавчики в военной или авиационной форме, роковые женщины и мегаломаньяки. И все это на фоне неуклюжих ретро-агрегатов. Мило, приятственно, вызывает щекочущее чувство сопричастности и узнавания. ;)

Второй рассказ цикла «Ночные истории» знакомит нас с противоборствующими сторонами. «Безумный балаган» впервые появляется во всей красе...На мой взгляд, стилизация под тридцатые годы и атмосфера а-ля Индиана Джонс удалась на диво. Сюжет изобилует неожиданными поворотами, персонажи колоритны, тайны и загадки не вызывают желания показать на них пальцем и засмеяться от осознания собственной гениальности. Словом, цикл на редкость удачен.

Помнится, в детстве прочла с превеликим удовольствием. Милая добрая сказка. Не обремененная пафосом и морализаторством, свежая и неизбитая история о приключениях друзей. Там нашлось место и перевоспитанию подлеца, и чудаковатому интеллигенту-волшебнику, и истеричному эгоисту-горностаю... Характеры-типажи — это то, что отлично подходит для детской литературы, а во взрослой частенько вызывает реакцию «Феее...» .

Почему дети фантазируют? Смотря, какие дети, и о чем. Для некоторых — это единствення возможность выжить в холодном и жестоком мире.

Большая и чистая детская мечта — настоящее путешествие с друзьями в дальние страны! И возвращение к Рождеству. С подарками. И Пеппи не будет одиноко на заснеженной вилле «Курица»...

Сборник «Солнечная полянка» не сильно похож на знакомого с детства «Карлсона и «Пэппи». Темы смерти, одиночества пронизывают его. Дети взрослеют.

Мир концентрированного гротеска, густо замешеного на символизме. Напоминает таитянские картины Гогена и поздние работы Сальвадора Дали.

Но мне так и не удалось понять, что же вложил в рассказ автор, что он скрыл за разноцветьем метафор и символов. Увы мне.

Как это типично! Вот надоедает удушливая жара, и люди мечтают о смене погоды, а через день уже и дождю не рады. Излишек чего-бы-то ни было плохо сказывается на кротости и живости нрава. ;)

Кроме того, не стоит забывать, что главная героиня этого рассказа-зарисовки пребывает в несколько измененном сознании, воспринимает мир немного иначе, чем остальные. А описания ощущений и наблюдений — гениальны.

Долго удивлялась. Концентрированный гротеск. Мысли и чувства персонажей доведены до абсурда мотивацией — заботой об утопленнике, подготовкой к похоронам. А с другой стороны пробивается тщетная и от того трагичная мечта о красоте, чем-то ярком и выдающемся, среди общей серости и тоски.

Как же люди хотят объяснить из ряда вон выходящее! Назвать, обосновать и сделать простым и понятным. А в идеале еще и научиться это явление с выгодой использовать.

А ангел, может вовсе и не ангел, а просто старое существо, нуждающееся в заботе и уходе. Нет, если крылья — то непременно ангел. А ангелы, они какие? Прекрасные, благоухающие, светозарные и мудрые. Совершенные, в общем. А если тот, кого причислили к ангелам, старый, плохо одетый, лысый и больной, значит — плохой ангел! Неправильный! И пусть сидит в мерзком курятнике. Пока тот не развалится. А мы за плату показывать станем этого уродца, его содержание отобьем, да и на построить новый дом еще останется.

В поведении старика увидела еще аллегорию отношения к старым людям в целом. Кому нужны беспомощные старики? Только мешают. А новые крылья и полет можно в таком контексте рассматривать как избавление через смерть.

Душераздирающая история, складывающаяся из обыденных мелочей. Мальчик-эгоист угробил девочку и остался в одиночестве. Но не все так просто, кроме мальчика были еще несколько факторов и людей... Во-первых, постарались любящие родственники, навалившие счастливым молодоженам груду дорогих игрушек. Во-вторых — чужая холодная страна. Равнодушная и меркантильная, в ней все не так, как привык Билли Санчес, тот самый мальчик-муж.

В-третьих , собственно, его равнодушие. Он не любил Нену. Он, скорее, находил ее удобной, красивой, престижной — вроде новенького «платинированного зверя», автомобиля. Только вот, жена — не игрушка, она и умереть может. От невнимания.

Для меня на первый план вышла вовсе не любовь, не бог, а боязнь одиночества. Осознание этого чувства, фрустрация и сметающая все попытка от него избавиться. Раскрытие на примере населения планеты, тонко чувствующей телепатки Лии и закрытого, скованного руководителя планеты *не запомнила его имени*.

