В некоем подобии конца викторианской Англии, случившейся после некого подобия Первой мировой, девица Джейн Шорингфилд, больше всего в жизни ценящая рациональность и бухгалтерию, решает выйти замуж за наиболее подходящую выбранную кандидатуру — врача Августина Лоуренса, исключительно для того что бы не переезжать в стольный град куда переводят её опекуна с повышением по должности и который у нее связан с травмами детства. Проблема не в том что опекун или его жена злы и не любят сиротку Джейн, а в том что её годового содержания не хватит на жизнь в Камхерсте — столице Великой Брелтании (нет, «л» не лишняя), а предлагаемую помощь опекуна она принять не хочет так как ясама в кубе плюс упомянутые травмы детства. Но доктор Лоуренс колеблется и только уверения навязывающейся невесты в том что в роли жены она будет вести бухгалтерию, помогать в клинике, не претендовать на тело доктора и, главное, не жить в его фамильном поместье Линдридж-холл сломили достойную кандидатуру. В итоге, Джейн вышла замуж и огребла по полной всего (любви, секса, магии, сдвига точки сборки, ковыряния в гнилых внутренностях) кроме бухгалтерии.

Пять лет Кейтлин Старлинг писала эту книгу вкладывая туда опыт текстовых ролевух и личное. А получилась дырявая помесь из «Джен Эйр», фильма «A Dark Song» (у наших надмозгов «Песнь дьявола»), хита Алены Апиной «Узелки» с непременным хэппи эндом и женщиной-психиатором по имени Авдотья Семеновна Низамиева. К тому же наши издатели умудрились еще и обложку испохабить в меру своего коммерческого понимания (большой плюс что родная обложка прям 100 из 100 для содержимого, кстати, впрочем как и название).

Читать этот оккультный ромфант можно (главное ближе к концу держите челюсть руками во избежание вывихов), но ждать от него многого и особенно неоготической неовикторианы не стоит.

Штош...

В этом году почти все россияне узнали что есть на земле восточной Африки Государство Эритрея. Но о том что в этом государстве одна из двух официальных религий — христианство (вторая — ислам) и Эритрейская православная церковь сохранила все свои древние обряды, а с ними и такой странный сан как дЕбтера, вы, скорее всего, узнали только что. Дебтеры — по своим обязанностям в церкви ближе всего к миксу из служек и дьяконов (со всем сопутствующим богословским образованием), но вне церкви это скорее ведьмаки и знахари. Причём их второй вид деятельности Эритрейская церковь не поощряет только в том случае, если речь идет о противозачаточных или абортивных средствах, которые дебтеры щедро продают населению потому что спрос. Талисманы из серебра и ниток для изгнания духов и защиты от зла, которые не менее успешно режут дебтеры в целях помощи населению, что бы бога не отвлекать, церковь мало интересуют.

А теперь вернемся к книге (которую я все же предпочла прочесть в оригинале).

Андромеда — дебтера, которую учили очищать помещения от Сглаза. Вот только одноногий Джембер, её наставник прогнал её, не выдав рекомендаций, и теперь ее шансы найти клиентов, а соответственно и средства к существованию ничтожно малы.

Когда молодой богач Магнус Рочестер предлагает девушке работу, она без раздумий соглашается. Андромеда и не подозревает, что проклятие, наложенно на огромный дом и гораздо страшнее, чем она предполагала, потому что она одиннадцатая кто попытается его снять...

Рочестер довольно известная фамилия, правда, самого популярного в девичьих сердцах носителя звали все таки Эдвард Фейрфакс, а не Магнус и возрастом он был постарше, а характером пожестче, и эта разница не идет его оммажу на пользу. И от этого данный темный (и в прямом, Африка же, и в переносном — кровищщи будут натурально реки и водопады) ретеллинг (и так не блещущий, к слову) сильно проигрывает. Впрочем он проигрывает «Джен Эйр» и во всём остальном и дело тут не только в том что я люблю этот феменистско-социально-мелодраматичный роман нежно.

Начну с того что первые 20 страниц бесят тупым приемом переворота: был дождь и болота, стала пустыня и жара, была милая миссис Фэйрфакс, стала угрюмая Пегги, был смурной абъюзер, стал капризный нытик и тд и тп. Потом данный приём уходит в тень, но приравнивание матери Магнуса по функциям к псу Пилату это сильно, да. Ок, перетерпела, дальше все пошло лучше и интереснее, хотя бы потому что линии произведений стали в главном расходиться не теряя при этом выдранных у Бронте знаковых сцен (пожар в спальне пьяного Рочестера, объяснение, знакомство и сравнение гг с Бланш Ингрем (тут имя ей Келела)), однако незадолго до конца всё скатилось в ведра патоки и соплей, выраженные в желаниях детей обрести родителей, а так же научению любить существо своего вида и не стесняться этого. В таких размахах это мерзость.

