Заканчиваю обзор иллюстраций к сказу Бажова "Малахитовая шкатулка". Иллюстрированных книг 1990-х гг. у меня не оказалось, поэтому после иллюстраций поздне-советского времени переходим сразу к изданиям XXI века.
Сборник Бажова 2002 года — один из последних известных мне проектов областного государственного издательства в формате "подарочного" издания. Попытка освежить кровь выразилась в привлечении молодой художницы, рисовавшей в лёгкой гламурной манере.
Получилась такая Танюшка — жгучая брюнетка. Котик рядышком. К оконному стеклу с улицы прильнули женихи.
М. Орданьян (2007)
Экспериментальный подход неопознанного художника.
По-видимому, такой путь в иллюстрировании оказался тупиковым. В оправдание можно заметить, что подобная стилизация под мозаику из острых каменных пластин только в отношении сказов Бажова и была возможна. Но технически художник слабо представлял себе мозаику из уральских камней — она очень плавная, волнистая.
Б. Ольшанский (2019)
Неожиданное открытие традиционного по технике, но самобытного современного художника. Некоторая цыганщина искупается искренней увлечённостью иллюстратора (мне чудится влияние В.Лосина).
1) Фронтиспис ко всему сборнику. Девочка, примеряющая драгоценности, окончательно утвердилась в качестве символа "Малахитовой шкатулки". Но это и позволяет вынести её за скобки.
2) Заставка. Поскольку девочка-модница уже была отмечена на фронтисписе, на заставке к собственно сказу "Малахитовая шкатулка" можно поместить другой сюжет: Танюшка из глубины уральских руд шагает по столице.
3) Детство Танюшки. Экспрессивные цветастые иллюстрации. С пояснениями художника: это не Танюшка хитника ослепляет, это Хозяйка Медной горы. Бажов-то об этом почему-то умолчал... Когда странница показывает Танюшке сцену в царском дворце, по подполу ползают две голубые ящерицы с золотыми коронами. Пафос несколько снижается котярой, который заглядывает в голбец. Это уже второй кот в сегодняшнем обзоре.
4) Продажа шкатулки. Опять яркие смачные сцены. Эпизоды для иллюстрирования выбраны не затёртые.
5) Во дворце. Апогеем выбран проход Танюшки по дворцу — на равных с царицей да одноглазыми фаворитами. Престижно. Исчезло презрительное бажовское описание придворной камарильи. Непонятно теперь, с чего это Танюшка в стене растворилась?
Ю. Николаев (2015)
Иллюстрации Николаева — мостик в современность от традиций советской школы. Художник склонен к бытописанию. Рисунки акварельные, мягкие и спокойные.
1) Вот моя деревня...
2) Детство Танюшки.
3) Семейная жизнь Пароти. Только намёком передаётся чванство семейки.
4) Заказ портрета.
5) Во дворце. Подчёркнутое спокойствие — будто так и надо принимать посторонних в кругу придворных.
Екатерина II с известного портрета. Причём замерла на постаменте: публичный показ императрицы. Пафос этого представления снижается последней сценой, когда разодетые кавалеры подбирают камешки после Танюшки.
1) Детство Танюшки. Типичные сцены. Необычные образы — без всякой красивости. Бажов в стиле северного Возрождения. Третий кот в нашем обзоре, кстати.
2) Во дворце. Как и всегда у Кошкина, в самых напряженных сценах его герои излучают абсолютное спокойствие. Этот контраст входит в число фирменных приёмов художника.
3) Концовка. Двоящаяся Хозяйка Медной горы.
В. Назарук (2016)
Легендарный цикл иллюстраций, с инкрустациями из сухих листьев. Очень красиво и немного жеманно.
1) Становление Танюшки.
Назарук даёт последовательные в развитии сюжета портреты Танюшки в разной обстановке. Танюшка везде одинаковая: сосредоточенная, ракурс один и тот же (в большинстве случаев и подсветка одинаковая — снизу). Завораживает как раз декоративное оформление рисунков. Кота вот в подполе нет — (ящерица есть).
2) Во дворце. Первая иллюстрация чуть выбивается из ряда — выглядит эскизом.
А также цифровые копии иллюстраций из этих изданий:
Слева направо попорядку: 6) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Сантакс-Пресс, 1997 (худ. Б.Игнатьев). 7) Николай Сажин: живопись, рисунок. — СПб.: Петрополь, 2007 (худ. Н.Сажин). 8) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Арбор, 2015 (худ. А.Дмитриев).
