Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «Zivitas» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »

1899, 1902, 1903, 1904, 1907, 1909, 1910, 1911, 1912, 1913, 1915, 1917, 1918, 1919, 1920, 1922, 1923, 1924, 1925, 1926, 1927, 1928, 1929, 1930, 1932, 1933, 1934, 1935, 1936, 1937, 1938, 1939, 1940, 1941, 1942, 1943, 1944, 1945, 1946, 1947, 1948, 1949, 1950, 1951, 1952, 1953, 1954, 1955, 1956, 1957, 1958, 1959, 1960, 1961, 1962, 1963, 1964, 1965, 1966, 1967, 1968, 1969, 1970, 1971, 1972, 1973, 1974, 1975, 1976, 1977, 1978, 1979, 1980, 1981, 1982, 1983, 1984, 1985, 1986, 1987, 1988, 1989, 1990, 1991, 1992, 1993, 1994, 1995, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2008., 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2014, 2015, 2016, 2017, 2018, 2019, 2021, 2022, 2023, Bogo, Corradin, Desbons, Djuney9, Eichenberg, Grahame-Johnstone, Millar, Münzner, Nobati, Orhan, Papé, Ponce, Rilova, Searle, illustrators.ru, Авсюк, Аземша, Акатьева, Акимова, Аксенова, Акулиничев, Алекс А., Александров, Александрова, Алексеев А., Алексеев М., Алексеев Н., Алимов С., Алиса в Стране чудес, Алиса в стране чудес, Алфеевский, Алякринский, Андерсен, Андреева А., Андрианов, Андриевич, Андроник, Аникеев, Аникин, Анненков, Антимонова, Антокольская, Антоненков, Антохина, Анчар, Арап Петра Великого, Аржевитин, Арзамасцев, Аркадьев, Арсенин, Артюшенко, Архипов, Архипова, Аршинов, Астрецов, Африка, Багаутдинов, Багин, Багина, Баданина, Бажов, Бакулевский, Бальбюссо, Барышня-крестьянка, Басманов, Басни, Бастрыкин, Баюскин, Бе-Ша, Бедарев, Беднаржова, Белов М., Белогуров, Беломлинский, Белюкин, Белюкин Д., Беляева, Белякова, Белякова О., Бенуа, Берштейн, Бесы, Бехтеев, Бианки, Биантовская, Билибин, Бирмингем, Бисти, Битный, Благинина, Бланкман, Блок, Боголюбова, Божко, Бойко, Бокарев, Бокова, Бордюг, Борисенко, Борисов, Борисов К., Бородино, Бочков, Браташевский, Брей, Бретт, Брикс, Бритвин, Бруни, Бруни Л., Брусиловский, Брюханов Н., Бубнов, Бубнова, Булатов Э., Бунин П., Буреев, Бурусов, Бухарев, Былинский, Былины, Бычков, Бялковская, Вагин, Вайсборд, Вакуров, Валейкис, Вальк, Вальтер, Ван, Ванециан, Варшамов, Василенко, Василиса Прекрасная, Васильев А., Васильев В., Васильев И., Васильев К., Васильев О., Васильева, Васильева Т., Васнецов В., Васнецов Ю., Вася Куролесов, Ващенко, Ведерников, Вениг, Вересковый мед, Верно, Веселов, Веселые картинки, Вийральт, Винни-Пух, Виноградова, Владимирский, Власов, Власова А., Вниз по волшебной реке, Войцеховский, Волк на псарне, Волков А., Волович, Волшебное кольцо, Вольга, Вольский, Воробьев В., Воробьев Н., Воробьева, Ворона и курица, Воронин, Воронцов, Воронцова, Воспоминания в Царском Селе, Врубель, Выстрел, Вышенская, Вьетнам, Гавриилиада, Гаврилов, Гайдар, Гальдяев, Гамбург, Гапей, Гарватовска, Гельмерсен, Герасимов А., Гергелева, Герой, Гете, Гиббонс, Гилева, Гилярова, Гинуков, Гладикова, Глазунов, Глушкова, Годаи, Годин, Голиков, Головаш, Гольц, Гончаров, Гончаров А., Гончарова, Горбачев, Горбачев В., Гордеева, Гороховский, Горяев, Граф Нулин, Грачев, Гребан, Григорьев, Гримм, Гробовщик, Грозевский, Гроссе, Грудинина, Грэм-Джонстоун, Гуарначчи, Гудзенко, Гукова, Гурьев, Гусев, Гюзелев, Давыдова, Дамбиева, Данилов, Две ящерки, Двенадцать, Двоскина, Дейнека, Делла-Вос-Кардовская, Демидова, Денисов, Денисов Ю., Деревня, Дехтерев, Джамалбаев, ДжуХи Юн, Дианов, Диманд, Диодоров, Дмитриев А., Дмитриева, Дмитрюк, Добрая лисица, Добрицын, Доброхотова, Добрыня Никитич, Добужинский, Дозорец, Доменикони, Домик в Коломне, Доре, Древний мир, Дубинский, Дувидов, Дугины, Дудоров, Дурасов, Дюлак, Дядя Степа, Дядя Федор, Евгений Онегин, Египетские ночи, Елисеев, Емельянова, Епифанов, Епишин, Еремина, Ермолаев, Ершов И., Ершова К., Ефимов, Жаба, Жаринов, Желиостов, Жеребчевский, Житков, Жолткевич, Жужнев, Жуковский, Жупикова, Журов, Забирохин, Заборов, Закис, Зальцман, Зарецкий, Заяц на ловле, Зворыкин, Зеброва, Золушка, Зотов, Зусман, Иваницкая, Иванов И., Иванов С., Иванов Ю., Иванова, Иванюк, Иванюк И., Ивашинцова, Игнатьев, Игнатьев Б., Изенберг, Измайлов, Ильин, Илья Муромец, Ионайтис, История села Горюхина, Иткин, Йорш, Кабаков, Казакова, Казбеков, Кайрамбаева, Калаушин, Калачев, Калиновский, Каллай, Канделаки, Каневский А., Каневский В., Каневский В.Я., Канторов, Капустина, Капустина Т., Караваевы, Карасев, Кардовский, Карнаухов, Карпенко, Карпенко Л., Каспина, Кент, Кеш-Проскуряков, Кибрик, Ким С., Кинцурашвили, Кирков, Киселева, Кискачи, Китай, Клаве, Кларк, Клементьева, Климова, Ковалев А., Ковалев С., Коваль, Козлов, Козлова, Коковкин, Кокорин, Колобок, Кольцова, Колюшева, Комаров А., Комзолов, Конашевич, Кондратьев, Конно, Коннов, Коновалов, Кононов, Коноплев, Константинов, Коньков, Копиш, Корея, Коркин, Коровин О., Коровин Ю., Корольков, Коротаева, Костин, Костина, Косульников, Кот и повар, Котляревская, Кочергин, Кочетков, Кошкин, Кравцов, Кравченко, Красильникова, Крафт, Крейн, Крестовский, Крыжановские, Крылов, Кудиш, Кудрин, Кузнецов И., Кузнецов К., Кузнецов Л., Кузнецова, Кузнецова Е., Кузьмин, Кузьмин С., Кукрыниксы, Кукулиев, Кукулиева, Кукулиевы, Кульков, Купер Ю., Купманс, Курицын, Куркин, Курчевский, Кусков, Кустодиев, Кутуков, Кьюсак, Кэрролл, Лавренко, Лагуна, Ладягин, Лазарева, Лазаркевич, Лапин, Лаптев, Ларионов, Ларская, Лебедев, Лебедев А., Лебиш, Левшичин, Леда, Лемкуль, Лермонтов, Лешин, Линен, Липер, Литвин, Ломаев, Лопата В., Лосенко, Лосин, Лось, Лукина, Лышко, Любаев, Люкшин, Маврина, Майофис, МакКинстри, Максимов, Малахитовая шкатулка, Малашенкова, Маленькие трагедии, Мальчиш-Кибальчиш, Манухин, Мар, Маркелов, Марочкова, Маршак, Масютин, Медведев В., Медной горы хозяйка, Меженинов, Мезерницкий, Мелещенков, Мельников, Менделевич, Мерсер, Метель, Мешков, Мигунов, Микешин, Милашевский, Милутка, Минкина, Митрофанов, Митурич, Михайлов, Михайлов А., Михалков, Млчох, Могилевский, Могилевский А., Можаева, Молоканов, Монин, Монина, Моос, Моргунова, Морковкина, Мосин, Московский, Мосягина, Моцарт и Сальери, Мочалов, Мурзилка, Муц, Мюнхаузен, Мюнцнер, Назаров, Назарук, Нарбут, Насибулин, Нахова, Недопесок, Незнайка, Некшен, Ненов, Непомнящий Д., Непомнящий Л., Непринцев, Нефедов, Нечаева, Нижний, Никитин, Никитина Т., Никифорова, Николаев А., Николаев Ю., Никольский, Нильсен, Нобати, Новожилов, Норитис, Носков, Носкович, Носовская, Обоз, Оболенская, Овчинников, Огородников, Озаринская, Олейников, Ольшанский, Орданьян, Оринянский, Орленко, Орлова, Орлова мл., Остров, Оффенгенден, П.Бунин, Павлинов, Павлов А., Павлова, Павлова К., Панин А., Панов, Парилов, Пастернак Л., Пастернак М., Пашков, Перебатов, Перевезенцев, Перро, Перцов, Песнь о вещем Олеге, Петров, Петрова, Петровы В. и М., Пивоваров, Пиков, Пиковая дама, Пилипчатина, Пир Петра Первого, Пискарев, Пихлер, Плаксин А., Плаксин Д., Плехан, Повести Белкина, Погани, Подивилов, Покровский, Полтава, Полухин, Поляков, Поляков Д., Полякова, Понамарева, Пономаренко, Попкова, Поплавская, Попов Е., Попов Н., Попова, Попугаева, Порет, Поход, Правдин, Правосудович, Прибыловская, Привалова, Провалов, Простоквашино, Пушкин, Пчелко, Пшинка, Радин, Рачев, Ребиндер, Ревуцкая, Рейндорф, Рейнер, Рейпольский, Рейх, Рейхет, Ремезов, Репин, Рерберг, Рибейрон, Ричардсон, Робинсон, Родионов, Родионов В., Рожанковский, Рожков, Ромадин, Ропс, Роскин, Рославлев, Ростова, Ростовцев, Ротов, Рубцов, Рудаков, Ружо, Русаков, Русалка, Рушева, Рыжков, Рыжов, Рэкхем, Рябчиков, Рязанцев, Савина, Савченко, Садердинова, Садыкова, Сажин, Сазонов, Салиенко, Самойлов, Самокиш-Судковская, Саморезов, Самохвалов, Сандерсон, Сафонов, Сафонова, Сачков, Свешников, Свитальский, Свободова, Святогор, Седова, Селещук, Семенов А., Семенов Б., Семенов В., Семенов И., Семенцов-Огиевский, Сергеев В., Серебряков, Серебряное копытце, Серов Вл., Сидоркин, Силин, Силина, Симаков, Сказка о золотом петушке, Сказка о медведихе, Сказки, Скобелев, Скупой рыцарь, Скуридин, Слаук, Слепков, Слепушкин, Слово о полку Игореве, Смирнов, Смирнов В., Смирнов И., Снегинева, Собачья дружба, Соколов А., Соколов Е., Соколов П., Соловей-разбойник, Соловьева Г., Соловьева Т., Сомов, Сон с продолжением, Соостер, Соостер Т., Спасский, Спирин, Станны, Станционный смотритель, Стацинский, Степанцев, Степунина, Стивенсон, Стихотворения, Стойкий оловянный солдатик, Стойко, Стопа, Строганова, Султан, Суриков, Сутеев, Сухоруков, Сычев, Тайссиг, Такео, Танко, Таррант, Татарников, Таубер, Таюткино зеркальце, Телингатер, Теремок, Терешечка, Тесаржикова, Теслер, Тетерина, Тимошенко, Титов, Тихомиров, Тишина, Токмаков, Толстой А., Траугот, Тржемецкий, Три медведя, Три поросенка, Трнка, Трофимов, Трубин, Туганов, Тудвасева, Туманов, Тырса, Тюнин, Тюрин, Тяпина, У Лукоморья, Узбяков, Уленшпигель, Урманче, Усатова, Усачев, Успенская, Успенский, Устинов, Устинова, Ушаков, Фаворский, Фаворский Н., Фандерфлит, Фарина, Фатеева, Федоров, Федоров С., Федоров Ю., Федорова, Федоровская, Фейнберг, Филиппова, Филоненко, Фильчаков, Флоренский, Фома, Форман, Фридкин, Фукия, Хабиров, Халилов, Ханак, Харшак, Хацуяма, Хвостенко, Хегенбарт, Хижинский, Хлебникова, Хлебов, Храпковский, Цайгнер-Эбель, Царевна-Лягушка, Царевна-лягушка, Цветков, Цейтлин, Циуха, Чапля, Чарушин, Чарушин Е., Чеботарев, Чебурашка, Челак, Челушкин, Чернов, Чернова-Дяткина, Чернышков, Чехонин, Чиж и ёж, Чижиков, Чижиков А., Чугуевский, Чупрыгин, Шабанов, Шабельник, Шаймарданов, Шакицкая, Шаламоун, Шанцер, Шаповалова Л., Шатунов, Шварц, Шварцман, Швец, Шеварева, Шевченко, Шемякин, Шефер, Шишмарева, Шмаринов, Штанко, Штанцлова, Штафл, Шульгина, Шумилкина, Шурлапова, Шухаев, Щапов, Щеглов, Щербаков, Щука и кот, Юдин, Юдин В., Юдин Г., Юдина Д., Юкин, Юкина, Юпатов, Юрчатова, Юрьев, Юткевич, Юфа, Якобсон, Яковлев А., Яковлев С., Якутович, Япония, Яр-Кравченко, Яровой, Ясинский, детская литература, ксилография, стихотворения
либо поиск по названию статьи или автору: 


