Заканчиваю обзор иллюстраций к сказу Бажова "Малахитовая шкатулка". Иллюстрированных книг 1990-х гг. у меня не оказалось, поэтому после иллюстраций поздне-советского времени переходим сразу к изданиям XXI века.
Сборник Бажова 2002 года — один из последних известных мне проектов областного государственного издательства в формате "подарочного" издания. Попытка освежить кровь выразилась в привлечении молодой художницы, рисовавшей в лёгкой гламурной манере.
Получилась такая Танюшка — жгучая брюнетка. Котик рядышком. К оконному стеклу с улицы прильнули женихи.
М. Орданьян (2007)
Экспериментальный подход неопознанного художника.
По-видимому, такой путь в иллюстрировании оказался тупиковым. В оправдание можно заметить, что подобная стилизация под мозаику из острых каменных пластин только в отношении сказов Бажова и была возможна. Но технически художник слабо представлял себе мозаику из уральских камней — она очень плавная, волнистая.
Б. Ольшанский (2019)
Неожиданное открытие традиционного по технике, но самобытного современного художника. Некоторая цыганщина искупается искренней увлечённостью иллюстратора (мне чудится влияние В.Лосина).
1) Фронтиспис ко всему сборнику. Девочка, примеряющая драгоценности, окончательно утвердилась в качестве символа "Малахитовой шкатулки". Но это и позволяет вынести её за скобки.
2) Заставка. Поскольку девочка-модница уже была отмечена на фронтисписе, на заставке к собственно сказу "Малахитовая шкатулка" можно поместить другой сюжет: Танюшка из глубины уральских руд шагает по столице.
3) Детство Танюшки. Экспрессивные цветастые иллюстрации. С пояснениями художника: это не Танюшка хитника ослепляет, это Хозяйка Медной горы. Бажов-то об этом почему-то умолчал... Когда странница показывает Танюшке сцену в царском дворце, по подполу ползают две голубые ящерицы с золотыми коронами. Пафос несколько снижается котярой, который заглядывает в голбец. Это уже второй кот в сегодняшнем обзоре.
4) Продажа шкатулки. Опять яркие смачные сцены. Эпизоды для иллюстрирования выбраны не затёртые.
5) Во дворце. Апогеем выбран проход Танюшки по дворцу — на равных с царицей да одноглазыми фаворитами. Престижно. Исчезло презрительное бажовское описание придворной камарильи. Непонятно теперь, с чего это Танюшка в стене растворилась?
Ю. Николаев (2015)
Иллюстрации Николаева — мостик в современность от традиций советской школы. Художник склонен к бытописанию. Рисунки акварельные, мягкие и спокойные.
1) Вот моя деревня...
2) Детство Танюшки.
3) Семейная жизнь Пароти. Только намёком передаётся чванство семейки.
4) Заказ портрета.
5) Во дворце. Подчёркнутое спокойствие — будто так и надо принимать посторонних в кругу придворных.
Екатерина II с известного портрета. Причём замерла на постаменте: публичный показ императрицы. Пафос этого представления снижается последней сценой, когда разодетые кавалеры подбирают камешки после Танюшки.
1) Детство Танюшки. Типичные сцены. Необычные образы — без всякой красивости. Бажов в стиле северного Возрождения. Третий кот в нашем обзоре, кстати.
2) Во дворце. Как и всегда у Кошкина, в самых напряженных сценах его герои излучают абсолютное спокойствие. Этот контраст входит в число фирменных приёмов художника.
3) Концовка. Двоящаяся Хозяйка Медной горы.
В. Назарук (2016)
Легендарный цикл иллюстраций, с инкрустациями из сухих листьев. Очень красиво и немного жеманно.
1) Становление Танюшки.
Назарук даёт последовательные в развитии сюжета портреты Танюшки в разной обстановке. Танюшка везде одинаковая: сосредоточенная, ракурс один и тот же (в большинстве случаев и подсветка одинаковая — снизу). Завораживает как раз декоративное оформление рисунков. Кота вот в подполе нет — (ящерица есть).
2) Во дворце. Первая иллюстрация чуть выбивается из ряда — выглядит эскизом.
Сильное впечатление произвела на меня русская художница — эмигрантка первой волны В.Бубнова, которая не несколько десятилетий осела в Японии и рисовала для японских читателй необычные иллюстрации к русской классике (см. тут и тут). Потом ещё обнаружились японские корни у американских иллюстраций к "Василисе Прекрасной" (тут).
