Советские художники в XXI веке. По устоявшемуся для "Повестей Белкина" шаблону, в целом очередной обзор посвящён иллюстрациям двух художников: А.Иткина и А.Рейпольского.

У Рейпольского — один сборник. Вот он (встречались не раз):

"Повести Белкина". — М.: "Энас-Книга", 2019.

У Иткина вышло несколько сборников с "Повестями Белкина". Вот эти книги (все нам уже знакомы):

Слева направо: 1) "Проза". — М.: Московские учебники и картолитография, 2008 (чёрно-белые рисунки). 2) "Дубровский". — М.: Махаон, 2013 (цветные рисунки). 3) "Повести Белкина". Дубровский". — М.: Махаон, 2018 (цветные рисунки). Сборник 2013 года озаглавлен "Дубровский", но в него были включены три повести Белкина. Издание 2018 года — расширенное (добавлены две недостающие повести Белкина). Цветные иллюстрации одинаковые к "Барышне-крестьянке" в сборниках 2013 г. и 2018 г.

У художников одна школа. Их интересно сравнивать, углядывая нюансы. Первым в ряду будет Райпольский, потом — Иткин (сначала — если есть — его ч/б рисунки 2008 г., затем цветные 2013 г.)

1) Шмуцтитулы. Рейпольский задаёт тон, рисуя писаную красавицу, а Иткин в ч/б варианте, где он имитирует гравюру по металлу, представляет барскую усадьбу. Эх, всё-таки Рейпольский немного слащав. Иткин, конечно, более суров.

2) Рейпольский представляет нам крепкого хозяйственника Берестова, одетого как сталинский директор оборонного завода.

3) Художники рисуют сладкую парочку: барышню и и её крепостную девку из дворни. Ну, кстати, действительно "её". Настя заявляет барышне при случае: "я ваша, а не папинькина".

4) Встреча в лесу. Понятно, что без этой сцены не обойтись. Выбор композиции ограничен.

5) Встреча старшего поколения и падение Муромского.

6) Ага, Рейпольский тоже через сто лет (после Масютина) проявил интерес к сцене, когда Лиза замаскировалась так, что Алексей её не узнал.

7) Счастливая развязка. У Иткина герои не такие гламурные, как у Рейпольского.

Оказывается, был ещё один советский художник в XXI веке. В 2001 году "Белый город" выпускал "Барышню-крестьянку" с иллюстрациями В.Панова.

Как-то случайно удалось купить "Пиковую даму" из той же серии с рисунками Панова — показывал её тут. А вот "Барышня-крестьянка" не попадалась. В Интернете нашёл всего одну иллюстрацию В.Панова к "Барышне-крестьянке".

Странная судьба у книг начала века.

Советские книжки хранят, любуются, оцифровывают. А по этим и информация случайно проскальзывает (в базы интернет-магазинов не включены — тогда интернет-магазины у нас ещё не завелись). Народ эти книги на сайтах не выкладывает: этим занимается или старшее, или младшее поколение книголюбов, которые выкладывают или советские или современные книги. Поэтому, хоть в 2000-2005 гг. возобновилось издание интересных иллюстрированных книг, они находятся в какой-то "мёртвой зоне".

В поздний сталинский период (конец 1940-х — первая половина 1950-х гг.) в книжной иллюстрации безраздельно царит реализм, часто в технике плакатной цветастости.

Художник Д.Шмаринов работал над "Повестями Белкина" в 1940-х гг., а потом в 1970-х гг.

Сборники: 1) трёхтомное собрание сочинений 1949 г. и 2) "Избранное" 1959 г. (те же рисунки).

Отдельные издания "Повестей Белкина": 1) первый вариант иллюстраций — издание 1946 года и 2) второй вариант — 1977 года.

В трёхтомнике 1949 г. и в "Избранном" 1959 г. по рисунку Шмаринова сделана гравюра (по металлу), воспроизводящая заставку из отдельного издания 1946 г. Так что перейдём сразу к сравнению двух отдельных изданий с интервалом в 30 лет.

1) Заставка.

Первая встреча Алексея и Лизы-Акулины.

В 1977 году заставка переработана в соответствии с новой концепцией. На заставках теперь — не полноценные, а облегчённые рисунки с крупными деталями. Возможно, это запоздалая уступка Шмаринова веяниям новой графики Шестидесятых.

Ну, кстати, в альбоме "Пушкин в изобразительном искусстве" (1961) имеется рисунок Шмаринова, повторяющий заставку в книге 1946 года. Вот как эта заставка должна была выглядеть при нормальном воспроизведении.