Статья написана 18 февраля 08:44

"Моцарт и Сальери" в ксилографиях. Продолжение. Сегодня — книги 1960-х — 1970-х гг. Сборник 1961 года с гравюрами Фаворского и сборник 1977 года с гравюрами Константинова.

Фаворский — старшее поколение, Константинов — младшее. Константинов выпустил свою сиюту уже после смерти Фаворского. Константинов считался учеником Фаворского, но выступал, скорее, его альтернативой. По обилию чёрного цвета в оттисках и романтическим выражениям лиц, Константинов ближе к Кравченко, но без его изумительной техники.

Худ. В.Фаворский (1949/1961)

Фаворский дважды обращался к "Маленьким трагедиям".

Гравюры 1949 года

В первый раз Фаворский резал ксилографии для юбилейного трёхтомника 1949 года. Серия "Школьная библиотека". Невысокое качество воспроизведения всех иллюстраций.

К каждой пьесе Фаворский делал заставку и концовку. Заставка — сцена с участием слепого скрипача. Концовка — рыдающий Сальери слушает игру отравленного им Моцарта.

Рисунки маленькие. Вживую смотрятся чуть лучше, чем после сканера, но всё равно очень блёклые.


Гравюры 1961 года

Второй раз Фаворский иллюстрировал отдельный сборник 1961 года — изящное без изысков издание с авторским макетом (у меня без суперобложки). Фаворский гордился этой работой, подробно объяснял смысл иллюстраций к каждой пьесе в книге "Рассказы художника-гравера".

Фаворский, наверное, последний из художников, кто следовал в советское время оформительским заветам "мирискусников". Любование простором книжного разворота:

Тщательное конструирование колонтитулов и виньеток:

В плане содержательном Фаворский пошёл по канве Врубеля: две иллюстрации к Сцене первой (раздумья Сальери и фрагмент со скрипачом) и одна иллюстрация к Сцене второй (Моцарт и Сальери в трактире).

Худ. Ф.Константинов (1977)

В "Скупом рыцаре" Константинов дублировал композиции иллюстраций Фаворского по не вполне понятным причинам (см.). В "Моцарте и Сальери" это не так заметно, поскольку у Константинова иллюстраций больше. Посмотрим две сюиты параллельно.