Какое-то представление получили о японском взгляде на русские предания. Я решил взглянуть, как наши иллюстраторы отображают японскую экзотику. Основным литературным материалом являются японские сказки, которых у меня выявилось довольно много.
Начать я решил со своей первой японской сказки. Это была сказка Две лягушки.
Ф.Лемкуль (1975)
Сборник, в котором мне встретилась моя первая японская сказка и который я с увлечением читал в последнее лето перед первым классом школы: "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975). Художник, навсегда оставшийся любимым, — Ф.Лемкуль
Две лягушки (Япония)
Сказка, как всегда, существует в нескольких редакциях. Общая идея всех редакций такова. Две лягушки, живущие в разных японских городах, решили переселиться. Обе отправились в путь и встретились на полпути на вершине горы. Оба города с вершины должно было быть видно. Они решили взглянуть на цель своего путешествия и, чтобы лучше видеть, встали на задние лапки.
цитата
У лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади
Понятно, что они увидели каждая свой родной город, откуда вышли. Разочарование. Идти в точно такое же место смысла нет. Лягушки повернули обратно и потом долго делились своим опытом, распространяя ложное знание.
У Лемкуля своя неподражаемая манера рисования. Но наиболее ярко его самобытность проявляется, когда он рисует людей и их позы в движении. В этой сказке Лемкулю негде было развернуться (хотя лягухи, конечно, прелестны). Лемкуль просто передал японский колорит: архитектура и деревья, намеченные несколькими линиями, как принято рисовать в японских свитках. Нашему читателю сразу понятно, что это зарубежный Дальний Восток. Но чтобы понять, не обращаясь к тексту, что это именно Япония, а не Китай или Корея, требуются всё же специальные познания.
Н.Кочергин (2013)
Легендарный Н.Кочергин тоже проиллюстрировал эту японскую сказку в составе очень ценного сборника, переизданного "Нигмой" в 2013 году.
Две лягушки (Япония)
Кочергин решил задачу национального колорита по-другому.
Эти рисунки не оставляют никаких сомнений в том, что сказка японская. Кочергин обрядил лягушек в кимоно и тщательно прорисовал детали этой одежды.
М.Митурич (1983)
Особенный художник М.Митурич. У него японской является сама манера иллюстраций.
Две лягушки (Япония)
Двух лягушек Митурич рисует по своему обыкновению: жирный контур, заливка нежными цветами.
Японский колорит Митуричу особо и передавать не надо. У него все иллюстрации зрелого периода — в японской манере (для японских сказок это смотрится очень органично). Экзотику этой сказки Митурич передал через панораму: гора, вдали мелкие детали городов. Очень по японски.
К.Чёлушкин (2002)
Пост-советский художник К.Чёлушкин. Современное направление. Раньше такое направление называли абсурдизмом, теперь, наверное, это какой-нибудь магический ...
Сборник "Японские сказки" (М.: Дрофа, 2002).
Две лягушки (Япония)
Сказка про двух лягушек в этом сборнике называется "Лягушка из Киото и лягушка из Осака". Иллюстрация Чёлушкина сюрреалистична. Вряд ли шутливая сказка заслуживала такого глубокого проникновения, но получилось здорово.
Помимо насмешливой притчи про лягушек, имеются, конечно, и другие сказки, которые советским детям были более интересны: про духов, чудовищ, драконов. Это мы ещё посмотрим. Но несколько особняком стоит японская сказочная литература — и средневековая, и нового времени. О японских ужастиках я вспомнил ещё и потому, что мы только что посмотрели русскую Бабу-Ягу и наших русалок. Подумалось: а как там у японцев с этим?
Д.Бисти (1964, 1970)
Выдающийся советский художник Д.Бисти проиллюстрировал в 1960-х гг. несколько японских фантастических книжек.
Японский хоррор в советской графике
Единственная настоящая страшилка, которая была у меня в детстве — это Пионовый фонарь, по мотивам средневековых легенд. Сейчас у меня имеется лучшее издание — издание 1964 года. Только из уважения к японской культуре поместили мертвеца, тянущегося к шее человека, на обложку. По-моему, единственный случай в послевоенной советской издательской практике. Тогда как раз в пропагандистских целях подчёркивалось, что на наших обложках нет ни эротики, ни насилия, ни ужасов.
Обложку надо рассматривать в раскрытом положении.
И можно ещё клапаны отвернуть (суперобложка по корешку к обложке приклеена, как иногда вычурно делали в 1960-х гг.)
Внутри — только две страничных иллюстрации (одна — снова со скелетом).