И если опираться на такое видение, то картина сложилась следующая — есть целое общество существ, которые не страдают от непонимания и одиночества. Они знают, что рано или поздно их примут такими, какие они есть. *Непонятно только, почему они не вымерли естественным путем, приходя к Сосунам сразу после рождения, чтобы постичь это самое единение*. Есть чувствительная девушка, которая задается очень сложными вопросами общечеловеческого масштаба. И тут, кто бы мог подумать, она получает готовый ответ! Нужно-то всего ничего, только отдать свою личность! Личность, осознание своего Я, его ценность, отделение себя от остальных служат РАЗОБЩЕНИЮ! Они препятствуют теплоте, пониманию, фактически, возвращению в состояние плода, в утробу матери. Безграничная любовь, полное понимание и принятие — от такого соблазна очень трудно удержаться. И Лия не удерживается. Она — Ид, Ребенок.

Лии противопоставлен руководитель планеты. Он, как раз, свое Я очень даже ценит и защищает от внешних воздействий. Никаких чувств, никакой эмоциональности, теплоты, ничего, что сделает его уязвимым. Он не бывает откровенным даже перед самим собой. Он не поддастся соблазну Единения. Никогда. И будет нести свои «якоря», травмы, боль, переживания, зажав их в стальной кулак, сделав вид, что ничего этого не существует. Он будет жить умом, видеть внешнюю сторону вещей. И никогда не поймет население планеты и своих сотрудник, которые ищут Единения. Он — Суперэго, Родитель.

И, наконец, главный герой, Робб. Этот персонаж — связующее звено между двумя крайностям. Он живет своим умом, но не отказывается от нерациональной стороны высшей нервной деятельности, не отрицает ее. Роббу доступны интуитивное, чувственное и эмоциональное восприятие действительности. Но они находятся под контролем его Я, разумной составлющей. Он — наиболее гармоничная личность. Он не может расстаться со своим Я, принести СЕБЯ-личность в общий котел, даже ради небывалого психологического комфорта. Он — Я, Взрослый. Однако, довольно эгоистичен.

Вот такая раскладка.

В целом мне это произведение не понравилось. Именно из-за крайностей и внешней непривлекательности процесса Единения. Добавил свой половник дегтя и язык, авторский стиль. Увы. Новелла оставила ощущение чего-то мерзкого, темного и неправильного. *Может быть, это мои личные тараканы,не знаю*

Первый же прочитанный рассказ из подборки, «Короли-пустынники», разочаровал. Наверно потому, что ожидалось фэнтези, все упоминания об авторе, которые я видела, шли в контексте «Песни льда и пламени».

Сюжет рассказа оказался достаточно предсказуемым вплоть до деталей, развитие образа главного героя — тоже.

Неплохая этнографическая составляющая (словно слитая из обычаев южноамериканских индейцев и экваториальных африканцев), канонический конфликт «белых господинов» с этими «детьми-цветами» (немного напомнило индийские рассказы Киплинга), но в целом осталось впечатление мясного сумбура. Извиняюсь.

Поэтичная зарисовка о красоте, о природе неуловимого очарования, о том, как легко его разрушить, о тонких струнах человеческой души — таких как любопытсво и любовь к таинственному почти примирала меня с творчеством Мартина. Очень тонкий, «воздушный» и печальный рассказ.

После поднятой рекламной шумихи, ехидной статьи в «Русском Ньюсуике» и выдачи в крупных книжных магазинах брошюрок с двумя первыми главами, такой вот затравки, отношение к опусу сложилось заранее скептичное. Спустя, без малого, полгода после того, как шумиха улеглась, мне дали (на халяву, хочу отметить) почитать сам роман.

Ну, что тут можно сказать... Скепсис не был беспочвенным. Линии героев, которые просчитываются просто на раз, стррррашные тайны, шпиены и «тати» всех мастей; нестандартная настолько, что это, пардон, ни в какие ворота не лезет, женщина, любовный... не треугольник даже, а пятиугольник... Уфф!

Дополнено после перечитывания: а Василиса — очень интересная задумка *и указывает на целевую аудиторию романа, хе-хе*. Она умна и сильна, она способна к рациональной организации хозяйства (что не удалось даже толстовскому Нефедову из «Утра помещика» и его же Пьеру Безухову), но в то же время, она обладает рядом черт героини дамского романа — нравится всем положительным героям «до потери пульта» и вечно попадает в неприятности, несмотря на ум и внутреннюю силу, и вечно же эти самые герои ее спасают .*С песнями и счастливыми улыбками*.

