Замечательный рассказ, почти предшественник «Кода да Винчи», при этом несравненно оригинальнее и изящнее.

Действительно непредсказумый сюжет и атмосфера загадки. Баллард показал себя знатоком в области исскуствоведения.

Знаю что меня затопчут ногами, но похоже пр всем моем изначальном критицизме к «подражательному» и «полуфентезийному» роману Цезария Збешиховского Holocost F именно он является много лучшим и «логичным» продолжением «Слепоты» через сама «Эхопраксия»... И сюжетно и атмосферно Збешиховский по сути поотвечал на все вопросы читателя и раскрыл подозрения Сири Киттона о катастрофе не Земле. А у Уоттса вышел забавный филосовско-научный комментарий а не роман. Сюжет — все таки тягомотливый и непонятный, слабый... Наука 5+, а атмосфера 4-, а герои и коллизии на троечку. Слепота была даже где-то поэтичной хотя тоже рванной и непоследовательной, но все таки напряженной и таинственной. В Э-ии осталась только фирменная перегруженность научными и филосовко-религиозными проблемами, художественность и так проблемная ушла на нет. Но все равно было интересно почитать.

Грустная история об эвтаназии. Возможно самый лучший рассказ автора.

Что ту сказать? постсоветские «X-файлы», забавно написанные от имени двух «коллекторов». Как же любит (ну или ненавидит) Цезарий постсоветскую действительность 90-х. Романтичные однако коллекторы оказались, они решили ввязаться в смертельную для них игру, нет что б просто бабло зашибать на тех докредитовался или еще чего. Можно конечно усмотреть в этом такую вот иронию. И на людей которые представляют собой «порядок» 90-х найдеться порядок рангом выше в котором эти решалы окажутся пешками. В целом какая-то экспрессионистская (а не научная) фантастика в духе Кафки и Майнрика.

Вступительная новелла цикла «Рамма» а также для романа «Холокост F». Концепция обрисована не так уж плохо. Стилистически такой себе «экспрессионизм», характерный и для последующих проведений автора — размытая структура, прихотливо но не всегда логично разбросанные детали, герои вечно мучимые экзистенциальным кризисом, который разрешается лишь катастрофой конца света.

В общем такой себе киберпанковский вариант темы «корабля поколений» вроде бы летящего осваивать какую-то приспособленную для колонизции планету а на деле кошмар почище фильма «Пандорум» хоть и в несколько иному ключе. Правда весь киберз- отдает сильно Филлипом Диком ( и его метафизическими идеями) а не какой-то реальной «научной киберантастикой». Ну подделка все округ что вы понимаете. На Земле конец света, прилетевшее на Землю неизвестно что разрушает её и крадет душу её обитателей. Привет «Стигматам Палмера Элдрича». Три симулированных (или не симулированных?!) мира колонистов внутри корабля выглядеть единственно забавными поскольку тоже передают привет но уже реальным событиям 20 в. — гитлеровской Германии, Холокосту и прочим радостям европейского колониализма. Ну да главный роман с которым связан сей рассказ назван «Холокостом F» не зря.

К сожалению этот рассказ выдает с головой постсоветский бекграунд автора с его увлечением «городским фентези», почти что с пафосом Лукъяненко в его «Дозорах». Вот не знаю почему Збещиховский претендует на научную фантастику (не говоря уже о твердой). Фентези себе и фентези, только автор озабочен еще апокалиптикой, религией, какими-то внутренними чертями человека. Рассказ совсем не безнадежен и даже наоборот в чем-то интересен. Он показывает насколько хаотичен автор, насколько не доработан его мир, хотя желании творить нельзя отнять. В целом ну да постсоветские черти (кстати вспоминается еще и последние романы Бориса Стругацкого типа «Поиска предназначения», но там хоть все было детально проработано), очень такие комиксовые и норовящие стать возможно неплохой игрушкой.

Роман Збешиховского, вышедший в переводе на украинский, это конечно и тематика «Черного зеркала» только для более взыскательных зрителей, и реалии постсингулярнсти но также и фирменный апокалипсис от человека который пусть и не верит в б-га но явно вырос на богатой католической почве Польши. Формально толчком для написания книги послужила «Ложная слепота» Уоттса, но сказать что книга чем-то похожа (кроме общей тематики «постсингулярности») на роман канадца нельзя. Збешиховский даже не хотя быть религиозным довольно таки погружен в вопросы духовности, хотя не столько в католическом ключе сколько в филиппдиковской гностической матрице, инфернальной изначальной падшести мира, который покинул творец. Как сюжетно так и технологически роман выглядит немного кашеобразной боевой фантастикой которая претендует на хороший стиль и на неоготический посттехнологичский мрак. Однако роману явно не хватает структуры. Так же как и объяснительности. (Навряд ли автор с самого начала хотел остаться совсем не понятым особенно там где важны детали). Так остается не понятным суть «френических» технологий. Иногда кажется что они связаны с квантовым грав. технологиями, создающими мосты Эйнштейна-Розена, но потом оказывается что эта какая-то едва не духовная технология гностического ордена Провенов. Чтение рассказов из Рамманского цикла особенно в этом разобраться не помогает кроме осознания гностического характера мира созданного польским фантастом. В целом трудно понять от чего книга претендует быть твердым сай-фаем как книга Уоттса. Наукоподобие есть в отдельных деталях, но это какой-то боевик-экшн от главного лица впадающего время о времени в трагические «духовные рефлексии». Книгу читать можно, но с учетом того что это первый роман сего автора.