Иллюстрации Бисти — имитация японских гравюр. Через эти гравюры мы воспринимаем японскую дореформенную культуру.
Японская нечисть в советской графике
Вторая японская книжка, которую Бисти два раза иллюстрировал — это В стране водяных Акутагавы. У меня второе издание — издание 1970 года. Это сатира, в которой действуют капы — японская водяная нечисть.
На Фантлабе представлено со всеми иллюстрациями и первое издание — издание 1962 года
Рисунки в этих изданиях разные. Но образы водяных — одни и те же. Разница в анатомических подробностях: во втором издании гениталии отчётливо прорисованы.
Наверное, из-за этих гениталий у второго издания (1970 г.) был маленький по советским меркам тираж (10 тыс. экз.). Но в этом случае издание (если оно не было сугубо научным) становилось библиофильским. Может, и наоборот, сначала решили сделать библиофильское издание, и по этому поводу художник пририсовал гениталии для узкого круга ценителей.
Во всяком случае, издательство "Советская Россия" сделало эксклюзив: суперобложка, нестандартный формат, отличная бумага, отличное качество воспроизведения иллюстраций. И окрашенный в чёрный цвет обрез (смысла этого приёма не понимаю). При этом цена оказалась раза в два выше типовых изданий на газетной бумаге, что было вполне доступно (1 руб. 85 коп.).
Сами капы (японские русалки) неприятные, но совсем не страшные, хотя это, наверное, обусловлено сатирической направленностью повести.
Сегодня — "Пиковая дама" издательства "Белый город" (2002) с иллюстрациями В.Панова. Хорошо-то как после безумных "Двенадцати"! А главный мотив-то ведь такой же: чёрный вечер, белый снег...
Книга на Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/edition85063). А с хорошим художником В.Пановым мы уже встречались в связи с "Серебряным копытцем" Бажова.
Библиографическое описание по образцу каталога-справочника:
Пиковая дама. — М.: "Белый город", 2002. — 48 с.; 26,5 см.
ПАНОВ В. — 32 цв. ил.: илл. на переплёте, 4 илл. на форзацах, 9 страничных, 3 на разворот, 15 илл. в тексте.
Тираж 4.000 экз.
Получается, "Белый город" ещё в начале XXI века привлекал настоящих иллюстраторов (пока, видимо, эффективные менеджеры не пришли, начавшие тырить полотна передвижников из Интернета). Наверное, и для старых советских художников это было подспорье.
Панов рисует в традиционной советской манере иллюстрирования в цвете: такими, по преимуществу, были в 1970-х — 1980-х гг. картинки разных художников в подписных собраниях сочинений. Таким образом, техника не является уникальной. Вот, к примеру, сравнение иллюстраций к "Пиковой даме" Панова и А.Николаева (которого мы давно уже смотрели — тут). Одна техника.
Но всякий раз при обзоре сюиты к произведению, которое очень обильно иллюстрировалось, встаёт вопрос: подметил ли художник какую-нибудь скрытую подробность? Панов подметил. Мне очень нравиться в "Пиковой даме" вот этот фрагмент:
цитата
...молоденькая, быстроглазая мамзель принесла записочку из модной лавки. Лизавета Ивановна открыла ее с беспокойством, предвидя денежные требования, и вдруг узнала руку Германна.
— Вы, душенька, ошиблись, — сказала она, — эта записка не ко мне.
— Нет, точно к вам! — отвечала смелая девушка, не скрывая лукавой улыбки. — Извольте прочитать!
<...>
— Это писано, верно, не ко мне! — И разорвала письмо в мелкие кусочки.
— Коли письмо не к вам, зачем же вы его разорвали? — сказала мамзель, — я бы возвратила его тому, кто его послал.
— Пожалуйста, душенька! — сказала Лизавета Ивановна, вспыхнув от ее замечания, — вперед ко мне записок не носите.
Прекрасно тут на контрасте с Лизой показан тип "мамзели" (одна такая мамзель очаровала, как мы помним, декабриста Анненкова). Персонаж мимолетный, но какова виртуозность Пушкина-прозаика! Вот Панов (единственный, по-моему) дал адекватное изображение этой сцены.
Перейдём собственно к сюите Панова. Вспомним точки, которые я когда-то выделял как ключевые для иллюстраторов "Пиковой дамы".
1) Молодая графиня в Версале (XVIII век). Первая глава
Типичный антураж XVIII века, но уже без того упоения, с которым относились к этому столетию "мирискуссники" и конкретно Бенуа как первый настоящий иллюстратор "Пиковой дамы".