Худ. Константинов
Худ. Константинов


Начало

Шмуцтитул. Аскетизм у Фаворского и перегруженность у Константинова.

Худ. Фаворский
Худ. Фаворский
Худ. Константинов
Худ. Константинов

У Фаворского одинокий человек может быть Чёрным человеком — мотив, который потом в сюите не встретится (даже то, что непонятно, Чёрный это человек или Сальери/Моцарт — играет в пользу таинственности). У Константинова центральная часть шмуцтитула — всё та же парочка, которая в сюите будет постоянно мелькать, но зато внизу мелкий рисунок, на котором Сальери подсыпает Моцарту яд (а я уж думал, что в ту пору художники этот фрагмент вообще игнорировали — Фаворский точно игнорировал).


Сцена первая

1) Заставка к Сцене первой.

У Фаворского Сальери ожидаемый — старый, закостеневший. У Константинова Сальери необычный — молодой и романтический. Ну правильно, это же не заурядный убийца, а с возвышенными идеалами.

Худ. Фаворский
Худ. Фаворский
Худ. Константинов
Худ. Константинов


2) Игра слепого скрипача.

У Фаворского (как он сам пишет) Сальери в этой сцене — ханжа. А у Константинова — искренний истерик.

Худ. Фаворский
Худ. Фаворский
Худ. Константинов
Худ. Константинов

3) Концовки к Сцене первой.

Здесь только мелкие иллюстрации Константинова. Бытовая картинка про Моцарта и инфернальная картинка про Сальери.

Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов


Сцена вторая

1) Заставки к сцене второй. Только у Константинова.

Две полустраничных иллюстрации изображают одно и то же. Понятно, почему Фаворский отказался от такого повествовательного сопровождения текста — фрагменты застолья ничего не добавляют к раскрытию темы.


2) Прощальная игра Моцарта. У Фаворского оба персонажа внутренне изменились после акта отравления. У Константинова — не особенно.

Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов


Конец

Концовка итоговая. Тут, понятно, вообще разные концепции.

Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов
Худ. Константинов




Многие отмечают, что Константинов проигрывает Фаворскому, отказывают работам Константинова в какой-либо ценности. Но в этом случае оценивать надо не столько мастерство рисовальщика, сколько искусство гравёра-ксилографа. К тому времени только они двое иллюстрировали массовые книги гравюрами, будто по-прежнему в полиграфии не было хорошей фототехники. Другие-то ксилографы справедливо причислили себя к элите, их серии становились подарком для эстетов (см. "Пиковую даму" Епифанова).

Их было мало, избранных. Всего-то два ксилографа — служителей искусства. У Фаворского — математическая сухость и строгая красота. У Константинова при небрежной отделке деталей всё-таки романтический подъём и чувственность. Фаворский алгеброй поверил гармонию, но всё же не стал бы травить Константинова — гуляку праздного.


Статья написана 19 января 2022 г. 10:16

Возвращаюсь к Пушкину. На очереди "Маленькие трагедии". И первая из них — "Скупой рыцарь". Это было болдинской осенью, когда всё получалось. Считается, что собравшийся жениться Пушкин страдал от скупости своего отца, и тема скучной английской трагедии забытого ныне автора ему пришлась по душе. Пушкин переработал одно действие, а затем случилось: маленькие одноактные пьесы полились из-под пера и сложился цикл. "Скупой рыцарь" остался самой простой и прямолинейной пьесой этого цикла. У меня первая встреча с Пушкиным "для взрослых" в двенадцатилетнем возрасте связана с книгой "Маленькие трагедии" в мягкой обложке с иллюстрациями В.Фаворского. Ничего не понял тогда ни в Пушкине, ни в Фаворском, но в памяти зацепка осталась — и гравюры Фаворского с негибкими персонажами запомнились лучше текста.

В.Фаворский (1949, 1961) и Ф.Константинов (1977)

После войны в советской графике было только два выдающихся ксилографа: патриарх Фаворский и менее титулованный, но столь же талантливый Константинов. Соперничество между ними было неизбежно. Фаворский выпустил полную сюиту к "Маленьким трагедиям" в 1961 году, а Константинов — в 1977 году. При таком небольшом промежутке в создании двух циклов трудно удержаться от параллельного сравнения: Константинов, конечно, отталкивался от Фаворского, предлагал своё видение.

У меня вот такие издания:

Две книги Фаворского: первое издание 1961 года (у меня без суперобложки) и современное переиздание от "Фортуны Эл" 2005 года (по сути, факсимильное издание). Многочисленных переизданий Фаворского в массовых сериях я не собирал. И две книги Константинова: первое издание 1977 года (подарочное в суперобложке) и сокращённое массовое переиздание — их любопытно будет сравнить.

В.Фаворский. Начало (1949)

Первые иллюстрации Фаворского к "Скупому рыцарю" появились в 1949 году в трёхтомном собрании сочинений Пушкина (были повторены в однотомнике "Избранного" 1957 года).

Мы уже неоднократно сталкивались с этими изданиями (в основном, по поводу "Повестей Белкина"). Все рисунки разных художников в тексте (заставки и концовки) переводились в гравюры (по металлу), их воспроизведение было ужасающим. А у Фаворского (его гравюры по дереву в металл не надо было переводить) — прекрасные чёткие изображения. Я вдруг понял особенности техники Фаворского. Он работал с учётом убогой довоенной полиграфии. Очень светлые ксилографии — чтобы чернота не сливалась в одно грязное пятно — это результат большого труда (чем больше белого в оттиске, тем больше вырезано на деревянной торцовой доске). Маленькие ксилографии Фаворского — единственные достойные рисунки в этих изданиях. Не от хорошей жизни приходилось художникам корпеть над доской, которая не прощала ошибок.

1) Для заставки Фаворский выбрал самую сильную сцену: барон — Скупой рыцарь в подвале над златом чахнет.

2) Концовка — повествовательная иллюстрация к завершающей сцене: барон бросает сыну перчатку, тот её поднимает (принимает вызов).

Некоторые детали (стул слева) очень бледные. Это не дефект воспроизведения. Фаворский "заливает светом" второстепенные детали. Для резьбы по дереву — адская работа. Никто так не умел. А мы и не ценим.

В.Фаворский. Сборник 1961 г. Макет

Фаворский к 1961 году был самым титулованным художником, но издавался часто в массовых сериях. Думаю, это был его выбор — хотел, чтобы его работы были доступны. Пожалуй, только "Маленькие трагедии" можно отнести к улучшенному в смысле полиграфии изданию.

Дополнения к библиографии. Тираж 30 тыс. экз. Цена 1 руб. 15 коп.

Это подарочное издание, хотя и не роскошное. Обычный тканевый переплёт (у меня — сильно обтрёпанный и с волнами). Бумага желтоватая, хотя и плотная — в общем-то, обычная. Но вот в наши дни "Фортуна Эл" поместила рисунки (не с подлинников, понятно) на очень белую бумагу, а лучше не стало — изображения на сияющем фоне выглядят совсем блеклыми. Начинаю думать, что идеальное воспроизведение ксилографий Фаворского может быть только на толстой серой крафтовой бумаге (на идеальной белизне нужно больше контрастности иллюстрации — а это уже к Константинову).

Поскольку издательство запустило книгу улучшенного оформления, макет делал сам художник — а художники в таких случаях со времён мирискусников очень любят долгие вступления с пустыми листами, с крохотными виньетками и проч.

Фаворский сам подробно описывал, что он делал в своих работах и что он хотел этим сказать. Про элементы оформления "Маленьких трагедий" у него было в книге "Рассказы художника-гравера": https://pushkinskij-dom.livejournal.com/4...

1)

цитата

На суперобложке я изобразил грозу, несущиеся облака, молнии и несущиеся цветы, венки. На переплет вместе с текстом я дал ветку с листьями — черными, золотыми и розовыми, ветку, охваченную ветром, а может быть, охваченную огнем.

Да, суперобложка была удивительная: её надо было рассматривать в развёрнутом виде. При переиздании в 2005 году "Фортуна Эл" суперобложку и не планировала, но весь рисунок с супера поместила на форзац. Так что ничего из макета не пропало.