Роман, похоже, претендует на лавры «Трех мушкетеров», но написан довольно небрежно. Наряду с архаичными словами встречаются вполне себе современные, кроме того, современен и образ мыслей героев. На этом фоне странной кажется «обыденная жестокость». Нет Пытошного приказа и охоты на стрельцов никто не отменял, но вот не стыкуется.

Теперь о достоинствах. В их число я отнесла бы историю дружбы, которою не разрывает даже соперничество и деньги. *Хотя чудесные спасения режут глаз, если честно*. А еще мне в образах друзей увиделась отсылка к былинным героям. Слишком уж соответствуют их имена, внешность и характеры легендарным Алеше Поповичу, Добрыне Никитичу и Илье Муромцу. А при таком раскладе получается интересный поворот сюжета — только с божьей помощью, да с помощью богатырей Русь может противостоять козням иностранных злоумышленников. Вот такой пересмотр теории официальной народности. Неявный намек — от иностранцев, какими бы друзьями они не прикидывались, не стоит ожидать добра.

В общем, одноразовая книга, с четко расставленными акцентами и однозначно выраженной точкой зрения автора.

Первые же страницы (где Баудолино учится писать) втянули. Люблю такой поток мыслей и событий, если только его не слишком много. Умиляет деткая непосредственность героя. А дальше автор переходит к приему «рассказ в обрамлении» — практически все события происходят именно в рассказе героя спасенному им логофету Никите. Шестьдесят лет жизни уместились в несколько дней этого рассказа. Важный момент — мы узнаем только событийную интерпретацию самого Баудолино, он — единственный доступный источник. В то же время, автор подчеркивает, что Баудолино — лжец, что называется, прирожденный. В итоге, верить истории его жизни, или нет — каждый решает для себя сам. Если верить, то окажется, что Баудолино — скрытый двигатель европейской истории начала двенадцатого века. Ни больше, ни меньше.

Эко — один из тех авторов, которых неоднократно упоминает Анджей Сапковский среди своих любимых. И сходство между циклом о Рейневане и романом «Баудолино» просматривается. В манере общения героев, отношения к миру, отношения мира к героям, их поступкам, в насыщенности деталями и ... в авторской игре. И там и там просматриваются мотивы, близкие современному человеку. В этом романе Эко воздерживается от детальных экскурсов в историю религии с непременными диспутами, в которых неподготовленному читателю разобраться довольно-таки сложно. Зато устраивает феерический забег по «географии» и бестиариям *метацыпленарии и финисреты поразили мое воображение*. Удивила простота обращения императора Барбароссы с населением Италии, скорее даже обращение населения с императором. Еще более удивили аферы с папами. Неужели уже тогда религию воспринимали как «опиум для народа», или же это все тот же перенос современного сознания? А вот аферы с мощами не удивили совершенно.

Раскрывать сюжет и интриги — дело неблагодарное, думаю, уже и так достаточно. Добавлю только, что на мой взгляд, в роли Баудолино Эко скромно вывел себя. Такое впечатление сложилось. :)))

Резюмирую.

Роман скорее понравился чем не понравился. Понравилась литературная игра, насыщенность событийной части, понравились герои, изменяющиеся (хотя и не все), и довольно-таки живые. Понравилось создание мира предстающего в главах с описанием поиска царства Пресвитера. Понравилось постепенное «сползание» сюжета в область мифологии.

Насторожило панибратство, легкость бытия Баудолино, его редкостное здоровье (дожил в 12 веке почти до 70 лет и, что называется, ничего и нигде) и то, что все плутовство ему удавалось.

Отдельная благодарность переводчице, Е. Костюкович. Вот так находить для каждого романа нужный стиль, нужные слова, передавать атмосферу — это высший пилотаж.

УжОс, ужОс! Привет краснодонцам! Дело «Молодой гвардии» живет! Россия стонет под пятой оккупантов, и даже не стонет, а уже смирилась и радуется обретенному «порядку», и только, нет, вы не понимаете, ТОЛЬКО молодые и верные готовы на все, лишь бы Россия обрела былое величие. Даже мистическим образом найти хранителя ВЕЛИКОГО РУССКОГО МЕЧА. Мда... Помесь традиций аниме, с характерными особенностями прозы Перумова, плюс наши глубоко затаенные страхи и персонифицированный Русский Дух, так, как это видится из далекой страны-потенциального оккупанта уважаемому человеку Перумову. Идеально для юношей-максималистов. После 15 лет в первый раз читать не рекомендуется.