Уравновешу плюсами: некоторый эфиопский колорит, гиена как воплощение сглаза и Джембер. Короче, дорогу молодым для которых энд всегда хэппи в самом скучном из смыслов и 6/10

Сюжет номер 425C по классификации Аарне-Томпсона делает из каждой женщины вступающей в отношения с мужчиной (или из человека который применяет по отношению к себе эту гендерную роль) Красавицу, а из мужчины (см. предыдущие скобки), соответственно, Чудовище и, подозреваю, был предназначен для того что бы дать машине по производству детей в договорном браке хотя бы надежду на смысл постоянного воспроизведения и удовольствие в промежутках, занятых воспитанием. Получалось, конечно, не всегда, но сказки с чистым данным сюжетом сошли со сцены только примерно в начале XXI века, когда он устойчиво мутировал в поиски правильного выбора основной линии между вампиром и оборотнем (или огром и прекрасным принцем, ректором и однокурсником, властелинами Осеннего и Весеннего двора, заносчивым аристократом и таинственным аристократом и т.д. и т.п. – нужное подчеркните).

Морено-Гарсия предпочла эксперименты в границах чистого сюжета. Да, это я снова к непониманию хейта и стонов что «данный ромфэнт мог бы быть и лучше». Ромфэнт может быть и мог бы, но «Боги нефрита и тени» — чистокровная сказка. В ней нет метаний, драм, роста персов и осваивания героиней границ дозволенного. Зато в ней есть невообразимая роскошь, путешествие пусть и не в железных башмаках, но с квестами и очеловечивание Чудовища ради возможного маленького личного счастья. И все это по мотивам эпоса майя-киче (то есть прям сиропного конца не будет и обязательно прольется кровь под обсидиановым ножом, есличо) с настойчивыми уверениями автора в своих мексиканских корнях (разумнее было бы такое количество испанских слов и мексиканской истории и топонимики с обычаями в более поздней «Мексиканской готике» применить).

Но все-таки меня не захватило, потому что экзотика не искупила древности сюжета, не заставила его играть всеми оттенками нефрита и старения человеческих костей, и даже не вселила в меня желания перечитать «Пополь-Вух» или, на худой конец, «Сумерки» Глуховского (а Камасоц тут полстранички и вообще не самый интересный вампир мира).

Хммм... не так страшен Кастанеда, как те кто его читали и заодно видели развитие пандемии в одной известной игре для PS3. Теперь мы знаем много пугающих (в том числе латинских) слов и фактов, и верим в то, что не всё что дает природа полезно даже если оно ведет к здоровью и прямому расширению сознания.

У «Мексиканской готики» много отрицательных отзывов и обвинений в кальке с «Багровый пик» дель Торо. Если с первым я слеххка согласна, то со вторым — нет. На мой взгляд, скорее тут принимало участие «Лекарство от здоровья» Гора Вербински, а над всем этим машет мощными крылами Томас Манн, но это не точно.

Главным промахом Сильвии Морено-Гарсия стало то что, вопреки известной советской призказке, в этой книге Мексику из себя она тоже вывезла в Британскую Колумбию, город Ванкувер, но читателям в этом признаться почему-то испугалась и кликбейтное прилагательное в названии оказалось пшиком и поводом для раздражения массы читавших. Да, главная героиня мексиканка из мазатеков, живущая в Мехико, но это 195е, она девица из богатой семьи и даже когда стольный град покинет сюжет (странице на пятой), большая часть действия и взаимодействия будет происходить по английским шаблонам выбранного жанра, с 100% чистокровными англичанами в викторианском особняке, буквально стоящем на английской земле, пусть она и насыпана в горах Мексики. Так что не будет тут мексиканского колорита, отриньте надежды, но не плюйте в спину автора, это уже сделали за вас.

Во всем остальном книга мне понравилась ибо в рамках жанра все подчиняется этим самым рамкам:

0. Это классический готический роман (о чем он сам внутри себя несколько раз талдычит прямыми упоминаниями реалистичных образцов с перебором драмы освященных временем).

1. Герои не развиваются? см. 0

2. Слишком много диалогов? см. 0

3. Долго запрягают и много описаний? см. 0

4. В лесу и на кладбище вечный туман? см. 0

5. Вялый и хилый влюбленный в противопоставление порочному и пышущему жизнью развратнику? см. 0

6. Пугают не страшно и неправдоподобно? см. 0 К тому же во-первых отличная попытка в аллегорию о влиянии идей евгеники на общество, а во-вторых о неправдоподобности описанного могут поспорить некоторые виды ос и цикад

7. Слишком быстро и сладко закончилось? см. 0, но да, от сахара можно было бы и воздержаться.