2)

На самой первой странице (авантитул перед фронтисписом) — информация со скромными виньетками. Вот такой заполненный авантитул сам по себе показатель парадного издания — это значит, что на следующим за ним первом развороте слева ожидается фронтиспис, а титульный лист будет справа. А в массовых изданиях на этом листе чаще всего сразу титул идёт (если только портрет автора на фронтисписе не предусмотрен).

3)

цитата

На титульном листе у меня нарисован шрифт и ветки лавра и кипариса. Лавр говорит о славе, кипарис — о смерти. Эти ветки пытаются сложиться в венки. Мне было важно, что ветки кипариса давали глубокий цвет, углублявший всю композицию, как бы лежащий глубже белой поверхности листа. Лавр же возникает как бы над поверхностью титула. Весь вход в книгу суров и даже мрачен. Сперва я хотел туда поместить цветы — я их очень люблю. Но, в сущности, уместны ли цветы, когда разговор идет о таких страстях, об убийстве и чуме… И я поместил только маленький букетик цветов на противоположной титульному листу странице.

4)

Шмуцтитулы, о которых Фаворский специально не говорит (видимо, само собой разумеющаяся вещь, не требующая комментариев). Хотя эти шмуцтитулы показательны: пустой лист со строгим шрифтом и небольшой иллюстрацией, чтобы не отвлекать от межевого знака. Никакой интриги: для "Скупого рыцаря" на рисунке скупой рыцарь. А ещё для первой пьесы, поскольку оказалась пустой левая сторона разворота, на этой левой стороне помещён крохотный рисунок связки ключей.

5)

цитата

Книга состоит из четырех самостоятельных вещей, и требовалось объединить их. Для этого я каждую вещь начинал длинной иллюстрацией-заставкой. Каждое начало было на правой стороне.

И это ещё не всё. Первый разворот с заставкой опять очень просторный.

цитата

Цельность книге придает еще то, что ее пронизывает горизонтальная полоса, которая начинается суперобложкой — тучами, — проходит через титул и потом отмечается на начале каждой вещи, где заставка, поставленная довольно низко, поддерживается мелочью, помещенной на левой странице, как-то: скрипкой, плащом и шпагой, копьями и — кладбищем. Так что, мне кажется, во всей книге чувствуется горизонтальный строй.

6)

На разворотах с текстом без иллюстраций Фаворский вверху рисует насыщенные декоративные элементы. В "Скупом рыцаре" после первого разворота с заставкой следуют три подряд разворота без иллюстраций и сверху на них — три варианта капителей античных колонн (потом они будут чередоваться). В двух вариантах капителей — это человеческие лица (наверное, в них можно угадывать персонажей пьесы).

Ф.Константинов. Сборник 1977 г. Макет

У Константинова издания иллюстраций к Пушкину в 1970-х гг. были роскошными. Ксилография уже перешла в разряд искусства для эстетов. Издание 1977 года большого формата на меловке в суперобложке.

Это "Детская литература" старалась.

Дополнения к библиографии. Тираж 50 тыс. экз. Цена 2 руб. 40 коп. Издание при большем тираже в два раза дороже, чем у Фаворского не только из-за общего роста цена на книги, но и из-за роскошной меловки (получше современной меловой бумаги среднего качества).

Макет у Константинова более традиционен: от мелкого многозначительного декора, который никто не замечает и который потом приходится комментировать, художник отказывается.

1) На самой первой странице (авантитуле) — пышная эмблема, которая дублируется на задней стороне суперобложки.

2) Портрет Пушкина на фронтисписе.

3) Шмуцтитул. Видна разница с мышлением Фаворского: на большой иллюстрации скомпонованы разные эпизоды (внизу: вдова под дождём, о которой вспоминает барон). Этот шмуцтитул очень красив и, как станет понятно позже, является единственной оригинальной иллюстрацией Константинова к пьесе.

И в общем-то на этом введение в сюиту заканчивается. Но Константинов потом отыграется на заставках к каждой сцене.

Можно посмотреть, как трансформировался макет в массовое издание той же "Детской литературы". Массовое издание вышло почти сразу вслед за подарочным — в 1979 году. Оно меньше по формату, с желтоватой просвечивающей бумагой. Цена всего 35 копеек при тираже 1 млн 100 тыс экземпляров. Может, потом ещё допечатки были.

а) На переплёт поместили эмблему, которая в подарочном издании была на вторых ролях.

б) Большие композиции на шмуцтитулах заменили на маленькие рисунки, которые в подарочном издании были концовками.

в) В гравюрах Константинова много чёрного — значит, художник меньше удалял массива с доски (меньше вырезал, чем Фаворский). На хорошей меловке контрастные ксилографии Константинова хорошо смотрятся. Но при ухудшении качества воспроизведения — всё теряется. Вот чуть затемнили рисунок, и в массовом издании скелет уже неразличим в чёрной кляксе. У Фаворского с его тонким отчётливым штрихом такого не могло быть.

Темп "Маленьких трагедий". Сюита В.Фаворского (1961)

"Маленькие трагедии" считаются несценическими (то есть это пьесы для чтения). Мне тоже так кажется (в том числе, и по впечатлениям от советского трёхсерийного фильма). В старших классах школы на меня произвела сильное впечатление книга артиста Якова Смоленского "В союзе звуков, чувств и дум". Автор объяснял несценичность маленьких трагедий тем, что актёры слишком любуются собой, а режиссёры слишком любят паузы Станиславского. А надо соблюдать темп пушкинских ремарок: вот сколько занимает времени ремарка "барон открывает сундук", столько времени сундук на сцене и нужно открывать.

Видимо, Фаворский тоже понимал ритм лаконичной пушкинской пьесы. Собственно сюита к "Скупому рыцарю" 1961 года у него состоит из заставки, маленькой концовки и двух иллюстраций в тексте. Гравюры из издания 1949 года Фаворский не использовал.

Пьеса состоит из трёх сцен. К первой сцене — где идёт насыщенная завязка (и даже много сменяющихся эмоций) — у Фаворского две иллюстрации (заставка и такого же размера иллюстрация в тексте). Ко второй сцене — где барон разговаривает со своим золотом (и где только одна эмоция) — одна иллюстрация. А к третьей сцене — где, вроде бы, и действующих лиц много, и страсти кипят — только маленькая концовка. Интересно, что страничных иллюстраций нет: Фаворский был поклонником сочетания текста и картинок как единого целого.

В.Фаворский и Ф.Константинов. Сюжетные иллюстрации

Посмотрим сюиту Константинова. Его ксилографии более тёмные (меньше стружки с доски снимал). Как уже ясно было из сравнения шмуцтитулов, Константинов более многословен, чем Фаворский. Но Константинов по каким-то своим причинам прямо следует за Фаворским, чуть ли не цитируя его, причём цитируя не только гравюры Фаворского из отдельного издания 1961 года, но и из сборника 1949 года. Значит, надо смотреть сюиты Константинова и Фаворского параллельно.

1) Сцена 1. Альбер, Иван и Жид.

а) Иностранный наследник рыцарского звания Альбер делится горестями из-за скупости отца-барона со своим слугой Иваном. Этот Иван в средневековой Европе страшно разочаровал меня, двенадцатилетнего: чего только я про Пушкина не подумал. Самым мучительным было то, что потом и в литературе по пушкиноведению не мог найти отгадку. Наконец, просто выбросил из головы: Пушкину всё можно. И вот через сорок с лишним лет случайно нашёл объяснение у современного учёного и удовлетворился им вполне: https://pushkinskij-dom.livejournal.com/3.... Живёт пушкинистика!

Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

А композиция-то рисунка у Константинова точно такая же, как у Фаворского! Притом, что все отлично помнили композицию Фаворского. Явный вызов. Но кому?

б) Альбер вспоминает, как на последнем рыцарском турнире он вышиб соперника из седла. При этом соперник успел повредить Альберу шлем, а новый купить не на что.

цитата

Зачем с него не снял я шлема тут же!

А снял бы я, когда б не было стыдно

Мне дам и герцога. Проклятый граф!

Он лучше бы мне голову пробил.

Константинов этот турнир рисует на страничной иллюстрации, будто это главное в сцене. А Фаворский нет, не рисует.

Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

Дело-то как раз в том, что времена закованных рыцарей уходят, теперь все на пирах сидят в бархате (на который денег тоже нет). Да и эффектная победа на турнире...

цитата

И славили герольды мой удар, —

Тогда никто не думал о причине

И храбрости моей и силы дивной!

Взбесился я за поврежденный шлем,

Геройству что виною было? — скупость.

в) Приходит жид Саломон — ростовщик, понятно. Денег больше не даёт, предлагает отца отравить, чтобы наследство открылось. Велено Ивану выставить жида. А могли и повесить.

Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

И опять у Константинова точно такая же композиция, как у Фаворского. Разве что на заставке Альбер у Фаворского лежал, а у Константинова сидел. Теперь у Фаворского молодой рыцарь сел, а у Константинова, соответственно, встал. И вот, кстати: у Фаворского слуга Иван в этом эпизоде бледный, а у Константинова все персонажи одинаковой яркости. А это был глубокий замысел Фаворского.

цитата из Фаворского

А в третьей иллюстрации у меня были такие трудности: все время читалось подряд — Альбер, Иван и Жид; а мне нужно было, чтоб за Альбером следовал Жид, а уж потом Иван. В таком порядке мне нужно было, чтобы их воспринимал зритель. И я заслонил Ивана светом из окна и, мне кажется, добился того, чего хотел.

Между прочим, книжка "Рассказы художника-гравера" первым изданием вышла в 1965 году. Константинов не мог её не знать, особенно в части "Маленьких трагедий".

г) Фаворский отдельных заставок-концовок к сценам не рисует. А Константинов делает промежуточные концовки. Пошёл Альбер искать управы на отца у герцога — отцовского сеньора.

Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

2) Сцена 2. Барон и золото.

а) У Константинова заставки к каждой сцене пьесы. У Фаворского в отдельном издании промежуточной заставки не предусмотрено, но сравнить всё же есть с чем: с гравюрой из трёхтомника 1949 года. И что мы видим? Коленопреклонённый перед сундуками с золотом старый барон. Опять Константинов в композиции вслед за Фаворским идёт.

Худ. В.Фаворский (1949)
Худ. В.Фаворский (1949)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

б) Самая известная, пожалуй, иллюстрация Фаворского — барон перед распахнутыми сундуками:

цитата

Я царствую!.. Какой волшебный блеск!

У Фаворского барон спиной к читателям. А у Константинова — лицом к ним. А так опять композиция одинаковая.

Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

Зачем Константинов повторяет Фаворского? Он же безнадёжно ему проигрывает, особенно в этом фрагменте.

в) Концовка, которая есть только у Константинова. Вот это эффектно: скелет сидит на сундуке с золотом и меч сжимает. И всё это строго по тексту:

цитата

О, если б мог от взоров недостойных

Я скрыть подвал! о, если б из могилы

Прийти я мог, сторожевою тенью

Сидеть на сундуке и от живых

Сокровища мои хранить, как ныне!..

Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

3) Сцена 3. Альбер, Барон и Герцог.

а) Герцог-сюзерен устроил очную ставку сыну-жалобщику с отцом. На заставке Константинова Альбер с герцогом, видят, как барон входит во дворец герцога. У Фаворского фрагмент не отражён.

Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

б) Отец с сыном разругались вконец. Старый барон бросает сыну перчатку, тот её поднимает. Константинов этот мелодраматический фрагмент вырезает на всю страницу. У Фаворского только в трёхтомнике 1949 года был рисунок этого фрагмента. Мы понимаем уже, что Константинов цитировал ту, старую, гравюру Фаворского. Намекал, что напрасно Фаворский не включил её в позднейшую сюиту?

Худ. В.Фаворский (1949)
Худ. В.Фаворский (1949)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

в) Концовка всей пьесы есть и у Фаворского, и у Константинова. Барон-таки не перенёс скандала, умирает на глазах у герцога от сердечного приступа. Композиция у Константинова, естественно, такая же, как у Фаворского.

Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. В.Фаворский (1961)
Худ. Ф.Константинов (1977)
Худ. Ф.Константинов (1977)

цитата

Ужасный век, ужасные сердца!




Что случилось с Константиновым при иллюстрировании "Скупого рыцаря"? Перерисовка рисунков Фаворского? Для мастера уровня Константинова это исключено. Тогда какие могут быть объяснения?

Первое. "Неправильно, Фавор, ты всё это нарисовал. Вот как надо было." Это вряд ли — совсем по-детски было бы.

Второе. Скорее, перед нами диспут для посвящённых. Хотите знать, чем отличается Константинов от Фаворского? Получите. Намеренно берётся одна композиция и при одной технике (ксилография) показывается, как это может по-разному выглядеть. Здесь спор не о том, у кого композиция лучше (у Фаворского), а о том, сколько стружки надо снимать с торцовой доски. Именно поэтому Константинов собрал все варианты гравюр Фаворского (из предыдущих изданий тоже), чтобы повторить их. А сцена турнира, а плачущая вдова на шмуцтитуле, которых нет у Фаворского? А это Константинов из довоенных ксилографий Кравченко взял. Может, кому интересно было, чем Константинов еще и от Кравченко отличается. Об этом в следующий раз.


Статья написана 19 августа 2021 г. 08:14

Прощаемся с Уленшпигелем. Последняя, Пятая, книга романа. Последние содрогания сюжета.

Как мы помним, в конце Четвёртой книги Ламме взял в плен толстого наглого монаха. Монах обозвал Ламме жирдяем. Ламме посадил его в клетку и начал откармливать (чтобы жирдяем стал монах). Дальше простенькое схождение параллельных линий: монах был повинен в том, что от Ламме сбежала жена, поисками которой он формально и занимался все эти годы. Жена нашлась, Ламме покидает Уленшпигеля.

Сложнее было закончить сам роман. Но тут война за независимость завершается, Уленшпигель с Неле поселяются на маяке. Опять какая-то мистика про семерых (выпущенная в детском издании). Во время прогулки Тиль впадает в обморочное состояние. Случившийся поблизости монах (не всех перевешали) торопится похоронить гёза Уленшпигеля. Тиль оживает и с песней уходит вдаль в обнимку с вечно молодой Неле.

Советских иллюстраторов даю в хронологическом порядке — интересно, как они переосмысливали этот скромный сюжет, как оглядывались на предшественников.

Воскрешение Уленшпигеля

Художник А.Кравченко (1928)

Не так уж много ксилографий было у Кравченко в первом советском иллюстрированном издании, но всё же он старался дать хоть по одной к каждой книге. Однако к Пятой книге у Кравченко нет ни одной гравюры. Показатель того, что значимых эпизодов с точки зрения иллюстратора не осталось.

Художник Л.Зусман (1935)

Кравченко был не совсем советским художником, его попрекали тяготением к мирискусникам, т.е. к буржуазной графике. А вот Зусман — уже вполне советский иллюстратор, хотя явно не соцреалист. Советскость выражается в классовых акцентах. Вот шмуцтитул и концовка: Тиль и Неле маршируют в светлое будущее, Тиль водружает знамя свободы на пузе поверженного католического священника. Вроде бы у де Костера именно об этом написано, но у Зусмана нарисовано чересчур плакатно.

Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

Впрочем, это были линеарные рисунки в газетном стиле. А вот собственно иллюстрации на отдельных листах (цинкография, вероятно). Монаха откармливают в клетке и оживший Тиль вцепляется в священника. Весь сюжет Пятой книги отражён.

Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

Художник И.Шабанов (1936/1948)

Шабанов на заставке к Пятой книге размещает военную сцену, показывая, что война к началу Пятой книги ещё не закончена.

Худ. И.Шабанов (1936/1948)
Худ. И.Шабанов (1936/1948)

А иллюстрации в тексте — те же два узловых элемента сюжета: кормление монаха и обнявшиеся Тиль и Неле, обретшие вечный покой.

Худ. И.Шабанов (1936/1948)
Худ. И.Шабанов (1936/1948)
Худ. И.Шабанов (1936/1948)
Худ. И.Шабанов (1936/1948)

Художник Е.Кибрик (1938)

Кибрик, чья сюита самая известная, выступил с последними довоенными иллюстрациями. Кибрик — художник выдающийся. Он, конечно, тоньше предшественников интерпретировал текст романа. На заставке — монах, но не в клетке, а "задирающий нос" на военном корабле врагов, в точном соответствии с первыми словами Пятой книги. На самом деле — это иллюстрация и половинчатых итогов войны за независимость, о которой де Костер напишет в конце: Бельгия-то — родина автора — осталась под властью испанцев и католической церкви (какие-то были у де Костера химеры по поводу единства голландцев и бельгийцев).