***

Дополнено через несколько дней.

***

УжОс заключается в том, что это пафосное произведеньце писано в стране победившей демократии, причем автор неоднократно признается в интервью, что не собирается возвращаться под сень родны осин, что, впрочем, не мешает ему выводить доблестных американских коммандос в качестве жупела.

Теперь о литературных чертах рассказа. Вообще, сильномогучий, но противопоставленный обществу герой-протагонист характерен для творчества НД. Повествование, как правило, ведется от его лица, читатель получает картину мира из уст создания, этим миром непонятого, гонимого и всячески преследуемого. Но невероятно могущественного. *Нормальное состояние для мечтательного подростка, хочу отметить*.

Группа молодых людей-партизан под эту картину подходит, если отмести могущество. Они — статисты. И как положено статистам, довольно плоски. Более или менее создан образ Сони, главной активистки. Снайпер Машка — существо карикатурно-штампованное она-то как раз и отвечает за упомянутые традиции аниме. Молодые люди — вообще никто. Куски раскрашенного картона.

Что до величественного Всеслава — он выступает в роли рассказчика, проводника и передатчика. (Напоминает Перумовского же Хрофта, не находите?) Его задача — рассказать о чудесном артефакте и его особенностях, узнать в Соне «собрата во Черном Перуне» и вставить пафосную историю о гвозде. Все. Рассказ закончен. Далее можно догадаться, что

И что? Мораль? Что можно извлечь из этого рассказа, с учетом изложенного?

Очень пафосно, очень гордо, очень развесисто и квасно-патриотично. В аккурат для 15-летних бунтарей. Ничего не могу сказать относительно религиозных взглядов автора, но вот то, что именно в этом рассказе очень неодобряется православная конфессия, просто хлещет через край. Мир выписан двумя красками — черной и белой; белая достается гордому одиночке и спасителю земли русской Всеславу, черная же — пришелььцам-засланцам-интриганам. Меня добило место написания этого опуса — США. Вижу в этом авторское лицемерие, усугубленное в «Выпарь железо из крови».

Первое впечатление от этой книги, первое ассоциативное слово — панк. Тот самый, последователи которого жили на помойках, питались отбросами и таким образом бунтовали против благостной сытости окружающего их мира. (Во что это в конечном итоге выродилось — другой вопрос). В этом смысле роман Паланика — квинтэссенция панка.

Nomen est omen:

Хочу отметить, что имени главного героя мы так и не узнаем. Корнелиус, Джо, Джек, какие-то другие «дурацкие вымышленные имена»(с)Марла — они не являются настоящими. Сдается мне, что это ход из разряда «это может случиться с каждым и с тобой тоже», работающий на большую СОпричастность читателя, на большую остроту восприятия, достигаемую путем отождествления с героем. И где-то читала (кажется, это и у Кинга в «Противостоянии» упоминалось), что в англоязычной традиции имя Джо или Джек — практически нарицательны и общеприменимы для любого существа мужеского полу (как в русскоязычной — Иван), имя Джейн — аналогично для женского.То есть функцию имени как различения, указания на конкретного человека, эти имена выполняют не всегда.

***

Итак, что мы имеем, портрет, так сказать, героя в интерьере...:)

В самом начале романа мы видим этого самого героя, уже «дошедшего до точки сборки», но не понимаем, что происходит и как все дошли до жизни такой. Ситуация драматична, в ней присутствуют двое прямо-таки необъяснимо тесно связанных друг с другом людей и один пистолет, соединяющий их в буквальном смысле. Задав, таким образом, необходимый накал страстей, автор теперь может позволить себе спокойно, обстоятельно и подробно провести заинтргованного читателя через все перипетии сюжета, нагрузив попутно основными положениями своего взгляда на мир.

А то, что эта книга выражает взгляд Паланика на окружающую действительность, известно уже доподлинно.

И вот, отмотав ленту назад, мы начинаем внимать исповеди героя, менеджера среднего звена, вполне себе успешного члена общества тотального потребления, занимающегося решением человеческих судеб ради покупки новой мебели в любимую квартиру-игрушечку. Этот человек одинок, немного инфантилен, немного разочарован и очень утомлен. Утомлен не только ритмом жизни, не только ее тщетой, вполне осознанной и очень остро ощущаемой, но и не менее острым ощущением внутренней пустоты этой самой вполне успешной внешне и достойной всяческих похвал жизни примерного члена общества. И все бы ничего, но нет этому добропорядочному гражданину покоя. В прямом смысле этого слова. Пустота дает о себе знать, помимо внешних атрибутов благополучия герой хочет ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО общения, сочувствия, внимания и понимания. Группы страдающих людей — единственные, кто в состоянии ему это дать.