2) Германн бродит по городу / караулит у дома графини. Вторая глава
Тоже привычный подход: художники в познавательных целях дают Германна на фоне достопримечательностей Северной столицы.
3) Раздевание графини перед сном. Третья глава
В этой сцене графиня у Пушкина безобразна. Есть художники, которые с большим интересом рисуют поэтику уродства, а есть художники, которые этого избегают. Панов из их числа. Дряхлую грфиню он много рисует (в эпизодах с Германном без этого не обойтись), но сцены приготовления графини ко сну у него нет.
4) Германн с пистолетом. Третья глава
Непосредственно сцена, где Германн с пистолетом угрожает графине, вынесена на переплёт книги. В тексте — Германн умоляет графиню открыть ему секрет трёх карт.
5) Германн и Лиза. Четвёртая глава
Традиционная мизансцена, неоднократно встречавшаяся у разных художников. Ну разве что Германн на подоконнике не сидит.
6) Привидение (мёртвая графиня является Германну). Пятая глава
Ну, привидение — оно и есть привидение. Типаж призрака старой графини сложился уже давно: Пушкин всё исчерпывающе описал. Но большинство художников рисуют Германна и призрак — так можно психологизм выразить (особо отважные рисуют одного Германна, у которого волосы дыбом встали). Панов даёт одинокую прозрачную фигуру графини.
7) Игра Германна. Шестая (последняя) глава
Кульминационный момент. Шаблонная мизансцена.
Нового слова в иллюстрировании "Пиковой дамы" Панов не сказал. Задачи такой перед ним и не стояло, наверное. Просто добросовестное выполнение заказа.
Я у Панова шедевром считаю его сюиту к "Маскараду" Лермонтова (1983). Немногие художники способны менять свою манеру до неузнаваемости — чаще всего, при иллюстрировании разных произведений картинки у них получаются очень схожими.
Сходство персонажей и мизансцен из ранних иллюстраций к Лермонтову и поздних к Пушкину прослеживается.
Но, конечно, надо сделать скидку на то, что в двух сюитах изображается одна и та же эпоха.
Сюита к "Маскараду" у Панова хорошо продумана, сделана с интересом. В "Пиковой даме" иллюстрации сделаны как будто по инерции — наверное, сроки были жёсткие, как принято в массовом коммерческом книгоиздании. Но уровень наработанных технических приёмов Панова был уже настолько высок, что иллюстрации получились качественными.
Раз уж пришлось отвлечься на "Таюткино зеркальце", закончим эту тему. Здесь нет, конечно, такого количества иллюстраций, как к раскрученным сказам. Остались единичные картинки разных художников, которые можно посмотреть за один раз. Будут сборники, которые я уже детально описывал в связи с "Серебряным копытцем".
1) О.Коровин и А.Якобсон
Два сборника (прижизненные для Бажова). Оба под названием "Малахитовая шкатулка". Сталинская эпоха (1949 г. и 1950 г.).
Иллюстрации очень хороших художников (О.Коровина и А.Якобсон) из этих сборников сначала вызвали у меня недоумение. Что это?
На первой иллюстрации — О.Коровина из свердловского сборника — люди в светлых одеждах, разных национальностей (башкирская шапка) любуются на идиллию: на фоне голубого неба сильный человек подбрасывает ребёнка. Узнаваемый плакат 1949 года. "Спасибо сысертскому барину за наше счастливое..."
Нет, у Бажова в тексте подбрасывание Таютки имеется. Но в каком контексте это описывается!
цитата из П.Бажова
Видят — по горькой нужде мужик с собой ребенка в рудник таскает, жалеют его и Таютку позабавить стараются. Известно, ребенок! Всякому охота, чтоб ему повеселее было. Берегут ее в шахте, потешают, кто как умеет. То на порожней тачке подвезут, то камешков узорчатых подкинут. Кто опять ухватит на руки, подымет выше головы да и наговаривает:
— Ну-ко, снизу погляжу, сколь Натал Гаврилыч руды себе в нос набил. Не пора ли каёлкой выворачивать?
Как видим, ничего общего у праздничной иллюстрации О.Коровина с текстом Бажова нет. Художник нарисовал светлое будущее — за пределами бажовского сказа и жизни героев этого сказа.
На второй иллюстрации — А.Якобсон из ленинградского сборника — вообще сюрреализм! Трудовой народ выстроился стальными рядами. Во главе — Ганя-орёл. За плечом — какая-то молодуха с лопатой (Ганя на картинке завидный жених, липнут к нему девушки). Эта сцена даже отдалённых параллелей с текстом Бажова не имеет.