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Центральная иллюстрация посвящена прощанию Тиля и Ламме: Кибрик следил за линией двух друзей и, по-видимому, особенно выделял Ламме, внёсшего душевность в роман.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Концовка: прощание читателя с Тилем и Неле. Уходят не оглядываясь.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Художник Ф.Константинов (1961)

Замечательный ксилограф Ф.Константинов "Легенду об Уленшпигеле" проиллюстрировал вяло. Может быть, вообще, гравюр по дереву не должно быть в книге много: всё-таки это эстампы, которые воспринимаются как самодостаточные произведения. Не барское это дело: проходные сцены вырезать по дереву. В общем, на заставке Константинов поместил кормление монаха в клетке.

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

Маленькая плохо воспроизведённая гравюра: Ламме в горячке кидается на шлюпке в погоню за своей женой. Страничная иллюстрация: Тиль и Нелле идут на демонстрацию (а Бельгия-то стонет под гнётом чужеземцев).

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

Художник Ю.Иванов (1972/1975)

Линеарный рисунок на шмуцтитуле содержит главный посыл Пятой книги: неумирающие Тиль и Неле повернулись спиной к монаху.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)

А вот внутренние иллюстрации озадачили: там рисунки к тексту из предыдущей Четвёртой книги. Решил художник так представить свою сюиту, не обращая внимание на соответствие тексту.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)

А в открытках есть сцена из Пятой книги. Весело шагают Тиль и Неле по просторам.

Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

Художник П.Бунин (1975)

И только П.Бунину было что порисовать в Пятой книге. Де Костер для общего фона бросал традиционные слова о репрессиях, о войне, о море. И Бунин не пропускал свои любимые сюжеты.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)

Политика: заочный суд сепаратистов над испанским королём и расторжение вассального договора.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Откорм монаха: быстрыми зарисовками на полях Бунин помечает забавные вставки, а в цветных рисунках передаёт психологически напряжённые сцены (в этой серии в цвете дано, как неадекватный монах рискованно наезжает на партизанскую вольницу).

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)

Тиль и Неле: Бунин отвергает мещанское успокоение супругов. Они, по-прежнему, просят бури.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. П.Бунин (1975)

Художник Д.Бисти (1979)

Бисти на шмуцтитуле дал пронзительную сцену: Тиль и Неле с печалью смотрят на читателей. Никаких щенячьих восторгов: окончательной победы нет и не может быть.

Худ. Д.Бисти (1979)
Худ. Д.Бисти (1979)

Художник Б.Тржемецкий (1983)

Заставка-тизер. Все волнуются: неужто умрёт Уленшпигель?

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Да нет, всё в порядке: монаха откормят, а Тиль оживёт.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Художник И.Кусков (1988)

Пытается найти в Пятой книге что-то новое художник Кусков: кормление монаха традиционное, прощание с Ламме (давно не было, со времён Кибрика), оживление Тиля (в просоночном состоянии он кидается на священника, пытавшегося его похоронить).

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

Художник Ф.Ропс

В послевоенной советской книжке с перерисованными офортами Ф.Ропса — соотечественника и современника де Костера — наконец-то удалось обнаружить рисунок, привязанный к сюжету: это, конечно, откорм монаха.

Худ. Ф.Ропс
Худ. Ф.Ропс

Из цикла другого бельгийца — Линена (1914) ничего не смог подобрать. Хороший рисовальщик, интересные этнографические детали. Но этот художник находится с текстом романа в слишком интимных отношениях, посторонних в свой круг не пускает.


Статья написана 11 августа 2021 г. 19:51

В Четвёртой книге "Легенды об Уленшпигеле" фрагменты сюжета нагромождаются друг на друга.

Полыхает гражданская война

Начинается всё с того, что Уленшпигель плывёт на корабле повстанцев-гёзов и вещает им о кровавом герцоге Альбе, воспламеняя сердца. Всего одна коротенькая главка — де Костер напоминает, что тема серьёзная. Но кто из художников может нарисовать это? Советский художник может — он владеет навыками мастерства политического плаката. Ю.Иванов сделал фундаментальное полотно: напоминает росписи о комсомольцах-добровольцах времён Гражданской войны.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)

Смерть Каталины

Далее даётся большой фрагмент, выпущенный в детском варианте "Легенды об Уленшпигеле". Всплывает в последний раз любовник Каталины (отец Неле) — тот, кто оказал влияние и на судьбу Уленшпигеля (украл после казни Клааса горшок с золотом). Чёрного Ганса — дворянина в свите — опознала Каталина, проболталась про старое убийство. Ганса судят, пытают и сжигают на медленном костре. Каталину тоже подвергают испытанию водой (выясняют, ведьма ли она — потонет или нет). Каталина умирает. Неле осиротела (освободилась).

Первые иллюстраторы отражают этот сюжет:

Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

У позднейших иллюстраторов только у П.Бунина имеется бледная сцена.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Е.Кибрик этот фрагмент в своей сюите полностью проигнорировал — новых иллюстраций по сравнению с сокращённым детским изданием нет. Теперь понимаешь, что Кибрик был прав. Вроде бы важный эпизод, вроде бы завершение параллельной линии сюжета. А на самом деле — повторы о средневековом правосудии, которые уже ничего не могут прибавить к ранее сказанному. Иллюстрировать тут нечего.

Де Костер при жизни в гениях не числился. Это потом ему повезло перейти в разряд авторов для подростков и обрести самых благодарных читателей.

Слово солдата — золотое слово

Запомнившийся с детства фрагмент. Гёзы в ходе какой-то операции пообещали сохранить жизнь противникам, если те сдадутся (чуть ли не Уленшпигель обещал). Но адмирал внёс коррективы и велел повесить 50 сдавшихся монахов (война-то, как тогда было положено, в первую очередь, религиозная). Уленшпигель весь эпизод спорит с адмиралом и постоянно твердит: "Слово солдата — золотое слово". Адмирал впал в бешенство и велел повесить самого Уленшпигеля. Вот как это Кусков изобразил.

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

Уленшпигель вновь на виселице и нет рядом доброго императора Карла из Первой книги, чтобы оценить юмор висельника. Но тут на шею Тилю бросается Неле, берёт его в мужья и снимает с шеи верёвку. Народный обычай. Тиль спасён. Все радуются. Играют свадьбу.

Тржемецкий нарисовал тихую идиллию: Тиль и Неле на ступенях виселицы.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

А Бунин дал масштабную картину веселья по случаю спасения Тиля (ну может этот художник себе позволить такие сцены!).

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Бунин эту сцену не мог пропустить — у него очень подробное иллюстрирование. А от Кибрика — никакого наброска. Кибрику этот эпизод неинтересен. А просто всё повторяется. Тиль — принципиален и как попугай твердит свой рефрен. Это уже было в Первой книге. Ребёнку-читателю фрагмент западает в душу (картонный герой — то, что надо в этом возрасте). Опять же ломаются уже устоявшиеся шаблоны насчёт священной войны, где правда всегда на одной стороне. Но для психологии героев этот фрагмент ничего не даёт. Вот и нет иллюстрации от Кибрика.

Уленшпигель в плену

В лучших традициях приключенческого романа Тиль (вместе с Ламме и Неле) попадает в плен, ждёт неминуемой смерти, но наступление наших его спасает. Бунин и это рисует.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Вылазка на коньках

Ещё один запомнившийся фрагмент. Гёзы с замёрзших во льдах кораблей на коньках делают вылазку на берег, берут у врага провизию. Обычная партизанщина. Но ведь на коньках! Иллюстрация Константинова.

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

Там ещё было накручено: Уленшпигель мимоходом пленил шпиона, нашёл у него деньги за доносы, сдал деньги и шпиона командованию. Шпиона повесили. Есть у Бунина пара картинок про это. Но все эти приключения опять по кругу — Кибрик молчит.