***Домысел***

Близость смерти, по Паланику, делает ПОТРЕБИТЕЛЕЙ людьми, вновь или впервые.

***

Нигилистка, симулянтка и циник Марла сводит этот магический эффект к нулю, давая толчок к высвобождению скрытых устремлений и страстей главного героя.

Не хочу останавливаться на построении империи Тайлера, отмечу только невероятную притягательность его идей для мужчин общества потребления. Именно для мужчин — женщин в бойцовских клубах нет. В клубы этих людей приводил протест против старательно культивируемой и насаждаемой пропаганды накопительства и стяжательства. Об этом также неоднократно и открыто говорится. Поразительно, но ИМХО, спорно то, насколько быстро члены клубов становились «обезьянками-астронавтами», слепо идущими за все более странными лидерами.

Лирическое отступление:

Возможно мне это представляется настолько странным в силу гендерной принадлежности. Одно дело — иметь теоретическое представление о психологии мужского пола, совсем другое — быть ее носителем. Честно скажу, неспортивно драться голыми руками, ломая носы и выбивая ногами зубы, никогда не хотелось. Даже читать и смотреть об этом неприятно, особенно если учесть, что автор откровенно смакует подобные моменты.

Видимо, по мнению Паланика, современные мужчины, придавленные сферой обслуживания, в глубине души прямо-таки мечтают стать анархистами-самцами.

Об авторском литературном стиле. Книга буквально пропитана вызовом. Он подборе слов, в манере построения фраз, в использовании малоприятных фактов и фактиков, в оценочных суждениях, вкладываемых автором в уста героев или выдаваемых на-гора в описаниях. В общем, панк. Ближе к середине появляются бредовые нотки, видимо, по мере того, как идет дальнейшее расшатывание психики главного героя; добавляется сюрреалистичность. Несколько раз вспоминался Ф.К. Дик.

Итог. Мастерская работа, но донельзя неприятная книга. Не люблю и не разделяю анархически-панковской тематики.

Не до конца ясен заложенный в названии смысл. Само произведение затрагивает очень широкий круг очень тяжелых вопросов и проблем, некоторые из них явно и неявно табуируются в обществе. Отношение к смерти, к умершим, вопросы этики и морали на одной чаше весов, в то время, когда на другой — выживание, отношение людей друг к другу и к себе, основные движущие силы общества, отношение к религии...

Всего не перечислишь, не все можно уловить и отследить после одного прочтения. Первое, что приходит на ум после введения понятия нихиля — «земля ты есть и в землю отыдешь...» В данном случае — в серое ничто, на котором уже не вырастет трава, который никак не изменится, не станет плодороднее, ничто оно и есть ничто. Тем не менее, из него (видимо так, поскольку ничего кроме нихиля в том мире нет) можно получить то, что покажется необходимым, заплатив за это (всего-то?!!) толикой памяти живущих. Эта же память стала всеобщим эквивалентом, не полностью идентичным привычным деньгам. Кардинальное отличие в том, что человек без денег может прожить на натуральном хозяйстве, а в загробном мире будет буквально задушен «безденежьем», забвением. Очень наглядно проводится мысль, что люди всегда, в любой ситуации, всего лишь люди, что они склонны «налепить быстро мягкий мирок на привычных их телу костях» и тащат свои привычки, мерила и отношения даже после физической смерти. Здесь также стараются обобрать ближнего, пробиться в теплые местечки, здесь не востребованы ни культура, ни искусство — только праздники для масс, которые есть не что иное как очередной повод для перераспределения вожделенных лямишек и мнемонов, здесь также жмутся друг к другу, разбиваясь при этом на кланы, национальности. Смерть никого не уравнивает. Негодяи, преступники процветают наравне, а то и гораздо, на порядки больше чем те, кто творил, работал «на благо общества». Значение имеет только сам факт отложения в памяти живущих. Наверно, Герострат тоже процветает, наравне с Гитлером и Чикатило — они же на слуху, их постоянно упоминают. Обыватели тихо сгорают после того, как на земле сменится одно-два поколения...