Б.Игнатьев (1997)
Иллюстрации, созданные в первое пост-советское десятилетие, полностью соответствуют советским традициям. Манера реалистичная, хороший уровень. Если я правильно идентифицировал художника Б.Игнатьева (распространённая фамилия), он полностью в советское время и сформировался.
Сюжет отражён достаточно подробно:
1) Первая встреча Степана с Хозяйкой медной горы. Жуткое количество ящериц.
2) Противостояние крепостного рабочего с угнетателем.
3) Невозможная любовь: расставание в подземном чертоге.
Ю.Николаев (2015)
Хороший художник Ю.Николаев, принадлежащий к младшему поколению советских художников, свои иллюстрации к бажовским сказам выпустил не так давно. Тоже реализм, тоже видно мастерство.
1) Зачин
2) Фантастической раскраски ящерки.
3) Хозяйка медной горы
4) Вызов Степана прихвостням угнетателя.
5) Трудовые подвиги
Б.Ольшанский (2019)
Новейшее издание художника, которого уже сложно отнести к советским. Но он и ближе всех к советским иллюстрациям (как будто В.Лосин руку приложил). Советскую школу уже изучают и усваивают.
По-настоящему художник любит растрёпанных персонажей, да ещё если они какие-нибудь насилия чинят.
М.Орданьян (2007)
На фоне диллемы: "или советская реалистичная школа — или полная халтура", прогрессивное издательство "Росмэн" в 2007 году решило предоставить слово неформалам. Изломанные иллюстрации художника(цы) М.Орданьян. Отсылки к аппликации из камня. Энергия присутствует.
Немного (или много) абстракции современной иллюстрации не помешают. Но вряд ли подобные картинки могли вывести нашу иллюстрацию на новый уровень (на новый средний уровень для большинства художников).
И.Минкина (2016)
Впрочем, утомившись от среднего советского уровня, полезно помнить и о таких образчиках современной иллюстрации.
Прельстившись картинкой на обложке (к "Серебряному копытцу"), купил эту книжку. Теперь вот держу и показываю для понимания процесса. Это не халтура, это искренние картинки. Но если отталкиваться от этого уровня, советские традиции реалистичной школы надолго останутся идеалом.
А.Кошкин (2004)
Следующий художник — А.Кошкин — советский, но всегда бывший вне советской традиции. Он вневременной — настолько яркая у него оригинальность.
1) Форзацы с ящерками. Высокое средневековье и Возрождение.
2) Орнаментальные заставка и концовка.
3) Органично смотрится ящерка с человечьей головой рядом со Степаном: картинка из средневекового бестиария.
Н.Сажин (1991/2007)
Высоко оценённые знатоками-лаборантами ручные работы-иллюстрации Н.Сажина в сложной технике (взяты отсюда: http://book-graphics.blogspot.com/2013/07...). Созданы, по указанию источника в 1991 году — в последний год существования Советского Союза на противопоставлении советской традиционной школе.
А.Дмитриев (2015)
Ну и современный художник А.Дмитриев, также заслуживший похвалы наших знатоков.
Бажов в интерпретации русского модерна. Что было, если бы Билибин в 1910 году иллюстрировал сказы Бажова.
Бажов и Серебряный век, хотя в этом портрете Хозяйки медной горы вижу не только билибинский, но и западный модерн.
Присутствуют в японских сказках драконы. Казалось бы, восточных драконов Китай монополизировал, но, судя по рисункам наших художников, в японских сказках драконы постоянные персонажи.
Р. Гудзенко (1988)
Художник Р. Гудзенко. В 1988 г. он проиллюстрировал японскую литературную сказку "Санко" (автор — Р.Сайто). Вот эта книжка-картинка.
Сюжет — про великана, защищающего народ от дракона. Вот они оба — великан и дракон на развёрнутой обложке.
Внутренняя иллюстрация с драконом. Гудзенко — изумительный колорист.
Н.Кочергин (2013)
Художник Н.Кочергин и его непременный сборник "Догадливая невеста".
Шмуцтитул к сборнику — а там сразу дракон!
Ожидания такие, что весь сборник будет про драконов. Но нет — внутри дракон только один раз встречается.
Г.Калиновский (1968)
Художник Г.Калиновский рисовал дракона в сборнике японских сказок "Земляника под снегом".
Шмуцтитул к сборнику — на нём дракон. Тенденция?
А внутри на иллюстрациях драконов нет. Обыкновенные гладкие змеи встречаются. Но это совсем не то.