Так что я не пожалела потраченного времени и как нишевое чтение могу советовать.

Десять слабо, но все же связанных рассказов о происходящем, на, кажется, одной территории (очень подозреваю по описанному что это полуостров Флорида). О еще детях, но совсем не для детей.

Плюсов у этих десяти рассказов два: магреализм и выпукло им подсвеченные, хорошим языком рассказанные вечные темы — взросление, ответственность, сепарация, чувство вины, одержимость, социальный рост и сознаваемая и неосознаваемая жажда любви (и секса).

Минус один — побег автора от внятности концовок. Очень чувствуется что ей просто лень придумывать завершение своих фантазий и она безжалостно оставляет их один на один с читателем как придуманных ей детей прямо или косвенно оставляют один на один с миром придуманные ей же родители.

Так что советовать не могу ибо очень на любителя, но могу озвучить личный топ три (без мест, просто по порядку): «Ава борется с аллигатором», «Из детских воспоминаний о переселении на запад» и «Приют святой Люсии для девочек, воспитанных волками».

Потрясающая графика при абсолютно не впечатляющих сюжетах и бракованном издании (страницы с 65 по 80 повторяются два раза, страниц с 81 по 96 нет вообще). В целом комикс нам показывает истории из существования, непонятно почему, вечно возрождающегося человека по имени буквально Пепел Смерти, который является воплощенной совестью человечества. Такая вариация Иисуса, искупающего грехи людские не муками, а делом и не все, а те что по ходу текущего цикла жизни оказались рядом.

Большинство отзывов в сети педалируют страшную судьбу сценариста комикса — Эктора Хермана Оэстерхельда что, вкупе с идеей сюжета, закономерно приводит к похвалам и гуманистическим вопросам к непрочитавшим. Но на мой взгляд «Морт Синдер» это более чем блестяще нарисованная, но слабая сюжетно вещь, которой большинству впечатлится до вопросов к своему моральному облику будет очень сложно.

Отдельно хочу отметить атмосферу паранойи первой половины второй (и самй большой) арки сборника — «Свинцовые глаза». Но опять же она вся создана графикой, если выкинуть оттуда текст ничего не изменится, а может даже станет лучше.

Рисунок слишком уж похож на Серджо Топпи. Это минус лично для меня очень большой, поэтому и оценка низкая. Но очень удачная адаптация не самого завлекательного и легкочитабельного романа (если, конешно относится к нему нормально, а не как к священной корове американского романтизма) это плюс.

Молодой человек по имени Сатору сначала подружился, а потом выходил сбитого машиной молодого бездомного кота. Дал ему имя «Семерка» (Нана по-японски) по форме хвоста и пять лет счастливой жизни. Но однажды Сатору пускается с Нана в несколько путешествий в которых Нана услышит много человеческих и звериных разговоров, узнает про красоту окружающего мира, предыдущую жизнь своего хозяина и действительную причину этих путешествий.

Хиро Арикава в мире больше всего известна как автор оригинала Toshokan Sensō. Хотя на мой взгляд аниме по ним получилось ниочень. Но речь не о них а о последнем её романе — Tabineko Ripouto.

История «Хроники странствующего кота» недалеко ушла от переведенного и выпущенного в начале этого года «Если все кошки в мире исчезнут» и по силе слезовыдавливания (оно тут начинается сразу с истории про художника обложки) и по уровню кухонной философии, которая вылезает из внутреннего монолога кота, невообразимым образом лучше понимающего как людям жить (и конешно приключения начнутся тогда когда его человек узнает о *тут основная причина слезодавильных дорам типа «Юки» или «Прощай сегодняшний день» и современной японской массовой литературы про красоту жизни для японцев*). Разве что в пейзажи и характеры у Арикавы получается лучше, но она и профписатель (пусть и ранобэ), в отличии от Кавамуры.

Такого раздражения как от «... все кошки...» нет, но и книгу можно было не читать и фильм не смотреть (он есть). И вообще, после этого всего ограничу я свое знакомство с современными мировыми массовыми японскими бестселлерами о жизни в целом и котах в частности. А то подташнивает от благости.

«Путешествие к Арктуру» — классический философско-фантастический роман, впервые опубликованный в 1920 году. Остался незамеченным публикой и критикой (было продано менее половины тиража, 596 из 1430 экземпляров), но американское издание 1968 года в мягкой обложке сделало книгу широко известной и культовой.

Этот роман, нередко и довольно странно причисляемый к классике научной фантастики (я бы скорее отправила в вирд), на поверхности представляющийся занимательным фантастическим повествованием о путешествии главного героя на другую планету и его причудливых приключениях, по сути — попытка описание мистико-философского пути души к богу через многообразие учений и понятий о этом самом боге.