Что делает Илья Ильич, попав «на тот свет»? Просто живет, практически также, как жил. Не пытается устроить восстание, свергнуть Цитадель, отомстить жене, навести «мировую справедливость и лепоту» (шаблонные, ожидаемые действия). Нет. Он устраивает практически обреченного сына на вечную службу, обеспечивая тем самым ему жизнь, после чего тихо коротает свой второй век. Наблюдая картины нравов и интересных людей. Тягостное впечатление производит нехитрая история чистой и наивной девушки Анюты, от которой мы узнаем о таком явлении как детский дом; отчаявшийся Гоголь; квартал призраков; повседневная жизнь и маленькие радости эфемеров. Как сначала десятками прожигаются полновесные мнемоны, а немного после скрупулезно пересчитываются немногочисленные лямишки — каждая из которых стоит ровно один день жизни. «Капли крови на черствых рублях стариков». Под конец посетила мысль — а стоило ли тянуть? Не лучше ли было бы уйти из второй жизни по рецепту Воланда — «принять чашу яда в окружении хмельных красавиц»? Видимо, для того, чтобы дождаться той светлой мысли давешнего малыша — последнего теплого, доброго воспоминания/впечатления от последнего дня Ильи Ильича тянуть стоило. Этот мотив закольцовывает пролог и эпилог. Интересно, вспомнит ли Илья Ильич слоников тети Саши? Да, я не сомневаюсь, что он не будет дожидаться естественного развоплощения. Это на уровне ощущения.

Еще говорят, что мысль материальна. Не живущие ли, не память ли людей материализует в нихиле умерших, помимо того, что дает им капитал?

Что-то неладно в стане «славянского фэнтези», а конкретно в творчестве уважаемого литератора М.Семеновой. Раздачу соавторства направо-налево еще можно как-то понять (ну, позиция у нее такая — мне в свое время помогли, и я помогу молодым-талантливым), хотя читать эти опусы как-то не хочется. А вот тенденция развития стиля самой «мамы Волкодава» складывается угрюмая. Во-первых, любовь к собакам приняла пугающие формы и уже балансирует на грани детского сюсюканья. Во-вторых, Love&peace (с), как жизненное кредо главного героя, уже начинает напрягать. Фигура автора и ее жизненная позиция, понятия о справедливом мироустройстве и человеческих отношениях прямо-таки прут из каждого абзаца. От этого мотивация героев кажется театральной, неестественной. Если есть калека (интересный ход — шаг в сторону паропанка?), то его непременно все будут пытаться задирать и обижать, но он неизменно будет победителем (хотя бы моральным), потому что он — ВЕНН (с). «Хорошие» герои навалят ему «плюшек», плохие не смогут сильно навредить. В-третьих — несколько «свадебных генералов», которые появляются, говорят «Кушать подано» и возвращаются за кулисы. Это я про Зелхата, Эвриха с его афро-славянскими друзьями/слугами и Беспутного Брата, который уже вовсе не такой уж беспутный. Совсем на периферии маячит душка-Винитар... В-четвертых постоянное накручивание стрррашных тайн вокруг героев, с нарочитым подчеркиванием «таинственных обстоятельств». Грустно. Такой тяжеловесный прием для удержания читательского внимания... Каких-то философских мыслей или новой для Семеновой морали я не обнаружила. Так, более или менее красиво выписанный квест с типичными для автора героями. А вот сегваны удаются Семеновой хоть куда. На мой взгляд, главы на корабле Чугушегга — самые удачные в романе. Словом, обидно, досадно, а что делать?

За сегванов и язык натягиваю семерку. А вот с оценкой МФ и выбором «Отечественное фэнтези года» снова не соглашусь. А с другой стороны — выбор небогат. :(((

Первое, что я хотела бы сказать — не стоит придавать значения словам, помещенным в аннотации и на обложке книги.:))) Томик содержит одно большое интервью, взятое журналистом, преподавателем и просто ценителем хорошей литературы Бересем у многоуважаемого пана. Переведена книга Е. Вайсбротом, то есть выдержана в привычных, практически родных для любителей творчества Сапковского литературном стиле и языке.

