Заканчиваю обзор авторских прозаических сказок Е.Шварца (отдельная тема — его авторские пьесы и пост-модернистские киносценарии по чужим сказкам). Мы посмотрели сказки 1940, 1941 и 1945 гг. Так получилось, что последней у меня идёт первая, написанная в 1937 году, сказка "Новые приключения Кота в сапогах".
Новые приключения Кота в сапогах (1937)
Это был пробный опыт Шварца — намётки будущих вещей: сказка, но из современной советской жизни; известный персонаж, но с новыми приключениями. Что получилось?
Худ. И.Олейников (2017)
Всё-таки нельзя не восхищаться мастерством И.Олейникова, который находит самую эффектную сцену для единственной иллюстрации. Какой прекрасный жуткий хоррор: огромная светящаяся жаба, изо рта которой выпадает туча летучих мышей. Готика. Вот тебе и "Кот в сапогах". Разжигание любопытства — одна из функций иллюстрации (может быть, важнейшая).
Источник: сборник избранных произведений Е.Шварца 2017 года.
Худ. М.Майофис (1989)
"Новые приключения Кота в сапогах" — очень длинная сказка. А у Майофиса к ней всего две иллюстрации (к совсем коротеньким было по три). Сказка перенасыщена действием. Но, видимо, Майофису претят боевики. Он нашёл только два психологических момента: портрет котика (концепция сборника: на шмуцтитуле портрет главного героя) и серьёзный разговор Кота с уже знакомой нам жабой. Появляются новые детали, сюжет по-прежнему окутан тайной.
Художница Н.Петрова, у которой были первые журнальные иллюстрации к "Сказке о потерянном времени", проиллюстрировала "Новые приключения Кота в сапогах" в Шестидесятых. Привожу цветные иллюстрации на вклейках.
Жаба, кот и дети.
Кот и жаба. Летучие мыши без жабы.
Источники: сборники Е.Шварца "Сказки. Повести. Пьесы"1960 г. и 1969 г.
Худ. В.Чижиков (2016)
Пора познакомиться с сюжетом. Подробнейшие иллюстрации Чижикова из знакомого сборника 2016 года.
И вот Кот забеспокоился по случаю своего ожирения. Он прощается с маркизом Карабасом и отправляется на поиски приключений.
2) Кот устраивается крысоловом на корабль. У капитана есть жена-капитан ("– Разве женщины бывают капитанами? – У нас бывают"). Их корабли встречаются в море. Почему-то ребёнок двух капитанов отбился от рук.
3) Кот отправляется перевоспитывать ребёнка. А ребёнок не перевоспитывается, кота обижает.
4) Оказывается, жаба на ребёнка порчу наводит. Страшные заклинания:
цитата
– Направо – болота, налево – лужи, а ты, Сережа, веди себя похуже.
– Заговорит с тобою Кот, а ты ему, Сережа, дай камнем в живот.
5) Надо что-то делать.
6) Битва. Окружили жабу на крыше.
Но жаба летучих мышей напустила, окружение рассыпалось. Хорошо, два капитана подоспели, мышей разогнали, жабу снова взяли в кольцо. Она раздулась и лопнула.
7) Сын двух капитанов снова стал хорошим.
Ну что ж, мы посмотрели весь сборник сказок Шварца, проиллюстрированный Чижиковым в поздний (очень поздний) период творчества художника. Уважения к художнику не уменьшилось, но заштампованность приёмов сказалась на результате. Дело не в том, что Чижикову было 80 лет — у Ники Гольц, сделавшей свои последние сюиты к западным сказкам в более позднем возрасте уровень ведь не понизился: см..
Худ. Е.Сафонова (1937)
Первая публикация сказки была в ленинградском журнале "ЧИЖ" осенью 1937 года. Октябрьский номер — юбилейный, на обложке — дети под лозунгом "Спасибо товарищу Сталину за счастливую жизнь" (особенности ленинградского говора, в историю вошёл московский вариант "... за наше счастливое детство"). На обложке ноябрьского номера — рисунок к рассказу на тему идущей в Испании гражданской войны.