К.Чёлушкин (1994, 2013)
Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".
На титульном развороте — все японские сказочные символы: чёрт, лиса и дракон. Теперь уж точно тенденция! Повторяется также ситуация, когда на внутренних иллюстрациях дракон не встречается.
Итак, все художники признают дракона символом волшебной Японии, но сказок про драконов им для иллюстрирования издательства скупо предоставляют. Вот и получается — символ есть, а историй нет.
Что с обликом дракона? Как мы убедились, в Японии даже черти могут быть добродушными (причиной чему может быть и их пьянство, простительное среди японцев). Драконы — это рептилии. Ничего хорошего от них ждать не приходиться. Пока художники именно так драконов и рисуют: злобных, бесчувственных тварей.
Но есть исключение. Это сказка про обманутого дракона. Над ним можно посмеяться, он становится ближе, роднее (что-то человеческое — глупость — в нём выявилось). Поэтому обманутый дракон приобретает какие-то эмоции. И жанр сразу меняется — из ужастика сказка превращается в юмористическую притчу. Посмотрим истории про обманутого дракона.
М.Митурич (1983)
Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".
Титульный разворот подтверждает тенденцию: изображены сказочные символы, в числе которых дух (Гром) — справа вверху над вулканом и дракон — слева внизу в воде. Дракон опасный — он корабли топит.
А собственно сказка про дракона в этом сборнике — это "Печень живой обезьяны". У грозного морского дракона заболела дочка. Знахари назвали лекарство: печень живой обезьяны. Послали за обезьяной медузу, но обезьяна её обманула, свою печень сберегла.
Дракон выместил свою злость на подвластной медузе (поэтому она теперь бескостная).
Митурич рисует дракона не совсем уж ужасного, но и не жалкого — ведь в этой версии сказки обманули не самого дракона, а его посыльного.
Л.Казбеков (2007)
Художник Л.Казбеков. Сборник "Как братец кролик победил слона" (М.: Центрполиграф, 2007).
В этом сборнике только одна японская сказка — "Обезьяна и медуза" (другое название "Печени живой обезьяны"). В этой версии сказки акценты по-другому расставлены: заболел сам дракон от старости. Он сам даёт наставления посыльной медузе, как заманить обезьяну в подводное царство. Поэтому рушится его план, а не медузы. У Казбекова дракон нарисован соответствующий — очеловеченный. Вот что глупость с драконами делает!
Н.Кочергин (2012)
Всё тот же Н.Кочергин, но со сборником корейских сказок "Награда царя птиц" (М.: Нигма, 2012).
Корейцы в Средние века долго были под властью японцев, не ассимилировались, боролись с ними. Но даже в такой ситуации часто происходят культурные заимствования, причём потом уже не поймёшь — кто у кого заимствовал.
Корейская сказка под названием "Счастливый заяц" о том, как подводный дракон заболел, врачи прописали ему печень живого зайца... Ну и так далее по канве японской сказки.
Для образа обманутого дракона в этой версии сказки важно то, что заяц лично обманул дракона, заявив ему в глаза, что печень он оставил на берегу, и надо за ней вернуться... Так что из всех обманутых драконов корейский дракон самый глупый.
Г.Калиновский (2013)
Опять Г.Калиновский, но на сей раз его полноцветный двухтомник "Волшебный котёл".
Калиновский проиллюстрировал в цвете эту корейскую сказку под названием "Откуда взялись черепахи". Дракон глупый, как положено. Но в цвете такой очаровательный.
Интересно, у корейцев дракон ассоциируется с японцами?
Японские сказки у меня закончились. Но для полноты картины надо посмотреть, что там с драконами в Китае, Корее и Вьетнаме.
Сказки мы любим всё-таки за волшебство. А в чужих сказках волшебство новое, незнакомое, незатёртое... С большим жаром впитываем мы другую культуру, пока не надоест (потом возвращаемся к родному "Теремку"). Вот и в японских сказках потусторонние силы вызывают интерес. Весёлых японских чертей-пьяниц из сказки "Как черти старика вылечили" (она же — "Шишка справа и шишка слева") мы уже смотрели (тут). Проверим сборники на наличие других волшебных персонажей — кроме драконов (их я выделил в отдельный обзор).
Л.Казбеков (2007)
Художник Л.Казбеков, яркий представитель позднесоветской книжной графики. Художник модный. "Вита Нова" издала его персональный альбом.