Мне кажется, с этими иллюстрациями случилось вот что. Сказы Бажова ещё не были в тот период канонической классикой. Они были непривычными. В "Таюткином зеркальце" художников, видимо, охватила растерянность. История о горькой беспросветной жизни, заканчивающаяся анекдотом о том, как барыня стала дураков рожать... Однако художники почувствовали, что мораль этого сказа — возвеличивание забитого человека. Но про это в сказе нет ни одного слова, только ощущение (особенно сильное после страшной, но победной войны: "кто эту войну на себе вытянул?"). Вот художники и передали это ощущение в привычной форме, доступной читателям, — в форме агитационного плаката.
Не проходит гипотеза, что после ужасов войны художники не хотели рисовать мрачные сцены из этого сказа. Потому что в ленинградском сборнике есть у Якобсон к этому сказу карандашные рисунки с нормальными сценами.
Получается, можно было (для одной-то страничной иллюстрации) отыскать хотя бы нейтральные эпизоды. Но появились сюрреалистические плакаты. И это намеренный выбор.
Сталинские художники подтверждают мои подозрения насчёт "Таюткиного зеркальца". Очень странный сказ — изломанный по форме, и ключи к разгадке содержания утеряны.
2) В.Волович, Г.Перебатов и Г.Мосин
Свердловские "Малахитовые шкатулки" 1959-1983 гг. Уральские художники. Бажова уже нет в живых.
Уральская "суровая школа". Но, по крайней мере, уральские художники после-сталинского времени определились с концепцией относительно "Таюткиного зеркальца". Сюрреализма они там уже не видели.
У Воловича (первая иллюстрация) в издании 1962 года (и в улучшенном издании 1969 года) к "Таюткиному зеркальцу" — только заставка. Он на этих заставках представляет героев и показывает свою залихватскую технику: новая графика Шестидесятых.
А вот Перебатов (вторая иллюстрация) в первой "оттепельной" бажовской книге обратился к психологизму. Всего одна иллюстрация-заставка, но очень сильная: безысходность (глаза Гани) и нежность (как он Таютку спрятал в своих ручищах). Блистательно художник раскрылся.
Мосин (третья иллюстрация) тоже пошёл по пути психологизма. Но уже надежду привнёс. Вроде бы у Мосина всё та же вселенская печаль в глазах отца, но рядом — счастливая Таютка (её лицо освещено). Скан Мосина взял из Интернета: его иллюстрациям, конечно, нужно хорошее качество воспроизведения (а где-то ведь и подлинники лежат...).
3) М.Успенская
Детгизовский сборник 1959 года (тоже ранне-"оттепельный"). Художница — М.Успенская, которая активно поддерживает новаторов книжной графики.
В московском издании для детей тенденция иная. Нет ужаса безнадёжности, не надо и психологизма. Для иллюстрирования вычленена светлая часть истории: в детстве всегда есть место радости.
Это цветная страничная иллюстрация на вклейке (есть ещё несколько мелких чёрно-белых зарисовок).
Но не только художница вычленяла для себя графическую составляющую сказа. Редактор (это профессия такая) над текстом Бажова поработал. Вторая часть сказа сильно сокращена: вырезана длинная история про то, как немцы сысертского барина облапошили и подсунули ему жену. Устранены физиологические последствия "плевка" рудой (про то, что барыня стала дураков рожать, а у её заграничного спутника нос отрезало). Это вмешательство нельзя простить, но понять можно: с точки зрения всякого нормального редактора история заграничной барыни в этом сказе инородная.
В позднейших детских изданиях подлинный текст был восстановлен. Не знаю, имеет ли купированный вариант какую-то ценность. На всякий случай даю выявленные варианты окончаний во вложенных файлах (pdf). Первый файл — "Бажовское окончание" для чистоты эксперимента приводится из издания для детей (М.: "Дет. лит-ра", 1979). Второй файл "Купюры. Детгиз 1959" — из книжки, проиллюстрированной Успенской. Там же можно посмотреть примеры мелких чёрно-белых зарисовок художницы.
4) В.Панов, В.Лаповок
Художники-реалисты.
4.1)Сначала Панова посмотрим. У Панова как у иллюстратора подход сбалансированный, техника пресноватая.