К сказке Шварца рисунки сделала Е.Сафонова — ценимая ныне художница из круга неформалов-обэриутов. Удивительное чувство стиля. А какой стиль — не знаю. Советский ар-деко?
1) На первых страницах большое внимание уделено коту. Здесь рисунок — как будто цитаты из русской дореволюционной массовой иллюстрации.
2) Дистанционный разговор двух капитанов. Конструктивизм.
3) Жаба и околдованный ею мальчик.
4) Цветная страничная иллюстрация: военная операция на крыше.
5) А где же Тридцать седьмой год? А вот он. Вверху — Кот в центре счастливых детей, обнимает приближённых (так вождей рисовали на огромных холстах). А внизу — Кот проезжает на демонстрации в честь XX-летия Октября перед трибунами и с этими трибунами разговаривает.
В марте 1945 года была опубликована последняя авторская (на оригинальный сюжет) сказка Шварца "Рассеянный волшебник". Ранняя весна 45-го не могла не подействовать даже на такого мизантропа как Шварц.
Рассеянный волшебник (1945)
По сравнению с мрачными предвоенным сказками, "Рассеянный волшебник" — это милый анекдот. Лошадь превратили в кошку, а потом обратно в лошадь. Иллюстрации соответствующие.
Худ. А.Порет (1945)
Первая публикация была в журнале "Мурзилка" (1945, № 2-3). Художница — А.Порет.
Алиса Порет — загадочный персонаж советской художественной жизни. Кажется, она была больше персонажем богемной жизни рубежа 1920-х — 1930-х гг. Я начинал было собирать её иллюстрации — и бросил: рисунки и темы простоватые; даже слава первого иллюстратора русского "Винни-Пуха" (см. тут) не помогла. Но вот рисунки из "Мурзилки" за 1945 год вроде бы приоткрыли мне значение Порет для нашей культуры. Мы уже видели иллюстрации 1940-1941 гг. к другим сказкам Шварца: все художники перед войной послушно перешли на серьёзный реализм. А анекдот Шварца надо было иллюстрировать более простодушно. Тут и выясняется, что Алиса Потер своей манеры условного рисунка не изменила. Вот она и украсила весёлую сказку весёлыми рисунками.
Счастливый случай: Алиса Порет на официальные требования отойти от формализма не поддалась (думаю не из-за принципиальной позиции, а по свойственному ей легкомыслию).
Отступление: С Новым, 1945-м, годом!
Впрочем, надо учитывать и послабления военной поры. Алису Порет к рисованию для "Мурзилки" допустили только с 1944-го года. И здесь показателен новогодний, 12-й номер "Мурзилки" за 1944 год — ну очень формалистический. Отвлечёмся немного, чтобы почувствовать дух времени, когда писался "Рассеянный волшебник".
Автор иллюстрации на обложке номера не указан. Но я уверен, что это А.Порет (её композиция и её медведи — потом и Винни-Пух таким же будет). На обороте — официозное новогоднее стихотворение К.Чуковского с упоминанием Сталина (и смена размера интересная: начало чисто чукоковский раёк, а конец — строфа гимна).
Далее — ещё одно новогоднее стихотворение Чуковского (уже без Сталина) на фоне поретовской ёлки (художница здесь указана).
Роскошный центральный разворот с отвязным празднованием Нового года от Ю.Васнецова (очень много сказочных персонажей, вплоть до Лягушки-царевны на снегу).
И — сюрприз. На последней странице обложки юмореска Е.Шварца с рисунками А.Каневского — ещё одного весёлого непереучившегося формалиста.
Худ. В.Чижиков (2016) и худ. М.Майофис (1989)
Но вернёмся к тексту "Рассеянного волшебника" в современных иллюстрациях. Сегодня можно сравнить В.Чижикова и М.Майофиса.