Если мыслить категориями подобия, то больше всего мне он напомнил «Ад» Данте: герой двигаясь снаружи внутрь видит странно изменяющийся мир и меняется сам в соответствии с тем что видит не столько ради познания самого себя, сколько для достижения высшей цели о которой имеет очень слабое представление. Только у Данте был один Вергилий, а у Маскалла проводников столько, сколько территорий у этой странной планеты, обращающейся возле двойной звездной системы Арктура он проходит.

В плане же богатства фантазии это предок помеси мерзковатого мультика «Интродукция» Рината Газизова и сериала «Арзак» Мёбиуса.

Мне роман скорее понравился плюс он довольно бодро читается, так что вполне можно советовать друзьям, тем более, кажется, это как раз одна из тех книг которую, стоит перечитывать с каждым прожитым десятилетием начиная с двадцати.

Это не тупо текст, как в основном сейчас, а литература, правда. И не потому что хвалит любимая мной Толстая. Цитата из ее предисловия на обложке стопроцентно выражает суть этого сборника и заодно то, почему я его все таки не оставлю, а отдам в библиотеку, даже получив удовольствие от дивной красоты слова.

Несмотря на то, что срез времени тут раскинут от советского конца 196х до середины российских 201х, ты знаешь все эти истории как родные, потому что они происходят с тобой, родственниками, друзьями, с друзьями друзей и вообще. И всегда будут происходить вне зависимости от версии и наличия айфона или годовых календарных цифр на одной шестой части суши. Они не выдуманные и этим для меня невостребованные. Так же как нет пророка в своем отечестве, мне нет и ценности в огромной массе обыденного. Есть ужас от взгляда со стороны и желание спрятать голову в песок от всех этих приспособленчеств, адьюльтеров, несбывшихся любовей, сбывшихся неудач и непобедившего (и победившего) причиняемого добра. И вероятно это самое ценное, потому что может быть после прочтения получится хоть раз, но не повторить самой. А вот перечитывать ни рука ни сердце не потянутся точно никогда, потому что я читаю худлит для того что бы убежать, а не для того что бы препарировать.

Персонажи входят и выходят (иногда буквально, иногда из ткани повествования) и говорят, говорят, говорят. А так же рассказывают и повествуют. Делают они это так дивно (на мой вкус гораздо более чем в «Лысой певице» Эжена Ионеско (которую, по случайности, я у него только и читала) части тела которой торчат из «Автопортрет...»), что совсем вылетает из головы то, что вообще-то это детектив и неплохо бы чуточку пораскинуть мозгами, помимо наслаждения текстом и, эпизодически, непристойно конского ржания.

Жалко только что написанное ради удовольствия автора не будет (инфа сотка) нести такого же удовольствия, всем взявшимся читателям.

Кстати, в кино ближе всего к «Автопортрету...», на мой взгляд, «В прошлом году в Мариенбаде».

Ну штош. Выдержана в стиле уже вышедших книг Эгеркранса. Текст в меру информативный (но как обычно, если вы в теме, то наиболее интересный несколькими названиями одной нежити, нежели очень причесанными для среднего читателя фактами о ней), графика — чаще полный привет Миньоле, чем нет; обложка — софттач (это минус, уже вся царапаная и в пятнах от пальцев) с тиснением, бумага белая глянцованная (для илл. плюс, для людей минус, так как при перелистывании все мимолетные зацепки кольцами, ногтями, посторонними предметами превращаются в ч0рные полосы). Так же довольно интересен список использованной художником литературы.

Если бы по мотивам моей жизни после моей смерти, опираясь только на прочитанное интервью, написали такую беспомощную книгу, мой призрак душил бы автора во сне еженощно. Сравнивать это с Чтецом могут только дегенераты в душевном отношении, честное слово.

Берем все модные женские темы дня нынешнего от силы сестринства до брака как изжившего себя института взаимодействия, но вопреки всему оставшегося институтом легитимизированного секса и вкладываем их в голову немке 194х. Добавляем Гитлера, рефлексии, п***страданий в прямом и переносном, гилти плеже от плохих по мнению окружения поступков и вуаля, журнал Мари Клэр рекомендует. Пффф.

По факту это, конешно, «Американские боги» прицельно для ньюйоркских интеллектуалок с неамериканскими предками. Но если не обобщать, то это просто ровный гул от подъезжающего метропоезда, убаюкивающий, но время от времени пропускающий в мозг то «С богами Африки. Мы пришли охотно, а их заставили», то «Не хочу я быть знаменитой, у меня под это наряда нет.», то «... однако в этом городе еврей — не религия, а культура.» И как-то в этом муторном дурмане из головы совсем вылетает что история то про вечную любовь.