Это живое общение, спор умных людей, имеющих свое суждение и разные точки зрения. В книге обсуждаются вопросы жестокости, войны — современной и фэнтезийной, в параллелях и самих по себе, войн гуситских и связаной с ними обстановки в средневековой Европе. Следует отметить, что о книгах трилогии Рейневана Сапковский говорит мало, неохотно, а вот о соответствующем историческом периоде напротив, много и с удовольствием. О представленных в собственном творчестве жесткостях и натурализме в ассортименте пан высказывает свою, авторскую точку зрения. (Раскрывать не стану). Отмечу, что литературные и кино- пристрастия пана Анджея не сильно изменились с 90-х годов и сборника публицистики «Нет золота в серых горах». Равно как и жизненная позиция. В интервью Береся он рассказывает о своих увлечениях, о своем долитературном периоде жизни, о процессе вхождения в число польских фантастов, немного о своей семье, об отношении к религии в частности и к Церкви как институту. О писательской игре, о постмодернизме, о процессе написания книг («а где это вы сюжеты берете»;)), о премиях и разнообразных соцопросах... Всего не перечислишь, да и не стоит этого делать. Охотнее, чем на вопросы о текущей работе, повествует о мире ведьмака. В частности, о создании сильных, логичных и непротиворечивых образов, картины мира, не забывая, впрочем, привычно отметить, что призраки убиенных героев не являются по ночам с укором. Поскольку герои — не больше, чем «черные буковки на белом листе». Сапковский признает, что во всех своих работах ведет с читателем игру, тонкую игру, заставляющую напрячь интеллект и подключить эрудицию, но отказывается признавать свои произведения постмодернизмом. А игра имеет элемент плутовства и приносит ему радость.

Бересь, правда, периодически забывается и даже зарывается. :(((

Однако, не могу не выразить искренного негодования всему издательству «АСТ» за омерзительное оформление книги. Мало того, что обложка аляповата и пестра, мало того, что аннотация расчитана на идиотов, так еще и бумага сильно газетная, почти пипифакс, и шрифт не всегда пропечатан до конца.

С этого романа начинается знакомство с фэнтезийным миром Реттии. Хочу отметить, что по сравнению с «Приютом героев» произведение имеет более камерный характер, затрагивая небольшой кусочек мира и более узкий спектр проблем. Действие, носящее детективно-авантюрный характер, развивается неторопливо и можно сказать, неявно, исподволь. Количество участников невелико и даже спатиумы расширяют границы мира и действия менее значительно, чем в «Приюте». Больше всего роман напоминает пробу пера в жанре. Что же касается проблематики, то стоит упомянуть темы одержимости чем-либо, приводящей к определенным последствиям и вопросы явного и неявного. Что можно считать нормальным — действия, дающие видимый результат, или же те, которые только приносят радость и окрыление совершающему их и верящим ему?

Роман показался мне немного затянутым, чуть большая динамичность его бы оживила. Если только это не авторский замысел, и эти, вроде бы малозаметные и не очень-то значительные, для мира в целом, события настолько дотошно расписаны для того, чтобы намекнуть на удивительность и неслыханность их для тихой провинции фэнтезийного королевства. Как-то так. Касательно разных видов магии — иллюзорная деятельность «сломанных» приносит счастье и радость им самим и тем, кто с ними, «в едином порыве», тогда как реальное и видимое, осязаемое всеми изменение существующего порядка вещей, осуществляемое «настоящими» магами с использованием маны, конечно, утилитарно полезно, но «вот не радует». Не возвращает к детской остроте ощущений, не дает ощущения легкости и счастья. И к концу книги оформляется вопрос — а почему, собственно, обладающие маной решили, что настоящие маги — они, и на этом основании лечат «шмагов»? Побочно демании появляются, да и потом вообще проблем не оберешься. А проблема-то не вовне, не в магах-шмагах, а внутри, в восприятии, «в головах» то есть...

«Рассказы очевидцев» я отнесла бы к числу баек, хохм по содержанию. Ну, что же за мир без собственных легенд, слухов и «историек»? Немного напомнило «Сказки дедушки вампира». «Старое доброе зло» — о серости, исподволь плодящейся когда нет черного и белого; «Дуэль» — шутливая зарисовка, импровизация на тему «Если слон на кита влезет, то кто кого сборет?»; «Принцесса без дракона» — так и не смогла классифицировать, похоже, что о всесильности слухов в бедной событиями деревенской жизни и произрастающем на этом фоне истинном романтизме и возвышенных чувствах; «Турнир в Блезуа» — об учителе и учениках, их непростых и разносторонних отношениях; последний, «Проклятие»... На нем хотела бы остановиться чуть более подробно.

Жил себе великий человек Нихон Седовласец, во всех отношениях светлый и положительный, да еще и могущественный сверх всякой меры. Но и он однажды не удержался, проклял целую деревню. Да так, что «Вредитель божьей милостью» лейб-малефактор Реттии «в заметном возбуждении принялся мерить шагами кабинет»... ТАК проклясть — это еще додуматься надо! В общем, светлый человек светел во всем, чтобы он ни делал.