Уже знакомое издание 2016 года с иллюстрациями Чижикова и "Рассеянный волшебник" 1989 года с иллюстрациями Майофиса. У Майофиса на суперобложке среди основных персонажей Шварца на крыше восседает лошадь как раз из нашей сказки.
За счёт того, что сказка короткая, а лимит рисунков на неё выделялся как на обычную сказку, у Майофиса получилось рисунков столько же, сколько у Чижикова.
1) Портрет рассеянного волшебника. У Чижикова добродушен, у Майофиса байроничен (красив, романтичен и рассеян).
2) Предвидение изобретения собачонки-робота. Встреча волшебника и любопытного мальчугана, управляющего лошадью с телегой.
3) Чем могла закончиться такая встреча? Волшебника заставили продемонстрировать трансформацию лошади в кошку. А обратно не получается — нужный прибор в ремонте ещё месяц будет (волшебник ведь рассеянный). От лошади у кошки осталась лошадиная сила.
4) А когда через месяц кошка обратно превратилась в лошадь, то у неё остались кошачьи замашки: реветь басом "мяу" и лазить по крышам. Это по-настоящему смешно — Чижиков наконец-то вдохновился текстом Шварца и нарисовал прелестную сочную картинку, в духе своей молодости. Майофис тоже с удовольствием рисует картинки к этой сказке, но сдерживает юмор, интеллигентно понижая его до уровня английского.
Худ. Е.Монин (1978)
Сборник "Волшебные краски" 1978 года, где были собраны лучшие тогдашние художники. К трём сказкам Шварца — иллюстрации разных художников. К "Рассеянному волшебнику" — картинка Е.Монина.
Худ. И.Олейников (2017)
И традиционно одна иллюстрация И.Олейникова из сборника 2017 года. Мятежный Олейников ищет драмы. И находит её в этом анекдоте.
По получении из ремонта увеличительного прибора, волшебник, никого не предупредив (он же рассеянный), дистанционно трансформировал в лошадь кошку, мирно спавшую в избе на печке.
Год 1941-й. Сказки Шварца становятся всё мрачнее. Однако пионерский журнал печатает их на первых страницах, — видимо, ценит воспитательный эффект.
Два брата (1941)
В сказке "Два брата" обыгрывается острое чувство, знакомое всем, особенно в детстве. Переживания памятные и тяжёлые.
цитата
Ах, если бы всё передвинулось на два часа назад! Я не выгнал бы младшего брата во двор. И теперь мы стояли бы рядом и радовались
Художник Н.Кочергин на титульном развороте сразу раскрывает основную интригу сказки: злой Мороз превращает человека в ледяную скульптуру.
Внешне даётся вроде бы взвешенная оценка Мороза (равнодушной природы):
цитата
Не доброе и не злое лицо его было до того спокойно, что у мальчика сжалось сердце
Но в дальнейшем развитии сюжета Мороз предстаёт как инфернальное Зло, что для русской литературы очень необычно. Это больше подходит для европейских климатических условий, откуда появляются "Снежная королева", "Ледяная дева" и т.п. В России мороз — это "день чудесный", это "дева русская свежа среди снегов". Понятно, что восхищение Пушкина — это восторг праздного человека. Но и у Некрасова (взгляд со стороны крестьянина) Мороз-убийца всё же красив и величественен ("Мороз-воевода дозором обходит владенья свои..."). Да и сама смерть от мороза (тоже кстати, превращение в ледяную скульптуру той самой женщины, которая коня на скаку остановит) быстра и уютна.
Ну а уж, Дед Мороз из советских новогодних праздников... Пришлось таки Шварцу объясняться:
цитата
Дедушка Мороз — мой сын. Я проклял его. Этот здоровяк слишком добродушен. Я — Прадедушка Мороз, а это совсем другое дело, мой юный друг
Мрачная сказка, пессимистичен был Шварц в самом начале 1941-го года.