Панов — достаточно традиционный реалист. По концепции: он выбрал бажовские эпизоды, передал их очень точно, без отсебятины. На первой картинке — Ганя с Таюткой в забое, без надрыва и без умиления. На второй — веселье. Всё правильно: другие рудокопы, когда прознали, "что обошлось у Гани по-хорошему", перед выходом наружу пошли поглазеть на природное зеркало. В точности как на картинке, на молодых смех напал (зеркало-то искажает, природная комната смеха получилась). "Шум подняли, друг над дружкой подшучивают". Всё можно в этом сказе найти!
4.2) Теперь Лаповок.
Книжки из двух бажовских сказов с иллюстрациями Лаповка у меня нет. Книжка издана в 1982 году в Ярославле (на Фантлабе её тоже нет). Указал мне на эту книжку ув. SeverNord . Он же предоставил фото картинок.
В принципе, та же линия, что и у Панова: без отсебятины. Тяжёлых или психологичных сцен для иллюстраций не выбирается. Интересно, что Лаповок вводит в число персонажей Хозяйку медной горы (она на заставке в зеркало смотрится). Она в этом сказе у Бажова только предполагается, но её участие в событиях не доказано. Лаповок первым среди художников решил Хозяйку медной горы прямо вывести на сцену, уничтожив зыбкость бажовских недоговорённостей. Издательство позволило художнику чуть побольше иллюстраций сделать, и он смог вывести обе сюжетных линии сказа: и про Таютку, и про заграничную барыню.
5) А.Ковалёв, А.Белюкин и Б.Диодоров
Следующий блок — произвольное объединение художников, которые сделали иллюстрации в стиле народной (старинной) живописи. Времена — больше Семидесятые.
5.1) А.Ковалёв и А.Белюкин.
С палехским художником А.Ковалёвым всё понятно: он творит в рамках канона (очень тёплая у него вся серия открыток, и к нашему сказу тоже). Ну а Белюкин обощённо-абстрагированную фигуру даёт (без пояснений и не признаешь в этой картинке "Таюткиного зеркальца") — видимо отказался от идеи в одной иллюстрации все перипетии сказа передать.
5.2) Отдельно посмотрим Диодорова. У него тоже народный (лубочный) стиль, но при этом собственная концепция.
Когда количество иллюстраций ограничено, художникам приходится первым делом выбирать между двумя пластами нашего сказа: между историей про Таютку с отцом и историей с заграничной барыней. Все художники делают выбор в пользу таюткинской линии (или, как Лаповок, дают обе линии). Диодоров сделал иной выбор. Он решил, что настоящая история в сказе — это история про заграничную барыньку. Эту историю он дал в духе народных сатирических сказок, где барам достаётся по полной программе. Ну и в скоморошном стиле всё это подал. Мне показалось, в этом намеренном игнорировании главной части сказа чувствуется раздражение художника от несогласованности двух автономных частей.
Бажов мог ведь легко "Таюткино зеркальце" на две истории разбить — это у него частенько бывало ("Надзиратель-то, тот который Ганю в забой погнал..." и т.п.). Но, может быть, механическое соединение у Бажова двух разных историй — это такой сильный литературный приём, не оценённый по достоинству (цепляет ведь, пусть и раздражает).
6) Ст.Ковалёв и Г.Козлова
Современные екатеринбургские издания с уральскими художниками.
По одной цветной страничной иллюстрации к "Таюткиному зеркальцу" в каждом издании.
Художник Ст.Ковалёв подхватил тему присутствия Хозяйки медной горы, причём поместил её в зеркало с той стороны. Особых глубинных прочтений бажовского сказа от этого не случилось.
Художница Козлова выбрала для иллюстрирования сцену веселья (тенденция отказа от психологизма логически завершилась: все намёки на печаль в игноре). На картинке — обалдеть какие радостно-дебильные Таютка с дедом Полукарпычем.
цитата из П.Бажова
Сперва-то они и сами испугались, потом поняли, и старик стал над Таюткой подсмеиваться: — Наш Натал Гаврилыч себя не признал! Гляди-ко, — я нисколь не боюсь того вон старика, даром что он такой большой. Что хочешь заставлю его сделать. Потяну за нос — он себя потянет, дерну за бороду — он тоже. Гляди: я высунул язык, и он свой ротище раззявил и язык выкатил! Как бревно!
Так что ничего художница не выдумала, но эстетика всё же слишком далека от бажовского текста.