Или про отношение ДД к писательству, хорошо выводимое из фразы из посвящения: Однажды я оставлю тебя, но пока нет, не сейчас.

В одно прекрасное утро у дачного поселка «Вьюрки» исчезла связь с внешним миром. Любая: от дороги до радиоволн, через интернеты и телевидение. К тому же люди, решившие сквозь лес и поле добраться до соседнего коттеджного посёлка и прислать помощь, так никого и не прислали и сами не вернулись. А в самом поселке начало творится черт знает что, да еще и лето все никак не заканчивалось и вишни начали цвести в третий раз...

Тому кто сунул эту книгу в хоррор надо по рукам больно розгой мокрой. Что бы и людей в заблуждение не вводили и неплохому автору за счет этого карму не портили. Ибо «Вьюрки» есть литературная сказка. Плотная такая, дидактическая литература для выражения этических идей. Да, с кровищей и чертовщиной, но во-первых добрые молодцы урок иначе могут и не прочухать, а во-вторых «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».

В итоге: рукопись завлекательна и отлично написана, но рваная по форме (поэтому проникаться начинаешь ближе к середине, когда из связанных местом действия рассказов рождается единый сюжет) и с излишним вкраплением в пару глав явных сцен из американских ужастиков.

Если я все правильно помню, то межавторский проект «Литературный сериал «Инсаров: мистический хоррор-детектив» зародился Вконтакте. Петру Дмитриевичу, благодаря условным перьям и фантазии различных людей, приходится сталкиваться с мистическими загадками, проводить опасные расследования и сражаться с нечистью в конце XIX — начале XX вв, то есть быть нашим родным Карнакки, Гранденом и Огюстом Дюпеном одновременно.

«Жажда» первое бумажное воплощение расследований Инсарова (все остальные выпускались исключительно в цифре, но скоро вроде бы выйдет и вторая книга — «Черный человек») от зачинателя идеи.

Про Гоголя забываем сразу, надеюсь он явится маркетологам и сделает им клизму (хотя доктор Мериме в лично моей голове вылитый Ян Цапник в роли Бомгарта, разве что трезвый, но и к этому Николай Васильевич был мало причастен).

Самое интересное что написано не так плохо, и даже веришь в конец девятнадцатого века, нооооо......

Причем до 13 главы из 14и кажется что это вполне крепкий мистический детектив, правда местами бредоватый, иногда с избытком простых предложений и странными всплывающими знаниями в головах героев, но быть хорошим писателем много сложнее бытия хорошим стилизатором, так что очень даже терпимо. А потом за одну небольшую главу все скатывается в ад, тут обсценная лексика, и Саратов в представлении Грибоедова :/ Бумагу купила зря, надо было быть терпеливой и ждать цифру (в которой я большую часть и прочитала в итоге ^^»). Но «Черного человека» читать однозначно буду потому как все таки чушь вполне себе прекрасная %))))

Очаровательно сумбурная сказка о ужасе перед жизнью вообще и не тобой выбранной в частности. Слагается из несыгранной мелодии, крови, несбывшейся любви и удивительно печальных иллюстраций.

Не маст рид и денег своих не стоит, но как подарок меланхолично настроенной подруге отлично. Главное что бы не свадебный ^^ И да, это не графический роман. Иллюстрированный рассказ будет точнее.

Начнем с того что Кинга тут и близко нет, а вот Джойса разве что на обложке не тиснули. Про «Сумеречную зону» не соврали, но строго до первого возрождения, так что если вы начинали фанатеть с 1985 ловить вам тут нечего.

Вообще книга поразительная: она умудряется рассказывать о том как живем, думаем и меняемся мы, люди вокруг нас, люди вообще, наш мир, мир вокруг и еще некоторое в жизни внятно, но ОДНОВРЕМЕННО. И все это на примере двух с половиной героев, одного города и довольно калечного (он в принципе такой, серьезно. Не думаете же вы что другой человек в полной мере понимает что вы ему говорите) языка. В подкастах этого ощущения легкого трипа над всеобъемлемостью не было (зато был КОшак), поэтому они ушли в тот же шкаф «забавно, но хайп непонятен», что и ГП и МЛП и еще десяток популярных объектов.

В итоге не уверена что стала бы книгу советовать к прочтению, но у самой любовь-любовь.

Первый раз я столкнулась с Грэмом Мастертоном лет в 15. Правда никакого впечатления «Сексуальные секреты вашей соперницы» и «Как свести с ума своего любовника» на меня не произвели ибо были куда целомудренне «Истории О» или набивших оскомину трех книгах об Эммануэль. И вот, через двадцать три года, оказалось, что он еще и ужасы пишет. И они вполне себе коммерчески успешны (даже фильм по каким-то из них сняли). Вот уж точно «пути господни..».