Пленный монах

Ага, наконец-то Кибрик откликнулся. Он явно неравнодушен к Ламме — видимо, у этого персонажа характер повыпуклее. Ламме избрали коком на корабле гёзов (он там, понятно, с Уленшпигелем служит). И Ламме захватил в плен монаха. История с монахом составит главное содержание последней — пятой — Книги романа. Так что ещё встретимся.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Константинов рисует Ламме — воина и кока. А Бунин — крохотную картинку на полях, как Ламме ведёт монаха.

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Ну, в общем-то, почти все художники откликнулись на этот эпизод — признали его значимым для сюжета. Иванов сделал целое карнавальное шествие из доставки пленного монаха на корабль.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)

А Тржемецкий, напротив, рисует отстранённый проход персонажей на фоне притихшего средневекового города.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Партизанщина на море

Ребёнок все эти хаотические фрагменты, повторяющиеся много раз, читает с жадностью. Художникам уже скучновато рисовать одно и то же. Де Костер — писатель далеко не первого ряда — удерживает сюжет только историческим фоном. А в Книге четвёртой этот фон — морские операции гёзов. Тема всенародной войны — это тема русской истории. Казалось, читая де Костера, что русские и голландские национальные характеры схожи: мы при нашествии свою столицу сжигаем, они свою — затапливают. А вот всенародной борьбы на море в русской истории не было. Морская тема в романе пульсирует короткими главками, но советские художники с жадностью овладевают ею, как будто восполняя и собственную историю. Оно и понятно — Уленшпигель уже давно стал нашим.

Кравченко в первом советском иллюстрированном издании летящий парусник в начале помещал: на заставке к Первой книге в издании 1928 года и на титуле в издании 1935 года.

Худ. А.Кравченко (1928)
Худ. А.Кравченко (1928)
Худ. А.Кравченко (1935)
Худ. А.Кравченко (1935)

Вот что только сейчас заметил: у Кибрика (у которого, конечно, самая продуманная сюита) Книгу четвёртую завершает концовка: Тиль, сидя на пушке, рассказывает байки. Концовка маленькая, а в память врезалась как нечто фундаментальное. Оказывается, в сокращённом детском издании 1970-х гг. эта картинка была сделана как бы шмуцтитулом ко всему роману (после научного предисловия была помещена перед текстом собственно романа). Такой Тиль — пушкарь-балагур — и задавал общую концепцию романа в детском издании.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Корабли

Наших художников завораживают слова в романе: "На дворе стоял январь, жестокий месяц". Они сразу сопоставляют время и место: получается Брейгель с его обывателями, катающимися на коньках. Но де Костер подбрасывает ещё одну идею: парусный корабль, вмерзший в лёд.

1) Кравченко даёт чуть ли не библейский образ: корабли палят из пушек, а солдаты атакуют по воде как посуху (на чёрно-белой ксилографии ведь не понять, что это лёд).

Худ. А.Кравченко (1928)
Худ. А.Кравченко (1928)

2) У Кибрика и Константинова корабли, вмёрзшие в лёд, — это заставки ко всей Книге четвёртой. Правда, катаются на коньках вокруг кораблей обыватели. Война-войной, а катания никто не отменял.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

3) Зусман посвящает морю две из трёх иллюстраций к этой Книге.

Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

4) Несколько маленьких гравюр с кораблями в тексте у Константинова.

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

5) Малая часть иллюстраций П.Бунина на эту тему

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

6) Весёлый корабль у Иванова.

Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

7) Морские напевы у Тржемецкого.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Абордажи

Не всегда корабли гёзов были вморожены во льды. Морские бои описаны у де Костера скромно. Художники домыслили за писателя.

1) Даже Кибрик, склонный к психологизму, не отказался от изображения абордажного боя.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

2) Для Бунина батальные сцены — родная стихия.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

3) Иванов выдал иллюстрацию в стиле витражей — особенно в первом, книжном варианте.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

4) Шмуцтитул у Константинова.

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

5) Кусков подсвеченную иллюстрацию этой теме посвятил.

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

6) Заставка у Тржемецкого.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

7) Заставка у Бисти.

Худ. Д.Бисти (1979)
Худ. Д.Бисти (1979)

Капитан, кок и флейтист

Когда Неле вышла замуж за Тиля на эшафоте, она поступила на службу флейтистом на военный корабль мужа. Даже в этой части не было предрассудков у голландцев. Теперь Неле воссоединилась с Тилем и вместе с Ламме они составили счастливую троицу. Среди революционных бурь получилось уютное гнёздышко — поскольку гнёздышко на корабле, это тоже имеет отношение к партизанщине на море. Многие художники посвятили счастливому семейству (Ламме в качестве усыновлённого питомца) свои иллюстрации.

1) Кибрик.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

2) Шабанов и Тржемецкий.

Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. Б. (1983)
Худ. Б. (1983)

3) Кусков.

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

Всё, я собрался с духом. Пора сказать, что Кусков очень скромный рисовальщик. Придыханий в адрес Кускова как художника не разделяю, но понимаю его фанатов: ему выпало иллюстрировать приключенческую литературу, и у юных читателей его иллюстрации оставили в памяти глубокий след, хотя это было связано с текстом, а не с художником. А мне в детстве книги с его картинками не попадались.


Статья написана 3 августа 2021 г. 16:19

Разгорелась война Испании с Нидерландами, война метрополии с мятежной провинцией — а это всегда отчасти и партизанская война.

Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

Третья книга "Легенды об Уленшпигеле" — объёмная. Де Костер пытается войти повторно в воду Первой книги. Тут и беззаботность проделок Тиля, и появление призраков прошлого — Рыбника, донос которого перевернул жизнь Уленшпигеля, и напоминание о Каталине, у которой огонь рвётся из головы. Как выразить в одной иллюстрации квинтэссенцию Третьей книги? Такая задача стояла перед Кравченко и Бисти. Оба они выбрали военную тему. Бисти — отвлечённо, дал Уленшпигелю мушкет (или аркебузу). А Кравченко — роскошно вырезал сцену дуэли Уленшпигеля с немецким наёмником.

Худ. Д.Бисти (1979)
Худ. Д.Бисти (1979)
Худ. А.Кравченко (1928)
Худ. А.Кравченко (1928)

Сцену шутовской дуэли со смертельным исходом отметили все художники. Видимо, эта сцена и является символом третьей книги.

Он умер от чёрной ярости

Обзор иллюстраций к Третьей книге я решил построить по модели "сравнялки" картинок разных художников к ключевым сценам. А ключевые сцены выбрал, опираясь, в основном, на те фрагменты, которые иллюстрировал Кибрик. Его литографии помещены все, а, например, рисунки П.Бунина даны очень выборочно. Такие неутомимые и быстрые художники как П.Бунин или Г.А.В.Трауготы основали в советском искусстве формат графического романа невиданного художественного уровня — но из-за этого и получается, что их сюиты без текста рассматривать невозможно.

Эгмонт без головы

Про казнь Эгмонта в романе только упоминается — никакого описания сцены нет. Но как скрытый двигатель истории и как ответ на слова Тиля в конце Второй книги ("Эгмонт — изменник") эта казнь занимает важное место. Многие художники рисуют плаху на заставке ко Второй книге (ну, может, им просто плаху интересно рисовать).

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Человек с ружьём

Кибрик на первой страничной иллюстрации в Третьей книге рисует (несколько опережая сюжет) вооружённых Тиля и Ламме. Забавный толстяк встал под знамёна революции. Лицо у него вдохновенное. Важная черта. Художники пока игнорируют этот посыл. Только Бунин при его подробности не мог не нарисовать вооружённого Ламме — и этот Ламме свиреп и бесчеловечен. Что война с людьми делает!

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Антиклерикальный юмор

Как в старые добрые времена Тиль разыгрывает балаганную сценку. Тиль нанимается к служителю церкви — обжоре и пьянице. Обожрав приора, он сдвигает деревянные статуи святых в церкви и раскладывает возле них объедки еды и пустые бутылки. Приор по-свойски разбирается со святыми за кражу — избивает их (ломает хрупкие статуи). Ну и дальше — вместо поломанной статуи на крестный ход приходится нести звонаря, а Тиль ему и сопровождающим подсыпает порошка, от которого зуд по телу и т.д.