Достойный представитель эпохи «романов про пришельцев среди нас». Удивительным образом предвосхитивший проблематику и даже сюжетную канву «Жука в муравейнике» Стругачей. Однако по настроению и финалу много более оптимистичный опус, где все таки аналог подкидыша выживает, хотя его никто и не собирается убивать. Гуманист однако Снегов, если сравнивать с пессимистов Стругачей в Жуке. В целом же не только это но и качество стилей (не в смысле хуже-лучше) в этих произведениях весьма разное. Хардкорный тяжеловатый онтологизм Братьев совсем не похож на легкий палп-стиль Снегова. Тем более интересно их будет сравнить тем кто «Посла...» не читал.

Не самый удачный роман Мураками. Действительно уступает его лучшим вещам вроде «Хроники заводной птицы» не говоря уже о киберпанковском «Конце света». Кажеться становиться ясно как много в Мураками нью-эджевой мишуры аля Коэльйо, такого себе навязчивого морализаторства «как прожить жизнь» и «как себя найти». Вроде бы и не «Кастанеда для бедных» а художник, но в этой книге часто весьма слабый, «попсовый», самоповторяющийся, вымученный. «Мистики» маловато и она особо и не объясняется, не прорабатывается, а до уровня мудрой притчи сей опус не дотягивает. Украинский перевод очень хорош. Всем советую.

Люблю замечать аналогии.

«Вертикальный мир» Сильверберга и «Высотка» Балларда — соотносятся как две антиутопии/утопипии жизни в высотке — одна времен хиппи, вторая времен хулиганистого панка.

Футурологический, гедонистический, не лишенный если не оптимизма то флера сказки вариант — Сильверберга насыщен ожиданиями от 1960-х и космических, и кибернетических и социально утопистких. Квазисоциалистическая утопия жизни без выхода в одном огромном небоскребе (тут уже есть даже предчувствие чего-то пелевинского ) с обменом по ночам женами, с открытыми дверями квартир для всех и каждого, этакого узаконенного свинга/промискуитета скрепляющего коллектив по формуле «в тесноте да не в обиде» — выглядит живо как извращенное воплощение надежд хиппи соединенного с ультраурбанизмом. В частности люди живут в автономных общинах небоскребов для того что освободить место для сельскохозяйственных угодий, и фактически что бы приносить минимум загрязнения окружающей среде. Обслуживающие их крестьяне немногочисленны и живут по обычаям седого прошлого. Обе касты друг от друга отделены. Крестьяне никогда не бывают в небоскребах, и наоборот.

Роман Балларда выглядит пессимистическим и желчным ответом Сильвербергу. Вместо Будущего — Сегодняшний день (разгар кризиса и разочарования 1970-х), вместо гедонизма — одичание, и насилие, превращение новейшей, я бы сказал «модной высотки» по последнему слову техники с иголочки в одичавшие вертикальные джунгли из Ж/Б и стекла. Клерки, менеджеры высшего и среднего звена, за несколько месяцев вырождаются «как сообщество» — креаклы превращаются в дикарей, дерутся и обивают друг друга, насилуют в темноте и в итоге срут под себя. Высотка приходит в запустение, как в лучших традициях «опасных кварталов» фавел и пригородов больших городов. Света и воды больше нет. Лифты если работают то не все и каждый «клан» из сообществ нескольких этажей словно племя пытается контролировать тот или иной еще работающий лифт. Битвы между племенами во главе вождей из бывших адвокатов или кинохроникеров или высокооплачиваемых врачей идут за каждый этаж, за каждый квартиру и дверь.

футурологической направленности первого романа противостоит магия баллардинского сюррреализма здесь-и-сейчас. Панковать и разлагаться нельзя в Будущем которого не будет. За то можно устроить вполне себе дикую и привольную жизнь прямо сегодня , если перестать тормозить импульсы разрушения.

первый роман Юрия Смолича, и вероятно первый пример украинской фантастической прозы.

одновременно легко читаемый роман, дающий представление об экспериментах 20-х, и роман традиционный, программный для советской прозы — война с проклятым империалистическим окружением, с буржуазными странами. и как итог напряженной борьбы — всемирная революция. вполне в духе 20-х авантюрно-приключенческая линия, борьба за формулу отравляющих газов, в целом же схематизм действия и описаний достойный киносценария.

изюминкой произведения есть главный герой «марксистско-ленинская диалектика». выкрутасы и кульбиты которой показывают насколько произвольное и ненадежное она подспорье в исторических и даже текущих политических процессах. несмотря на путаность мысли которую она создает отдельные герои ею пользуются что бы понять реальность и принять решение что делать лично им или их группе людей. в романе слишком много инициативы у отдельных героев, партия мало их направляет, дает столько свободы что с точки зрения 30-х годов и далее это было бы просто подозрительно в СССР.