Ну и надо понимать, что у Бажова — это один из многих чередующихся элементов: смех и слёзы. Признаем: когда вся идея сказа должна быть по условиям издания выражена в одной-единственной картинке, полного представления о "Таюткином зеркальце" эта картинка не в состоянии дать. Но все художники делали свой выбор, и этот выбор отражал настроения эпохи. Жалко, что наша эпоха представлена детсадовским уровнем.
Продолжение обзора "Серебряного копытца" в сборниках, где художники были ограничены и давали по одной иллюстрации к этому сказу. Сегодня сборники от конца 1950-х до наших дней. И сегодня в рамках таких сборников — местные (уральские) художники местных (среднеуральских) издательств. Посмотрим в хронологическом порядке.
1) Г.Перебатов (1959)
Названия у различных изданий сборников сказов Бажова — чаще всего, "Малахитовая шкатулка", хотя почти все они раза в два легче полного канонического собрания. Вот сборник "Малахитовая шкатулка" 1959 года — "оттепельный", проиллюстрированный одним художником: Г.Перебатовым.
Техника — линогравюра (в аннотации даже указывается, что у художника "оригинальные линогравюры" — надо понимать, сделанные по собственным рисункам). Стандартный набор: к каждому сказу — заставка и страничная иллюстрация. Вот картинки к "Серебряному копытцу". Очень реалистические: Дарёнка к козлику спешит по глубокому снегу.
Иллюстрации кажутся очень сдержанными, как будто ещё в сталинском стиле. Но искусствоведы считают, что творчество Перебатова 1950-х гг. — один из первых образцов преодоления "станковизма" и обращения к искусству книги. Внешне это проявляется в том, что иллюстрация стала плоской.
2) В.Волович (1963, 1969)
Два сборника, проиллюстрированные художником В.Воловичем (художник на Фантлабе:https://fantlab.ru/art3505).
Первый сборник 1963 года — увеличенного формата, а второй 1969 года — уменьшенного. Картинки те же самые, но макет другой. Вот они рядышком.
Книга 1963 года была стандартной. А вот маленький томик 1969 года — подарочное издание, в футляре, с ляссе (у меня к кончику ляссе ещё уральский поделочный камень присоединён, но может это инициатива первого владельца-Левши). Очень гармоничный и изящный томик. Мне кажется, свердловская "Малахитовая шкатулка" 1969 года — одна из лучших книг Средне-Уральского издательства.
Волович — художник, обретший всесоюзную известность. Считается, что на Урале в 1960-е гг. сложилось художественное направление, которое получило вполне официальное название "суровый стиль". Так вот, Воловича называют одним из самых ярких выразителей "сурового стиля" в книжной графике. В сборнике этот "суровый стиль" выразился в цветных иллюстрациях (хотя это ранний период, и картинки к Бажову больше напоминают романтические иллюстрации шестидесятников про "комиссаров в пыльных шлемах"). Но к "Серебряному копытцу" цветной картинки нет. Может, слишком камерное произведение для "сурового стиля"?
Но, как бы то ни было, вот такая заставка к "Серебряному копытцу".
Энергичная картинка. В уменьшенном издании 1969 года заставки превратились в марки — сделались элементом оформления (цветные страничные иллюстрации сохранились, конечно).
3) Г.Мосин (1983)
Сборник 1983 года, проиллюстрированный Г.Мосиным — памятник несбывшимся надеждам. Эту "Малахитовую шкатулку" задумывали как какую-то идеальную книгу, уральский сувенир. Библиофильский по тем временам тираж (6.500 экз.), высокая цена (7 руб.). Печать в московской продвинутой типографии. Лучший художник. Печатали несколько лет: и к 100-летнему юбилею Бажова опоздали, и художник за это время помер. Старались. Но... Библиографического шедевра не получилось. Обычная добротная книга. Сейчас у букинистов редкостью не считается. Как будто читаешь "Город Брежнев": при страшном напряжении и завышенных тратах почему-то ничего прорывного не выходит. Хотя в обычном порядке Средне-Уральское издательство в 1980-х гг. ещё могло выпускать очень приятные книги (поэтическая серия полиграфически хороша была:https://www.ozon.ru/context/detail/id/143...).
К каждому сказу в этом сборнике по одной страничной иллюстрации. Мосин — самобытный художник. Всё такое яркое, гротескное. Но очень хороший вкус. Вот его картинка к "Серебряному копытцу" из сборника 1983 года.
У Мосина есть и полная сюита к "Серебряному копытцу", более ранняя. По формальным причинам покажу её позже. Но для сравнения — аналогичная картинка из полной сюиты. Интересно, как художник вроде всё оставил как было, но на самом деле перерисовал картинку полностью: другая поза у девочки, другой веник, на стене — рыба вместо грибов. Снега другие... Порог интересный — подковообразный. Протёрли дерево?