Худ. Н.Кочергин (1962/2013) и худ. В.Чижиков (2016)
Полные комплекты иллюстраций к сказке "Два брата" имеются у Н.Кочергина (книжка-картинка 1962 года, переизданная "Речью" в 2013 году с оригиналов; у меня издание в мягкой обложке 2020 года) и у В.Чижикова (уже знакомое издание 2016 года).
У Кочергина случайных элементов нет, рамочки несут дополнительную информацию и эстетически украшают страницы (воспроизвожу не все), у Чижикова рамочки сделаны дизайнером из элементов авторских рисунков.
1) Шварц, конечно, удивительный писатель (он заложил основы интеллектуальной сатиры, которые будет успешно развивать, например, Г.Горин). Вот в сказке для детей заявление отца семейства:
цитата
сказал, что ёлки к Новому году он им не устроит. За ёлочными украшениями надо ехать в город. Маму послать — её по дороге волки съедят. Самому ехать — он не умеет по магазинам ходить
Именно это ироничное заявление иллюстрирует Кочергин.
Косвенно же слова отца направлены против розни между сыновьями ("А вдвоём ехать тоже нельзя. Без родителей старший брат младшего совсем погубит"). Этот мотив прямолинейно расшифрован в рисунке Чижикова.
Старший брат, конечно, дал обещания. Родители ему поверили и укатили на три дня.
2) Далее младший всё же взбесил старшего своими приставаниями. Старший выставил младшего за дверь, на мороз. Удивительно, что Чижиков себя превозмог и изобразил эту сцену.
3) Старший раскаялся и бросился на поиски исчезнувшего младшего.
4) Вернувшийся отец выгнал старшего из дома. И вот встреча с Морозом. Сложная композиция у Кочергина и простенькая мизансцена у Чижикова.
5) Мороз оставляет у себя старшего и объясняет ему обязанности: добивать подмороженных зверушек. У ранимой души Чижикова есть свои красные линии: гору трупов он рисовать не стал.
6) Жизнь в замке Мороза.
7) Необязательное ироническое отступление в тексте сказки, которое не мог не подхватить Кочергин (в 1920-е гг. он начинал с журнальных юмористических иллюстраций к фантастическим произведениям — см. примеры). Мороз рассказывает про давние времена, когда он, ещё молодой, общался с мамонтами. Кочергин на полях рисует ещё и шерстяных динозавров: шутить так шутить.
8) Сложная проблема с совестью: старший, отправляя в печь полузамороженных зверушек, спасает их сотую часть, отогревая избранных на обычном живом огне.
Чижиков не показывал чёрную сторону работы старшего, но подробно освещает его миссию по спасению.
9) Благодарные спасённые зверушки стащили ключ от комнаты, где был заперт младший.
10) Старший схватил ледяную статую и спасается бегством от Мороза. Зверушки задерживают продвижение преследователя.
11) Всё-таки по законам триллера старший на пороге спасения разбивает ледяную скульптуру. Зверушки её собирают по кусочкам. Чувствительный Чижиков эту сцену опускает.
12) Всё, младший ожил.
13) "Без младшего не возвращайся", — говорил отец. С младшим вернуться можно.
14) Ценная рекомендация от Шварца, как обходиться с малышнёй (книги доктора Спока ещё не написаны и не переведены на русский).
цитата
Правда, Старший говорил изредка брату:
— Оставь меня в покое.
Но сейчас же добавлял:
— Не надолго оставь, минут на десять, пожалуйста. Очень прошу тебя.
И Младший всегда слушался
Худ. М.Майофис (1989) и худ. Л.Токмаков (1978)
Краткие комплекты (по три иллюстрации) имеются у выдающихся художников М.Майофиса и Л.Токмакова, принадлежащих к тем, кто сформировал книжную графику поздне-советского периода. Уже знакомые сборники "Рассеянный волшебник" и "Волшебные краски":
Романтическая трепетная манера Майофиса и отстранённый угловатый символизм Токмакова.
1) Введение: Майофис рисует озлобленного Мороза, а Токмаков — вышвырнутого на мороз младшего брата.