собственно то что роман попал под неофициальный запрет вовсе не случайно. его не перепечатывали с 20-х годов ни разу при том что сам Смолич был советским литературным генералом и не был не под какой опалой, а совсем наоброт. Истмат и Диамат еще в 20-е был прерогативой не только лишь вождей , его трескучие формулы еще могли творчески применять простые обыватели ну или по край не мере писатели и какие-то отдельные деятели. после 1930 г. это стало невозможно. магия марксистских фраз стала частью обрядов во главе с жречеством ЦК КПСС. монополия возникла не просто на слова а на саму интерпретацию столь неопределенных формул какими изобиловала «диалектика». раньше линия диалектических рассуждений могла привезти рассуждающего куда угодно. в 30-е годы эта гибкость использовалось уже лично Сталиным в его личных целях. диалектика теперь могла колебаться лишь вместе с линией партии...

Роман кажется вначале чем-то написанным вдогонку поланиковскому «бойцовскому клубу». Но потом становиться ясно что все таки роман немного о другом, хотя внешне проблематика схожа. Это — «Восстание среднего класса». Главная мысль автора это то что цели революции должны быть непонятны для самих участников. Цели террористической атаки должны быть абсурдны. Случайны. Именно через шок от абсурдности сами террористы-революционеры а возможно и общество сможет найти в этом какой-то смысл а заодно и собственные «идентичности». Т.е. самих себя, абсолютно потерянных в сегодняшней версии «общества потребления». Но не сразу. В сегодняшнем мире, который потерял смысл существования, только такого типа атаки могут дать начало Революции.

Зная творчество Балларда понятно что скорее Поланик у него в долгу а не наоборот. Возможно Баллард писал по следам успеха «БК» но еще вероятнее Атаки 11 сентября 2001. Флер вторичности тянулся во время чтения романа, хотя фирменный стиль все таки понемногу взял свое. Есть ощущение что Баллард 40 лет подряд писал одну книгу.

Украинский перевод ужасен, и я непрерывно смеялся с ляпов, очевидно, не особо причесанного электронного перевода сделанного каким-то он-лайн переводчиком.

Но в этом оказалась и некоторая прелесть — тупой подстрочник сложный английских оборотов и типичных фраз автора дает хорошее представление об оригинале, тем более человеку кто уже сам переводил Балларда. Тот знает все сложности перевода сего автора, и за глупым, ходульным переводом видит авторский почерк.

Люблю замечать аналогии.

«Вертикальный мир» Сильверберга и «Высотка» Балларда — соотносятся как две антиутопии/утопипии жизни в высотке — одна времен хиппи, вторая времен хулиганистого панка.

Футурологический, гедонистический, не лишенный если не оптимизма то флера сказки вариант — Сильверберга насыщен ожиданиями от 1960-х и космических, и кибернетических и социально утопистких. Квазисоциалистическая утопия жизни без выхода в одном огромном небоскребе (тут уже есть даже предчувствие чего-то пелевинского ) с обменом по ночам женами, с открытыми дверями квартир для всех и каждого, этакого узаконенного свинга/промискуитета скрепляющего коллектив по формуле «в тесноте да не в обиде» — выглядит живо как извращенное воплощение надежд хиппи соединенного с ультраурбанизмом. В частности люди живут в автономных общинах небоскребов для того что освободить место для сельскохозяйственных угодий, и фактически что бы приносить минимум загрязнения окружающей среде. Обслуживающие их крестьяне немногочисленны и живут по обычаям седого прошлого. Обе касты друг от друга отделены. Крестьяне никогда не бывают в небоскребах, и наоборот.

Роман Балларда выглядит пессимистическим и желчным ответом Сильвербергу. Вместо Будущего — Сегодняшний день (разгар кризиса и разочарования 1970-х), вместо гедонизма — одичание, и насилие, превращение новейшей, я бы сказал «модной высотки» по последнему слову техники с иголочки в одичавшие вертикальные джунгли из Ж/Б и стекла. Клерки, менеджеры высшего и среднего звена, за несколько месяцев вырождаются «как сообщество» — креаклы превращаются в дикарей, дерутся и обивают друг друга, насилуют в темноте и в итоге срут под себя. Высотка приходит в запустение, как в лучших традициях «опасных кварталов» фавел и пригородов больших городов. Света и воды больше нет. Лифты если работают то не все и каждый «клан» из сообществ нескольких этажей словно племя пытается контролировать тот или иной еще работающий лифт. Битвы между племенами во главе вождей из бывших адвокатов или кинохроникеров или высокооплачиваемых врачей идут за каждый этаж, за каждый квартиру и дверь.

футурологической направленности первого романа противостоит магия баллардинского сюррреализма здесь-и-сейчас. Панковать и разлагаться нельзя в Будущем которого не будет. За то можно устроить вполне себе дикую и привольную жизнь прямо сегодня , если перестать тормозить импульсы разрушения.