Искусствоведы пишут про мосинские иллюстрации к бажовским сказам, что
цитата
... у Мосина, при всей их сказочности и одухотворённости, они обрели уральскую почву. Иллюстрации Мосина, соединив в себе "земное" с "небесным", наиболее адекватно передали специфическую образность интерпретированного в сказах Бажова уральского фольклора
4) Ст.Ковалёв (2005)
Наш знакомый по пушкинским сказкам художник Ст.Ковалёв. А вот и его сборник 2005 года (может, были ранние издания, да и художник советский — поэтому ставлю его сразу после 1983 года). Издано было хорошим негосударственным издательством "У-Фактория" (теперь уже не существует).
Ковалёв в бажовском сборнике демонстрирует свой неизменный уровень. Для иллюстрирования берёт ключевые, беспроигрышные сцены: козлик на крыше.
Надо признать, что у Ковалёва иллюстрации к сказам Бажова лучше получаются, чем к сказкам Пушкина.
5) Г.Козлова (2002)
Долго после советских времён пришлось ждать выхода в Екатеринбурге нового иллюстрированного Бажова. И вот в предверии одного из полуюбилеев (с опережением на два года) в 2002 году в Средне-Уральском издательстве (оказывается, тогда ещё работало) вышла "Малахитовая шкатулка" с новыми иллюстрациями новой художницы.
У этого сборника — мутная история. Вроде бы и тираж для наших времён немаленький (5 тыс. экземпляров), а найти книгу тяжело. На Алибе хотят купить за тыщу и больше, но из продавцов никто не откликается. Когда мне предоставилась возможность за ту же тыщу купить — пришлось брать, не раздумывая (редкость!). Хотя таких денег книга не стóит. Или фактический тираж был мизерным (может, издательство дорвалось до госзаказа и залатало им свои дыры, а на книгу — что осталось), или раздали тираж на какой-нибудь ЭКСПО китайцам да индийцам (это ещё лучший вариант — могли ведь и нашим раздать на партийной конференции).
Книга, видать, планировалась как подарочная. Дизайн пышный. Вот такие шмуцтитулы.
К каждому сказу — по одной цветной страничной иллюстрации. Вот картинка к "Серебряному копытцу".
Ну, свежо, современно... Сцена для иллюстрирования выбрана небанальная. Смешение сна и яви — Мурёнка ещё не сбежала, а Дарёнка спит в предверии встречи с козликом (он ей снится), но шапка с самоцветами — уже на столе. И мышка наглая какая-то под столом. Замысел интересный, но картинка — как для детского журнала той поры (т.е. адаптация к неразвитому вкусу). Я вот из-за таких детских иллюстраций не стал брать современные московские издания сказов популярного художника Митрофанова.
6) А.Рыжков (2011)
Книга забавных картинок хорошего художника А.Рыжкова (не книжного графика).
Я в детстве про "Серебряное копытце" сначала узнал, что это кафе. Было на первом этаже кооперативного девятиэтажного дома, куда меня часто к тётушке в гости возили. В темноте козлик поднимал и опускал ножку и высекал самоцветы (электрические гирлянды переключались). Всегда Новый год! Пассажиры поездов, едущих из Сибири или с юга, заезжали в Свердловск по ул. Восточной, и ближе к центру их в темноте тоже козлик приветствовал. Я сколько раз в дошкольном возрасте, возвращаясь на электричке от бабушки, ему радовался.
Умилительна вот эта советская китчевость. Не нашёл я в сети фотографий оформления кафе "Серебряное копытце" (сейчас-то там вывески обычных кабаков сменяются). Но нашёл другую картинку про козлика на городском здании.
У художника Рыжкова фирменный стиль: старенькие домики Екатеринбурга криво рисовать на фоне современного города. Вот здесь он такой ракурс на дом-музей Бажова выбрал. И Серебряное Копытце на крышу поместил. Пусть будет.
Когда я ссылался на искусствоведов, я цитировал определённую статью: Филинкова А.Н. Искусство уральской книги. К 85-летию издательского дела в Екатеринбурге. Выставка Свердловской областной универсальной библиотеки им. В.Г. Белинского // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2, Гуманитарные науки. — 2006. — № 47, вып. 12. — С. 346-355.
Прикладываю здесь эту статью в PDF в качестве вложенного файла, чтобы не затерялась.