2) Оба художника не обходят острой темы: задание младшему на уничтожение зверушек.
3) Оба художника изображают побег старшего брата с ледяной скульптурой младшего. У Майофиса праздничная нота: спасенные от смерти птички-помощники цветной гирляндой облепили спасителя.
4) Концовка Токмакова: домик лесника в снегах (напоминание о проступке).
Худ. Б.Семенов (1941)
Первые иллюстрации к первой публикации в журнале "Костёр" за март 1941 года принадлежали художнику Б.Семёнову. На обложке — Парижская коммуна, внутри — потрясающий по своей компетентности и неангажированности очерк боевых действий на театрах Второй мировой "Война без Франции".
Собственно иллюстрации к сказке выполнены в традиционной манере. Тему раскрывают полностью.
Интересный художник с долгой творческой жизнью.
Худ. Н.Петрова (1960, 1969)
Художница Н.Петрова, у которой были первые журнальные поучительные иллюстрации к "Сказке о потерянном времени", к "Двум братьям" обратилась в сборниках 1960 г. и 1969 г.
Иллюстрации в тексте, подробно следующие за сюжетом, повествовательные и не очень интересные. Вот пример разворота.
Вот портреты Мороза: на мелких картинках его злоба не видна.
Цветная вкладка из издания 1960-го года:
Цветные вкладки из издания 1969-го года:
Худ. И.Олейников (2017)
Если кто из современных художников и способен на адекватное прочтение мрачной сказки, полной предчувствий, то это И.Олейников. К сожалению, в сборнике 2017 года иллюстрация только одна, но на ожидаемую тему: сожжение младшим братом в чёрном огне подмороженных зверушек с их трупами на первом плане.
Закончились новинки иллюстрированной пушкинианы. Возвращаюсь к произведениям, где есть рисунки как Г.Калиновского, так и В.Чижикова (в последний раз это была "Алиса в стране чудес"). Сегодня таким общим произведением оказалась повесть Ю.Коваля "Приключения Васи Куролесова". Точнее, художники проиллюстрировали несколько повестей из цикла, но для понимания разницы хватит и первой повести. Добавились также иллюстрации других художников из числа имеющихся у меня.
Повесть была впервые издана в 1971 году. У меня книги такие: 1) Первый иллюстратор — Л.Дурасов, хороший советский художник без особой оригинальности; у меня издание 1973 года. 2) Г.Калиновский — его первые рисунки в издании 1977 года, современное качественное переиздание от "Речи" 2019 года (там же впервые опубликованная сюита к "Промаху гражданина Лошакова"). 3) В.Чижиков — многочисленные издания с 1995 года; у меня малоформатная книжка 2004 года. 4) Д.Трубин — забавный художник, книжки которого я стараюсь не пропускать; первые иллюстрации к циклу были опубликованы в 2017 году, у меня издание 2018 года.
Вася Куролесов
Ю.Коваль — замечательный писатель, пропущенный мною в детстве. Прочитал я его только лет пятнадцать назад. Не сравнить с тем, как если бы это были детские впечатления, особенно в части разглядывания картинок и выявления особой взаимозависимости с текстом. Поэтому окинем иллюстрации холодным взором. Как говорил для английского читателя Святополк-Мирский, в русской литературе персонажи главнее сюжета, и запоминаем мы именно персонажей.
Коваль — это хорошая русская литература; проверим, достаточно ли будет пройтись по персонажам. К тому же, "Приключения Васи" — это детектив/боевик. Нехорошо в таких вещах сюжет пересказывать.
Васька с мамкой
Коваль был очень близок с Шергиным (сценарий культового мультика "Волшебное кольцо" по сказу Шергина как раз Коваль писал). И мне всё кажется, что деревенские Вася с мамой — это типаж "Ваньки с мамкой", взятый у Шергина. Сам Коваль очень любил русскую глухомань и её жителей. Такая любовь, понятно, всегда смешана с жалостью.