Однако в левом нижнем году отчётливо читается год создания рисунка: "1948". А книга-то в 1946 году вышла! Наверное, в 1948 году рисунок был подготовлен для трёхтомника 1949 года, чтобы с него делали гравюру. И вот такая получилась гравюра по металлу (из "Избранного" 1959 года — там хоть что-то разобрать можно)

2) Падение либерала Муромцева.

Для нового издания рисунок был основательно переработан. В книге 1977 года слева внизу хорошо читается год создания переработанной иллюстрации: "1973".

3) Обучение грамоте.

Одинаковые иллюстрации. Справа внизу стоит год создания рисунка: "1937". За десять лет до издания книги!

4) "Акулина! Акулина!"

Снова одна и та же иллюстрация, созданная в 1937 году. Шмаринов остался доволен своими довоенными рисунками. В других повестях он все иллюстрации подправил или переработал.

Художник А.Ванециан со сталинским изданием "Повестей Белкина" большого формата — первое издание 1950 года.

Второе издание было в 2018 году в сборнике издательства "Речь"

1) Заставка.

Золотая осень. Когда смотришь на пейзажи, не поворачивается язык упрекнуть сталинского художника в пышности.

2) Встреча в лесу.

И первую встречу барина и крестьянки художник тоже поместил в осенний лес (хотя действие повести разворачивается месяца три — тогда последние эпизоды у Ванециана должны были уже под Рождество случиться).

Художник Л.Правдин. Пермское издание 1949 года. Иллюстрации — силуэты на шмуцтитуле.

Очень скромный рисунок.

Художник Г.Веселов. Сборник "Избранная проза" 1947 года (Ленинград).

У Веселова традиционный по сюжету и простой по форме рисунок.

Однако внимательно вглядываюсь в рисунки этого художника — иногда мне кажется, что он заглянул в будущее графики лет на пятьдесят (вряд ли отдавая себе отчёт в этом).

По устоявшемуся для "Повестей Белкина" шаблону, очередной обзор посвящён иллюстрациям двух художников: А.Иткина и А.Рейпольского. Советские художники, создавшие новые сюиты к "Станционному смотрителю" в наши дни.

У Иткина вышло несколько сборников с "Повестями Белкина". Вот эти книги (все нам уже знакомы):

Слева направо: 1) "Проза". — М.: Московские учебники и картолитография, 2008. 2) "Дубровский". — М.: Махаон, 2013. 3) "Повести Белкина". Дубровский". — М.: Махаон, 2018. Сборник 2013 года озаглавлен "Дубровский", но в него были включены три повести Белкина. Издание 2018 года — расширенное (добавлены две недостающие повести Белкина). К "Станционному смотрителю" — единственному — набор иллюстраций несколько отличается в изданиях 2013 г. и 2018 г. Поэтому я сохранил у себя оба издания.

У Рейпольского — один сборник. Вот он (тоже встречались не раз):

"Повести Белкина". — М.: "Энас-Книга", 2019.

Художники работают в одной манере — мягкий реализм, их техники близки, они одинаково замышляют макет книги. Вот, например, фигурка за конторкой на шмуцтитуле. И пусть у Рейпольского (слева) это станционный смотритель, а у Иткина (справа) — сам Белкин.

А вот вповалку заставки, шмуцтитул, фронтиспис из всех четырёх изданий. Идея одинакова (если интересно, самый верхний — Рейпольский, всё остальное — Иткин).

Так что картинки Иткина и Рейпольского интересно разглядывать в непосредственной близости (загадывая, кто из них что нарисовал).

Тема рассказчика, который посещает несколько раз станционного смотрителя, знакомится с Дуней. Иткин сделал рассказчика похожим на Пушкина. Вот он оглядывается во время первого приезда. Две иллюстрации из разных изданий. Разница в технике: в раннем издании стилизация под современную Пушкину гравюру по меди, в позднем издании — стилизация под акварельный рисунок третьекурсника академического института живописи.

Появляется Дуня — она в исполнении Рейпольского: четырнадцати лет, редкой красоты.

Портрет станционного смотрителя во второй приезд рассказчика: Вырин оживился только за стаканом грога.

Минский в черчесской шапке и в шали поверх шинели врывается в домик станционного смотрителя. Эта растиражированная сцена есть только у Иткина в сборнике 2013 года на квази-фронтисписе к повести (в полном издании 2018 года художник эту сцену снял, заменив первую иллюстрацию на приезд рассказчика-Пушкина).

Далее у Иткина имеется в разных изданиях эпизод с мнимой болезнью Минского: в раннем варианте Минский ловит дунины прикосновения, а в позднем издании — более традиционный дуэт Минского и доктора.