В альбоме есть пара иллюстраций к японским сказкам (самой книги с этими иллюстрациями обнаружить не удалось). Фантастические существа из моря и на деревьях. Красивые черти.
Н.Кочергин (2013)
Художник Н.Кочергин. Сборник "Догадливая невеста".
И сказка тоже "Догадливая невеста". Это людоед-оборотень. Не очень страшный. И правильно — этот оборотень туповатый, удалось его обмануть и утопить.
М.Митурич (1983)
Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".
Сказка "Веер Тэнгу". Это носатый чёрт Тэнгу — смотрится как мелкий пакостник.
А это Гром (явление природы).
Г.Калиновский (1968)
Художник Г.Калиновский представлен всеми книгами на японские темы: 1) сборник японских сказок "Земляника под снегом", 2) сборник "Волшебный котёл", 3) "Приключения Таро в стране гор".
Пока что складывалось впечатление, будто советские художники не очень охотно рисовали потусторонние силы. Вряд ли это была цензура — в книге "Земляника под снегом" 1968 года в большом количестве всякие чертяки нарисованы. Правда, у молодого Калиновского вся чертовщина не страшная.
Сказка "Горное чудище Омои". Персонаж, соответственно — горное чудище Омои. Этот персонаж страшный, но глупый.
А вот сказка "Груша, вверх! Груша, вниз!". Здесь тоже персонаж — горный дух. Но он другой, поскольку сказка из другого региона (острова) Японии. Этот горный дух добрый и справедливый. Задорно лупит в барабан. Этого духа Калиновский нарисовал ещё и в цвете (на обложке, которая прячется под суперобложкой издания 1968 г.). Какой радостный жёлтый фон, как на нём красный дух весело смотрится.
В сборнике "Волшебный котёл" Калиновский многие композиции из японских сказок переосмыслил в цвете. Это не раскрашенные чёрно-белые рисунки, а новые иллюстрации.
Сказка "Бочка, петушок и стрела" — черти.
Сказка "Флейтист Санта" — черти.
Сказка "Незадачливый ротозей" — черти-громовики.
Литературная сказка "Приключения Таро в стране гор" тоже предоставила Калиновскому возможность порисовать добродушных с виду чертей.
К.Чёлушкин (1994, 2013)
Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".
У Чёлушкина собственно потусторонних сил нарисовано совсем немного. Но у него в принципе все композиции потусторонние — он уже создал общее впечатление, специально жути нагонять не надо.
Сборник сказок у Чёлушкина — постсоветский. Сказки там пожёстче. Переводчица та же — легендарная Маркова, но, видимо, раньше такие сказки массово для детей не печатались. Потусторонние силы здесь другие — расслабляться не стоит.
Например, выше мы смотрели у Митурича "носатого чёрта Тэнгу", так тот не очень серьёзно выглядел. А вот Чёлушкин иллюстрирует сказку "Треугольный сон", так там Тенгу — это "фантастические крылатые чудовища, обитающие в горах на деревьях. Тенгу умеет летать и может напускать порчу на людей: помутить разум". Такое чудовище и нарисовано соответствующе:
Есть и непривычная жуть — чисто японская, не имеющая аналогов в наших сказках. "Ноппэрапон" — это гладкий шар без единой отметины. Так и сказка называется.
А вот такие лица в этой сказке у японских ведьм.
Видимо, имеющиеся у меня иллюстрированные сборники японских сказок не очень репрезентативные в отношении нечисти. Большинство чертей и духов в сказках, ориентированных на детскую аудиторию — вроде наших леших. Не из ада они восстали.
Полная сюита иллюстраций к пушкинской "Русалке" из XIX века.
К.Изенберг( 1889, 2007)
Первоисточник был издан в 1889 году в виде отдельных листов в папке (были ещё дореволюционные переиздания). Художник — К.Изенберг, из русских немцев. У меня современная (2007 года) книга от помпезного издательства "Пан-Пресс". В выходных данных почему-то указан "Илья Изенберг" (хорошо, что не "Изя").
Библиографическое описание по образцу каталога-справочника:
Русалка. — М.: Пан-Пресс, 2007 — 56 с.; 29,5 см.
ИЗЕНБЕРГ К. — 9 страничных иллюстраций (ч/б силуэты).
"Русалка" продавалась в комплекте из трёх книг в коробе. Купил задорого — в 2009 году отдал 3.400 руб. (интернет-магазинами тогда ещё не пользовался, а там этот короб за 2 тысячи лежал). Издательство сообщает: "Флокированный переплет с золотым тиснением; трехсторонние золоченые обрезы".