1) Первая пара художников — на контрасте: советский реалист Дурасов, немного скучноватый и предсказуемый, и пост-советский Трубин, карикатурист и мультипликатор по манере, очень весёлый, но ещё более предсказуемый. Предсказуемость Трубина объективно объясняется его оригинальными шаблонами (благодаря которым появляется его безошибочная узнаваемость). Но есть и субъективный момент: иллюстрации Трубина к "Васе Куролесову" — это работа востребованного мастера, которую он сделал автоматически, чтобы отделаться от заказа.
2) Вторая пара художников — уже неоднократно сталкивавшиеся Чижиков и Калиновский. Здесь у нас в роли шаблонного карикатуриста Чижиков. Калиновский в очередной раз непредсказуем и техничен. Для Чижикова опять же — иллюстрации к "Васе Куролесову" заурядный заказ. А у Калиновского эта сюита — одна из вершин его творчества.
Рынок
Коваль для детей писал нешаблонно. Вроде ничего особенного — колхозный рынок. Но это совсем не "птичий рынок" Маршака-Михалкова-Успенского. Это грубая, враждебная порядочному человеку, среда. Произойдёт наглое мошенничество. Но художники атмосферу не нагнетают.
1) У Дурасова рыночная атмосфера схвачена с натуры. У Трубина по памяти — реквизиты на заднем плане, но даже советский лозунг про партию историзма не добавляет. Трубин не бытописатель.
2) Чижиков задним числом вспоминает советские типажи. По прошествии лет сатира испарилась (хотя он и в советские времена в "Крокодиле" особо никого не бичевал). Калиновский, рисовавший в аутентичной атмосфере, сам рынок не изображает (читатели и так знают), сосредотачивается на главных персонажах: простаке Васе и жулике, продающим поросят.
Пёс Матрос
Собачья тема (вместо поросёнка Васе вручили дворнягу). Коваль был собачником, дворняга Матрос играет важную роль в этой повести и будет даже фигурировать в названии следующей повести цикла. С дворнягами у человека отношения на равных. У породистых-то собак человек в прислугах ходит, хотя именно дворняга — высочайший образец естественной селекции. Опять же, у Коваля очень верно подмечено, что приобретение дворняги — это всё-таки случай (непредвиденное и субъективно непредотвратимое обстоятельство). "И от судеб защиты нет". А так-то все бы кошечек заводили.
1) Равенство Васи с Матросом особенно ярко проявляется в эпизоде воспитания пса. Дурасов этот эпизод отразил (дворняга настоящая). У Трубина — просто весёлый обормот (первое поколение дворняги — метис с комнатной собачёнкой).
2) И здесь та же пара — воспитание чистокровной дворняги у Чижикова и показ бракованной полукровки у Калиновского.
Старшина Тараканов
Коваль вводит в повествование шаблонного милиционера — с усами. Шаблонность нарочитая, но только в облике. Тараканов не слащавый — он подозрительный и грубый.
1) Дурасов подтянутого представителя власти рисует на полном серьёзе. Трубин в наши дни может себе позволить отразить яркий непедагогичный поступок старшины: он пинком вышвыривает дворнягу за дверь.
2) Чижиков тоже покажет полёт Матроса, но безотносительно милицейского сапога. А так — вот он колоритный рыжий усач на фоне правонарушителей. У Коваля первое появление Тараканова подано потоньше: он задерживает загримированного Васю, а толпа с восторгом любопытствует. На заднем плане — вывеска "Кафе Кефир". У Коваля кефир — эвфемизм водки (не помню, использован ли этот эвфемизм в "Васе Куролесове", в "Недопёске" и "Чистом Доре" — всё для детей — точно есть).
КПЗ
Смелый шаг Коваля: сцена в камере предварительного заключения, "обезьяннике" (хотя по понятным причинам ни тот, ни другой термин не употребляется). Вася оказался в компании с закоренелым преступником.
1) Дурасов осторожен и бесцветен. Трубин отрывается: на стене воровская лирика.