С другой стороны что бы назвать это недочто ужасами надо иметь, на мой взгляд, не очень развитую фантазию. Да, по идее Лавкрафта, да «кровь-кишки-мозги по стенам» присутствуют буквально, но при всем при этом чтение про «влажные розовые половые губы» или «захлебываясь от слюны и смазки мой язык нашел ее шейку матки» не заставляет относиться к описанию сдирания лица с живого человека серьезно. При этом в наличии еще и бледные готические дети с червями в волосах, путешествия во времени, зиккураты, ведьмы, Сатана-повитуха и гг — недальновидный идио ...ээээ...скажем, страус головой в песок. Короче, ГФЛ пора являться во плоти всем кто недостойно использует его имя и идеи, и укоризненно махать на них щупальцами денно и нощно. А единственное что меня оправдывает в чтении подобной мути это то, что на работе затишье и время надо как-то проводить (ну и еще подчерпнула из данной писанины прекрасный нескладно переведенный викторианский (кажется) стишок про смерть непослушных детей и «Лепанто» Честертона).

На мой, весьма плебейский, вкус у Акройда две отличных худкнижки — собственно Процесс и Журнал Виктора Франкенштейна. Ибо обе весьма заманчиво рассказывают о преступлении как о акте создания произведения искусства и это такое, явно санкционированное, guilty pleasure с любовью выписанное автором. Плюс, для создания колорита первой Акройд, кажется, усматривался картинами Гримшоу и экспериментами Уистлера до потери пульса.

Из минусов — многовато исторических личностей (на мой взгляд Гиссинг и Маркс легко заменяются условными Джонами Доу без потерь для сюжета, но, конешно, с потерями для объема %))) и слишком яркая картинка, складывающаяся в воображении. Выпущенное через семь лет после прочтения кино (The Limehouse golem, если кто не) после нее заходило плохо.

А по факту это детективный триллер события которого происходят в злачном (тогда) районе Лондона — Лаймхаусе (не от лаймов, а от староанглийского слова означающего «известь» ибо там находились печи для ее получения, а так же первый лондонский Чайна-таун, перенаселение, наркотики — вот это вот все) во время конца правления королевы Виктории.

Затравка...кхм....простите, аннотация у ЭКиТб приличная, критика называет лучшим романом Вудинга. И вот я прочитала...

Ну не то что бы ахинея, но на самиздате девочки выкладывают лучше этой вялой смеси Дикенса, Лавкрафта, Акройда и даже Кэррола. В наличии штамп на штампе, картонные персы, лобовая интрига с выдаваемыми друг другу с непосредственной прямотой секретами, невнятный Лондон то ли викторианский (как утверждает в интервью автор), то ли после второй мировой (ковровые бомбардировки с дирижаблей заявленные в тексте, ололо); гг — вроде Марти Сью, но какой-то недо: вечно пугается, нервничает, но при этом собран и бесстрастен, белокур и достойной семьи сирота; ггня — в основном типичная дева в беде, проходящая через осознание (привет Уилки Коллинз), нищие словно списаны с Двора Чудес из Анжелики Голонов и тд и тп. Скукота жуткая да еще и с тупыми философствованиями в конце. Лучшая линия — история аналога Джека-Потрошителя — повешена в воздухе без начала и конца.

Я, честно говоря, не знаю (и мне лень выяснять) читал ли Страуд Вудинга (Локвуд вышел через 12 лет), но если да, то это тот вариант когда эпигон в разы, в сотни разов %)))) талантливее оригинала. Так что далее ознакамливаться с творчеством (а Крис плодовит) никакого желания.

Для таких как я Маша Королева из Маши Царевой превратилась в Марьяну Романову. И даже свою фирменную героиню Сашу Кашеварову она перетащила под данное альтер эго и получилось хорошо и иногда по женски страшно (это про Дневник Саши Кашеваровой). Расслабтесь, это лирическое отступление для ерундиции и рассматриваемая книга совсем не о горожанках сильно за 30.

К сожалению, малая форма безжалостна и всегда выдает откуда у автора ноги растут: в то время когда были прочитаны «...истории..» это было модифицировано в «можно вытащить автора из жж, а вот жж из автора — вряд ли». Зато, на том полигоне экспериментов, вдоволь насмотревшись, можно было научиться варьировать одну тему на разные вкусы. Что скорее гуд, чем наоборот. К тому же, в лучших моментах Страшных историй (так же как и Мертвых из Верхнего лога того же автора) я грешным делом забывалась и думала что Романова — это такой Мамлеев, адаптированный для домохозяек и самочек-кидалтов постсоветского пространства. И сладок был бы тот обман, если бы не одно но — этих лучших моментов не так уж много. Но и рассредоточены они весьма удачно, так что читая от одного до другого и тд и тп, как раз книжку и закончишь.