Рейпольский эту линию сюжета проигнорировал.

Тему "маленького человека", подавленного Петербургом, отобразил Иткин в раннем варианте иллюстраций.

Далее оба художника не упустили возможности нарисовать чувственный эпизод идилии Минского и Дуни, которую вот-вот разрушит назойливый папаша.

Рейпольский взял на себя эпизод приезда в родные места Дуни — "прекрасной барыни в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською".

А Иткину остался эпизод с возлежанием Дуни на могилке.

По традиции продолжаю обзоры "Станционного смотрителя" — одной из "Повестей Белкина" — иллюстрациями советских художников сталинского послевоенного периода (1940-е — 1950-е гг.).

Художник Д.Шмаринов работал над "Повестями Белкина" в 1940-х гг., а потом в 1970-х гг. Образовалось множество изданий с картинками Шмаринова как в сборниках наравне с другими иллюстраторами, так и в монографиях (в смысле книг, где вся графика принадлежит одному художнику).

Сборники: 1) трёхтомное собрание сочинений 1949 г. и 2) "Избранное" 1959 г. (те же рисунки).

Отдельные издания "Повестей Белкина": 1) первый вариант иллюстраций — издание 1946 года и 2) второй вариант — 1977 года.

Отдельного издания 1946 года у меня нет, и почему-то хороших сканов именно к "Станционному смотрителю" в Интернете не нашёл. Но общее представление об отличиях двух вариантов имеется. Никто не заставлял Шмаринова переделывать через тридцать лет рисунки (и так бы издали), но тогдашним художникам было свойственно предъявлять к себе требование постоянного самосовершенствования (а, может, за новые рисунки платили больше, чем за переиздания).

У Шмаринова полная сюита иллюстраций к повести, как и у Добужинского. Шмаринов выбирает те же самые эпизоды для иллюстрирования, что и Добужинский (только у Шмаринова иллюстраций меньше). Может, по другому и не получается: повесть небольшая, все узловые моменты на виду. Но композиция у Шмаринова другая — он намеренно избирает другой фокус на расположение персонажей, чтобы не повторить композицию Добужинского.

Структурное новшество отдельного издания 1977 года по сравнению с изданием 1946 года заключалось в том, что Шмаринов снадбил каждую повесть заставкой, часто перерабатывая для этой цели заставки из трёхтомника 1949 года. Для "Станционного смотрителя" Шмаринов нарисовал совершенно новую заставку и как раз на тему отвлечённых рассуждений о бесправии низших перед высшими.

цитата

Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе... Приезжает генерал; дрожащий смотритель отдает ему две последние тройки, в том числе курьерскую.

Два варианта: слева — из трёхтомника 1949 года (очевидно, этот же вариант в отдельном издании 1946 года), справа — из отдельного издания 1977 года. Видно, что композиция иллюстраций полностью сохранена, разница в позах персонажей (точнее, даже не в позах, а в расположении рук).

Все персонажи очень похожи на персонажей с картинки Добужинского. Отличия в композиции: у Добужинского зритель расположен за спиной смотрителя, а у Шмаринова — перед смотрителем.

Заставка к сборникам 1949 г. и 1959 г. В отдельные иллюстрированные издания эта сцена не входила.

Здесь Шмаринов не идёт за Добужинским, у которого Минский хитро поглядывает на доктора, протирающего очки. Шмаринов изображает романтические отношения двух голубков.

цитата

Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы и всякий раз, возвращая кружку, в знак благодарности слабою своею рукою пожимал Дунюшкину руку.

Странно ведёт себя гусар Минский: не похож он на развратника из золотой молодёжи, не сходится его характер даже с описанием военной молодёжи из "Выстрела" (на дворе, по моим предположениям, зима 1817/1818 года; Минский — ротмистр, значит служит не первый год, застал наполеоновские войны; из заграничного похода войска всего два года как вернулись — тут см. "Метель"). Вот такого робкого романтика и надо было нашей Дуне, строящей планы по перемене статуса. Не прогадала Дуня. Минский оказался однолюбом (хотя, видимо, на Дуне не женился — не дали родственники-аристократы).

Здесь Шмаринов и композицию не стал менять: как и у Добужинского мы смотрим на персонажа в профиль на фоне одной из центральных улиц Петербурга (Литейная, скорее всего, по которой шёл Вырин, когда случайно увидел, как Минский приехал к Дуне на квартиру).

Грациозная картинка. Шмаринов более детально, чем Добужинский, рисует эмоции на лицах.

Минский в соответствии с текстом озабочен.

цитата

Минский сидел в задумчивости.

А Дуня в соответствии с текстом расцвела.