2) Чижиков тоже не отстаёт, пока цензура спит. Калиновский, как всегда, психологичен (ему расписанные блатняком стены не нужны: теснота и решётка на окне всё говорят за себя).
Капитан Болдырев
Появляется шаблонный идеальный сыщик в офицерском чине. Уже все догадались, что это ирония такая.
1) Суперменские качества капитана показаны тем, как он держится под пулями. У Дурасова без иронии. У Трубина — весело.
2) Чижиков, похоже, не согласился с тем, что Болдырев — супермен из ироничного детектива, невзлюбил его. В этой повести Чижиков только один раз нарисовал обезьяноподобного сыщика. Зато Калиновский в полной мере насладился скрытым комизмом персонажа.
Битва
Хоть и хорошая литература, но всё же боевик. Вася вступает в рукопашный (головой) бой с бандитами. Сцена кинематографичная, все художники с увлечением её рисуют.
1) Дурасов и Трубин.
2) Чижиков и Калиновский.
Вокзальная урна
Ещё одна батальная сцена: Вася обнаруживает опасного бандита и нейтрализует его советской урной (чугунной, раз советская!).
1) Даже у Дурасова этот эпизод вышел энергичным. Трубин статичен.
2) У Чижикова очевидцы в шоке. У Калиновского — зрители невозмутимы. Советские реалии: задержание милицией человека вызывает любопытство, а драка на вокзале двух маргиналов — обычное дело.
Чаепитие
Заключительная сцена: пасечник угощает трёх отважных героев чаем с мёдом. Запах мёда в начале повести играл роль завязки. В развязке — банка мёда.
1) Дурасов и Трубин не отказались от группового портрета.
2) Чижиков и Калиновский предпочли показать одинокого Васю, возвращающего в обыденность с банкой мёда.
Последняя, двенадцатая, глава "Алисы в Стране чудес" в интерпретации первых советских иллюстраторов, следовавших за первыми и последними советскими переводчиками.
Прощание/Пробуждение
Название Двенадцатой главы в разных переводах рассматриваемых изданий:
1) Оленич-Гнененко (1958): "Глава XII. Показания Алисы".
2) Заходер (1970): "Глава двенадцатая, в которой Алиса свидетельствует".
3) Орёл (1988): "Глава двенадцатая. Слово — Алисе!".
Будничное название последней главы не смог оживить даже В.Орёл (у него Алиса не в суде выступает, а на партийном собрании). И у Калиновского — надо же — рисованный шрифт в заглавии главы скучный, прозаический, симметричный. Возвращение к нормальности.
Опрокинутая скамья
1) Вставая в начале главы для дачи показаний, Алиса опрокинула скамью с присяжными.
2) У Чижикова тоже отражён эпизод опрокидывания скамейки и падения присяжных. Поначалу-то Алиса случайно опрокинула скамью и очень извинялась. Это уж потом она в гневе вызвала вихрь, который всех расшвырял. Но Чижиков как бы объединил эти эпизоды: получается, будто непреклонная Алиса швыряет присяжных в бездну. На сжатом цветном рисунке стремительность падения присяжных была утрачена.
Чижикову, когда он раскрашивал свои старые рисунки, было 77 лет. Конечно, нелепо было бы выдвигать какие-то претензии к художнику, который так скрасил моё детство. Но всё же верность одной манере, когда-то счастливо найденной, неизбежно приводит к застывшим шаблонам, когда угасает радость от новизны. Калиновский, конечно, был художником другого типа — он демонстрировал удивительную переменчивость. Его сюиты к "Алисе" совсем разные.
3) Калиновский реакцию Алисы не показывает, но даёт масштаб: Алиса вновь стремительно растёт, упавшие присяжные копошатся у её ног как букашки. Слева на развороте — Шляпник, сбегающий с предыдущей страницы, а справа — ящерка Билль, кувыркающийся на скамье (он в числе присяжных).
Белый Кролик при исполнении
Калиновский уделяет много внимания Белому Кролику — в этой главе официозному.