Заключение. Сборник однозначно рекомендую всем тем, кому полюбилась «фэнтезийная» вселенная Олди, язвительно-острый стиль ее книг и полузнакомые имена и названия. Названия, правда, тут представлены в гораздо меньшей концентрации, чем в незабвенном «Приюте». Тем не менее, новые штрихи к облику мира, объем, цвета, люди, изящное обыгрывание известных сюжетов и доброе отношение к людям — все здесь.

Хочу отметить, что все произведения лишены эпического размаха, они камерные и сосредоточены на переживаниях и внутреннем росте, (по теории «вызов-ответ») нескольких героев.

Сборник разделен на, собственно, «Три повести о чудесах» и «Рассказы очевидцев или Архивы надзора семерых». Знакомые по «Шмагии» и «Приюту» люди и места, легкая ироничность изложения, столь же легко сменяющаяся чуть надрывной серьезностью, почти осязаемые местные реалии и «вкусный» слог — все это наличествует, как обычно. Чем же сборник может быть интересен любителю творчества харьковского дуэта? Честно говоря, сильного впечатления, «ушата ледяной воды с утра на голову», книга не произведет. Скорее аккуратный спуск по ступенькам в прохладный бассейн в жаркий полдень. Отточенно и аккуратно читатель погружается в атмосферу восточного курортного городка, эталонизированного города в разгар конференции демонов, маленького уютного домика в спорном герцогстве. Вживется читатель и начнет мыслить мерками этого мира, магического и притягательного. А тут раз, и случается самое настоящее чудо, не магическое, волшебное, фокусническое, а самое что ни на есть обыкновенное. Как в одноименном фильме. Происходит событие, которое не поддается осознанию при помощи простой и привычной логики, нерациональное, но спасительное. Чудо, в общем. Виконт Джеймс Ривердейл, блистательный фехтовальщик, сталкивается с гениальным, заемным мастерством, бюргер-вампир схватывается лицом к лицу со своим нераздельным, неотъемлемым, извечным страхом, идиот-скорлупарь не хочет быть чьим-то орудием...

Олди наполняют повести растиражированными, казалось бы, сюжетами, но делают это так, что в чудо хочется поверить.

Давно уже не читала с таким трудом. Но, по порядку.

Во-первых, в корне не согласна с оценкой МФ, выставленной этому роману. Для него 8 — это слишком много. Мир, как говорят, списанный с Венеции, не особо впечатлил, оставив ощущение бессмысленной жестокости, грязи и неопрятности. В моих глазах он не ожил, не сложился в целостную картину. Остались пятна — это из Венеции, это — из Древнего Рима, это — из США времен сухого закона и разгула мафии, а тут вообще кусок ролевого сеттинга припаяли. Герои также не вызвали сочувствия. Локки не хватает обаяния, Близнецы набросаны схематично, только Жеан чуть выделяется,он хоть немного на человека похож; капа (который вообще должен быть капО, но оставим на совести переводчиков) картонен донельзя. Он так опасен и непредсказуем, однако Благородные подонки дурят его всю книгу — и он ничего не замечает. Прием, видимо, должен демонстрировать ум и способности Локки, но выглядит это оглуплением всех остальных. Для остроты ощущений обильно льется кровища, режутся глотки, но, как ни странно, никаких острых ощущений это дело не вызывает. Остается вопрос — и что? Зачем? Зачем эти интерлюдии про восставших проституток, про храмы богини смерти... Для углубления мира? Для объяснения порочности Тайного договора? Ну-ну. Кстати, и что же в договоре тайного, если о нем знают все, кому надо и кому не надо?

Отдельного пенделя заслуживает перевод. В антураже фэнтезийного мира идиотски выглядят «Кто круче», «Перетереть за жизнь» и «разборки» и подобного рода арго. Язык невыразительный и плоский.Описания чудесных стеклянных дворцов и башен, Сада-без-Ароматов выглядят как милицейский протокол.

Что касается самих «обманов» Локки, то... Ну, сплошная игра в поддавки. Даже когда героя избивают до потери пульт... эээ... пульса, а он все равно вскакивает, лезет в драку (и, что характерно, побеждает), а также дурачит банкира и охрану банка, с разбитым лицом... Мир, неоправданно жестокий к своим обитателям, почему-то все прощает герою. Рояль? Не знаю.

Развития героев, духовного роста или падения мы также не увидим. Какими они были, такими и остаются на протяжение всего романа.

В общем, не поверила книге ни на грош. ИМХО, «приключения тела», ничего не дающие ни уму, ни сердцу.