На переплёте — бархатные аппликации, уже обсыпающиеся. Корешки книг, не спрятанные в короб, похабно пожелтели. Оформление страниц современным дизайнером — топорные фигурки, рамочки тоже не вдохновляет.
Два других тома из короба — "Борис Годунов" и "Руслан и Людмила" — с современными силуэтами вообще разочаровали. С тех пор "Пан-пресса" сторонюсь. Но "Русалка" всё искупила. К картинкам Изенберга претензий нет: очень чёткое воспроизведение каждой травинки.
До того только пара картинок приводилась в альбоме "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (в Интернете побольше из первого издания). Можно сравнить. В новоделе фон силуэтов залит золотым. На фото бликует, но de visu хорошо смотрится, не вызывает отторжения.
Князь и дочь мельника
Изенберг честно рисует начальную сцену: мельник попрекает свою дочь связью с князем, который её, конечно, бросит, а отец ведь предупреждал... У художника за кадром остаётся то, что Пушкин попозже вскрывает: отец выступает сводником, из трусости, скорее всего.
Князь извещает соблазнённую им простолюдинку о своей женитьбе. Дочь мельника в горе бросается в Днепр. Тут всё на поверхности — завязка у Пушкина предельно простая, театральные страсти в максимальной концентрации, чтоб ожидания публики не обмануть. Пушкин с возрастом стал хитрее...
Князь и княгиня
Эта линия сюжета в предыдущих иллюстрациях не раскрывалась.
На первой иллюстрации — свадебный пир. Князь ещё не знает о смерти дочки мельника. А дурные предзнаменовая на этом пиру были. Но Изенберг их не рисует — это для следующих, современных, иллюстраторов...
На второй иллюстрации — княгиня спустя семь лет после свадьбы. Не понимает, отчего муж к ней охладел.
Тоскующий князь
А мужа просто ностальгия заела. Поехал на мельницу, где в молодости был так беззаботно счастлив. Всё пришло в запустение, конечно (из текста, кстати, ясно, что князь знает о смерти своей первой любви).
Сошедший с ума мельник, воображающий себя вороном. Эффектная сцена, Изенберг не пропустил её. Тема с мельником-вороном не только эффектна, но и глубока (всё-таки "Русалка" — это произведение зрелого Пушкина). Но раскрытие этой темы не предполагается средствами красивых и вычурных силуэтов.
Русалка
Интерпретация образа русалок вызывает интерес с учётом того, что они в русской мифологии предстают крайне неприятными существами. Но у Изенберга — это просто женщины, живущие под водой (это днепровские, украинские русалки).
Надо сказать, что и Пушкин не наделяет русалок какими-то абсолютно чужеродными чертами. Тут надо различать степени расчеловечивания. Есть "другие" существа, а есть "чужие". Вот собаки, например, — "свои", родные. Вороны — "другие", но способные вызвать человеческие чувства и горячо на них откликнуться. А ящерица или паук — "чужие". Сострадание к ним со стороны человека можно представить, но обратного отклика нет и быть не может. У Пушкина при первом взгляде русалки — "другие". То есть глубокие чувства человека и такой русалки вполне возможны (причём, с обеих сторон). А если ещё вспомнить повышенный интерес Пушкина к некрофилии (авторитетный пушкинист Д.Благой эту тему ещё в 1936 году поднимал в "Очерках социологии Пушкина" — потом, правда, на тему табу наложили)... Вот и у Изенберга ничего отталкивающего в русалке нет. Так, интриганка, манипулирующая бывшим через совместного ребёнка.
Сюита в книге приведена не вся. Одной картинки не хватает. В новой книге — 9 иллюстраций, а в первоисточнике — 10. Видимо, отсутствует картинка, которая имеется в альбоме иллюстрированной пушкинианы. Эта картинка без текста — что-то вроде фронтисписа. Видимо, иллюстрации делались под влиянием оперы: в круге показаны мёртвый князь, над ним — русалка с дочерью. Это концовка, которой нет у Пушкина.
Техника силуэтов — из манерного XVIII века. Этот век обожали "мирискусники". Изенберг предвосхитил русский модерн. Его силуэты сохранили всё своё обаяние. Силуэты требуют пышности, излишеств. Это так же, как архитектура какого-нибудь барокко: волнует, хотя, казалось бы, не отвечает требованиям хорошего вкуса. Сам модерн, отбросив всё старьё, силуэты себе оставил. Вот так и получилось, что Изенберг оказался на острие прогресса.