цитата

Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною; он поневоле ею любовался.

Картинка, которая была растиражирована в советских школьных учебниках литературы.

Художник А.Ванециан со сталинским изданием "Повестей Белкина" большого формата — первое издание 1950 года.

Второе издание было в 2018 году в сборнике издательства "Речь"

Проблема с этим изданием всё та же: очень плохое качество переноса в книгу подлинных картин Ванециана. Это выяснилось при сравнении некоторых иллюстраций, воспроизведённых с подлинников в альбоме иллюстрированной пушкинианы (1987). Вот и для одной иллюстрации к "Станционному смотрителю" можно провести такое сравнение (слева — издание 1950 года, справа — альбом 1987 года).

Видно, что богатые цвета (масляные краски!) были совершенно "убиты" при перенесении в книгу 1950 года ("Речь" второе издание делала не с подлинников, а со старой книги, поэтому все огрехи сохранились). Видно также, что иллюстрация не просто репродуцировалась, но и ретушировалась: сиреневая церковь на заднем плане приобрела реалистичные цвета. Кое-что пририсовано и прорисовано, но это мог и сам художник сделать в какой-нибудь промежуточной форме для печатного станка. Ну, и картинка в книге обрезана.

А собственно заставка и две страничные иллюстрации соотносятся с текстом следующим образом.

Психологически важный момент. Но пока его никто кроме Ванециана не изобразил. Дуню привычно используют для умасливания проезжающих, поэтому никто ничего не заподозрил, когда Минский, уезжая после своей трёхдневной болезни, предлагает Дуне прокатиться до церкви.

Для самой Дуни похищение было, видимо, неожиданным. Но она случаем воспользовалась.

цитата

Дуня стояла в недоумении... «Чего же ты боишься? — сказал ей отец,— ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви». Дуня села в кибитку подле гусара...

Ямщик не возвращался. Наконец к вечеру приехал он один и хмелен, с убийственным известием: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром»...

Ямщик, который вез его, сказывал, что во всю дорогу Дуня плакала, хотя, казалось, ехала по своей охоте.

Сцена, которую и обычным иллюстраторам тяжело пропустить, для Ванециана была обязательной. Станковый двойной портрет маслом как у Рубенса: пышная дама приобняла серьёзного мужчину.

У Ванециана точно видно, что Минский озабочен. Правда, чересчур озабочен — так в мелодрамах принято изображать мужчин, которые уже охладели к любовнице и тяготяться ею. Наш Минский не таков. Если он и грустит, то это оттого, что не может свою Дуню законной женой представить. Шмаринов более точно, чем Ванециан, отобразил эту гамму на лице Минского. Зато Ванециан красиво гусарский мундир нарисовал.

У Ванециана Дуня ещё не лежит на могильном холме, а только идёт к нему (кстати, лежать там можно было, не опасаясь сильно извозиться: Пушкин указывает, что могильный холм представлял собой "груду песка").

Две фотографии этой иллюстрации (не из книги, а из альбома). Это я всё продолжаю удивляться, что и современные фотокамеры (сканеры) по-разному воспроизводят один и тот же объект (слева — скан из Интернета, справа — моя фотография). В данном случае моя фотография оказалась более точной по передаче цвета.

Вот и цвета восстановлены, а претензий к "станковой" иллюстрации от этого ещё больше стало. Когда художник несколько лет пишет маслом полотно, он создаёт законченное произведение. И зритель, глядя на изображённые платья-руки-пейзаж, сам придумывает рассказ по картине. А в книжной иллюстрации (картон, масло) это сиреневое платье оказывается излишним, никакой новой интепретации текста в центральном сиреневом пятне нет.

Провинциальный художник Л.Правдин, о котором на Фантлабе нет никаких данных. Пермское издание 1949 года. Иллюстрации — силуэты на шмуцтитуле.

Увы, к "Станционному смотрителю" дана примитивная композиция с топорной техникой.

Но зато не перепутаешь с "Метелью" какой-нибудь. Гусар в черчесской шапке — очень узнаваемый образ. Это ведь наш Лермонтов, по сути — задирист снаружи и трепетен внутри.

Художник Г.Веселов. Сборник "Избранная проза" 1947 года (Ленинград).

Две иллюстрациик "Станционному смотрителю". Достаточно самобытные.