В чёрно-белой сюите 1974 года на рисунке всё символично: и порушенные колонны храма, и топор палача, и балансирование Кролика на канате. Не взлюбил Калиновский Белого Кролика, но отдаёт ему должное: он ведь многозначительно поправляет самого Короля:
цитата перевод Заходера
— Ваше величество желали, несомненно, сказать НЕважно, — произнес он весьма почтительно, хотя грозно нахмурился и сделал Королю страшную гримасу.
— Да, да, я хотел сказать НЕважно, — торопливо поправился Король. — НЕважно.
Приговор Валету заранее предрешён. Судебный процесс — формальность. Утомившийся Король стремится с формальностью поскорее закончить. И только гадкий Кролик понимает красоту словоблудия. Кролик является главным фальсификатором на этом процессе. Математика — наука, юриспруденция — искусство. Кэрролл — математик, Крроллик — актёр.
цитата перевод Заходера
— Ваше величество! — крикнул Белый Кролик, поспешно вскочив с места. — Обнаружены новые доказательства! Только что найдена вот эта бумага.
— И что в ней есть? — спросила Королева.
— Я ее еще не разворачивал, — сказал Белый Кролик, — но есть... есть предположение, что это письмо от обвиняемого к... к... к кому-то!
— Раз письмо — значит, к кому-то, — сказал Король, — писать никому пока не в обычае!
— А кому оно адресовано? — заинтересовался кто-то из присяжных.
— Никому, — сказал Кролик. — Я хочу сказать, снаружи ничего не написано, — торопливо поправился он, развернул бумажку и добавил: — Ну конечно! Это даже и не письмо — это просто стишки!
— А почерк подсудимого? — спросил другой присяжный.
— В том-то и дело, что нет, — сказал Белый Кролик, — и это особенно подозрительно! Присяжные растерянно захлопали глазами.
— Выходит, он подделал чей-то почерк? — сказал Король. Присяжные успокоились и просветлели.
Алиса перед судом
У Алфеевского Алиса, действительно, чинно даёт показания. Но это первый приступ: "Что вам известно?" — "Ничего". Алиса ещё робеет. Хотя рост у неё восстанавливается.
Выведенная из себя Алиса наконец-то начала препираться с судом, указывать Королю на отсутствие оснований, недоказанность и т.п. Эту сцену — огромная Алиса (спор у Заходера идёт лишь о том, больше она версты или меньше) и крохотные вершители судеб — Калиновский набросал для издания повести в 1987 году и оформил в тексте цветного издания в 1988 году.
Прощальная сцена
В конце повести Алиса прозрела:
цитата перевод Заходера
— Да кто вас боится! — сказала Алиса (она уже достигла своего настоящего роста). — Вы просто несчастные карты — и все!
И при этих словах вся колода карт взвилась в воздух и полетела ей в лицо; Алиса вскрикнула — полуиспуганно, полусердито, — стала от них отбиваться...
1) Алфеевский иллюстрирует буквально: Алиса, испуганная и сердитая, отбивается:
2) У Чижикова Алиса тоже испуганная, но на чёрно-белом рисунке в журнале взвились и окружили Алису не только карты, но и образы тех, с кем она повстречалась в повести. А переделанный цветной рисунок изображает уже просто счастливую Алису в кругу друзей (положительных персонажей повести). Рисунок стал скучнее.
3) Калиновский рисует по-прежнему невозмутимую Алису (на вихрь указывает только выбившаяся прядь волос). Явственно акцентируется тема прощания — не Алисы с персонажами, а читателя со всеми (видное место занимает голова Чеширского кота).
На последнем роскошном развороте в цветном издании 1988 года присутствуют только персонажи заключительной сцены — все неприятные, только положительный Грифон обособился на кресле в левом нижнем углу, да, кажется, и окаменел. Отрицательные персонажи смешные в своей мелкой злобе. А Алиса всё же и не испугалась, и не рассердилась...
Возвращение
Всё, сны закончились. На берегу ждёт сестрица в капоте.