<i>Дарья сидела на полу, прижав слегка расставленные колени к ушам, в этой позе было что-то обезьянье. Перед ней, на полу, стояла тарелка с горкой покрытых плесенью, полуразложившихся оладьев, склеившихся в единую кучку источающего вонь теста, в которой еще и копошились личинки. К ужасу матери, Дарья оторвала от вонючей массы кусочек и положила его в рот.

– Что ты делаешь, оставь!

Женщина в один прыжок подскочила к ней и хотела отодвинуть тарелку, но дочь вдруг зарычала, как животное, и приподняла верхнюю губу, показав зубы, между которыми застряли кусочки теста. От нее странно пахло – кислый, как будто бы многодневный или старческий, пот и земля. Густой запах влажной земли.

– Дашенька…

Но девушка не отозвалась, из ее лица ушла привычная ясность и вообще – все знакомые выражения, она была похожа на манекен. Отвернувшись к стене и закрыв торсом тарелку, она продолжила есть – жадно и неряшливо. Крупная личинка выпала из ее рта и шлепнулась на пол.</i>

Данный сборник включает рассказы и повести, написанные Лавкрафтом в соавторстве. Иногда довольно призрачном (как, например, работа с Зелией Бишоп, которая писала синопсисы типа «В этих местах есть древний индейский курган, где обитает безголовое привидение. Иногда оно принимает женский облик», а ГФ размахивал это в повесть) иногда не очень — как с К. М. Эдди-младшим, где доля творческих вкладов была равной.

В 2010 году я эту раздачу призов и подарков купить не успела и от огорчения забыла напрочь. А зря, потому что теперь, по прочтению издания от Иностранки, ответственно могу заявить %))) что треть данного сборника в какой-то мере лучше, чем собственные произведения Лавкрафта как в Сновидческом цикле так и в Мифах Ктулху (хотя на упоминаниях призыва «Козел с Легионом младых» меня постоянно тянет хихикать как дурочку, уж прости Шуб-Ниггурат).

Все 24 произведения расписывать смысла ноль ибо лишать удовольствия ближнего своего нехорошо, ограничусь собственными пристрастиями:

Проклятие Йига — принцип повествования и концепция ужасного, которую я очень ценю в подобного рода кино и литературе.

Курган — очень воспитывает фантазию.

Пепел — самый удививший рассказ бо и на ингурише и в переводе, если точно не знать что это ГФЛ, я бы зуб дала что это что-то завалявшееся у наследников По.

Возлюбленные мертвецы — викторианский подход (говорить о духовном имея ввиду сугубо плотское) к некрофилии с очень кратким и очень художественным описанием вскрытия вен в антураже.

Эдакая вяло булькающая смесь из мистических сюжетов РенТв, ТВ3 и страшилок для младших классов, присыпанная подозрением на чтение автором Мамлеева.

Прониклась единственным рассказом («Ничего личного») из тридцати девяти представленных, и то, скорее всего потому, что два последних года поездок к бабушке (а это мои сладкие 11-12 и 1990-1991) тема муссировалась во всех попадавшихся на глазах газетах и новостях.

<i>Читателю предлагается заглянуть в самое сердце Петербурга и посмотреть своими глазами, как рождаются легенды. Почему Петербург, как никакой другой город России, так расположен к таинственности? В книге есть ответ.

Хотя в темноте скрываются самые жгучие загадки и тайны, пугаться ее не стоит — сотворение мира тоже начиналось в темноте. Добро пожаловать на темную сторону!</i>

Во-первых ответа на поставленный вопрос в книге нет. Во-вторых — грусть-пичаль, а казалось бы обложка такой завлекательный.....ээээ....быкопесонетопырь. Да и во вступлениии автор режет правду-матку:

<i>Подготавливая новую книгу российских городских легенд, я неожиданно столкнулась с удивительным феноменом: не самый старый и не самый большой город страны просто затапливал лавиной разнообразнейшего материала. Ощущение было такое, будто, подняв с земли один самородок, под ним обнаруживаешь целую золотую жилу, плодоносную на годы вперед.</i>

Еще бы лавиной материала не затапливало город на костях построенный и 100 лет назад кровью основательно помытый. Но нет. Скушно и конкретно к городу не привязано (перенеси большинство сюжетов, например в К-д и ничего не изменится). Невский проспект Гоголя по сравнению со всем этим просто как первый Звонок Накаты по сравнению с Очень страшное кино.