Который раз обращаюсь к иллюстрациям из этого сборника со смешанным чувством. Видно, что художник опытный рисовальщик. При этом иллюстрации его напоминают лист бумаги, на который вылили что-то бурое, в результате чего на грязном фоне образовались неровные пятна с размытыми краями. Поначалу я списал это на ужасающее качество воспроизведения оригинальных иллюстраций (бывало такое часто в непарадных послевоенных книгах). С другой стороны, существовали в 1930-х — 1940-х гг. прогрессивные течения в зарубежной графике, в которых такие пятна и были главной находкой. И вот, наконец, можно посмотреть иллюстрации современной художницы, доказывающие, что можно специально размытыми пятнами рисовать.

Молодая современная художница Анна. Просто Анна: https://illustrators.ru/users/id15391?pag.... Иллюстрации привлекают внимание нестандартными композицией и техникой. Как будто это негативы старинных фотоплёнок.

Ракурс такой: Вырин подсматривает за Дуней и Мирским (мы видим в дверях только краешек кресел, в которых должен сидеть грустный Мирский и на ручке которых должна сидеть Дуня).

Это, действительно, Дуня лежит на могилке.

Заканчиваю обзор иллюстрированных изданий сказки "Волшебное кольцо". От африканского фольклора до советского писателя А.Платонова (который "Чевенгур").

Платоновское "Волшебное кольцо" мы в прошлый раз посмотрели в иллюстрациях М.Ромадина, художника, которого я с опозданием начинаю считать выдающимся. Но сказка "Волшебное кольцо" в переделке Платонова (основа — сказка Шергина) в составе различных сборников совсем неплохо издавалась в советское время и даже издаётся в наши дни.

У меня с "Волшебным кольцом" остались два авторских сборника сказок Платонова и один сборник разных авторов (и художников). Сборники такие: 1) Платонов А. Волшебное кольцо. — М.: Советская Россия, 1970. Художник И.Кононов; 2) Платонов А. Волшебное кольцо. — М.: Стрекоза, 2018. Художник Л.Непомнящий; 3) Жар мечты. — М.: Молодая гвардия, 1970 . В " Волшебном кольце" художник К.Овчинников.

Художники — все далеко не последние графики-иллюстраторы. Но картинки к платоновскому "Волшебному кольцу" явно не вершина в их творчестве. Думаю, виной тому скучный текст (вторичный и оттого вялый). Художники не смогли вдохновиться.

Бытовой портрет в интерьере. У Кононова — до появления зверей, а у Непомнящего — после. Это период нищеты и маминого отчаянья.

Рисунок Кононова (1970 г.) — интересный по форме, в нём ещё есть отголоски "новой волны" 1960-х, навсегда изменивших советскую книжную иллюстрацию. Рисунок Непомнящего в современном издании — детище уже своего времени, тоже характерен для хорошей позднесоветской графики (фактически иллюстрации сделаны в первой половине 1990-х).

Первое задание слугам кольца — муки, маслица там...

Далее — сцена, знакомая по мультфильму "Волшебное кольцо".

Первоисточник — "Волшебное кольцо" Шергина. Опять можно сравнить язык платоновской переделки и оригинала.

цитата Платонов "Волшебное кольцо"

— Очнись, сынок! У нас второе лето муки и горсти нету.

— А ты наведайся, мама, в амбар — гляди, и найдешь.

— Да там и мыши с голоду подохли! Чего глядеть в пустое место? Нешто дверь пойти наглухо припереть.

Пошла мать к амбару, тронула дверь, а дверь распахнулась, и мать Семена головой в муку так и упала.

цитата Шергин "Волшебное кольцо"

— Пирого-ов? Да у нас год муки не бывало. Очнись!

— Мама, обуй-ко глаза-те да поди в анбар!

Матка в анбар двери размахнула, да так головой в муку и ульнула.

Отличительная черта платоновского варианта сказки — наличие Аспида, приёмного сына змеиного царя. Ваня с женой в лесу заснули, а Аспид царевну разбудил и принялся её обольщать, превратившись в красивого юношу. Царевна вглядывается в своего деревенского мужа, сравнивая его с прекрасным незнакомцем.

цитата Платонов "Волшебное кольцо"

«Ой, ктой-то! — подумала царевна. — Да он лучше Семена! Вот бы мне в женихи такого, когда я девкой была!»

Наверное, русский народ очень любит мосты: огромные, капитальные, красивые. Мало кто из художников устоял от соблазна проиллюстрировать эпизод с хрустальным мостом, который построили молодцы из кольца за одну ночь.

Художник К.Овчинников славен ажурностью своих условных пейзажей и сочетанием розового с голубым. К этой сказке у художника была только одна иллюстрация. И вот результат: выдающихся художественных качеств кружевной мост Овчинникова.

Другие художники тоже нарисовали мост. Но это мосты сугубо "инженерной конструкции".

А после моста картинок ни у кого нет — художники интерес к платоновской сказке потеряли.