Почти все художники отметили в той или иной степени эту антицерковную шалость.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

А Кибрик рисует только выразительный портрет приора-обжоры.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Человек с горбом

Ещё одна традиционная шутка-фокус. Тиль делает себе горб из костей рыбы, внутрь помещает пузырь с кровью. Намеренно богохульствует в церкви, получает в наказание горб, раскаивается, трётся обо что-то, горб ломается, хлещет кровь — Уленшпигель исцелён. Калеки осыпают его деньгами — деньги идут на революцию. Никого не грабил, только смошенничал. Эта сцена — только у Кибрика и Линена.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. А.Линен (1914)
Худ. А.Линен (1914)

Дуэль

Ну вот и дуэль — запоминающийся эпизод. Тиль, находясь в рядах повстанческой армии, довёл своими шутками немецкого наёмника. Состоялась дуэль. Немец прибыл тяжеловооружённым, а Уленшпигель —

цитата

Уленшпигель снарядился как истинный рыцарь. Боевого коня заменял ему осел. Седлом служила ему юбка девицы легкого поведения. Вместо налобника с перьями на морде осла красовалась плетушка из ивовых прутьев, украшенная стружками, трепетавшими на ветру. Позаботился он и о латах – то была его рубашка в заплатах, ибо, пояснил он, железо дорого, к стали приступу нет, а меди столько ушло за последнее время на пушки, что кролику бы на вооружение не хватило. На голове вместо шишака шишом торчал лист салата, увенчанный лебединым пером, – то был прообраз лебединой песни на тот случай, если бы Уленшпигель приказал долго жить.

Взамен легкой негнущейся шпаги Уленшпигель захватил добрую длинную толстую еловую жердь с метелкой из еловых веток на конце.

Неуклюжий немец в горячке поединка упал на спину, Уленшпигель начал возить ему метлой по харе. Убивать немца не было в намерениях Тиля, но тот сам умер от чёрной ярости. Вот как это Кибрик изобразил.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Выявились особенности цветной сюиты Ю.Иванова. К Третьей книге у него много совпадений в книжных иллюстрациях и в открытках. Варианты картинок к одним и тем же эпизодам. Вот таких вот:

Худ. Ю.Иванов (открытка и книга)
Худ. Ю.Иванов (открытка и книга)

После сканера всё выходит в одном размере. Можно устроить полноценное сравнение вариантов. Вот Тиль в рыцарском наряде.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

И иллюстрации остальных художников (все отметились, кроме Зусмана в 1935 году). Бунин дал дуэль в углу панорамы военного лагеря — так, обычное дело. Остальные рисуют сцену крупным планом.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. И.Шабанов (1948)
Худ. А.Линен (1914)
Худ. А.Линен (1914)

На ослах

Тиль и Ламме много разъезжали по своим шпионским делам на ослах, что особенно подчёркивал автор. Вели серьёзные разговоры. Кибрик нарисовал беседующих друзей.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Остальные художники тоже рисовали парочку на ослах, но больше как колорит эпохи или по ассоциации с Дон Кихотом и Санчо Пансой.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)

А у Тржемецкого парочка ослов попала во Вторую книгу. Возвращаю её на законное место. Есть ослы и у Линена.

Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. А.Линен (1914)
Худ. А.Линен (1914)

Неле

Переклички с Первой книгой продолжаются. Тихая Неле разлучена с Тилем, ждёт встречи. Кибрик рисовал тихую Неле в Первой книге, ему повторяться незачем. Неле нарисовал Ю.Иванов — в двух вариантах (на открытке у ног Неле — дворняжка брабантской породы).

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

И Бунин нарисовал Неле. Хрупкая она у него очень. Лучший, наверное, женский образ у художника.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)

Грозный Ламме

"Легенда об Уленшпигеле" — это, конечно, плутовской роман, проделки героев которого просты и наивны. Потому, наверное, роман и имеет успех у младших школьников, которые верят действенности нехитрых приёмов и думают, что сами смогли бы придумать что-нибудь позаковыристее. Есть забавный эпизод: Тилю на глазах у всех надо попасть к единомышленникам на какую-то барку так, чтобы это выглядело случайностью. Решено использовать втёмную Ламме: его задирает силач с корабля, Ламме отвечает тем же. Ему предлагают подняться на барку для драки. Ламме, конечно, "побеждает" силача под изумлённый выдох публики. Художник Кибрик к Ламме неравнодушен и выбрал для маленькой текстовой иллюстрации портрет отчаянного Ламме.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Некоторые художники тоже нарисовали этот эпизод

Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)

В кузнице

Тиль и Ламме помогают в кузне изготовлять холодное оружие для повстанческой армии. Почему-то советские иллюстраторы полюбили этот эпизод (возможно потому, что хоть революция и буржуазная, но подпольщики товарищи Уленшпигель и Гудзак оказались близки пролетариату).

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Л.Зусман (1935)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Время звенеть бокалами

Длинный эпизод, где Тиля и Ламме вроде бы заманили в ловушку (приманкой служит весёлый дом со старухой-содержательницей во главе). Но Тиль из этой ситуации выкручивается — у него уже везде сочувствующие. Под рефрен "время звенеть бокалами" революционные массы громят заведение, уводят девушек (вставших на путь исправления), вешают старуху-осведомительницу. Эпизод был безумно популярен, рефрен стал одним из символов "Легенды об Уленшпигеле". Даже песни какие-то бардовские на эту тему писали. Борьба против тайной полиции как-никак, но под выпивку. Очень душевно. Почти все художники (кроме трезвенника Зусмана) этот эпизод отразили в иллюстрациях.

Кибрик рисует самое начало — девицу-приманку, которая пританцовывает на ночных улицах.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Иванов рисует в двух вариантах застолье, когда пока ещё не очень грозно начинают звенеть бокалы.

Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (книга, 1972)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)
Худ. Ю.Иванов (открытка, 1975)

Ну и остальные художники рисуют, что кому ближе: попойку или разгром.

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Худ. Ф.Константинов (1961)

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Худ. А.Линен (1914)
Худ. А.Линен (1914)

И отдельно — про ксилографию Кравченко. Не получилось у него сделать полное совпадение пяти шмуцтитулов к каждой книге. К третьей книге было сделано две иллюстрации — про дуэль (я видел её на шмуцтитуле издания 1935 г.) и про "время звенеть бокалами". Эта гравюра, видимо, была помещена к Четвёртой книге в издании 1935 г. Конечно, застолий в романе хватает — можно во всякой части их отыскать. Но здесь явно иллюстрация к нашему эпизоду. Так что волю художника (или редактора) уважать не будем.

Худ. А.Кравченко (1928)
Худ. А.Кравченко (1928)

Оборотень

Тени прошлого: Рыбник, который погубил Клааса и Сооткин, теперь, оставляя волчьи следы, нападает на одиноких путников в дюнах. Все в мистическом ужасе. Но Уленшпигель — материалист, он в оборотней не верит, ловит Рыбника.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Худ. П.Бунин (1975)
Худ. П.Бунин (1975)
Худ. Худ. Ф.Константинов (1961)
Худ. Худ. Ф.Константинов (1961)

Худ. И.Кусков (1988)
Худ. И.Кусков (1988)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)
Худ. Б.Тржемецкий (1983)

Тот же суд (возможно, в другом персональном составе), который более десяти лет назад приговорил к сожжению Клааса, теперь под всеобщее одобрение постановляет пытать Рыбника. И приговор справедливый:

цитата

Язык его будет прободен раскалённым железом, правая рука отрублена, а сам он изжарен на медленном огне

Клаас-то ещё дёшево отделался: всего-навсего гуманное сожжение на сильном огне.

Каталина

Окончание Третьей книги: напоминание о всё ещё живой Каталине — матери Неле. Пока она жива, Неле не может присоединиться к Тилю.

Худ. Е.Кибрик (1938)
Худ. Е.Кибрик (1938)

Остальные художники не придали концовке значения. А зря. Композиционно это перекличка с Первой — самой сильной — книгой. Хотя де Костер, по-видимому, был слабым композиционистом.





  Подписка

Количество подписчиков: 78

⇑ Наверх