В ней есть про К-д! Но вот кто сейчас подумал про потерянную в усадьбе гауляйтера Коха саблю Стефана Батория — оптимист и человековер. А еще есть

Сначала решила что из такого сора ни одного рассказа на душу не ляжет, но все таки дарковый пересказ Чучела Железникова смешной, так что пусть будет любимой «Чунька, степная ведьма».

Честный отъем денег у заинтересованного населения. И еще очень хочется посмотреть на ту таргет группу которая это выбрала из сотен рассказов. В общем это смешно и как выход из тени и как достойные печати тексты.

Ужасно уныло. Что бы Ламли не говорил о похвалах Дерлета (который и сам в этом плане весьма не ахти и достоин похвалы только как издатель и популяризатор ГФЛ), рассказы он пишет плохо. А если учитывать упоминания о деньгах и/или том как его не смогли напечатать хотя обещали, в каждом третьем предисловии к рассказам....в общем, дух творчества Лавкрафта присутствует только в двух вещах из двадцати четырех: Хаггопиан и Письмо Генри Уорси (и то в первом с боольшой натяжкой). Все остальное либо фэнтези, либо совсем дешевая мистика, где герои сначала вроде как подкованы в предмете чуть более чем полностью, а потом таращат глаза и падают в обморок. И да, все эти нововыдуманные «под Лавкрафта» боги, расы и маги жутко раздражают своей вторичностью. В итоге, на середине книги, мне стало казаться что абсолютно прекрасные произведения вошедшие в другой сборник «Мифы Ктулху» были написаны не Ламли, а вселившимся в него духом ГФЛ.

По-моему мнению лучшей рецензией на данный сборник будет цитата из приведенного в нем же рассказа Муркока:

«Для того чтобы тебя напечатали и можно было хоть что-то заработать, приходилось переделывать рассказы, снабжая их неуклюжей и недостоверной интригой. Денег это особых не приносило: за «ничего» много и не получишь. Мы не хотели писать в жанре, который окрестили «энглит-фик»: рассказы, в которых и стилистика и темы представляли собой жалкую школярскую имитацию великих модернистов. Мы хотели писать так, чтобы в наших рассказах сочетались жизнеспособность коммерческой беллетристики и утонченность художественной литературы, отображая при этом дух и события нашего времени. Вещи, которые будут воодушевлять и захватывать, как книги Пруста и Фолкнера, но которые будут обладать продуманной жизненностью жанра, пульсирующей на каждой странице.»

Ключевое слово «хотели», но хотеть не значит мочь. Так что вещей на которые стоит обратить внимание всего четыре, написали их Гейман, Блок, Пакхерст и Муркок. Мистики, правда, в них ни на грош, да и твари у порога не наблюдаются. Зато действительно довольно жуткое чтение (с послевкусием и размышлениями, если вы понимаете о чем я толкую ^^).

Рассказы написанные Дерлетом по наброскам Лавкрафта такая скукота. Надеюсь Говард являлся к Августу в ночи и основательно укоризненно шевелил щупальцами.

И опять же я не понимаю издателей (Arkham house, конешно, а не Азбуку с Иностранкой): ну явно все приведенные в сборнике вещи делятся на несколько циклов (как и все творчество ГФЛ, но возьмем неискушенного читателя, например), и в циклах они точно следуют в определенном порядке. Ну зачем было располагать их по времени публикации? Что бы читателя не бесила повторяемость сюжета (у меня вообще сложилось такое чувство что как минимум три приведенных рассказа это ГФЛовские наброски для одного, просто прикидывал чудищ..ээээ... потустороннюю тварь посимпатичнее), но раздражала необходимость определять временную последовательность?

Любопытство вызвала только «Лампа Альхазреда» (сколько действительно в нем Лавкрафта, а сколько соплив....мелодраматичных воспоминаний Дерлета о Друге (?) и Учителе) и очень повеселило примечание к «Таящийся у порога» — Сюжет основан на двух набросках, ранее сделанных Лавкрафтом и объедененных Дерлетом в одно произведение. В целом из примерно 50 тысяч слов окончательного текста Лавкрафту принадлежит около 1200.

В общем, спасибо Августу Дерлету что он наше потустороннее все продвигал и публиковал, но за писанину «под мастера» надо было бы ему своевременно по рукам линейкой.

Книга в основном ориентирована на американскую аудиторию и изобилует информационными статьями о мелких фэнзинах и обществах. Для давно интересующихся темой вампиризма в разрезе история-кино-литература — ничего нового нет. В российском издании перевод и корректорская работа чуть более чем отвратительны и безграмотны по отношению к теме (например инкьюбасы и сукубасы вместо инкубов и суккубов или Майлу Нурми в некоторых местах обозвали Милой Нормой).